Текст книги "Неизбежность (ЛП)"

Автор книги: Эми А. Бартол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– На что ты ставила? – с интересом спрашивает Булочка.

– Твинки, мы пойдем в Seven-Eleven, чтобы съесть по одному. Кто-нибудь из вас хочет чего-нибудь? Я вернусь к нашей встречи, – говорю я, надеясь на то, что они не захотят пойти с нами.

– Да, я хочу Твинки! – с энтузиазмом говорит Брауни.

– Я тоже, конфетка. С тобой точно все будет в порядке, пока ты с Ридом? – спрашивает она, сморщив носик. – Я имею в виду, не уморит ли он тебя до смерти?

– Нет, я буду в порядке. Увидимся позже, – говорю я, надеясь, что оказалась права.

Опасение закрадывается в мой мозг, когда я вижу, что Рид ждет меня на краю поля. Внезапно, эта идея звучит как лозунг.

Я размахиваю палкой по траве вперед назад и иду к нему, стараясь подавить чувство обреченности, которое меня охватило. Когда я подхожу к Риду, он начинает шагать рядом со мной, его клюшка лежит на плече, мы идем в молчании, пока не доходим до его автомобиля.

Он открывает для меня пассажирскую дверь и придерживает ее, пока я не проскальзываю внутрь. Я вцепляюсь в свою палку, а когда он пытается забрать ее у меня, чтобы положить багажник, я отказываюсь ее отдавать.

Он присаживается на корточки с моей стороны, так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

– Женевьева, что не так? – в недоумении спрашивает он. – Ты же не боишься меня?

– Мне нужна палка, – говорю я.

– Почему? – спрашивает он, а его глаза ищут мое лицо. Я не смотрю на него, но крепче сжимаю палку. – Потому что мне это нужно, – уклончиво отвечаю я.

– Что ты с ней собираешься делать? – нахмурившись, спрашивает Рид.

– Что надо, – почти шепотом говорю я, чувствуя, как по моим венам течет адреналин и ускоряется сердцебиение.

Рид морщит лоб.

– Ты имеешь в виду, на тот случай, если что-то произойдет в Seven-Eleven, тебе нужна палка, чтобы защитить себя? Для этого? – спрашивает он, аккуратно прощупывая причину, по которой я держу палку.

– Да, мне это нужно – утверждаю я, закусив губу.

– Я вижу, – говорит он, вставая.

Спокойно закрыв мою дверь, он открывает багажник и кладет туда свои принадлежности. Подходит к водительской стороне, садится в машину и заводит двигатель. Рид позволяет двигателю поработать на холостом ходу, затем выключает его.

Я с удивлением смотрю на него и вижу, как он колеблется.

– Прости, – говорит он, – я не подумал, что для тебя это может быть трудным. Ты боишься идти туда, не так ли?

– Рид, последний раз, когда я была там, я оказалась без сознания на земле. – Я крепче сжимаю палку. – У меня начались кошмары. Если это произойдет, я боюсь… боюсь…

– Но я буду с тобой, ты понимаешь? Так что тебе нечего бояться, – высокомерно говорит он.

– О, так ты можешь остановить предстоящее предчувствие? Это фантастика. Как ты сделаешь то? Мне интересно как это работает, – с сарказмом отвечаю ему я.

Он хмурится. – Твоя палка не сильно поможет против видений, – многозначительно говорит он. – Женевьева, я не смогу остановить будущее, но я буду там. Тебя никто не тронет, я не допущу этого.

– Ах, ты не позволишь этого. Ты всегда получаешь то, что хочешь, Рид? – спрашиваю я, потому что он так уверен в себе и в своей силе.

– Да, – откровенно отвечает он.

– Мне кажется, у меня нет особого выбора, перед тем, что может случиться, – говорю я, оспаривая его уверенность в этом вопросе.

– Чего ты хочешь? Потому что я не понимаю, почему ты беспокоишься из-за этого, за меня. Что ты будешь делать, если со мной что-нибудь случиться?

Вероятно, ему будет все равно, если со мной что-то случится. Я имею в виду, почему он это делает? Его лицо мрачнеет, как будто одна мысль о том, что со мной что-то случиться, для него отвратительна.

– Мы выясним о том, что это было, и я позабочусь об этом. Я защищу тебя, – решительно говорит он.

– Почему? Почему ты защищаешь меня? Рид, совсем недавно, ты едва меня терпел. Только не говори мне, что я доросла до тебя? – насмешливо говорю я, не поверю в это не на секунду. Во всей этой игре, я всего лишь пешка и должна помнить об этом, что если я хочу выжить, то любой ценой.

Запустив двигатель, Рид бы не переключил рычаг скоростей, если бы я не положила свою руку поверх его. Видя его напряженную челюсть, я знаю, что сказала что-то не то, думаю, что обидела его. Мгновение, он изучает мою руку, лежащую поверх его, и когда наши глаза встречаются, я вижу в них кое-что: желание и потребность.

– Женевьева, что если я скажу тебе, что когда мы вместе, ты не единственная кто ощущает невесомое порхание здесь? – говорит он, указывая на свой живот.

Мое сердце подпрыгивает в груди, и я ищу на его лице признаки того, что он просто шутит, но, кажется, он абсолютно серьезен.

– В тот день, на ориентации, я почувствовал тебя, прежде чем увидел, а потом я увидел и понял что ты… и я хотел бы… ты не захочешь это услышать, – добавляет он.

– Нет, это именно то, что мне нужно от тебя услышать, – с тревогой говорю я.

Его глаза сужаются, – Я хотел уничтожить тебя, – говорит он, и через меня проходит дрожь, – и я хотел заключить тебя в свои объятия, и любить тебя, и хотел разорвать тебя на куски, и хотел разрушить все, чтобы навредить тебе, и все это одновременно.

Он переключает скорость, разгоняясь до скорости гоночного автомобиля. И не смотрит на меня.

Я пытаюсь получить контроль над своими эмоциями. От слишком быстрого поворота, я падаю ему на плечо; рефлекторно моя рука дергается, чтобы упереться ему в грудь, весь путь я стараюсь держать их на коленях.

Я смотрю наверх. Его лицо на уровне моего, а моя рука на его груди. Рид замедляет машину, и я заставляю себя оторваться от него, выпрямляясь в кресле. Его челюсть напряжена, и он кажется злым или может быть еще что-то… словно это признание стоило ему чего-то.

– Ты чувствовал подобное притяжение к кому-нибудь другому? – вслух удивляюсь я, не совсем осознавая, о чем он мне рассказал.

– Никогда, – решительно говорит Рид.

– Никогда? – переспрашиваю я, а он в ответ рычит.

«Я сижу в кресле, размышляя над тем, что он только что сказал. Рид тоже чувствует меня, словно мы каким-то образом связаны, – глядя на него думаю я. – Такие сильные эмоции, которых я никогда прежде не чувствовала, начали прорываться наружу».

Я чувствую себя в приподнятом настроении, словно была единственным человеком, который заставил его чувствовать себя таким образом. Я пытаюсь сдержаться от распирающего меня смеха. Я прижимаю руку ко рту, отворачиваюсь к окну, пытаясь скрыть лицо от его взгляда, но безрезультатно.

Я никогда не умела контролировать свои эмоции.

Когда я начинаю хихикать, я пытаюсь не смотреть на Рида, потому что я боюсь его реакции, потому что он может посчитать это грубостью с моей стороны.

– Ты смеешься надо мной? – хмуро говорит он.

– Нет, – отвечаю я, пытаясь сдержать хихиканье.

– Да, ты смеешься, – раздраженно отвечает он.

– Я не над тобой, а над собой, – говорю я, все еще пытаясь взять эмоции под контроль.

– Что смешного? – скрипя зубами, спрашивает он.

– Смешно? Нет, я просто думала, что ты ненавидишь меня, – многозначительно отвечаю я.

– Ненависть – сильное слово. Это было больше, но я не знаю что делать, учитывая какой большой диапазон чувств я испытываю.

– Это очень расстраивало, – рассуждает он.

– Ты уверен, что это была не ненависть? – спрашиваю я.

– Не ненависть, – отвечает он.

– Ответь мне прямо. У тебя есть Эви-родар? – спрашиваю его я, на секунду он теряется, и я объясняю. – Так же как Рид-родар на тебя.

– Да, – кисло подтверждает он.

– Это раздражает, да? – понимающе спрашиваю его я.

– Это одна из граней раздражения, – сказал он и заехал на парковку 7-Eleven.

Через лобовое стекло я пристально смотрю на красно-бело-зеленое освещение вывески. Я бы никогда не подумала, что это заведение будет таким зловещим, но сейчас будто вглядывалась в один из уровней ада в «Божественной комедии» Данте.

– Так, какой план? – спрашиваю я, пока гляжу на здание, у меня пересыхает во рту.

– Мы пойдем и посмотрим, если что-то случится.

– И это твой план? – насмешливо бросаю ему я.

– Да, – говорит он, не отрывая взгляд от магазина.

– Я могу пойти на рекорд и сказать, что твой план отстой? – спрашиваю я.

– Чем плох план? – спрашивает он.

– Потому что, ты не думаешь, что мы должны кое-что разведать, получить схему местности, узнать размещение всех выходов, запастись каким-нибудь оружием, и надеть бронежилеты? – спрашиваю я, оценивая витрину магазина.

– У тебя есть палка, правильно? – иронически спрашивает он.

Он дразнит меня!

– Рид, а что если придет кто-то с автоматом? Что я буду делать с этой палкой тогда? – спрашиваю я.

– Женевьева, я могу справиться с этим, помнишь? Я могу быть очень убедительным, – улыбается он.

– Что если твое убеждение не сработает? Каков план Б? – настаиваю я.

– Это сработает, – говорит он.

– На меня это не действует, – обращаю внимание я.

– Я в курсе, – усмехается он.

– И? – спрашиваю я.

– Ты особенная. Но это сработает на всех остальных. Пойдем, – приказывает он.

Когда я выхожу из машины, мои ноги наливаются свинцом. Вцепившись в палку, я делаю пару глубоких вдохов и подхожу к парадному входу. Рид придерживает для меня дверь, и я вхожу в заднюю части магазина, из колонок доносится музыка. Это инструментальная версия Blinded By The Light. Обычно что-то вроде этого, я считаю черным юмором, но сейчас я не нахожу в этом ничего забавного.

Я медленно иду вперед, но в мгновение ока готова развернуться и бежать обратно к двери. Я думаю, что Рид догадывается, что твориться у меня внутри, потому что ободряюще кладет руку мне на плечо.

– Где это с тобой произошло? – мягко шепчет он мне на ухо.

Моя щека инстинктивно потирается об него, вызывая дрожь, которая не имеет ничего общего со страхом. Наши глаза встречаются, и я краснею, указывая на холодильник в задней части магазина.

Когда мы идем назад, он держит меня за плечо, прижимая к себе. Я останавливаюсь перед светом, который вчера надрал мне задницу. Ужас, как тошнотворное снадобье, окутывает каждую частичку моего тела, пока я смотрю на свет и жду, что со мной произойдет что-нибудь ужасное.

Проходили секунды и… нечего – свет угрожающе не мерцает. Через мгновение я с облегчением улыбаюсь Риду. Он улыбается в ответ, и мое сердце пропускает удар. Затем в моей голове раздается громкий треск из передней части магазина. Мои ноги отрываются от пола и меня словно силой тянут назад. Словно какой-то инстинкт, готовит мое тело для удара о дверцу холодильника, стоявшего позади меня, я замедляюсь, и моя спина мягко упирается в холодное твердое стекло.

Я прижимаю руки к стеклянной двери, чувствуя, как от тошноты белеет луна. Впереди, Рид защищает меня от того, что происходит перед нами.

Мои ноги дрожат, Руки Рида по обе стороны от меня; они образуют защитный барьер вокруг меня, который обволакивает меня. С моим следующим вздохом, Рид поворачивается ко мне со спокойным выражением лица.

– Все хорошо, – медленно говорит он, – это всего лишь бармен.

Она выбрасывает металлический фильтр, я моргаю, но по-прежнему не могу пошевелиться… или думать. Рид хмурится и с заботой говорит: – Этот шум из-за жестяной урны.

Я опускаю руку и осторожно выглядываю из-за его спины. Пол усыпан кофейной гущей.

– Кофе? – шепчу я.

Рид опускает голову и прикасается ко мне своей теплой щекой. Я не знаю, была ли эта ласка случайной или преднамеренной, но это утешает…

Я выпрямляюсь и понимаю, что это Рид оттянул меня назад, словно я была сухим листком на ветру.

«Как это возможно? – шепчет мне мой разум».

От двери холодильника я чувствую зверский холод, может быть это из-за травмы. Наверное, у меня сработал инстинкт самосохранения, потому что я говорю: – Надеюсь, ты не хочешь кофе – наверное, это и было основой.

– Хорошо, давай закругляться, – говорю я, а потом спрашиваю: – Ты насмотрелся?

Рид делает шаг назад, позволяя мне пройти мимо него. Я поднимаю с пола мою палку.

– Закуски, Эви, – напоминает мне Рид, – ты сказала, что принесешь Твикс.

Я останавливаюсь и с нижней полки беру коробку Твикс. По пути к кассе, я почти спотыкаюсь, вспоминая то, что когда я говорила с друзьями о Твикс, Рида поблизости не было.

Рид следует за мной к прилавку и достает бумажник, чтобы заплатить за батончики.

– Эй, это должно быть за мой счет, помнишь? – спрашиваю я его.

– Нет, это от меня, – отвечает он с сексуальной улыбкой, которая меня согревает, Рид добавляет на кассу еще и бутылку воды.

– Что-то еще? – спрашивает продавец.

Прежде чем я смогла сказать ей нет, эхом раздается жуткое шипение Рида.

– Да, – говорит он, – дай мне диск с записью с камеры видеонаблюдения.

Из рук продавца падает мелочь, гремя и подпрыгивая на прилавке. Она идет обратно в подсобное помещение.

Пока Рид подбирает мелочь, продавец возвращается с диском.

– Это единственный, который у вас есть? – спрашивает он все тем же голосом.

– Да, – словно в оцепенении отвечает продавец.

– Ты не вспомнишь этого, – говорит Рид, забирая диск из ее рук.

Повернувшись ко мне, он протягивает другую руку, чтобы взять меня за руку. Я кладу свою руку в его, и мы вместе покидаем магазин. Рид открывает для меня дверь машины, и я забираюсь внутрь. Когда он садится со своей стороны, то ломает диск на несколько частей, рассыпая их по консоли своего автомобиля. Я думаю о том, что должно было быть на диске. На нем должно было быть записано, как быстро передвигался Рид, после того, как мы услышали треск фильтра. Но не только это, а еще и то, как он загородил меня собой, чтобы защитить.

Он был серьезен, когда сказал, что пытался защитить меня.

– Я думаю, что мне все таки не нужна палка, – мягко говорю я.

– Нет, – отвечает он.

– Вероятно, ты должен получить дик с записью вчерашнего вечера, так мы сможем все увидеть, – с дрожью говорю я.

– Я уже сделал это. После того, как вы входите в магазин, камера выключается, – сообщает Рид.

– О, – оцепенело говорю я. – Спасибо за то, что ты это сделал, – с благодарностью говорю я

– Нет никакой угрозы, – сухо констатирует он.

– Да, но мы не знали, что делали? – констатирую я.

– Я не хочу потерять тебя, – не громко говорит он.

– Может быть, ты не должен мне помогать… – начинаю я.

Темно-зеленые глаза Рида встречаются с моими, когда он цитирует: – Я не знаю, чем все это закончится, но чтобы это ни было. Я подойду к этому смеясь.

– Моби Дик, – сухо говорю я, – но ты, не напоминаешь мне Стубб.

Когда он заводит двигатель, его улыбка становится гордой. Это согревает мне душу. Мы выезжаем со стоянки магазина, направляясь в сторону моего общежития. Развернув упаковку Твикс, я даю одну Риду, пока он едет вниз по улице.

Он осторожно нюхает пирожное.

– Ты не шутишь о таких вещах, да? Ты действительно хочешь, чтобы я это съел? – спрашивает меня он.

– Да, они вкусные! – говорю я, откусывая кусочек от второй части.

Он неуверенно откусывает от батончика и задумчиво пережёвывает.

– Ты знаешь, что с этим было бы вкусно? – спрашиваю его я, слизывая заварной крем с кончика пальца

– Нет, что? – спрашивает он, вопросительно нахмурив брови.

– Коньяк, – улыбаясь говорю я ему, жуя свой батончик.

– Не говори этого при французе, – говорит он, и мы оба рассмеялись.

– Однажды я буду такой же сильной, как и ты? – спрашиваю я, думая о том, как легко он действовал в магазине.

Он хмурится, задумавшись.

– Я не знаю. Ты не такая как я, но это возможно, – говорит он.

Я закрываю глаза, пытаясь представить себе такую мощь.

– Но пока у тебя нет такой силы, – серьезным тоном говорит он. – Ты должна постараться не ходить туда без меня, Эви. Я отношусь к этому очень серьезно. Обещай мне, – настаивает он.

– Рид, ты только что назвал меня Эви, – в шоке спрашиваю я, глядя на него.

Он внимательно наблюдает за мной, и я не удивлюсь, ели его ощущение так же сильны, как и мои.

Я борюсь с влечением, которое тянет меня к нему. Мне нужно уйти от него в ближайшее время. Он заставляет меня желать то, что я не могу определить. Это не малое желание, быть рядом с ним. Внутри, я начинаю чувствовать себя дикой.

– Обещай мне, Эви, – снова говорит он.

Это не только из-за того, что он назвал меня Эви, а еще и из-за того, как он произнес его – он использовал соблазнительный тон.

– Ты никогда не называл меня Эви, – мягко говорю я. – Ты всегда называл меня Женевьевой, и ты обычно говоришь это с раздражением, словно меня не существует.

– Может быть, после всего этого, ты выросла в моих глазах, – отвечает он нежным тоном. – И вряд ли тебя не существует, – говорит он нахмурившись, словно видит эту ситуацию с другой точки зрения.

– Скажи это снова. Произнеси снова мое имя, – тихо прошу его я.

– Обещай мне, Эви, – говорит он, и его голос для меня звучит словно ласка.

– Сегодняшним вечером в магазине ничего не произошло. Не вспышек света, не угрожающих чудовищ, ничего… – прошептала я снова, борясь с нашим притяжением.

– Эви, – ласково настаивает он.

– Я обещаю, – говорю я, затаив дыхания и чувствуя, что краснею.

– Спасибо, – улыбается он.

– Какой наш следующий шаг? – спрашиваю я, пытаясь оставаться спокойной, и не пялиться на его прекрасное лицо.

– Ждать, – отвечает он.

– Ждать? Чего ждать? – в замешательстве спрашиваю я.

– Тебя? – уклончиво отвечает он.

– Меня? Что я должна сделать? – озадаченно спрашиваю я.

– Это не займет много времени, – продолжает Рид.

– Что не займет много времени? – спрашиваю я. Он только улыбается мне, как ребенок в ожидании новой игрушки.

– Ты не расскажешь мне, да? – спрашиваю я, чувствуя разочарование.

– Не могу, – спокойно говорит он.

– Тогда какой от тебя толк? – дразню его я, когда он заезжает на парковку Йейтса.

– Надеюсь, что тебе понравился Твикс, потому что ты не получишь его, пока не начнешь говорить.

– Итак, какие пакости ты планируешь со своими белокурыми товарищами? – спрашивает Рид, проигнорировав мой комментарий и меняя тему разговора.

– Я не скажу тебе, – застенчиво отвечаю я, не позволяя ему узнать об этом. – Все что я скажу – это не займет много времени.

– Просто будь осторожной, Эви. Со всем что происходит, ты не должна выйти и попасть в беду, – заботливо отвечает Рид, указывая на очевидное.

Я хочу спросить его, как бы он определил, что попал в неприятности, если зашел в 7-Eleven первый раз, но сегодня он был со мной добр, и я не хочу это менять.

– Это называется весельем, Рид. Когда-нибудь, ты должен попробовать это, – говорю я с веселой улыбкой. – Мне нужно идти. Увидимся завтра на тренировке, хорошо?

– Хорошо, я увижу тебя на тренировке, – мягко говорит Рид, и тогда он делает то, чего я не ожидала бы даже через миллион лет.

Перегнувшись через сидение, он трогает мои волосы. Я вопросительно смотрю на него с легкой улыбкой. Пальцы Рида легонько прикасаются к моей щеке, мягко лаская, что вызывает у меня вздох, что придает ситуации еще больше опасности. Он начинает наклоняться ко мне, словно надеется на то, что у меня есть силы, чтобы спасти нас от того, что может произойти. Внутри меня нет этой силы, так что я жду его поцелуя.

Губы Рида нежно прикасаются к моим, даря мне чувство тепла. Закрыв глаза, я наслаждаюсь томительной сладостью его губ, а в моей груди тяжело бьется сердце. Чувствуя, как его пальцы прикасаются к моей щеке, я задумалась над тем, как они там оказались. Прогоняя эту мысль, я подвигаюсь ближе к нему, меня охватывает жар, отправляя в свободное падение. Отстранившись, наши с Ридом глаза встречаются; его серо-зеленые глаза темнеют. От тепла его кожи мои пальцы кажутся холодными, когда скользят по его шеи. Наклонившись вперед, я снова прикасаюсь к его губам, и между нами рушится стена, словно пострадавшая от стихии. Он притягивает меня к себе, а потом… адский огонь. По сравнению с этим поцелуем, каждый поцелуй который у меня когда-то был, казался сломанной игрушкой.

Я желала его. Я не та, кто закончит поцелуй. Я не контролирую тот пыл, который овладел мной. Рид решительно, но нежно заканчивает наш поцелуй.

– Эви, у нас проблемы… нет никаких сомнений, – шепчет Рид, упираясь своим лбом в мой.

– Проблемы, почему? – я оборачиваю руки вокруг его шеи.

– Потому что я никогда не смогу держаться от тебя подальше, – бесстыдно отвечает он, целуя мне шею чуть пониже уха.

– Ох, – говорю я, в ответ на его ласки. – Ты так говоришь, будто это плохо.

– Ты должна идти, – говорит он, крепко удерживая меня.

– Да… Я должна… – отвечаю я, обнимая его так, будто никогда его больше не увижу.

– Ок… увидимся завтра, – говорит он. – Спокойной ночи, Эви.

– Спокойной ночи, – вздыхаю я, отстраняясь от него, но мы держались за руки, до тех пор, пока я не выхожу из машины.

До того как закрыть дверь, я улыбнулась ему и стояла на парковке, пока он не отъехал. Возвращаясь в общежитие, я прохожу мимо горевшего фонарного столба.

Я чуть не выпрыгиваю из кожи, когда вижу, что за ним кто-то стоит.

– Рассел! – говорю я, спиной чувствуя, как передо мной промелькнула жизнь, когда вижу выражение его лица. Он выглядит так, словно кто-то умер. Нет, это не он – он выглядел так, словно его предали, как будто он просто должен был вытащить нож из своей спины.

– Эви, я видел тебя, – рычит он, начиная отходить.

– Рассел, Рид просто помогал мне… – пытаюсь объяснить я, запинаясь.

– Помогал тебе? Помогал тебе в чем? – спрашивает он, останавливаясь и сердито глядя на меня. – Это выглядело так, словно он сам себе помогал. Если бы его голос действовал на тебя, я бы сказал, что ты наслаждалась этим.

Мои щеки окрашивает румянец, и я начинаю паниковать.

– Я имела в виду, до того что… – я замолкаю. Я даже не могу быть честной с Расселом о том, что произошло со мной в 7-Eleven. Чем меньше он знает обо всем этом, тем лучше. Но я решила это не за тем, чтобы защитить Рассела? Но я не чувствую защиты, он ощущает это, будто предательство, и я чувствую, что мое сердце режут, как будто оно кровоточит потому, что я причинила ему боль.

– Я имею в виду, разве это больше чем наблюдение? Вот я и говорю Женевьева, – саркастически добавляет он, – а почему ты не расскажешь мне о том, что ты делала весь вечер с тем парнем, который пару дней назад был твоим врагом.

Он ждет, что я что-нибудь скажу, но я не могу.

– Нет… Ты ничего не хочешь мне сказать? – спрашивает он.

– Извини Рассел, – просто сказала я. Мое горло сжимается от боли.

– Да, да, прости, – саркастическим тоном отвечает он.

Плечи Рассела опускаются, когда он уходит прочь, оставив меня с чувством стыда и раскаяния.