Текст книги "Благочестивая одержимость (ЛП)"

Автор книги: Энса Ридс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 4

Хэдли был городом, где каждый знает друг друга, местом, где можно улыбнуться любому незнакомцу, и это не будет выглядеть странным. Здесь рассветы и закаты были главными событиями дня. Городок, где пожилые люди сидели на своих верандах, раскачиваясь в креслах-качалках, и наблюдали за детьми, которые бегали по улицам, прыгали на скакалках, играли в различные игры или занимались какими-нибудь другими активностями. Сюда не приезжали с гастролями знаменитости, здесь давали концерты только местные группы, репетировавшие в своих гаражах. Это был город, где водители грузовиков оставляли своих жён, чтобы жить своей жизнью в дороге, где слухи распространялись как лесной пожар. Здесь самым распространенным автомобилем был старый пикап Chevy пятнадцатилетней давности. Были поля сена, подсолнухов и старые старинные поезда, которые практически сгнили на железнодорожных путях, и бездомные мужчины и женщины, которые танцевали на заправочных станциях за пару пенни.

Но ещё у Хэдли была тёмная история о бандах и криминальных авторитетах. Та история, которую публично не обсуждали. О ней шептались в тёмных углах заброшенных домов.

Нельсон Ньюман был одним из преступников в этом городе. Его ухо было прижато к земле, а пальцы глубоко в карманах людей, которые развратили Хэдли. Нельсона воспитывала мать-одиночка, которой было всего четырнадцать лет, когда он появился на свет. Будучи чернокожим мальчиком, он уже с рождения столкнулся с суровыми реалиями этой жизни. Но, несмотря на жизнь в жутких кварталах Детройта, в детстве Нельсон был хорошим ребёнком, хорошим сыном. Он преуспевал в учёбе, готовил еду, убирался в их с матерью съёмной квартире. Она же работала на трёх работах, но едва ли могла оплачивать семидолларовую аренду из-за своего алкоголизма и безрассудного поведения. При этом Нельсон никогда не жаловался на бремя, лежащее на его плечах. Однако как бы усердно он ни старался, жизнь никогда не была справедливой, по крайней мере, для молодого чернокожего мужчины. Он окончил учёбу, а после этого покинул Детройт, сбегая от своей матери, братьев и сестёр и ни разу не оглядываясь назад, потому что он не мог больше выносить такой печальной жизни. Нельсон был амбициозным и эгоистичным, но как он мог вырасти другим, когда пожертвовал восемнадцать лет своей жизни, прислуживая своей безответственной матери-алкоголичке?

Он сбежал и после своих многонедельных странствований оказался в Хэдли. В маленьком, спокойном и живом городке. Дальнейшие события его жизни довольно туманны, неизвестно, как ему удалось так хорошо устроиться здесь, стать шерифом и установить связи с опасными людьми.

Однако Нельсон всегда стремился к хорошей жизни и не позволял моральным принципам помешать ему. Поэтому он делал то, что должен был – хоронил нераскрытые убийства в городе за цену, которая разъедала его душу. Нельсон работал не на какую-то местную банду, он работал на мафию, совершавшую жестокие и ужасные поступки.

Нельсон стоял в своём кабинете, рассеянно помешивая дорогой виски в стакане, глядя в оранжевое тонированное окно, через которое открывался вид на территорию его дома. Его разум мчался со скоростью миллион миль в час, мысли кружились, и сердце бешено колотилось. Вообще его мало волновали другие люди. После стольких прожитых лет заботясь обо всех, кроме себя, он поклялся никогда больше ни о ком не заботиться. Конечно, это было задолго до того, как он встретил свою жену Аянду, молодую южноафриканку, с которой было связано его сердце.

Они встретились давным-давно, тогда, когда его сердце было каменным, а её – мягкой губкой, впитывающей гнев его души. Всё в ней привлекало его: её запах, её взгляд, её нахмуренные брови, её смех. Для него она была той самой женщиной, и он женился на ней. Спустя годы в его сердце появилось место ещё и для ребёнка, которого родила его любимая жена. Это была девочка, которую назвали Нирваной.

Нельсон любил деньги и свою жену, но Нирвана заняла особенное место в его сердце, потому что она была его частью. При этом она была всем, чем не был он: она была милой и невинной, и он хотел, чтобы так всегда и оставалось. Он старался держать её подальше от всего, что делал, пряча её от людей, которыми был окружён. Нельсон знал, насколько опасны эти люди, и не осмелился бы позволить им даже находиться рядом с его дочерью, потому что они могли с лёгкостью использовать её против него. Он знал, что эти безжалостные люди не остановятся ни перед чем. Женщины и дети для этих мужчин также не были под запретом. Именно поэтому Нельсон полностью разграничил свою семейную и деловую жизнь.

Но, увидев выражение лица Сальваторе, заметившего Нирвану в тот день, он понял, что этому пришёл конец. И это его очень беспокоило. Тревога пробирала до костей, потому что в душе он знал, что ведьма была права. Она предупреждала его, что судьба Нирваны темна и мучительна из-за мужчины, который отдаст ей своё сердце, что эта любовь не будет сладкой, что она будет тёмной и зловещей, и Нирвана не сможет избежать этого. Ведьма велела спрятать Нирвану как можно дальше и оберегать её как можно дольше. Даже если от судьбы не уйти, всегда есть шанс, что одно, пусть и незначительное действие, может навсегда изменить её вектор. Тогда Нельсон не поверил ей и не только потому, что ведьма была всего лишь его сумасшедшей тёщей, но и потому, что он не верил в такое дерьмо.

Но теперь его одолевали сомнения. Нельсон знал, что Сальваторе – тот человек, которого все боялись и которому никогда не осмеливались смотреть в глаза. Как будто Сальваторе научил самого Дьявола, показал ему, как быть злодеем.

Взгляд, которым Сальваторе наградил Нирвану, был очень хорошо знаком Нельсону, потому что именно так он смотрел на свою жену, когда впервые увидел её. Однако, в отличие от него, Сальваторе был словно надвигающейся бурей. Нельсон знал, что такие люди не способны на любовь, максимум на одержимость.

Нельсон не слышал ни стука в дверь своего кабинета, ни звука приближающегося к нему дворецкого, несколько раз звавшего своего босса.

– Мистер Нельсон?

Нельсон пришёл в себя, почувствовав прикосновение дворецкого на своём плече, и резко обернулся, чтобы посмотреть на человека, который вывел его из оцепенения.

Дворецкий подпрыгнул от удивления, извиняясь.

– Ваши гости прибыли, – добавил дворецкий, уклоняясь от взгляда Нельсона.

Нельсон успокоил дыхание и кивнул в ответ:

– Хорошо, – он посмотрел на виски в своей руке, сунул другую руку в карман и направился в холл, чтобы поприветствовать своих гостей.

Первым в двери его дома вошёл Айгуо, который был родом из соседнего города и работал на крупный синдикат китайской мафии, глубоко распространивший свои корни в американском подпольном мире. Он всегда вёл себя сдержанно, что было очень важно в его бизнесе, поскольку он информировал о поставках, поступающих из Китая или отправляющихся туда, и следил за тем, чтобы всё проходило гладко. Айгуо был намного крупнее среднестатистического китайца, и, по американским меркам, у него не было лишнего веса. Он всегда одевался в традиционную китайскую одежду – красно-золотой Чаншань². А его лысину до самой шеи покрывали татуировки.

Вторым прибыл Карлос, глава банды, которая была вынуждена делить территорию с Айгуо, и чаще всего это приводило к войнам между ними, но Карлос никогда не заходил слишком далеко, потому что Айгуо установил тесные связи с Сальваторе. Банду Карлоса называли «перевозчиками». Если вам нужен был грузовик, лодка, грузовое судно, да и вообще всё, что угодно, для того, чтобы доставить продукцию в страну или наоборот вывезти её, вы не могли обойтись без Карлоса. Он был пожилым мужчиной, невысоким и полным, с тонкими и жирными волосами и с татуировками на животе и костяшках пальцев. Карлос носил рубашки исключительно от Versace, оставляя верхнюю часть груди открытой, что все видели цепи, свисающие с его шеи. Он был упрямым человеком, временами мыслившим иррационально и готовым убивать людей, которые, по его мнению, были бесполезными.

Третьим был Ной, который на покерные вечера всегда прилетал из Лос-Анджелеса. Он занимал высокое положение в ФБР и был связан с ЦРУ, и именно он был причиной того, что многим лордам преступного мира сходило всё с рук. Но, конечно, за очень высокую цену, которую никто из этих людей не боялся платить. Ной был шестидесятичетырёхлетним мужчиной, который всегда одевался так, словно он был профессором, опаздывавшим на пятнадцать минут на лекцию по истории Америки. Он был больше молчаливым слушателем, никогда не говорил ничего компрометирующего, любил шотландский виски. Но его нельзя назвать хорошим человеком – он ничем не отличался от любого авторитета, сидящего за покерным столом. Более того, он убил гораздо больше людей, чем любой из них. У него была собственная армия агентов ФБР, убивавших от его имени всякий раз, когда кто-то подбирался к нему слишком близко, и он всегда подстраивал всё так, чтобы это выглядело самоубийством. Он знал, как скрыть убийство бесследно, и именно поэтому Ной был одним из тех, кого постоянно приглашали на эти вечера.

Четвёртым был Сэмюель, он был американцем, специализирующимся на порохе и оружии и живущим в трёх часах езды от Хэдли. Двоюродный брат Сэмюеля работал в Белом доме, он был бывшим советником президента Соединенных Штатов и Лидером Свободного Мира³. Сам Сэмюель был самым богатым человеком из этой группы, его деловые связи простирались вплоть до Нигерии. Он продавал порох и оружие правительству, умело оставаясь вне поля зрения, чтобы поддерживать семейный бизнес. Сэмюелю было около пятидесяти, он был женат более двадцати лет, и у него было много молодых любовниц. Он был высоким, практически под два метра, с длинными светлыми волосами и карими глазами. Сэмюель жевал табак, был в хорошей физической форме благодаря времени, проведённому в спортзале. Его фирменным методом убийства являлось удушение, потому что ему нравилось наблюдать, как жизнь постепенно ускользает из глаз жертвы. Именно так все его любовницы встречали свою кончину: трахая их, он душил и избивал их до смерти, наблюдая, как они сражаются против него, умоляя позволить им дышать, только для того, чтобы увидеть, как они умирают, пока он в итоге не кончит.

Пятым был Владислав, босс русской мафии, который большую часть времени проводил в Нью-Йорке со своим отцом. Владислав был наследником мафиозной Российской империи и решил создать её, используя богатство, которое у него было. Он был опасным, даже его внешность казалась угрожающей: рост сто девяносто три сантиметра, светлые волосы, идеально зачёсанные назад, выразительные голубые глаза, казалось, он мог расколоть лёд одним лишь взглядом. Ему было тридцать шесть лет, и он оставался холостяком.

Владислава можно было бы назвать самым близким другом Сальваторе, поскольку они проводили много времени вместе и вели совместный бизнес. Но основным источником его доходов являлась проституция, и все мужчины, посещавшие вечера покера, включая Нельсона, получали удовольствие в его борделях в Нью-Йорке. В преступном мире не существовало понятия верности одному партнёру: мужчины, обладавшие такой властью и таким влиянием, как эти семеро, могли делать всё, что им заблагорассудиться.

Последним приехал Сальваторе, он вошёл в комнату, когда все уже сидели, ожидая его. Никто бы не осмелился начать до его прибытия – не зря за покерным столом, рассчитанным на восемь человек, сидели только семеро. Сальваторе был самым молодым из мужчин, ему было тридцать пять лет, но при этом он был самым могущественным из-за своих кровных связей с сицилийской и итальянской мафией. Сальваторе являлся заместителем главы крупнейшей итальянской мафии в Южном и Западном полушарии страны, полностью контролируя Италию, Сицилию, Францию, Англию и половину Европы. Он был одним из членов самой устрашающей и печально известной мафиозной организации во всём мире. Связь с Сальваторе была ключом к успеху, потому что неважно, кем вы являлись, хоть сыном президента Соединенных Штатов, вы должны были получить одобрение семьи Эспозито. Но, если вы пытались обойти их, это было равносильно смерти, потому что Эспозито не боялись кровавой войны.

– Джентльмены, делайте ставки, – сказал крупье, который был также дворецким Нельсона. Он стоял во главе стола, оглядывая собравшихся, но будучи достаточно мудрым, не осмеливался посмотреть никому из этих мужчин в глаза.

Рядом с каждым мужчиной за покерным столом находились напитки и наркотики на любой вкус.

– Сегодня мне повезёт, – начал Карлос, всхлипывая и стирая немного белого порошка с носа указательным пальцем, – двадцать пять тысяч долларов, – кивнул он крупье.

– Как насчёт… – голос Сальваторе привлёк внимание всех присутствующих. Обычно он просто озвучивал сумму и молча сидел, сложа руки, пока не выигрывал. Мужчины за столом направили взгляды в его сторону, когда он откинулся на спинку стула. Из наркотиков Сальваторе предпочитал марихуану, свёрнутую в толстую сигару.

Когда он посмотрел на Владислава, тот призрачно ухмыльнулся.

– Мы поднимаем ставки? – предположил он, однако его слова на самом деле не являлись предложением. – Хорошо, миллион долларов. Наличными.

Мужчины, сидевшие за этим столом, были баснословно богаты, и каждый из них располагал такими деньгами, не было поводов для сомнений. Миллион был для них сдачей копейками, но, несмотря на это, все они были жадными и всегда хотели большего, сколько бы денег у них ни было.

Карлос оживлённо присвистнул, прежде чем кивнуть и хлопнуть в ладоши как взволнованный малыш:

– Погнали! Я тоже в деле, ставлю миллион. Высокие ставки, детка, – пропел он весёлым голосом.

– Я ставлю полмиллиона долларов, – заявил Ной, и крупье кивнул, принимая его предложение.

– Моя ставка шестьсот двадцать пять тысяч, – добавил Айгуо.

– Ладно, это довольно высокие ставки, поставьте на меня полмиллиона долларов! Чёрт возьми, я могу пожалеть об этом, конечно, но кому не нравятся игры с высокими ставками? – сказал Нельсон, ухмыляясь и оглядывая стол.

Сальваторе поднял руку, останавливая Сэмюеля, который собирался что-то сказать.

– На самом деле, Нельсон, я думаю, у меня есть для тебя более интересное предложение, – Нельсон поймал взгляд Сальваторе и замер как олень в свете фар, волосы на его затылке встали дыбом, потому что Сальваторе никогда раньше не смотрел на него. Сальваторе никогда не смотрел мужчинам в глаза, если только они не были мертвы.

– Как насчёт того, что с твоей стороны на столе будут не деньги, – Сальваторе сделал короткую паузу, – я сделаю ставку выше, чем любая другая ставка на этом столе.

– В чём подвох? – спросил Нельсон, прекрасно понимая, как мыслят эти люди, потому что он сам был преступником, и на мгновение задумался, в чём заключался смысл предложения Сальваторе, и к чему тот клонит.

Взгляд Сальваторе был неумолимым и расчётливым. Нельсон был уверен, что Сальваторе может читать его мысли.

– Пятнадцать миллионов долларов, – кровь Нельсона застыла, когда Сальваторе продолжил, – за Нирвану. – Нельсон словно окаменел, его начало трясти изнутри, и его руки задрожали, готовые выпустить стакан из рук.

– Оглянись вокруг, – Сальваторе указал на всех мужчин за покерным столом, которые сидели так же хладнокровно и собранно, как и всегда. Ни один из них не высказывал никаких возражений по поводу происходящего. Мужчинам было всё равно на Нельсона, он был самым слабым звеном в их компании, всего лишь простолюдином, которому удавалось тусоваться с большой рыбой, и уж тем более им было наплевать на его семью. Нельсон был всего лишь шерифом, а они – криминальными авторитетами.

– Вас шестеро, а я только один. Ты можешь получить больше, и ты ставишь меня в невыгодное положение.

Мужчины знали о жадности Нельсона, чёрт возьми, они все были такими. Их жадность была причиной того, что они зашли так далеко, но жадность Нельсона должна была стать причиной его падения.

Нельсон оглядел сидевших за столом мужчин, размышляя о своих шансах. Его дочь за пятнадцать миллионов долларов. Ему не нужно было тратить ни копейки, не нужно было класть деньги на стол, за исключением случая, если Сальваторе выиграет. Шансы на проигрыш казались небольшими, ведь в таком случае, Сальваторе должен выиграть у всех игроков за столом. В его голове также зародилось семя сомнения, которое, казалось, расцветало и стремительно росло. Сальваторе сделал ставку на Нирвану, и это означало только одно – независимо от итогов игры Сальваторе продолжит интересоваться ей. Ведь он был не из тех людей, которые могли забыть и смириться с потерей. Сальваторе гонялся за вещами: бизнесом, наркотиками, деньгами, людьми… Он никогда не позволял чему бы то ни было идти наперекор его интересам.

Нельсон понимал, что сегодняшняя игра могла стать самой большой потерей в его жизни. Но он не осмелился сказать «нет», это было бы неуважительно, поэтому он сглотнул, молясь в глубине души Богу, которого давно оставил. Да и ему необязательно было отвечать, никто этого и не ждал. Сальваторе сказал своё слово, а его слово было законом.

Сегодняшняя игра, в которой можно было выиграть десятки, сотни тысяч, миллионы, ощущалась русской рулеткой. Когда Нельсон смотрел на свои карты, его пустые глаза не выражали никаких эмоций, в них не было ни сомнений, ни жизни, ни смерти…

Нельсон всегда был позади, пытаясь сблизиться с криминальными авторитетами, стремясь достичь их уровня и статуса, но ему это никогда не удавалось. У него было холодное сердце, но люди, которыми он себя окружал, были ещё более бессердечными и жестокими. Если у Нельсона было сердце, покрытое льдом, у этих людей оно отсутствовало. На месте сердец у этих людей были пустые отверстия. Нельсон никогда не мог сравниться с ними ни во влиянии, ни в жестокости, ни в кровожадности, ни в богатстве. Поэтому ему никогда не стать такими как они. Но он пытался подстроиться, пытался стать частью их мира, но его воспринимали как сообщника, шерифа, которого держали рядом ради разнообразия.

Люди вокруг него были ульем, коллективным разумом, думавшим и действовавшим сообща. Они всегда опережали его, даже когда он думал, что они на его стороне, они держались вместе, никогда не выдавая друг друга.

Игра казалась Нельсону честной, в нём теплилась надежда на победу, но всё было напрасно. Игра началась задолго до того, как крупье попросил сделать ставки, до того, как машины въехали на подъездную дорожку и до того, как Нельсон попросил жену и дочь уехать к ведьме.

Ставки были сделаны накануне вечером, когда мужчины собрались в гостиной Сальваторе. Они пили дорогой виски и курили свежескрученные сигары под звуки виолончели. Мужчины вошли с пустыми руками, засунув их в карманы, но после короткой встречи с Сальваторе, чей разум был переполнен воспоминаниями о брюнетке с невинными глазами, они ушли с портфелями денег, которые вскоре потеряют. Ставки были сделаны, игра закончилась ещё до того, как началась, и только из вежливости Нельсону дали шанс побороться за свою дочь ещё один день, потому что Сальваторе не собирался отпускать её, даже если Нельсон действительно выиграет.

Вскоре игра была окончена, выигрыш достался Сальваторе, сердце Нельсона подступало к горлу, он осознавал, что беда, от которой он пытался спасти свою дочь, постучалась к нему в двери.

†††

– Я никогда на это не соглашусь! – Аянда сердито указала пальцем на Нельсона, её глаза пылали гневом и ненавистью к мужу, с которым она прожила более двадцати лет, когда тот осмелился рассказать ей, что сделал. – Как ты мог быть настолько глупым и продать нашу дочь?! – кричала она во все горло.

По большей части, Аянда была тихой, держалась сама по себе, а её единственной ближайшей подругой была её мать. Хотя в молодости она была экстравертной, общительной девушкой, дикой и свободной. Но потом она повстречала Нельсона Ньюмана, который, словно рак, разъедал её изнутри. Нельсон любил Аянду, но она вышла за него замуж, потому что у неё не было другого выбора. Он был влиятельным человеком, окружённым ещё более влиятельными людьми, рядом с которыми он чувствовал себя непобедимым. Он хотел её, и он её получил. И в итоге он отнял у неё всё: силу воли, смелость и любовь, смех и свободу. Он лишил её всего этого, превратив в оболочку женщины.

Когда Нельсон увидел её впервые, Аянда была чистой и невинной девушкой, только окончившей колледж. Сейчас она жила в роскошном доме и мечтала сбежать от него, хотя никогда бы не осмелилась этого сделать. Аянда хотела большего для своей дочери, и если бы это зависело от неё, она бы пересекла весь мир, вернувшись на родину в Южную Африку. Но Нельсон никогда не выпускал Нирвану из виду. И Аянда знала, что никто не мог обезопасить их дочь так, как Нельсон. Именно поэтому она осталась, но теперь её терпение лопнуло. Нельсон совершил самый эгоистичный поступок в жизни – продал их дочь.

– Не повышай на меня голос, женщина, – ворчал Нельсон в ответ.

– Что, чёрт возьми, ты мне только что сказал? Я буду повышать голос, Нельсон, потому что ты говоришь о моей дочери! – Аянда схватила стакан виски, из которого пил Нельсон, и швырнула об стену, разбив его и закричав во всю глотку:

– Чего ты ожидал от меня, Нельсон? Наша дочь, Нирвана, была ставкой в твоей дурацкой игре в покер, и ты её проиграл! Ставка на свою родную дочь за шанс выиграть пятнадцать чёртовых миллионов!

– Я не позволю тебе так неуважительно относиться ко мне! – прорычал Нельсон.

– Нельзя уважительно относиться к такой свинье! – Аянда схватила столовое серебро из кухонного ящика и начала швырять ложки, ножи и вилки в своего мужа, который прикрывал своё лицо руками, пытаясь увернуться.

– Продать мою дочь! Ту, которую люблю, которую вынашивала под сердцем и воспитывала. Играть на неё в покер! Чёрт побери, Нельсон, я убью тебя, – завизжала она, прежде чем её налитые кровью глаза уставились на него. Его руки были окровавлены, потому что только что защищали его лицо и тело от летающих предметов.

– Я убью тебя, – её голос понизился на целую октаву, она больше не кричала, и её тон был мёртвенным, очень похожим на её обычный голос.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – крикнул Нельсон, осторожно отступив от своей сумасшедшей жены.

– Скажи «нет», чёрт возьми. Я хочу, чтобы ты сказал «нет», – твёрдым голосом сказала Аянда.

– Я не могу, и ты это знаешь, Айя. Я не могу сказать «нет», чёрт возьми. Ты же не думаешь, что я этого хотел, не так ли? – Нельсон смотрел на жену с широко раскрытыми глазами, словно умолял её поверить, но всё, что Аянда чувствовала в этот момент, была чистая ярость.

– Я не знаю, чему верить, Нельсон. Я бы не удивилась, если ты сделал это, потому что увидел возможность заработать немного денег.

– Ох, ты сейчас звучишь смешно! – Нельсон усмехнулся, закатив глаза и вскинув руками вверх, – я бы никогда не продал нашу дочь, Айя, нашу дочь, – подчеркнул он.

– Меня тошнит от тебя, Нельсон. Ты такой чертовски эгоистичный и глупый! Я ухожу от тебя, ты меня слышишь…

– О, ты никуда не пойдёшь, даже не думай об этом, – начал Нельсон, но Аянда уже развернулась и направилась к двери.

– Вернись сейчас же, Аянда! – крикнул он ей вдогонку, но она продолжала быстро шагать из комнаты, переходя на бег.

– Ты никуда не пойдёшь, ты меня слышишь? – догнав её, он схватил её за руку и потащил обратно в кухню, в то время как она начала брыкаться в его руках, царапая его лицо и пытаясь вырваться на свободу. Он схватил её за талию, а затем отбросил на пол, Аянда поскользнулась на дорогих полах и ударилась о холодильник.

Она издала болезненный рык, порезав лицо и руки осколками стекла, которые были повсюду после её истерики. Нельсон подошёл к ней и опустился на одно колено. Он смотрел на свою избитую и окровавленную жену, которая теперь молчала и плакала, уже не бушуя и не злясь.

– Теперь, когда ты успокоилась, – он отдышался, – мне нужно найти выход из этого беспорядка. Нам нужно предложить ему кого-нибудь другого, – сказал Нельсон, почёсывая подбородок, думая об этом и озвучивая эту идею вслух. Он думал об этом с тех пор, как облажался за покером, и надеялся, что это может сработать.

– Дочь твоей сестры, эта девушка, Ланга. Мы приведём её сюда и предложим её взамен. Она молодая, чернокожая, возможно, не такая красивая, как наша дочь, но я надеюсь, что она подойдёт. У Сальваторе явно какая-то вспышка тропической лихорадки, возможно, ему просто захотелось поразвлечься с очередной африканской сукой, – Нельсон схватил жену за волосы, она хмыкнула, поняв, что он хотел, и выпрямилась.

– Посмотри на меня, – левый глаз Аянды был порезан, окровавлен и начал опухать, но её правый глаз смотрел ему прямо в глаза. Во взгляде Аянды читался страх. И жестокое обращение Нельсона в течение стольких лет лишь усиливало его.

– Ты поговоришь со своей сестрой и привезёшь сюда её дочь к воскресенью. Я сказал Сальваторе дать мне несколько дней, он согласился на четыре, так что к тому времени она должна быть здесь, и мы предложим ему её взамен, – он вздохнул, когда увидел слёзы, покатившиеся по лицу Аянды, когда та начала качать головой.

– Мне жаль, детка, мне, правда, жаль, Айя. Ты знаешь, я ненавижу это… Я ненавижу, когда ты меня так злишь, – он прижался своим лбом к её, его прикосновение внезапно стало таким нежным, которым едва ли можно было ранить муху.

– Прости, детка. Я очень расстроен из-за всей этой истории с Сальваторе, но я обещаю всё исправить. Ланга – это наш выход, – Аянда тихо вскрикнула и вновь покачала головой в знак протеста. Аянде была противна сама мысль о том, что ей придётся принести свою племянницу в жертву такому человеку как Сальваторе и что ей придётся разбить сердце своей сестры. Она не могла представить, что вот так предаёт свою семью. Но Нельсон мог. Он шикнул, прижавшись губами к её влажным и окровавленным губам:

– Шшш, детка, ты должна это сделать. Ланга или Нирвана, и будь я проклят, если это будет моя дочь.