Текст книги "Наша война"

Автор книги: Энрике Листер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

С роспуском Арагонского совета мы не считали свою миссию законченной как в военном отношении, продолжая военно-политическое обучение частей, так и в политическом, устанавливая такой республиканский порядок и такие республиканские органы власти в Арагоне, какие существовали на остальной республиканской территории, обеспечивая трудящимся жизнь и работу в условиях свободы и демократии. В Каспе, Альканьисе и во многих других населенных пунктах мы разъясняли народу цели нашей борьбы. Бойцы 11-й дивизии помогали крестьянам в сельскохозяйственных работах. Из тюрем и концентрационных лагерей мы освободили сотни рабочих, крестьян и других антифашистов, в подавляющем большинстве членов УГТ и партий Народного фронта; единственным «преступлением» всех этих людей было неподчинение анархистской диктатуре. После роспуска совета генеральным губернатором Арагона был назначен Хосе Игнасио Монтекон, в то время левый республиканец и политический комиссар Гвадалахарского фронта, человек умный, динамичный, энергичный и смелый. С первого же дня мы прекрасно поняли друг друга и наши части оказали помощь в его сложной работе.

Мы прилагали усилия, чтобы установить контакт с теми частями Арагонского фронта, которыми командовали анархисты. Среди командиров этих частей были всякие люди: честные, искренние революционеры и разбойники типа Ортиса и других. Солдаты анархистских частей проявляли большую симпатию к солдатам 11-й дивизии, с чем командирам-анархистам приходилось считаться; сотни солдат дезертировали из анархистских частей и переходили в 11-ю дивизию. Это ставило нас в неудобное положение. Я отправился к генералу Посасу с целью объяснить сложившуюся ситуацию. Он сказал мне, что уже знает об этом: анархисты жаловались ему на «нарушение» нами военной этики. Но, продолжал Посас, вы можете смотреть на их протесты сквозь пальцы, как это делаю и я, так как переход солдат в 11-ю дивизию показал, что это люди, желающие сражаться с врагом; возвращать их назад – значит, обречь на расстрел.

Мы продолжали нашу работу по усилению единства на фронте между настоящими антифашистами и укрепляли единство фронта с тылом. Благодаря хорошей работе в первую очередь комиссаров Альвареса из 11-й дивизии и Эхарке – анархиста из 25-й дивизии, а позже Аугусто Видаля, комиссара XXI корпуса, взаимоотношения с лучшей частью анархистов постепенно наладились, а худшие анархистские элементы оказались в значительной степени изолированными. Проводились общие митинги воинских частей и гражданского населения; устраивались футбольные матчи и другие спортивные мероприятия; совместные обеды, обмен делегациями и т. п. В этих актах – одни из них организовывала 25-я дивизия, а другие – 11-я дивизия – часто выступали Альварес и Эхарке, а также другие командиры и комиссары дивизий: Виванкос – анархист, командир 25-й дивизии, я, комиссар и командир корпуса Крессенсиано Бильбао, комиссар Восточной Армии и Антонио Кордон – начальник штаба армии; генеральный губернатор Арагона Монтекон, представители Народного фронта, партий и организаций, входивших в него, и местных властей. Эти массовые собрания обычно состояли из двух частей – политической и художественной.

Вместе мы отпраздновали 7 ноября – годовщину русской революции и обороны Мадрида. Большое собрание состоялось 8 ноября в театре «Олимпия» в Барселоне, где с речами выступили Крессенсиано Бильбао, Антонио Кордон, Аугусто Видаль, Виванкос, боец интербригады в качестве представителя 45-й дивизии, представитель СНТ и я.

Хочу добавить, что во время войны я знал многих анархистов и членов СНТ, среди них и военных командиров, способных, великолепных и дисциплинированных бойцов. В одних случаях мы были боевыми соратниками, в других они находились в моем подчинении. Многие из них входили в состав 11-й дивизии и по прибытии в Арагон были первыми, кто возмущался преступлениями своих бывших товарищей по организации.

Мои действия не направлялись против членов той или иной политической организации, а только против тех, кто осуществлял политику и применял методы, наносившие вред борьбе народа против фашизма. Например, у секретаря регионального комитета Коммунистической партии в Арагоне Хосе Дуке были серьезные недостатки, недопустимые для коммуниста, и замашки анархиста. Когда Арагонский совет был распущен, Дуке решил, что силы 11-й дивизии поддержат его действия: он хотел взять реванш у анархистов. Я пригласил Дуке в Паласио де Чакон, в штаб своей дивизии. У нас состоялся длинный разговор; я советовал ему больше заботиться о проведении политики партии и не соваться, куда не следует. Я говорил ему, что партия может и должна проводить напряженную политическую работу по разъяснению обстановки и поддерживать мероприятия правительства. Такой была политика партии, и она осуществлялась в Арагоне региональным партийным комитетом, в который входила группа прекрасных товарищей. Из них я помню Исмаела Сина, Хесуса Асеро, Рамона Асина, Леонсио Ройо, Хосе Перухо. В конце концов Центральный Комитет партии отстранил Хосе Дуке от руководства региональным комитетом, а позже исключил его из рядов партии.

Как бы ни вопили анархисты, они не могут зачеркнуть свои чудовищные преступления в Арагоне и других местах. Они не могут свести на нет восхищение арагонского народа справедливыми действиями 11-й дивизии. Народ видел нас в действии. Он видел тех и других, и мы, как и тогда, находимся сейчас перед его судом.

Теперь перейдем к военным операциям, происходившим в августе и сентябре 1937 года.

Республиканское наступление в Арагоне

Целью операции было взятие Сарагосы, а также попытка заставить противника перебросить на этот фронт войска, наступавшие на Сантандер. Обстановка там была еще тяжелее, чем в период нашего Брунетского наступления. Месяц передышки, который имел Северный фронт благодаря осуществлению Брунетской операции, не был там использован должным образом. Единое республиканское командование продолжало «блистать» своим бездействием. Что же касается политической обстановки, то существовавшие на Севере различные комитеты и маленькие правительства действовали каждое по своему усмотрению. Все это делало еще более тяжелой борьбу бойцов на фронте, сражавшихся с противником, который обладал подавляющим превосходством в людях и вооружении.

Главной зоной операции были выбраны районы Зуэра – Вильямайор дель Гальего на севере реки Эбро и Кинто – Бельчите на юге.

Для проведения операции были созданы четыре группировки войск.

Группировка А: в составе 27-й дивизии, одной бригады 28-й дивизии, инженерного батальона, двух танковых рот, 12 бронемашин и 14 артиллерийских орудий. Группа выходила в 2 часа ночи из зоны своего сосредоточения, в 5 километрах севернее Зуэры, и из других пунктов сектора. Она должна была выйти с моторизованной группой к Сарагосе и прибыть туда к вечеру, заняв ряд объектов, предусмотренных планом. Группировка В: в составе 45-й дивизии, одной бригады 26-й дивизии, инженерного батальона и 10 арторудий. Она выходила в 4 часа утра 24 августа из пункта сосредоточения в Фарлете-Пердигора и после взятия Вильямайор дель Гальего и Санта Исабель должна была бросить моторизованную группу на Сарагосу, действуя там совместно с группировкой А в захвате объектов, указанных последней. Группировка С: в составе одной бригады 45-й дивизии, одной бригады 26-й дивизии и инженерной роты выступала в 4 часа утра 24 августа из окрестностей деревни Пина, переходила вброд Эбро, занимала станции Пина и Эрмита де Бонастре, а затем следовала по дороге в Кинто с целью закрепиться на 39-м километре этой дороги. Группировка Д: в составе V армейского корпуса, дивизий 11-й, 35-й и дивизии Тораля, одной бригады 31-й дивизии, одной кавалерийской бригады, 45 танков, 15 бронемашин, 35 арторудий, 22 противотанковых пушек, 12 зенитных орудий и 2 инженерных батальонов; Кроме этого, группировке придавались одна бригада 25-й дивизии, занимавшая фронт в месте, указанном для начала атаки, артиллерия и другие средства XII армейского корпуса, находившиеся в том секторе.

Группировка Д являлась главной. Входившие в нее части должны были действовать следующим образом: 100-я бригада 11-й дивизии с кавалерийской бригадой захватывает Фуэнтес де Эбро, Роден и Медиану; дивизия Тораля берет Кодо и изолирует Бельчите с севера и востока; затем 35-я дивизия, окружив Кинто, должна направить под прикрытием идущих впереди танков две другие свои бригады на грузовиках по очищенной с флангов территории для захвата Эль Торреро и к вечеру войти в Сарагосу, одновременно изгнав неприятеля из ряда пунктов, указанных в оперативном приказе.

Силы, атакующие деревню Кинто, должны были взять ее 25 августа. Что касается 100-й бригады 11-й дивизии и 4-й кавалерийской бригады, то они должны были, взяв Фуэнтес де Эбро, Роден и Медиану, занять Бурго де Эбро и Торресилья де Вальмадрид, а к концу дня 25 августа достигнуть линии Сарагоса – Кадретес.

В 10 часов вечера 23 августа 100-я бригада и кавалерия под командованием майора Риваса и комиссара Рамиреса выступили с места своего сосредоточения, примерно в 8 километрах севернее Асайлы, и двинулись к указанным им целям.

К 9 часам утра 24 августа 100-я бригада и кавалерия прибыли к Фуэнтес де Эбро, взяв на своем пути вершины Корнеро и ла Тоскета. Большая часть кавалерийской бригады, не имевшей боевого опыта, попав в темноте под огонь противника, бежала в полном беспорядке.

100-я бригада с марша атаковала Фуэнтес де Эбро. Но ее атака была отбита. 1-я бригада под командованием майора Качо и комиссара Севиль и 9-я бригада, возглавляемая майором Монтальво и комиссаром Барсиа, с приданными им танками, бронеавтомобилями, артиллерией и т. д., должны были начать движение на рассвете. Прождав грузовики до 7 часов, мы пустились в путь пешком, по тропе, параллельной главному шоссе, ведущему к Фуэнтес де Эбро. Примерно час спустя появились грузовики и автобусы. Мы сели в них и к 12 часам дня оказались вблизи Фуэнтес де Эбро. Дальше двигаться на машинах было невозможно, и войска снова пошли пешком.

Основная цель заключалась в том, чтобы отвлечь на Арагонский фронт силы и средства противника с фронта под Сантандером. Для этого необходимо было наступать с максимальной стремительностью и смелостью на Сарагосу, взять ее или, по меньшей мере, создать непосредственную угрозу ее захвата. Одно из условий быстрого взятия Сарагосы состояло в том, чтобы не задерживаться на пунктах сопротивления, встречавшихся на пути: они должны были изолироваться и подавляться позже.

Придерживаясь этой идеи, я оставил два батальона 100-й бригады перед Фуэнтес де Эбро с задачей окружить ее и не дать противнику направлять через нее подкрепления частям, оборонявшимся в Кинто. Капитан Миная, герой Брунете и других боев, проник в тыл врага и взорвал железнодорожную линию, помешав шедшему из Сарагосы бронепоезду прорваться к частям противника, окруженным в Кинто. Против Родена и Медианы я бросил два батальона; в тот же день они захватили Роден. Другие шесть батальонов продолжали движение к Сарагосе. Они перерезали шоссе Сарагоса – Бельчите, и их авангарды подошли близко к Эль Бурго де Эбро, расположенному в 12 километрах от Сарагосы.

Положение 11-й дивизии к концу первого дня было следующим: два батальона, стоявшие перед Кинто, только к вечеру были сменены частями 35-й дивизии и смогли присоединиться к своей бригаде; другие два батальона атаковали Фуэнтес де Эбро, в 17 километрах в тылу противника; а еще два батальона, после взятия Родена, наступали на Медиану, взяв ее на следующий день; шесть батальонов наступали на Сарагосу – их авангарды вышли на высоты к югу от Эль Бурго де Эбро, в 14 километрах от этого города. Это означало, что лишь за один день, когда одна из ее бригад совершила труднейший переход по пустынным хребтам и неизвестным дорогам, при удушающей жаре, в тучах пыли, страдая от жары и усталости, солдаты тащили на себе оружие и боеприпасы, 11-я дивизия вклинилась в расположение противника на 30 километров и ее части растянулись на этом пространстве. Таким образом, силы 11-й дивизии, чей численный состав не превышал 7000 человек, оказались разбросанными и не имели возможности продолжать продвижение вперед.

Кинто и Кодо, остававшиеся в нашем тылу, были нами полностью заняты в ночь с 25 на 26 августа.

В эти дни противник усиливает свой фронт у Фуэнтес де Эбро – соединение шоссе у Медианы – Эль-Бурго де Эбро несколькими батальонами, артиллерией и саперами.

27 августа я отвожу свои авангарды, приблизившиеся к Эль Бурго де Эбро, и все мои части занимают фронт Фуэнтес де Эбро – участок шоссе Эль-Бурго де Эбро – Медиана и северо-восточнее, от Салады до северных хребтов Сабины.

С этого дня до падения Бельчите – 6 сентября – большая часть сил 11-й дивизии отражает контратаки противника на фронте севернее Салады – шоссе Эль Бурго де Эбро – Медиана. Желая помочь своим частям, окруженным в Бельчите, противник атаковал нас крупными силами в направлении шоссе на Медиану. В то же время 11-я дивизия продолжала атаковать Фуэнтес де Эбро, гарнизон которой был значительно усилен противником. В конце концов после двух недель кровопролитных боев этот населенный пункт остался в руках франкистов.

На Севере первые три группировки войск после ожесточенных боев заняли некоторые из указанных в плане операции объектов, а в других местах были отброшены. Но линия фронта в результате этого заметно не изменилась.

После взятия нами Бельчите сражение постепенно затихало, хотя на протяжении всего сентября продолжались бои местного значения, особенно на севере Эбро.

Оперативный план во многих аспектах напоминал план Брунетской операции. Сходными были распределение целей между частями, участвовавшими в операции, количество сил – около 80 тысяч человек – и. средства поддержки. Похожей была и схема развертывания войск. То же можно сказать и в отношении допущенных ошибок.

В Сарагосской операции использовались силы, достаточные для взятия города или, по крайней мере, для того, чтобы заставить Франко остановить свое наступление против Сантандера, захваченного им позднее – 26 сентября. Но здесь вновь повторились ошибки, о которых я упоминал, описывая другие сражения: одна ошибка заключалась в стремлении овладеть многими объектами, что приводило к распылению сил; вторая ошибка – стремление к захвату второстепенных объектов, при ослаблении усилий на главном направлении.

Имело ли для нас какое-либо значение взятие Кинто и Бельчите, особенно последнего, где мы растратили все свои резервы? Нет, не имело! И несмотря на это, на протяжении ряда дней там были скованы несколько наших дивизий. В то же время между Кинто и Бельчите имелся разрыв в 30 километров, защищенный очень небольшим числом войск противника, что давало возможность без задержки двигаться к основной цели – Сарагосе. Наши авангарды находились в 14 километрах от нее, и фалангистов охватила паника.

Наступление, несомненно, вначале развивалось успешно. Идея операции против Сарагосы была правильной, а ее захват абсолютно возможен. Паника фалангистов в Сарагосе была весьма сильной, и если бы наши войска приблизились к городу, они вынудили бы противника в беспорядке бежать оттуда. И тогда, почти наверняка, Франко снял бы свои части из-под Сантандера. Но прошли первые моменты паники, и, видя, что мы повторяем ошибку сражения под Брунете (бросились на Бельчите, как тогда на Кихорну и другие пункты вместо того, чтобы двигаться вперед), – Франко предпочел пожертвовать этим городом и его гарнизоном и не приостановил свое наступление на Сантандер.

Можно изобретать всевозможные домыслы о неспособности нижестоящих командиров маневрировать на поле боя; в этой операции они действовали правильно, но не могли исправить ошибки высшего командования и взять объекты, не имея для этого достаточных сил.

Кровавая дань, принесенная нашей дивизией, не была столь большой, как в Брунете, но в числе других мы потеряли такого человека, как капитан штаба дивизии Хуан Лопес. Он был ветераном нашей борьбы, обладал большим боевым опытом и ненавидел фашизм. Лопес сражался на всех фронтах, где сражалась дивизия, совершая героические подвиги, и погиб, бросившись во главе горстки людей на ликвидацию прорыва, угрожавшего нашим важным позициям. Имя Лопеса навсегда останется в сердцах тех, кто его знал.

В боях пал и майор Армента – командир батальона. С первых дней войны он был на фронте, участвовал в обороне Мадрида, а затем во всех боях 11-й дивизии. Погибли капитаны Рафаэль Браво, Феликс Бойно, которому удалось бежать из Хака, чтобы присоединиться к нашей армии; Донато Ортис, сержант Хуан Пардо; комиссары Анхел Пулидо и Ортис де Сарате и еще шесть ветеранов.

Ранен был капрал Хуан Агудо Алькала. В атаках на Фуэнтес де Эбро он проявил героизм, захватив пулемет противника и уничтожив вражеский расчет. Его трое братьев, также сражавшихся в 11-й дивизии, погибли в предыдущих боях.

В этой операции вновь отличился инструктор ХСУ в 11-й дивизии Мелкесидер Родригес Чао (Мельке), проведший после окончания войны более 20 лет во франкистских застенках и теперь, когда я пишу эти воспоминания, томящийся в тюрьме в Западной Германии.

Я не хочу заканчивать рассказ об этом сражении, не сказав о действиях нашей авиации, сыгравшей важную роль, особенно в первые дни боев. Она не только поддерживала продвижение различных групп наших войск, но бомбила и неоднократно обстреливала из пулеметов части противника на марше и его центры сопротивления, а также аэродромы, главным образом в Сарагосе.

К 10 сентября дивизия была сменена. Мы вернулись в Альканьис, где находился штаб XXI корпуса. В состав этого корпуса входила теперь 11-я дивизия. Командиром корпуса был полковник Касадо. Разместив части в окрестностях Альканьиса, мы начали усиленную военную и политическую подготовку к новым боевым действиям. Но анархисты не могли допустить, чтобы люди 11-й дивизии оставались в Альканьисе, и я получил от Касадо приказ перевести бригады в отдаленные деревни. Я старался объяснить Касадо, что это повредит боевой подготовке войск. Но он не отменил приказа, и тогда я откровенно сказал ему, что, поскольку речь идет о политической акции, навязанной анархистами, отказываюсь выполнить его приказ. Со своей стороны Касадо пригрозил отстранить меня от командования и обратился с этим предложением к Генеральному штабу. Но там его интригу не поддержали, с должности меня не сместили и не обязали выполнять приказ Касадо.

Поскольку об этом скандале узнали многие, комиссар 11-й дивизии Альварес и комиссар XXI корпуса Видаль организовали обед, на котором присутствовали Касадо, я и другие командиры. Там было решено провести митинг для воинских частей и гражданского населения, на котором нам обоим предстояло выступить. Митинг состоялся 17 сентября на арене для боя быков в Альканьисе. Арену до отказа заполнили бойцы 11-й дивизии и гражданское население. Помимо нас и комиссаров XXI корпуса и 11-й дивизии, выступали представители различных организаций и партий. В своей речи Касадо сказал:

«Товарищи! Правительство Республики доверило мне командование XXI армейским корпусом. Я не могу скрыть своего удовлетворения тем, что корпус состоит из трех дивизий. Ударных дивизий! Одна из них – славная 11-я дивизия – создана из людей, вышедших из самых глубин народа, и ею командует такой командир, как Энрике Листер, известный далеко за пределами нашей страны.

С первых дней я видел, как Листер, вышедший из народных масс, благодаря своему уму и храбрости достиг поста командира дивизии. Я уверен, что с 11-й дивизией, ее дисциплиной и высоким боевым духом, столь характерными для нее, мы уничтожим угрожающее нам ярмо. Мы вместе пойдем сражаться, и я говорю вам, что отдам свой разум, свою волю, чтобы вместе с вами разбить врага».

Прекрасные слова, если бы они были искренними! Но, произнося их, Касадо думал о том, как уничтожить нас, коммунистов, то есть о том, что он позже и сделал вместе со своими единомышленниками.

11 октября началось другое наше наступление в секторе Фуэнтес де Эбро – Медиана – гора Сильеро. Выступив из Медианы, 11-я дивизия должна была атаковать противника в направлении Сабины – Торресилья де Вальмадрид и далее на Север. Основной удар должен был наноситься от Фуэнтес де Эбро, где было сосредоточено 40 новых, только что полученных нами, танков. Но из-за неправильного использования половина их была уничтожена или захвачена противником. Это была одна из самых непродуманных операций за всю войну. Ясно, что в результате предыдущего наступления мы приблизились к Сарагосе, и завоеванные позиции могли стать хорошей отправной базой для нового наступления. Но не следовало спешить. Противник серьезно укрепился и сосредоточил достаточно сил, чтобы отразить любую попытку нашего наступления, в котором использовались столь ограниченные средства. Это был «гениальный план» Прието, осуществленный Касадо, для которых ничего не значила жизнь наших людей; вернее, им было важно максимально ослабить наши силы, чтобы вынудить нас капитулировать перед противником как можно раньше.

Во время этой операции была расформирована из-за своего трусливого поведения в боях 21-я бригада и два ее батальона влились в 11-ю дивизию. Вместе с комиссаром и несколькими командирами из дивизии я провел собрание с личным составом этих двух батальонов. Мы хотели понять, в чем причины того, что они пускаются в паническое бегство, едва увидев противника. Одна из причин стала ясной с первого же взгляда: небритые, нестриженые, в рваном обмундировании, грязные, вшивые… Они рассказали, что почти никогда не ели горячей пищи, питались консервами; медицинское обслуживание было в катастрофическом состоянии; на протяжении более полугода им не платили жалованье; долгое время они не получали ни отпусков, ни писем и ничего не знали о своих семьях; не видели газет, с ними не велось никакой политической работы. Командиры этих двух батальонов, слушая, какую картину рисовали нам их солдаты, не поднимали глаз от земли.

Разговор происходил в глубоком овраге, невдалеке от передовой линии. Пока мы разговаривали, санитарная служба устанавливала души, через которые затем прошли рота за ротой. Каждый получил смену нижнего белья, форменное обмундирование, обувь и т. д. Казначей приготовил деньги и выплатил каждому все, что ему было положено. Затем был составлен список женатых для предоставления отпусков на несколько дней. В заключение комиссары в коротких выступлениях рассказали о нашей дивизии. Мы расформировали оба батальона, распределив людей между тремя бригадами 11-й дивизии. Их поведение в дальнейшем могло служить хорошим примером для других. Многие стали капралами, сержантами и офицерами.

Командный состав 21-й бригады состоял из профессиональных офицеров и ополченцев, но те и другие являлись постыдным образцом того, какими не должны быть командиры Народной армии.

Это неудачное, второе по счету, наступление на Сарагосу закончилось спустя десять дней после его начала. 11-я дивизия была сменена и переведена в район Каспе – Маелья. Немного позже ее изъяли из подчинения XXI армейского корпуса и перевели в район Кастельоте в провинции Теруэль. Там 20 ноября я женился.