355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эрик ван Ластбадер » Сирены » Текст книги (страница 34)
Сирены
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 03:12

Текст книги "Сирены"


Автор книги: Эрик ван Ластбадер


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 43 страниц)

– И ничего не случилось?

– Я не знаю всего, мисс Уитней. – Он пожал плечами. Дайна улыбнулась.

– Знаешь, Силка, я думаю, что то, чего ты не знаешь о группе, тебе при желании удалось бы легко узнать.

Силка подбросил ключи в воздухе и, поймав их, вежливо произнес.

– В таком случае вы поверите мне, если я скажу, что ничего не случилось? – Он улыбнулся Дайне. – Спасибо за заботу о Тай. В такие дни, как сегодня, она становится просто невыносимой.

По дороге домой ей пришлось объяснять Рубенсу, чему собственно был посвящен этот разговор. У нее получился хороший рассказ, такой, в который она почти поверила сама.

* * *

Рейчел сквозь слезы смотрела на Хэтер. Ее взгляд выражал такую тоску и раскаяние, что Хэтер, не выдержав, отвернулась.

Эль-Калаам выпрямился. Лезвие его ножа было мокрым от пота и слез девочки. Посмотрев ей в глаза, он на несколько секунд задержал взгляд.

– Даю тебе пять минут, – сказал он, – чтобы как следует обдумать все, сказанное мной.

У Хэтер дрожали колени, и Рите приходилось поддерживать ее обеими руками.

– Мне надо в туалет, – хрипло пробормотала она. Эль-Калаам повернулся к ней. На его лице было написано выражение самодовольного триумфа.

– Я не сомневался в том, что у тебя хлипкая душонка. Куда вдруг подевалась вся твоя смелость? Похоже, твой муж, когда был жив, не знал тебя так хорошо, как узнал я. – Рассмеявшись, он кивком головы указал на дверь. – Отведи ее, Рита. Я не хочу, чтобы вся комната провоняла из-за нее.

Кивнув, Рита грубо потащила Хэтер к выходу. Однако на полпути та споткнулась и опустилась на четвереньки.

– Вы только посмотрите, – заметила Рита. – Она даже не в состоянии идти сама. – Нагнувшись, она подхватила девушку подмышки. В это мгновение взгляды Рейчел и Хэтер скрестились. В глазах последней была написана суровая решимость. Однако Рита тут же рывком подняла ее на ноги и вытолкнула из комнаты.

Они вышли в коридор и, добираясь до ванной, едва не натолкнулись на одного из террористов, торопливыми шагами направлявшегося в сторону «парилки». Он держал автомат наизготовку и, казалось, слегка задыхался от быстрой ходьбы.

– Давай, – раздраженно проскрипела Рита. – Пошевеливайся. – Она втолкнула Хэтер в ванную. – У тебя две минуты на все.

Задрав юбку, Хэтер уселась на унитаз. Со стороны «парилки» доносились звуки внезапно поднявшейся суматохи: громкие голоса, щелканье и передергивание затворов. Шум становился все громче. Она услышала приближающийся топот тяжелых подошв: кто-то бежал по коридору.

– Рита! – послышался зычный голос Эль-Калаама. – Иди сюда живо! – Его лицо возникло в дверном проеме, и через мгновение фигура предводителя террористов, казавшаяся невероятно огромной, заняла собой все пространство на месте отсутствующей двери. Он даже не взглянул на Хэтер.

– В чем дело?

– Какой-то идиот поджег мусор у черного входа. – Он уже спешил дальше по коридору. – Скорей!

– Но... – Рита перевела взгляд на Хэтер.

– Все в порядке. – Фесси незаметно очутился так близко у нее за спиной, что Рита вздрогнула. – Я присмотрю за ней. – Он ухмыльнулся.

– Не сомневаюсь, – ехидно протянула Рита. – Я знаю, как ты собираешься...

– Рита! – раздался нетерпеливый окрик Эль-Калаама.

– Делай, что хочешь, – бросила она, протискиваясь в коридор мимо Фесси. – Но она должна остаться целой и невредимой. Она может нам понадобиться. – С этими словами она побежала вслед за Эль-Калаамом.

Фесси ввалился в ванную. Отвратительная ухмылка словно приросла к его лицу. Его глаза были устремлены туда, где ноги Хэтер раздваивались над юбкой. Глаза Фесси светились. Он облизал пересохшие губы.

Хэтер молчала. Ствол АКМ полностью исчез под юбкой, забираясь все выше.

– Кто остался с Рейчел?

В глазах Фесси вспыхнули злобные огоньки.

– Здесь вопросы задаю я. – И получаю ответы тоже я. Хэтер молча наблюдала за ним. Его зрачки расширились. Он приблизился к ней на шаг и опять облизнулся.

– Тебе понравилось то, что он сделал с Рейчел, – тихо сказала она. Фесси подошел еще ближе. – Ты бы хотел сделать то же самое со мной, да?

Теперь Фесси стоял вплотную к ней. Хэтер поднялась на ноги. Фесси отложил АКМ в сторону и, вытащив из кобуры автоматический пистолет 45 калибра, щелкнул предохранителем. Он запустил левую руку под юбку Хэтер, а правой приставил пистолет к ее виску.

– Не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус, – прошептал он. Его рот скользнул вдоль ее щеки к губам.

Хэтер отвернулась. Пистолет в руке Фесси последовал за ее головой. Хэтер закусила губу, чтобы не расплакаться. Медленно подняв руки, она положила их к нему на плечи. Рот Фесси обрушился на ее губы, заставив их разжаться. Их поцелуй длился долго. Из коридора доносился громкий топот и хриплые, резкие крики.

Все так же медленно Хэтер провела руками сверху вниз вдоль боков Фесси. Он шумно выдохнул. Его веки затрепетали; пистолет задрожал в его руке.

Сжав правую руку в кулак, Хэтер со всей силы ударила Фесси в пах. Издав полузадушенный вопль, террорист согнулся пополам. Грохнул выстрел; пистолет дернулся в руке Фесси. Его лицо побледнело; колени подогнулись.

Хэтер выхватила оружие из ослабевших пальцев Фесси, но он умудрился выбить его из ее рук. Пистолет отлетел на противоположный конец ванной.

Разгибаясь, Фесси потянулся руками к горлу Хэтер, тяжело дыша и ругая ее последними словами. Перегнувшись через него, Хэтер успела схватить автомат и обрушила приклад на шею противника. Фесси рухнул на пол.

Аккуратно переступив через него, она подошла к дверному проему. Крики и шум беготни в доме стали громче. Затем к ним добавился треск автоматных очередей, доносившийся с улицы.

Хэтер осторожно выглянула в коридор. Сквозь открытую дверь гостиной она увидела хаос, царивший там, и террористов, бегущих к входной двери. Среди них не было ни одного заложника. Она услышала знакомый голос Эль-Калаама, отдающего приказы.

Она стала пробираться по коридору назад к «парилке», прижимаясь к стене и держа палец на спусковом крючке «Калашникова». Она не сводила глаз с приоткрытой двери, становившейся все ближе. Яркая полоска света, пробивавшегося из комнаты, наискось перечеркивала пол коридора и противоположную стену.

Возле самой двери Хэтер остановилась и прислушалась. Однако грохот, доносившийся из других частей виллы, заглушал любые звуки, которые могли раздаваться внутри комнаты.

На мгновение она зажмурилась и глубоко вздохнула. Открыв глаза, она сосредоточила внимание на светлой полоске на стене напротив. Шевеля губами, она принялась считать про себя. На счет «три» она прыгнула вперед. Распахнув дверь левым плечом, она тут же низко пригнулась. Уперев приклад автомата в бедро, она описала стволом короткую дугу вокруг, готовясь выстрелить в любой момент. Ее глазам предстала Рейчел, привязанная к стулу. Больше она никого не увидела.

– Рейчел!

В ответ раздалась автоматная очередь из густой тени, скрывавший дальний конец комнаты. Упав на бок, Хэтер откатилась в сторону. Свинцовый град обрушился на пол, раскалывая половицы паркета. Куски штукатурки просвистели мимо ее плеча. Направив дуло АКМ в полумрак, она нажала на курок: одна очередь, вторая, третья.

Раздался хриплый вопль, и Хэтер увидела макушку головы. Вслед за ней из темного угла показалось тело. Оно вывалилось под яркий свет единственной лампочки без абажура, висевшей под потолком. Кровь, хлеставшая из ран, искрилась и сверкала. Тело осело на пол в двух шагах от Хэтер. Она узнала в убитом Малагеза.

Фесси, шатаясь, выбрался из ванной в коридор. В руке он сжимал пистолет.

Хэтер неподвижно стояла над трупом Малагеза, глядя себе под ноги.

Фесси продолжал ковылять по коридору, держа одну руку между ног. Оступившись, он качнулся в бок и, ткнувшись в стену, опять выпрямился.

Хэтер повернулась к Рейчел.

– Ты в порядке?

Девочка кивнула, судорожно всхлипнув, и Хэтер направилась к ней.

Потное лицо Фесси показалось в двери. Оскалившись, он поднял пистолет, целясь в спину Хэтер.

– Берегись! – крикнула Рейчел.

Раздался выстрел. Услышав крик девочки, Хэтер начала поворачиваться, и пуля, просвистев над ее левым плечом, угодила в стену. Резко развернувшись, Хэтер упала на колени. Фесси, ухмыляясь, слегка опустил пистолет, собираясь повторить выстрел.

Хэтер надавила на курок АКМ. Автомат дернулся в ее руках, изрыгая смертоносный свинец. Тело Фесси отбросило назад с такой силой, что оно отскочило от стены, как резиновый мячик. Кровавые брызги разлетелись по всей комнате. Фесси растянулся на полу и замер.

Хэтер хотела выстрелить еще раз, но автомат заклинило. С отвращением бросив его на пол, она подобрала пистолет, выпавший из рук Фесси, и, вернувшись к Рейчел, стала отвязывать ее от стула.

– Атака на виллу началась, – сказала девочка. Поднявшись, она взяла Хэтер за руку. – Я же говорила, что отец не оставит нас без помощи.

Хэтер окинула взглядом залитую кровью комнату.

– Пошли отсюда, – сказала она.

Едва успев выйти из «парилки» в коридор, они наткнулись на одного из террористов. Тот поднял свой автомат, но Хэтер, опередив его, выстрелила первой и попала ему в грудь. Раскинув руки, он покачнулся и упал на спину.

Хэтер потащила Рейчел за собой мимо ванной к закрытой двери на другом конце коридора. Когда они добрались до нее, Хэтер открыла дверь. Они оказались в одной из спален, в которой никого не было. Втолкнув Рейчел внутрь, Хэтер зашла следом за ней и заперла дверь.

Окно в комнате, точно так же, как в «парилке» было забаррикадировано поваленной на бок кроватью.

– Если ты поможешь мне, мы оттащим ее от окна. Рейчел кивнула. Вместе они стали отодвигать тяжелую двуспальную кровать от стены. Они тянули ее изо всех сил; пот градом катился по их лицам. Грохот автоматной стрельбы, доносившийся из-за запертой двери, становился все сильней и сильней.

Внезапно где-то совсем близко послышались громкие голоса. Кровать чуть-чуть поддалась. Кто-то снаружи заколотил в дверь. Кровать сдвинулась побольше.

– Давай! – крикнула Хэтер. – Ну же! Налегай!

Рейчел уперлась плечом в кровать.

За дверью раздались выстрелы. Услышав визг пуль, Хэтер и Рейчел пригнулись, продолжая толкать кровать. Наконец им удалось слегка отодвинуть ее от окна. Открылась узкая щель.

Хэтер остановилась.

– Порядок, – отдуваясь, сказала она. – Полезай. Ты сможешь протиснуться.

– Зато ты – нет, – возразила Рейчел. Она продолжила непосильную для ее детских рук работу. Теперь уже ей пришлось крикнуть: «Налегай!»

Раздалась новая очередь, и они обе нырнули вниз, прячась за угол кровати. Хэтер вылезла из-за укрытия и потянула Рейчел к окну.

– Ну же, лезь! – воскликнула она. – У нас мало времени.

– Нет, – твердо заявила Рейчел. – Я не брошу тебя. – На ее лице появилось выражение упрямой решимости. – Давай толкнем еще, осталось совсем немного. – Она опять навалилась плечом на край кровати. Ее лоб сморщился от невероятного усилия.

Хэтер какое-то мгновение смотрела на нее, затем последовали новые выстрелы, и она бросилась помогать девочке. Пол заскрипел под тяжестью кровати. Следующая автоматная очередь разнесла вдребезги дверной замок.

– Лезь, Рейчел! – закричала во весь голос Хэтер. Дверь распахнулась.

Вскарабкавшись на кровать, Рейчел исчезла за ней. Подняв широкое окно, она запрыгнула на подоконник.

– Хэтер, – позвала она, протягивая руку.

– Беги! – отозвалась Хэтер. В ее голосе звучало отчаяние. Она повернулась лицом к двери. – Я иду.

Рейчел выпрыгнула из окна в тот миг, когда она навела пистолет на дверной проем, в котором возникла человеческая фигура. Раздался треск автоматной очереди, вспоровшей обивку кровати совсем рядом с Хэтер. Она нажала на курок, целясь в приближающуюся фигуру.

Раздался вопль, но Рита – это была она – устояла на ногах. Она что-то прокричала. Хэтер видела ослепительный блеск ее белоснежных зубов между раздвинутых губ. Сбоку на ее голове расплывалось малиновое пятно.

Повернувшись, Хэтер протиснулась за кровать. Она забралась на подоконник, едва не выронив пистолет. Она почувствовала, как маленькие, но сильные руки – руки Рейчел – помогают ей.

В тот миг, когда она уже была на карнизе, из-за края кровати высунулось дуло «узи».

– Давай же! – умоляла ее Рейчел. – Пожалуйста! Сверху показалось лицо Риты. Ее волосы были вымазаны кровью. Она навела дуло автомата на голову Хэтер.

Та выстрелила еще раз, и голова Риты исчезла за кроватью. Ствол автомата дернулся вверх, и пули угодили в потолок.

Хэтер отвернулась и спрыгнула на землю. Последовав примеру Рейчел, она припала к земле у стены дома. Повсюду гремела автоматная и пистолетная стрельба. То тут, то там мелькали бегущие фигуры людей.

Хэтер дернула Рейчел за руку, и они побежали прочь от дома. Им удалось лишь добраться до первой линии кустов, когда волна автоматного огня заставила их упасть на землю. Некоторое время они лежали неподвижно, стараясь отдышаться.

На земле виднелись лужи крови и несколько трупов. Теперь Хэтер и Рейчел удалось разглядеть группу, атаковавшую виллу, состоявшую из израильских «коммандос» и американских морских пехотинцев. Первая волна нападавших уже добралась до виллы и вела бой внутри: об этом свидетельствовала стрельба в доме.

Человек пять-шесть «коммандос» стояли, пригнувшись с той стороны парадного входа, где находились Рейчел и Хэтер. Ими командовал высокий израильтянин с квадратными плечами и орлиным носом. Он отдал приказ, и его подчиненные рванулись к двери. Рейчел была всецело поглощена ходом боя, однако внимание Хэтер привлекло нечто иное.

Она заметила движение в том самом окне, через которое им удалось выбраться из дома. Два человека вели рукопашную схватку на внутреннем подоконнике. Хэтер пригляделась повнимательней.

В одном из них она без труда узнала Эль-Калаама, другим был израильтянин. Хэтер увидела, как Эль-Калааму удалось высвободить руку, и он нанес удар ребром ладони по шее противника. Тот скорчил гримасу боли, но не прекратил борьбы. Он ткнул Эль-Калаама кулаком в солнечное сплетение. Указательный палец главаря террористов описал жестокую дугу. Взвыв от боли, израильтянин дернулся вверх в тот миг, когда палец Эль-Калаама вонзился ему в глаз.

Эль-Калаам ударил его еще несколько раз и отбросил в сторону. Он схватился было за дуло автомата десантника, но в этот миг очередь прошила верх оконной рамы.

Эль-Калаам пригнулся и еще раз потянул на себя МП-40. Увидев, что завладеть оружием ему не удается, он спрыгнул на землю. Автоматный огонь преследовал его.

Он уже готов был нырнуть в подлесок, как Хэтер шагнула на открытое пространство из-за куста, за которым она пряталась вместе с Рейчел. Она стояла, слегка расставив ноги, держа пистолет обеими руками, вытянутыми вперед.

– Стоять! – крикнула она.

Эль-Калаам обернулся. Увидев Хэтер, он расхохотался.

– Так это ты, – промолвил он. – Я думал, что тебя прикончили в этой заварухе. Я послал Риту за тобой.

– Я убила Риту.

Улыбка стала медленно сползать с его лица.

– Малагеза и Фесси тоже.

– Невозможно. – Эль-Калаам нахмурился. – Кто угодно, только не ты. Не охотник на кроликов. Ты не знаешь, когда надо стрелять. – Он покачал головой, – Ты не способна напугать меня. Я ухожу. Надо готовится к новым сражениям.

– Если ты пошевелишься, я убью тебя.

– Что? – он развел руками. – Ты выстрелишь в безоружного человека?

– Ты не безоружен, Эль-Калаам. Ты очень опасен. Слишком опасен, чтобы тебе было позволено жить дальше. Ты сказал мне, что я убиваю бессмысленно, а ты нет. – Она покачала головой. – Ты заблуждаешься. Это ты, убиваешь бессмысленно. Не может быть оправдания...

– Свобода! – крикнул он.

– Свобода – это всего лишь слово, используемое тобой, чтобы оправдать свои злодеяния. Это единственный смысл, который ты вкладываешь в него. Оно, как и все остальное, исполняет определенную роль в твоей игре. Вот и все. Однако это не спасет тебя на этот раз. Ничто не спасет тебя. Ты перекручиваешь саму ткань жизни так, что потом никто не в состоянии узнать ее. – Она постепенно подходила к нему все ближе и ближе. – Ты берешь цивилизацию за горло и откусываешь ей голову.

Улыбка опять заиграла на его чертах.

– Слова, – сказал он. – Одни пустые слова. Они не значат для меня ничего. – Он поднял руку. До свидания. – Он стал разворачиваться.

Хэтер нажала на курок пистолета. Он рявкнул; его ствол чуть подбросило вверх. Сквозь пороховой дым она увидела, как Эль-Калаама отбросило к стене дома. Он покачнулся, сделал шаг и упал на колено, хватаясь за грудь. Кровь сочилась сквозь его пальцы. Недоуменное и недоверчивое выражение показалось на его лице. Широко открытыми глазами он смотрел на Хэтер, приближавшуюся к нему.

– Я не..., – начал он. – Я не... Кровь хлынула из его носа и рта, и он захлебнулся. Закашлявшись, он осел на землю, скользнув вдоль стены виллы. Его голова откинулась назад; незрячие глаза уставились в ясное голубое небо.

Хэтер стояла над ним, целясь из пистолета ему в голову. Рейчел, выбравшись из укрытия за кустом, подбежала к Хэтер и, прижавшись к ней, закрылась лицом ей в грудь и обвила руками шею.

Горбоносый командир «коммандос» высунулся из большого окна. Довольно долго он в немом изумлении взирал на зрелище, открывшееся его глазам. Потом его голова исчезла, и изнутри донеслись слова его молниеносных распоряжений.

Мгновенно дюжина «коммандос» вынырнула из-за угла дома. Сам командир выпрыгнул прямо через окно.

– Вы в порядке? – спросил он, глядя на них обеих. – Все кончено. – Его люди, подоспевшие в тот момент, обступили труп Эль-Калаама.

Странное выражение, застывшее в глазах Хэтер, растаяло, и она перевела взгляд с Эль-Калаама на командира израильтян. Один из «коммандос», пнув труп Эль-Калаама, выругался.

Хэтер уронила пистолет на траву. Затем, нагнувшись, она взяла Рейчел на руки и, повернувшись спиной к суматохе, царившей перед домом, зашагала прочь сквозь заросли кустов.

Глава 11

Изображение погасло.

Однако аплодисменты, начавшиеся с отдельных хлопков, когда красные буквы титров поползли по огромному экрану, уже гремели вовсю. Зрители стали подниматься с мест. Начавшись где-то в самом центре громадного, забитого до отказа зала, этот порыв охватил все новые и новые ряды, пока наконец не осталось никого, кто бы не стоял на ногах, бешено хлопая. То и дело раздавался громкий, пронзительный свист. Здание кинотеатра содрогалось до основания.

Как и предсказал Рубенс, долгожданное событие состоялось за неделю до Рождества. Марион довел ленту до ума в срок, и эта премьера открывала неделю предварительного проката фильма в «Зигфилде» на 54 стрит к западу от Шестой Авеню в Нью-Йорке. Билеты на все сеансы продавались исключительно по предварительным заказам.

Этот предварительный показ предназначался для нью-йоркской и национальной прессы. От имени «Твентиз» Рубенс разослал в избранные общества наиболее влиятельных критиков и репортеров Голливуда приглашения на премьеру и вечеринку после нее. Однако он все же предусмотрительно оставил для себя сотню билетов. Студия клянчила их для администраторов, которые все равно никогда не показывались на подобных мероприятиях, предпочитая отдавать билеты своим секретаршам. Рубенс послал Берил в Нью-Йорк на две недели раньше, чтобы устроить бесплатную лотерею на трех самых популярных средневолновых радиостанциях.

Теперь он пожинал плоды своих трудов. Люди из киноиндустрии славились своей неотзывчивостью, но Рубенс сделал ставку на их зрительский инстинкт. Это был рискованный шаг, потому что каждый знал, что он затевает. Почти за месяц до намеченного дня он встретился с Берил и Марионом, чтобы обсудить этот вопрос. Когда он изложил свой план, Марион поначалу принял его в штыки. Однако, как вполне убедительно указал Рубенс, он как режиссер воспринимал фильм ближе к сердцу, чем кто-либо другой, и не мог объективно оценивать ситуацию.

В конце концов Марион сдался.

– Я отдаю свою проклятую жизнь в твои руки, – сказал он, вставая с кресла. – Теперь я знаю, что чувствовала Мария-Антуанетта, поднимаясь по ступенькам гильотины.

Рубенс ободряюще хлопнул режиссера по спине и обнял за плечи.

– Так вот как ты, дружище, воспринимаешь нас! Как революционный трибунал? И это после столь блестящей работы, только что законченной тобой? Мой бог! Ты, нет – все мы собираемся выпустить в свет самый кассовый фильм всех времен и народов! – Он стиснул плечи Мариона. – Верь мне. Нам ведь еще не приходилось разочаровываться друг в друге, верно? И это никогда не произойдет. Даю тебе слово.

Даже после таких заверений можно было смело утверждать, что Марион не поверил в правоту Рубенса, думала Дайна, наблюдая за публикой, заходящейся в бурном восторге. Он стал колебаться, это правда. Во всяком случае настолько, чтобы дать свое согласие. Однако, до настоящего момента, Дайна отлично знала это, червь сомнения грыз сердце Мариона, не давая ему покоя. В конце концов он замахнулся на то, чтобы покорить Америку. Если бы получилась халтура... В этот вечер с его лица не сходила счастливая улыбка.

Дайна стояла посредине между Марионом и Рубенсом.

Впрочем, она весьма туманно ощущала их присутствие, словно находясь в доме, населенном привидениями, пожимала руки призракам. Единственное, что реально существовало для нее в этот момент – это стена шума, подобно приливной волне, вздымавшаяся перед ней. Эхо этого шума вновь и вновь накатывалось на нее, пока она, спустившись вниз по длинному проходу, не повернулась лицом к зрителям.

Услышав свое имя, она повернула голову, стараясь разглядеть произнесшего его человека. Однако оно повторялось не одним, не двумя-тремя устами. Нет, казалось, бесчисленное множество людей звало ее, и в этом оглушительном крике ее собственное имя, ставшее таким невероятно привычным для нее за столько лет жизни, приобретало новое значение, новую форму и очертания, новую сущность.

Вглядываясь в глаза зрителей, она замечала в них уникальное, ни с чем несравнимое выражение. На всех лицах: вытянутых и круглых, невзрачных и красивых, полуприкрытых тенью или ярко освещенных огнями ламп, она видела одно и то же, как если бы какое-то общее чувство связывало этих людей воедино, накрыло их, словно знамя, сплавило их в огромное существо с единым разумом, сердцем и мечтой. И с трепетом в душе, какого ей еще никогда не приходилось испытывать, она сознавала, что является этой мечтой.

Дайна подняла высокий воротник шубы из канадской рыси. Поджав губы, она выпустила изо рта облачко теплого воздуха, висевшего перед ее лицом пару мгновений, прежде чем рассеяться в вечерних сумерках.

Здесь, в Нью-Йорке, Рождество ощущалось в полной мере. Нити ярких огней зажглись вдоль Шестой Авеню, а вдали виднелись тощие ветви деревьев в Центральном Парке, похожие на разноцветные метла, сердито старавшиеся прогнать темноту и холод.

Здесь нельзя было увидеть маек с короткими рукавами и теннисных туфель, открытых спортивных машин или молодых людей, несущих доски для серфинга в сторону Лагуны.

Здесь месяц декабрь означал приход зимы, и хотя на улицах не было снега, не считая грязной слякоти, превращавшейся в черный и серый лед под колесами машин, воздух был таким же морозным, как и в те далекие годы, когда Дайна жила в этом городе. Вдоль авеню сновали такси с весело горящими огоньками, зазывающими пассажиров, а возле здания на перекрестке с 53 стрит нарядный Санта-Клаус из Армии Спасения звенел колокольчиками, привлекая внимание пешеходов к рождественской благотворительной акции. Буквально в нескольких шагах царило оживление у входа в «Сакс», открытого несмотря на поздний час для нужд покупателей, спешащих запастись всем необходимым, и светилась в блеске праздничных огней церковь святого Патрика.

Рубенс терпеливо стоял рядом с Дайной на тротуаре. Алекс, находившийся как обычно вместе с ними, ждал возле открытой задней дверцы лимузина, внутри которого несколькими мгновениями раньше уже забрался Марион.

– О чем ты думаешь? – обняв ее за плечи, осведомился Рубенс.

Взгляд Дайны был устремлен вдоль Шестой Авеню в направлении парка.

– Ты вряд ли поверишь, если я скажу тебе.

– Я верю всему, что ты говоришь мне. – Чуть поежившись, он натянул на руки перчатки из свиной кожи.

– Подобная глупость совсем не в твоем духе. Он пожал плечами.

– Однако это совершенная правда. Ты единственный человек из всех, кого я когда-либо знал, не совравший мне ни разу.

– Однако, может быть, я не всегда говорила тебе полную правду.

– Это совсем не одно и то же, – медленно возразил он. – Ну а теперь, – он притянул ее ближе к себе, словно нуждаясь в ее тепле, – скажи мне, что у тебя на уме.

– Я думала об этом городе.

– Городе? – Он выглядел озадаченным. – Я не понимаю.

– Прошло почти пять лет с тех пор, как я видела его в последний раз, Рубенс. Целая жизнь. Но теперь, очутившись здесь, я чувствую себя так, точно никогда не уезжала отсюда. Я наркоманка, и здесь я получаю свою дозу.

– Не понимаю, – повторил Рубенс.

– Странно, ты должен был бы понять. Ты ведь сам из Нью-Йорка. Ты должен знать, что значит этот город.

– Город – это город. Дайна. Он существует для того, чтобы им пользоваться. Я не испытываю к Нью-Йорку ни любви, ни ненависти. Я возвращаюсь сюда, когда у меня появляются здесь дела. Много лет назад я уехал отсюда в Лос-Анджелес, потому что там центр кинобизнеса. И я рад, что он именно там. Я люблю солнце и тепло. Я никогда бы не привык играть в теннис в зале и жить на двадцать пятом этаже какого-нибудь небоскреба или каждый день пользоваться поездами, добираясь в центр города с Лонг-Айленда. Впрочем, я возвращаюсь сюда достаточно часто.

– Но, очутившись здесь, Рубенс, что ты видишь вокруг себя? Просто стекло и бетон?

– Да, – ответил он все так же хмуро. – И все. Больше ничего. Я еду туда, куда мне приходится ехать и, находясь в том или ином месте, не скучаю ни по какому другому.

Дайна сказала что-то так тихо, что он не расслышал наверняка. Однако, ему показалось, что она произнесла всего одно слово: «Жаль».

Нагнув голову, Дайна влезла в автомобиль. Рубенс почти сразу же последовал ее примеру.

Алекс, усевшись за руль, включил зажигание.

– Я не хочу, – сказала Дайна, – ехать на вечеринку прямо сейчас. Еще слишком рано.

– Берил договорилась о репортаже с телевизионщиками, – подчеркнуто заметил Рубенс.

– Я знаю. Очень хорошо. Она успела раза четыре напомнить мне об этом перед тем, как уехала туда.

– Только потому что ей пришлось ради этого изрядно потрудиться...

– Они подождут. – Дайна метнула на него резкий взгляд. – Разве нет?

Рубенс искоса посмотрел на Мариона.

– Я не думаю, что они уедут.

– Конечно. Берил все уладит. Она за это получает деньги.

– Куда ты хочешь поехать? – тихо осведомился Рубенс.

– Не знаю. В парк, ладно? Тебе ведь тоже он нравится. Алекс свернул налево на Шестую Авеню, в мгновение ока пролетел Сентрал Парк Сауз и помчал машину навстречу холодному черному вечеру. Блеск городских огней стал меркнуть вдали.

Нарушая молчание, царившее в машине. Дайна сказала:

– Ты думаешь, что все идет как надо, верно? Что счастливый билет у меня в кармане? – Она сидела, откинув голову на спинку обтянутого бархатом сидения. Огни фар проносившихся навстречу автомобилей внезапно вспыхивали, окрашивая в серебро ее профиль, и столь же неожиданно пропадали. В эти короткие мгновения от вспышек света ее глаза становились похожие на два сверкающих аметиста; они казались глубокими, неподвижными и озаренными неземным сиянием.

– Притормози, – прошептала она, глядя в окно, – Езжай помедленнее, Алекс.

Телохранитель притормозил на повороте, и их глазам предстала «Таверн-он-зе-Грин». На деревьях, окружавших бар, висели крошечные фонарики, похожие на золотые нити.

– Когда я была маленькой, – сказала Дайна, – и мне становилось грустно, я ходила в Планетарий наблюдать за появлением звезд. День сменяла ночь, но прежде повсюду вокруг обсерватории в сумерках выступали резко очерченные силуэты городских зданий. Потом наступала ночь. И тогда не было видно ничего, кроме звезд. – Говоря это, она на самом деле думала о другом. О том, о чем не могла им рассказать, потому что просто не выдержала бы.

– Я не думаю ничего такого, – возразил Рубенс, точно этого лирического отступления, посвященного детским воспоминаниям Дайны, и вовсе не было.

– Как любой из старых, забытых фильмов, все это сгорит в огне. Каждый кусочек загорится по краям, и огонь будет постепенно приближаться к центру, пока не останется ничего, кроме горсточки пепла, которую унесет прочь самый легкий порыв ветра. – Повернувшись к Рубенсу, она призрачно улыбнулась ему. – Вот что случится со всеми нами, не так ли, Рубенс? – Она опять улыбнулась, на сей раз куда более светло. – И знаешь, что я скажу тебе? Все это чушь и ерунда, выдуманная каким-то голливудским сценаристом, наполовину свихнувшимся, выдавая по дюжине сценариев в год. – Она сморщила губы. – Имеет значение и смысл только то, что есть сейчас. – Однако собственное сердце говорило ей иное.

– Вот почему мы, не задумываясь, хватаемся за новую работу, едва завершив предыдущую, – вставил Марион. Дайна обняла его и поцеловала в щеку.

– Видишь какой он, Рубенс? Внутри, под всеми этими колючками он очень милый. И мудрый тоже.

– О да. Просто чертовски гениальный. – Марион вздохнул. – Но ты не поняла сути, сказанного мной. Похоже, мы все как-то забываем про человеческий фактор... тот самый элемент, который должен заставлять крутиться все колеса. Складывается впечатление, что мы просто не в состоянии научиться правильно обращаться с издержками славы. Мы отдаляемся от большинства людей и это лишь вселяет в нас еще большее чувство превосходства над ними. Оно вскармливает себя само, понимаешь? В глубине души мы все – злопамятные дети, постоянно бунтующие, отстаивающие свою независимость, которой никогда не обладали в детстве. – Он изучающе смотрел на своих спутников. На его лице появилось странное, особенное выражение. – Психологический вздор, вы не находите? – Однако, было ясно, что сам он не находил. – Вот почему в конечном счете мы все такие ублюдки, как моя бывшая жена вновь и вновь искусно разъясняла мне. Однако это означало, что она сама ничем не лучше, так что, в конце концов, она бросила это занятие. – Он рассмеялся. – В своем роде это очень забавно. Я превращаюсь в такую отвратительную ленивую свинью дома. Иное дело – работа, там это не так.

– Театр невероятно кружит голову – ничто не может сравниться с живым представлением, – однако со временем, работа в нем начинает очень напоминать самообслуживание. Театр представляет собой такую чудовищную структуру, в которой по самой ее природе все так переплетено, слито воедино, изолировано от остального мира. Он становится чересчур удобной, я бы сказал, нишей, и я стал замечать в себе лень, вызывавшую у меня самого презрение. Я постепенно осознавал, что работаю не на всю катушку, хотя долгое время врал самому себе, полагая, что все идет как надо.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю