Текст книги "Она дана ему свыше (СИ)"
Автор книги: Энжи Вэс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Глава 21
Когда Миранда, будучи ошеломленной не меньше остальных, объявила, кто их гость, тело Мадлен заметалось по комнате. Она обхватила себя руками, борясь с чувством неимоверного волнения. Ее лихорадочно бросало то в холод, то в жар. Внутренний голос приказывал ей заглушить панические атаки, и Джек тоже попытался ее усадить в кресло. Мадлен наспех вернулась к себе и стала приводить внешний вид в порядок.
«Герцог Лендский. Значит, это не Саймон, а Сэмюэл приехал в Херефорд-хаус».
Но почему Саймон отправил своего отца вместо себя? Неужели он настолько сторонится внебрачную дочь своего отца и матери? Самый простой контакт с сестрой не заботил Саймона так же сильно, как Мадлен. Он не пожелал увидеть родную кровь. Печальное открытие больно пронзило ее сердце и гордость. Что ж, если брат не желал знать ее, то и она не станет пускать по нему слезу. Мадлен также будет притворяться, будто его и нет вовсе. Однако колющий сердце осадок все еще оставался внутри.
Мадлен оценочно уставилась на шкаф с одеждой, решая самую главную задачу в мире: в чем встретить отца. Платье должно быть превосходным, по одежде обычно определяют уровень качества жизни человека.
Если бы Мадлен надела одно из старых платьев, то, в котором она драила котлы у Хопкинсов за два фунта в год, человек окинет ее не намётанным взглядом и вынесет: служанка. Ее рука остановилась на гладком синем бархате. Миранда не поскупилась на ткани для нее. Только сейчас Мадлен достойно обрадовалась ее излишней щедрости, натягивая сверху бархатную синеву и по пути мысленно молясь о ней с благодарностью.
Второпях она пару раз просунула руку не в тот рукав и опустилась на пол, окончательно запутавшись в ткани. Мадлен хотелось залиться слезами и потрясти дом громкими криками, но прежде она уговорила себя попытаться еще раз. Платье удачно село на ней. Мадлен на какой-то миг показалось, что оно даже улыбнулось исчезнувшей участи превратиться в порванную или мокрую тряпку. Волосы она как бы вскользь уложила в пучок.
Узнает ли ее отец? Мадлен хотела услышать то, что он ей скажет. Сэмюэл вполне мог усомниться в том, что она его дочь. Возможно, он приехал сюда просто удостовериться. А если он ей не поверит? Но Мадлен-то была убеждена в словах матери. Если бы отец усомнился в подлинности написанных ею слов, его бы здесь не было.
Мадлен быстро шла в гостиную, борясь с ногами, которые норовили спутаться. В ее голове вихрем закрутились варианты приветствия: сказать «доброе утро, ваша светлость» или «приветствую вас, герцог Лендский»? Или простое «здравствуй, папа»? Мадлен до боли натерла пальцем нижнюю губу. Она подошла к закрытой двери, и сердце от страха застучало. Влажные пальцы легли на дверную ручку и сильно толкнули вперед. Возможно, слишком сильно: проем распахнулся настежь, и ударный звук привлек внимание двух пар мужских глаз. На диванах сидел Джек и молодой мужчина, который, судя по возрасту, никак не подходил под описание ее отца. Саймон?
Вероятно, глазеющий на нее мужчина – никто иной, как ее брат. В привычке оба встали, не отрывая от нее глаз: должно быть, ее внешний облик достиг уровня леди. Мадлен подошла и присела перед Саймоном в реверансе. Они ошеломленно разглядывали друг друга, пытаясь найти схожие черты. Он был точной копией ее матери.
Джек откашлялся:
– Пожалуй, я оставлю вас одних, – и вышел из комнаты.
Неловкую паузу прервал Саймон:
– Здравствуй, Мадлен. – Оба погрузились на мягкие обивки. – Я отправился сюда сразу же, как только получил твое письмо. Честно говоря, я очень удивился, узнав, что у меня есть сестра.
– Да, я тоже удивилась, когда узнала от мамы про тебя и про отца. Вообще, когда объявили о прибытии герцога Лендского, я думала, что это он приехал.
Саймон опустил изумленный взгляд в пол, сказав:
– Жаль тебя огорчать, но Сэмюэл умер еще два года назад. Теперь мы – единственное, что осталось от них обоих.
Улыбка исчезла с ее лица. Отец был мертв. Ее отец, которого Мадлен не успела узнать. Но, может быть, успела бы, если бы нашла его сразу после кончины Фелиции! Она поникла, преследуемая чувством сожаления. Это то ощущение, когда ты осознал потерю чего-то очень дорогого, но неизвестного. Мадлен никогда не была знакома с отцовской любовью, со связью, которая возникает между дочерью и отцом. И никогда теперь не узнает, каково это.
– Ты очень похожа на него, – добавил Саймон. – Те же глаза, волосы, черты лица. Глядя на тебя, я вспоминаю отца.
Эти же слова Мадлен слышала от матери в последние мгновения ее жизни.
– Как странно, – рассеянно протянул ее голос. – Он умер спустя год после гибели мамы. От чего это случилось?
Брови Саймона поднялись и опустились.
– Неизвестно. Он был физически здоров, да и молод еще. Никаких признаков насилия, отравления – ничего. Для меня это остается загадкой, но, полагаю, что от тоски. Ведь отец умер почти сразу после смерти матери, верно? Наверное, он не смог справиться с горем.
– Он не был счастлив в браке? С твоей… мачехой?
Саймон издал горький смешок:
– Нет. С ней даже я был несчастен. Кэтрин знала о Фелиции, но не говорила о ней до тех пор, пока та не скончалась. – Лицо Саймона стало внезапно грустным.
В очередной раз она убедилась тому, как он схож с ее матерью. То есть с их матерью.
Мадлен, кинув взгляд на кольцо его левой руки, спросила:
– А ты счастлив со своей женой?
Саймон глянул на палец и ответил:
– Да. – Уголки его рта снова дернулись в улыбке. – Ее зовут Оливия. Как раз перед моим отъездом выяснилось, что она ждет ребенка.
Мадлен не сдержала удивленной улыбки. Она душой и сердцем возрадовалась за счастье Саймона.
Мадлен ощутила, что пучок на голове медленно начинает слабеть и соскальзывать.
– Херефорд мне рассказал, что ты работаешь на него компаньонкой. Но как это вышло, если официально у тебя нет благородного происхождения?
Мадлен замялась. С пунцовыми щеками она в конце концов рассказала Саймону всю историю о том, как встретила Миранду и как стала компаньонкой под чужим именем.
– Теперь им грозит потеря репутации. Я даже и не знаю, что делать. Я в отчаянии.
– Как все серьезно. – Саймон потер шею. – Может, я могу помочь?
– Как? – Мадлен подняла на него оживленные глаза, неосознанно схватив за руку, покоившуюся на подлокотнике.
– Ты можешь помочь этой семье, заявив, будто ты обманула их о своем происхождении. Они не пострадают при условии, если ты покинешь их дом. Перед светом Гудманы будут чисты и непорочны. А ты можешь поехать к нам в Ленд-парк и жить там, если хочешь. Мы с Оливией с радостью примем тебя в нашем доме.
Решение Саймона казалось ей вполне разумным. Действительно заявление Мадлен может в корне изменить ситуацию, очистив Миранду, Кевина и Джека от позора. Только при этом она должна уехать. Оставался лишь один вопрос.
– В качестве кого я буду жить у вас? – спросила Мадлен.
Рука Саймона накрыла ее ладонь сверху.
– Ты знаешь, я не могу открыть всем, что мы с тобой брат и сестра. Оливия скоро родит, и ты можешь быть принята на работу как няня. Позже – гувернантка для ребенка.
– Но мое сходство с отцом очевидно. Все догадаются.
– Нет. – Саймон покачал головой. – Никаких прямых доказательств нашей связи нет. Выдвигать сомнительные предположения и строить догадки не станут: побоятся. Ну так что, ты согласна?
Холодные сомнения не давали ей вымолвить «да». Мадлен сделает больно им всем, если уедет. И себе тоже. Вспомнив прекрасно проведенную ночь с Джеком, Мадлен хотела удариться в слезы оттого, что подобного счастья с ней больше не случится. Ее влагалище все еще отдавалось болезненной пульсацией, служа напоминанием сладких часов ее жизни.
С другой стороны, будет гораздо хуже, если она останется. Большие последствия придется расхлебывать всем троим. А так Гудманы останутся не при чем, и Мадлен будет рядом с братом.
– Да, – отметя сомнения, ответила она. – Но не говори пока им о моем решении. Я сама сделаю это.
– Хорошо. Через два-три дня мы отправимся в Ленд-парк. Это хорошее место, тебе там понравится.
Неожиданно они повернули удивленные головы к раскрывшимся дверям, в которые упали Миранда и Кевин. Поднявшись с пола, они заметно смутились.
– Мы здесь проходили мимо и споткнулись. – Миранда покраснела, переминая сплетенные руки. – На улице неимоверно жарко! Даже не представляю, как вы сюда добрались, ваша светлость.
Кевин не поднимал глаз, в строгом молчании сцепил ладони перед собой. Мадлен и Саймон сидели в озадаченном безмолвии, иногда переглядываясь.
– Я думаю, – прервала неловкость Мадлен, – нам нужно больше чашек под чай, Миранда. – Она кивнула ей, та с радостью переключилась и дала указания горничной.
Кевин мышкой сел в кресло, все еще стыдившись своего нелепого поступка. А у Миры, напротив, всякая неловкость испарилась с лица и языка.
– Я Миранда, ваша светлость. Мы с вами уже познакомились. Я и представить не могла, что у Мадлен есть брат. Хоть это и конфиденциально, – она обратилась к Мадлен, – но все равно я считаю, что тебе стоило со мной поделиться. Мы ведь уже как семья.
При звучании последних слов чашка Мадлен не выдержала и выскользнула на пол, не разбившись только благодаря ковру.
– Как неуклюже! – Она подняла чашку и поставила обратно на стол, посматривая на темное пятно, впитавшееся в ковер.
Мадлен обратила внимание на поджатые губы горничной, стоящей у стены, которой вскоре придется оттирать щеткой светлое тканное изделие.
Ей вспомнились те дни, когда она была на ее месте и чистила несколько ковров каждую неделю. Причем они не были такими чистыми, как здесь, в Херефорд-хаусе. Зачастую ей попадались прилипшие леденцы, реже – пережеванная смола, вызывающая отвращение. Теперь же Мадлен сидела совсем по другую сторону берега. Не совсем ясную и определенную, но точно лучшую.
– Не все секреты можно доверить даже самым близким, мисс Гудман, – сказал Саймон и откусил печенье.
Горничная принесла дополнительные чашки и разлила чай. Ее уход прорвал блокаду всеобщего молчания.
– Отнюдь не все так очевидно, ваша светлость. Временами на Мадлен лица не было, все грустила. Теперь я понимаю, чем это было вызвано. Я думаю, если что-то угнетает, лучше поделиться этим грузом и станет легче. Я права, Мадлен?
Исподтишка она дернула Миранду за рукав. Саймону вовсе не обязательно знать о ее переживаниях, которые она испытывала годами, мучая себя материнским письмом. Благо, он не спрашивал, почему Мадлен не написала раньше. Иначе как бы она объяснила, что не хотела предстать перед ним и отцом в оборванных грязных юбках и не желала их обременять своим существованием?
Спустя время Кевин притронулся к чаю и сладкому, не стараясь вникать в разговоры взрослых. По крайней мере, так казалось со стороны.
– Надеюсь, ваш брат не будет против, если я остановлюсь здесь на пару дней? – Саймон переглянулся с Мадлен.
– Разумеется, нет! – ответила Миранда с распахнутой душой. – Вы могли бы остаться подольше, посмотреть поместье, сад, ознакомиться со всем парком, посетить город. – Она надкусила конфету. – Конечно, в нашем провинциальном городе развлечений немного, но мы можем что-нибудь придумать.
Саймон прочистил горло.
– Я бы с радостью задержался, но не могу. У меня дома осталась беременная жена. Не хочу, чтобы мал… чтобы она долго находилась одна.
– Но срок еще маленький, – изумилась Мадлен. – Что может с ней случится?
– Беременность – вещь тонкая и непредсказуемая.
В гостиной внезапно послышался звук порхающих крыльев и резкий стук по стеклу. Их ошарашенные лица взметнулись вверх: маленькая серая птица искала выход через окно на улицу.
– О, ужас! – вскрикнула Миранда. – Как она оказалась в комнате? Это же плохая примета.
Птица быстро нашла снизу форточку и вылетела в нее.
– Я не верю в суеверия. – Мадлен равнодушно откусила зефир. – Придерживаюсь исключительно христианского мировоззрения.
– Значит, ты истинная приверженка религии? – Саймон вскинул бровь.
Миранда вставила:
– Да, Мадлен очень набожна.
После сегодняшней ночи она уже была не так уверена в своей набожности. Мадлен потеряла девственность, не будучи повенчанной! Верх порока, за который ее стоило бы высечь плетью. Однако она все равно дала клятву и твердо уверена, что сдержит ее. Это обещание было для Мадлен священным. Несмотря ни на что, она сделала выбор в пользу запрещенной любви.
Мадлен ощутила, как волосы грозились упасть на плечи в любую секунду.
– Саймон, я распоряжусь, чтобы тебе показали твои покои.
– Конечно.
После того как Мадлен вышла, ее прическа развалилась. Когда она собрала пучок, нашла Маршу и попросила подготовить комнату для Саймона, она зашла внутрь своей спальни и глубоко вздохнула.
Мадлен нелегко давалось решение об отъезде. Еще труднее будет говорить о нем главным жителям дома. На это у нее было лишь два дня, может, три. В тоске ее ноги бесцельно стали бродить по комнате. Мадлен расстанется с ними и больше не увидит. Разлучившись с Джеком, она никогда не встретит кофейных глаз, украшенных теплой прекрасной улыбкой. Сердце ее горько сдавило.
Мадлен достала жемчужное ожерелье, и со слезами примерила на шее. Бусинки обрамляли ее, как изящный белый венок покойницу. Сегодняшняя ночь была в списке самых лучших в ее жизни. Вспомнив горячие нежные губы Джека, которыми он ласкал ее, Мадлен механически облизнула свои. Она примет удар на себя и уедет с Саймоном в его дом.
Мадлен пыталась приободрить себя мыслями о воссоединении с братом, о предстоящем знакомстве с его женой. В добавок ко всему они ожидали рождения их ребенка. Ее племянника! Мадлен будет играть с ним, а позже обучать его. Ее рот растянулся в кривой улыбке, как у мученицы – именно так исказят ее жизнь попытки притворного счастья.
«Я снова буду проживать чужую судьбу под чужой крышей» – удручающе подумала Мадлен.
У нее не будет ни своей семьи, ни своего дома. Даже счастье Мадлен станет испытывать за других. Ее глаза будут наблюдать за любящими друг друга Саймоном и его женой Оливией, за шалостями их маленьких детей. В голове фантазия Мадлен непроизвольно напишет другую картину про нее, Джека и их ребенка в трогательных свежих красках. И каждый раз при столкновении этой мечты со свирепой реальностью она будет плакать над ее обломками. Но Мадлен предпочтет испытывать чужое счастье, чем никакого. В противном случае, если она откажется от предложения Саймона, то ей придется вернуться в свой одинокий дом. Сейчас там, наверное, все заросло в пыли под тенью серости, что за две секунды приведет ее в тоскливое настроение.
Мадлен положила ожерелье в карман. Открыв дверь, она, к удивлению, встретила Джека.
– Я как раз собирался постучать, – сказал он.
Она впустила его внутрь.
– Почему ты грустишь? – Сощуренные темные глаза пробежались по ее лицу. – Ты должна радоваться, ведь приехал твой брат.
– Я рада. – Она вымучила неестественную улыбку. – Правда. Я надеюсь, ты не будешь против, если он задержится здесь на два или три дня?
– Конечно, нет. – Джек подступил к ней, взяв за руку. – Послушай, мне очень жаль, что тебе не удалось застать отца живым. Может быть, ты хочешь об этом поговорить?
Мадлен резко вынула из его руки свою. Теперь его прикосновения служили поводом для грусти потому, что ей будет их не хватать. Она чувствовала, что вот-вот снова расплачется.
– Нет, Джек, не хочу. – Ее голос стал сухим, как пожухлая ветка.
Мадлен не хотела встречаться с ним взглядом. Он расправил руки, желая притянуть ее к себе, но она отстранилась.
– Не нужно.
– Почему? – Джек был полон замешательства. – Что случилось?
– Ничего. – Ее руки легли крестом на груди, она отвернулась от него. – Просто не стоит этого делать.
– Я обидел тебя? Скажи мне, не молчи.
– Конечно, нет.
– Тогда что?
Мадлен подавила стенание внутри. Она не могла сказать Джеку сейчас. Мадлен не хотела подвергать его печали и выяснять с ним отношения. Она выбежала из комнаты, как зверь, убегающий от лесного пожара.
Ее неописуемо терзали противоречивые чувства. Мадлен в любом случае не сможет остаться, вот почему радость Миранды и нежность Джека так тяготили ее. Она хотела быть здесь вопреки чувству долга.
Ее быстрые шаги не смогли заглушить тяжелого топота позади. Джек настигал ее, крича что-то вслед. Мадлен ускорилась, заворачивая за углы и пытаясь оторваться. Спустившись по лестнице, они оказались в пустом холле. Ее маневры не сработали: он догнал ее и резво ухватил за локоть.
– Да что с тобой такое?! – В его глазах читалось непонимание, объединенное с раздражением. – Ты убегаешь от меня, как от серийного маньяка. Объясни мне, в чем дело.
– Нас могут увидеть. – Голова Мадлен покрутилась вокруг. – Отпусти меня!
– Пусть увидят. Может, тогда ты перестанешь бежать от меня
– Я не сбегу, обещаю.
Джек не спеша расслабил пальцы, и из них свободно выпал локоть Мадлен. Он взирал на нее, ожидая объяснений, ее дыхание пыталось восстановиться.
– Я не хотела говорить тебе сейчас, но… – Слова подступили к горлу и словно застряли.
– Но?..
– … но я вынуждена сделать это, Джек. Это единственный шанс для тебя, Миранды и для меня тоже. Лучшего выхода из ситуации просто нет, пусть он и непростой.
Джек помотал головой.
– О чем ты говоришь?
– Джек!
Они задрали головы и увидели Марка, держащегося за антресоль верхнего этажа.
– Марк? Ты что здесь делаешь? – спросил Джек.
Он бегом спустился к ним вниз по лестнице, периодически глядя на Мадлен.
– Я хотел с тобой переговорить. Дело серьезное, Джек. Слухи уже коснулись Лондона. – Марк снова посмотрел на Мадлен, и Джек встал между ними.
– Какие новости?
– Про Мадлен.
Ее зубы больно вонзились в губы. Она опоздала. Но это было уже неважно, Мадлен должна все исправить.
– Это я виновата. – Джек повернулся к ней, и оба уставились на нее в немом молчании. – Я обманула Гудманов, будто являюсь дочерью барона Килмарнока, но это не так. Они здесь не при чем, это все я.
– Мадлен! – Джек попытался ее остановить, но она оставалась непоколебимой.
Еще никогда она не была так тверда и уверена в том, что говорила. Мадлен вскинула подбородок к Марку.
– Нет, ваша милость, не нужно меня защищать. Я чуть не подвергла уничтожению репутацию вашей семьи, притворившись девушкой с благородным происхождением. Прошу, ваше сиятельство, – Мадлен вытолкнула ошарашенного Марка в спину к выходу, – расскажите об этом всем, дабы невинные люди не пострадали от моего коварства. Будет лучше, если вы напишете об этом в бульварных газетах, – и захлопнула за ним дверь.
Глава 22
Джек гневно встретил ее с расставленными по бокам руками.
– Что ты наделала?
– Я только что защитила тебя, Миранду и Кевина. Теперь вашей репутации ничто не угрожает, и Миру не отвергнут при дебюте, а твои связи и положение останутся нетронутыми.
Ярость раскалялась в Джеке. Его испепеляющий взгляд сошелся в схватке с ее упрямым и своевольным взором.
– Тебе стоило посоветоваться со мной, прежде чем приносить себя в жертву.
Мадлен цепко скрестила руки.
– Ты бы стал меня отговаривать. И это не только ради тебя, но и ради Миранды с Кевином. Я считаю, что поступила правильно.
Джек громко фыркнул.
– Что касается них, то я точно уверен, что сейчас они бы встали на мою сторону.
– Не сомневаюсь. Но я сделала это во благо вас, Джек, хотите вы того или нет. Не думай, будто мне легко далось это решение. – Мадлен взмыла вверх по лестничным ступенькам, скрывшись с поля его зрения.
Громкие ругательства Джека звонко прокатились по холлу и отразились от стен. Он запустил пятерку в волосы, переваривая случившееся.
Мадлен, похоже, играла их судьбами. Она с волшебной быстротой и легкостью перетянула на себя одеяло с общественным осуждением, что Джеку не оставалось времени на раздумья. Вскоре Марк выполнит просьбу Мадлен, Джек не сомневался. Его другу тоже захочется поиграть в героя и спасти честь семьи Гудман. Вот только это могло закончиться для Мадлен даже заключением под стражу, но, разумеется, Джек не сделает этого.
«Посадить в тюрьму свою любимую ради общественного одобрения?» – сплошная чушь.
– Херефорд? – Саймон спустился к нему. – Можно вас на пару слов?
– Конечно, ваша светлость.
– Я невольно услышал ваш, эм… разговор и хочу предложить помощь.
Джек негодующе сжал кулаки. Сегодня всех тянет на подвиги ради его семьи. Наваждение из претендентов!
Саймон продолжил:
– После того как я вернусь домой, через несколько недель мне придется отправиться в Лондон. В благодарность за то, что вы заботились о Мадлен и за мой радушный прием, я бы хотел организовать бал в вашу честь. Он разрешит любые сомнения света в безупречности вашей репутации. Я отправлю вам письмо с точной датой, вы сможете вовремя подготовиться и приехать в столицу.
Джек застопорился. Перспектива предложения Саймона казалась действительно полезной. Бал в честь него у самого герцога Лендского окончательно развеет глупые сказки о том, что Джек сбежал из армии, о его мифической трусости.
– Это очень великодушное предложение, ваша светлость. На самом деле, некоторые думают, что мое комиссование – лишь прикрытие бегства с фронта. Бал мог бы решить эту проблему. Я подумаю над вашим предложением и вскоре дам ответ. Благодарю вас.
Ситуация с Мадлен лишала его покоя. Уж наверняка она сейчас паковала вещи, чтобы вернуться домой после сегодняшнего заявления. Мадлен считала, что таким способом выстраивала им защиту, но на деле ее уход ознаменуется трауром для замка Херефорд. Потеря репутации – ничто по сравнению с потерей Мадлен. Но на что он действительно рассчитывал?
Плюнув на все, Джек женился бы на Мадлен. Он хотел исполнить свою клятву официально, со свадьбой и гостями. Он даже сделал ей предложение, от которого она отказалась по понятным причинам. И все-таки разве Джек имел право лишать счастья и обеспеченного будущего Миранду? Ни он, ни тем более Мадлен не смогут поступиться с совестью и претворить в жизнь их мечты о совместном счастье, не навредив своему положению и его сестре.
Все особенно усложнилось, когда Мадлен перетянула вину на себя, заставив Марка чуть ли не написать об этом в газетах. И как это будет выглядеть со стороны, если Джек неожиданно для всех возьмет в жены мошенницу? Вместо того, чтобы выгнать обманщицу Мадлен, он поведет ее под украшенный цветами венец. Каждому второму придет на ум только одна мысль: Мадлен беременна от Джека. Через год в совершеннолетие Миранды последствия жестко ударят по ней в обличие сплетен, гадостей и пренебрежения.
Своим поступком Мадлен загнала их в еще более узкие рамки, выход из которых был один: Джек должен прогнать ее. Она знала об этом, она хотела, чтобы он так поступил. Это спасет их репутацию. Но если Мадлен останется в поместье как компаньонка, это только подтвердит слухи об их сговоре. А женитьба на ней и вовсе станет убийственной смесью порочности и обмана для дома Гудманов.
«Как же криво устроен этот мир!» – негодовал Джек.
Он дал Саймону согласие на проведение бала. Джек решил, что при любом исходе он не будет лишним и сможет обелить его семью в глазах общества.
Пока солнце катилось к горизонту, Джек протоптал пол в библиотеке, окунувшись в проблему. Мысленно заходя в еще один тупик, в его душе рвалась очередная ниточка надежды на счастливый конец. Но Джек не сдавался. Должен же быть какой-то выход! Он слишком долго просидел взаперти, нужен свежий воздух.
Джек седлал Кайроса и направил поводья в сторону цветочных полей, накрытых золотой скатертью солнечного света. Духота стояла в воздухе. Внезапный хлест поводьев по жеребцу погнали его вперед. Джек крепко прижался в седле, устремившись вдаль. Еще хлест, и конь помчался быстрее. С силой вцепившись в поводья, Джек скакал как угорелый. Каждая клетка внутри желала невероятной скорости. Он точно пытался ускакать от навалившихся проблем, от самого себя. Их груз был настолько неподъемным, что Джек ощутил удушье в горле. Он ловил ветер на скаку в надежде почувствовать облегчение, которое не наступало. Джек доскакал до леса и лишь потом перешел на шаг. Жаркое солнце ушло с небосвода, уступив место полной луне на другом конце холмов. Он остановился у озера, собираясь освежиться.
– Ты следил за мной? – послышалось со стороны.
К своему удивлению, Джек заметил Мадлен, сидящую на большом камне. Она подперла щеку ладонью.
– Нет. – Джек отпустил Кайроса, который потянулся к густой лужайке. – Я было решил, что ты с нетерпением собираешь сумку, чтобы уйти домой.
Мадлен метнула к нему косой взгляд.
– Нет. И перестань говорить так, словно мне этого хочется.
Джек снял жилет, откинул его на ближайший булыжник, сказал едко и недоверчиво:
– Как будто ты не хочешь вернуться обратно. По-моему, твой благородный жест был вызван не только желанием помочь Миранде.
– Ты прав. – Мадлен подняла голову. – Он был вызван желанием помочь и тебе тоже.
Он повернулся к ней, и их глаза повстречались на мгновение. Джек расстегнул рубашку и стянул через верх, набросив на жилет.
– Ты собираешься искупаться? – изумилась она так, будто в озере плавало морское чудовище.
– Думаешь, мне стоит лишить себя удовольствия поплавать в теплой воде?
– Но уже темно.
Небо действительно смеркалось. В синеве небесного купола одна за одной появлялись звезды, а полная луна поднималась все выше. Ее холодное свечение отражалось серебром на водной глади.
Когда Джек снял брюки, Мадлен кротко взвизгнула и загородила от себя ладонью его голые части. Джек громко рассмеялся, заходя в воду.
– Ха-ха! Мадлен, больше тебе нечему здесь удивляться.
– И все равно это было неожиданно! – роптала она. – Незачем так резко стягивать с себя одежду.
Он зашел по грудь и окунулся с головой. Нагретая солнцем вода забрала усталость и подарила расслабленность напряженному телу. Мадлен продолжала сидеть на камне и смотреть.
– Иди сюда, вода очень теплая, – сказал Джек.
– Что?! Не-е-т, мне страшно. Я боюсь темного дна.
– Я же здесь, с тобой ничего не случится. Максимум, что ты можешь сделать, это разбудить пару безобидных рыб. – В качестве приглашения он качнул головой. – Давай.
Джек поймал в ее лице мелькнувшую неуверенность.
– У меня даже нет никакой рубахи, только сорочка под низом и чулки.
Его губы растянулись в лукавой улыбке.
– Тебе ничего этого не нужно, любовь моя. Ну, решайся! – Мадлен уперто покачала головой, и Джек добавил: – Хочешь, чтобы я вышел и внес тебя в платье на руках? – Он начал медленно наступать.
Мадлен выставила руку вперед, призывая остановиться, и торопливо произнесла:
– Не надо! Лучше я сама. – Мадлен мерно расстегнула на себе платье, и то под тяжестью бархата рухнуло на траву.
В сумеречном вечере глаза Джека жадно наблюдали за тем, как она стягивала чулки с ног. На носочках Мадлен подошла к воде.
– Сними сорочку, – сказал Джек. Столкнувшись с ее нахмуренными бровями, он произнес: – На обратном пути платье будет мокрым. Ты можешь простудиться.
Мадлен издала резкий выдох, сложив руки на груди.
– Отвернись.
– Что? – изумился Джек.
– Давай! Или я сейчас уйду.
Джек не хотел подчиняться и лишать глаз возможности насладиться ее аппетитным телом, но в итоге уступил ей.
Мадлен стянула тонкую ткань и шаг за шагом погрузилась в теплое мягкое серебро, дарящее блаженное расслабление. Там, где Джеку вода была по грудь, она достигала ее шеи.
Он увидел ее серые глаза, сияющие лунным светом, и замер. Джек распустил ее прическу, полностью развалив конструкцию. Черные волосы рассыпались, утонув концами в воде.
– Так гораздо лучше, – прошептал он, приближаясь к ней.
Однако Мадлен стала удаляться от него, не давая им касаться друг друга. Она с озорством уплывала от Джека, затягивая его в салки. Он принял вызов, следуя за ней, как за русалкой.
Джек растворился в ней. Мадлен словно привязала его магическими нитями и дергала за них. Они плавали и попутно смеялись вместе, сохраняя расстояние. Иногда она позволяла взять ее за руку. Но тут Джек глубоко нырнул и, проплыв вокруг под водой Мадлен, оказался у нее за спиной. Она тревожно мотала головой, высматривая его по сторонам. Его руки внезапно ухватили ее мягкую грудь, прижав спиной к себе.
– А! – испугалась она и, увидев его, успокоилась. – Сумасшедший!
Пропустив ее роптания мимо ушей, Джек поцеловал ее в шею. С каждой секундой Мадлен таяла на его груди. Она развернулась к нему и, подпрыгнув, окольцевала ногами пояс. Под водой Мадлен была совсем невесомой, как пушинка.
– Кажется, ты пытаешься воплотить свое желание изнасиловать меня в лесу, да? – Ее голова пикантно наклонилась в бок.
– Что-то мне подсказывает, что моя жертва вовсе не против. Как ты хочешь, чтобы мы это сделали?
– Пылко. – Губы Мадлен горячо придвинулись к его губам.
Джек с жадностью завладел ее ртом, стеснив тело в своих руках. Их губы впились друг в друга с такой страстью, что оба едва успевали заглатывать воздух, снова возвращаясь к делу. Джек сжал ее в объятиях еще сильнее, будто боялся, что Мадлен украдут у него. Она запустила пальцы в его мокрые волосы, доведя до мурашек. Джек потерся восставшей плотью между ее ног, и в его ушах послышались изнеможенные стоны и сладкие просьбы сделать это. Руки приподняли ее выше, представляя ему два пленительных холмика. Горячий язык припал к одному соску, затем к другому. На вкус она была слаще всякой земляники.
– О, Джек! – Мадлен придвинула его голову ближе к груди.
Поддерживая ее, он вышел из воды. Мадлен забеспокоилась.
– Нас могут увидеть!
– Здесь никого нет, кроме нас. – Джек прижал ее спину к гладкому осиновому стволу. – И потом, мы ведь обвенчались. – Он поцеловал ее. – Ты моя, Мадлен. Куда бы ты ни собралась сбежать от меня, я не отпущу тебя.
– Но Джек…
Его пальцы нашли влажную горячую точку, и она задержала дыхание на несколько секунд. Джек не спешил входить в нее, проводя головкой по чувственным складкам и возвращаясь обратно к жаркой промежности. Однако его естество уже неистово стремилось в нее. Мадлен тоже сжигало страстное желание изнутри, отчего она снова припала к его губам. Она потерлась о набухшую плоть, пытаясь захватить ее, но тщетно.
– Ты просто издеваешься надо мной, – тихо прошипела Мадлен, держась за его шею. – Это уклонение от супружеских обязанностей!
– Сначала скажи, что будешь со мной.
– В следующий раз я буду сверху, и тогда ты не отвертишься.
– Не уходи от ответа. Скажи то, что я хочу услышать! – Джек продолжал гладить ее там, но ждал от Мадлен нужных слов.
– Я… не могу, – измученно выдохнула она. – Я хочу быть с тобой.
Он плотнее прижал ее торсом к дереву, раздосадованный ответом.
– Нет, не то. Пообещай мне, – процедил Джек.
– Я… Да, я буду с тобой! Я буду с тобой всегда.
На вдохе он резко подал бедра вперед, полностью войдя в нее. Громкий писк вырвался из ее горла, Мадлен уткнулась в его плечо. Джек встревожился, что толчок был для нее слишком яростным.
