Текст книги "Сирены"

Автор книги: Эрик ван Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 43 страниц)

– И что же вышло в результате? Разве Мейер не оказался прав? Эшли только тем и занимался, что систематически вредил мне у меня за спиной. Теперь я получил хороший урок. Мейер не циник, а... просто реально смотрит на вещи.

– Между тобой и Эшли произошло столкновение?

– О нет. Пока нет. Я просто запустил в действие один план, за который он ухватился обеими руками. Я бы на его месте оказался в стороне, но Эшли на это не способен. Он слишком жаден, готов на любое мошенничество. Он сам нарывается на неприятности, как и все они, эти сосунки. Врожденная жадность, вот что губит их.

– У меня здесь достаточно материала, – он хлопнул по своему огромному «дипломату», – чтобы покончить с ним прямо сейчас. Но это был бы слишком неинтересный и бескровный путь для меня. Ведь я не администратор-бюрократ.

– Я собираюсь послать Шуйлера в Нью-Йорк на следующей неделе. Завтра или, в крайнем случае, послезавтра Эшли обнаружит способ выкачивания доходов из корпорации путем перевода биржевых акций на счета дочерней компании. Вся операция будет выглядеть ловкой, быстрой и надежной. Так оно и есть. Но, существует только одна маленькая проблема: этой дочерней компании просто нет в реальности, по крайней мере. Она – фикция, продукт моего воспаленного воображения, оформленная Шуйлером документально таким образом, как если б она существовала с 1975 года.

– С чего ты решил, что он клюнет на эту приманку? – спросила Дайна.

– С того, что я уже начал осуществлять нажим на совет директоров. Кстати, Мейер делал то же самое без ведома Эшли с целью отклонить предложения о слиянии компаний, состряпанное Эшли и его друзьями. Он все отрицает, но нет сомнений, что, как только слияние произойдет, я окажусь не у дел, как и Мейер, и вся наша группа.

– Эшли думает, что располагает достаточной поддержкой в нынешнем совете для осуществления своих планов. Я изменил ситуацию. Однако эта операция с дочерней компанией поможет ему расширить собственный пакет акций и тем самым заполучить на свою сторону еще какое-то количество голосов, достаточное, чтобы решить исход дела в его пользу. – Рубенс улыбнулся. – По крайней мере, ему так будет казаться.

– Ты хочешь поймать его за руку?

Рубенс устало опустил веки.

– Что-то в этом роде. – Он стиснул ее ладонь.

Приехав домой, они расположились в креслах у бассейна, и Рубенс принялся расспрашивать Дайну о прошедшем уик-энде. Она прежде всего сказала, как ей понравилась афиша с ее изображением, а затем, перейдя к другой теме, заметила:

– Я пребываю в недоумении относительно того, что там произошло. Я готова была поклясться, что Крис собирается покинуть группу... Я знаю, что ему этого хочется. Однако кто-то переубедил его. Он говорит, что Найджел.

– Однако ты не веришь ему.

– Нет, – медленно протянула она, словно фраза, произнесенная Рубенсом, укрепила ее в этом мнении. – Нет, я не верю ему, Рубенс. Я думаю, что это дело рук Тай.

– Но ведь она живет с Найджелом. Дайна провела рукой по своим прилизанным после купания волосам.

– Творческая энергия Найджела иссякает. Теперь Крис уже в одиночку тащит на себе «Хартбитс». Без него группа скорее всего распалась бы. – Она пододвинулась поближе к Рубенсу. – Силка рассказал мне, что Тай хотела Криса с самого начала, но Крис и Ион были слишком близкими друзьями, чтобы делить ее между собой. Я не думаю, что в случае с Найджелом дело обстоит точно так же, чтобы они оба ни говорили по этому поводу.

– Возможно Крису нет до нее никакого дела. Дайна взглянула на него.

– Ты не знаешь Тай. Как бы там ни было, в мою душу закрадывается подозрение, что он хотел ее с самого начала, но из-за Иона решил не прикасаться к ней. Я думаю, что именно благодаря этому она сумела заставить его остаться в группе.

– Мне казалось, что ее душа крепче гранита.

– Да, она производит такое впечатление, но оно – чисто внешнее. Внутри она слаба. Она боялась, что Мэгги уговорит Криса уйти, а теперь она до смерти напугана моими отношениями с ним. Она просто не в состоянии поверить, что я не сплю с ним.

– Да и вряд ли найдется кто-нибудь, кто думает иначе. Дайна обвила его руками.

– За исключением тебя, разумеется. – Перегнувшись через ручку кресла, она нежно укусила его. – Я скучала по тебе, – шепнула она. Так скучала, так скучала.

Он рассмеялся.

– Несмотря на все это веселье?

– Несмотря ни на что.

– Это довольно опасно.

– Мне нравится опасность.

– Кстати, если уж речь зашла об опасности, – его рука скользнула вниз по ее телу. – Мне не слишком по душе идея твоих посещений подобных мероприятий.

Дайна покачала головой.

– Со мной не произошло ничего страшного. Впрочем, я все равно ходила к врачу.

– Ну и?

– Я в полном порядке.

– Черт, надеюсь, что это так, – заметил он, – потому что у меня есть для тебя еще парочка сюрпризов.

– Ты расскажешь мне о них или я так и буду мучиться в неведении.

– На сей раз Берил превзошла саму себя. Публикация в журнале «Тайм». Дайна фыркнула.

– Ты бредишь. Или, скорее, вы оба бредите. Берил просто не могла сделать это. Я еще не настолько известна.

– Нет? – протянул Рубенс. По всей видимости у ребят из «Тайм» свое мнение на сей счет. Когда рождественский номер выйдет в свет одновременно с премьерой «Хэтер Дуэлл» в Нью-Йорке, и публика увидит твое лицо на обложке...

Дайна взглянула на него круглыми от удивления глазами.

– У вас с Берил просто слишком сильно развито воображение. Нет, серьезно. У меня нулевые шансы.

– Хочешь пари?

Это остановило ее. Рубенс никогда не предлагал пари, если не был заранее уверен в исходе.

Она замерла, сжав пальцами коленки. Сердце бухало у нее в груди точно тяжелый молот по наковальне.

– Боже! Кто же ты такой? Он пожал плечами.

– Пойди сюда. – Когда Рубенс последовал ее словам, она принялась ворошить его волосы, точно ища что-то.

– Что ты пытаешься там найти?

– Рога, – ответила она.

– Рога?!

– Ну да, как у дьявола.

– А, вот ты о чем. Прости. Я отпилил их пару тысяч лет назад. – Он усмехнулся и взял ее руки в свои. Ее пальцы были холодные, как лед, и он гладил их, пока они не согрелись. – Дело не во мне, Дайна, а в тебе. В тебе, в тебе. – Наклонившись вперед, она зарылась лицом в груди Рубенса, вдыхая его особенный смешанный запах пота, дорогого мыла и одеколона «Ральф Лорен». Затем, прижав ухо к левой стороне груди, она закрыла глаза и прислушалась к ровному биению сердца, словно пытаясь убедиться, что он и впрямь живой человек.

Рубенс бережно провел вдоль ее спины. Не отрываясь от Дайны, он перегнулся через нее и протянул руку к бамбуковому столику со стеклянной крышкой. Достал из ящика швейцарский армейский нож, темно-красную ручку которого украшала эмблема в виде креста из чистого золота, он открыл одно из лезвий.

– Вот что тебе нужно, – сказал он.

– Что это?

– Сделай надрез и посмотри, потечет из меня кровь или нет. – Он рассмеялся и попытался вложить рукоять ножа в ее пальцы. – Давай.

Дайна отпрянула, точно прикоснувшись к раскаленному железу.

– Ты сошел с ума. Перестань. – Однако Рубенс и не думал униматься.

– Совсем чуть-чуть, – тихо сказал он. – Я даже не почувствую. Легкий взмах и...

– Нет!

– Ладно. – Он забрал нож из ее руки. – Тогда я сделаю это сам. – Прежде чем Дайна успела помешать ему, он резко провел лезвием по подушечке на левом указательном пальце. Мгновенно темно-красные, похожие на бусинки капли, выступили на месте горизонтального пореза. – Видишь? – сказал он спокойно, подставляя палец под солнечный луч, так что капли крови засверкали как темные рубины. Потом он вдруг быстрым движением прижал ко лбу Дайны и провел им сверху вниз, нарисовав красную полосу, протянувшуюся до переносицы. – Просто чтоб ты знала, что это не бутафория.

Дайна пристально вглядывалась в его лицо. Он больше не казался ей тем загорелым, любящим теннис продюсером, которым она прежде считала его. Хотя в его внешности не произошло никаких изменений, тем не менее, Дайна не могла отделаться от мысли, что он совершенно преобразился буквально у нее на глазах.

«Как это могло произойти? – спрашивала она себя. – Посредством каких колдовских чар?» И вдруг ответ явился к ней сам собой. Она всегда испытывала своего рода суеверный ужас перед невероятной властью, сосредоточенной в руках Рубенса, и возможно именно поэтому все время сохраняла определенную дистанцию в своих отношениях с ним. Эта власть никуда не исчезла и теперь: просто Дайна свыклась с ней. Однако дело было даже не только в его положении. Его слова: «Дело в тебе. Дайна», были правдой. Она наконец-то осознала, что ее собственное положение, как с артистической, так и с материальных точек зрения, оказывала непосредственное влияние на их взаимоотношения.

– Да, – прошептала она, прижимая его кровоточащий палец к своим губам, перемазывая их кровью. – Дело во мне. Во мне.

Рубенс следил за ней с выражением, которое можно встретить на лице у человека, бесконечно гордого своим новым приобретением. В это мгновение походил на Мариона, выбивавшегося из сил, чтобы отснять ту или иную сцену, и теперь с наслаждением наблюдающего, как исполнитель главной роли в его картине становится живой легендой.

Потом это выражение, запечатленное в пристальном взгляде Рубенса, исчезло, утонуло в глубине его глаз, как песчинка в бездонной пучине моря, сменившись безмятежностью и спокойствием.

Взявшись за руки, они подошли к краю бассейна.

– Марион, я и Симеони из «Твентиз» решили ограничиться всего одной неделей показа фильма в Нью-Йорке, – сказал Рубенс. – Премьера состоится в первую неделю декабря в «Зигфилде». Билеты будут продаваться только по предварительным заказам. Вначале состоится интенсивная десятидневная рекламная кампания в прессе: исключительно в газетах. Никакого телевидения на этом этапе, включая и день премьеры. Пять отобранных нами наиболее влиятельных критиков прилетят туда за наш счет. Мы пригласим их и на вечеринку после первого дня... это идея Берил. – Рубенс подтянул к берегу зеленый надувной плот, и они вместе забрались на него.

– Мы все отправляемся в Нью-Йорк, чтобы устроить ленте как можно лучшую рекламу. Затем последует премьера в Лос-Анджелесе. Она состоится неделей позже, чтобы мы могли попасть на церемонию вручения «Оскаров» и на точно такое же мероприятие в Нью-Йорке. Я имею в виду тебя, меня и Мариона. Ну и Берил, разумеется, а также некоторых шишек из «Твентиз». Там будет широкое освещение со стороны прессы и наверняка множество желающих взять интервью.

Дайна откинула голову назад, закрыв глаза и выставив на показ шею. Ее длинные волосы раскинулись по поверхности воды словно водоросли. Рубенс принялся осторожно целовать ее нос, веки, полураскрытые губы. Подняв руки, она положила их ему на плечи и переместилась так, что нижняя часть ее тела скользнула с плота. Вода ласково обволакивала ее бедра. Рубенс и она, не отрываясь, смотрели друг на друга, щурясь от яркого света. Им было приятно просто лежать вот так, ничего не делая.

Прошло немало времени, прежде чем они обратили внимание на настойчивый звон колокольчика у парадного входа.

Неохотно скатившись с плота, Рубенс плюхнулся в воду и поплыл к краю бассейна. Дайна с вялым интересом наблюдала за ним, пока он, пройдя через сад, не скрылся в доме.

Перевернувшись на спину, она посмотрела на небо. Вода лениво плескалась вокруг нее. Уронив руки в воду, Дайна ощутила приятную прохладу. Все мысли покинули ее, и она медленно погрузилась в сон.

– Дайна! – услышала она голос Рубенса, зовущего ее. – Зайти в дом и оденься. Пришел Дори, и я хочу, чтобы ты присутствовала при нашем разговоре.

Она перекатилась через край плота и поплыла к берегу.

– Это все Бейллиман, – начал Спенглер без всякого предисловия, едва Дайна переступила порог гостиной. Он стоял так, что лицо толстой русалки с картины выглядывало из-за его левого плеча.

– Успокойся, Дори, – произнес Рубенс и, взяв рекламного агента за локоть, направился вместе с ним к бару. – Давай сначала выпьем. Надо беречь нервы.

– Что ты имеешь в виду, говоря о Бейллимане? – поинтересовалась Дайна, следуя за ними.

– Вот что... – Спенглер вырвал руку из пальцев Рубенса. В его глазах горели свирепые огоньки. Он бросил взгляд на Дайну, потом перевел его на Рубенса. – Ты говорил, что с «Твентиз» не возникнет проблем. Что все на мази: ни сучка, ни задоринки...

– Так оно и есть, – заверил его Рубенс.

– Ну да? – проворчал Спенглер. – Как бы не так. Вчера еще может быть Бейллиман ходил по струнке, но сегодня дело обстоит иначе.

Рубенс хладнокровно отвинтил крышку на бутылке «Столичной». Положив несколько ледяных кубиков в низкий, широкий стакан, он налил водки и, перемешав все это как следует, чтобы жидкость охладилась, сделал большой глоток.

– Если я правильно понимаю тебя, в студии что-то произошло, – сказал он.

– Ты правильно понимаешь меня, – отозвался Спенглер в тон ему. – У нас возникла очень серьезная проблема.

– Знаешь что, Дори, – произнес Рубенс, не повышая голоса, – мне кажется, тебе все-таки стоит выпить чего-нибудь. Ты любишь сухой «Мартини», верно? – Он подал Спенглеру бокал. – Ну же, не ломайся, – продолжал он уговаривать его. – Я хочу, чтобы ты расслабился, прежде чем расскажешь, в чем, собственно говоря, проблема.

Сдавшись, Спенглер пригубил «Мартини» и приступил к делу.

– Этот Рейнолдс, агент Джорджа Альтевоса, приходил сегодня к Бейллиману. Он заявил, что Джордж грозился прекратить участие в съемках, если в афише и титрах не будут внесены изменения.

– Какие? – Рубенс аккуратно поставил стакан на стойку бара.

– Он хочет, чтобы его имя стояло над именем Дайны. Не рядом, нет. Выше.

– Что же ответил Бейллиман?

– А как ты думаешь? Он сдался.

– Что? – изумленно воскликнула Дайна. – Он согласился?

Спенглер кивнул.

– Свой парень, не правда ли? – Он повернулся к Рубенсу. – Ну что ты думаешь об этом ублюдке?

Рубенс вышел из-за стойки. В его глазах светилось особенное выражение, не предвещающее ничего хорошего. Однако, когда он заговорил, его голос звучал мягко, почти нежно.

– Больше всего, Дори, мне хочется знать, почему ты ничего не предпринял. А? Ты был там. Ты с нами или против нас? Почему ты не поставил Бейллимана на место?

Рука Спенглера, державшая бокал, замерла в воздухе на полпути к губам.

– Ты знаешь, Дори, – продолжал Рубенс, – когда я рекомендовал тебя Дайне, то полагал, что оказываю ей услугу. Я думал, что ты умный и талантливый человек с большими связями. Теперь у меня появилось в этом серьезное сомнение.

– Я просто подумал, что тебе самому захочется разобраться в этом вопросе, – ответил Спенглер.

– Тебя наняли, – вступила в разговор Дайна, – в том числе и для того, чтобы подобные вещи не случались. Или ты думаешь, я хочу, чтобы имя Джорджа стояло над моим?

– Мы затратили столько сил вовсе не для этого, Дори. За то, пусть и недолгое, время, которое ты работаешь на нас, даже клинический идиот понял бы это.

– Мне не нравится, что кто-то называет меня идиотом, – процедил Спенглер сквозь зубы.

– А мне плевать, что нравится, а что не нравится людям, не способным держать себя в руках в трудную минуту.

Спенглер ничего не ответил, и несколько секунд он и Рубенс злобно смотрели друг на друга.

– Существует иной способ, – неожиданно заявила Дайна, переводя взгляд с одного мужчины на другого. – Мне кажется, я сама должна позаботиться об этом. Подобные решения принимает не продюсер. Джордж не станет уходить из картины: ему слишком нужен этот фильм. Бейллиман просто попался на блеф. Мы сами сходим и потолкуем с Буззом. Поехали, Рубенс.

Офис Бузза Бейллимана располагался в той же части огромного здания компании, что и у президента «Твентиз Сенчури Фокс Филмс». В соответствии с должностью Бейллимана – исполнительного вице-президента – он занимал угловое положение и был такого же размера, как и номер в пятизвездочном отеле.

Его огромный стол из розового дерева и нержавеющей стали стоял в дальнем от двери конце кабинета, так что у посетителя, которому приходилось сделать не один десяток шагов по серому с синеватым отливом ковру, складывалось впечатление, будто он совершает паломничество в Святую Землю.

Словно подтверждая эту изысканную иллюзию, Бузз Бейллиман, как правило, принимал людей, приходивших к нему на прием так, точно они были кающимися грешниками у подножия трона господня. Прежде всего им следовало довольно долго ждать в общей приемной, после чего, поднявшись на третий этаж, провести еще до получаса в его личной приемной, всякий раз выслушивая полуизвиняющиеся объяснения его секретарши относительно того, что «мистер Бейллиман задерживается». Избранным Сандра Оберет, некрасивая, но мило улыбающаяся женщина, чей возраст приближался к сорока, приносила чашку кофе и не говорила абсолютно ничего. Она была помощником Бейллимана и в качестве такового осуществляла великолепное «зенитное прикрытие» своему боссу. В конце концов, при всяком вице-президенте должен состоять кто-то, кто отделял бы зерна от плевел. Людям, работавшим на первом этаже, это было явно не по плечу.

Дайна, войдя в личную приемную Бейллимана, явно не собиралась капитулировать перед драконом, стерегущим вход в пещеру гиганта. Когда она спросила мисс Оберет, секретарша заметно удивилась, но все же с похвальной быстротой вызвала высокую помощницу Бейллимана.

Сандра Оберет выскочила из своего кабинета с двумя фарфоровыми чашками в руках – никаких пластиковых стаканчиков во владениях Бузза Бейллимана!, – наполненных дымящимся кофе. Должно быть она приметила столь важных посетителей еще в тот момент, когда они только поднимались по лестнице.

– Мисс Уитней, мистер Рубенс. Очень приятно видеть вас. – У нее был своеобразный формальный способ обращаться к каждому. Казалось, для нее не существует имен, одни лишь фамилии, и Дайне было очень интересно узнать, как она зовет своих возлюбленных.

Они взяли кофе, предложенный им Сандрой, которая, слегка расставив ноги, стояла перед ними, закрывая коридор, ведущий к кабинету Бейллимана, точно опасаясь, что Дайна и Рубенс могут броситься туда без разрешения.

– Вот это неожиданный сюрприз, – она наклонила набок голову и прищелкнула языком. – Вы знаете, мистер Рубенс, у мистера Бейллимана сегодня очень тяжелый день. Назначено слишком много встреч. – Она пожала плечами без малейшего намека на извинения и поправила огромные темные очки, сползшие ей на кончик носа. Спрятанные за ними светлые глаза Сандры безмятежно разглядывали непрошеных гостей. – Целая неделя выдалась такой. Может быть я могу вам чем-то помочь?

На лице Дайны появилось скучающее выражение; Рубенс, не обращая ни малейшего внимания на помощницу Бейллимана, смотрел куда-то в сторону.

– Мы собирались побеседовать с Буззом лично, но... ладно, я знаю, какие доверительные отношения между вами. Разговаривать с вами, все равно, что разговаривать с ним. Верно, Рубенс?

– О, да. – Теперь он с интересом рассматривал витиеватый узор на ковре.

Сандра Оберет на мгновение смутилась.

– Вы хотите сказать, что не желаете... ну в общем, я уверена, что могу помочь вам в любом вопросе. – Она потрогала пальцами, заканчивающимися идеально ухоженными ногтями, пучок волос на затылке, похожий на бейсбольный мяч. Сандра была одета в голубой костюм мужского покроя. Впрочем, строгие линии юбки лишь подчеркивали ее женственность. Ее белая шелковая блузка была застегнута на все пуговицы, а у самого горла скреплена серебряной брошкой.

– У нас на самом деле очень мало времени, – сказала Дайна. – Тод Берк из «Колумбии» ждет нас у него, – она посмотрела на часы, – через двадцать минут. – Услышав имя, упомянутое Дайной, Сандра моргнула, но промолчала. – Он как-то пронюхал про проект Брандо и пригласил нас побеседовать с ним на эту тему. Вначале я попросила Рубенса отказаться, у нас ведь были своего рода моральные обязательства перед Буззом. – Она сделала паузу, наблюдая за тем, как Сандра отреагирует на то, что последняя фраза была произнесена в прошедшем времени. Та молча скрестила руки на груди.

– Однако, естественно, – продолжала Дайна все так же хладнокровно, – когда Дори рассказал нам об изменениях, внесенных в титры, я изменила свое мнение на этот счет. – Она прочертила ладонью воздух перед носом у собеседницы. – Однако это столь важная тема, – ее голос наполнился сарказмом, – что вы будете умницей и передадите мои слова Буззу. Ну а мы тем временем направим свои стопы к Берку. Он сказал, что готов уделить нам хоть полдня. – Замолчав, она посмотрела в упор в глаза Сандры.

Та заметно побледнела несмотря на глубокий загар и яркий макияж.

– Это что, розыгрыш? – спросила она с надеждой в голосе.

– Отнюдь, – отрезала Дайна. – Я просто сыта по горло тем обращением, которое мне приходится терпеть со стороны этой студии.

Сандра подняла руки, ладонями вверх.

– В таком случае, я не знаю, чем я могу помочь.

– О, ничем, – Дайна опять взглянула на часы. – Просто передайте это послание своему хозяину и все.

– Мистер Рубенс, у нас ведь всегда были такие хорошие деловые отношения.

Однако тот лишь пожал плечами и безучастно посмотрел на нее, словно говоря: «Вы ведь знаете, до чего бывают упрямы эти звезды».

Очки Сандры вновь начали соскальзывать с ее носа, и Дайна заметила, что помощница Бейллимана вспотела несмотря на отлично работающие кондиционеры. Сандра беспомощно переводила взгляд с Дайны на Рубенса и назад.

– Я просто... я не знаю, что и сказать, – в ее голосе появилась слабая дрожь, отсутствовавшая раньше.

– Разумеется, вы не знаете. – Дайна повернулась к Рубенсу. – Ты видишь. Я была права, когда говорила, что нам вовсе незачем сюда ехать.

– О, Сандра права. У меня были всегда хорошие отношения с «Твентиз». – Он улыбнулся. – Верно я говорю?

– Да, мистер Рубенс, – с жаром подтвердила Сандра. На ее лице появилось такое выражение, точно она увидела луч солнца, пробившийся сквозь тучи, после ужасной грозы.

– Однако сам видишь, – вмешалась Дайна, – это дело прошлого. Нам следовало отправиться прямиком к Берку и забыть про вежливость в отношении этих людей. У них нет ни малейшего представления о хороших манерах.

– С большой неохотой, – отозвался Рубенс, одаряя Сандру грустным взглядом, – я вынужден согласиться с тобой. Буззу привет от нас обоих. – Они оба одновременно повернулись и зашагали прочь.

– Подождите!

Они повернулись разом и увидели, что Сандра прижимает к уху телефонную трубку, вырванную из руки секретарши. Закончив говорить, Сандра опустила трубку, продолжая держать провод, и та повисла, словно бесполезный придаток ее тела.

– Мистер Бейллиман хотел бы сказать вам пару слов.

– О нет, – возразил Рубенс. – Мы не хотим мешать Буззу. Возможно, у него сейчас важная встреча...

– Пожалуйста, – Сандра почти умоляла. – Ему действительно нужно сказать вам пару слов.

– Пару слов? – повторил вслед за ней Рубенс, широко открыв глаза. Он точно пережевывал эту фразу во рту. – Ну что ж, мне кажется, при таких обстоятельствах...

Дайна покачала головой.

– Простите, мисс Оберет, мы и так, заговорившись с вами, опаздываем на встречу. Пожалуйста, передайте Буззу, что мы зайдем к нему попозже.

Сандра сделала шаг навстречу к ним.

– Господи, не уходите теперь. Он убьет меня.

– Пожалуй, вам следовало раньше подумать об этом, – заметил Рубенс. – Теперь уже слишком поздно.

Сандра жалко улыбнулась. На ее лице было написано отчаяние. Она взяла их обеих за руки.

– Это всего лишь недоразумение, произошедшее целиком по моей вине, – сказала она. – Правда. Эта неделя была такой ужасной, что я сегодня просто не в состоянии сосредоточиться. Я должна была провести вас к мистеру Бейллиману тотчас же, как вы пришли. Просто ума не приложу, почему я этого не сделала. – Дайна отлично понимала, что всему виной инструкции, полученные ею от Бузза. – Это просто один из таких дней. – Она сжала руку Дайне, точно обращаясь к ней как женщина к женщине. – Я думаю, вы понимаете меня, мисс Уитней.

– Боже мой, Дайна, – сказал Рубенс, – Дай бедняжке перевести дух.

Вечно насупленному и недовольному Буззу Бейллиману уже давно перевалило за пятый десяток. Его седые, коротко подстриженные волосы имели стальной отлив, а плотная кожа была красноватого оттенка из-за вечного загара. Он хорошо играл в гольф и даже еще лучше справлялся со своими профессиональными обязанностями в тех случаях, когда не попадал под перекрестный огонь. Он был выше всяких похвал, если речь заходила об идеях и цифрах. С людьми дело обстояло гораздо хуже.

Очутившись в кабинете, Дайна и Рубенс увидели его тяжеловесную, наполовину спрятанную за массивным столом, фигуру на фоне высокого окна, обращенного на запад. Последнее обстоятельство было отнюдь не случайным: Бейллиман предпочитал, чтобы солнечные лучи светили прямо в глаза посетителям (по утрам он принимал у себя только сотрудников «Твентиз»).

– Дайна, Рубенс, – сердечно приветствовал он их. – Что вас так задержало в приемной? Едва я услышал, что вы там, как сразу же распорядился, чтобы Сандра впустила вас. – Когда они приблизились, он прищурил глаза, изобразив при этом мучительную гримасу на лице, словно ему не давала покоя особенно неприятная проблема. – Я не знаю, что сделаю с ней. – Он покачал головой. – Ей действительно следует лучше понимать, что к чему.

Выйдя из-за стола, он подошел к ним и, обращаясь к Рубенсу, поинтересовался.

– Что ты думаешь насчет нее?

– Да в общем-то ничего плохого сказать не могу, – ответил тот, глядя на Дайну.

Но Бейллимана этот ответ не удовлетворил. Он по-прежнему выглядел расстроенным.

– Не знаю. Она совсем не та женщина, какой была когда-то. Скажи мне, Рубенс...

Однако Рубенс, не обращая на него внимания, отошел к окну. Казалось, он полностью ушел в себя, разглядывая вереницу пальм, протянувшуюся вдоль улицы и непрерывный поток сверкающих «Мерседесов». Не оборачиваясь, он поднял руку и сказал.

– Поговори с Дайной, Бузз. Спроси ее мнения. Она разбирается в женщинах гораздо лучше, чем я.

– А что думаешь ты, Дайна? – спросил Бейллиман, направляясь к бару. – Кто-нибудь хочет выпить?

– Я думаю, – ответила Дайна, что тебе следует сказать Джорджу, что его имя будет стоять под моим, как было решено раньше. – Бейллиман замер, держа на весу бутылку виски. – И, начиная с настоящего момента, пусть мисс Оберет возьмет под свою опеку Дика Рейнольдса, чтобы у нас больше не возникло недоразумений.

Поставив бутылку на место, Бейллиман повернулся к ней.

– Дайна, давай не будем горячиться и совершать неразумных поступков, ладно? Ты не хуже моего знаешь, что иногда происходит с людьми за один вечер, но есть предел, дальше которого никому из нас не следует заходить. – Он приблизился к ней. – Я хочу сказать, – он широко развел руками, – деньги есть деньги, а бизнес есть бизнес. Ты со мной согласен, Рубенс? – Рубенс не удостоил его ответом и даже не повернул головы. Бейллиман, постаравшись этого не заметить, продолжал. – Я согласен, что «это» – это совсем неплохая вещь. Что касается актера, то ему просто не выжить, если у него его нет. – Он ткнул себя в грудь большим пальцем, похожим на обрубок. – Господи, я сам знаю это прекрасно. Ты думаешь, я такое бесчувственное бревно? Я поступил так только для того, чтобы спасти картину. Мы все – одна большая семья. Когда кто-то является ко мне с законной жалобой...

– Она незаконна, – перебила его Дайна.

– Я должен действовать так, чтобы было лучше всем. Я сам себе начинаю напоминать жонглера, Дайна. Однако, черт побери, я не жалуюсь. Мне за это платят, и я выполняю свою работу. Я просто хочу объяснить свою позицию. Мне приходится думать обо всех, а не только о ком-то одном.

– С вашим братом вечно возникают проблемы, но мы в состоянии управиться с чем угодно. Ты поедешь в Нью-Йорк и, вот увидишь, все будет в порядке. Поверь мне. – Он развел руками и в голосе промелькнули умиротворяющие нотки. – Я знаю, какое напряжение возникает перед окончанием работы над фильмом, и искренне сочувствую. Ты нервничаешь, и в этом нет ничего странного. Однако я попадал в такую ситуацию сотни раз и знаю, о чем говорю.

– Что произошло с первоначальным вариантом афиши? – поинтересовалась Дайна. – В моем контракте записаны определенные гарантии.

Улыбка на лице Бейллимана стала чуть шире, точно он почувствовал, что лед начал трескаться под его ударами.

– Я думаю, тебе стоит вернуться домой и как следует перечитать текст контракта. Там оговорен размер букв, но размещение надписей и фамилий определяются студией. Мы обдумали все заново и приняли решение, которое лично я считаю абсолютно верным. Есть смысл в том, что...

– Перестань, – фыркнула Дайна. – Рейнольдс пришел сюда, наступил тебе на мозоль, и ты раскис. Вот как было дело.

У Бейллимана отвисла челюсть. Его лицо приобрело багровый оттенок. Он в ярости молча скреб прыщ на лбу до тех пор, пока не содрал его.

– Что она несет, Рубенс?

Рубенс, по-прежнему наблюдавший за тем, что происходит за окном, оторвался от своего занятия.

– Причем тут я, Бузз? Она говорит сама за себя. Бейллиман опять повернулся к Дайне.

– Ты хочешь сказать, что я – слабак? К этому ты клонишь?

– Я клоню к тому, – отрезала Дайна, – что цвет, в который выкрашены внутри стены моего трейлера, никуда не годится. Я ненавижу его. Отвратительный... бледный персиковый оттенок. Я вернусь, когда его перекрасят.

Бейллиман вцепился в край стола.

– Что? Что ты сказала? – Его изумлению не было предела. – Что значит «я вернусь»?

– Боюсь, что я буду не в состоянии сосредоточиться, вновь очутившись в помещении со столь мерзким интерьером.

– Хм, какой цвет? – Он некоторое время смотрел на нее с подозрением, затем недоуменно пожал плечами, словно соглашаясь сделать большое одолжение. – Ладно. Пусть будет так. Ты получишь, что хочешь. – Он улыбнулся. – Что такое пара банок краски для нас? Ведь мы все – друзья, верно? – Он перевел взгляд на Рубенса, внимательно наблюдавшего за ним.

– Верно, Бузз. – Рубенс кивнул. – Теперь ты начал понимать, о чем идет речь.

Бейллиман, казалось, обрел прежнюю уверенность. Обойдя стол кругом, он уселся в свое кресло и протянул руку к телефону.

– Все, что мне надо сделать...

– И освещение тоже ни к черту, – продолжала Дайна, точно не прерываясь.

Бейллиман, не успев поднести трубку к уху, примерз к креслу.

– Какое освещение? Где – освещение?

– В моем трейлере, – холодно ответила Дайна. Она шагнула к столу. – Я полагаю, что он должен быть освещен гораздо лучше.

Опустив трубку, Бейллиман оторопело уставился на Дайну.

– Могу ли я поинтересоваться, зачем тебе понадобилось освещение в трейлере? – С большим трудом ему удавалось сдерживать себя и не сорваться на крик.

– Для того, чтобы гримерам было легче работать, для чего же еще? Я хочу, чтобы с этого дня мне накладывали грим в трейлере.