Текст книги "Сирены"

Автор книги: Эрик ван Ластбадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 43 страниц)

Крис мурлыкал ее себе под нос, время от времени подхватывая обрывки слов и фраз, а в одном месте, где повторявшийся припев прозвучал с особенной силой, спел даже целую строчку, как решила Дайна, заглавную в песне: «Имя миру – рок-н-ролл».

Дайна была потрясена. То, что она услышала, можно было определить как музыку «Хартбитс» лишь при самом поверхностном взгляде. В творчестве группы (по крайней мере, после смерти Иона и, соответственно, конца их совместной работы с Крисом) присутствовала сырая, грубая сила, принесенная с улиц больших городов. Она проглядывала даже в балладах, исполняя которые, группа представала настолько утонченной и рафинированной, насколько это вообще было возможно. Однако они не были «чистюлями». Прежде всего из-за Найджела, как подозревала Дайна; он никогда не допустил бы этого.

Музыка же, которую Крис поставил ей сейчас, была иной. В гармониях чувствовался почерк «Хартбитс», то есть – по крайней мере, для Дайны это было именно так – Криса. Однако наряду с ними присутствовала изощренность, совершенно немыслимая в рамках группы.

Песня закончилась, и вновь наступила тишина. Крис сидел неподвижно, уронив голову на руки, словно пребывая в трансе. Дайне не было видно выражение его лица.

– Это прекрасная музыка, – сказала она наконец.

– Да, но можно ли ее продать?

Она пристально посмотрела на него. Дайна явственно ощущала, что с ним произошли перемены. Раздражение и усталость по-прежнему не оставляли его, но теперь – и это было видно невооруженным глазом – к ним примешивалось жгучее желание творить, создавать музыку. Она все еще не могла сказать наверняка, какие факторы сдерживают Криса, мешают ему открыться перед ней, но внезапно поняла, что этот момент чрезвычайно важен для жизни каждого из них. «В конце концов, я его друг, – сказала она себе. – Я обязана высказать ему то, что я думаю».

– Я сомневаюсь, – тихо произнесла она, – в том, что ты задаешь себе правильный вопрос.

– А ты не сомневайся. – Он поднял голову. Своеобразный верхний свет, горевший в студии, отбрасывал на и без того изможденное и постаревшее лицо Криса причудливые тени, похожие на линии морщин, глубоко прорезавшие кожу. Это придавало ему жутковатый и вместе с тем еще более уязвимый вид.

– Неужели ты полагаешь, – продолжал он, – что я наплюю на финансовую сторону дела, чтобы вот так запросто провалиться с треском. О, эти критики будут тут как тут, и они уж постараются сделать из меня фарш, обозвав это очередной выходкой моего эго. Хотя дело вовсе не в этом.

Приблизившись к Крису, она прикоснулась к его плечу.

– Я знаю, что не в этом, Крис. Дело в музыке, которую ты теперь станешь играть.

– Ты знаешь, чего я боюсь больше всего, – произнес он со слезами на глазах. – Я боюсь стать на Чака Берри и мотаться по белому свету еще бог знает сколько лет, играя старые хиты «Хартбитс». – Он закрыл глаза и сморщил лицо, словно от боли. – Я скажу тебе по секрету то, чего не знает даже Найджел. Я не в состоянии даже слушать эти вещи, не говоря уже о том, чтобы исполнять их. Боже, я разбил все наши альбомы и выбросил их в мусорное ведро. – Он развел руками и слабо, болезненно улыбнулся. – У меня дома нет ни единой записи «Хартбитс». – Он обхватил Дайну за плечи, зарывшись лицом в ее животе. – Я больше не могу играть эту музыку. Дайна.

– Тогда тебе и незачем делать это. – Она погладила его по голове. Затем наклонившись, нежно поцеловала в затылок. – Уйди из группы, Крис. Вот увидишь, это окажется легче, чем ты думаешь. Ты отдавал ей все, не получая ничего взамен. Я знаю, как это мучает тебя. – Она сделала паузу, ожидая его ответа, и, не дождавшись, позвала. – Крис?

Он отстранился от нее, и Дайна увидела перед собой его огромные безумные глаза.

– Я не могу уйти, – воскликнул он с болью в голосе. – Они – моя семья. Я не могу бросить их.

Дайна видела, что она недалека от разгадки, но, не узнав, что скрывается за этим мучительным взглядом, была не в состоянии помочь Крису.

– Крис, ты должен сказать мне, что делает это решение столь тяжким для тебя. Я знаю, что ты хочешь обрести свободу. Что останавливает тебя?

– Нет! – Это был почти крик. Вскочив на ноги, он выбежал из комнаты. Дайна бросилась за ним, вверх по лестнице и дальше в холл. Когда она пробегала мимо спальни, что-то вдруг привлекло ее внимание. Она остановилась и зашла туда.

В комнате царил настоящий хаос; повсюду валялась одежда и газеты. Экран маленького телевизора «Сони» светился, но звук был выключен. На правой кровати стоял магнитофон со вставленной кассетой.

Нагнувшись, Дайна подняла блестевший на свету предмет, привлекший ее внимание. Это было ожерелье, состоявшее из четырех нитей, с головой египетского бога посредине. Амулет Тай. «Значит, так оно и есть, – подумала Дайна. – Теперь, когда Крис окончательно стал единолично олицетворять творческую силу группы, Тай перебралась к нему. Что скажет Найджел по этому поводу?» Она подозревала, что ровным счетом ничего. Он наверняка понимал, что не в состоянии сделать ничего, чтобы удержать ее возле себя, и не стал бы предпринимать ничего, могущего угрожать существованию группы.

«Господи, – сказала она себе. – Именно Тай, и только она мешает ему уйти из группы». Однако она знала, что Тай действительно умеет внушать ужас. Вдруг в ее памяти всплыл обрывок беседы с Бонстилом. «Она любит тебя». «Нет, – повторила Дайна, как тогда, шокированная этим его заявлением. – Это невозможно».

Однако она знала, что обманывает себя, и теперь мысль, блуждавшая в потемках ее подсознания, стала выплывать на свет. Пот выступил у Дайны на лбу и над верхней губой, и она, внезапно обессилев, присела на угол кровати. «Боже мой! – прошептала она. – Боже мой! Ведь это можно сделать».

Она посмотрела на ожерелье, лежавшее у нее на ладони, и сжала пальцы в кулак вокруг головы египетского божества. Стиснув его изо всех сил, она разжала руку и уронила амулет на покрывало.

Не оборачиваясь, она вышла из комнаты и отправилась на поиски Криса. Не удивительно, что он не хотел отвечать на ее вопрос. Он знал, как на нее подействует известие, что он и Тай теперь вместе. Ну что ж, она не собиралась сообщать ему о своей находке.

Пройдя через гостиную, Дайна вышла на настил. Крис стоял там, облокотившись на перила из кедра, и смотрел на море. Едва выйдя за порог дома, она почувствовала сладковатый запах травы, а подойдя поближе, увидела косяк в руке Криса. Волны бесконечной чередой катились по бескрайней глади моря, с шумом ударяясь о берег, выдерживая ровный однообразный режим. Эти удары порождали эхо и, благодаря ему, звучали громче, глубже и полнее.

Дайна тихо подошла к Крису сзади. В ее голове наконец-то наступила ясность. Она обняла его и, погладив по шее, сказала:

– Пошли обкуримся до одури.

* * *

Вначале все казалось проще, чем Дайна предполагала. Она позвонила Тай и пригласила ту к себе в гости пропустить стаканчик другой. Это было время суток, когда сумерки сгущались над Лос-Анджелесом, ненадолго превращая отвратительный коричневатый смог в красивое покрывало, опускавшееся на город. В долине глаза людей слезились из-за выхлопных газов, но здесь на Бел Эйр воздух был чист и свеж.

Тай прибыла в «Роллс-Ройсе» Найджела марки «Силвер Клауд», предпочтя его собственному «Спайдеру»: подобный жест был вполне в ее духе. Она надела по такому случаю черную запахивающуюся юбку из фая и кремовую крепдешиновую блузку. Ее волосы, подстриженные короче, чем тогда, когда Дайна видела ее в последний раз, казалось слегка потемнели, их цвет приблизился к каштановому, в то время как кожа Тай, как ни странно, приобрела почти молочный белый оттенок.

Дайна встретила ее у входа. Она была одета в облегающие темно-синие джинсы и льняную блузку со складками на груди, расстегнутую ровно несколько, чтобы показать, что под ней нет бюстгальтера.

– Входи, – пригласила Дайна гостью и улыбнулась. Тай с трудом отвела взгляд от ее приоткрытой груди. Чувственные губы Тай покрывал густой слой помады того же ярко-красного цвета, что и лак на ее ногтях. Дайна видела розовый кончик языка, похожего на голову гадюки, чуть просовывавшийся между этих самых губ.

Сама она, наоборот, в этот вечер подкрасила глаза, зная, что контраст их макияжа достаточно заметен. Показывая дорогу, она повернулась спиной к Тай и буквально тут же почти физически ощутила, как она впилась глазами в ее затылок.

– Должна сказать, я удивилась, когда ты позвонила мне, – донесся до нее голос Тай. – Помнится, мы несколько раз всерьез повздорили тогда в Сан-Франциско.

– Возможно лишь потому, что мы обе хорошо относимся к Крису, ответила Дайна, когда они переступили порог гостиной, освещенной одной лишь лампой с абажуром из травленного стекла, стоявшей возле обтянутой бархатом софы. Это создавало атмосферу тепла и интимности, иначе практически недостижимые в громадной комнате. Дайна подошла к бару.

– Выпьешь?

– У тебя есть «Циньтао»? Дайна заглянула внутрь бара.

– Кажется, у нас где-то была бутылка. – Она отыскала ее позади «Курвуазьера». – А вот и она. – Сломав сургуч, она налила водку в стакан, где уже лежали кубики льда, и добавила туда ломтик лимона. – Ты знаешь, у меня складывается впечатление, что мы обе ведем себя иначе, оказываясь вместе в его присутствии. – Она протянула стакан Тай. – Ты не находишь?

Черные глаза Тай холодно смотрели на Дайну поверх стакана. Она ждала пока Дайна готовила себе коктейль из «Столичной» на карамельках, и они обе стали пить молча, поднимая стаканы словно в честь друзей, отсутствующих, но незабытых.

– Ты, похоже, подружилась с этим сыщиком, – вдруг бросила Тай, не отвечая на вопрос Дайны.

– Каким сыщиком?

– Лейтенантом, расследующим смерть Мэгги. – Тай вслед за Дайной подошла к софе. – Как его зовут? Ну да, Бонстил. – Она уселась на диван, подогнув ноги под себя так, чтобы разрез на ее юбке увеличился, и сквозь него стал проглядывать кусочек бедра.

– Не больше, чем кто-либо другой, – спокойно отозвалась Дайна. Она приложилась к стакану. – Во всяком случае, я – единственная, кто может подтвердить алиби Криса.

– Неужели он думает, что Крис убил Мэгги? – Тай презрительно фыркнула.

– Понятия не имею, о чем он думает. – Дайна поставила стакан. – Он исключительно необщителен.

– Я знаю средство от этого... и ты, надо полагать, тоже. – Она бросила на Дайну тот же холодный взгляд. – Почему бы тебе не выяснить, что у него в башке. Это не должно составить особого труда.

– Почему тебя это так интересует? Тай вздохнула и поставила свой стакан рядом со стаканом Дайны.

– По-моему, это вполне очевидно. Я не хочу, чтобы кто-то мешал группе работать. В том числе и сыщик, находящийся в плену собственных фантазий. – Она залезла в сумочку из кожи ящерицы и, достав оттуда черепаховую коробочку, раскрыла ее. – Ты ведь знаешь, репутация – все для этих ребят. Если он никого не арестовал, на него оказывают давление. Если арестовал, все в порядке, и никто не капает ему на мозги. – Она пожала плечами. – Вот и все. – Запустив рубиновые ногти в коробочку, Тай вытащила крошечную серебряную ложку, «рабочий» конец которой погрузила в слой белого порошка. Она сделала два быстрых и глубоких вдоха, втянув по щепотке в каждую ноздрю.

– Он не собирается делать этого, – сказала Дайна.

– С чего ты взяла?

– Он не дурак.

– Все полицейские – дураки, – возразила Тай, положив лопаточку на место и захлопнув крышку коробочки. – Так или иначе. – Потом, словно спохватившись, запоздало предложила Дайне кокаин. – Хочешь попробовать? – И, не дождавшись ответа, уронила коробку в свою сумку.

Дайну так и подмывало съязвить по поводу щедрости Тай, но она сдержала себя, сказав лишь, что предпочитает алкоголь.

– Китайская и русская водки, – заметила Тай, протягивая руку к своему стакану. – Инь и янь. Очень интересно.

– Ты когда-нибудь пила русскую водку?

– "Столичную" – нет.

– Тебе стоит попробовать. Хорошая штука. – Дайна взяла свой стакан со столика и протянула его Тай. – На, выпей.

Тай слегка отвернулась.

– Что-то не хочется.

Однако Дайна, положив одну руку ей на затылок, поднесла стакан к губам Тай. Услышав слабый скрежет стекла о зубы, она накренила стакан, влив добрую часть его содержимого в рот Тай.

Та, оцепенев в первое мгновение от неожиданности, резко подняла руки и с такой силой отпихнула от себя стакан, что блузка и джинсы Дайны оказались мокрыми от водки. После этого Тай выплеснула ей в лицо остатки своего коктейля, сказав злобно:

– Я же сказала, что не хочу!

Дайна приблизилась вплотную к Тай, прижалась к ее груди, чувствуя тепло, исходящее от ее тела и смешанный запах духов и пота.

Горячее дыхание Тай обжигало щеку Дайны, пока они боролись, не вставая с софы.

– Сука! – кричала Тай. – Сука! Вдруг у нее вырвался жалобный вопль, когда Дайна рывком прижала ее руку к спине софы за спиной у Тай.

– Ой, ой, ой! Мне больно! Проклятье! Подняв голову, она увидела оскаленные зубы Дайны и, задрожав, зажмурилась.

– Пусти меня, – сказала она, но ее голос прозвучал на удивление слабо и тихо.

– Лежи, – приказала Дайна, и Тай испуганно распахнула глаза. Ее всю трясло как в лихорадке. Не ослабляя хватки, Дайна надвинулась сверху на Тай, так что они обе оказались в полулежачем положении. Пока они боролись, оставшиеся пуговицы на блузке Дайны расстегнулись, и ее груди оказались открытыми целиком. Они словно магнитом притягивали к себе взгляд Тай.

Дайна уселась на нее, зажав ноги Тай между своих сильных бедер.

– Что ты делаешь? – с трудом спросила Тай, но реакция ее тела не оставляла сомнений, что она знает ответ на этот вопрос.

Вытащив блузку из джинсов, Дайна скинула ее, и приподняв руками свои груди, хрипло шепнула.

– Ты чувствуешь, как они пахнут?

Тай попыталась отвернуться, но ее ноздри расширились, вдыхая аромат тела Дайны.

– Спрячь их, – простонала она.

– Нет, нет, нет, – Дайна наклонилась вперед, так что кончик ее груди коснулся плотно сжатых губ Тай, и принялась им водить вдоль них. – Почему ты не приоткроешь рот, Тай? – Странные черные глаза той затуманились; широкая юбка поползла вверх вдоль ее бедер, излучавший мощный поток тепла. – Тебе не хочется... облизать их?

Тай откинула голову назад. В ее взгляде читался страх и какое-то иное чувство.

– Что ты делаешь? – повторила она дрожащим голосом. Вдруг он зазвучал громче. – Ты сошла с ума.

– Вот именно. – Руки Дайны, оставив в покое ее груди, принялись лихорадочно шарить под открытой блузкой Тай. – Я сошла с ума. Но значит, – опустив голову, она провела языком вдоль ямочки между грудей Тай и улыбнулась, – и ты тоже. – Она начала тереться бедрами о бедра Тай. – О, я чувствую это. Я знала, что ты хотела этого... тайно.

Быстрыми движениями сняв блузку с Тай, Дайна стала стаскивать с нее юбку.

Она вновь принялась гладить ее грудь, чувствуя, как поначалу сдержанные, ответные движения тела Тай становятся все более порывистыми. Дыхание Тай участилось; она прогнулась, поднимая бедра вверх, но когда Дайна начала стаскивать с себя джинсы, простонала.

– Нет, нет, нет! Не надо! О! Не надо... О! – Она сорвалась на крик. Дайна провела ладонью по ее лобку и обнаружила, что он уже влажный.

Однако Тай, как заведенная, продолжала тихонько всхлипывать.

– Нет, нет, нет..., – и Дайна начала мурлыкать ей что-то успокаивающее. Ее губы и язык скользнули вниз по блестящей от пота коже, задерживаясь на пупке, медленно приближаясь к темной полоске волос внизу живота.

В тот миг, когда рот Дайны уже готов был сомкнуться возле гениталий Тай, та отчаянным усилием отстранилась от нее.

– Нет. Еще нет, – воскликнула она и подтянула Дайну повыше к себе, что та неохотно позволила ей сделать. Подогнув левую ногу, она развела бедра пошире, заставив Дайну сделать то же самое. Их ноги переплелись, образовав нечто вроде лезвий ножниц.

Мгновенно она прижала грудь Дайны к своей, и ее туловище стало совершать ритмичное движение вверх и вниз. Они становились все стремительней; ее глаза закрылись. Наконец Дайна почувствовала, как электрический ток сексуального напряжения судорогой пробежал по ее вздувшимся мышцам.

Вдруг руки Тай легли на плечи Дайны и с силой надавили на них, заставляя ее опустить голову вниз к горящим бедрам.

– О! – простонала Тай. – Помоги мне кончить, дорогая. – Она вцепилась пальцами в густые волосы Дайны, царапая ногтями кожу черепа. – Ах! Я уже почти готова. О, дорогая! – Она вскрикнула, когда рот Дайны очутился между ее мокрых бедер. – О, да, да, да!

Дайна знала, что Тай с головой погрузилась в экстаз и не способна думать ни о чем, кроме как о том, чтобы кончить. Словно в бреду Тай выкрикивала бессвязные слова.

– Почему ты не оставишь его в покое?! – услышала Дайна крик маленькой девочки, какой Тай была когда-то давным-давно и которая до сих пор скрывалась в глубинах ее существа, выходя оттуда лишь в такие мгновения.

– О, это восхитительно! Дорогая, это восхитительно! – Однако, почувствовав, что ласки внезапно прекратились, она открыла глаза. – Дорогая, что ты делаешь? Я уже готова кончить. Ну же, продолжай!

– Одну секунду, – сказала Дайна, ползя вверх по сотрясающемуся в конвульсиях телу Тай, вздрогнув, застонала и непроизвольно прогнула бедра вверх. – Ты хотела бы, чтобы это было всегда?

– О, дорогая, – Тай судорожно вцепилась в руки Дайны. – Не надо сейчас разговоров. Дай мне кончить!

– Я дам тебе кончить, – ответила Дайна, при помощи больших и указательных пальцев обеих рук продолжая поддерживать Тай в возбужденном состоянии. – Но сначала ты должна сделать кое-что.

– О-о-о! – Тай накрыла пальцы Дайны своими. – Я уже..., – стонала она. – Почти... О-о-о! – Дайна убрала руки. – Нет, не останавливайся сейчас! – Схватив ладони Дайны, она попыталась вернуть их назад туда, где яростное пламя, казалось, терзало ее плоть.

– Тай, послушай меня.

– Что... что я должна сделать? – Бедра Тай продолжали совершать волнообразные движения, но Дайна отодвинулась от нее так, что лишь их кожа слегла соприкасалась. – Дорогая...

– Ты можешь получать это в любое время, когда захочешь, Тай, – шепнула Дайна и поцеловала Тай в ухо. – В любое время. Ты хочешь этого?

– Да... о! Да.

– Ладно. Тогда возвращайся к Найджелу... или к кому угодно другому. Но не к Крису...

– Н-н-н. Я хочу кончить, – Она протянула руки к тому месту, где соединялись их бедра, но Дайна, продолжавшая сидеть на ней сверху, ударила ее по пальцам.

Глаза Тай распахнулись.

– Сделай это еще раз, – пробормотала она. – Ударь меня там...

– Вот так? – Слегка размахнувшись. Дайна стукнула ладонью между мокрых бедер Тай. Та дернулась так, словно через нее" пропустили электрический разряд.

– Да... о да! Еще!

– Только, если ты согласишься.

– Да, да, да!

– Что да?

– Да, я вернусь к Найджелу. – Она хихикнула. – В любом случае Крис никуда не годится в постели. Я просто, просто хотела довести начатое до кон... конца. – Пошарив рукой в кармане скомканной юбки, она вытащила небольшую капсулу. – Little Locker Room. – Поднеся ампулу с амил нитратом к носу, она вдохнула газ. – Я предпочитаю иметь тебя. Дайна. Заниматься этим с тобой... Видеть твое прекрасное лицо... твои жадные губы... твои магические глаза. – Дайна нагнула голову, оторвав бедра Тай от софы, приподняв их снизу, и погрузила пальцы внутрь ее гениталий. – О боже, о боже, о боже... да!

Тай задрожала всем телом и стала конвульсивно дергаться. Удовольствие было настолько велико, что, не выдержав, она упала в обморок. Это было весьма кстати, ибо Дайна в тот же миг с трудом поднялась с софы и, сделав над собой неимоверное усилие, кинулась бежать в ванную, успев как раз вовремя. Очутившись там, она рухнула на пол перед холодным керамическим унитазом, и ее сильно вырвало.

«О боже, – твердила она про себя. – О боже, о боже», – бессознательно повторяла восклицания Тай. Однако в ее устах они значили нечто совершенно иное.

Поднявшись на ноги, она, шатаясь, добрела до умывальника и, сунув голову в раковину, включила холодную воду. У нее возникло странное ощущение растерянности и потери ориентации. Словно ткань ее жизни вдруг оказалась перекрученной, вывернутой наизнанку, потерявшей привычные очертания. Словно она сама уже не могла распоряжаться своими руками, ногами, языком, или точнее, эти неотъемлемые части ее тела стали принадлежать какому-то неизвестному существу.

И все-таки ее рассудок, не желавший мириться с этим ощущением, кричал: «Это ты! Ты! Ты! Ты!»

Когда Дайна вернулась в гостиную и подошла к Тай, то обнаружила, что та все еще не пришла в себя. «Теперь, начав, я должна довести дело до конца, – подумала она. – Впрочем, это не сложно. Мне даже не придется ничего делать».

Тай открыла глаза и одними губами тихо пробормотала что-то неразборчивое. Она лежала, закинув руки за голову и слегка выгнув спину, приняв провокационную уязвимую позу. Дайне пришло в голову, что она никогда не видела ее такой беззащитной и даже нежной.

Вяло протянув обе руки Дайне, Тай погладила ее бедро.

– Позволь мне прикоснуться к тебе, – прошептала она, а когда Дайна отступила на шаг, добавила. – Ну, пожалуйста.

Прижавшись щекой к животу Дайны, она просунула руку между ее ног.

– Я никогда не становилась на колени ни перед кем, – в ее голосе звучало неподдельное чувство. – Ты ведь не кончила. Дай я... Дай я...

Дайна резко отвернулась и, не глядя на Тай, проскрежетала сквозь зубы:

– Убирайся отсюда!

Тай дернулась всем телом, услышав это, словно от удара плети.

Нагнувшись, Дайна подняла с пола ее блузку и юбку, грубо швырнув их Тай на колени, рывком подняла ее на ноги. Не говоря ни слова, она потащила ее через пустой холл к входной двери.

– Одевайся и уходи! – приказала Дайна и оставила ее стоять в одиночестве, дрожащую, с широко открытыми от изумления глазами.

* * *

Из темноты доносились какие-то шорохи, звуки осторожных, крадущихся шагов. Внезапно раздался шум, точно кого-то душили, сильные удары, громкий треск и хриплый крик.

Зажглись огоньки карманных фонарей. Послышался голос Эль-Калаама, перекрывающий поднявшийся грохот. Из темноты выступили силуэты людей и причудливые тени, резко очерченные на фоне стен, пританцовывающие в непрерывном движении. Эль-Калаам трижды выстрелил поверх голов из пистолета, почти не делая пауз между выстрелами. Кто-то зажег верхний свет.

Хэтер и Рейчел оставались там, где спали возле книжной полки. Томас и Рудд были на софе, а оба англичанина – на полу возле нее. Рене Луч сидел, прислонившись спиной к высокому зеркалу. Его волосы были взъерошены; глаза слезились от яркого света. Лишь Эмулер продолжал лежать неподвижно, растянувшись на животе. Его голова и плечи скрывались в густой тени у камина.

Эль-Калаам обвел мрачным, злобным взглядом комнату.

– Поднимите его! – приказал он.

Рита, приблизившись к молодому французу, пнула его под ребра носком ботинка. Эмулер не шевелился. Моментально нагнувшись, она прижала ладонь сбоку к его шее и подняла голову.

– Он мертв. Его задушили.

– Ты получил ответ, Эль-Калаам, – раздался голос Рудда. – Никто не собирается ничего подписывать.

– Я воспринимаю это заявление, как признание в том, что ты убил его, – холодно произнес Эль-Калаам.

– Я этого не говорил, хотя и жалею, что такая идея не пришла мне в голову.

– Очень хорошо. Однако у тебя с этим ничего не выйдет. – Эль-Калаам резко мотнул головой, и Малагез схватил Рудда за ворот рубашки. – Отведи его в парилку.

– Нет! – неожиданно воскликнул Луч. С трудом поднявшись на ноги, он привалился к зеркалу. Его слегка покачивало. – Вы подумали не на того человека. Он не убивал Мишеля. Это сделал я.

– Ты? – переспросил Эль-Калаам. – Как интересно. – И можно узнать, чего ради?

– Он был слишком молод и впечатлителен. – Французский посол старался убрать волосы, лезшие ему в глаза, но у него это плохо получалось. – Он не отдавал себе отчета в том, что ты делаешь с ним, в отличие от меня. Он не понимал, как ты обращаешься с ним, зато я понимал это. Он уже никогда бы не стал прежним. Никогда бы не стал мыслить или действовать, как прежде.

– В этом все дело.

– Да, я знаю. Вот почему его надо было остановить. Его следовало спасти от себя самого или, скорей, от того, во что ты превратил его. – На лице Луча застыло мучительное выражение. – Я сделал все, что было в моих силах, пытался поговорить с ним, но без толку. И я... – Он вдруг закашлялся, точно поперхнувшись собственными словами. – Выбор, который мне пришлось сделать, был вовсе непростым. Однако, я не мог допустить, чтобы наше правительство оказалось втянутым в этот инцидент подобным образом.

– Я понимаю, – хладнокровно произнес Эль-Калаам. – Впрочем, это не имеет значения. – Он отвернулся. – Погасите свет. До утра всем оставаться на своих местах. – Комната погрузилась во мрак.

Рассвет. Режущий глаза солнечный свет за окном. Предметы мало-помалу приобретали привычные очертания и окраску; стали видны кремовый и золотистый рисунки на обоях. Лучи, пробивавшиеся сквозь щели в ставнях, отражались от зеркала на стене.

– Осталось всего два часа, – заметил Малагез, обращаясь к Эль-Калааму.

– Мы все знаем, что должно быть сделано... так или иначе.

К ним подошел Фесси.

– Я не думаю, что израильтяне согласятся, – возразил Малагез.

Фесси скорчил презрительную мину.

– Американцы и англичане будут убеждать сионистов изменить их жесткий курс. Они обладают достаточной силой и властью. Конечно и то, и другое изрядно подзаржавело, но все-таки... что Израиль будет делать без поддержки Америки?

– Если бы Запад понимал нашу цель, – ответил Малагез. – Пока там, похоже, пребывают в сильном недоумении по этому поводу.

– На Западе разбираются в философии примерно так же, как и в Коране, то есть попросту, никак. Они понимают лишь язык пуль и смерти. Чтобы расшевелить их, необходимо прибегать к чрезвычайным мерам. Дипломатические тонкости для них – что мертвому припарка. Ничего, в свое время они сделают то, что мы требуем от них.

– Время, – прошипел Фесси. – Оно болтается у меня камнем на шее. – Он с размаху хлопнул ладонью по своему «Калашникову». – Я хочу сражаться. Мне даже отчасти хочется, чтобы срок ультиматума истек, и мы не услышали бы по радио сообщения о нашей победе. Я хочу сеять разрушения и смерть.

– Это оттого, что у тебя не все дома, – раздраженно бросил Малагез. – Мама должно быть уронила тебя головой на пол, когда ты был...

Фесси было кинулся на него, но Эль-Калаам мгновенно очутился между ними.

– Довольно! – рявкнул он. – Вы оба хороши. – Он перевел взгляд с них на Хэтер и Рейчел, стоявших у книжной полки. – Малагез, возьми девчонку. Фесси, сходи и проверь, включено ли радио на правильную частоту. – Рита взяла Хэтер под локоть. – Потом присоединяйся к нам: мы будем в «парилке»: пора проверить, из чего сделаны эти двое.

Они гуськом зашагали вдоль коридора. Ничто не изменилось в комнате, располагавшейся в его дальнем конце. Окна были по-прежнему плотно занавешены; кровать перевернута. Пол был скользким из-за розовой жидкости, разлитой по нему. На нем валялся резиновый шланг, извилистой лентой тянувшийся к тому месту, где несколько часов назад лежал Бок.

– Что вы сделали с Сюзан? – осведомилась Хэтер.

– Она стала совершенно бесполезна для нас. – Эль-Калаам махнул рукой, повернувшись к Малагезу. – Посади ее туда.

Тот с силой усадил Рейчел на измазанное кровью сидение стула, на котором пытали промышленника. Лицо девочки было блестящим от пота. Она сидела неподвижно, глядя на Хэтер, словно пытаясь, взглядом сказать ей что-то.

– Мы хотим от тебя очень простей вещи, – начал Эль-Калаам, стараясь говорить как можно более мягко и рассудительно. – Нам нужно, чтобы ты сделала заявление. – Он взглянул на Рейчел. – Только представь себе, как мир отреагирует на подписанное тобой заявление, поддерживающее наше требование.

– Никто не поверит ему.

– Разумеется, мы могли бы сами написать его и расписаться за тебя, но такую подделку очень быстро обнаружили бы. Нам нужно, чтобы почерк был твоим.

– Все равно, ему никто не поверит, – повторила Рейчел.

Бросив на нее недовольный взгляд, Эль-Калаам махнул рукой, отметая это возражение.

– Еще как поверят. Люди весьма доверчивы. Они верят в то, во что им хочется верить или... во что им предлагают поверить. Сочувствие к нашим нуждам широко распространено во всем мире. Люди просто боятся выражать его открыто... сионистские головорезы есть повсюду.

– Все, чего мы хотим – это жить в мире. Эль-Калаам плюнул на пол, и на его лице появилась злобная, презрительная гримаса.

– В мире. О, да, разумеется. В вашем мире. Вы хотели бы жить в мире без арабов.

– Наоборот, это вы хотите уничтожить нас.

– Ложь, выдаваемая за истину! – воскликнул он и тут же добавил гораздо тише и мягче. – Это лишь то самое бредовое заблуждение, от которого мы хотим освободить тебя. – Он криво усмехнулся. – У нас есть для этого время... и методы. – Он прикоснулся к плечу Рейчел.

– Не трогайте ее, – подала голос Хэтер. – Она всего лишь ребенок.

Эль-Калаам повернулся к ней.

– Ты говоришь, ребенок? Неужели ты думаешь, что если я вложу этому ребенку в руки заряженный автомат, она в то же мгновение не прикончит меня? У нее не возникнет ни тени сомнения, что так и надо поступить. Он подошел к Хэтер, за спиной которой чуть справа стояла Рита.

– Ты что, так до сих пор ничего и не поняла? Похоже, что нет, как я посмотрю. – Он показал пальцем на Рейчел. – Этот ребенок – ключ... ключ ко всем... решеткам, мешающим осуществлению наших сокровенных желаний. Мне плевать на всех остальных, очутившихся здесь... от них мне никакого проку. Но она... она для меня все.

– Твой муж понял это сразу. Поэтому он и сделал то, что он сделал. Я признателен ему за это. Он был дилетантом, попытавшимся на один короткий миг стать профессионалом. И ему это удалось. Но ты, – в его голосе послышалось презрение. – Ты всего лишь охотник на кроликов. Ты не имеешь реального представления о жизни и смерти; о том, что у них представляет большую ценность в тот или иной моменты. Твой муж знал, по крайней мере, это. В душе он был революционером. Ты же просто домохозяйка, обученная стрелять в игрушечную мишень. У тебя нет ни ума, ни смелости.

Не сводя испытывающего взгляда с Хэтер, он взял ее за подбородок, поднял голову, затем опустил.

– Запомни, что с этой минуты ты должна держать рот на замке. Наблюдай за тем, что будет происходить здесь. Если ты вымолвишь хоть слово, у Риты хватит зарядов в автомате, чтобы разнести твой череп на мелкие кусочки. Ясно?

Хэтер молча кивнула. Эль-Калаам сделал резкий жест.

– Мы приступаем.

* * *

– Я обнаружила кое-что, что тебе следует знать. Он не произнес ни своего имени, ни ее, будучи слишком озабочен вопросом секретности. Тем не менее Дайна по голосу тут же догадалась, кто ей звонит. Она тут же вспомнила его особенную, сияющую улыбку и искалеченные руки художника. Втянув в себя воздух, она спросила.