Текст книги "Соло на двоих (СИ)"
Автор книги: Эмма Ласт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
Глава 30
Как бы Марте не хотелось верить в обратное, но Матвей оказался прав: сама собой проблема не рассосалась. И через неделю Светлана Анатольевна вместо репетиции огорошила оркестрантов новостью:
– Мы больше не участвуем в конкурсе.
У Марты перехватило дыхание, а ребята заголосили, перебивая друг друга. Она посмотрела на Матвея, но тот лишь сжал кулаки. Их отношения переживали не самый легкий период, и Марта делала все возможное, чтобы сгладить острые углы, но, кажется, впереди их ждала новая буря.
– По одному, пожалуйста. Если вы дадите мне рассказать, я все объясню, – учительница вздохнула, собираясь с силами, и продолжила. – Несколько дней назад на имя Сергея Наумовича поступила анонимная жалоба, и была собрана комиссия для проведения проверки.
– Назовите имя! – крикнул Вано.
– Жалоба была анонимной, ты что, не слышал? – огрызнулась Регина. – Никто тебе имя не скажет!
– Так мог поступить только трус! – брызнул злобой в ответ Вано, и Марта опустила глаза.
– И чем закончилась проверка? – спросил Матвей.
Светлана Анатольевна улыбнулась.
– Ничем, никаких нарушений выявлено не было.
Ребята снова заговорили разом, а Марта подняла на учительницу полный надежды взгляд.
– Оу, я так и знал! У нас лучшие учителя! – Вано сиял улыбкой.
– Конечно, а у Сергея Наумовича идеальная репутация! – поддакнула Регина, и только Матвей спросил:
– А почему тогда мы больше не участвуем в конкурсе?
Плечи Светланы Анатольевны поникли.
– На время проверки счета академии были заморожены, и бухгалтерия не успела перевести обеспечительный платеж на счет организаторов конкурса.
– Так пусть переведут сейчас, – бросил Вано, вставая. – Проверка же ничего не нашла!
– Это так, но, боюсь, снять арест банк может только по заявлению пристава, а эта процедура занимает до трех рабочих дней…
– А последний срок оплаты взноса – сегодня? – с невеселой усмешкой уточнил Матвей.
Светлана Анатольевна сцепила руки и опустила глаза.
– Вы серьезно? – голос Вано упал. – А если мы соберем деньги сами? Ну, скинемся разом? – он посмотрел на ребят. – Там же не такая большая сумма, правда?
Регина отвела глаза:
– Смотря какую сумму ты называешь небольшой…
Марта посмотрела на Матвея, но он уставился себе под ноги и легонько перебирал пальцами струны. Как бы она хотела сейчас броситься к нему на шею и обнять!
Сергей Наумович не пострадал, а, значит, у Матвея больше не было причин на нее злиться. Пройдет время, и он забудет ошибку Марты, и они снова будут гулять допоздна и держаться за руки. При мысли о том, как ей не хватало его прикосновений и поцелуев, Марта смутилась и прикусила нижнюю губу.
– Мне очень жаль, ребята, но, боюсь, речь идет о такой сумме, которую не покрыть, даже если мы разделим ее между всеми участниками оркестра. Если бы я могла, то внесла платеж сама. Как и Сергей Наумович, но это невозможно.
Сердце Марты пропустило удар, и она вскочила на ноги.
И все-таки в одном Матвей был прав: он ничего не мог сделать с той кашей, которую она заварила. Не потому что был слабым или равнодушным, а потому разгрести ее должна была сама Марта. И, если Илона чему и научила ее, так это идти до конца.
И добиваться своего любыми способами.
Позабыв про скрипку, Марта спрыгнула со сцены в зал и схватила с кресла свою сумку.
– Ты куда? – крикнула Светлана Анатольевна, но Марта не стала тратить драгоценное время на объяснения.
Она слишком боялась не успеть, поэтому на ходу влезла в куртку и вылетела из академии на улицу, а потом побежала домой. Туда, где на полке над рабочим столом стояла копилка в форме скрипки. Копилка, что хранила деньги, которые были ей не нужны, и которые она могла потратить на благое дело.
Все до последней копейки, лишь бы не чувствовать больше за собой вины. Люди платили за ошибки здоровьем, счастьем и даже жизнью, а от Марты требовалось всего ничего: отдать несколько розовых купюр.
Она вихрем ворвалась в квартиру и, не разуваясь, бросилась в свою комнату. Стащила с полки копилку, и побежала обратно, когда из кухни выглянула мать:
– Ты почему в обуви по дому ходишь? – возмутилась Илона, но Марта не удостоила ее и взглядом. – Я с тобой говорю! Зачем тебе…
Дослушать она не успела: створки лифта сомкнулись и, пританцовывая на одной ноге, Марта попыталась выровнять дыхание, мысленно готовясь к обратному марш броску.
Она постучала в кабинет директора за пятнадцать минут до конца рабочего дня. Взмыленная, с красными щеками и надрывным грудным дыханием, Марта переступила порог, прошла до самого стола и с грохотом поставила копилку пред Сергеем Наумовчием.
– Добрый вечер…
Он недоуменно поднял брови и посмотрел на Марту.
– Это… за… конкурс… надо внести… сейчас, – она облизала пересохшие губы и вытерла пот со лба.
– Что, прости, я не совсем тебя понял?
– Это была я… – прохрипела Марта. – Простите, пожалуйста.
Сергей Наумович поднялся, налил ей стакан воды из графина и, пока Марта пила, прикрыл дверь кабинета, а потом усадил в кресло и расположился напротив, опершись руками о стол.
– А теперь, пожалуйста, с самого начала и во всех подробностях.
И Марта, сбивчиво и эмоционально, рассказала Сергею Наумовичу обо всем, не утаив от директора ни своего стыда, ни любви, которую испытывала по отношению к Матвею.
Сергей Наумович слушал внимательно, иногда кивал, а, когда Марта закончился свою речь очередной порцией извинений, забрал из ее рук стакан и вернул копилку.
– Занятная вещица, – директор улыбнулся, и спросил. – Наверное, делали по индивидуальному эскизу?
Марта кивнула, не понимая, куда Сергей Наумович клонит.
– Тогда оставь себе. Купишь что-нибудь красивое на выступление.
Марта сглотнула.
– Но Светлана Анатольевна сказала…
Директор улыбнулся.
– Да, потому что у нее была актуальная информация по состоянию, – он посмотрел на часы, что висели над дверью. – На шесть вечера, а сейчас почти половина седьмого.
Марта, ничего не понимая, захлопала глазами.
– Но это же я во всем виновата! Никто не будет против, это мои деньги, и я хочу помочь!
– Достаточно того, что ты очень сильно раскаиваешься.
Директор встал, обошел стол по кругу, и сел в свое кресло.
– Можешь передать оркестрантам, чтобы продолжали репетировать. Академия представит на конкурс лучших своих учеников.
– Но как же…
Марта открыла рот, чтобы возразить, но в дверь постучали, и в проеме показалась сначала голова, а потом и весь Матвей целиком. Он посмотрел на Марту, затем на копилку в форме скрипки в ее руках и нахмурился.
– Здрасте, а что ты… – начал Матвей, но Сергей Наумович его перебил.
– Хорошо, что ты пришел, а то пришлось бы мне провожать твою даму до дома.
Директор снова поднялся, и Марта тоже встала, прижимая копилку к груди.
– Она все мне рассказала. И даже предложила закрыть обеспечительный платеж из собственных сбережений, – Сергей Наумович улыбнулся. – Пришлось напомнить, что академия никогда не брала и не будет брать со своих студентов деньги ни за что, кроме обучения, условия оплаты которого прописаны в договоре. А еще, что ваше участие в конкурсе совершенно бесплатное, и все организационные вопросы я, как и положено дирекции, взял на себя.
Суровое по-началу лицо Матвея разгладилось, а Марта подумала, что сейчас он выглядел очень уставшим. И еще потерянным, как будто эта ее выходка стала последней каплей в чаше его терпения.
– Простите, пожалуйста, – сказал Матвей, и Сергей Наумович рассмеялся.
– Глупости, никаких извинений не принимаю, – он положил руку на его плечо и сжал. – Лучше позаботься о том, чтобы эта добрая душа благополучно добралась до дома.
Матвей кивнул и протянул Марте руку, за которую она ухватилась так же крепко, как утопающий хватается за спасательный круг.
– И еще кое-что, – заметил Сергей Наумович, когда они уже отошли к двери. – Пусть победит сильнейший.
Матвей кивнул, и они с Мартой вышли, а потом половину пути до ее дома шли молча, каждый погруженный в свои мысли. Миновав арку, Матвей вдруг остановился у детской площадки и сел на лавочку, потянув Марту к себе на колени.
– Ты правда собиралась внести все свои накопления в счет конкурса?
Она кивнула, и Матвей рассмеялся, а затем убрал прядь ее волос за ухо, отчего в животе Марты потяжелело от удовольствия.
– Ты же понимаешь, что это – взятка, и Сергей Наумович никогда бы не принял эти деньги от ученицы?
Глаза Марты округлились, и она запротестовала, размахивая руками:
– Но я хотела помочь! Это же мои деньги, почему я не могу распорядиться ими, как…
Договорить Матвей не дал. Обхватил ее лицо ладонями и поцеловал, нежно и ласково – впервые с их последней ссоры. Марта замерла, а потом накрыла его ладони своими и приникла ближе, теряясь в эйфории прощения, которое, наконец, получила.
– Как ты умудряешься быть такой наивной и хитрой одновременно? – спросил Матвей, и она пожала плечами, наконец, без зазрения совести наслаждаясь его близостью.
– Я просто тебя люблю.
Матвей вздохнул, провел пальцами по ее подбородку.
– Больше никаких секретов? – спросил, ловя взгляд Марты.
– Больше никаких секретов, – со всей серьезностью ответила она, и потянулась к его губам.
Эпилог
Впервые Марта готовилась к конкурсу одна. Выбор платья и аксессуаров, прически и макияжа – все легко на ее хрупкие плечи, но она справилась. Не могла не справиться, ведь напряжение между ней и Илоной не только не исчезло, но и перешло на новую стадию холодного игнорирования.
И, так как Родион всегда и во всем поддерживал мать, Марта не рассчитывала увидеть родителей в зрительном зале. Она даже не попросила отца отвезти ее к месту проведения конкурса: сама вызвала такси через приложение, еще больше укрепившись в мысли, что в жизни взрослого не было ничего сложного.
Марта прибыла за час до начала конкурса. В многолюдной суете отыскала своих и присоединилась к оркестру уже за кулисами. Матвей отписался, что скоро будет, и Марта понадеялась, что декабрьская метель не сильно его задержит. Когда Светлана Анатольевна закончила с последними напутствиями, слово взял Сергей Наумович.
– Главное – это побороть внутренний страх. Вы готовились к этому дню без малого полгода. Уверен, разбуди я любого из вас посреди ночи, вы бы с легкостью сыграли свою партию, ни разу не ошибившись!
– Мы покажем всем супер-класс! – крикнул Вано, и за кулисы ворвался запыхавшийся Матвей.
Марта подошла и взяла из его рук гитару, давая Матвею возможность спокойно переодеться.
– Я верю в вас, как в себя самого, – Сергей Наумович поднял над головой кулак, а Светлана Анатольевна перекрестила, кивая. – Удачи!
– Ты как? – спросил Матвей, забирая у Марты гитару.
А она залюбовалась тем, как красиво белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и светло-синие прямые джинсы сочетались между собой. И подходили к ее собственному нежно-голубому платью.
– Волнуюсь.
Матвей наклонился, касаясь ее лба своим, и прошептал:
– Мы справимся.
И не соврал.
Оркестр музыкальной академии выступал шестым, и к тому времени половина мест в зале была занята близкими и родными конкурсантов. Когда они вышли на сцену, Матвей помахал рукой Есении, и Марта сразу заметила ее вместе с Аськой на шестом ряду с самого края.
Она тоже подняла руку, передавая привет младшей сестре Матвея, а потом на два ряда выше заметила знакомое лицо. Илона с отцом тоже были здесь. Родион, решив, что Марта машет ему, покачал ладонью в ответ, но мать даже не пошевелилась. И она отвернулась, чтобы не расстраиваться перед самым важным выступлением в ее жизни.
Наконец, свет погас, и в зале воцарилась тишина. Огни прожекторов направили на сцену, где в красивом черном платье Светлана Анатольевна сначала поклонилась публике, представила их академию жюри, и только потом обернулась лицом к оркестру.
Марта взяла скрипку на изготовку, поймала обнадеживающую улыбку Матвея и, когда дирижер взмахнула руками, начала играть. Стоило музыке заполнить собой пространство зала, как все страхи и сомнения исчезли, оставив только удовольствие от вибрации инструмента в руках.
Матвей ворвался в исполнение со свойственной его импровизации страстью. На второй трети своей партии он поднялся со стола, и Марта услышала, как от восторга завизжала Аська. Она тут же представила, как скривилось в осуждении лицо Илоны, и заставила себя смотреть только на Матвея.
На то, как красиво и виртуозно его пальцы порхали над грифом, а правая нога отбивала ритм. На улыбку, что не сходила с лица и на ощущение счастья, которым он был пропитан с ног до головы.
Светлана Анатольевна взмахнула руками, полы ее юбки взметнулись следом, и Матвей нарастил ритм, излив музыку своей души в сердца присутствующих.
Это было лучшее, что Марта слышала в его исполнении, и лучшее из того, что она когда-либо еще хотела услышать. Харизма Матвея была выше него, шире него, она буквально заполняла собой все пространство Кремлевского зала и от любви к нему, которую Марта вдруг остро ощутила в своем сердце, от гордости, что распирала изнутри, ей тоже захотелось закричать.
Только чудом она смогла сдержать свой порыв, и в партию вступил оркестр, заставив ее думать только о том, какой прекрасной была музыка, написанная бывшим выпускником академии.
Их выступление сорвало бурю оваций. Светлана Анатольевна с улыбкой поклонилась залу, а Матвей, прокрутив гитару вокруг своей оси, снова ударил по струнам, завершим исполнение ладным аккордом.
А потом шагнул к Марте, перехватил ее за талию и одним точным движением поставил на ноги, чтобы в следующее мгновение поцеловать на глазах у аплодирующий толпы.
От него потянуло жаром победы, сладким и одновременно мускусным запахом таланта и ощущением собственного величия. Одним поцелуем Матвей сумел передать Марте все бурю чувств, что захлестнули его с головой.
И, вместо того, чтобы смутиться и отпрянуть, отвергнуть дар свободы, который он принес ей, Марта выпустила из рук скрипку и смычок, и сомкнула пальцы на шее Матвея, окончательно разорвав связь со всем, что олицетворяло ее в прошлом.
Снова с восторгом закричала Аська, по задним рядам пробежала ликующая, ошеломленная волна, а аплодисменты удвоились, но Марте было все равно. Пока Матвей целовал, в ее мире существовали только его губы, его руки и его любовь к ней.
Но лучше всего было то, что Марта знала наверняка: Матвей чувствовал то же самое по отношению к ней.
– Ребята, пора освобождать сцену, – смущенный голос Светланы Анатольевны заставил их оторваться друг от друга и спрятаться за кулисами, где Марту уже поджидали родители.
При виде недовольного лица матери, она стушевалась, но Матвей и бровью не повел, только крепче перехватил ладонь Марты.
– Здравствуйте, рад вас снова видеть.
– О вас, молодой человек, я того же сказать не могу, – Илона перевела взгляд на Марту. – Что за представление ты устроила? Я приехала посмотреть на то, как моя дочь блистает на сцене Большого Кремлевского дворца, а вместо этого стала свидетелем какого-то пошлого спектакля!
– Могла бы и не приезжать, я тебя не просила, – огрызнулась Марта.
– Что? Нет, ты это слышал? – Илона повернулась к Родиону. – Сам факт твоего пребывания здесь – целиком и полностью моя заслуга! И это твоя благодарность?
Марта не хотела, чтобы ее голос дрожал, но он делал это без ее участия. Слишком болезненными оказались брошенные матерью слова.
– Зачем ты приехала? Тебя не было на моем первом выступлении, на последнее тоже могла не приходить, никто бы не заметил!
Илона побледнела.
– У меня была причина, и тебе это прекрасно известно!
Родион откашлялся и поправил очки, а у Марты создалось впечатление, что отец ждал удобного случая, чтобы что-то сказать, но Илона никак не давала ему вставить ни слова.
– И что значит, последнего? Потрудись объяснить!
– Это мое решение, и тебя не касается! – голос Марты не просто дрожал, а вибрировал на сверхвысоких, норовя перерасти в настоящую истерику.
– Здравствуйте!
Из-за спины Родиона выросла Есения с Аськой на руках и потянулась к Матвею.
– Сынок, ты так чудесно сыграл!
– Это было вау! – крикнула Аська и перебралась к брату на руки, так что Матвею пришлось отпустить ладонь Марты.
– А этот поцелуй в конце, мог бы и предупредить, – Есения рассмеялась и махнула рукой. – Очень смело, знаешь ли.
– Просто не смог удержаться, – Матвей улыбнулся, а Илона закатила глаза.
Есения, которая, конечно, слышала всю перепалку, но предпочла не вмешиваться, обернулась к Родиону:
– А вы, наверное, родители Марты? Приятно познакомиться, я мама Матвея. Как вам выступление? По-моему, это было чудесно!
– Теперь понятно, – Илона поджала губы. – От осинки не родятся апельсинки.
Есения округлила глаза, приложила руку к груди и посмотрела на Марту.
– Да вы что, ваша дочь – настоящий талант! Потому мой сын в нее и влюбился. Рыбак рыбака, как говорят, видит издалека.
– В следующий раз, когда ваш сын решит публично унизить мою дочь, потрудитесь объяснить ему базовые правила приличия! – бросила Илона и, не прощаясь, пошла прочь.
Марте стало так горько от ее замечания, что она еле сдержала слезы, но рука Матвея быстро нашла ее и крепко сжала.
– Марта, можно тебя на минутку? – спросил Родион, снимая очки и устало потирая переносицу. И, когда она согласно кивнула, добавил. – Извините нас, пожалуйста.
– Все хорошо.
Есения кивнула, забирая Аську у Матвея, и тут заметила в толпе за кулисами Сергея Наумовича.
– Пойду за свидетельствую свое почтение, – с улыбкой бросила она, и направилась в сторону директора.
А Родион, дождавшись, когда они с Мартой останутся одни, сказал:
– Ты была не права, когда напомнила маме про тот первый концерт.
– Да, я помню, она попала в больницу с аппендицитом и что? – устало возразила Марта. – Это не дает ей право позорить меня перед Матвеем и его семьей!
Родион поджал губы и отвернулся, собираясь с мыслями, а потом внимательно посмотрел на дочь.
– Это был не аппендицит, – он замолчал, словно заново переживая это воспоминание. – Но у тебя тоже могла быть младшая сестренка.
– Какая еще сестренка? – с раздражением переспросила Марта, а потом поняла.
Поняла, кто были те странные женщины в больничных распашонках, и почему Илона так много плакала, и что за метаморфозы происходили с ее фигурой – Марта думала, что причиной всему была операция.
И она действительно была, но не та, что назвали ей родители.
– У меня могла быть сестренка? – упавшим голосом повторила Марта и сглотнула.
– Могла, но не получилось. Выкидыш, – Родион вздохнул. – Ты осталась для нас единственной и неповторимой. И все, чего твоя мама когда-либо хотела для тебя, это подарить лучшую жизнь.
Марта отрывисто покачала головой:
– Поэтому была требовательной и жестокой? Лучше бы она меня любила…
– Она тебя любит, – настаивал Родион. – Только по-своему, подумай об этом.
Он раскрыл объятия, и Марта медленно упала в них, закрыв глаза. Отец провел ладонью по ее волосам и спросил:
– Подождать тебя? Или вы с группой поедете отмечать?
Марта отрицательно покачала головой.
– Меня проводит Матвей.
– Хорошо, – отец поцеловал ее в макушку. – Удачи, мы с мамой будем ждать тебя дома.
Он ушел, а Матвей перехватил Марту за талию сзади и устроил подбородок на ее плече.
– Все в порядке?
Марта вздохнула.
– Я только что узнала, что у меня могла быть сестра.
– Ого, сочувствую.
– Я до сих пор в шоке.
Матвей прижался сильнее и поцеловал ее в щеку.
– Можешь взять на пару дней мою. Думаю, мама не будет против.
– Дурак! – Марта рассмеялась и повернулась к Матвею лицом. – Но я подумаю над твоим предложением.
Через два часа они вернулись в зал, чтобы узнать имена победителей. Количество гостей явно уменьшилось, и Марта с Матвеем заняли крайние места по центру. Остальных ребят с родителями и друзьями, пришедшими их поддержать, разбросало по всему залу, но они не чувствовали себя одиноко.
Рука в руке, с Аськой на коленях и Есенией, чья ладонь лежала на плеча Матвея, они чувствовали себя вполне комфортно. Наконец, на сцену вышел невысокий седой мужчина с листком в руках. Подождал, пока микрофон опустят под его рост, и звучным, хорошо поставленным голосом изрек:
– Спасибо всем, кто сегодня поднялся на эту сцену, чтобы исполнить бесспорно талантливые произведения современности. Мы от всего сердца благодарим творческие коллективы и их руководителей, за то, что воспитали воистину достойную смену музыкантов! Но не буду больше вас томить, лучшим юношеским оркестром уходящего года признается творческий коллектив “Лицея” и его руководитель, бессменный Барто Павел Валерьевич!
Марта скорчила недовольную гримасу и посмотрела на Матвея, который откинул голову в притворной скуке, демонстрируя окружающим оглушительный храп, и рассмеялась.
– Не очень-то и хотелось, – буркнул он, и ее разочарование, как ветром сдуло.
– Все, мы свободны? – спросил Матвей так легко, как будто они только что не проиграли.
– Думаю, да.
Марта встала, когда голос члена жюри оповестил о том, что приз зрительских симпатий забрала их музыкальная академия.
Где-то на галерке во все горло от радости закричал Вано. С первого ряда поднялся Сергей Наумович и подал руку Светлане Анатольевне, помогая последней подняться на сцену. То тут, то там разбросанные по залу оркестранты вставали, чтобы забрать свою минуту славы.
Марта посмотрела на Матвея, и по его лукавой улыбке поняла, что они думали об одном и том же. Его губы ту же нашли ее, а руки мягко подтолкнули к выходу.
– Конечно, о чем речь, я все беру на себя.
Есения, которая тоже все поняла, откинулась на спинку кресла и безвольно опустила руки.
– Бегите, голубки, наслаждайтесь свободой, – она изобразила на лице трагедию, и Аська рассмеялась.
– А нам ничего не остается, кроме как исполнять роль взрослых и искать по всему залу вашу одежду и инструменты!
Есения принялась щекотать Аську, и та заливисто рассмеялась, задергала ногами и поддакнула, не заметив в голосе матери сарказма:
– Я тоже буду помогать! И иглать на гитале как Матвей! Он меня научит, да?
– Куда он денется, – хмыкнула Есения, поднимаясь со своего места.
Но Марта этого уже не слышала.
Подхватив одной рукой подол платья, а другой крепко сжав ладонь Матвея, она бежала по мраморному коридору навстречу неизвестному, но от того еще более манящему будущему. Будущему, в котором не было правил и условностей и ценность которого она теперь определяла сама.
