Текст книги "Соло на двоих (СИ)"

Автор книги: Эмма Ласт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 20

Марта отправила сообщение Матвею:

– Как экзамен?

Она сдала последний ОГЭ (основной государственный экзамен – итоговый экзамен, который сдают девятиклассники в России по завершению обучения в 9 классе – прим. автора) три дня назад, и теперь наслаждалась заслуженным отдыхом.

Недолгим, ведь репетиции в академии никто не отменял, но все равно желанным. Странное дело, но как только они с Матвеем перестали соперничать, занятия у Светланы Анатольевны стали приносить Марте удовольствие. Его импровизации больше не казались неуместными, а шутки перестали раздражать.

Марта легла на кровать, свесив голову вниз. Густые волосы цвета грецкого ореха коснулись пола, а пятки привычно пристроились в свободное пространство между дипломами.

Она перевернула лист и пробежала глазами стройные ряды нот. Импровизация Матвея была смелой и, если и нарушала гармонию тона, то в ключе совершенного иного, новаторского понимания композиции.

Марта пропела мотив, жестикулируя пальцами, и со вздохом легкой зависти признала, что все звуки на своих местах. Никто бы лучше не придумал. И теперь у них, как и предрекала Светлана Анатольевна, получался интересный тандем: Матвей на ходу сочинял музыку, а Марта помогала спонтанной мелодии принимать законченную форму.

Она закрыла тетрадь и бросила на кровать рядом. Растерла лицо ладонями и потянулась, а потом посмотрела на стеллаж с наградами. На бессчетное множество кубков, статуэток, фигурок из пластика и фанеры, по которым с легкостью можно было проследить всю ее музыкальную карьеру.

От первого конкурса, десять лет назад, который закончился ее слезами и остался в памяти постыдным, смазанным пятном, до гран-при, которое она же своими руками и уничтожила.

Воспоминания о проигрыше были неприятными не только потому, что она не взяла призовое место, но и потому, что неизменно возвращали мыслями к больнице.

Капельницам, разговорам полушепотом и молчаливой, как будто в миг постаревшей матери. Илона вернулась домой только через три дня, и долгое время в их квартире царила какая-то странная, отчужденная тишина.

Марта знала, что была не виновата в болезни матери, но все равно чувствовала свою ответственность. Словно ее проигрыш был тому косвенной причиной. И, хотя ничто не подтверждало эту связь, Марта дала себе зарок больше никогда не проигрывать.

Завибрировал телефон, и она вздрогнула. От резкого движения шею тут же прострелило, и Марта перевернулась на живот.

Все сдал – свобода!

Написал Матвей, и она, еще до того, как телефон загрузил чат мессенджера, до того, как пальцы запорхали над клавишами в ответ, почувствовала, как боль отступила, оставив только теплую, нежную радость в душе.

– Ура! – ответила Марта и добавила. – Я закончила партитуру для оркестра. Сегодня принесу на репетицию.

– А до репетиции что будешь делать?

Марта растеклась по кровати и уткнулась головой в подушку. Потом убрала с лица волосы и ответила:

– Хотела сдержать данное тебе слово.

Набирая это, она улыбалась во все тридцать два.

– Это какое?

– Насчет пари – я готова избавиться от наград.

Марта взвесила все за и против и дописала:

– Поможешь?)

Матвей прислал в чат короткое видео: проспект, залитый солнцем, его смеющееся лицо и огромные удивленные глаза с изломанными бровями.

– Ты уверена?

– Ага)

Марта давно не было ни в чем так уверена.

Она только сейчас поняла, что значимость ее побед определялась не количеством наград, а внутренним ощущением: я могу, я умею, я знаю, как. С кубками или без, искусство владения скрипкой останется с ней навсегда.

– Ладно, если решила, то я готов. Что надо делать?

Марта склонилась над телефоном. Большие пальцы замерли над клавиатурой. Разумная ее часть подняла руку и возразила, что это глупо и неприлично, но сердце оглушительно ударило в грудь, рассыпав по телу сладкие мурашки.

Она не будет решать сейчас, что правильно, а что нет, и позволит чувствам вести ее вперед на ощупь. Потому что здесь и сейчас они сильнее.

– Приходи в гости. К двум.

Марта написала адрес, отбросила телефон и спрятала лицо в ладонях. Тело бросило в жар, и она вскочила, закружилась по комнате. Встряхнула головой, но все равно не смогла успокоиться.

Захотелось выбежать на балкон, раскинуть руки в стороны и завизжать от счастья, что переполняло изнутри, но вместо этого Марта зажала рот ладонью и посмотрела на часы.

Илона вернется не раньше четырех. За это время они успеют собрать ее награды в пакет и отнести на мусорку. От одной мысли, что в комнате освободится куча места, Марта перестал дышать, а потом прошел страх.

А если Илона вернется раньше времени? Увидит, что награды пропали, и разозлится. И будет ее, Марту, ругать? А, может даже еще хуже – снова попадет в больницу, только на этот раз точно из-за нее.

Она схватила телефон, но Матвей уже поставил на сообщение реакцию: большой палец вверх. Марта закрыла глаза: значит, точно придет. А потом в дверь позвонили, и сомнений не осталось: он уже здесь.

– Привет.

При виде его взлохмаченных волос и мятой футболки, которая уже давно стала фишкой Матвея, страхи Марты отступили, оставив только теплое удовольствие от его присутствия рядом.

– Проходи, дома все равно никого нет.

– Ну, раз никого нет.

Матвей разулся, и только тут Марта заметила в его руках угощение: два шоколадных пломбира и упаковку печенья.

– Мы должны съесть это до того, как вернется мама, – строго сказала она.

– А упаковку ты куда денешь? Выбросишь в окно?

Марта округлила глаза.

– Об этом я не подумала.

И Матвей рассмеялся.

– Значит, захватим мусор с собой, когда будем уходить

Она провела его на кухню, усадила за стол и включила чайник. Пока грелась вода, достала две кружки и блюдца.

– У тебя красиво.

– Да, это мама постаралась.

– А свою комнату покажешь?

Марта кивнула, и повела Матвея по коридору и налево..

– Ого! А ты не преувеличивала, когда говорила про количество наград.

Он подошел к стене с дипломами, присвистнул и обернулся, указывая пальцем на стеллаж.

– И что ты собираешься со всем эти делать?

Марта пожала плечами.

– Не я выиграла пари, ты мне скажи.

Матвей заложил руки за голову и потянулся, словно прикидывая в уме, хватит ли ему сил, чтобы все унести, а потом посмотрел на Марту.

– Она же заметит, если кубки исчезнут?

Марта кивнула.

– И будет скандал?

– Еще какой.

Матвей опустил руки и вздохнул.

– Мы не можем подвергать тебя такой опасности, – он поднял указательный палец вверх и где-то на кухне, закипев, щелкнул, чайник. – Но пари есть пари и я, – Матвей обернулся. – Лишаю тебя всех дипломов!

Он снял со стены самый ближайший и остановился. Марта подошла, подумала немного и взяла соседний по диагонали – стало только хуже. Сдерживая смех, они по очереди снимали со стены один диплом за другим, пока на кровати не образовалась целая гора.

– Это она точно заметит, – резюмировал Матвей.

Марта прыснула, сложившись пополам.

– Чего заливаешься, хочешь так и оставить? Пожалуйста, тебе же с ней жить.

– Нет, я передумала, стой, – Марта откашлялась и перехватила Матвея за запястье. – Так не надо. Давай что-нибудь придумаем?

Он с сомнением глянул не стену.

В местах, где раньше висели дипломы, обои были яркими, словно только вчера их наклеили на стену, но все пространство вокруг выцвело и пожелтело от солнечного света, так что теперь стена над кроватью Марты походила на шахматную доску.

– Нам нужно вернуть все, как было, – вздохнул Матвей, и она отрицательно замотала головой, так что волосы пустились в пляс вокруг головы.

– Оставь, потом уберем. Забыл? Нам нужно уничтожить стратегический запас сладкого до того, как вернется моя мать!

– Ты права, это гораздо важнее.

Марта снова захихикала, и утянула Матвея обратно на кухню. Заварила чай, и села к накрытому столу. Не так близко, чтобы смутиться, но и не далеко.

– А лимон есть?

– Все есть.

Марта встала к холодильнику. Когда она вернулась с нарезанным на дольки лимоном, ее стул стоял к Матвею очень-очень близко. Она проглотила очередной смешок и села, так что теперь и плечи касались друг друга.

– От кубков избавляться не вариант, от дипломов тоже… я думаю, ты это все заранее спланировала, чтобы не выполнять условия пари.

– Конечно, – Марта засунула в рот печение целиком и с наслаждением прожевала. – Я так и хотела.

Матвей поджал губы.

– Тогда за мной желание.

– Какое желание?

– Самое настоящее.

Он подался вперед, сокращая расстояние между ними, и Марта замерла со второй печенькой в руках.

– И отказаться будет нельзя. Желание есть желание, придется выполнять.

– Что выполнять? – переспросила Марта, и Матвей вдруг протянул руку и коснулся пальцами ее мочки.

Если бы это была щека или подбородок, как часто делали в фильмах, Марта не удержалась и расхохоталась, но мочка уха… ее буквально парализовало, как если бы пальцы Матвея передали ее телу электрический заряд в тысячу вольт.

– Почему обувь не на этажерке? Марта, у тебя что, гости?

Матвей подскочил на стуле так резво, что Марта вздрогнула, и тоже встала. В дверях кухни появилась Илона. В красивом сарафане цвета фуксии, с пакетом продуктов в одной руке и солнечными очками в другой. И взгляд ее не сулил ничего хорошего.

– Привет, – Марта потерла ладонь о ладонь, готовая от смущения провалиться сквозь пол. – А это Матвей. Знакомься, Илона Олеговна – моя мама.

– Здравствуйте.

Ответа не последовало, и Марта поняла, что дело дрянь.

– Почему ты не на репетиции?

Илона бросила пакет на пол и, увидев на столе печенье с мороженым, посмотрела на Матвея.

– Ну, хоть не с пустыми руками в дом пришел, – она перевела взгляд на Марту. – Матвею пора домой.

И отвернулась, будто они перестали существовать.

– До свидания.

Дважды просить Матвея не пришлось. Он вышел из кухни и начал обуваться, когда Марта неуверенно пробормотала.

– Я тебя провожу! – и, догнав Матвея в коридоре, тихо, чтобы мать не услышала, добавила. – Прости, пожалуйста, она у меня всегда такая резкая.

– Я уже понял, – спокойно ответил Матвей и шепотом спросил. – Давай уйдем вместе?

– Что?

– Ну, убежим, – он протянул Марте руку ладонью вверх. – Или ты хочешь остаться и выслушать еще и за дипломы тоже?

Она заколебалась. И, словно подслушав их разговор, Илона позвала с кухни:

– Марта, подойди ко мне, пожалуйста.

Она перехватила руку Матвея и сжала.

– Прости, я очень хочу, но… не могу. Увидимся на репетиции, ладно?

Матвей не сразу, но кивнул. Долго смотрел на Марту, взвешивая в голове одни только ему известные мысли, и потом вышел за дверь. А вместе с ним ушли радость и ощущение счастья.

Марта с грустью коснулась двери ладонью и вернулась на кухню. Илона стояла лицом к окну, скрестив руки на груди.

– С каких это пор ты начала водить в гости мальчиков? – железным тоном спросила мать.

Марта промолчала, и Илона обернулась.

– Когда дома нет ни меня, ни папы, считаешь, что это нормально? – вкрадчиво продолжила она. – Кто этот Матвей? Тот самый гений с гитарой, я правильно поняла?

Марта кивнула, а Илона обвела рукой накрытый стол.

– Ну, и как, вкусно было? И это при том, что ты знаешь мое отношение к сладкому! Сколько раз он уже бывал у нас дома?

– Мы просто репетировали вместе, – глухо ответила Марта, вспомнив, что забыла отдать Матвею партитуру с импровизацией.

– Ах, это теперь так называется! – Илона рассмеялась. – Он помогал тебе репетировать! За чаем с сахарными печеньками, какой молодец! Ну, и много нарепетировали?

Марта опустила глаза. Сказать ей было нечего, да и особой вины она не испытывала. Знала наверняка – Матвей бы и пальцем ее не тронул, но доказывать что-либо Илоне было бесполезно.

– Я расскажу об этом папе, так и знай. И мы вместе решим, как тебя наказать.

Илона достала из-под раковины мусорное ведро и смахнула в него все угощение, что было на столе, включая подтаявшее мороженое.

– И чтобы больше никаких гостей в мое отсутствие, тебе ясно?

– Ясно.

– А, раз ясно, иди, не стой над душой!

Марта вернулась в спальню и развесила дипломы по местам, не особо заботясь о компоновке по дате и важности, как было до. Написала Матвею сообщение, но он не ответил.

Тогда она кинула в сумку нотную тетрадь и стала собираться в музыкальную академию, однако на репетицию Матвей тоже не пришел, и на душе стало тревожно.

Марта отправила ему еще одно сообщение, но, когда и оно осталось в непрочитанных, почему-то захотелось расплакаться. А если позвонить? Она нашла в избранном контакт Матвея, занесла палец над строкой с его именем, но не нажала.

Не позволила гордость.

Глава 21

– Стой смирно.

– Я стою… чешется плосто.

– Чесать нельзя, а то в лягушку превратишься.

Аська стояла на диване в одних трусах, а Матвей, вооружившись ватной палочкой и зеленкой, отмечал все новые и новые папулы на ее плечах и спине. Сестра обернулась, потянулась ладошкой, чтобы расчесать, но Матвей шлепнул ее по пальцам.

Не больно, но Аська все равно насупилась.

– Не отвлекай, я тебе крылья рисую.

Она оживилась, затопала на месте в нетерпении, и Матвей провел над лопаткой длинную зеленую дугу.

– Дай посмотлеть!

– Еще не на что смотреть, стой, говорю.

Аська зажала нос ладошками и чихнула.

– Не будь лапшой.

– Я хорошая девочка! – возразила сестра. и Матвей хмыкнул.

– Поворачивайся, хорошая.

Аська сделала, как было велено, и расставила руки пошире. Матвей отметил еще несколько пузырьков, уже начавших наливаться прозрачной жидкостью, и коснулся чистым концом палочки сестренкиного носа.

Она вскрикнула и закрыла лицо руками. На глаза навернулись слезы.

– Эй, да не нет там ничего, смотри, чистая же палочка.

Аська мотнула головой и захныкала.

– К маме хочу!

Матвей вздохнул и сел на диван. Аська плюхнулась рядом и уткнулась головой ему в подмышку, безвозвратно измазав в зеленке футболку. Он вздохнул, повертел на кончиках пальцев ватную палочку и сказал:

– Хочешь меня разрисовать?

Аська подняла голову и вытерла глаза. Матвей взял новую палочку и пропитал ватную шапочку зеленкой. Аська схватила ее и нацелилась брату на нос, но он запротестовал:

– Только не лицо! Но могу предложить руку.

Матвей закатал рукав и протянул сестре предплечье с незаконченной татуировкой. Аська прикусила кончик языка и начала старательно выводить на нотном стане новые овалы. Когда зеленая линия стала бледнеть, потребовала обновить цвет, и Матвей со смехом откинулся на спинку дивана.

– Долго еще?

– Неть, сиди смилно!

Когда Аська закончила, вся его рука была покрыта зелеными нотами, цветочками, волнами и облачками.

– Пой! – сестра ткнула зеленым пальчиком в татуировку.

Матвей задрал рукав повыше, выгнул руку и напел мелодию с продолжением. Получилось, будто на крыше собрали дюжину котов и всем по очереди наступили на хвосты. Аська рассмеялась.

– Мама сколо придет?

Он посмотрел на часы – начало шестого.

Из садика опять позвонили ему, а не маме. Поймали на лестничной клетке, когда от Марты вышел. Забирайте, мол, кажется, ветрянка. Матвей набрал Есению, но ее телефон оказался вне зоны действия сети.

Аська и правда выглядела больной. Уже дома Матвей поставил сестре градусник и, не сумев дозвониться до Есении, вызвал на дом врача. Ждать пришлось два часа, но диагноз воспитательницы подтвердился – ветрянка.

– А мама девочки где? – спросила женщина в белом халате, когда с осмотром было покончено.

– В пробке застряла, – соврал Матвей. – До ее возвращения за сестрой я буду следить.

Врач осмотрела не самое чистое и богатое убранство комнаты, но дальше расспрашивать не стала. Расписала план лечения и ушла, оставив Аську и Матвея одних.

А потом на телефон пришло уведомление о том, что телефон Есении снова в сети, и Матвей сразу ей позвонил.

– Мам, ты где? Почему до тебя не дозвониться?

– Прости, я была за городом с заказчиком, там плохой прием. Я буду расписывать целую стену, представляешь! – ее голос пел от восторга.

– Мам, у Аськи ветрянка.

– Ты забрал ее из сада? Смотри, близко не подходи – ты не болел, а взрослые ее тяжелее переносят.

Матвей посмотрел на сестру, которая устроилась у него на руках и за время разговора с Есенией успела уснуть, так что ему теперь было не пошевелиться, и хмыкнул.

– Ты издеваешься?

– Температуру сбили? – вопросом на вопрос ответила мама.

– Да, – Матвей вздохнул и откинула голову на спинку дивана, закрыл глаза. – Ты скоро?

– Час, максимум полтора – назад придется на автобусе добираться.

Значит, на репетицию он не успеет. Матвей попрощался с Есенией и осторожно переложил Аську в кроватку. Сестра тут же захныкала и вцепилась в его руку. Пришлось забрать ее обратно на диван.

И Матвей сам не заметил, как провалился в сон, а проснулся уже глубокой ночью. Аська лежала в своей кроватке. Матвей не помнил, как перекладывал ее, значит, это была Есения. Он встал и вышел в коридор. Заметил приоткрытую дверь в спальню мамы, но заглядывать не стал, так как в полумраке прихожей заметил ее сандалии с высокой шнуровкой.

Матвей зашел на кухню, налили себе воды. по инерции заглянул в холодильник и обнаружил там пакет из тайского ресторана, набитый едой. сглотнув слюну, Матвей разогрел себе порцию рисовой лапши с курицей в соусе терияки и съел, а потом, довольный, завалился спать.

Проснулся он к обеду следующего дня. Аська играла в куклы, а на столе лежала записка от мамы: “Еда в холодильнике, сегодня буду поздно, но с сюрпризом. Покорми Аську! Люблю, мама”.

Вот он и заботился, мазал сестру зеленкой.

– Скажи-скажи, когда мама плидет?

– Скоро, давай сюда живот.

Больше Аська зеленке не сопротивлялась и, когда с обработкой пузырьков было покончено, Матвей помог сестре одеться в домашнее платье.

– Есть хочешь?

Она отрицательно покачала головой.

– Меня мама поколмила утром.

– Тогда смотри мультики, а я пошел кормить себя сам.

Она захлопала в ладоши и залезла с ногами на диван, а Матвей схватил со стола почти в ноль разряженный телефон и ушел на кухню.

В непрочитанных от Марты висело два сообщения. Матвей зевнул и, подключив телефон к зарядке, открыл их переписку.

– Привет, я вчера не успел на репетицию, сестра заболела. Как дела?

Она ответила почти сразу.

– Привет, сильно заболела? У нас ничего нового, но я забыла отдать тебе ноты.

Матвей улыбнулся. Это ему в Марте и нравилось: ее безапелляционная внимательность к тому, чтобы было для него важно. Матвей включил чайник и достал из холодильника сосиски и два яйца. Потом взял телефон и записал голосовое:

– У Аськи ветрянка. Мама только вечером будет, так что я к тебе приехать не смогу. И репетицию сегодня тоже, скорее всего, пропущу. Ты, кстати, болела?

– Да, в детстве)

Матвей включил газ и поставил на плиту сковородку.

– Везет, а я нет.

Марта ответила смеющимся смайликом, и Матвей спросил:

– Как твоя мама отреагировала на пустую стену?

– Никак, я вернула дипломы на место.

Матвей хмыкнул.

– А на мороженое с печеньем?

– Можно я не буду отвечать?)

Матвей коротко рассмеялся и спросил:

– Какие планы на день?

– Пока никаких, а что?

– Хочу позвать тебя в гости на мороженое с печеньем.

Марта ответила не сразу, но он знал, что она так сделает.

– Хорошо, во сколько?

– Давай через час.

Матвей отложил телефон, взъерошил непослушные волосы и с наслаждением потянулся. Потом кинул на сковородку яйца с сосисками и заглянул в хлебницу – Аська не оставила в доме ни одной печеньки.

Тогда Матвей открыл верхний шкафчик, где мама обычно хранила конфеты, но обнаружил только пустую коробку. Он вернулся в комнату и пошарил по карманам – набралось чуть больше трехсот рублей. На угощение должно хватить, но до магазина и обратно дорога займет минут двадцать.

Матвей посмотрел на сестру, и она тут же перестала чесать зеленые точки.

– Останутся шрамы, – напомнил он, и Аська улыбнулась.

– Я только чуть-чуть.

При всем желании сейчас Матвей не мог оставить ее дома одну так надолго. Он задумался. Мама из пары яиц, овсянки и муки могла сварганить вкуснейшее печенье, но Матвей не был уверен, что не испортит дело, если возьмется печь сам.

Может, найти рецепт в интернете? Только бы дома нашлись нужные ингредиенты. Он вернулся на кухню, когда в дверь позвонили. С плиты потянуло горелым, и Матвей, чертыхаясь, выключил газ и пошел открывать дверь.

Если это Есения вернулась, то, считай, он выиграл в лотерею, но на пороге стояла Яра. В нежном платье с воланами, на каблуках и – тут Матвей потерял дар речи – со своими родными светлыми волосами, собранными в высокий хвост.

Он так растерялся, увидев Ярославу в новом образе, что не сразу вспомнил, при каких обстоятельствах они последний раз расстались.

– Не занят?

– Ну, как сказать… – Матвей почесал затылок. Воспоминания о последней ссоре все-таки всплыли в памяти. – Как-то странно видеть тебя вот так…

– Почему? – она несмело улыбнулась, словно надеясь на приятный ответ.

– Обычно, ты кидаешь в окно камешки… ну, и…

Матвей снова не мог собраться с мыслями. В коридор потянуло горелым, и он вспомнил, что ему по-прежнему нечем угостить Марту.

Яра улыбнулась, интерпретировав его смущение в свою пользу.

– Что?

– Да просто… ты обычно выглядишь по-другому.

– Мне теперь так больше нравится… а тебе?

Матвей пожал плечами.

– Красивое платье, – сказал, потому что надо было что-то сказать.

И Яра просияла. Из комнаты в коридор выглянула Аська и, заметив ее, бросилась обниматься.

– Яла плишла! Смотли, какие у меня бобошки! Но чесать нельзя, а то шлам останется!

– Ого.

Ярослава округлила глаза и поставила малышку на пол, потом перевела взгляд на Матвея.

– Ветрянка?

– Ага, – он кивнул. – Так ты зачем пришла?

– Просто узнать, не нужно ли чего? Тебя после экзаменов не видно, не слышно, и в парке играть перестал.

Матвей растер шею и вздохнул.

– Мама сейчас рисует не дома, а Аська заболела… просто не до этого сейчас.

– Понятно.

Яра стояла на входе, перекатываясь с каблука на носок, и явно ждала, что Матвей пригласит ее войти. Но он колебался.

– Может, помощь какая нужна? – наконец, спросила Яра. – В магазин сходить или с Аськой посидеть?

Матвей почесал за ухом и посмотрел на сестру. Идея была неплохая, да и предложение своевременное, но они с Ярой так и не помирились. И делать вид, будто между ними ничего не произошло, было неправильно, но Марта должна была прийти с минуты на минуту, и Матвей принял решение.

– Посидишь с сестрой, пока я в магазин сбегаю? Я быстро!

Ярослава улыбнулась, разуваясь.

– Конечно. Только у тебя футболка…

– Что?

Матвей, который уже вышел за дверь, обернулся.

– Ты так пойдешь, в зеленке?

Матвей посмотрел на свою майку и руки.

– Да пофиг, я быстро.

И закрыл дверь. Уже на улице понял, что забыл телефон на кухне, но возвращаться не стал. Если поторопиться, успеет уложиться за полчаса, так что вряд ли его кто-то потеряет.

Аська провела Яру в комнату и сначала показала свою коллекцию кукол и мягких игрушек, а потом посадила на диван и прошептала, касаясь пальцами воланов на ее плечах.

– Платье очень касивое.

Ярослава рассмеялась и ответила:

– Вырастешь, и у тебя такое будет.

– Или еще лучше?

Вопрос поставил Яру в тупик, но она все равно кивнула. Какое-то время они смотрели мультики, а потом Аська сказала:

– Я пить хочу.

– Простой воды? – она кивнула. – Сейчас принесу.

Яра встала, поправила платье, которое так понравилось сестренке Матвея, и пошла на кухню. И, хотя саму Ярославу оно ужасно бесило, она бы никому в этом не призналась даже под страхом смерти.

Если она смогла расстаться с афрокосичками, то с платьем смирится и подавно. В отличие от волос Марты, локоны Ярославы были светлыми и пушистыми, как одуванчик после цветения. Электризовались, путались и в целом доставляли массу неудобств, не то что косички. Заплел и все. И мыть голову часто не надо.

Яра взяла с полки стакан и налила из настольного кулера воды. На столе рядом завибрировал телефон, и она увидела имя отправителя – “Марта”.

И не поверила своим глазам. Сглотнула, бросив короткий взгляд в коридор, будто Матвей мог внезапно открыть дверь и появится на пороге, а потом подошла ближе и прочитала содержимое:

Скоро буду.

Ее Матвей никогда не приглашал в гости, не поил чаем и вообще… Ярослава почувствовала, как грудь наливается свинцом. Так вот зачем в магазин побежал.

Она вернулась в комнату и отдала Аське воду.

– Я сейчас вернусь.

Ярослава заперлась в ванной, поморщилась от запаха растворителя и включила воду. Зачем-то помыла руки, вытерла полотенцем и посмотрела на себя в зеркало.

Она не знала эту девчонку с пушистыми волосами и голубыми глазами. Незнакомку, что лезла из кожи вон, только бы понравиться одному парню, который… Ярослава насупилась.

Парню, который стоил любых усилий.

Она вернулась в коридор и достала из сумочки помаду. Мазнула по губам и стерла пальцем излишки, которые вышли за контур. И помаду, и платье, Яра стащила у старшей сестры, но у нее и так всего было много. Парень баловал подарками, и она могла хоть каждый день что-нибудь заимствовать, никто не заметит.

Яра вернулась к Аське и стала ждать Матвея. Он, как и обещал, вернулся через полчаса, набрав в магазине все, на что хватило денег: шоколадки, вафли, печенье – Аська чуть с ума не сошла от счастья.

– А я чайник поставила, – улыбнулась Яра, последовав за ним на кухню.

– Отлично. Аська не капризничала? Значит, сейчас будем пить чай. Ты никуда не торопишься?

Он обернулся, улыбаясь, а Яра почувствовала, как под языком разливается кислота.

– Нет.

Матвей вел себя как обычно, не нервничал и уж точно не пытался придумать предлог, под которым ее можно было выпроводить из дома, но на душе все равно было паршиво.

– Как экзамены? – спросила, когда Матвей собрал сестре целую тарелку самых разных сладостей.

– Аттестат отдадут.

– Ты уходишь после девятого? – удивилась Яра, и он кивнул.

– Я думал об этом, но пока не знаю.

– Куда будешь поступать?

Матвей пожал плечами.

– Пока не выбрал.

А Яра подумала, что, наверняка, в музыкальную академию, чтобы быть поближе к Марте, но вслух говорить не стала.

– А я все-таки в десятом останусь.

Матвей кивнул, раскладывая по чашкам пакетики с чаем.

– Сестра переезжает в общежитие, еще и с повышенной стипендией. Она сейчас работу ищет, так что родители сказали, я могу никуда не торопиться.

– Это хорошо.

Матвей поставил на стол кружку с ароматным цветочным чаем и свалил в кучу все сладости, что не успела утащить Аська. Потом взял со стола телефон, и она почувствовала, что в момент перестала для него существовать.

Поняла это по улыбке, что озарила лицо Матвея. Улыбке, что предназначалась не ей. Платье вдруг стало совсем тесным и неудобным, и Ярослава заерзала на стуле, не в силах справиться с ядовитой ревностью.

– А летом чем думаешь заниматься?

– У нас репетиции каждый день, а в свободное время не знаю. Не решил еще.

Она вдруг встала из-за стола и закружилась, так что юбка стала колоколом и поднялась до середины бедра. Матвей оторвал взгляд от экрана телефона.

– Ты чего?

– Мы с тобой, когда виделись в последний раз, помнишь? – затараторила она. – Я тоже в платье была, а ты не заметил. Я подумала, из-за волос, и расплела косы. Так ведь лучше, правда?

– Не знаю, – он пожал плечами. – Тебе самой если нравится, то нормально.

– Но я хочу, чтобы нравилось тебе!

Яра вдруг оказалась близко-близко. На маленькой кухне это было не сложно – шаг, и она уже сидела у Матвея на коленях, обвивая его шею длинными тонкими руками.

Он даже не успел ничего сказать, только дернул головой, когда Яра попыталась его поцеловать, и блестящие от помады губы оставили розовый отпечаток на щеке.

– Блин, Яра!

Матвей перехватил ее за талию и рывком поставил на ноги. Затем поднялся сам и тыльной стороной ладони размазал блестящий след от поцелуя по лицу.

– Нет! Я же с самого начала дал понять – нет!

– Что нет? – тихо спросила она.

Матвей взъерошил волосы, посмотрел на нее с жалостью, так что Ярослава еле сдержалась, чтобы от злости и отчаяния не расцарапать его красивые глаза, и тихо, но твердо сказал:

– Мы друзья.

– Нет, – так же тихо продолжила она. – Я не хочу быть просто другом.

– Но мне больше нечего тебе предложить.

Яра втянула носом воздух, собираясь поспорить, но в дверь позвонили. Матвей молча встал и вышел в коридор Открыл дверь, и Ярослава вдруг метнулась из кухни и поднырнула под его руку, обнимая.