Текст книги "Она дана ему свыше (СИ)"
Автор книги: Энжи Вэс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава 15
В замешательстве стопы Мадлен нетвердо уперлись в ковер на полу, но при этом шаг за шагом она постепенно двигалась к выходу.
– Что ты задумал?
Джек вытащил ее в опустевший коридор с приглушенным светом горящих настенных канделябров. Он повернул ее к себе лицом.
– Ты выглядишь измотанной, – сказал Джек. – Кроме того, у тебя только что прошли панические атаки.
Мадлен издала легкий заливистый смех.
– И что же мне, по-твоему, делать?
Она заглянула ему в глаза, в них загорелись интригующие огоньки.
– То же, что и мне. – Он развернул ее спиной к нему. – Закрой глаза.
Мадлен поняла. На память ей пришел момент, когда она пыталась расслабить Джека, сидя на лужайке посреди прохладного тумана в лучах рассвета. Тогда состоялся их первый поцелуй.
Вдруг Мадлен возжелала дотянуться до Джека, прильнуть к нему всем телом, но не могла. Она выбросила из головы мысли, заставляющие изнемогать по невозможному. Мадлен подчинилась и закрыла глаза.
Она расслышала в его голосе теплую улыбку:
– Теперь дыши.
Она вздыхала так глубоко, как могла. Мадлен почувствовала внезапное легкое поглаживание на своем запястье. Джек скользил пальцами от кисли вдоль всей руки. Их пальцы тонко переплелись, и снова он повел ими по внутренней стороне вверх. Мадлен были приятны щекотания ее кожи. Она стала прерывисто дышать, когда Джек наклонился к ее уху, обдавая теплым дыханием.
– Представь, – говорил он низким завораживающим голосом, – что мы находимся посреди морского пляжа. Легкий ветер ласкает твою кожу, преподносит тебе запах моря.
Джек продолжал гладить ее руки и слегка касаться кончиком носа полуобнаженного плеча. Мадлен сходила с ума. Она ощущала необыкновенное блаженство, какое раньше не испытывала. Ее сердце затрепетало, а кровь будто застыла в венах. Она сама превратилась в статую, боясь нарушить этот процесс.
– Дыши глубже, – шепнув на ухо, напомнил ей Джек.
Он нежно поцеловал ее жилку под мочкой уха и постепенно спускался ниже. Мадлен казалось, что ее дыхание становилось слишком громким и перерастало в стон. Она крепко соединила их пальцы. Поцелуи Джека на ее теле стали настойчивее и горячее. Мадлен едва удерживалась на подогнутых ногах. Она сдерживала себя, чтобы не застонать во весь голос, в животе появилось необычайное ощущение легкости и воздушности, а еще ниже – странное и незнакомое чувство.
– Мадлен, – прошептал Джек, кусая ее мочку.
Но что они делали?! Они же в коридоре у всех на виду! Мадлен должна это остановить, она скажет «нет». Однако всякий раз, когда она хотела это сказать, слова будто застревали в ее непроходимом горле. Мадлен предавалась наслаждению, которое ей дарил он, Джек. Она забыла обо всем на этом свете, Мадлен лишь чувствовала, что он стоит за ее спиной.
Не выдержав, Мадлен открыла глаза и развернулась к нему. В темных глазах Джека горел огонь страсти. Она прильнула к нему с жаром, целуя губы. Он обвил ее сильными руками за талию. Джек наощупь подступил к стене, впившись в нижнюю губу Мадлен со всей пылкостью, что испытывал. Мадлен любила его и желала принадлежать ему, несмотря ни на что. И каково было ее разочарование, когда Джек отпрянул от нее.
– Милая, прости, – прохрипел он, соприкоснувшись с ней лбами. – Ты даже не представляешь, как сильно я пытался сдерживать себя, пытался уберечь тебя. – Он заглянул ей в глаза. – Я не могу перестать думать о тебе, Мадлен, и не знаю, что с этим делать.
Мадлен смотрела на него во все глаза. Его слова приносили сладость ее душе и в то же время удручали. Она совсем забылась от его прикосновений и чувственных поцелуев. Мадлен также не вспомнила ни разу и о Фейт.
– Кто такая Фейт? – внезапно выкинула она.
Джек изумился спонтанному вопросу. Он взял Мадлен за руку и отвел в ее комнату. Когда дверь захлопнулась, Джек снял фрак и повесил его на стул, Мадлен прислонилась спиной к стене.
– Фейт – это жена Криса, а маленькая Мери – его дочь.
Мадлен была поражена его словам, таким простым и понятным. Кусочки картины начали постепенно соединяться: вот почему эта женщина была в черном платье и с вуалью, и стало ясно, почему Джек был так ласков к ее дочке. Она же думала… О, какая же она идиотка! Джек испытывал чувство вины перед Крисом, и, конечно, он не мог относиться холодно к дочери того, кто спас ему жизнь. Джек был в долгу перед Фейт и Мери. Как Мадлен могла так скоротечно судить его, едва не подвергнув расстрелу?
Джек продолжил:
– Теперь я забочусь о них, помогаю, чем могу. Позволь узнать, почему ты спросила о ней?
Мадлен налетела на него с объятиями. Она была так счастлива слышать, что у Джека не было ни содержанки, ни любовницы. По крайней мере, она надеялась и на последнее. Это означало, что все его слова, поцелуи и чувства были искренними, настоящими! Мадлен пообещала себе, что больше никогда не будет безрассудно судить человека, толком не разобравшись в ситуации.
Джек обнял ее. Мадлен была на седьмом небе от счастья, словно они были в шаге от женитьбы. Однако все было далеко не так.
– Джек, – Мадлен воззрела на кофейные глаза, – Что с нами будет? Ведь мы никогда не сможем быть вместе. Это невозможно и одновременно невыносимо.
Он тяжко вздохнул и погладил ее по затылку.
– Я не знаю, леди Херефорд, – лицо Джека разошлось в улыбке. – Я бы хотел, чтобы все это оказалось реальнее, чем сон. Я бы сделал тебе предложение, мы бы поженились и…
Мадлен изогнула бровь в немом вопросе. Джек наклонился поцеловать ее шею.
– … и я бы на всех правах увлек тебя на неделю в своей спальне.
Мадлен похихикала, притворно сопротивляясь его ласкам, но кое-что еще приводило ее в печаль.
– Джек, нам надо перестать. С каждым прикосновением к тебе мне все труднее останавливать себя в следующий раз. Я боюсь, что однажды не смогу остановиться.
Джек виновато посмотрел на нее.
– Хорошо, последний раз. – Он резким движением притянул ее к себе, завладев губами Мадлен.
Когда они разъединились, Джек еще долго не мог уйти со фраком в руке. Они едва простились и распутали пальцы. Мадлен же, закрыв дверь, осознала, что все еще носит бальное платье. Переодевшись и распустив черную пелену густых волос, Мадлен прыгнула на кровать, что матрас подбросил часть подушек. Ее изнутри разрывало от радости.
У Джека никого не было! И на это недолгое и короткое время он целиком принадлежал ей. Да, они расстанутся, и это станет для нее непереносимым ударом. Но сейчас Мадлен будет наслаждаться тем счастьем, которое ей было послано свыше. Она не желала думать о будущем, ибо не хотела упускать настоящее. Это равносильно тому, что вместо того, чтобы готовиться разводить костер, она будет довольствоваться одной теплой искоркой в ее руках.
«Я не могу перестать думать о тебе» – сказал он ей.
В истоме ликования она сжала подушки под собой, чуть не запищав во весь голос.
Мадлен даже понятия не имела, какой властью обладала над ним. Когда Джек ушел к себе, он не мог понять, чего хочет. Очевидно, он желал Мадлен. Вкусив ее при первом поцелуе, он надеялся, что ему этого хватит. Однако эта прихоть стала для него настоящим наваждением. С того раза Джек не проживал ни дня, чтобы не захотеть прильнуть к ее мягким губам хотя бы разочек. Сейчас он был готов взять ее прямо там у стены. Пульсирующее знакомое чувство напомнило о себе в паху.
Сегодня Мадлен окончательно поразила его своими чарами и обольщением, с которым смотрела на него несколько минут назад. И Джек с огромным удовольствием стал бы ее мужем, если бы не ее происхождение. Не будь Мадлен компаньонкой и внебрачной дочерью герцога, он бы уже женился на ней. Но было еще нечто более странное: это его рвение вернуться на войну.
Каких-то несколько дней назад он был готов уехать хоть завтра. Джек сражался бы до последнего вздоха, сворачивая шеи врагам и защищая свою страну. Однако сейчас его душа не желала этого. Она хотела быть рядом с Мадлен каждую секунду, пусть даже ему бы пришлось сложить оружие на полках своего камина. Оно бы стало прекрасным украшением в рождественскую ночь, он стоял и любовался бы им, а Мадлен нежно прильнула бы к его спине, ожидая от него ребенка. Джек не успел заметить, как уже готов был принять ту самую уютную семейную жизнь, которая не так давно даже не умещалась в его сознании. Он и не примет ее, если в ней не будет Мадлен. И неожиданно его осенило: он любит ее.
Джек лег в постель, представляя Мадлен рядом с собой. Будучи женатыми, они согревали бы друг друга холодными ночами и просыпались бы вместе каждое утро. Он и Мадлен стали бы обоюдной опорой, в горе и в радости шли бы вместе по жизни, претерпевая все. Вспомнив о том, как Мадлен поддержала его, выслушав рассказ о Крисе, о его чувстве вины, Джека накрыла благодать.
«Вы не виноваты» – сказала она тогда.
И хотя Джек тогда не расценил всерьез ее слова, зато теперь понимал, что они облегчили его груз. Пусть он не почувствовал сначала, но ему будто нужно было это услышать. Джек нуждался в том, чтобы кто-то ему это сказал, тогда ему стало легче. Джек рвался с такой страстью и стремлением на войну после смерти Криса, он жаждал быть именно в горячей точке и только сейчас осознал истинную причину. Лишь теперь, признавшись себе в любви к Мадлен, Джека просветило. Он хотел вернуться на фронт, потому что считал это своим долгом, своим призванием. Но на деле Джек надеялся найти там смерть.
Смерть Криса, который пожертвовал своей жизнью ради него, хватко надломила его. Его жертва ударила по нему не хуже, чем могла бы сделать собственная смерть. Джек рассчитывал прибыть туда, взять под командование роту и в ближайшее время отправиться навстречу сражению. Отправиться и словить пулю в лоб. Да, на то и был расчет его коварного подсознания, чтобы избавить себя от мучений. Джек не мог просто покончить с собой, потому что это было бы по-свински по отношению к жертве Криса. Джек не мог так поступить, глубоко внутри он тешил надежду, что случайно нарвется на погибель в бою. Но тут его спасла Мадлен.
Мадлен показала ему лучший путь, более цельный. Она заставляла его улыбаться, из-за нее его сердце билось сильнее в погоне за жизнью. Она влюбила его в себя, заставив его остановиться, а душу – желать умиротворенности. Мадлен – чистый и невинный ангел, который снял с него все обвинения. Благодаря ее целомудренности Джек поверил ей. Скажи ему любой другой человек о своей непричастности к гибели друга, он не поверил бы. Но не Мадлен. Она буквально спасла ему жизнь. Не убеди Мадлен его в невиновности в смерти Криса, не влюби она его в себя, Джек бы уехал на войну. И, скорее всего, там под градом пуль и сабель цвет его жизни померк бы насовсем.
Проснувшись утром, Джек проведал Кевина. У его кровати уже сидела Мадлен, отпаивая его травянистым настоем.
– Как ты? – Джек оперся на косяк двери. – Ты нас здорово вчера напугал, Кевин.
Они обменялись лучистыми улыбками с Мадлен, Кевин допил отвар из банки.
– Мне уже лучше, – сказал мальчик более бодрым, сильным голосом. – Завтра уже буду готов совершать подвиги!
– Да, но это будет завтра. А пока тебе нужно провести еще минимум один день в постели.
Кевин скорчил лицо, сложил руки.
Мадлен обратилась к Джеку:
– Я думаю, что мы обойдемся без врача. Я заварю ему еще ромашки и передам кухарке, чтобы приготовила мясной бульон.
Джек одобрительно кивнул. Эта девушка еще вчера сокрушила его изобретательностью, ухаживая за Кевином, а уже сегодня его брат был почти здоров. Она просто чудо!
Мадлен забрала баночку и вышла в коридор. Джек оглянулся и, убедившись, что никого рядом нет, догнал ее и прижал к стене между картин с портретами. Мадлен выпучила глаза, беспокойно осматриваясь по сторонам.
– Ты с ума сошел! Хочешь, чтобы нас увидели?
– Всего лишь хочу пожелать тебе доброго утра, – сказал он и поцеловал ее.
Ее глаза излучали чистый свет. Она чмокнула его еще раз, и после этого Джек отпустил ее. И очень вовремя, потому что через секунду в конце коридора показалась фигура Марши. Джек лишь услышал, как Мадлен попросила ее сменить одеяла для Кевина.
– Джек.
Он обернулся, перед ним стояла Миранда, закусив губу.
– Да, Мира? Ты что-то хотела?
– Джек, я хотела извиниться перед тобой за вчерашнее…
Он таращился на нее всеми глазами.
– … я была неправа. Я не хотела обижать тебя. Теперь я понимаю, что ты желал мне и Кевину добра. После смерти мамы ты не желал лишать нас еще и старшего брата, к тому же ты выжил и вообще…
Джек не дал ей договорить и просто твердо обнял ее. Зная характер своей сестры, он очень дорожил ее словами.
Миранда потрепала между пальцев его воротник, робко подняла голову и затаила дыхание.
– Ты уедешь от нас?
Джеку она напомнила сейчас маленькую девочку, которая умоляющим взглядом просила отца не оставлять их с мамой. Он не мог ответить иначе.
– Конечно, нет. Я больше никуда от вас не уеду.
Этих слов сполна хватило, чтобы сделать Миранду счастливой. Сестра чмокнула его в щеку. Обнявшись, они пошли по коридору к комнате Кевина.
– А что там с тем японцем? – спросил Джек.
Миранда потерла нос.
– С кем? А-а-а… Мистер Миура очень обходительный, мне с ним интересно.
Озорной взгляд Джека метнулся в нее.
– Может быть, в следующем году твой дебют уже будет носить статус «замужем»?
– Джек!
Их серебристый смех прокатился вдоль длинного коридора. Войдя в детскую, Кевин быстро запрыгнул в постель. Он притворно закрыл глаза, будто спит.
– Какая жалость, Джек. Кевин все еще спит. – Миранда встала у изножья кровати, весело ему улыбнулась.
– Это же хорошо. Мы поделим конфеты пополам на двоих. Они, конечно, предназначались для больного, но, к счастью, он спит, так что…
Кевин вскочил, указывая на них пальцем.
– Ах вы мошенники! А ну, отдавайте мою долю сейчас же!
Миранда театрально ухватила лицо ладонями, воскликнула:
– О, чудо! Наш брат проснулся.
Кевин сощурил свои светло-карие глаза и бросил:
– Пытаешься отвлечь меня, Мира? Меня не проведешь! Где мои конфеты?
Миранда и Джек расхохотались. Джек сел в кресло, закинув ногу.
– Ты вставал с постели. – Интонация стала заметно строгой. – Доктор Мадлен тебе запретила сегодня гулять, а только лечиться, мистер Гудман.
Кевин не унимался:
– Так где конфеты-то?!
– Ты получишь их, когда полностью выздоровеешь. А для этого ты должен слушать то, что тебе говорит Мадлен.
В комнату мягкой походкой вошла Мадлен с подносом, на котором покоились чай, мед и ромашка.
– Кто-то звал меня?
Кевин тут же улегся, поправляя на себе одеяло.
– Мы говорили о важности соблюдения Кевином постельного режима, – сказала Миранда.
Пока она ставила все эти великолепные лекарства для Кевина на столик, от которых он поморщился, Джек осматривал в наклоне ее соблазнительное декольте. Мадлен уловила его взгляд и раскраснелась. Ее волосы сегодня были распущены и держались на заколках с бабочками, а светло-голубое простое платье гармонично сливалось с ее серыми глазами. Джек любовался каждой ее деталью, каждый движением.
– Хочешь, я тебе почитаю что-нибудь? – предложила Миранда Кевину.
Мальчик в задумчивости наклонил голову.
– Да, пожалуй.
– Хорошо. – Миранда ушла в библиотеку за книгой.
Приставив ко рту сложенный кулак, Джек обратил пристальный взгляд к Мадлен. Она предложила мальчику чай и мед.
– Присядь. Бульон скоро будет готов, Кевин, но тебе нужно подкрепиться.
Джек нагнулся к Мадлен:
– Нам нужно поговорить, выйдем в коридор.
Когда они вышли, на ее встревоженном лице читалось, что она ждет безрадостных новостей. Джек не был уверен, станет ли это поводом для радости или для грусти, но он должен был излить ей свои чувства. Он взял ее за руку.
– Мадлен… Как ты думаешь, Кевин завтра уже поправится? – Джек не хотел изливать ей душу, пока ее лицо немного не сгладиться.
Мадлен изумилась, но ответила:
– Ну, я надеюсь, что завтра он полностью излечится. Я сделаю все возможное, чтобы так и было. В крайнем случае послезавтра Кевин окончательно будет готов к выписке. – Она ослепительно улыбнулась.
Не сбиваясь с серьезного настроя, Джек продолжил:
– Мадлен, я…
– Джек, Мадлен! – Марк свалился в этот коридор будто с неба. – Я вас еле нашел.
Их руки за секунду разъединились. Марк шагал, счастливый видеть их обоих. Или только ее.
– Ты откуда здесь? – Джек был, мягко говоря, недоволен его нынешним появлением, так как смешал ему все карты.
– Да вот, решил навестить старого друга, – сказал Марк, с интересом взглянув на Мадлен.
Та сделала реверанс и поприветствовала его милой улыбкой. Джек внимательно следил за поведением обоих. Все переглядывались, повисло неловкое молчание.
Мадлен спонтанно заговорила:
– Я вас оставлю, джентльмены. Мне еще нужно напомнить Марше про одеяла для Кевина, – и тихо зашагала по ковру.
Джек наблюдал, как она удалялась от него.
– Зачем Кевину одеяла? – спросил Марк.
Ночь наступила внезапно быстро. Она накрыла их замок своими темными крыльями, как черный ворон птенца. Глядя в окно, не было и намека на свет – сплошная темень. Если бы за окном прошел кто-нибудь с фонарем, то Мадлен бы казалось, что этот человек бродит в пустом пространстве, как до создания мира, когда не было ничего. Она лежала в постели, когда пошел проливной дождь. Мадлен опасалась, чтобы настойчивые грозные капли не пробили окно. Сама не зная, зачем, она зажгла свечу и вышла в пеньюаре из спальни. Густые тени коридора заполнили собой все пространство. Пройдя немного влево, Мадлен услышала стоны за дальней дверью. За ней находилась комната Джека.
Раздался крик, рвавший глотку. Мадлен жутко испугалась. Она поневоле зашла внутрь, чтобы увериться, все ли с ним в порядке, но, очевидно, что нет. Джек ворочался в кровати во сне, размахивая руками по постели. Наверное, ему снилась война. Он громко и сдавленно стонал. Мадлен не смогла сдержать своей сердобольности, его крики пронзали ее насквозь. Ноги понесли к его кровати и, поставив свечку на столик, она присела рядом. Мадлен погладила его голову, пройдясь по влажным волосам. Джек перевернулся к ней – его рука упала на ее ноги. Чтобы не вскрикнуть, она сделала над собой большое усилие. В следующую минуту он прижался к ее бедрам.
«Что ж, мне все равно не спится. Так какая разница, как именно провести эти бессонные часы?» – подумала она в свое оправдание.
Она пришла сюда не соблазнять Джека. Она здесь, чтобы помочь ему и успокоить. Мадлен нежно и хаотично водила руками по его спине. Ее изумило то, насколько она была у него сильной. Она поглаживала рельефные твердые мышцы мужского тела. Обнаженного тела! Мадлен лишь сейчас осознала это. По крайней мере, он был раздет до пояса, а остальное скрывало одеяло. И слава богу! При ином случае Мадлен не смогла бы утром поднять на Джека глаза.
Джек перестал кричать, но все еще тихо стонал. Ей было так жалко его. И хорошо, что он не видит ее рядом с собой, не видит сочувствующего выражения ее глаз. Иначе Джек прогнал бы Мадлен, а она хотела быть рядом с ним. Она желала пройти через эту агонию вместе с Джеком, увидеть то, что видел он в своих снах. Мадлен бы разделила с ним горечь от утраты друга, муки адской боли при ранении и все людские страдания, которые он успел увидеть своими глазами. Она была бы мужественной ради него. Еще одно его стенание пронеслось навылет ее тела.
– Т-ш-ш, – колыбельным шепотом промолвила Мадлен ему на ухо. – Спи, спи. Я рядом.
Она отгонит каждый его страх и страдание, которое перенес Джек. Однажды вся боль покинет его без остатка, как в тавернах до дна осушают бокалы с горьким шнапсом. Мадлен будет охранять его сон. Она заслонит его собой от всех бурь и ветров. А когда все ненастья пройдут Джека стороной, он очнется. Она тихо помолилась над ним за его покой.
Так Мадлен и пробыла в его кровати несколько часов, после чего ушла в свои покои, будто ее никогда здесь и не было.
Глава 16
Это было еще одно солнечное утро в поместье Херефорд. Однако это стало недостаточной причиной, чтобы захотеть встать с кровати.
Вчера Мадлен весь день ухаживала за Кевином. Наверняка врата в сон должны были распахнуться для нее под вечер. Как бы не так! Она лежала и всматривалась в ночную темноту, думая о Джеке, о его взглядах и прикосновениях, которые заставляли ее тело трепетать. Потом она прокралась в его комнату, как вор, и стала отгонять мефистофельские тени. Мадлен гладила его торс, шептала на ухо, чтобы пролить хотя бы немного света на сны Джека, чтобы облегчить его ношу. Там она ощутила неимоверное желание прикоснуться губами к его груди и шее. Мадлен играла с огнем, который в конце должен больно обжечь ее. Ничто не могло сдержать ее от желания точно так же, как и Джека. Мадлен попалась в сеть соблазна, из которой выпутаться будет непросто, если не невозможно.
Усилием воли она поднялась. Распахнув занавески, ее ослепило яркое солнце – она зажмурилась. Одевшись, Мадлен сразу же пошла посмотреть, как там Кевин. Но в детской от него осталась только не заправленная кровать с комканными простынями. В дальнем углу комнаты она обнаружила боксерскую грушу, которой здесь вчера не было. Бродя по замку в поисках хоть кого-нибудь из членов семьи Гудман, Мадлен не нашла никого.
«Куда же все исчезли?»
На нее накатило волнение от мысли, что мальчику стало плохо, и Миранда с Джеком повезли его к доктору верхом на лошадях. Проходя вдоль стены с высокими окнами, Мадлен прилипла к одному, когда увидела в стороне от сада седланную лошадь, Джека, Кевина и Миранду.
Она так быстро рванула вниз по лестнице, что едва не запнулась и не покатилась по ней клубком. Мадлен миновала все входы и выходы, а когда добралась до места с отбивающим грудь сердцем, застопорилась перед дружной компанией. Миранда была одета в амазонку лавандового цвета. Все четверо, включая коня Джека, пребывали в прекрасном настроении. И Джек был весел. Увидев ее, он осветился еще большей улыбкой.
– Доброе утро, – протянул он.
Все остальные повернули к ней голову и тоже поприветствовали.
– Что это вы делаете? – Положив руку на грудь, Мадлен все еще восстанавливала дыхание. – И почему Кевин не в постели?
Джек ответил:
– Кевин чувствует себя хорошо, и мы решили взять его с собой, ведь ему тоже скоро надо будет осваивать верховную езду.
В изумлении Мадлен вытянула лицо.
Миранда дополнила с лукавым огоньком, натягивая потуже перчатки:
– Джек хочет обучить меня невозможному – верховной езде. Но я начинаю подозревать, что он просто хочет меня убить, выставив мою смерть как несчастный случай.
Джек от души рассмеялся. Мадлен впервые услышала его насыщенный живой смех. Он был несравним ни с чьим, которые она могла слышать за всю свою жизнь. Его смех был схож с гармоничным журчанием реки.
– Джек, когда это случится, пообещай, что я займу ее огромную комнату. – На скамье Кевин заболтал недостающими до земли ножками.
Миранда уставилась на него, наклонив голову.
– Спасибо, брат. Эта мысль будет мотивировать меня к выживанию! – Она с недоверием повернулась к Джеку: – Он ведь не затопчет меня своими огромными копытами?
Джек похлопал по черному жеребцу.
– Конечно, нет, Мира! Иначе я бы не позволил тебе к нему приблизиться. Кайрос смирный. Он еще при Вене привык к шуму стрельб и взрывов, так что тебе нечего бояться.
– Значит ли это, что он выдержит крики Миранды? – подтрунила Мадлен.
Миранда обиженно скуксилась:
– Еще одна острота и я откажусь от этой авантюры.
Мадлен подступила к ней и обняла в знак извинения. Она села рядом с Кевином и заняла позицию наблюдателя.
– Светская леди должна уметь держаться в седле, – сказал Джек.
– А просто красиво держаться за седло, я так понимаю, будет недостаточно? – пустила в шутку Миранда.
Мадлен прикрыла рот рукой, чтобы не отвлекать своим хихиканьем и без того смятенную Миранду. Глядя на нее, складывалось ощущение, что ее вот-вот прорвет на нервный смех.
Джек указывал ей на элементы седла:
– Ты подходишь слева и ставишь на стремя левую ногу, руками можешь держаться за рожок. Потом ты поднимаешься, опираясь на стремя, и перекидываешь вес тела через коня с помощью правой ноги. Поняла? – Лицо Миранды искривилось в сомнении, и Джек добавил: – Я покажу. Это довольно просто.
– Для тех, кто провел несколько лет с седле – да, просто.
Джек поставил ногу на стремя и ловко запрыгнул в седло. Он сидел на коне так уверенно, будто родился для скачек. Мадлен бессознательно и с восторгом засмотрелась на него. Она бы с удовольствием оказалась в этом самом седле рядом с ним, прижимаясь к его сильной груди. Однако на Миранду трюк произвел обратный эффект: ее это не только не убедило, а напугало еще больше.
– Я так не смогу, – провыла она, как тоскливый волк на луну.
– Разумеется, сможешь! Давай попробуем.
Джек был решительно убежден, что Миранда справится. Он сильно верил в ее успех, пытаясь вселить это чувство в нее. Джек словно насквозь хотел пропитать своей энергией сестру, но нечаянно воодушевил Мадлен.
Он спрыгнул с жеребца. Миранда неуверенно подступила ближе. Она поставила не ту ногу на стремя и при попытке запрыгнуть в седло Миранда повисла на нем. Кайрос слегка занервничал на месте. Джек стал его успокаивать.
– Запрокидывай ногу и садись, – говорил он.
Миранда закапризничала:
– Знаешь, мне больше нравились деревянные лошадки! – Она перекинула ногу и… Ура! Миранда сидела верхом на коне… задом наперед.
Кевин громко расхохотался, за что Мадлен его поругала. Миранда перекрутилась, интенсивно раздувая крылышки носа. Казалось, в один момент вместо воздуха она выдохнет огнем от закипающего внутри роптания.
– Очень неплохо, – изрек Джек, но даже Мадлен почувствовала в его фразе запинку. Встретив неудовлетворение в глазах Миранды, он уверял: – Правда! Уж поверь мне, я видел много неудачных наездников.
Миранда фальшиво улыбнулась, она взяла поводья в руки. Джек принялся объяснять ей особенности управления лошадью, и потом Мира попробовала проехаться самостоятельно. Мадлен с замиранием сердца следила за ней. На этот раз у нее выходило более уверенно и, что важнее, правильно. Когда Кевин попросился прокатиться, Джек не разрешил. По нему было видно, что он доверяет Миранде, но в то же время слегка боится за нее. Он приковал к сестре все свое внимание, пока она накручивала круги в поле на Кайросе.
– Откуда такое странное имя у жеребца? – Мадлен подошла к нему с заведенными сзади руками.
Джек обратил к ней бездонные темные глаза.
– Я назвал его. Кайрос – один из древнегреческих богов, означающий удачу. И на войне она как никогда нужна коню и всаднику. Как ты видишь, жеребец цел и невредим.
– И, к счастью, его всадник. – Мадлен подарила ему чарующую улыбку.
Кевин побежал с холма прямо к Миранде, представляя себя на ее месте в седле. Встряхнувшись, Джек поспешил приостановить шустрого мальчика, чтобы он не попал под копыта Кайроса.
Это была настоящая семья. Миранда даже не может вообразить, как ей повезло с двумя братьями. Просто иметь их уже было счастьем. Теперь и Джек с ними и, кажется, даже радуется этому. Они лишились обоих родителей, зато это сплотило их еще больше, и вернуло Джека домой с войны. Кто знает, что бы с ним стало… Мадлен дернула головой. Она и думать не хотела, что бы с ним могло быть, какую боль он мог бы перенести, не будь он сейчас дома.
«А где-то там у меня тоже есть брат» – напевала ей совесть.
Да, у нее был Саймон. Вернее, мог быть. Ее абсолютно родной брат по крови сейчас и не подозревает о ней. Мадлен достала листок из кармана и преподнесла к глазам. Она прочитала его в тысячный раз за три года. Письмо всегда погружало ее в море печали, а сейчас всего лишь навеяло на нее легкую тоску. Вдруг ее жизнь круто изменится, если Мадлен напишет им письмо? Мадлен вздохнула со скрипичной грустью. А что могло перемениться? Ничего, потому что она незаконнорожденная.
Самое интересное, что и Саймон был рожден вне брака, но четырехлистный клевер удачи нашел его первым. Он остался официальным сыном Лендского, а она не являлась его дочерью по закону. Пораскинув умом, аналогично Саймон не был сыном для Фелиции. Он ее даже не знал ровно так же, как и она Сэмюэла. Однако кровное родство оставалось неизменным. Никто и никогда не исправит этого, кровь нельзя было полностью перелить и наполниться новой. Невозможно оторваться от их общих корней и стать новым человеком без семьи и прошлого.
– Мадлен? – Джек поднялся к ней. – Почему ты так рассеянно вздыхаешь? – Опустив глаза, он заметил краешек листка в ее руках. – Тебе грустно?
– Я вздыхала по своему брату Саймону. Наверное, это замечательно, когда у тебя есть кто-то вроде старшего друга, причем если между вами есть кровные узы. – Мадлен опустила голову на смятую бумагу в ладонях. – В детстве я очень просила маму родить мне брата. Хотя тогда я и понятия не имела, что он у меня уже есть. Откуда ребенку знать это? Ему не объяснить эти препятствия и сложности, которые не позволяют с кем-то быть вместе.
Джек подошел ближе, приподнял руками ее голову, обращая к себе. В его глазах толстым почерком было высечено сострадание.
– Ты уже не ребенок, и ты знаешь правду. Так почему бы тебе не позволить узнать ее Саймону? Он имеет право знать о том, что у него есть сестра. Немного нечестно поступать так с ним и скрываться. Прямо сейчас сходи и напиши ему письмо.
Мадлен бросило в сомнения. Может быть, Джек прав? Написать, если уж не отцу, то хотя бы Саймону, и все это закончится. Ее сердце перестанет разрывать от неизвестности.
Если верить словам мамы о том, какой хороший Сэмюэл, значит, и Саймон был таким же. Мадлен не могла представить сына своей доброй и ласковой матери злым и нахальным. Если Саймон решится приехать сюда, то он начнет предлагать деньги, которые Мадлен ни за что не примет. Хотя, глядя на ее нынешнюю жизнь при Херефорд-хаусе, Мадлен вряд ли стала бы думать, что ей нужна помощь или что она нуждается в деньгах. Пусть она обычная компаньонка, зато пока у нее стабильный и неплохой доход. Таки решено!
Мадлен погладила его по руке, и ее сердце ударила искра.
– Спасибо, – прошептала она.
Джек наклонился к ней и хотел поцеловать, но Мадлен прислонила пальцы к его губам, напомнив, что они не одни. Он негодующе чертыхнулся.
В своей комнате Мадлен приготовила для письма все: чернила, чистый лист бумаги и… Перо! Она трясущимися руками достала забытое перо из ящика.
Мадлен собрала всю свою смелость и решительность в кисть, нависающую над чистым листом, и начала писать:
«Доброе утро, дорогой Саймон!»
А если он прочтет его не в утреннее время? Мадлен с поджатыми губами зачеркнула написанное.
«Дорогой Саймон!»
Почему «дорогой»? Мадлен нахмурилась. Она размашисто перечеркнула все и нервно смяла бумагу в один круглый комок. Мадлен достала новый лист из стола и окаменела в нерешительности черкнуть хотя бы пару слов. Она медленно сделала вдох и выдох. Это напомнило ей, как она утешала Джека, и как он успокаивал ее, целуя ее шею в тускло освещенном коридоре. В блаженной улыбке ее лицо растаяло, она успокоилась.
