Текст книги "Возлюбленная виконта"

Автор книги: Эмили Брайан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 12

Любовь – игра. Весь фокус состоит в том, как сделать, чтобы обе стороны выиграли. Или по крайней мере поверить, что выиграли.

Дневник Бланш Латур

Юпитер! Люциан не нуждался в уроках поцелуев. Насколько Дейзи могла судить, он умел целоваться. Либо был самым талантливым учеником на свете.

Взяв в ладони ее лицо, Люциан слегка изменил положение рта. Едва Дейзи приоткрыла губы, как в рот ей скользнул его язык, жаркий и нетерпеливый.

Что бы сделала Бланш?

Ответила бы приветствием, осознала Дейзи, присоединяясь в теплом, влажном танце, к его языку. Он застонал, обдав ее дыханием.

Внутри у нее все растаяло, и она смело просунула язык ему в рот. Он встретил ее ответный шаг с не меньшим воодушевлением.

Она пробежала рукой по его спине, и он крепче прижал ее к себе. Его руки поползли вниз по ее шее к плечам. Он бережно спустил оборчатый рукав платья с ее плеча и проложил цепочку поцелуев вдоль овала лица, возбуждая в ней приливы удовольствия. Оставляя поцелуи, он достиг нежной впадины у основания ее шеи. Ее грудь обдала теплая волна его дыхания, отчего соски приобрели болезненную чувствительность, Дейзи простонала его имя.

– Мне нравится этот звук. – Покусывая ее кожу, он добрался до ее мочки уха. – Как вы произнесли мое имя. Оно прозвучало совсем не по-французски.

О Юпитер! Бланш назвала бы его Люсьен. Слава Богу, что сказала это шепотом, так что его шанс узнать ее был чрезвычайно мал.

– А это так плохо, что я француженка? – спросила она на языке Бланш и, воспользовавшись моментом, отодвинулась на относительно безопасное расстояние.

Хотя и не так быстро, как следовало. Еще мгновение – и она дрожала бы от желания.

– Ничуть, – ответил он прерывисто. – Просто мой французский недостаточно хорош. Еще мне кажется, что вы говорите по-французски намеренно, чтобы держать меня на расстоянии.

Если это поцелуй на расстоянии, то она погибнет, когда он подберется к ней ближе.

– Думаю, вы продемонстрировали, что не нуждаетесь в уроках по искусству поцелуев, – промолвила она, поднимаясь. Только в последний момент Дейзи вспомнила о высоких каблуках, которые надевала в образе Бланш. Она прошла к столику. – Подойдите ко мне, – попросила, присев.

Люциан нахмурил брови, и Дейзи испугалась, не раскрыл ли он ее обман. Кроме незначительной промашки, когда она простонала его имя, Дейзи не заметила за собой ничего такого, что выдало бы в ней не куртизанку.

Поднявшись со скрипнувшей кушетки, он присоединился к ней за столиком, заняв стул напротив.

– Нанетта скоро принесет нам ужин, – сообщила она. – Надеюсь, вы проголодались.

– Это, мадемуазель, вне всяких сомнений.

Его плутовская улыбка сказала Дейзи, что еда в его планы не входила. Открыв колоду карт, она лихо ее перетасовала. С картами в руках Дейзи чувствовала себя в безопасности, как будто пятьдесят два тонких листика бумаги были щитами.

– Может, сыграем в карты в ожидании ужина? – спросила она.

– Только если на интерес.

– А что вы поставите на кон? – удивилась Дейзи.

– В настоящий момент мы с вами – партнеры по поиску римского сокровища, и каждому из нас причитается половина, – сказал он. – За каждую проигранную партию я отдам вам по одному проценту от моей половины найденных денег.

– Ага! Значит, если я проиграю, один процент перекочует к вам, – сказала Дейзи.

– Нет. – Он растянул губы в улыбке. – Я возьму свой выигрыш шелком.

– Что вы хотите этим сказать? – не поняла Дейзи.

Он потянул за ленточку ее сорочки. Бантик развязался, и лиф сполз, обнажив ее грудь над лихорадочно бьющимся сердцем.

– Так мы договорились? – спросил он. – Или вы боитесь проиграть?

Истинная fille dejoie[10]10
  девушка для радости (фр.)


[Закрыть] не устояла бы перед такой пикантной игрой.

– Ах, месье ле виконт, я в любом случае выиграю.

Перетасовав колоду, Дейзи сдала карты.

Проиграв первую партию, она смиренно начала развязывать вторую ленточку.

– Нет-нет, – остановил он, – позвольте мне.

И очень медленно потянул за конец тесемки. Дейзи почувствовала, как декольте опустилось ниже. Но не так, как на бал-маскараде. Все же от его горячего взгляда ее кожа воспламенилась и порозовела. Запульсировало между ног.

Прежде чем убрать руку, он откинул углы шелковой сорочки в стороны, проведя кончиками пальцев по голой коже. Теперь ее соски были едва прикрыты. Ткань удерживалась лишь на затвердевших точках, иначе уже сползла бы.

Еще одна проигранная партия или глубокий вздох, и…

– Ну вот, – сказал он. – Так гораздо лучше. Нет смысла ее расстегивать, если проклятая штуковина остается на месте.

– Мы не договаривались о прикосновениях, только о шелке, – напомнила Дейзи.

– Может, тогда стоит внести поправки, – предложил он. – Когда я выиграю, то смогу прикасаться к тому, что вижу.

Люциан нежно провел костяшками пальцев по ее груди. Ее пронзила молния жара, разлившегося в животе теплым озером.

– Тогда нам следует подправить сделку и в другую сторону, – сказала она. – Что скажете, если я предложу расстегивать пуговицы на ваших панталонах в случае моего выигрыша?

Он усмехнулся:

– Ах, мадемуазель Латур, я в любом случае останусь в выигрыше.

Дейзи поняла, что просчиталась, но была спасена стуком в дверь. Это Нанетта подоспела с ужином. Если горничная и заметила, что грудь Дейзи обнажена несколько больше, она виду не подала. Расставив тонкий фарфор и разложив серебряные приборы, горничная подмигнула и с улыбкой удалилась.

Дейзи подняла полированные серебряные крышки. Устрицы и шоколад. И то и другое афродизиаки. Как будто Люциану требуется такого рода стимуляция! Пока она разливала чай, Люциан съел пару устриц.

– Как вам понравилась ассистентка, которую я прислала в качестве своего представителя?

Она бросила ему в чай кусочек сахара и добавила немного сливок.

– Это вы о мисс Дрейк, насколько я понял? – справился он, промокнув губы полотняной салфеткой. – Она весьма компетентна.

Компетентна! Это все, что он может сказать о ней?

– Насколько я понимаю, – чопорно произнесла Дейзи, – она превосходно знает латынь.

– Поэтому вы и прислали ее мне?

– Разумеется. Девочка призналась мне, что испытывает чрезвычайный интерес к римской античности.

– Я хорошо осведомлен о… любопытстве девочки, проявляемом к античности, – сообщил он.

– К тому же она внучатая племянница моей хозяйки, так что это решение было политическим, – Сказала Дейзи, сожалея, что коснулась этой темы.

– Я был удивлен, что вы прислали мне девушку, а не мужчину, который мог бы помочь в тяжелой работе, – проговорил он и, выбрав шоколад, предложил ей.

Дейзи позволила ему подразнить себя сладким угощением, прежде чем он вложил его ей в рот. Зажмурив глаза, Дейзи растопила шоколад на языке.

А когда открыла глаза, то обнаружила, что Люциан внимательно ее изучает. Ее, а не почти открытую грудь. Взгляд Люциана был сосредоточен на ее глазах. Чтобы отвлечь его, она протянула ему шоколад и подразнила его рот так же, как он дразнил ее.

– Присланные мной деньги позволяют нанять для земляных работ рабочих. Таким образом, вы и… – она чуть не сказала «я», – вы и мисс Дрейк можете сосредоточиться на изыскательской работе.

– И вас ничуть не волнует, что я буду трудиться в тесном контакте с молодой привлекательной леди?

Привлекательной! Что ж, это чуть лучше, чем компетентная. Наконец-то.

– Ничуть. – Тем более что ее конкуренткой была она сама. – Вы рассчитывали вызвать мою ревность, Люциан?

– Не имеет значения, – сказал он. – Уверен, вам чужды эти чувства.

– Bien sur. Чтобы испытывать ревность, нужно чтобы в этом принимало участие сердце, – констатировала она, припомнив мысли настоящей Бланш по этому вопросу. – Вы и я… нас с вами объединяет всего лишь приятное времяпрепровождение. Не более.

– Что ж, не возражаю, – согласился Люциан. – Может, в таком случае дадите мне совет по делам сердечным.

– Oui?

– Я намерен в ближайшее время сказать некоей молодой леди, что восхищен ею. Может, подскажете мне, как это лучше сделать.

«Он хочет, чтобы я помогла ему ухаживать за Клариндой Брамли. Черта с два!»

– Вот что нужно сделать. – Она наклонилась к нему, забыв на миг, что ее грудь подвергается опасности окончательно оголиться. – Не обращайте на леди внимания. Если даже находитесь с ней в одной комнате, делайте вид, будто не замечаете ее. Держитесь отстраненно. Не успеете глазом моргнуть, как она будет бегать за вами, словно собачонка.

– Боже, мадемуазель! Я не могу игнорировать вас. – Он обвел пальцем ее обнажившийся сосок. Когда, вздрогнув, она хотела отстраниться, он задержал ее, положив руку на ее грудь, обнажившуюся теперь целиком. – Мы можем прикасаться к тому, что видим, вы не забыли?

– Можем.

Она заставила себя расслабиться.

Он продолжил неторопливое исследование ее груди, поглаживая ее кончиками пальцев. У нее вдруг словно появилось второе сердце, пульсировавшее между ног.

– Как можно, не обращая на нее внимания, заставить ее возжелать меня? – удивился Люциан.

– Видно, вы ничего не понимаете в человеческой натуре, месье, – произнесла Дейзи, пытаясь придумать достойную причину для столь дурного совета. Стараясь сохранить выдержку куртизанки, пока он ласкал ее соски, Дейзи едва не скрипела зубами. – Со дней Эдема мы всегда хотели запретного. Если будете отстраненным, дама воспримет это как вызов и действовать будет соответственно.

Только не Кларинда Брамли. Этой молодой леди, насколько было известно Дейзи, требовалось внешнее воздействие, чтобы втянуть ее в беседу. И если речь шла не о моде и не о сплетнях, она ограничивалась короткими замечаниями. Если Люциан будет игнорировать Кларинду, она никак на это не прореагирует, если мать на нее не повлияет.

И если леди Брамли столкнется с пренебрежением Люциана, тем лучше.

– Если вы уверены, – промолвил он с сомнением, продолжая поглаживать ее сосок.

– Абсолютно, – подтвердила Дейзи.

Все ее тело, казалось, вибрировало в унисон с исполняемой на этой струне мелодией.

– Тогда я опробую вашу отличную идею. – Уголки его рта приподнялись. – Вы и вправду думаете, что это сработает?

– Да, – ответила Дейзи, задыхаясь.

– Раз так, то с вашего благословления я начну действовать, – обронил он, убрав руку.

Дейзи пришлось прикусить щеку, чтобы не умолять его продолжать ласки. Ей не приходило в голову, что женские соски обладают такой чувствительностью.

Люциан отодвинул тарелку.

– А теперь, мадемуазель, полагаю, нам нужно закончить карточную игру.

То ли случайно, то ли по умыслу, удача Люциану изменила. С трудом борясь с дрожью в руках, Дейзи расстегивала на его панталонах пуговицы, то и дело прикасаясь к твердому паху.

Что там у него? Свинцовая труба?

На нем еще оставалось нижнее белье, когда он бросил карты на стол, проиграв очередную партию.

– Кажется, я не могу вынуть победную карту, чтобы спасти свою душу, – зацокал он языком.

– Ах, мой дорогой Люциан, – промолвила Дейзи, – боюсь, эта игра не в пользу вашей души.

– Может быть, зато все остальное во мне радуется.

Люциан встал, чтобы облегчить доступ к оставшимся пуговицам.

Дейзи усилием воли подавила дрожь в руках, когда расстегнула одну сторону переднего клапана ширинки. Тонкая ткань откинулась вперед, обнажив его кончик.

Дейзи видела художественные изображения пениса в терракоте. В ее памяти всплыл образ маленькой римской лампы. И даже в граните. В гроте лорда Уэксфорда в центре садового лабиринта стояла нагая статуя. Еще один или два она видела на классических живописных работах в будуаре тети Изабеллы.

Но сейчас Дейзи впервые увидела это в реальности. Да, безусловно, маленькая римская лампа не соответствовала истинным размерам. Орган Люциана шевельнулся в ее сторону, словно хотел вырваться из хлопчатобумажного плена.

– Помните, – произнес он хрипло, – в этой игре мы можем трогать то, что видим.

Глава 13

Со школьной скамьи женщин учат говорить мужчинам «нет», не позволять им действовать сообразно низменным инстинктам. Если мужчины не в состоянии контролировать себя и нуждаются в помощи женщины, чтобы не поддаваться необузданной ярости похоти, тогда почему, спрашивается, нас называют «слабым полом»?

Дневник Бланш Латур

Судорожно сглотнув, Дейзи с удивлением обнаружила, что сгорает от желания к нему прикоснуться.

Но как это сделать?

Окольный путь показался самым безопасным. Она покружила кончиками пальцев вокруг его пупка, затем проследовала вниз по тонкой волосяной дорожке, расширяющейся книзу. Когда коснулась его нежной кожи, он застонал. На кончике проступила жемчужина блестящей жидкости. Все остальное все еще оставалось скрытым от взгляда. Вторую сторону клапана держали пуговицы. Дейзи подняла к нему лицо.

Люциан смотрел на нее сверху вниз. В его горящих темных глазах, подернутых поволокой, светился голод. Ему было трудно дышать.

– Что насчет следующей партии? – спросила она. – Или предпочтете сдаться без игры?

– Сдаюсь, – прошептал Люциан. – Господи, помоги мне. Что еще мне остается?

Приняв его сдачу в плен с улыбкой, Дейзи снова переключила внимание на его ширинку и расстегнула оставшиеся пуговицы клапана.

– Mon Dieu![11]11
  Мой Бог! (фр.)


[Закрыть]

– Что вы такое увидели, что вас удивило? – В голосе его звучало беспокойство.

– Ничего, – заверила она, напомнив себе, что Бланш Латур – куртизанка и должна быть знакома с мужским телом. Но трудно было не восхититься им. – Женщине ведь не запрещено выражать восхищение мужской красотой, когда она ее видит?

Он провел по ее щеке костяшками пальцев и улыбнулся:

– Ты чудо.

Она погладила его, наслаждаясь теплом и гладкостью кожи. Люциан сквозь зубы втянул в себя воздух.

– Я сделала тебе больно? – спросила Дейзи.

– Нет, но ты повергаешь мужчину на колени.

Он подтвердил свои слова действием, упав перед ней на колени и, наклонившись, снова поцеловал. На этот раз его поцелуй оказался нетерпеливым. Его руки нашли ее грудь.

– А ты уступишь мне победу в следующей партии? – прошептал он ей на ухо между поцелуями.

– Я сдаюсь. – Взяв его лицо в ладони, Дейзи приблизила к себе его губы. – Мне ничего другого не остается.

Он потянул за вторую ленточку, но лишь затянул тугой узел. Тогда он просто снял с нее сорочку.

– Ты такая красивая, – сказал Люциан.

От его неожиданной похвалы ее плоть зарделась.

Он широко улыбнулся:

– В соответствии с установленными правилами мы можем прикасаться к тому, что видим. Но мы не оговаривали, что должны делать это руками, верно?

Ее соски затвердели. Но успокоит ли ее боль прикосновение его губ или только усугубит?

– Нет, не оговаривали, – ответила Дейзи прерывающимся шепотом.

Он стал целовать ее у основания шеи, медленно спускаясь вниз.

Когда его губы сомкнулись вокруг соска, она вскрикнула. Бланш упоминала об особом удовольствии, доставляемом такими ласками, но она явно поскромничала. Дейзи купалась в блаженстве.

Она пробежала руками по голове Люциана, пожалев, что его густые волосы заплетены в аккуратную косицу. Если бы он распустил ее, они бы струились между ее пальцами.

Проложив дорожку из поцелуев вдоль ложбинки между грудями, Люциан переключил внимание на вторую тугую вершину и, прикусив, заставил Дейзи вскрикнуть.

– Я сделал тебе больно? – Он вскинул голову.

– Нет, – ахнула она, вцепившись в его плечи, чтобы не упасть. Любовные укусы Люциана вызывали острое чувство наслаждения, граничившее с болью.

– Прошу прощения.

– Не стоит. – Дейзи улыбнулась. – Я получила удовольствие. Ты уверен, что не имеешь опыта в делах подобного рода?

– Я о многом слышал, видел французские открытки, – признался он.

Дейзи слышала об этих эротических картинках, ни одна легальная почтовая служба не возьмется их доставлять. Судя по слухам, те маленькие карточки, как и античное римское искусство с его точным воспроизведением анатомических деталей, содержали богатый источник сведений.

– Но никакие слова, никакие картинки не могут заменить реальный опыт.

Он прислонился лбом к ее лбу.

– Сделай это еще раз, – попросила Дейзи.

Люциан снова обхватил губами ее сосок, Дейзи испытала такое же нестерпимое желание. Не пропустила ли она что-либо в дневнике Бланш об этих укусах, или же ее личный опыт превосходил опыт куртизанки?

Люциан выпрямился, чтобы поцеловать ее в губы, и она вдруг вспомнила об открытой ширинке. Отняв руки от его плеч, она заскользила вниз по груди к плоскому животу, туда, где ее ждала его живая плоть.

– Реальный размер куда лучше бледных имитаций, – произнесла Дейзи, когда он оторвал губы от ее губ.

– Почему ты вдруг это сказала?

Юпитер! Дейзи прикусила язык. Хотя она продолжала говорить по-французски, она сказала в пылу страсти то, что могла сказать только Дейзи.

– Мой дорогой Люциан, – весело рассмеялась она, как настоящая куртизанка, – мисс Дрейк рассказывала мне, как ты в пикантной манере поддразнил ее за проявленное любопытство к маленькой фаллической лампе. – И погладила его, чтобы отвлечь. Ее прием, похоже, сработал, ибо его глаза подернулись туманом, пока она ласкала его тугую плоть. – Как это было дурно с твоей стороны.

– Я полагал, Бланш, что тебе нравится все, что дурно. – Подхватив ее с хищным рычанием на руки, Люциан отнес Дейзи на кровать. – Ты, конечно, пробуждаешь во мне худшие из инстинктов.

Он положил ее на толстый пудовой матрас, и Дейзи утонула в его мягкости. Люциан последовал за ней, накрыв сверху своим телом. Чувствовать тяжесть его тела было чудесно. Ее ноги сами собой раздвинулись. Только тонкая ткань юбки защищала ее пульсирующую плоть. Поднявшись на локтях, он ласкал губами и языком ее груди, Дейзи с трудом сдерживала стоны наслаждения.

Желание достигло такой остроты, что из уголка ее глаза выкатилась слеза.

Почему в дневнике Бланш не сказано ни слова о силе этих желаний? Даже предупреждение бабушки Изабеллы показалось слишком жалким в сравнении с овладевшим ею неистовством. Дейзи чувствовала себя распятой на дыбе, но не хотела, чтобы эта мука кончилась.

Люциан снова поцеловал ее в губы, затем принялся целовать ее щеки и провел кончиком языка вдоль нижней границы маски.

– Сними ее, Бланш, – прошептал он. – Дай мне увидеть твое лицо.

Так не пойдет.

– Нет, Люциан. Я никому из мужчин не показываю своего лица.

Он приподнялся на локтях.

– Никогда?

Она покачала головой.

– Даже своим любовникам?

– Тем более любовникам. Женщина должна сохранить какую-то частицу самой себя.

– У тебя нет какого-нибудь шрама или иного физического недостатка?

– Конечно, нет.

– Какого-нибудь карбункула на носу?

Она слегка ударила его в грудь.

– Тогда зачем тебе скрываться?

– Я не скрываюсь. – В голосе ее звучали нотки негодования.

Люциан провел пальцем по контуру ее лица.

– У тебя кожа нежная, как атлас. Тому, что скрыто под маской, наверняка не хватает воздуха и солнца.

– Моей коже всего хватает, – сдержанно произнесла Дейзи.

– У тебя кожа везде такая нежная?

– Я позволила бы тебе это проверить, но боюсь, мы оба уже давно нарушили границы договоренности. Обмен пикантного произведения искусства на уроки поцелуев.

– Дело мастера боится.

– Ты мастер поцелуев, Люциан Боумонт, – сказала Дейзи, задыхаясь, обняв его за затылок. – Полагаю, моя работа выполнена.

– Уверен, есть еще чему поучиться, чтобы доставить женщине удовольствие.

Он пощекотал носом ее грудь.

– Несомненно.

Боль между ног, то стихая, то усиливаясь, стала во сто крат сильнее. Где мог он так хорошо научиться мучить женщин?

– Я слышал, у женщины на теле есть места, прикосновение к которым сводит ее с ума, – сказал Люциан. – Это правда?

Дейзи не представляла себе, как можно сходить с ума сильнее, чем она уже сходила, но допустила, что такое возможно. Нужно поскорее дочитать дневник Бланш.

– Где ты об этом слышал?

– В клубах. Мужчины о многом говорят. Иногда просто хвастают, и невозможно догадаться, когда вставляют крупицы правды, – заметил он. – Пожалуйста, Бланш, скажи, есть такое место? – Она толкнула его в грудь, и он откатился в сторону. – Ведь есть, правда?

– Если бы было, давало бы мужчине больше власти надо мной, чем я могла бы допустить, – произнесла Дейзи. – Зачем я стану об этом говорить?

– Говорить? Я надеялся, что ты мне его покажешь. – Рука Люциана скользнула под ее подол и поползла вверх по ноге. Когда его ладонь легла на безволосый холмик, Дейзи вздрогнула и с трудом устояла от желания поддаться его ласкам. – Я уже близко, да?

В ушах Дейзи зазвенело от прилива крови. Голова, сердце и лоно – все пульсировало в унисон. Надо срочно овладеть собой. Как может она продолжать выдавать себя за Бланш, если одной его теплой ладони достаточно, чтобы лишить ее самообладания?

– Это не входило в наше соглашение, – ответила Дейзи, стараясь говорить спокойно. – Пожалуйста, убери руку.

Несколько мгновений он не шевелился. Потом убрал руку и поднялся с кровати, заправляя рубашку в панталоны. На негнущихся ногах подошел к столу и, взяв треуголку, нахлобучил на голову.

– Люциан…

Он обернулся:

– Это и все, что в вас есть? Соглашения? Договоры? Обмен? Товар, полученный в обмен на товар поставленный? Что в вашей прелестной груди, мадемуазель: сердце или бухгалтерская книга?

– Да что вы знаете о моем сердце?

Дейзи поправила сорочку, пряча грудь.

– Значит, оно все же существует, – холодно констатировал Люциан. – А то я уж было подумал, что оно мистическим образом отсутствует, как то римское сокровище, поиском которого я занимаюсь.

Дейзи вдруг пожалела, что на ней маска и он не видит, что она нахмурилась.

– Да что вас так разозлило?

– Раз уж спросили, так слушайте. Вы знаете о мужской природе гораздо меньше, чем следовало бы даме вашего рода занятий.

Юпитер! Если Люциан не поверит ее хитрости, то вскоре догадается, кто скрывается под маской Бланш. В доме леди Уэксфорд проживала лишь еще одна молодая леди. Вряд ли Люциан хорошо воспримет этот обман.

– А вы ничего не знаете о женщинах, если отказываетесь видеть ухаживание как главный элемент игры, – произнесла она, припомнив слова Бланш. – Женщине, даже моего рода занятий, нравится, когда за ней ухаживают. Вы снова торопитесь, лорд Ратленд. Если хотите научиться доставлять женщине удовольствие, то должны в первую очередь научиться терпению.

Некоторое время он изучал рисунок толстого персидского ковра под ногами. Потом перевел взгляд на нее и вежливо откланялся.

– Прошу прощения, – сказал. – Вы птица свободного полета, Бланш, и принадлежите самой себе. Я это понимаю и знаю, что не имею на вас никакого права.

Дойдя до двери, он положил ладонь на хрустальную ручку.

– А жаль.

И тихо прикрыл за собой дверь.