Текст книги "Возлюбленная виконта"

Автор книги: Эмили Брайан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 36

Мужчина и женщина могут, обнажившись, совокупляться во всех мыслимых и немыслимых позах, но между ними не будет истиной близости, пока не обнажат сердца.

Дневник Бланш Латур

Остаток дня Дейзи и Люциан провели, бродя по деревне и небольшому погосту. Читали надписи на надгробиях, которые еще можно было прочесть, и гадали, что написано там, где время оставило от букв едва различимые углубления на камне. Викарий, оказавшийся общительным человеком, согласился поговорить с ними об острове.

– Бреллафгуэн с незапамятных времен является… священным местом, если угодно, – сказал викарий. – Может, кто-то и назовет его языческим, но никто не станет отрицать, что от него исходит необычная сила, и там испытываешь странное чувство.

– Вы бывали на острове? – спросил Люциан.

– Всего раз, – ответил викарий с полуулыбкой. – Описать его трудно.

– Пожалуйста, попытайтесь, – попросила Дейзи.

– Самое близкое, с чем могу сравнить свои ощущения, – начал священник, – это, когда я был молодым и жил в Лондоне, то порой, как ни стыдно признаться, выходил ночами на улицу в поисках приключений. Ходил по чужим темным улицам, где от страха волосы вставали дыбом. То же самое испытываешь на Бреллафгуэне. Остров не хотел моего присутствия. Если вам нечего на острове делать, лучше туда не соваться.

На обратном пути в гостиницу слова викария не шли у Дейзи из головы. Хозяин гостиницы утверждал, что остров проклят, мистер Кроссли отказался к нему причалить. Викарий сказал, что место это вызывает какие-то странные чувства.

– Если не хочешь ехать, жди меня здесь, – предложил Люциан.

– Я этого не сказала, – произнесла Дейзи, невольно сжав его руку. – Просто… я как-то не думала об этом раньше, но римское сокровище кануло в неизвестность много веков назад. Наверное, не зря. Тебе не кажется, что некоторые вещи пропадают не для того, чтобы их находили?

– Глупости. Полагаю, слухи о проклятии распустили друиды, чтобы непосвященные не мешали исполнению их обрядов, – заметил Люциан. – Кай, несомненно, просчитал, что мифы об острове послужат надежной гарантией сохранения Сокровища, если кому-то вдруг удастся сюда добраться. – На его лице отразилась мрачная решительность. – Байки, которые рассказывает викарий, меня не остановят.

Решительный настрой Люциана должен был успокоить Дейзи. В те времена, когда ребенком нашла пиратское золото, спрятанное под замком Драгон-Кэрн, она боялась грохота и шипения прибоя, который принимала за звуки, издаваемые драконом. Тогда для проведения завершающей разведки она заручилась помощью старого пирата, своего друга мистера Мериуэзера.

Сейчас от страха у нее побежали по телу мурашки, хотя она уже вышла из детского возраста.

– Нет, ты так легко от меня не отделаешься. – Дейзи жаждала приключений. – Завтра я поеду с тобой.

Он улыбнулся впервые после их ссоры:

– Я был бы разочарован, если бы ты не поехала.

Они вернулись в гостиницу в дружелюбном молчании, готовые заключить если не формальный мир, то хотя бы соглашение о прекращении военных действий.

Хозяин гостиницы накрыл в общей комнате с черными балками сытный ужин, состоявший из густого рагу. Шумные постояльцы из других комнат сидели за большим столом, заедая рагу ячменным хлебом и развлекая друг друга непристойными историями.

Дейзи и Люциан сидели обособленно, пока один из мужчин на дальнем конце комнаты не произнес вслух:

– …такие ли мягкие сиськи у леди, как у девки.

– Я бы на вашем месте придержал язык, – стукнул кулаком по столу Люциан.

Он не повысил голоса, но прозвучавшая в его тоне угроза долетела до другого конца комнаты.

– Это кто мне тут угрожает? – спросил мужчина. – Со мной три приятеля. А вы с дамочкой вроде как путешествуете одни.

С быстротой молнии Люциан вскочил на ноги. Рапира с бедра перелетела в руку, готовясь нанести удар.

– Может, мы и одни, но не беспомощные.

Дейзи была поражена. Она видела Люциана без рубашки и знала, что он хорошо сложен, но привыкла думать о нем скорее как об ученом и уж никак не ожидала, что он способен двигаться с такой молниеносной грацией.

Мужчины вышли из-за стола, вытирая рукавами губы и обнажая кинжалы. Дейзи охватила паника.

– Люциан…

– Дейзи, поднимись наверх и запрись в комнате.

Это была не просьба, а приказ. Дейзи беспрекословно подчинилась и взбежала по скрипучей лестнице, но не смогла себя заставить уйти совсем. Опустившись на ступеньки, просунула лицо между стойками перил. Если бы она могла с этой высоты запустить что-нибудь вниз, наверняка вывела бы из строя хотя бы одного из нападающих. Но цветов в горшках поблизости не нашлось. И куда только подевался этот чертов хозяин гостиницы?

Ее сердце гулко стучало от страха.

Мужчины кружили вокруг Люциана в поисках подходящей возможности нанести удар. Люциан кружил вместе с ними, поигрывая клинком, как большой когтистой лапой, удерживающей собак на расстоянии. Чтобы не кричать, Дейзи сунула в рот кулак и прикусила костяшки пальцев.

Тут все началось. Один из атакующих сделал выпад. Ответно сверкнула молния клинка Люциана. Мускулы и сухожилия, ум и инстинкт – все работало в слаженном единении, когда Люциан парировал удары кинжалов наступавших на него мужчин. Дейзи с ужасом и немым восторгом следила за красивыми и стремительными движениями его рапиры. Один за другим он обезоруживал противников, не причиняя им вреда. Вскрикивая по очереди, они прекратили атаку, опасаясь переступать черту круга, где властвовал клинок Люциана.

Все, кроме первого задиры.

– Проклятые трусы, – выругался он, когда его приятели отступили.

Последним средством в драке было метание ножа. Но прием оправдывал себя, если нож попадал в цель. В противном случае боец оказывался без оружия, во власти противника. Человек, по-видимому, все же решил испытать судьбу. Взяв нож за лезвие, он метнул его в Люциана.

Люциан попытался увернуться, но лезвие угодило ему в правую руку чуть пониже плеча. Дейзи пронзительно закричала. Взревев от боли и жажды крови, Люциан выдернул нож левой рукой и, вооруженный двумя клинками, ринулся в наступление.

– Что здесь происходит? – Из-за двери, ведущей на летнюю кухню, появился наконец хозяин гостиницы со старинным, но грозного вида мушкетоном. – Варвары, вы залили кровью весь пол. Немедленно отправляйтесь спать по своим комнатам, или я всех вышвырну вон.

– У меня нет комнаты, – напомнил ему Люциан.

– Тогда ступайте наверх к своей «сестрице», пока не выгнал вас обоих. – Он обвел комнату свирепым взглядом. – И если хоть от одного из вас услышу звук громче мышиного писка, отправлю ночевать в хлев со свиньями за двойную плату. А теперь убирайтесь отсюда!

– Я сам могу подняться по лестнице, – сказал Люциан. Порхая над ним, Дейзи положила себе на плечо его здоровую руку, как будто и впрямь могла принять на себя его вес. – Перестань. Что ты… мне не нужна твоя помощь. Иначе мы оба загремим с лестницы.

– Хорошо бы. Был бы тебе урок, – сказала Дейзи, распахнув ногой дверь спальни. – Я серьезно! Драться с четверкой кретинов, вооруженных ножами.

– Вот именно. Реальной опасности не было. – Люциан снял пояс с рапирой и повесил на спинку единственного стула в спартанской комнате. – Ты сама сказала, что они кретины.

Дейзи фыркнула и захлопнула дверь, задвинув для верности задвижку.

– Не только они.

Он стащил с себя куртку и рубашку. Рана оказалась неглубокой, но нужно было остановить кровотечение. Дейзи опередила его. Оторвав оборку от одной из своих нижних юбок, промокнула кровь.

– Нам нужен спирт. Мистер Дедхем, вероятно, еще в общей комнате. – Приложив к ране ткань, она прижала ее сверху его левой рукой. – Подержи, я сейчас вернусь.

– Нет, Дейзи…

Но дверь за его спиной уже захлопнулось, и он вздохнул. На мгновение Люциан представил, что ждет его в будущем, если Дейзи суждено занять центральное место в его жизни. Что бы он ни сказал, эта женщина всегда поступит по-своему. Как ни странно, но это почему-то его ничуть не обеспокоило.

Дейзи вернулась с ворохом свежего муслина, порванного на узкие длинные полосы. Очевидно, вооруженные драки были вполне рядовым событием для «Раненого вепря», так что у хозяина гостиницы было под рукой все необходимое. Дейзи, как с удовольствием заметил Люциан, принесла также маленький кувшин со спиртом.

– Не откажусь.

Он протянул к кувшину руку, но Дейзи, прижав кувшин к груди, увернулась.

– Не сейчас, потом, если останется, – сообщила она. Дейзи вымыла его руку, сначала водой с мылом, обнаруженным на умывальнике, потом спиртом.

– Ау! – вскрикнул он, когда она полила разрез спиртом.

Рану обожгло огнем.

– Тише, – предупредила Дейзи. – Это громче, чем мышиный писк. Сомневаюсь, что захочешь спать со свиньями.

– Зачем ты это сделала? Хотела причинить мне боль?

– Если помнишь, я росла среди пиратов. Мистер Мериуэзер рассказывал, что его друзья выздоравливали быстрее, если поливали раны ромом, когда хирург штопал их, чем те, кто принимал ром только внутрь. – Между ее бровей пролегли линии сосредоточенности. – Теперь можешь выпить.

Опустошив кувшин, он смотрел, как, поджав губы, она бинтует его руку.

– Где ты научился так драться? – спросила Дейзи.

– Одна девчонка как-то победила меня в поединке на копьях, – ответил он, широко улыбаясь. – Я дал себе слово, что больше этого не случится, и с тех пор очень серьезно относился к урокам фехтования.

– Тогда ты должен благодарить девочку, а не упрекать постоянно за чистую случайность. Ну вот. – Она завязала бинт и подбоченилась. – Думаю, мы должны радоваться, что рана оказалась легкой.

– Боюсь, моя рука – не единственная жертва. – Он взял сюртук и осмотрел его. Кровь пропитала рукав до локтя, и дыра от ножа была слишком большой, чтобы можно было незаметно ее починить. – Вот и все. Общение с тобой окончательно оставило меня без гардероба.

– А ты бы предпочел, чтобы я показала им грудь ради удовлетворения их любопытства относительно ее мягкости? – спросила Дейзи.

Люциан поймал ее за талию и, подтянув к себе, поставил между раздвинутыми коленями.

– Нет, эту привилегию оставлю за собой.

Обняв Дейзи за шею, Люциан хотел поцеловать ее. Она была такой сладкой, такой нежной. Но ее губы не раскрылись ему навстречу.

– Нет, Люциан! – Дейзи оттолкнула его.

– Нет? – повторил он недоверчиво.

Только что из-за нее он схватился с четырьмя вооруженными мужланами. Чего еще может желать женщина?

– Мы вели себя… Я вела себя опрометчиво в прошлом, – поправилась она. – И не хочу больше повторять эту ошибку.

– Ошибку? Ты считаешь то, что между нами было, ошибкой?

– В обществе это называют грехом, – сказала она с едва заметной улыбкой. – Что до меня, то до последнего времени я так не думала. Но позже поняла, что все это была игра.

– Неправда.

– Почему нет? – спросила она, отступая от него еще на шаг. – Ты мне не доверяешь. Вернее, не в полной мере. С моей стороны было ошибкой… вступить в интимную связь с человеком, для которого я так мало значу, что он не желает посвящать меня в свои дела.

– О Господи, мы опять о том же.

– Если двое скрывают друг от друга нечто столь обыденное, как деловую сторону своей жизни, как могут они рассчитывать на более глубокую связь? – На ее лице отразилась боль. – Я знаю, у тебя непростая ситуация, Люциан, но, поверь мне, деньги – еще не все. И я не думаю о тебе хуже из-за финансовых затруднений.

Если бы все было так просто…

– Мне никогда не встречался человек, который работал бы больше, чем ты, – продолжала она. – Общество, возможно, посмотрит косо на твои усилия, но я восхищаюсь тобой…

– Постой, Дейзи. – Он поднял руку. – Это не имеет отношения к деньгам. Когда мы найдем сокровище, мои тревоги на этот счет закончатся.

– Тогда почему ты не сказал мне, что мистер Пибоди подослан сэром Алистэром, чтобы следить за твоим прогрессом?

– Потому что им нужно найти сокровище. Фицхью хочет использовать его для финансирования нового шотландского восстания, чтобы посадить на трон Якова Стюарта.

– Но это государственная измена, – с ужасом произнесла Дейзи. – Если ты не хотел говорить об этом мне, почему не обратился к властям, чтобы их арестовали?

Если он произнесет эти слова, если озвучит вслух свои страхи, это будет означать, что его сомнения стали реальностью. Но ничто не было реальнее его чувств к Дейзи. И поделиться с ней ужасной правдой было одним из способов показать, как он доверяет ей. Как она нужна ему. Его плечи поникли.

– Потому что подозреваю, что мой отец заодно с предателями.

Глава 37

И Господь Бог сказал: «Человеку нехорошо быть одному». Может, он этого и не заметил, но и для женщины это тоже нехорошо.

Дневник Бланш Латур

Люциан провел рукой по лицу.

– И не только это.

– Не только это? Не только измена, хочешь сказать? – Дейзи удивленно захлопала глазами.

– Боюсь, мой отец на грани безумия, – сказал Люциан.

– Я знаю, что он испытывает ненависть к моей семье, но многие люди безосновательно злятся на других, – тихо заметила Дейзи. – Но это не значит, что они сошли с ума, просто у них дурной нрав.

– Нет, это не просто дурной нрав и злость, – возразил Люциан. – Он хочет навредить твоей семье, особенно твоему дяде. Я как-то наткнулся на его дневник, лежавший открытым на его столе…

Он не хотел подглядывать. Но тетрадь лежала раскрытой на его столе, как будто отца внезапно позвали и он не успел посыпать страницу песком и закрыть. Изящный в норме почерк отца преобразился почти в детские каракули. Страница была вся в кляксах, отрывки с описанием самых диких желаний графа жирно подчеркнуты. Отдельные куски представляли собой невнятный бред. Остальное вызывало глубокую обеспокоенность. Яд отцовского пера заставил похолодеть сердце Люциана, наполнив его ужасными предчувствиями. Ни один нормальный человек не мог вынашивать в себе такую ненависть.

Подняв глаза на чистое лицо Дейзи, Люциан не мог повторить тех слов, что прочел.

– И это еще не все. Он разговаривает сам с собой. Глубокой ночью, когда напьется.

– Если бы я могла сосчитать те ночи, когда слышала, как друг моего отца мистер Мериуэзер шатался по Драгон-Кэрну, распевая песни, то, наверно, сосчитала бы на небе звезды, – сказала Дейзи.

– Да, но пел ли мистер Мериуэзер о том, чтобы расчленить кого-нибудь?

Дейзи присела на край прогнутой кровати.

– Пиратские песни не отличаются деликатностью, но ничего такого я не слышала.

– Граф хорошо это скрывает, но я вижу в его глазах безумие. – Высказав наконец свою озабоченность, Люциан испытал облегчение. Проблему он не решил, но демона попытался изгнать. – Как будто все то, что было в нем хорошего, каким я помню его в детстве, засыпает, уступая место темным сторонам его личности.

– И ты опасаешься, что он втянут в заговор сэра Алистэра?

Люциан кивнул.

– Интересно, кто-нибудь еще подозревает это? Когда лорд Уэксфорд запретил мне видеться с тобой, он намекнул, что знает нечто такое о твоей семье, что может вылиться в скандал. «Нечто опасное», – сказал он. Он не хотел, чтобы я, а также он сам и бабушка Изабелла оказались причастными к этому. Я подумала, что речь идет о каком-то глупом светском скандале, а теперь опасаюсь, что он имел в виду этот якобитский заговор.

Губы Люциана вытянулись в суровую линию. Он уставился на плетеный коврик под ногами.

– Уэксфорд, должно быть, каким-то образом догадался о заговоре, – заметил Люциан. – Он не похож на глупца.

Человек, женившийся на бывшей куртизанке, которая не смогла родить ему наследника, бросал вызов условностям. Очевидно, граф Уэксфорд не поступал в угоду общественному мнению. Но государственная измена кого угодно заставит остановиться.

– Каждый раз, когда мой отец пытался вернуть семейное богатство и терпел поражение, он еще глубже проваливался в пропасть, – сказал Люциан. – Последнее, к чему он стремился, – это удачно женить меня.

– На Кларинде Брамли.

Люциан кивнул.

– Может, это я виноват, что, доведенный до отчаяния, он с такой легкостью поддался якобитам. Я сказал ему прямо, что не женюсь на мисс Брамли, даже если ее пояс верности будет отлит из чистого золота.

Звонкий смех Дейзи немного улучшил его настроение.

– Я рада, что ты отказался от Кларинды.

– Даже преданность отцу не смогла бы склонить меня к этому, – добавил он, сжав кулак и продолжая смотреть на жалкий коврик, чтобы избежать ее взгляда. – Поэтому мы должны отыскать это римское сокровище, Дейзи. Обязаны. Если я смогу восстановить Монтфорд, может…

– Может, и твой отец поправится?

Скрипнула кровать, и Люциан услышал шорох шагов Дейзи по изъеденному древоточцем полу. Ему на голову легла ее ладонь, и пальцы ласково взъерошили волосы. Ее прикосновение сняло накопившееся у него напряжение.

– О, Люциан, – прошептала она, – ты так долго нес в себе этот груз один.

Она прижала к себе его голову, продолжая гладить волосы, пропуская их между пальцами. Люциан закрыл глаза и, обняв ее за талию, вдохнул ее сладкий запах, счастливый уже тем, что держит ее в своих объятиях.

Она была тепло, свет и все хорошее, что есть на свете. А он так долго бродил в темноте, не позволяя себе думать, что нуждается в ком-то.

Дейзи нужна ему. Она нужна ему, как пища, как вода, как свет и воздух. Как биение собственного сердца.

Она касалась губами его лба, закрытых век, щек. Легко, как перышко, касалась его обнаженных плеч, врачуя, принимая. Ему показалось, что она хочет, чтобы он встал.

Что он и сделал.

Она нашла его губы. Его руки двигались независимо от его воли. Он чувствовал, что расстегивает ее пуговицы, распускает шнуровку. Ткань соскользнула с ее шелковой кожи. Теряясь в чуде поцелуя, они раздевались.

Ее кожа была такая прохладная и нежная, гладкая и мягкая. Изгиб ее локтя и талии, округлость бедер. Звон ее смеха прозвучал музыкой, когда он пощекотал ее под коленками. Ему хотелось ласкать ее всю.

Беспомощные вздохи и мольбы. Производимые ею звуки входили в его уши и достигали отдаленных частей тела.

«Я не пою», – призналась она как-то.

Но от этой песни он никогда не устанет.

Она была в его объятиях – и в следующий момент оказалась на лоскутном одеяле, охваченная желанием, приглашая его присоединиться к ней.

И он не заставил ее ждать.

И пришел домой, в ее тепло. Домой, в ее мягкость. Домой, в ее радушное сердце.

«Я люблю тебя», – пропело его тело. И когда его охватил спазм экстаза, его губы прошептали рефрен:

– Я люблю тебя, Дейзи Дрейк.

Глава 38

Любовь – единственное настоящее волшебство этого мира.

Дневник Бланш Латур

Просачиваясь сквозь закрытые ставни, лучи солнца лежали теплыми полосами света на выцветшем лоскутном одеяле. Дейзи поднесла к глазам руку, чтобы защититься от света.

Она лежала на боку в объятиях Люциана, и его ладонь властно сжимала ее грудь. От его близости ее соски затвердели, и от теплого дыхания по коже пробегали мурашки. Что-то твердое и очень знакомое упиралось в ягодицы.

По размеренному движению его груди она поняла, что он еще спит. Она вздохнула, впервые в жизни испытав полное удовлетворение. Ангел на небесах не мог бы чувствовать себя счастливее. Она была готова навсегда остаться с Люцианом в этой простой маленькой комнате.

«Он любит меня».

Дейзи подтянула простыню к самому подбородку. Он окутал ее своей любовью, и она чувствовала себя с ним в полной безопасности. Прошлой ночью она никем не притворялась. Больше не было нужды в уроках сладострастия.

Они больше не были выросшими детьми, играющими в непристойные игры.

Они были любовниками в полном смысле этого слова, с обнаженными душами и открытыми сердцами. Даваемое и получаемое удовольствие было тем очищающим огнем, который освобождал каждого из них от собственного «я» и соединял в единое целое.

Теперь, в тиши послестрастия, Дейзи проверила выкованное звено и обнаружила, что оно по-прежнему крепкое. Любовь связала их.

«В последующие дни он может попытаться меня отстранить и самостоятельно заняться своими бедами, а я буду досаждать ему сверх всякой меры. Но любовь нас объединяет».

Люциан пошевелился, и Дейзи повернула к нему лицо, готовая снова предложить ему свое тело и душу. Он отреагировал мгновенно, с радостью принимая ее всю.

Час спустя они стояли на деревенской пристани с Питером Тинклингемом, перевозчиком лекарей для домашней скотины и гордым владельцем неопрятного на вид водного транспорта.

– Вам крупно повезло. В это время я обычно не хожу на Бреллафгуэн. – Мистера Тинклингема, похоже, ничуть не смущала вода на дне его плоскодонки. – Но с нами прилив, и туман сегодня не такой густой, как обычно. Кроме того, я знаю парочку фокусов, чтобы причалить к берегу.

– Значит, вы частенько бываете на острове?

Люциан перенес Дейзи в плоскодонку и прыгнул следом. Нос угрожающе погрузился в воду, но судно быстро выровнялось.

– Не чаще, чем нужно, как вы понимаете. – Мистер Тинклингем занял место на корме. – Кое-кто еще придерживается праздников былых дней. Каждый самайн и белтейн[24]24
  Кельтские праздники.


[Закрыть] я неплохо зарабатываю, перевозя на остров странных людей. Не знаю уж, что они там делают. И не хочу знать. Это не мое дело, пока они платят за перевоз. – Он взглянул на своих новых пассажиров. – Вы что-то на них не похожи.

– Бреллафгуэн интересует нас… с научной, а не религиозной точки зрения, – заверил его Люциан.

– Как скажете, – произнес мистер Тинклингем, выводя судно в широкий канал. – Наука или поклонение сатане. Думаю, что хватает и тех, и других.

Река была темной лентой илистой воды, сверкающей на солнце коричневым серебром, когда они подплывали к дальней стороне острова. Верный своему слову, мистер Тинклингем доставил их совсем близко. За частично утопленным в воде валуном, поросшим мхом, обнаружилась высеченная в скале потайная лестница, ведущая на плоскую вершину острова. Люциан попросил перевозчика вернуться на то же самое место за час до захода солнца. Потом они с Дейзи выгрузились и поднялись по скользким от тумана ступеням. Наверху они обернулись и посмотрели вниз. Мистер Тинклингем уже отчалил от острова. Его лодка вошла в туман и пропала из виду.

– Можно годами изо дня в день проплывать мимо этого места и даже не догадываться, что скрывается за этой скалой, – сказала Дейзи.

Люциан кивнул:

– Неприступный остров. Тем больше у нас причин надеяться, что найдем то, что ищем.

– Здесь мало кто бывает, а кто бывает, не ищет римские сокровища. Кай Мерит был гением, раз выбрал этот остров, – согласилась Дейзи.

В соседнем лесу зашуршали листья, Дейзи резко повернулась на звук.

– Что это?

– Какое-нибудь животное. – Взяв Дейзи за локоть, Люциан повел ее вверх по тропинке. – То, что на острове не живут люди, не значит, что здесь нет зверей.

– Зверей?

– Маленьких, уверен. Совершенно безобидных. Белок, кроликов, возможно, даже оленей.

Когда они вышли на поляну, Дейзи с облегчением вздохнула. Лес действовал угнетающе и, как сказал мистер Дедхем, казался полным глаз.

Вдруг Дейзи почувствовала, как у нее зашевелились на голове волосы. Рудимент с прошлых времен, объяснил ей однажды дядя Гейбриел, когда возникает чувство, что за тобой следят. Тогда лучше спасаться бегством, чтобы избежать возможной смерти. К чувству страха стоит прислушиваться.

Викарий согласился бы с ней. Не зря ей вспомнились его слова: «Если вам нечего на острове делать, лучше туда не соваться».

Никто из посторонних, кроме нее и Люциана, не приходил в «Раненый вепрь». А поскольку мистер Тинклингем был единственным перевозчиком, кто регулярно бороздил эти воды, Дейзи заключила, что Фицхью и якобиты были далеко от них. Но Дейзи не могла избавиться от ощущения, будто за ними наблюдают, и взглянула на Люциана, чтобы определить, не чувствует ли он тоже холодка невидимой опасности, но его глаза горели огнем первооткрывателя.

– Не хочешь взглянуть на это? Языческий клинок и ножны, – прошептал он.

Хотя по периметру острова клубился туман, над ним ярко светило солнце. Посреди поляны стояли две глыбы темно-серого гранита, поблескивая вкраплениями слюды.

Одна глыба представляла собой шестифутовый обелиск, древний фаллический символ, устремленный в небо. Вытесанный из одной глыбы, четырехгранный монолит был явно творением человеческих рук. Инструмент оставил на граните бороздчатые следы. Второй камень имел вид большого круга с выемкой посередине, очевидный намек на богиню.

– Здесь на острове разбросано много камней, но все они гораздо светлее, чем эти. – Люциан приблизился к камню, который символизировал богиню, и провел рукой по внутреннему изгибу. – Ты видела где-нибудь такой гранит поблизости?

– Нет, – едва слышно ответила Дейзи. Говорить громче казалось святотатством.

Тишину нарушал лишь шорох листвы в лесу и ветер, игравший с вершинами деревьев. Ни сонного жужжания насекомых, ни птичьего гомона… лишь… безмолвное ожидание чего-то.

Если напрячься, возможно, услышишь, как разговаривают между собой камни. Дейзи мысленно встряхнулась, прогнав странное чувство. У нее всегда было богатое воображение; и это помогало ей в жизни. Но теперь вдруг подумала, как бы эта палка не оказалась о двух концах.

– Эти камни привезли из другого места, – заявила Дейзи, с облегчением переключившись на столь прозаическую тему, как геология. – Их привезли сюда специально.

– Задолго до прихода римлян, судя по их виду, – заключил Люциан. Он ходил кругами, исследуя место. – Но как они помогут нам найти сокровище?

– «Где язычника клинок направлен на… ножны», – процитировала Дейзи. – В этом проблема. Монолит не указывает на круг. Думаешь, мы нашли не тот остров?

– Нет, – быстро ответил Люциан. – Тот самый. Мы близко. Очень близко. Неужели ты не чувствуешь этого?

Она чувствовала нечто другое. Опасность. За ними наблюдают, но Дейзи не могла сказать об этой Люциану. Он сочтет это фантазией или, что еще хуже, женской слабостью и поднимет ее на смех.

– Может, Кай закопал сокровище между камнями, в центре поляны, приняв их за ориентир?

– Если приверженцы старой религии до сих пор используют остров, значит, он никогда не был заброшенным.

– Значит, свежий грунт заметили бы и не оставили без внимания, – подытожил он, следуя ее логике.

Они еще раз медленно обошли камни, описывая на земле цифру восемь.

– Может, это и случилось, – произнес Люциан, нахмурившись. – Римляне не нашли сокровища, а кельты нашли, как по-твоему?

Разочарование омрачило его лик, как туча, отбрасывающая на землю длинную серую тень.

– Тень! – сказала Дейзи громче, чем хотела. – Вот как клинок указывает на ножны. Смотри!

Монолит отбрасывал на траву длинную темную тень, острую, как нож, которая неумолимо подбиралась к каменному кругу. Они смотрели словно загипнотизированные, боясь пошевелиться. Как только солнце достигло зенита, тень прошла через отверстие круга, пересекла поляну и устремилась к поросшей лозой возвышенности.

– «Где язычника клинок направлен на богини ножны, любви моей там даровать усладу можно». Он определенно направлен. – Люциан обнял Дейзи и чмокнул в висок. – Ты умница. Давай посмотрим, куда он направлен.

Люциан взял ее за руку, и они помчались вдвоем, как дети, сбежавшие с трудного урока, смеясь и болтая одновременно. Смех замер, когда они достигли возвышенности, оказавшейся вышедшей на поверхность горной породой, поросшей густой растительностью.

– Еще один тупик, – вздохнула Дейзи. Люциан замер и внимательно осмотрел место.

– Я ощущаю дуновение, – сообщил миг спустя. – Сквозняк. Там за зеленью пустота.

Он начал раздвигать переплетенные лозы, резать их перочинным ножом, когда они не слушались. Воздух наполнил запах свежей срезанной зелени и еще какой-то затхлости.

– Ну вот, – сказал он, давая Дейзи возможность увидеть творение своих рук.

За искромсанной зеленью в стене скалы зияла, как беззубый рот, черная пустота. Люциан двинулся вперед.

– Ты идешь? – спросил он, когда Дейзи не сдвинулась с места. – Если не хочешь, можешь подождать меня снаружи.

– И пропустить приключение? – произнесла она более весело, чем чувствовала. – Ты, наверное, шутишь?

Повернувшись боком, она проскользнула за ним в узкий зев скрытой пещеры.

– Вы видели? – спросил Брамли из своего укрытия за толстым стволом старого бука. На гладкой серой коре его рука слегка дрожала. – Они просто… исчезли.

– Брамли, вы идиот, – сказал сэр Алистэр. – Они нашли расщелину в скале под лозой. Какую-то пещеру. Мы могли бы месяцами обшаривать остров вдоль и поперек безо всякого результата.

– Остаться здесь на месяцы? Ни за что, – проворчал Брамли. – Тем более без провианта.

– Дело в том, что они знают то, чего не знаем мы, – продолжал сэр Алистэр. – Мы разумно поступили, что прибыли раньше, чтобы незаметно вести за ними наблюдение.

Лорд Монтфорд что-то проворчал. Троица провела на острове ужасную ночь. Странный туман, окутавший остров, не только порождал страх, но также служил прибежищем комариной орды. Когда зашло солнце, лес огласился тонким писком, и кровожадные маленькие демоны упивались голубой кровью двух английских лордов и рыцаря королевства.

– Могу поклясться, что девчонка Дрейк нас видела, – сказал Брамли. – Она несколько раз косилась в нашу сторону.

Алистэр поднял брови. Если бы только он мог себя видеть. Парик потерялся, грязные волосы торчали в разные стороны, царапины и волдыри от кровососов по всему лицу. Костюм в грязи и дырах. Если бы Дейзи Дрейк его увидела, приняла бы за лесного дикаря. Плачевное преображение маскировало Брамли лучше любого охотничьего костюма.

– Теперь пойдем за ними, да? – спросил Брамли.

– Нет, – ответил лорд Монтфорд, опередив Алистэра. – Подождем, может, они ничего не найдут. За медведем не лезут в его берлогу.

Алистэр пристально посмотрел на лорда Монтфорда. Они не на дикого зверя охотились. Но следили за сыном графа и девчонкой, которая вообще не представляла никакой опасности. Алистэр прищурился, продолжая смотреть на графа с неприятным предчувствием. Он не мог сказать, который из двух сообщников тревожил его больше.

Лорд Монтфорд взвел курок, проверяя оружие, и снова сунул его за пояс.

– По крайней мере до тех пор, пока не убедишься, что медведя отвлекло что-то другое.