Текст книги "Сирены"

Автор книги: Эрик ван Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 43 страниц)

– Вы вели себя мужественно в тот день, – промолвил он наконец.

– В какой тот день?

– Когда поехали вместе с Брафманом и мной в Санта-Моника побеседовать с лейтенантом.

– О, да, – тихо отозвалась она. – С вами все в порядке?

– Мэм?

– Бобб сказал, ваш... шурин? Да, шурин погиб тогда.

– Это правда.

– Вы в порядке, Пит?

– Да, мэм. Я и сестра проводим вместе много времени. – Дайна услышала, как он подошел ближе. – Почему бы вам не попытаться заснуть сейчас? Лейтенант появится здесь, как только закончит свои дела.

– Вы очень добры, – прошептала она и провалилась в забытьи.

Она ничего не видела, не слышала, не обоняла, лишь чувствовала стремительное движение. Она неслась по каньону со страшной скоростью, кажущейся еще большей благодаря отвесным скалам по обе стороны дороги. Она пыталась притормозить, но не могла. Всякий раз, когда она нажимала на тормоза, машина ехала еще быстрее. Она следовала за призраком, и в тот момент, когда он обернулся, она сумела разглядеть сверкающую физиономию: тупой черный нос, разделяющийся у основания на прорези ноздрей; и круглые звериные глаза почти целиком желтые, за исключением узких вертикальных щелочек в самом центре.

Увидев это лицо за долю секунды, она уже не думала о том, чтобы сбавить ход, а наоборот почувствовала непреодолимое желание помчаться вперед, как пуля из ружья.

И в этот миг она проснулась. Вокруг было темно, хоть глаз выколи. Глухая полночь. С минуту она лежала, не двигалась, прислушиваясь к биению своего сердца. Потом она закрыла глаза, и перед ее взором вновь возникло ужасное, звериное лицо. «Я гнала так быстро», – подумала она, вспоминая сон. Затем, словно в ярком озарении в ее мозгу вспыхнула фраза, сказанная Бобби: «На такой скорости это могло произойти из-за чего угодно, например, от удара камня, брошенного из машины, едущей впереди». Теперь она знала, что этого не могло быть. О боже! Суставы ее пальцев побелели от напряжения. Почему она не вспомнила это раньше?

Перед ними не было никаких машин. Лишь громадные, тяжелые полуприцепы далеко впереди. Ведь она сама кричала Крису: «Быстрей! Ну же! Еще быстрей!»

Бонстил оказался прав. Это была не случайная авария.

И высокая тень слева. Тот автомобиль. Старый «Роллс-Ройс Силвер Клауд»: машина Найджела, мелькнувшая в зеркальце на руле мотоцикла, прямо перед тем как... Она села.

– Пит? – позвала она. – Пит!

Перекинув ноги через край кровати, она встала. Она должна была немедленно сообщить Бобби о том, что ей удалось вспомнить. Протянув руку, она зажгла свет. И в ужасе замерла на месте. Дверцы шкафчика были распахнуты, и на ковре валялись обломки вывороченных ящиков вперемешку с ее одеждой. Платья были изрезаны на полосы ножницами или длинным ножом. Блузки распороты; джинсы и брюки разорваны на части.

Прижав ладонь ко рту, она попятилась при виде этого кошмарного зрелища. Почувствовав, что ее ноги уперлись в кровать, она резко развернулась.

Свет настольной лампы заливал простыни. Слева Дайна увидела легкую примятость на том месте, где она спала, а чуть сбоку от нее какой-то бледный, скомканный предмет. Не думая, что делает, она наклонилась, чтобы получше разглядеть его, и ее чуть не стошнило от сильного, резкого мужского запаха. Чтобы удостовериться, она притронулась к этой вещи.

– Боже мой! – выдохнула она. Перед ней лежали ее собственные омерзительно воняющие шелковые трусы, отяжелевшие от лужицы остывающей спермы.

Она бросилась к телефону и громко застонала. В трубке стояла мертвая тишина.

Отшвырнув от себя аппарат, она развернулась. Черное пятно на месте распахнутой двери, ведущей в коридор, показалось ей развернутой пастью страшного чудовища. Трясущимися и влажными от пота руками она перерыла всю одежду и нашла-таки уцелевшую пару джинсов. Наспех натянув их, она умудрилась отыскать и оставшуюся нетронутой футболку. Одевшись, она вышла в коридор. На полпути в гостиную она остановилась. Едва дыша, она старалась уловить хоть малейший признак присутствия Найджела – Найджела, вне всяких сомнений! – в доме.

Вокруг стояла необычайная тишина. Страх обострил ее чувства, так что Дайна вдруг стала воспринимать множество малейших звуков, на которые прежде не обращала внимания: легкое поскрипывание досок, сухой скрежет ветки о стену дома снаружи, сонное гудение холодильника в баре в дальнем конце гостиной.

В эти мгновения, когда она стояла, согнувшись в три погибели у стены коридора, упершись в нее ладонями, оставлявшими влажные пятна, тихие, такие обыденные звуки пугающе преобразились. Мысленно она видела темное лицо, прячущееся в тени, оружие, зажатое в напряженной руке, мускулистую фигуру охотника, подстерегающего свою добычу – ее. Она вспомнила о кусочке цветного шелка, оскорбительно, непристойно брошенного возле нее, пока она спала, и дрожь прошла по ее телу. Ей показалось, что воздух всколыхнулся от ужаса.

Она всматривалась в непроглядный мрак гостиной, точно желая, чтобы охотник вышел оттуда. «В этом доме столько места, – подумала она. – Столько комнат, в которых можно затаиться. Где же Пит?» Она знала, что не сможет долго оставаться в такой позе. Судороги начнут сводить ее мышцы, и тогда она окажется вообще бессильной предпринять что-либо. Она должна была встать, и методично одну за другой обшарить все комнаты или – бросить все и уйти. Сейчас же. Подняться и бежать. Третьего выхода не существовало.

Ей было нужно раздобыть оружие, а для этого следовало пробраться на кухню. Рубенс не держал дома оружия, однако там на кухне имелся набор больших разделочных ножей, висевших на стене возле микроволновой печи. Но в начале ей следовало проверить, все ли телефоны в доме были выведены из строя. Ближайший аппарат находился в гостиной в ящике коктейльного столика.

Дайна снова напрягла зрение, вглядываясь в темноту перед собой. Ничего. Она надолго задержала дыхание, прислушиваясь. Ничего, кроме гулких ударов ее собственного сердца.

Она глубоко вздохнула, собираясь с духом, быстро прошла до конца коридора и зажгла свет в гостиной и снаружи в бассейне, огромном саду и над кортами. В эти минуты свет стал для нее такой же физиологической потребностью, как вода и пища. Он заключал в себя элемент выживания. Примитивное, животное существо, вновь пробудившееся в ее теле, билось о решетки своей клетки, громко крича от ужаса. Темнота означала смерть.

Дайна направилась к стоявшей в углублении софе, сопровождаемая участливым взглядом русалки. Высокая спинка дивана не позволяла увидеть, что скрывается за ней даже с нескольких шагов. Подойдя в упор, Дайна заглянула за нее и, вздрогнув, слабо вскрикнула, прежде чем успела закусить губу.

Ящик коктейльного столика был выдвинут, а находившийся в нем телефон перевернут. Длинный, красный шнур, тянувшийся от трубки, был натянут и несколько раз обернут вокруг шеи патрульного полицейского Пита Эндрюса. Дайна уставилась на его лицо, будучи не в силах отвернуться. Его щеки и глаза округлились, в точности как у русалки на картине; раздутый язык торчал из широко открытого рта. От трупа воняло, как от штанов малыша, еще не научившегося пользоваться туалетом.

В мозгу Дайны вспыхнуло пламя, и кровь бешено застучала в ее правом виске. Слезы наворачивались ей на глаза, но она мысленно обругала себя и изо всех сил стиснула кулаки. «Перестань! – пронеслось в ее голове. – Если ты станешь оплакивать его сейчас, из этого не выйдет ничего хорошего». Она переключила свои мысли на Найджела, заставив себя думать о том, что он сделал с Мэгги и, возможно, Крисом.

Обойдя стороной углубление, она поспешила на кухню. Ее фантазия превратила заветные ножи в сверкающие мечи. На кухне тоже никого не было, но, включив свет. Дайна застонала от бешеной злости. Пустая деревянная коробка из-под ножей валялась на полу. Она обшарила один за другим все ящики и шкафчики в поисках хоть чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия, но не нашла ничего более смертоносного, чем лопаточка для переворачивания мяса.

Она вернулась в гостиную, где русалка продолжала самодовольно ухмыляться, сидя на своем безопасном каменном насесте, а на каминной полке два Оскара – ее и Рубенса – стояли, словно пара оловянных солдатиков.

Бросившись к камину. Дайна схватила свою статуэтку и задумчиво взвесила ее в руке. Золотая скульптура была достаточно тяжелой, чтобы при соответствующем замахе и точности причинить неприятность тому, на чью голову она обрушилась бы.

Дайна поднялась по трем ступенькам к балконной двери, выходящей в сад. Льняные занавески были задернуты. Переложив статуэтку в левую руку, она взялась правой за край занавески. Материя задрожала, точно от дуновения ветра, и Дайна замерла. Ни о каком ветре речь идти не могла, так как все окна были закрыты. Внимательно осмотревшись, она вдруг поняла, что дрожь легкому материалу передается от ее собственной трясущейся руки.

Осторожно, всего на несколько сантиметров она отвела занавеску и, слегка изогнувшись, выглянула за окно. Она разглядела в свете прожекторов кусок корта, левую оконечность бассейна, освещенного множеством разноцветных подводных огоньков, отсветы которых падали на белый фасад деревянной решетчатой конструкции – купальной кабины и... Купальная кабина!

Там стоял еще один телефон, подсоединенный к отдельной линии. Мало кто знал о его существовании, потому что Рубенс использовал его исключительно для деловых переговоров. «Если мне только удастся добраться до кабины, – подумала она, – у меня появится шанс».

Слегка переместившись, она очутилась прямо перед щелью между створками двойной двери. Медленно она дотянулась до задвижки и, не сдвигая занавесок, отперла дверь.

Ее рука легла на круглую ручку левой створки. Осторожно, чтобы не произвести шума. Дайна повернула ее до отказа и стала дюйм за дюймом приоткрывать дверь.

Когда щель стала достаточно широкой, чтобы можно было протиснуться в нее боком, Дайна выскользнула наружу.

Сад встретил ее тихой симфонией ночных шорохов и звуков. Со стороны бассейна доносился тихий плеск воды о бортики. Сверчки стрекотали, не переставая. Дайна услышала принесенный ветром однообразный звук автомобильных выхлопов, быстро затихавший вдали.

Опять взяв статуэтку в правую руку, она помахала ею, как маятником, чтобы ее мышцы привыкли к весу и распределению нагрузки. Не было смысла таскать ее с собой, не будучи готовой применить в любую минуту.

«Ладно, – сказала она себе. – Пора. Вдохни поглубже и вперед».

Она рванулась изо всех сил, взяв вправо, и уже огибала мелкий конец бассейна, когда голос из темноты резко окликнул ее:

– Дайна!

Она пропустила его мимо ушей, продолжая бежать.

– Дайна!

Крик повторился еще раз, и теперь она заметила какое-то движение между деревьев в ее сторону.

– Дайна, стой!

Оглушительный грохот пистолетного выстрела остановил ее. Она стояла, тяжело дыша, не более чем в двадцати футах от спасительной кабины. Однако она знала, стоит ей сделать хоть малейшее движение, и последует новый выстрел, и на сей раз в нее.

Услышав шорох справа от себя, она подняла голову и, всмотревшись в темноту сада, различила внушительный черный силуэт.

– Силка!

Он шел к ней уверенными большими шагами. Одет он был в черные джинсы и свитер того же цвета. На ногах у него были ботинки на резиновой подошве, ступавшие абсолютно бесшумно. Из правой руки его торчало длинное рыло «Магнума 357».

Он улыбнулся, пересекая лужайку, и Дайна вздохнула с облегчением при виде его.

– Как я рада видеть тебя, – сказала она. – Это значит, что ты уже дважды спас мне жизнь.

Его улыбка превратилась в ухмылку, а та в свою очередь в злобный оскал. Подняв пистолет, он ткнул им в точку между ее грудями. Его голос походил на жидкое серебро.

– Я спас тебя тогда в Сан-Франциско, чтобы заполучить сейчас. С тех пор, как я подержал тебя на руках, я думал о тебе: о том, что я хочу сделать с тобой. – Он приблизил свое лицо к ней, и она отшатнулась как испуганный мышонок от раскачивающейся головы гадюки.

– Я не...

– Именно об этом я думал, когда смотрел на тебя, спящую в своей постели. Когда использовал твои трусы...

– Ты?! – воскликнула она и рванулась было прочь. Молниеносно выбросив свободную руку вперед, он больно схватил ее и с силой развернул лицом к себе.

Дайна была не в состоянии долее выносить взгляд его глаз. Они казалось поглощали все пространство вокруг, огромные, как вселенная. Закрыв глаза, она простонала, однако услышав тихое позвякивание возле себя, вновь открыла их.

– Теперь, – промолвил Силка, – мы введем тебе небольшую дозу кое-чего, что, гм, успокоит тебя. – Предмет, который он держал в руке, походил на миниатюрный гробик: Силка открыл крышку, и Дайна увидела блестящий шприц и пузырек с прозрачной жидкостью. – Кое-чего, – он вновь оскалился, – что приведет тебя в надлежащее настроение.

Он извлек шприц из коробочки и стал наполнять его. Дайне не было необходимости спрашивать, что представляет собой эта жидкость: раствор героина с примесью стрихнина.

– Господи, – выдавила она из себя, чувствуя как бешено колотится ее сердце, и страх струится по ее ослабевшему телу. – Тебе незачем делать это.

– О нет, – возразил Силка. – Очень даже есть зачем. Она не могла думать ни о чем другом, кроме как о том, как жестоко ошибался Бобби в своих расчетах; как одержимость мести Найджелу привела к роковой ошибке и теперь будет стоить ей жизни. Она понимала, что стоит Силке впрыснуть ей яд, и все будет кончено. Возле нее не окажется ангела-хранителя, каким она сама явилась для Криса в Нью-Йорке. К тому же Силка наверняка увеличил дозировку.

Заполнив шприц, он перевернул его и слегка надавил на поршень. Несколько капель пролилось наружу, блеснув серебром по свету на свету. Силка кивнул.

– Порядок.

Острый кончик иглы выглядел похожим на смертоносное жало, когда Силка занес руку, собираясь вонзить его в мягкую плоть на внутреннем сгибе локтя Дайны.

В это мгновение она подняла правую руку, которая долго висела, точно плеть, расслабленная и неподвижная, и обрушила золотую статуэтку сбоку на голову Силке.

Он покачнулся вправо, теряя равновесие, и Дайна кинулась бежать в противоположную сторону, туда, где в углу сада густо переплелись ветви деревьев и кустов.

Каждый шаг болью отдавался у нее в копчике. Ей казалось вот-вот и несущая смерть стальная оса укусит ее в спину.

Услышав грохот выстрела, она упала на землю вперед и в сторону и проползла оставшихся до первой линии кустов три метра.

Тяжело дыша, она встала на четвереньки и двинулась дальше в густые заросли. Раздался еще один выстрел, прозвучавший в точности, как предыдущий. Инстинктивно она прижалась к земле, лишь мгновением позже сообразив, что стреляют из кустов, а не по ним.

Пригнувшись, она зигзагами, настолько быстро, насколько это было возможно, побежала вперед на звук стрельбы. Миновав большой зеленый куст бирючины, она увидела его, тщательно целящегося в ту сторону, откуда она прибежала. Он не мог не слышать ее шагов, но не стал отвлекаться на них. Он спустил курок, и Дайна мигом очутилась возле него.

– Бобби! Боже мой, он сумасшедший!

– Фанатик, – возразил Бонстил, вглядываясь в просвет между листьями. Выстрелив снова, он выругался. – Проклятье! Этот ублюдок держится хорошо. Очень хорошо. – Он мельком взглянул на Дайну. – Он фанатик, а это совсем не то же самое. Да, он по-своему, сумасшедший, но очень хитрый и осторожный. – Быстро дозарядив револьвер, он выстрелил еще раз.

– Я приехал сразу же, как освободился, – тихо продолжал он, при этом не переставая вертеть головой, ища взглядом Силку. – Я в конец затрахал этих бедняг из лаборатории, пока не получил от них того, чего хотел. Крис был убит выстрелом в левый висок. Мы извлекли куски пули 357 калибра из того, что осталось от его черепа. Ты была...

– Силка вооружен «Магнумом 357».

– Я не удивлен... теперь.

– Ты так ошибался, подозревая Найджела.

– Пошли, – сказал он, беря ее за руку. – Давай переберемся отсюда в другое место. Иначе мы превратимся в удачную мишень.

Бонстил повел ее за собой через кусты по касательной, лежавшей под острым углом по отношению к вектору стрельбы. Они пригнулись к самой земле. Дайна чувствовала острую вонь пороховой гари и тяжелый запах страха. Сцены из «Хэтер Дуэлл» мелькали в ее голове, вспыхивая точно, освещенные тогда, во время съемок, и теперь. Правда и вымысел слились в ее душе в одно целое.

– Я хочу, чтобы этот мерзавец умер, – прошептала она. – За то, что он сделал с Мэгги и Крисом. За то горе, что он принес.

Бонстил положил ей руку на плечо.

– А я хочу, чтобы ты исчезла отсюда. Ситуация слишком неопределенная и опасная... весь сад превратился в стрельбище.

– Если ты думаешь, что я оставлю тебя теперь, ты...

– Делай, как я говорю! – прошипел он свирепо, оттолкнув ее от себя. – Убирайся ко всем чертям. Я сожру этого ублюдка на обед к тому времени, как ты...

Ей показалось, что она услышала грохот и увидела гримасу, исказившую лицо Бонстила, в одно и то же мгновение. Задним числом у нее мелькнула мысль, что разумеется этого не могло быть.

Тело Бонстила, отброшенное назад, упало на Дайну и повалило ее на землю. Она ощутила биение его сердца, не совпадающего с ее.

– Черт, – прошептал он. – Черт побери. Она увидела боль, застывшую в его чертах: в его нахмуренных бровях и темных затуманенных глазах. Пот выступил на его лице, и Дайна почувствовала, что ее одежда спереди становится все более влажной от жидкости, просачивавшейся сверху, из тела лейтенанта.

– Бобби, – позвала она его. – О, Бобби!

Придя в чувство, она вновь услышала тревожный шорох листьев на ветвях; увидела пригибающиеся от ветра стебельки травы. Не раздумывая больше, она вырвала револьвер из его руки, выбралась из-под его тяжелого, неподвижного тела и поползла прочь.

Грянул выстрел и пуля прожужжала в нескольких дюймах слева от нее. Вскрикнув, она изменила направление и миновала три дерева и высокие, раскачивающиеся папоротники.

Обернувшись, она заметила какое-то движение и нажала на курок. Пистолет дернулся в ее ладони так, что ей пришлось держать его, чтобы он не улетел, второй рукой. Дрожа, она двинулась дальше. Страх изгонял из ее мозгов всю науку, которую ей преподал Жан-Карлос.

Обнаружив, что она плачет. Дайна обругала себя последними словами. «Прекрати! Соберись, как следует. Если ты не сделаешь этого, то умрешь наверняка. Теперь между ним и тобой нет никого».

Она присела на корточки за стволы высокой пальмы и стала прислушиваться. Вокруг было очень тихо. Стрельба спугнула птиц, с криками улетевших прочь, и даже сверчки перестали пиликать на своих скрипках. Однако, с другой стороны, выстрелы могли быть с легкостью приняты за звуки выхлопов автомобиля. Дайна не могла надеяться на помощь соседей.

Она чувствовала тяжелый липкий страх, многотонным грузом повисший на ее сердце, и думала: «Наконец-то ты получила то, чего так хотела. То, на поиски чего впервые отправилась к Бэбу много лет тому назад».

Дайна высунулась на дюйм из-за пальмы и едва успела бросить взгляд налево и направо, как тут же спряталась назад: пуля, ударившись в дерево, с гудением помчалась дальше в ночь, словно пчела. Выставив пистолет из-за ствола, держа его двумя руками. Дайна выстрелила. На сей раз она была готова к отдаче, и пуля полетела туда, куда она целилась. Она сделала еще один выстрел.

Тишина.

Где он?

Вдруг все замерло, и лишь запыленные пальмы сонно раскачивают своими верхушками.

Пора менять позицию. Она поднялась, сделала шаг влево, и пуля просвистела мимо, едва не задев ее, и вырвала из земли кусок дерна с травой. Она ударила не далее, чем в четырех дюймах от носка ботинка Дайны, которая, отпрянув назад, подумала: «Боже, он припер меня к стенке».

Она почувствовала себя совершенно беспомощной, и s тот же миг последние силы казалось покинули ее. Она не могла сдвинуться с этой точки, а ждать его приближение было равносильно самоубийству. Даже если б у нее за плечами были годы, а не несколько недель, тренировок под руководством Жана-Карлоса, то ее шансы одолеть столь опытного и сильного противника, как Силка, равнялись бы нулю. Есть вещи, которые просто находятся за пределом досягаемого.

Дайна уныло открыла барабан револьвера. Она заскрежетала зубами. Вот и все, конец уже близок. Осталось всего два заряда. Защелкнув барабан, она закрыла глаза. Кровь стучала у нее в висках, и Дайна вновь заплакала. «Разве так действовала бы Хэтер? – спросила она себя и тут же выдержала. – О, господи, перестань валять дурака. Это вовсе не кино. Кавалерия уже появилась и была расстреляна».

Бобби. Она думала о нем. Где он, Бобби? И Крис, и Мэгги. Где они все теперь? Никто не узнает, что случилось на самом деле. Даже она, бродившая все это время в непосредственной близости от ключа к головоломке, не смогла составить правильную картинку из кусочков. Кто еще может оказаться способным сделать это?

Поднявшийся ветер, высушил пот на ее лбу, и она поежилась. Высоко над ее головой листья пальмы шелестели, трепеща и делая глубокие взмахи, как крыльями, будто предупреждая ее о чем-то.

И куда вдруг подевалась пресловутая Хэтер? Насколько фальшивым был этот образ в действительности? А ведь еще накануне Дайна, не задумываясь, побилась бы об заклад на все свое состояние, что в нем нет ни капли фальши.

Она не ждала подхода кавалерии. Она являлась последним барьером на пути зла, и без нее... Неужели Хэтер была всего лишь фантастическим духом, пробужденным к жизни их коллективным заклинанием? «Если б я была мужчиной, то смогла бы... Но я родилась не мужчиной, – в бессильной ярости подумала Дайна. – Я то, что я есть, и это не должно играть никакой роли. Но это не так, господи, помоги мне. Теперь я вижу, что это не так».

Она безнадежно уставилась на пистолет, который держала обеими руками, свесив его между расставленных колен. Некоторое время вокруг царила тишина, но теперь она ясно различала шуршание веток, словно ночной хищник пробирался сквозь кусты, выслеживая ее. Этот тихий, но отчетливый звук неумолимо приближался к ней. У нее оставалось совсем мало времени. Развернувшись, она выглянула из-за чешуйчатого ствола пальмы. Однако, сколько Дайна не всматривалась в ночной мрак, ей не удалось разглядеть ровным счетом ничего, кроме густой листвы. Казалось, вдруг Силка сделался невидимым. На своих уроках Жан-Карлос не объяснял ей, как вести себя в подобных ситуациях.

И тогда ее голова вдруг стала необычайно ясной, словно ощущение неотвратимой гибели превратило ее мозг в кусок прозрачного горного хрусталя. Время побежало вспять, словно сухие листья, опадающие с деревьев, дни, недели, месяцы уносились прочь, пока она мысленно вновь не очутилась в необычно освещенной комнате на верхнем этаже здания на вест-стрит и не услышала голос Жан-Карлоса, поучающего ее: «Никогда не доверяй свою жизнь автоматическим пистолетам. Они слишком часто заедают, когда нагреваются». Она посмотрела на зажатый в ее руке «Полис позитив» 37 калибра. Это был револьвер. Жан-Карлос что-то говорил о револьверах. Но вот что?

Ей показалось, что сквозь шум ветвей джакаранд доносится голос, шепотом зовущий ее по имени. Струйка холодного пота сбежала вниз вдоль ее позвоночника.

«Господи, – мелькнуло в голове у Дайны. – Он уже здесь, а я все еще не вижу его. Он просто играет со мной». Играет!

Шумно выдохнув, она обогнула ствол пальмы и спряталась с другой стороны. Ее мозг лихорадочно заработал; сердце учащенно забилось. Она вспомнила, что сказал ей Жан-Карлос. «С точки зрения женщины ситуация зачастую оказывается тяжелой – нередко кажется практически безнадежной. Самое главное – никогда не сдаваться ни при каких обстоятельствах, – он сверлил ее взглядом, и Дайна представила себе его, вырывающимся на свободу из Морро-Кастл, с болью на сердце покидающим навсегда всех, кто что-либо значил для него. – Там, где противник рассчитывает на свое превосходство в силе, надо пускать в ход хитрость. Давай, я покажу один трюк, чтоб ты поняла, почему я сам пользуюсь исключительно револьверами».

Дыхание со свистом вырывалось из полураскрытого рта Дайны, когда она трясущимися пальцами вновь открыла барабан револьвера. Вот они: ее последние два патрона. Ей нужно было очень осторожно повернуть цилиндр. Вот так! Она провела кончиком языка по запекшимся губам. Теперь она знала, что ей нужно делать.

Повернувшись спиной к пальме, она стала ждать появления Силки.

Ночь была очень тихой. Поднявшийся было ветер затих, не задув в полную силу. Видимо его принесло с океана, потому что Дайна чувствовала влагу, облепившую ее руки и туловище, словно воск.

Увидев движение в кустах совсем близко от себя – гораздо ближе, чем она предполагала – Дайна направила в ту сторону револьвер и нажала на курок. Раздался громкий отрывистый щелчок, похожий на удар молотка по металлу, и все. Только эхо, словно смех из пустой бочки. О том, что Бобби, прежде чем пуля угодила в него, успел перезарядить револьвер, Силка не мог знать. Считал ли он выстрелы? Дайна была бы сильно удивлена, если нет.

И вот, наконец, он появился – дьявольская карикатура Адама посреди высоких цветов и кустов райского сада. Он шел прямо на нее, небрежно болтая опущенным «Магнумом».

Прицелившись, Дайна выстрелила и вновь услышала металлический щелчок, показавшийся ей самой самым громким звуком, когда-либо достигавшие ее слуха.

– Проклятье!

Откинув голову назад, Силка расхохотался.

– Твоя песенка спета, моя милая. – Его голос был налит свинцом. Осталось только это. – Силка вздернул ствол пистолета, даже не целясь в нее. Впрочем, в этом не было никакой необходимости. Он мог и не торопиться. И, как поняла Дайна, он не собирался этого делать, потому что все происходившее доставляло ему удовольствие. Помимо профессионализма в его действиях ощущалось нечто большее. Гораздо большее.

Пока он приближался, у Дайны оставалось в запасе еще некоторое время. Она завоевала Оскара за «Хэтер Дуэлл», но ее роль в фильме была ничто в сравнении с представлением, которое ей приходилось разыгрывать в эти короткие мгновения. Она знала, что стоит ей допустить просчет, и через пять минут ее уже не станет.

Она постаралась придать голосу, как и лицу, смертельно испуганное выражение. По правде говоря, это не потребовало больших усилий.

– Тебе нет необходимости делать это. Силка, – сказала она. – Я могла бы сделать все, что ты пожелаешь. Какой тебе смысл убивать меня? Разве ты больше не хочешь меня?

– Хочу, – подтвердил он, надвигаясь на нее. – И я еще успею поиметь тебя, прежде чем приставлю пистолет к твоей головке и разнесу ее на кусочки. – Он свирепо ухмыльнулся. – Это доставит истинное наслаждение. Ты доставила мне немало хлопот. – Он покачал головой. – Некоторые бабы очень любят это – потихоньку сунуть нос не в свое дело и увязнуть в нем... по уши.

– Теперь я вынужден бросить все: милый рэкет, организация которого отняла у меня много времени. Покупку оружия на деньги группы и переправка его в Северную Ирландию на их самолете. – Он посмотрел на нее горящими глазами. – Если б Крис, ради собственного блага не поумнел бы вдруг, и не стал бы проверять бухгалтерские книги, то никогда бы не обнаружил, что даже дорогостоящие привычки: «Хартбитс» не покрывают сумму недостачи даже наполовину. Он не заподозрил бы меня, и мне соответственно, не пришлось бы убивать его, однако дело обернулось иначе и в результате неизбежно привело к этой кровавой бане. – Он пожал плечами.

– Впрочем, я привык к виду смерти: свобода строится на горе окровавленных трупов. – Он продолжал медленно приближаться к ней, и казалось земля трясется от его тяжелых шагов. – Двое моих братьев, бывших такими идеалистами, следуя примеру отца, растворились в Северной Ирландии, связавшись с «временными»[26]26
  «Временные» – экстремистская группировка, отколовшаяся от Ирландской Республиканской Армии и действующая террористическими методами.


[Закрыть]. Спустя некоторое время я получил письмо от Дена. «Неда убили, – писал он. – Проклятые протестанты прикончили его во время облавы». Неду, младшему в семье, исполнилось тогда только семнадцать. Он вместе с Деном подготавливал операцию. «Теперь ты нужен нам», – писал Ден.

– В то время я только что уволился из морской пехоты. Я хотел сражаться, но только за дело, в которое верил. Отправившись в Белфаст, я увидел, как с нами обращаются на нашей собственной земле. Через полгода Ден и я вернулись в Бостон и устроили налет на оружейный склад Национальной Гвардии. Потом мы перевезли ящики с автоматами в Мексику и отправили их за океан.

– Ден сам повез их в Ирландию, а я остался здесь. В Белфасте я повстречал черноволосую девушку с глазами, похожими на изумруды. Она тоже разрабатывала свой план, но для того, чтобы он заработал, ей был нужен соответствующий исполнитель. Многие из руководства ИРА говорили, что у нее ничего не выйдет, но она знала, что они ошибаются.

– Это была сестра Найджела, – вставила Дайна. Бесцветные глаза Силки широко раскрылись.

– Да. Это была она. Таким образом теперь тебе известно все. Схема изымания средств из кассы группы, переброска оружия... все это ее идеи. Как она ненавидит своего сластолюбивого братца, загребающего столько денег, но повернувшегося спиной к делу освобождения Ирландии. У меня было здесь много связей в различных кругах, и я без проблем попал на званный обед, где уселся рядом с Бенно Катлером. Мне не составило труда уговорить его. Иное дело группу.

Слегка расставив ноги. Силка, словно могучий колосс, возвышался над сжавшейся в комок Дайной.

– Они были опасными ребятами, причем каждый из них по-своему. Однако, с другой стороны, see они походили на детей: легко покупались на подачки. Мои связи позволяли мне бесперебойно добывать наркотики. Им это нравилось. Точно так же, как и то, что я был силен: физически силен. Наняв меня, они могли отдавать мне распоряжения: это поднимало их настроение.

Пока он говорил, его лицо оставалось неподвижным, словно маска, высеченная из гранита. Его глаза, не моргая, смотрели на Дайну.

– Десять лет я грабил их, и они даже не подозревали об этом. Разумеется, она разработала очень тонкий план, как вычерпать деньги из их карманов, но самое смешное – он был совершенно не нужен. На одни наркотики уходили такие огромные суммы, старательно скрываемые от учета, что мне всего лишь надо было соблюдать элементарную осторожность.

– Правда, однажды я попал в оборот, когда Ион случайно застал меня врасплох. Его глаза были остекленевшими, и я решил, что он под слишком сильным кайфом, чтобы замечать, что происходит вокруг. Однако Ион не был глуп, и когда он позже явился ко мне с этим, то потребовал денег и... других вещей, в обмен на согласие держать рот на замке. Бедный Ион.

Силка подал массивными плечами, перегибаясь через низкий, идеально подрезанный кустик.