Текст книги "В день пятый"

Автор книги: Эндрю Джеймс Хартли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

Глава 77

– Тебе что-нибудь говорит название «Бета аналитикс»? – спросил Томас.

– Говорит, – подтвердила Дебора. – Это исследовательская лаборатория во Флориде. Наш музей однажды обращался туда по поводу одного образца из Афин.

– Какие именно исследования там проводят?

– Радиоуглеродное определение возраста. А что?

– Значит, Ватанабе пытался определить возраст чего-то. А что означает аббревиатура ДНВ?

– До настоящего времени, – сказала Дебора. – Хотя на самом деле это нужно понимать как «до тысяча девятьсот пятидесятого года».

Значит, эти цифры показывают количество лет, отсчитанных от 1950 года, плюс или минус 75.

– Отлично, – сказал Томас. – А теперь послушай вот это.

Он взял листок с колонками цифр, но тут у него в кармане завибрировал сотовый телефон.

– Подожди, – сказал Найт Деборе, кладя трубку на стол. – Да? – ответил он по мобильнику.

Это был Джим.

– Ватанабе везет Куми в своей машине. Вероятно, ему известно, кто она такая.

Вскочив с кресла, Томас двинулся к выбитой входной двери. В этот самый момент она, словно из пушки, обрушилась на него, попала прямо в лицо и отбросила назад. Мацухаси ворвался в кабинет и накинулся на Томаса. В голубоватом отсвете экрана компьютера сверкнуло лезвие ножа, зажатого в его руке. Мужчины схватились друг с другом, и сотовый телефон выпал из руки Найта.

Томас оказался застигнут врасплох. Противник был моложе, сильнее, опытнее и готов к схватке. Найт не устоял бы, даже если бы у Мацухаси не было ножа. Аспирант легко повалил его на пол, уселся верхом, прижал запястья коленом и левой рукой, сжимая в правой нож. У Томаса не осталось ничего, только голос.

– Мацухаси, уже слишком поздно, – произнес он весьма громко, хотя в этом не было необходимости.

Бросив взгляд на письменный стол, японец увидел, что трубка снята с аппарата, и нажал на рычажки. Затем он подобрал с пола упавший мобильник и убрал его в карман. После чего Мацухаси вернулся к телефону на столе и стал набирать номер, не отрывая взгляд от Томаса.

– У тебя будут большие неприятности, – чуть ли не равнодушно произнес он.

Найт уселся на полу, пытаясь прийти в себя.

– У вас тоже.

– Сомневаюсь, – усмехнулся Мацухаси.

– Я же тебе говорил, что мне все известно.

Аспирант застыл, потом положил трубку обратно на аппарат. Разобрать выражение его лица было трудно, но под напускной бравадой появилось что-то…

Что именно?

Любопытство? Тревога?

Возможно.

– Твоему боссу следовало бы хранить бумаги в более надежном месте, – продолжал Томас, ощупывая левое запястье, на которое Мацухаси надавил коленом.

– Что же тебе известно? – спросил аспирант. – Если что-нибудь интересное, возможно, я и не передам тебя в руки полиции.

Вот как? В данных обстоятельствах Томас был бы рад, если бы его просто арестовали за кражу со взломом. Тут было что-то не так. Может быть, Мацухаси действительно ничего не знает.

«Или хочет выяснить, что ты успел узнать, а потом перерезать тебе горло».

– Я уже сообщил своей знакомой обо всем, что здесь обнаружил, – солгал Томас.

– Нет, ничего ты ей не сказал, – спокойно ответил Мацухаси. – Я точно рассчитал свое появление.

– Ей известно достаточно, чтобы задать очень неприятные вопросы, – не сдавался Томас.

– О чем? – Аспирант начинал выходить из себя, думая, что Найт ведет какую-то игру.

– О результатах радиоуглеродных тестов, – сказал Томас.

– Ну и что? – усмехнулся Мацухаси. – Мы постоянно их проводим.

– Определяя возраст костей европейцев? – спросил Томас.

Он поставил на карту все. У него стиснуло горло, во рту пересохло.

– Эти тесты еще не сделаны, – возразил аспирант. – Кости только подготовили к отправке в лабораторию. На это потребуется время.

– Я имел в виду не те анализы, о которых Ватанабе расскажет прессе. Я говорил о других, которые он уже провел втихомолку.

– О чем ты болтаешь?

– Сам посмотри, – сказал Томас. – Результаты тестов были получены за десять дней до так называемой находки.

Мацухаси молча уставился на него. Присматривая за Найтом одним глазом, он медленно взял со стола бумаги, просмотрел их, помрачнел и застыл. Когда аспирант снова поднял взгляд, все его тело задрожало, искрясь нервной энергией.

Он был в отчаянии, в панике, но в голосе его прозвучал вызов.

– Это могут быть результаты каких угодно исследований. Если вы намекаете на подлог…

– Ты и сам все знаешь, правда? – оборвал его Томас. – Речь идет о двух ящиках древних костей, вывезенных, даже выкраденных из Италии вместе с серебряным крестом. Ватанабе привез их в Японию, но не собирался подбрасывать те, которые не были достаточно древними. Проверка на радиоуглерод быстро раскрыла бы обман, а большинство костей в Фонтанелле относится к эпохе Возрождения и более позднему времени. Ватанабе пришлось отобрать самые старые фрагменты, переправить их сюда, а затем провести тесты, определить, какие кости являются достаточно древними, чтобы подбросить их в захоронение культуры Кофун. Вот тогда находка будет сенсационной! Кости европейца на тысячу лет древнее всех тех, что были обнаружены до сих пор? Карьера Ватанабе была бы обеспечена.

Мацухаси ничего не говорил, не смотрел на него. Он не отрывал взгляд от листов с цифрами, и его глаза светились безумием.

– Достаточно старыми могли быть только кости, имеющие возраст около тысячи лет до настоящего времени, – продолжал Томас. – Именно они и были подброшены в гробницу культуры Кофун.

Мацухаси по-прежнему не смотрел на него. Он проверял и перепроверял цифры, изучал диаграммы, ища неточности.

– Теперь о других данных, – снова заговорил Томас, кивая на страницы с математическими формулами и результатами в миллиметрах. – Это ведь система определения расовой принадлежности на основе измерения костей, да?

Аспирант едва заметно кивнул, и Найт чуть не пропустил этот факт.

– Итак, Ватанабе выбрал кости, достаточно старые для культуры Кофун, – заключил Томас. – Затем он измерил лицевые кости, чтобы быть уверенным в том, что они принадлежат европейцам, и только после этого закопал их.

– Этого не может быть, – прошептал Мацухаси, по-прежнему не поднимая взгляд. – Ватанабе – великий человек. Он не мог так поступить.

– Позволь мне позвонить своему другу, – сказал Томас. – Я думаю, моя жена в опасности.

Но аспирант словно не слышал его, продолжая стискивать нож.

Машина набрала скорость.

– Вы живете вон там? – спросила Куми, глядя в окно на заросли бамбука, высокого и толстого, как телеграфные столбы.

– Да, – коротко ответил Ватанабе.

Куми ему не поверила. Все шло так хорошо до телефонного разговора, но затем она почувствовала, как Ватанабе замкнулся в себе. Он не смотрел на нее, односложно отвечал только на прямые вопросы и не предпринимал никаких попыток обольщения.

Надо выбираться из машины…

Глава 78

– Если бы гробница была потревожена до того, как ее вскрыли, то это сразу же заметили бы члены археологической бригады, – сказал Мацухаси, не обращая внимания на то, как взгляд Томаса мечется между ножом и телефоном. – Грунт был бы рыхлым, похожим на заполнитель.

– Быть может, они увидели это, но решили ничего не говорить, – предположил Томас. – Я сейчас позвоню по сотовому своему другу, хорошо?

– Нет! – остановил его Мацухаси. – Ты сам не понимаешь, о чем говоришь.

Он разбушевался, принялся кричать по-японски, внезапно превратившись из воспитанного, образованного ученого в необузданного и опасного типа. Его лицо исказилось в страшной гримасе. Томас не сразу сообразил, что Мацухаси плачет.

– Он великий человек, – прошептал аспирант по-английски.

– Возможно, – сказал Томас.

– Так оно и есть! – выкрикнул Мацухаси, хотя его бешеная энергия полностью иссякла.

– Хорошо, – согласился Томас, успокаивая молодого человека. – Но в данном случае Ватанабе поступил нечестно.

Он подождал, какие защитные действия вызовет это обвинение, но молодой японец угрюмо молчал, не обращая внимания на текущие по щекам слезы. На улице уже совсем стемнело, и жалюзи мягко сияли в бледных отсветах фонарей. Томас снова посмотрел на телефон на столе, гадая, где сейчас Джим и Куми.

– Отдай мне нож и позволь позвонить своему другу, – попросил он.

Мацухаси посмотрел на нож, словно недоумевая, как тот оказался у него в руке, а затем осторожно положил его на стол.

– Скажи, как Ватанабе удалось проникнуть в погребальную камеру так, чтобы никто это не заметил? – мягко продолжал Томас.

Последовало долгое молчание, нарушаемое лишь судорожными всхлипываниями аспиранта.

– Может быть, все дело в тануки, – наконец выдавил Мацухаси, тяжело облокачиваясь на стол.

Он вытер глаза, шумно выдохнул и внезапно совершенно успокоился. Томас почувствовал, что худшее осталось позади, хотя, возможно, уже было слишком поздно.

– В чем? – спросил он, и теперь уже в его голосе прозвучало отчаяние.

– В усыпальницу проникли тануки – это такие зверьки. Они прорыли проход в погребальную камеру. Наверное, через него можно было незаметно пробраться внутрь…

– Пожалуйста, разреши мне позвонить своему другу, – настойчиво произнес Томас. – Мне нужно убедиться в том, что с моей женой все в порядке.

Обернувшись, Мацухаси пристально посмотрел ему в глаза. Какое-то мгновение они молча стояли, глядя друг на друга.

– Я сам позвоню, – наконец сказал аспирант.

Машина выехала из долины, где раскинулся Кофу, и начала подниматься в гору, оставив огни города позади. Куми и Ватанабе молчали, больше не утруждая себя попытками поддерживать игру. Они ехали, погруженные в собственные мысли. Террасы с рисовыми полями постепенно сменялись крутыми скалами. Наконец «мерседес» свернул к какой-то заброшенной ферме с почти обвалившимися стенами и бетонными дренажными канавами, заросшими сорняками, в которых громко трещали сверчки. Низкая полная луна пробивалась через вершины черных сосен.

– Вот мы и приехали, – сказал Ватанабе, вынул ключи из замка зажигания и вышел из машины.

Куми тоже пришлось выбираться на пустынную дорогу. Едва ли здесь могло быть более опасно, чем если бы она осталась в машине…

Звонок сотового телефона Ватанабе разорвал гнетущую тишину. Археолог ответил чуть ли не с облегчением.

– Это не она, – сказал Мацухаси. – Я изучил фотографию. Некоторое сходство есть, но это не та женщина.

– Ты уверен? – спросил Ватанабе.

– Да. С ней все в порядке?

– Она… да. Ты уверен?

– Это журналистка из одного токийского еженедельника, ищет сенсацию. Она наверняка уже успела позвонить своим.

– Журналистка?

– Да, – подтвердил Мацухаси. – Так что не делайте ничего такого, о чем вам не хотелось бы прочитать в следующее воскресенье.

Окончив разговор, Ватанабе смерил долгим взглядом женщину, которая стояла рядом с машиной, уставившись на луну, и притворялась, что ей нисколько не страшно.

– Спасибо, – поблагодарил Томас, но лицо Мацухаси оставалось совершенно равнодушным, начисто лишенным всех чувств. – Что ты будешь делать дальше?

– Не знаю, – пожал плечами Мацухаси. – В Японии не принято идти наперекор учителю. Я… – Он остановился, подыскивая нужное слово. – Я подмастерье, не могу укусить того, кто меня кормит. – Аспирант грустно усмехнулся.

– Да, понимаю, – сказал Томас. – Но я должен кое-что узнать. О своем брате.

– Я ничем не могу тебе помочь.

– Знаю. Я должен поговорить с самим сэнсэем Ватанабе.

Томас впервые так назвал археолога, но сделал это из уважения к его ученику, а не к нему самому.

– Он тебе ничего не скажет, – угрюмо произнес Мацухаси. – Этот человек великолепно умеет лгать.

Снова та же печальная усмешка, проникнутая болью.

– Ну а ты? – спросил Томас. – Ты не скажешь ему, что тебе известно о подлоге? Пусть даже все то, что напишут в газетах, в научных журналах, чему будут учить в школе, окажется неправдой?

Мацухаси поник, уронив голову на грудь. Картина поражения и отчаяния.

– Я не могу пойти против него, – прошептал он. – У меня нет сил.

Томас не понял, о каких силах, физических или моральных, идет речь, и спросил:

– Ты был знаком с моим братом?

– В Италию я не ездил, – нахмурившись, ответил Мацухаси, удивленный сменой темы. – Я познакомился с ним здесь, но не знал, чем он занимается. Твой брат встречался с сэнсэем… – Он осекся. – С господином Ватанабе. Сначала они вроде бы обрадовались, увидев друг друга, но затем, кажется, стали спорить наедине.

– О чем?

– Не знаю. Их отношения изменились. Стали холодными.

– Мой брат провел здесь два дня?

– Да, – подтвердил Мацухаси, несколько успокоившись, поскольку тут не было почвы для разногласий. – Большую часть времени он работал в лаборатории, ужинал с господином Ватанабе. Мы как раз выбирали, какие курганы раскапывать, изучали полученные со спутников снимки подходящих мест во всей Японии. Твоего брата очень заинтересовали новые технологии. Затем они поссорились, и я отвез его на станцию.

– Когда брат уезжал, он не показался тебе чем-то разозленным или расстроенным?

– Нет, – сказал аспирант, снова хмурясь, словно тогда нашел это странным. – Он выглядел радостным, даже возбужденным.

– Ты не знаешь человека по имени Сато или Танака, который общался с Эдом в Италии?

– Нет.

– Знаешь, а он ведь повторит то же самое, – сказал Томас, опять резко меняя курс. – Я имею в виду Ватанабе. Если ты позволишь, чтобы это сошло ему с рук сейчас, то он опять сделает то же самое. Эти находки вызовут много вопросов. Кто-нибудь найдет в его объяснениях дыры, и он состряпает новые доказательства, чтобы их залатать. Тебе, возможно, придется половину своей карьеры поддерживать эту ложь. Кем ты хочешь быть – настоящим археологом или фальшивой знаменитостью?

Этот вопрос повис в воздухе подобно струйке дыма. Шло время, аспирант ничего не говорил, и Томасу уже начало казаться, что дым рассеялся. Но вдруг Мацухаси пришел в движение, распрямился. В его глазах блеснуло что-то, отличное от слез. Они вспыхнули ярким огнем решимости, к которой примешивалось безумие.

Глава 79

Наступила полночь. Куми позвонила Джиму и сказала, что Ватанабе высадил ее на обочине горной дороги в десяти милях от города. Целая и невредимая, она была в бешенстве – до такого состояния ее могло довести только унижение. По каким-то причинам, не вполне ясным Джиму, Куми во всем винила Томаса.

Горнэлл сел в машину и отправился ее искать, внимательно изучая дорожные указатели, написанные непонятными значками. Наконец за крутым поворотом он увидел женщину. Джим резко нажал на тормоз, машина пошла юзом, и Куми, босиком, рассеянно держа в руке туфли на высоком каблуке, была вынуждена отскочить в сторону. Она внутренне приготовилась дать отпор придурку, который будет сейчас к ней приставать, и ее стальной взгляд не смягчился ни на йоту, когда она сообразила, что это Джим.

– Черт побери, где Томас? – раздраженно спросила Куми.

– Он в лаборатории вместе с Мацухаси, – ответил Горнэлл.

– Прохлаждается за пивом и картами?

– Едва ли, – тихо промолвил Джим.

– Просто братается с типом, который отдал меня в руки этому паскуде, не знаю уж, что там было у него на уме.

Джим хотел было напомнить Куми, что именно Мацухаси вытащил ее из этой ситуации и что она сама наперекор Томасу настояла на встрече с Ватанабе, но затем решил, что сейчас не время для этого. Более того, он рассудил, что это только видимый край спора, уходящего далеко в прошлое, глубоко пустившего корни в почву их взаимоотношений подобно юкке.

– Ты готов? – спросил Томас.

Вместо ответа Мацухаси нажал кнопку на сотовом телефоне и стал ждать ответ Ватанабе. Как только разговор начался, он отвернулся от Томаса, не желая показывать свое лицо даже в темноте, которой было окутано место раскопок.

Найт не настолько хорошо владел японским, чтобы вникнуть в детали последовавшего спора, но Мацухаси заранее составил свою речь, и Томас в общих чертах знал ее смысл.

– С костями, обнаруженными в гробнице, возникла одна проблема, – начал Мацухаси.

– Какая? – спросил Ватанабе, голос которого заплетался от сна или выпивки, а может быть, от того и другого.

– Наши ребята готовили образцы для радиоуглеродного определения возраста, при этом изучали все, что было на них, – продолжал Мацухаси.

– Ну и?..

– Они обнаружили пыльцу.

– Ты будишь меня, испортив мне весь вечер, чтобы сказать про какую-то пыльцу?! – взорвался Ватанабе. – Разумеется, там есть пыльца. И что с того?

– Это не какая-то пыльца. Olea. Оливки.

Какое-то мгновение Ватанабе молчал, а когда заговорил снова, его голос прозвучал странно:

– В Японии растут оливки.

– Да, но для нас это новая культура. Она появилась в Японии только в шестидесятых годах девятнадцатого века, в эпоху Бункю.

– Что ты хочешь сказать?

– Целостность погребальной камеры была нарушена, – сказал Мацухаси. – Эти кости изначально не были погребены там. Их перенесли откуда-то из другого места, такого, где растут оливки. Уже потом. Хотя вполне возможно, что останки принадлежат европейцам.

Наступило долгое молчание.

– Никому ничего не говори, – наконец сказал Ватанабе. – Запечатай образцы до тех пор, пока я не прибуду на место. Никому не показывай их и результаты анализа. Потом отправляйся домой. Ты все понял?

– Да. Вы сейчас направитесь прямо в лабораторию?

Последовало минутное колебание.

– Я поеду туда завтра утром. Мне нужно выспаться.

Окончив разговор, Мацухаси какое-то время стоял, молча уставившись на курган.

– Ну?.. – не выдержал Томас.

– Он уже едет.

Глава 80

Томас лежал на спине в дальней части кучи породы, удаленной при раскопках гробницы. Освобождая от заполнения погребальную камеру, рабочие насыпали большой пологий конус из песчаной почвы с камнями, превосходивший по высоте сам курган. Со своего места Томас мог наблюдать за всем раскопом, оставаясь невидимым, хотя темнота пока мешала что-либо разглядеть. Ночь стояла тихая и спокойная. Было еще слишком рано для металлического гула цикад.

Ватанабе приехал за полчаса до рассвета. Оставив машину в отдалении, он медленно приблизился к месту раскопок. Его движения были бесшумными, скрытными. Он захватил с собой фонарик размером не больше карандаша, но работал, почти его не включая. Ему потребовалось не больше пяти минут на подготовку, после чего он исчез с противоположной стороны кургана. Томас прислушался, но без всякого успеха, и в течение целых десяти минут ему казалось, что Ватанабе ушел.

– Где он? – шепотом спросил Томас.

– Внутри, – ответил Мацухаси, не шелохнувшийся на протяжении вот уже двух часов.

– Как он туда проник? Ведь вход здесь.

– Должно быть, там есть еще одна нора, прорытая тануки, о которой мы не знали, – предположил Мацухаси. – Мудрый ход. Это открывает ему доступ в еще не раскопанную часть кургана.

Прошло еще пять беззвучных минут, затем наконец послышались шаги Ватанабе, возвращавшегося из-за кургана. Томас рискнул выглянуть. Темнота быстро серела, и археолог убрал фонарик. Склонившись над землей, он шевелил одними только руками, о ттирая, очищая какой-то предмет с помощью чего-то вроде детской зубной щетки, работая с бесконечной осторожностью. Ватанабе был в перчатках, на земле он расстелил кусок брезента, однако эта аккуратная сцена нарушалась яростным бормотанием, нарастающим по мере того, как время шло. Археолог был в отчаянии, близок к панике.

Развернувшись, Томас осторожно спустился вниз, следя за тем, чтобы не столкнуть ни один камешек.

– Сколько времени сохраняется пыльца? – шепотом спросил он.

– Десятки тысяч лет, – ответил Мацухаси, по-прежнему не двигаясь. – Ее наружная оболочка практически не поддается разрушению. Пыльца может многое сказать о тех условиях, при которых тот или иной предмет попал в землю.

– Если она присутствует, – заметил Томас.

Помолчав, Мацухаси сказал:

– Он возвращается. Пора.

Дождавшись, когда над горизонтом покажется краешек солнца и затихнет радостный хор птиц, они двинулись вперед. Перебраться через отвал и спуститься к месту раскопок оказалось достаточно просто. Они не говорили и по-прежнему двигались бесшумно, не желая выдавать свое присутствие.

Ватанабе заметил их не сразу. Он выбрался из прохода, перепачканный землей, рассеянный, и уже начал собирать инструменты, но тут поднял взгляд и увидел их, в ожидании стоявших неподалеку.

На мгновение Ватанабе застыл, затем, словно рассчитывая снова выехать за счет личного обаяния, натянул фирменную улыбку. Без темных очков он выглядел старым, уставшим.

– С утра пораньше? – спросил он по-японски.

Мацухаси молчал, вытянувшись неестественно прямо, уставившись в землю, словно солдат во время смотра.

– Все кончено, – сказал Томас.

Он не испытывал торжества – лишь усталость и желание поскорее покончить со всем. Однако ему еще нужно было кое-что узнать.

– Расскажите мне об Эде, – продолжал Найт. – О моем брате. Из-за чего именно вы с ним поссорились?

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – ответил Ватанабе.

Томас оглянулся на Мацухаси, но аспирант застыл как парализованный, не в силах поднять взгляд на своего учителя.

– Скажи ему про пыльцу, – сказал Томас.

– Про какую еще пыльцу? – неубедительно пожал плечами Ватанабе.

Он не потерял надежды нагло отбросить все обвинения, уверенный в том, что ученик его не предаст.

– Ты что-нибудь знаешь о какой-то пыльце? – спросил он аспиранта, надвигаясь на него.

– Нет, сэнсэй, – пробормотал Мацухаси. – Я не знаю ни о какой пыльце.

Ватанабе усмехнулся, на этот раз искренне, похлопал по нагрудному карману, достал оттуда неизменные темные очки и сказал:

– Твой брат оказался дураком.

– Он приезжал за крестом? – сделав над собой усилие, спросил Томас.

Оглянувшись на Мацухаси, неподвижного и беспомощного, Ватанабе позволил себе улыбнуться еще раз.

– Ты бросаешь мне обвинения, которые ничем не можешь подкрепить. Твой брат был таким же. Скулил о том, что нужно похоронить подобающим образом какие-то… человеческие останки. – Покачав головой, Ватанабе презрительно фыркнул. – Странное занятие для священника, правда? Желание вернуть мертвецов, имена которых он даже не знал, в какую-то дыру под землей в другом конце света? – Он закатил глаза, показывая, какой это абсурд.

– Неужели это все? – с отвращением поинтересовался Томас. – Эд приехал сюда, чтобы вернуть кости в Неаполь, потому что отца Пьетро пожирало чувство стыда за то, что он продал мертвецов какому-то проходимцу? Только и всего? А что насчет креста? Символа рыбы? Его исследований?

– Ты о чем? – презрительно усмехнулся Ватанабе. – Он был священником. Какие его исследования могли представлять интерес для настоящего ученого? Мы об этом даже не говорили.

Ватанабе снова пожал плечами, радуясь разочарованию Томаса, и этот жест выглядел искренним. Визит Эда в Японию явился боковым ответвлением, тупиком. Последовав за ним сюда, Найт также лишь потерял время.

Чувствуя, как у него в груди поднимается ярость, он повернулся к Мацухаси.

– Давай заканчивать с этим.

Но Мацухаси, казалось, был не способен пошевелиться и вымолвить хоть звук. По его щекам снова текли слезы.

– Как видите, мистер Найт, у нас, японцев, принято хранить верность нашим семпай – тем, кто занимает более высокое положение, – насмешливо произнес Ватанабе, надевая очки. – Мацухаси-сан – мой ученик, кохай, то есть низший. Его будущее полностью зависит от меня. Без меня он ничто.

Томас перевел взгляд на аспиранта, мысленно приказывая ему заговорить.

– Никакой пыльцы не было, – медленно произнес Мацухаси, напрягаясь с каждым словом, будто поднимая мельничный жернов.

– Да, – сказал Ватанабе. – Несомненно, ты что-то напутал в лаборатории…

– На костях с самого начала не было пыльцы неяпонского происхождения, – продолжал аспирант, внезапно выпрямившись и глядя своему наставнику прямо в глаза.

В этом неожиданном движении, которое, как подумал Томас, Ватанабе впервые увидел у своего ученика, было столько вызова, что археолог непроизвольно отступил на шаг назад.

– Но вы этого не знали, – продолжал Мацухаси. – Поэтому только что проникли в гробницу, чтобы очистить предметы, которые подбросили туда раньше и намеревались, так сказать, обнаружить их лишь через несколько дней.

Ватанабе вздрогнул, как от пощечины, и едва слышно произнес:

– Это ложь.

– Нет, сэнсэй, – возразил Мацухаси, снова опуская взгляд, как солдат, стоящий перед своим командиром.

– Да, это ложь, – упрямо заявил Ватанабе.

– Нет, – сказал Томас, обводя рукой вокруг. – У нас есть доказательства.

Археолог, захваченный любопытством, взглянул поверх темных стекол очков. Появились люди, прятавшиеся у входа в гробницу, другие нарисовались на вершине отвала. У них были видеокамеры и длинные направленные микрофоны. Телестудия Эн-эйч-кей согласилась прислать съемочную группу только после того, как Томас пригрозил, что в противном случае сенсация достанется целиком одному второстепенному новозеландскому журналисту, который выставит японскую археологию на всеобщее посмешище. Тогда его рассказ всерьез не восприняли, но теперь никаких сомнений больше не оставалось. Поверят все.

– Нет! – пронзительно взвизгнул Ватанабе, набрасываясь на Томаса.

Замигали фотовспышки, словно озаряя выстрелами мягкие предрассветные сумерки.