Текст книги "Неизбежность (ЛП)"

Автор книги: Эми А. Бартол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Я просто еще эмоционально не устойчива отношусь к тому, что со мной произошло, и я не могу позволить себе расплакаться, если все ему расскажу.

Когда я заканчиваю, то наблюдаю за реакцией Рида, как он отнесется к тому, о чем я ему рассказала. Он оставался все в той же позе, что и в начале рассказа.

Его глаза по-прежнему закрыты руками, поэтому я не могу понять, о чем он думает. По его продолжительному молчанию, мои мысли начинают разбегаться, и я понимаю, что я наделала. По моим венам ледяным потоком скользит паника, и я чувствую себя больной.

– Я погибла… не так ли? – шепчу я Риду.

– Все что у меня было – это тот факт, что никто не знает, что я здесь. Это было моим преимуществом, а теперь этого нет.

Рид убрал руки с глаз и нахмурился.

– Нет, Эви, – мягко говорит он, – все будет хорошо, есть и другие преимущества.

– Какие? – прямо спрашиваю его я, чувствуя тревогу и испуг.

– Есть ты и я… ты хитра и отважна. Скоро ты будешь достаточно сильна для того, чтобы одержать победу над тенью. А пока, у тебя есть я, – говорит он, от чего мое горло сжимается от невыплаканных слез.

– Извини, – ощущая жуткую вину, хриплю я.

– Ты тоже извини… я не должен был оставлять тебя одну, – говорит он, дотрагиваясь до моего подбородка и приподнимаемая мою голову. – Я должен был заставить тебя понять важность всего того, о чем я говорил. Если бы я не принял не правильное решение, ты бы никогда не оказалась там без меня. Проблема, с которой я столкнулся в том, что ты настолько не предсказуема, что я не знаю, что ты будешь делать дальше, – сжав челюсти, добавляет он.

Это дает нам большое преимущество, чтобы защитить тебя от твоих врагов, потому что это делает тебя неуловимой, но при этом, мне сложно обеспечит тебе хорошую защиту, – с болью в голосе говорит он.

– Рид, я – тактический кошмар. Ты не можешь находиться в двух местах одновременно. Перестань думать обо мне только плохое, – мрачно говорю я, и как отклик на мое заявление, мой желудок громко урчит.

– Когда ты последний раз ела? – сузив глаза, спрашивает Рид.

– Думаю, на завтрак, – отвечаю я, не рассказывая ему о том, что практически ничего не съела, потому что от вида разбитого брандмауэра у меня пропал аппетит.

– Эви! – серьезно говорит Рид. – Ты должна есть. Должна лучше заботься о себе, – вставая с кровати, говорит он.

Я заменила подушку, взяв его.

Снова посмотрев на Рида, я от удивления открыла рот, потому что его крыльев больше не видно.

– Как ты это делаешь? – спрашиваю я, пристально разглядывая его спину, пока он пожимает плечами, на нем оказывается новая футболка, которой не было, когда он был рядом со мной.

От его улыбки мое сердце останавливается, заставляя меня забыть, о чем я говорю.

Посмотрев вниз, я попыталась вспомнить, что делаю, я понимаю, что все еще в грязной хоккейной униформе и бутсах.

– Я надеюсь, у Андре в холодильнике осталась еда, потому что я не одета для ужина, – говорю я с улыбкой.

– Так как в эти выходные меня здесь не было, я дал Андре выходной. Если для тебя не приемлем ресторан, то я уверен, что мы сможем похозяйничать на кухне, – говорит Рид.

– Подойдет все, что ты предлагаешь, – отвечаю я.

Уже более спокойно, чем мы были ранее, Рид ведет меня по коридору.

Идя к лестнице, мы проходим несколько дверей.

Я хочу заглянуть за каждую дверь и посмотреть, что же за ними скрыто, но мой желудок снова заурчал, и я отложила тур по дому на потом.

Когда мы прибываем на кухню, Рид показывает мне, где находится холодильник, потому что гладкий пластик хорошо замаскирован.

Я исследую холодильник и морозилку, словно что-то божественное.

– Рид! У тебя есть макароны и сыр! – усмехаюсь ему я, протягивая руку к оранжевому боксу с черной надписью.

– Это хорошо? – скептически спрашивает он меня.

– Ты никогда такое не ел? – спрашиваю я его, приподнимая бровь.

– Нет, не думаю… это должно быть что-то, что нравится Андре, – говорит он, с подозрением изучая контейнер.

– Рид, ты не жил! – с восторгом говорю я.

– Где микроволновка? – спрашиваю я, оглядываясь вокруг, в поисках прибора для приготовления.

После того, как он мне все показал, я начинаю готовить макароны с сыром. Рид наблюдал за каждым моим движением, помогая мне расставлять посуду. Помешав вилкой обжигающе горячие макароны, я подцепляю немного лопаточкой.

Аккуратно держа чашку в руках, я тихонько дую на них, чтобы остудить.

– Попробуй! – говорю я, поднося вилку ко рту Рида, пока он позволяет кормить себя с вилки, ни на минуту не отрывает от меня взгляд.

– Что думаешь… вкусно, да? – спрашиваю я, понимая, что процесс его кормления оказался настолько чувственным, что я хочу повторить это снова.

– Очень вкусно – отвечает он соблазнительным тоном, заставляя меня почти выронить вилку. – Можно мне? – спрашивает Рид, забирая вилку из моих рук.

Он зачерпывает немного макарон с сыром и делает тоже самое, что и я.

Держа вилку около моего рта, мое сердце чуть не выпрыгивает из груди, когда я позволяю ему кормить себя.

– Мммм, – улыбаюсь я, – это почти также вкусно как Твинкис, – мямлю я.

Я достаю другую вилку из выдвижного ящика и сажусь на стул.

Рид усмехается, когда видит, что я поглаживаю контур чашки. Он следует моему примеру и садится рядом со мной, захватывая себе вилкой еще немного макарон.

Мы вместе едим в дружеском молчании.

Всякий раз, когда я больше не могла сопротивляться, я поглядывала на него.

– Какой твой следующий шаг? – спрашиваю я, когда мы заканчиваем есть макароны.

– Я хочу, чтобы сегодня ты осталась здесь, – говорит он, наблюдая за моей реакцией.

– Я выделю тебе спальню рядом с моей.

Он хочет помучить меня за нарушение правил.

Я начинаю испытывать неловкость от того, что буду спать так близко от него, всю ночь, чувствуя порхание бабочек и пытаясь устоять перед нашим притяжением.

– Это хорошая идея? – спрашиваю я ложа вилку на пустую тарелку.

Рид кивает.

– Я должен убедится, что тень человека не поджидает тебя. Я пойду и сделаю зачистку местности и твоей комнаты, – говорит он, ложа вилку на тарелку и спрыгивает со стула.

– Подожди! – кричу ему я. – Ты не можешь! Что если он там? Он действительно жутки и может ранить тебя – я пойду с тобой, – спрыгивая со стула, заканчиваю я.

В следующую секунду я снова оказываюсь на стуле, словно бы не слезала с него.

Руки Рида легко обхватывают мою талию, и он смотрит мне в глаза с такой улыбкой, которая может растопить любой лед.

– Нет, ты останешься здесь, – твердо говорит он.

– Это удивительно как быстро ты можешь передвигаться, – затаив дыхание говорю я.

– Удивительно? – с гордой улыбкой спрашивает он.

– Ты знаешь это, – отвечаю я.

– Скорость, это одно из преимуществ, когда охотишься за тенью человека, – отвечает он, стараясь подавить улыбку.

– Но что если он действительно там, – нежно касаясь волос Рида, говорю я.

– Он действительно там, – отвечает Рид, – ты видела его.

– Да, я видела его, – бледнее шепчу я.

– И если он следит за тобой, я найду его, – с грозным видом отвечает он, который я знаю, направлен не на меня.

– Это ведь не просто души погрязшие во тьме отделившиеся от тела? Потом он снова может вернуться в ад… эмм Шеол, не так ли? – снарастающий паникой спрашиваю я, все больше желая удержать его здесь.

– Если это злая душа снова переместится в ад и расскажет то, что он здесь увидел, точто это будет значить для меня.

– Да, но у меня нет выбора. Это не я преследую тебя, – мрачно отвечает Рид.

Рид проводит кончиками пальцев по моей щеке.

– Все хорошо, Эви. Тень никак не может причинить мне боль. Он почти так же слаб как ты, – говорит он, пытаясь убедить меня.

– Спасибо Рид, это заставляет меня почувствовать себя намного лучше, – с сарказмом говорю я, а он восхищенно смеется над моим угрюмым выражением лица

Я продолжаю хмурится, а улыбка Рида становится страстной.

– Ты так прекрасна, заставляешь меня забыть о своем долге и выполнять каждый твой каприз, – гладя меня по щеке, тихо говорит он.

– Но Эви, выследить тень человека, если она где-то рядом, действительно не проблема. Так что сейчас я покажу тебе твою комнату, и ты сможешь отдохнуть, пока я разбираюсь с некоторыми вещами.

Вряд ли сейчас я могу думать о чем-то другом, тем более спорить с Ридом. Он ведет меня наверх, в комнату находящуюся рядом с его спальней. Он открыл дверь, и я испустила восторженный, потому что она была превосходной. Великолепное, кованое изголовье кровати, покрытое большим снежно-белым одеялом, с роскошными подушками. Пол из темного дерева украшал мягкий белый ковер. На стеклянных книжных полках стояли произведения искусства, а еще вся стена была занята книгами. Огромная ванная, прилегающая к комнате, была столь же великолепна.

В ней уже было все необходимое, включая гидромассажную ванну и душ, обогреватель, полотенце-сушитель, красивую раковину с душистым мылом и солью для ванн.

– Это самая лучшая ванная комната, в которой я когда-либо была, – оглядываясь вокруг, шепчу я.

– Я рад, что тебе нравится, – ласково глядя на меня, говорит Рид. – Здесь есть полотенце, а так же халат и все, что тебе может понадобиться, – говорит он, открывая дверцы белых шкафов.

Мы возвращаемся в спальню, и Рид показывает мне зону отдыха с телевизором и мини баром.

– Ты не должен никуда идти, – говорю я, пытаясь задержать Рида. – Мы можем посмотреть что-нибудь по телевизору.

Рид улыбнулся и притянул меня в свои объятия.

– Я буду в порядке, Эви. Отдыхай, – целуя меня в лоб, говорит он.

Его заверение никак не успокаивает охватившую меня панику. Я руками обвила его шею, приподнимаясь на цыпочки. Прикасаясь к нему губами; все те чувства, которые я сдерживала, когда мы были на поле, вырвались наружу и полыхнули огнем.

Я не уверена как долго мы обнимались, но Рид застонал и мягко отстранил меня от себя.

– Теперь у тебя есть стимул, чтобы быть осторожным, – шепчу я ему на ухо, открывая глаза.

– Нет, теперь у меня есть стимул, чтобы быстро его убить, – шепчет Рид, а потом мои волосы колышутся от ветра, а я не увидела его уход.

«Расслабься…» – думаю я, идя через огромную гостиную в ванную комнату.

Я расплела волосы и вымыла их, а затем легла в ванну, чтобы немного понежиться; я должна была бы наслаждаться этим, но я не могу. В попытке расслабиться, я нажимаю на рычаг, чтобы включить гидромассаж. Обернувшись в шелковый халат, который я нашла в шкафу, возвращаюсь в спальню. Словно индийское лето – комната была мягкой и теплой. На окне возле кровати я отодвигаю тонкие белые занавески, позволяя мягкому бризу обдувать мою кожу.

Когда смотрю на луну, я думаю о том, что Рид в одиночку охотится за тенью. Отвернувшись от окна, я пытаюсь найти чем бы отвлечься – может, поможет телевизор.

Найдя пульт, сажусь на кровать, но ни на чем не могу сосредоточиться.

Я просто продолжаю ждать ощущение порхающих бабочек, которое возвестит меня о возвращении Рида. Откинувшись на подушки, я закрываю глаза, подумав о том, может это поможет мне почувствовать его.

Должно быть, я задремала, потому что когда я открыла глаза, через длинные белые занавески, проникали первые признаки рассвета.

Я села, ощущая порхание бабочек.

Мои глаза нашли Рида, он стоял, прислонившись к стене, и смотрел на меня со странным выражением лица.

Сонно улыбнувшись ему, я потерла глаза, но когда я убрала руку с моего лица, передо мной проплыл поток красного цвета.

В замешательстве я смотрю вниз и вижу лепестки роз, всех оттенков красного и покрывающих все пространство кровати.

– Ты это сделал? – с полуулыбкой спрашиваю я, думая о том, что это очень романтично. Моя ленивая улыбка дрожит, когда Рид качает головой, и говорит нет; и полностью угасает, когда я вижу его мрачное выражение лица.

Приподняв одеяло и пытаясь не задеть лепестки, я выбираюсь из кровати.

Завязав пояс халата, я иду к Риду.

Со стороны двери было видно, что лепестки не были разбросаны как попало; они были сложены в определенный рисунок.

Когда я узнаю сплетение круга и знака бесконечности, по моей коже пробегает холодок.

– Ты не делал этого? – с трудом спрашиваю я. Все еще глядя на кровать, он медленно качает головой.

– Если это сделал не ты, тогда кто? – спрашиваю его я, надеясь, что он ответит.

Указательным пальцем он указывает наверх, и мое сердце начинает бешено колотиться.

– Кто-то был здесь – другой ангел? – спрашиваю я.

– Да, – мрачно подтверждает Рид, и волоски на моих руках встают дыбом. – Вероятно, это был ангел-жнец или ангел добра… в их обязанности не входит убийство, это делают могущественные ангелы.

– Ты – могущественный ангел? – спрашиваю его я.

– Да, – кивает Рид. – Эви, чего ты мне не рассказала? – обманчиво спокойным голосом спрашивает он.

– Что ты имеешь в виду? – пересохшими губами спрашиваю я.

– Чего я о тебе не знаю? – все тем же голосом спрашивает он.

– Дай мне подумать? – говорю я, посмотрев вверх. – Ну, я же рассказала тебе, что у меня были кошмары, так? – спрашиваю я.

– Да. Ты можешь связать их с этим символом? – спрашивает он.

– Вроде… – неуверенно говорю я, заметив, как напряглась его челюсть.

– Объясни, – низким тоном говорит он.

– Ну… символ, который мы видим на кровати – он всегда в моих снах.

– Как это? – сузив глаза, невозмутимо спрашивает он.

– Э-э, ну в моем сне есть ожерелье с этим символом – круг и знак бесконечности – и я пытаюсь удержать его.

– Ожерелье? Ты видела его раньше? Оно твое? – быстро спрашивает он меня.

– Да, недавно я видела его, – застенчиво говорю я.

– Где? – спрашивает он меня, смотря на меня сейчас по-настоящему мрачно, будто он уже знает ответ на этот вопрос.

– На Расселе, – лепечу я.

Рид бледнеет, с его лица исчезают все эмоции.

Я быстро начинаю припоминать все то, что Рассел рассказал мне о своем ожерелье, парадокс заключался в том, что его семья относилась к этому как к шутке.

Когда я заканчиваю, Рид сухо спрашивает:

– Почему ты не рассказала мне раньше?

Через меня, словно монетка по лестнице прокатывается беспокойство.

– Я не знала, что это важно – что ты думаешь, это означает? – с беспокойством спрашиваю его я.

– Ты должна одеться, – только и сказал Рид, нахмурившись. – Я принес твою одежду в свою комнату.

Он кивком указал на сумку, лежащую возле двери. А потом ушел. Я забираю из холла свою одежду, думая о реакции Рида на розы, разбросанные по постели.

Кажется, он расстроился больше, чем я.

Может быть, это потому, что я более равнодушна к символу, так как в течении нескольких месяцев он мне снился; но меня беспокоит боль, которую я увидела в его глазах.

Он думает, что знает, что это значит, и он не в восторге от этого.

После того, как я оделась, собрала волосы и почистила зубы, я убрала спортивную форму в сумку.

Найдя мусорную корзину, я выкидываю все лепестки, а потом иду вниз на поиски своего ангела.

Я нахожу Рида сидящим на кухне и ждущим меня.

Он приподнимается и вытаскивает стул для меня. После того как я сажусь, он подвигает ко мне поднос с французскими тостами.

Пока он наливает мне стакан апельсинового сока, я беру тосты.

Я изучаю его лицо, чтобы понять изменилась ли его настроение. Определенно нет, он едва смотрел на меня.

Это плохой знак…

– Как все прошло прошлой ночью? – безмятежно спрашиваю я, не желая погружаться в сегодняшнюю проблему.

– Плохо, я не нашел его, – не глядя на меня отвечает он.

– Ты не видел тень парня? – спрашиваю я, пытаясь понять, что он имел в виду.

– Никаких его признаков. Я проверил кампус, просто чтобы убедиться, что он не прятался где-то рядом, – ковыряя еду в тарелке, говорит он.

– Думаю, это хорошо, правильно? – спрашиваю я, накрывая его руку своей.

Он отдергивает руку и тянется к стакану с соком, но не пьет его, а просто сильно сжимает.

В моей голове зазвенел тревожный колокольчик. Он действительно расстроился.

– Ок, как ты думаешь, что это означает? – вздыхая, спрашиваю я.

Я уже подумала, что он не собирается мне отвечать, но когда он заговорил, его голос был тихим.

– Я думаю, это знак того, что ты предназначена Расселу.

– Что?! – воскликнула я, крайне шокированная выводами, которые он сделал. – С чего ты взял? Только потому, что на кровати были лепестки роз?

– Ты сказала, что Рассел носит украшение с теми же символами – круг и знак бесконечности, – мрачно говорит Рид. – Они символизируют его. Роза символ любви, и ты была вся ими усыпана, – обиженно говорит он.

– Если ты посмотришь на это с другой стороны, то это будет выглядеть так: круг символизирует парадокс Рассела, замкнутый круг. Но что, если тот парадокс, который символизирует Рассела, на самом деле, знак бесконечности, который символизирует тебя. Его ожерелье означало бы Рассел и Эви навек… а на самом деле постель усыпанная розами.

Его челюсти так плотно сжаты, что я сомневаюсь, что он может вымолвить хоть слово.

– Ты не прав – я знаю, что со мной должен быть ты, потому что я не чувствую того, что я должна быть с ним. Я хочу тебя. Я сгораю для тебя, – честно говорю я, хотя, даже не смотря на всю эту ситуацию, мне неловко говорить ему об этом.

Я хочу донести до него, что его теория не верна.

Лицо Рида мрачнеет.

– Нравное, это стиль жизни.

– Другие ангелы будут охотиться на нас, пока не уничтожать тебя, – с отвращением отвечает он.

– Ты не знаешь этого, так как я еще не встречала других ангелов, и это не объясняет того, почему меня тянет к тебе. Символ, может быть, и символизирует Рассела, но вот розы – навряд ли, – рассуждаю я, надеясь, что смогу заставить его увидеть, что он сделал поспешные выводы.

– Заканчивай завтракать, Эви, – не глядя на меня говорит Рид.

– Я закончила, – отвечаю я, пытаясь скрыть отчаяние в голосе.

Он смешон, но очевидно уверен в том, что прав.

Обратная дорога в кампус проходит в напряженной тишине и задумчивых взглядов. Когда мы подъезжаем к общежитию. Рид припарковывается у заднего входа.

Повернувшись к нему, чтобы поцеловать его на прощание, но он смотрит прямо перед собой и не смотрит на меня.

Я смотрю перед собой через лобовое стекло.

Красивые, густые клены, только начинают менять свой цвет на оранжевый и красный.

– Не делай этого, Рид, ты не прав… я чувствую это, – говорю я, и даже для меня мой голос звучит жалко.

Голос Рида звучит ровно, когда он говорит:

– Я все равно буду защищать тебя, это никогда не изменится, но мы не можем… я не могу быть твоим любимым, – заканчивает он, словно уже все решил.

Он считает, что я предназначена Расселу, а он будет подчиняться тому, что предназначено для меня.

– Ты не можешь быть серьезен, – оцепенело шепчу я, – Я не могу пройти через все это без тебя. Я люблю тебя.

– Не нужно меня любить. Потому что я тебя не люблю, – жестко говорит он, сжимая руль.

– Слишком поздно. Я уже люблю тебя и ничего не могу изменить, – с грустью отвечаю я, со слезами на глазах.

– Это пройдет, – по-прежнему не глядя на меня, говорит Рид.

– Некоторое время мы должны избегать друг друга. Если понадоблюсь, я буду поблизости, если придут падшие, но учитывая наше к друг другу влечение, будет лучше, если мы какое-то время не будем общаться. Это поможет нам понять друг друга.

– Я не хочу расставаться с тобой, – шепчу я.

– У тебя нет выбора – я не люблю тебя, – непреклонно отвечает Рид.

– Но я не могу быть с Расселом. Я не могу быть ни с кем, потому что я хочу тебя. Ты нужен мне, – говорю я, пытаясь положить руку на его щеку и заставить посмотреть на меня.

Прежде чем я смогла прикоснуться к нему, Рид останавливает меня и отодвигает мою руку.

Мои щеки заливает румянец, когда я понимаю, что вешаюсь на него. Я чувствую, что сломана и разбита.

– Я вижу, – говорю я, понимая, что он хочет, чтобы я ушла.

– Тебе не придется беспокоиться и быть моим телохранителем. Спасибо за помощь. Думаю, я выйду здесь.

Я вышла из его машины. Спотыкаясь, и со слезами на глазах я иду в свою комнату, понимая, что мой мир рухнул.

Я хочу исчезнуть из его поля зрения до того, как из моих глаз польются слезы.

Мне удалось сдержать слезы, пока я не дошла до своей комнаты; за очень долгое, долгое время, это – моя единственная победа, над всеми моими страданиями.

Глава 16
Официальное мероприятие

Следующие несколько дней я редко выходила из своей комнаты, поэтому пропустила все свои занятия. Булочка и Брауни чуть не сняли дверь с петель, чтобы заставить меня поговорить с ними. Я пыталась объяснить им причину моего унылого состояния и почему я не могу встать с кровати, но когда я поняла, что почти все должна от них утаить, стало еще хуже.

Я не могла рассказать им о тени человека, или ангелах, или тот факт, что я не совсем обычный человек.

Я не могу им рассказать о том, что я сильнее обычного человека, или что я боюсь возвращаться домой, потому что могу оказаться приманкой для кого-то жутко не человеческого и навлечь беду на свой дом.

Они не знают, что Рассел – моя родственная душа, или что Рид ангел, или что сейчас моя жизнь это один большой знак вопроса.

После целой коробки платочков и бессвязных слов, все, о чем я могла рассказать им, это глупое клише о том, что меня бросил мой парень. Даже не зная всех причин, они понимают, что мне очень больно, и пытаются помочь.

Девочки отложили вылазку в «Дельта Хауз»; они понимают, что при сложившихся обстоятельствах, я не смогу пройти через это. Тратя все свое свободное время на то, чтобы заставить меня сделать самое необходимое, принять душ, поесть и пойти на пары.

Через несколько дней, я устаю от собственной беспомощности и снова начинаю о себе заботиться, и хотя это происходит чисто механически, но, по крайней мере, я приступаю к занятиям.

Самое худшее – это тренировки по хоккею, потому что я должна ходить на них каждый вечер и игнорировать тот факт, что Рид находится так близко. Порхание бабочек вызывали смятение в моих внутренностях, но я не могу с ним поговорить. Всякий раз, когда я пытаюсь это сделать, он сбегает от меня словно от какой-то жалкой экс-подруги.

Когда я что-то говорю, он едва ли на что-то реагирует, а вот если он дает мне шанс что-нибудь сказать, он просто уходит от меня.

Я быстро поняла, что должна принять его решение, потому что независимо от того, чего хочу, я не могу преследовать его.

Каждый день, я с трудом пыталась принять тот факт, что потеряла его. Он был честен, когда сказал, что не любит меня.

Он и не будет.

Я знаю, что он рядом, все еще наблюдает за мной, но издалека. Я чувствую, что он рядом, особенно по ночам.

Иногда, когда я лежу в постели, то чувствую дрожь в желудке, и знаю, что он охраняет меня. Может быть, он беспокоится обо мне, поскольку я чувствую, что мое сердце больше ни ликует.

Фредди пытался подбодрить меня. Он встречал меня возле класса и провожал в свое специальное место в библиотеке. Я рассказываю ему ту же историю о том, что Рид бросил меня, и он не задает мне вопросов. Я знаю, что он знает больше, чем я ему рассказываю.

Мы все еще сидим за нашим обеденным столом, и я не замечаю, есть кто-то вокруг или нет. Сидя рядом с Фредди и ковыряясь в миске с овсянкой, я замечаю, что рядом со мной выдвигается стул, и его занимает очень большой человек.

Рассел смотрит на мою ложку, видя, что я ковыряюсь в овсянке, словно в супе.

– Ты не собираешься это есть, да, Рыжик? – сморщив нос, спрашивает он.

Я напряглась на своем стуле. Последнее чего я хочу, это чтобы мое расставание с парнем, стало причиной того, чтобы ко мне подходили и садились рядом.

– Ты ужасно выглядишь. С тобой все в порядке? – тихо спрашивает он, я чувствую удовлетворение и раздражение, когда в его карих глазах вижу беспокойство.

– Разве ты не слышал? Я словно в аду, ну, часть меня уж точно, – без эмоций бормочу я.

Я вижу, что Рассел пихает Фредди.

– У меня все хорошо, Рассел, спасибо, – сказала я, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы он почувствовал, что его долг передо мной исполнен, и он может просто уйти.

– Ты плохо выглядишь, – отмечает Рассел. – Ты выглядишь так, будто не спала целую неделю… и я видел твою последнюю игру. Ты облажалась, Рыжик.

– Мы все-таки победили, – сухо говорю я.

– Я удивился. Мне казалось, я мог не волноваться, – как не в чем не бывало говорит он.

– А мне не понравилось, – пожимаю я плечами. – Рассел, я в порядке, и мне кажется, у тебя есть более важные дела, чем завтракать со мной. Может тебе стоит найти кусок оборудования, чтобы продолжать его бить, – с сарказмом говорю я, указывая на стол за которым сидит Мэйсон и наблюдает за нами. Увидимся позже, Фредди, – говорю я, вставая из-за стола.

В коридоре Рассел догоняет меня и шагает рядом до тех пор, пока я не останавливаюсь и не поворачиваюсь к нему лицом.

– Что? – рявкаю я.

– Вот это, Рыжик, ты злишься. Эта девушка, которую я знаю. Я не знаю других девушек, которые ходят будто призрак, – сердито говорит он. – Девушка, которая забросила все, что ей было дорого только потому, что ее бросил парень.

– Ты ничего не знаешь, – со злостью возражаю я. – И ты единственный кто говорит об этом. После той ночи в «Дельта Хаус», ты даже не разговаривал со мной. Или это ты так злорадствуешь? Ну что ж дерзай, Рассел, наслаждайся!

– Нет, я не злорадствую. Так я прошу прощение! – в ответ кричит он.

– За что ты просишь прощение? – кричу я, не заботясь о том, что привлекаю к нам внимание.

– Я прошу прощение за то, что не был твоим другом, за то, что удалил брандмауэр, который ты мне установила… и за то, что разбил твое сердце, – прямо отвечает он.

Должно быть, по выражению моего лица он понял, что я собираюсь заплакать, потому что через несколько секунд я оказалась прижата к его груди, и он удерживал меня в таком положении, положив руку на шею.

– О, Рыжик, не плачь, – успокаивающе говорит он, а я пытаюсь не разрыдаться на глазах у всех тех, кто стал свидетелями нашей борьбы.

Рассел ведет меня из переполненного коридора, в защитном жесте обнимая меня за плечи. Через несколько мгновений, мы выходим из здания и останавливаемся по другую сторону от него.

Я не могу удержать слезы.

Рассел обнимает меня, и я плачу на его груди.

– Он идиот… которого я когда-либо видел, – шепчет Рассел мне в ухо, только заставляя меня заплакать еще сильнее.

Когда мне наконец-то удалось взять себя в руки, я отстранилась от Рассела, вытирая нос и лицо рукавом рубашки. Сегодня холодно. Осенняя погода дает о себе, так что я начинаю дрожать, когда подул холодный ветер и растрепал мои волосы.

– Я тоже прошу прощение, – просто говорю я, потому что не хочу снова начать плакать. – Это значит, что мы снова можем быть друзьями?

– Да Рыжик, мы снова можем стать друзьями… но я должен принять душ, потому что я ужасно выгляжу, – говорит он, наградив меня нахальной улыбкой. Он целует меня в лоб и быстро обнимает.

– Спасибо Рассел, – неуверенно говорю я. Мое горло все еще сжимало от слез. – Ты уверен, что наша дружба, не помешает вашим отношениям с Кэндис? У меня сложилось впечатление, что она не моя фанатка.

– Будет иметь дело со мной, – беззаботно пожимает он плечами.

– Нормально она к ней не отнесется, – говорю я, зная, что от этого Кэндис придет в ярость.

– Не волнуйся об этом, Рыжик. Я разберусь с Кэндис, – улыбается он.

– Рассел, я действительно не думаю, что кто-то может управлять Кэндис, – продолжаю я. Он только снисходительно мне улыбнулся.

– Я должна идти в класс. Если я хочу все хорошо сдать, я не могу больше пропускать. Увидимся позже.

– Ланч? Увидимся на ланче, ок? – спрашивает он меня.

– Конечно, – неуверенно говорю я.

Так что Фредди, Рассел и я снова начинаем встречаться за нашим столом, точно не так как было раньше. Теперь Рассел и Фредди пол-очереди ноют о том, что я ем, или если быть точнее, что я не ем. Так же с переменным успехом, они пытаются меня рассмешить.

Верная своим прицепам, Кэндис, пытается разорвать нашу с Расселом дружбу. Она видела нас вместе идущих по коридору и швырнула свои книги в Рассела.

Конечно, я оправдываю себя тем, что Рассел сможет «справится с Кэндис», как я слышала из надежного источника (Фредди), на это потребуется некоторое время.

Так как Кэндис питается своим общежитии, то у нее не было возможности часто мне пакостить. Но всякий раз, когда мы пересекались с ней в клубе или в коридоре возле класса, она всегда произносит слово «псих» направленное в мой адрес.

Я не говорю об этом Расселу. Какой в этом смысл?

У меня все лучше получается претворяться. Я умею хорошо выглядеть, слушать все лекции и ходить на тренировку по хоккею.

Когда дядя Джим приезжает на игру и выходит из машины, то чуть не душит меня в своих объятиях. От него мне никогда не приходилось скрывать свои чувства. Мне очень трудно претворятся, что все хорошо, чтобы приспособиться к жизни в колледже. Я беру его на игру, и мы вместе пытаемся понять, что происходит. Потом мы вместе идем в Квадро на праздник для гостей.

Зайдя в банкетный шатер, я вижу, что он украшен даже больше, чем когда мы были на озере. В палатке есть не только все для роскошного ужина, но и отдельная палатка с оркестром и танцполом.

Дядя и я протискиваемся через толпу, продвигаясь к столам с едой. Находим свободное место за столом с другой семьей и ведем светскую беседу.

В тусклом свете элегантного шатра, я смотрю на дядю сидящего рядом со мной и в первый паз за неделю чувствую облегчение.

Я так по нему скучала.

Я не навещала его, потому что боюсь ехать домой – я боюсь тех жутких вещей, которые могу навлечь на дом. Сейчас не нужно об этом думать…

Я отвлекаюсь от разговора за нашим столом, так как от столика неподалеку слышу знакомый смех.

Через плечо я замечаю Рассела, который кому-то широко улыбался.

После окончания игры он зашел в кампус, принял быстрый душ и теперь вместе с Кэндис был в центре внимания, за ее столом.

– Кто это? – шепчет мне на ухо дядя Джим, проследив за моим взглядом.

– О, это мой друг, Рассел.

– Я пару раз писала тебе о нем, – глядя в теплые глаза моего дяди, говорю я. – Ты чинил его компьютер, помнишь?

Дядя медленно кивает, изучая Рассела.

– Ты из-за него такая грустная? – спрашивает меня он, интуитивно распознавая мое эмоциональное состояние.

Моя фальшивая улыбка немного дрогнула.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – уклончиво говорю я. – Я рада, что ты здесь, и Рассел действительно мой хороший друг.

– Хмм, хорошо, дружок, раз ты так говоришь, – говорит он, но я могу сказать, что он не купился на все это. – Иногда когда мальчишки видят хорошую вещь, то сразу не могут распознать ее. Просто помни, что ты особенная. Я думаю, что ты самый замечательный человек в этой школе.

Мои глаза наполняются слезами, потому что он понятия не имеет, насколько я особенная, но я знаю, что, не смотря на все это, я всегда могу рассчитывать на его любовь.

Увидев мои слезы, он крепко обнимает меня за плечи.

– Все будет хорошо, – ободряюще говорит он, я киваю ему в ответ, хотя и понимаю, что уже никогда ничего не будет как раньше.