Текст книги "Неизбежность (ЛП)"

Автор книги: Эми А. Бартол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

– Так может быть… я проскакиваю мимо него.

Ребята из его группы начали кричать ему, что он попал в цель.

– Я, наверное, просто промахнулся с выстрелом, и получила статус «убитый».

Подойдя к столу Рассела, выдвигаю стул напротив. Сажусь и улыбаюсь, потому что до этого момента, я не понимала, с каким нетерпением ждала встречи с ним.

– Эй, Рассел, я так рада, что ты здесь!

– Угу, спасибо, – отвечает он, подняв брови.

Взглянув на меня, он улыбается и смотрит на меня с любопытством. Затем, он протягивает мне номер, прежде чем снова заняться своим делом, не обращая на меня внимания.

– Я даю тебе реквизит для того, чтобы сконцентрировать в нем весь шум.

– Что ты изучаешь? – спросила его я, указывая на инструменты лежащие перед ним.

– Это аудио книга. Мы должны держать ее внизу, – резко говорит он.

– Ладно… Эй, не поверишь, что со мной сегодня произошло. Ты знаешь, что в каталоге материнского клуба публикуют фото всех первокурсниц? – спросила я.

– Конечно, я получил его, – озадачено глядя на меня, говорит он.

– Хорошо, я полагаю, что люди изучают ее, как ты изучаешь эту книгу, потому что когда я иду, меня окликают по имени ребята, которых я никогда не встречала. Это немного подозрительно, – с натянутой улыбкой говорю я, потому что чувствую себя не уютно из-за действий Рассела.

Он похолодел, я определенно почувствовала на моем конце стола арктический воздух.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает он.

– Хорошо, это своего рода ирония, чтобы выяснить, что я знаю. Ты прочел мое имя в справочнике?

Я уставилась на него округлившимися глазами.

– Ха-ха, ты смешной, Рассел. Ты знаешь, кто я, – говорю я, – но, посмотрев на его лицо, я вижу, что он растерян.

– Как меня зовут, Рассел? – умоляюще спрашиваю я.

Он нахмурился.

– Ну, я начинаю подозревать, что должен знать ответ на этот вопрос.

Все это кажется мне знакомым, но… Он протягивает руку, и касается моих волос. Он закрывает глаза, и говорит:

– Я все время вижу красный цвет… то имеет какой-то смысл?

– Ты уже давно видишь красный, с тех пор как встретил меня. Ты помнишь, нашу вчерашнюю прогулку к озеру? – с надеждой спрашиваю я.

Его сексуальные карие глаза смотрели прямо на меня.

– Я… эээ, помню… то… озеро… моя голова начинает болеть, как только я вспоминаю, – говорит Рассел, отпустив мои волосы и закрыв лицо ладонями.

– Там были мы… и кто-то еще… и мне пришлось уйти, но я хотел остановиться… сел в автобус… я должен вспомнить… Эви! – глядя на меня, говорит он, с потрясенным видам.

Он переживал.

– Я в порядке, Рассел, я… я в порядке… все нормально. Ты не просто ушел, – говорю я, вставая со стула и подходя к нему. Я взяла его за руку и сжала ее.

– Как ты себя чувствуешь? – с беспокойством спрашиваю его я.

– Я чувствую себя так, как будто играл в футбол без защитного шлема, – сердито отвечает он, – и атакующий защитник не может кого-то блокировать.

– О, значит, ты знаком со стилем игры, команды, из моей бывшей гимназии.

– Это печально, – стала дразнить его я. Какое-то время, я изучаю его, он обхватывает голову руками, тогда я говорю задумчивым тоном – Обещай мне. Когда ты пойдешь, и поговоришь с Ридом? Хорошо, что ты делал прошлым вечером, кода мы расстались, ты видел его сегодня утром?

– Эээ, я не знаю, о чем ты говоришь, но я мог бы принять аспирин, – уклончиво говорит он.

– Рассел, – сердито говорю я, отпуская его руку.

Вскочив со стула, я возвращаюсь на свое место.

– Я же просила тебя, не ходить за мной, – я прищурилась. – Ты знаешь, я видела его сегодня утром, и я заметила, что обе его руки до сих пор связаны, так что я предположила, что ты вышел на большую дорогу. О чем ты только думал? Рид, это действительно опасно, – спросила я. Порывшись в своей сумке, я нашла маленькую бутылочку воды и аспирин, который положила перед Расселом.

Я подталкиваю бутылку воды к нему.

– Черт, Эви! – восклицает он, после того, как принимает аспирин. – Так ты говоришь, что для тебя это нормально, чтобы поговорить с… этой… вещью, но я не признаю этого? – сердито спрашивает Рассел.

– Это именно то, о чем я тебе говорю. Я тебе говорила, его голос на меня не действует.

Я могу общаться с ним, без того, чтобы он контролировал мой разум, – защищаясь, сказала я. – Когда ты с ним говорил? Можешь вспомнить хоть один ваш разговор?

Рассел снова спрятал свое лицо в ладонях, так словно его голова весит тонну. Из под майки, был виден его бицепс, отвлекая меня от моих мыслей.

– Я видел его сегодня утром, когда шел по кампусу, после утренний тренировки, – приглушено говорит он.

– И что ты сказал? – после короткой паузы, быстро подталкиваю я.

– Ну, это между нами, мужчинами, сейчас, правда? – спрашивает он.

– Ну, между мужчиной, и о том, что за ерунду он…

Рассел понял то, в чем не хотел признаваться даже самому себе.

В том случае, если Рид не человек… – и что потом, если это действительно так? И кто я?

– Так Рид, внушил тебе забыть о том, что произошло прошлой ночью, не так ли? – спрашиваю я, стараясь собрать все воедино.

– Нет, если бы он это сделал, то я бы, наверное, сейчас так не бесился.

– Нет, он сказал, что-то вроде, «забудь о Женевьеве, она не для тебя».

Я готова была рассмеяться, потому что Рассел попытался с имитировать голос Рида. Но я не смеюсь, потому что, то, что он сказал, посылает по моему телу дрожь.

– Ох, – задумчиво говорю я. – Но, во всяком случае, ты вспомнил обо мне. Не сразу конечно, но ты сделал это… но не без последствий, – сказала я. – Это очень важно… ты должен быть настойчивее, – запинаясь, говорю я.

– Я всегда хочу чего-нибудь, – отвечает он.

– Ну, это выглядит так, как будто мой друг может навредить твоему здоровью, Рассел, – печально сказала я.

– Как это? – напрягаясь, спрашивает Рассел.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я. – Тебе не достаточно того, что тебе стерли память? Это не твоя проблема. Спасибо за помощь, но это моя проблема. Я не собираюсь упрощать тебе задачу.

– Мишенью для чего, Эви? Ты знаешь больше, чем говоришь? – осуждающе сузил глаза Рассел.

– Это сложно, Рассел. Я действительно не знаю, что происходит. Я еще не успела над этим подумать. Мне просто нужно подумать, – говорю я, тоже выпивая аспирин.

Рассел смотрит на меня несколько мгновений, а потом говорит:

– Ладно, ты можешь не говорить со мной о том, что случилась, но… я понимаю, что… тебя здесь приняли по-другому, чем большинство новеньких девушек. Я думаю, ты более независима и менее склонна обращаться за помощью, даже тогда, кода она тебе нужна.

– Мне не нужна помощь, – начинаю отрицать я, но он поднимает руку, чтобы остановить меня.

– Теперь я не знаю, как я могу помочь тебе, – добавляет он, сузив свои карие глаза. – Я не достаточно понимаю, для того, чтобы помочь тебе. Но я твой друг, и сделаю все что смогу, и может быть… когда, ты будешь готова, то сможешь сказать мне то, что знаешь.

Когда он закончил, я потеряла дар речи. Он едва знает меня, и за последние двадцать четыре часа, он был подвергнут такому, отчего другие бы в ужасе убежали.

Мои глаза наполнились слезами. Я хочу обнять его, хочу оттолкнуть его, я хочу отблагодарить его, защитить его, я хочу рассказать ему обо всем, и я хочу, чтобы он оставался в неведении относительно всего этого.

– Ну, красавица, ты начала в своей голове такой адский бой. Как на счет того, чтобы просто пойти и посмотреть, нужные книги в книжном магазине на нижнем этаже. Это достаточно простая задача, чтобы выполнить ее прямо сейчас, – говорит Рассел, подходя ко не и подавая мне руку.

Мы вместе пошли в книжный магазин. Мы купили некоторые книги, которые нам нужны. Меня радует, что Рассел предложил помочь мне с книгами, потому, что я подумала, что мне нужен подъемный кран, чтобы донести их до моей комнаты.

– Как ты собираешься нести все эти книги, Рассел? Со всеми нашими книгами, нам понадобится вагон, – сказала я.

– Как, – говорит Рассел, начиная класть по паре книг, в наши сумки. Остальные книги он сваливает, как попало в кучу.

– Если я могу взять твою сумку, то мы можем зайти в Брейди.

Я следую за Расселам на улицу, ведущую в Брейди. Когда мы подходим к дверям в холле, он кладет книги на пол и сортирует их. Заталкивает мои книги в наши сумки, поднимая свою стопку, он спрашивает:

– Может, ты подождешь здесь, пока я занесу свои книги в свою комнату? Не думаю, что когда-нибудь привыкну к тому, чтобы вокруг меня не было девчонок.

Это так неестественно. Он намекает на то, что в будние дни я даже не смогла бы войти в холл мужского общежития.

– Ах, так ты игрок, – говорю я, дразня его.

– Это не то, что я имел в виду, красотка. Просто у меня есть две младшие сестры, возле которых постоянно находятся их друзья. Сейчас здесь нет. Это почти болезненно, не слышать их разговор со скоростью «сто миль в час» о всяких пустяках, – говорит он.

– Оо, понимаю. У тебя есть сестры? Как их зовут? – спрашиваю я, пытаясь представить Рассела, забоявшегося о двух маленьких сестер.

– Если я скажу тебе, обещаешь не смеяться? – спрашивает он.

– Конечно, а в этом может быть, что-то плохое? – хмурясь, спрашиваю я.

– Та, которая на два года младше меня – Скарлет, а которая младше меня на четыре года – Мелани, – извиняющимся тоном говорит он, и ждет, смогу и я провести параллели.

– Рассел, как тебе удалось избежать имени Ретт, или не дай бог, Эшли? – спрашиваю я, разу вспоминая «Унесенные ветром».

– Ну, моего папу зовут Рассел, так что я должен поблагодарить его за это, – с облегчением говорит он, что я не смеюсь над ним.

– Ты младший, – говорю я, улыбаясь, представляя образ красной Южной семьи.

На что это похоже? Расти с родителями, и двумя младшими сестрами в красивом городе, в котором ты – звезда футбола. Звучит идеально, думаю я.

– На самом деле, я третий. Моего дедушку тоже звали Рассел.

Двери открываются, и из комнаты выходит парень. Рассел кричит ему:

– Ты не мог бы придержать дверь? Я сейчас вернусь, красавица.

– Ладно, – говорю я.

Когда молодой человек подходит ко мне, я неловко улыбаюсь. Чувствуя себя бездельницей, я подхожу к огромному дереву, растущему недалеко от тротуара. Весь университетский городок усеян небольшими дубами и кленами. Не могу дождаться, когда с них начнут падать листья и распустятся цветы в середине осени, Крествуд будет выглядеть просто волшебно. Услышав, как хлопнула дверь общежития, я меняю свою позицию у дерева и сморю на него. Рассел приближается ко мне.

– Готов? – спрашиваю я.

– Да, есть охота. Давай сначала поедим, так как здесь есть кафе, и мы можем получить твои оставшиеся книги, – говорит он, и я киваю, соглашаясь.

– Подожди секунду, я возьму это, – говорит он, наклоняясь, чтобы поднять с земли мою сумку.

Когда он наклонился, из под его воротника показалось ожерелье, сияя в солнечном свете. Я замираю, смотря на две серебряные подвески, лежащие на футболке, висевшие на коричневом кожаном ремешке. Почти задыхаясь, я узнаю ожерелье из моего сна – моего кошмара, я шепчу:

– Рассел, твое ожерелье… это круто… где ты его взял?

– Э-э, это? – спрашивает он, поднимая вверх одну круглую подвеску. – Это, как бы, шутка моей семьи, красотка.

– Твоя семейная шутка? – переспрашиваю я, чувствуя слабость.

– Да, это длинная история. Идем в кафе, я объясню, что имею в виду, за обедом, – говорит Рассел, беря меня за руку.

Мы вместе идем в кафе. После того, как мы получаем свой заказ, я изучаю ожерелье Рассела со своего места. Одна из подвесок, выглядит как потускневший серебристый круг, а другая, выглядит как вытянутая восьмерка.

Затаив дыхание, я смотрю на него:

– Рассел, твое ожерелье…

Я хочу протянуть руку и коснуться ее, но мои руки дрожат, так что, чтобы скрыть это, я кладу их на колени.

– Ах, да, верно, – говорит Рассел, беря первую подвеску. – Это круг, и я объясню его значение через секунду.

Он отпускает его и берет в руку вытянутую восьмерку.

– Это, символ бесконечности. Чтобы понять мою семейную шутку, ты должна знать, что мой папа – учитель математики, в средней школе, он вернулся домой и его тоже зовут Рассел. Он говорил что-то о математическом парадоксе под названием «Парадокс Рассела»

– Ты слышала о нем?

– Нет, – отвечаю я, качая головой и делая глоток воды.

– Ну, понимаешь, эту логическую задачу, придумал математик по имени Бертрам Рассел. Так вот, я не большой поклонник математики, как и мой папа, так что мне проще объяснить это словами «потому что для меня так легче». Вот это утверждение: «это утверждение ложно.» Сейчас, если утверждение ложно, то оно истинно; и если утверждение истинно, то оно ложно.

На мгновение я задумываюсь о сказанном, пока в моей голове не появляется мысль.

– Я понимаю, о чем ты говоришь. Если утверждение ложно, то есть оно не соответствует действительности, тогда правильнее будет сказать, – это ложно, так что утверждение действительно верно, но если это так, то было бы ложью сказать, что это ложь, так что это не могло быть правдой. Это звучит, как поймать двадцать два.

– Правильно, ты умная, рыжик, я не буду тратить время на выяснение всего этого. Это, то, что я называю прочным кругом; я не могу с ним помочь, но он круглый, очень круглый. Ну, я уже говорил тебе, что я довольна упрямый. Моя семья считает, что я могу быть довольно упрямым, и что, как правило, хожу кругами, чтобы получить то, что хочу. Моя мама называет меня парадокс, потому что иногда я могу быть непоследовательным в своих логических умозаключениях, – говорит он, улыбаясь мне.

– Мой папа добавил к нему знак бесконечности, чтобы выразить тот факт, что это мой вечный недостаток, – говорит он, улыбаясь, я ищу в его лице связь, которая поможет мне разгадать эту головоломку.

– Рассел, есть кое-что, что ты должен знать, – сбивчиво говорю я.

– Вот как? Что, рыжик? – спрашивает Рассел.

– Твое ожерелье сниться мне каждую ночь, – тихо говорю я.

Я вижу, как на его лице появляется улыбка, и он изучает меня, затем его улыбка подрагивает.

– Ты не врешь?

– Еще до того, как я пришла в колледж, я видела это ожерелье в своих снах… в своих кошмарах, – говорю я, смотря вниз, чтобы не видеть, как он смотрит на меня как на сумасшедшую.

– Я не знаю, что это означает, но я знаю, что я должна…

– Должна что? – подсказывает мне Рассел, смотря на меня, когда я снова поднимаю на него глаза.

– Я должна как-то защитить его, – говорю я.

– Защитить его от чего? – тихо спрашивает он меня.

– Я не знаю, но он ужасно волнуется, и я не могу перестать видеть эти сны, – говорю я, надеясь, что он не будет надо мной смеяться.

– Что это значит? – спрашивает меня Рассел. – Ты экстрасенс?

– Я не знаю. Я так не думаю. Раньше, со мной никогда такого не было. Это началось после того, как меня приняли в Крествуд, – отвечаю я.

Рассел смотрит по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не подслушивает. Когда он убедился, что нас никто не подслушивает, то наклоняется ко мне и говорит:

– Черт, Эви, что за дерьмо ты говоришь.

Это как ESP, в конце он взрывается, не в силах скрыть своего волнения.

– Ладно, да, это как один из вариантов. Другой вариант заключается в том, что я немного сумасшедшая, – говорю я в ответ.

Удивительно, но я начинаю думать, что предпочитаю второй вариант.

– Я даже не знаю, зачем сейчас тебе все это рассказываю. Мы друг друга практически не знаем. По сути, этим утром, ты еще не знал меня. Просто, межу нами, есть еще что-то. Я не могу понять что это, но я это чувствую, и не могу это объяснить.

Перестань говорить о таком, идиотка! – Думаю я про себя. Он понятия не имеет, о чем ты говоришь.

Но Рассел удивляет меня, сказав:

– Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Это так, словно ты ищешь кого-то, но не знаешь, что ты ищешь в действительности. Это как найти часть себя, о потере которой ты и не знал… черт, я рассуждаю как девчонка. Я не могу объяснить это, но я знаю, о чем говорю.

Мы замолкаем на некоторое время, обдумывая слова, друг друга, потом Рассел говорит:

– Может быть, в Риде нет ничего плохого. Ты уверена, что именно я должен быть здесь?

Кода он видит на моем лице гнев, он спрашивает:

– Ты рассказала обо всем этом родителям?

Мое молчание, подталкивает его к правильным выводам.

– Ты еще не рассказала им? Но почему нет, Эви?

Стараясь не смотреть на него, я беру свой поднос и несу на конвейерную ленту. Поставив свой поднос, я повернулась, чтобы вернуться к столу, но наткнулась на Рассела, который стоял прямо позади меня, держа свой поднос.

– Извини, – бормочу я, пытаясь его обойти, но Рассел кладет вою руку мне на плечо, удерживая меня на месте.

Оставив свой поднос, он берет наши сумки, с моими книгами мы вместе выходим из кафе Прежде чем я осознала это, мы были уже на середине двора. Когда мы отходим достаточно далеко, от того, чтобы нас мог кто-нибудь услышать, я кричу:

– У меня нет родителей. У меня есть дядя Джим, который любит меня больше чем кто-либо в мире, и это также как иметь родителей. Я могу рассказать ему что угодно, но даже не знаю, что происходит, и как я объясню ему это?

Я знаю, что он пытался поверить мне, но если бы его не было со мной на озере, поверил бы он мне хоть немного? Этот вопрос был риторическим, потому что я уверена, что ответ будет «нет».

– И я чувствую, что должен быть здесь, поэтому я не уйду!

– Ну, красавица, я думаю, что скажу да? Вроде это тебя притягивают опасности, не меня? – риторически спрашивает он, со сладкой улыбкой. – Так, этот дядя Джим не любит ловить рыбу?

– Потому что дом, где мы жили, с моим папой, находился возле небольшого озера, где было много рыбы. – Он больше техник, чем спортсмен.

– Он может сказать, почему мой компьютер блокируется и перезагружается через каждые пятнадцать минут? – неожиданно спрашивает Рассел.

– Уверена, дай мне свой IP-адрес, и я отправлю его ему, по емайлу. Когда вернешься в свою комнату, включи компьютер, и убедись, что у тебя есть доступ в интернет. Скажешь, что тебе нужно, и он попытается это исправить.

– Ты серьезно? – в изумлении спрашивает Рассел.

– О-о, есть одна вещь, к которой дядя Джим относятся очень серьезно – это техника. У тебя есть брандмауэр? – спрашиваю я.

– Ммм, думаю, нет, – отвечает он.

– Рассел, тогда не удивительно, что он не работает. Ты знаешь, как легко проникнуть в твой компьютер? Не говоря уж о том, что твой компьютер открыт для атак вирусов, червей и троянов. Мы приобретем тебе брандмауэр! – непреклонно говорю я.

– Ладно! Мы получим брандмауэр на пожарной станции, – с сексуальной улыбкой ответил он.

– Теперь объясни мне, что такое IP-адрес и троян, – говорит он, демонстрируя насколько он, не разбирается в компьютерах.

Я закатила глаза.

– Когда ты в четыре часа придешь на собрание, поговори с Фредди. Я думаю, он знает, что такое IP-адрес, и это поможет тебе починить твой компьютер. За ужином, я спрошу у него.

– Ты ужинаешь с Фредди? – спрашивает Рассел, когда мы остановились перед Йетсам.

В его голосе слышалась сталь, которую я не слышала раньше. Это звучало подозрительно, как будто Рассел ревнует.

– Да, я его спросила, хотел бы он со мной поужинать, когда мы завтракали этим утром, – говорю я, замечая, что Рассел опустил глаза.

– Ты тоже можешь прийти. В этом нет ничего особенного.

– Окей, – облегченно говорит Рассел. Я хотел бы прийти. Сегодня вечером тренер планирует собрать команду на поле колледжа, для общего ужина. Он пытается способствовать «единству команды». Не думаю, что смогу освободиться от него, по крайней мере, до семи.

– Там еда может быть лучшее, чем в Саге.

– Ну, это само собой разумеется. Так, когда мы снова увидимся? – спрашивает он с улыбкой, показывая на щеках милые ямочки.

– Я не знаю. Как на счет завтра? – спрашиваю я, задаваясь вопросом, когда я перестану удивляться его заинтересованности ко мне.

– Как на счет сегодняшнего вечера? Мы могли бы встретиться после ужина, – предложил Рассел.

– Ладно, – согласилась я, с немного ускоренным сердцебиением в груди.

– У тебя есть телефон? Я могу позвонить тебе или прислать сообщение, после окончания ужина на поле? – спрашивает он, доставая свой телефон из сумки.

– Конечно, – я диктую ему свой номер, и он вносит его в контакты своего телефона.

Найдя свой телефон на дне своей сумки, я забиваю его номер. Потом Рассел протягивает мне мои книги из своей сумки.

– Я увижу тебя сегодня вечером, – говорит он, улыбаясь, и пошел прочь.

Глава 5
Хоккей на траве

Я спускаюсь вниз по лестнице, сворачиваю налево и иду в сторону класса. Собрание в общежитии начинается через пять минут, поэтому у меня есть время, чтобы осмотреться и найти свободное место. На столе перед входом в зал лежит лист, перед которым выстраивается очередь, чтобы зарегистрироваться. Заглянув через плечо брюнета, стоящего впереди меня, я вижу, что в приемной стоит несколько столов и стульев из красного дерева; еще там находится большой камин, вокруг которого стоят кожаные кресла. На стенах, в золоченых рамах, отражающих свет от элегантной хрустальной люстры, висят старые фотографии выпускников. Перед дверьми, словно караульный, ходит одна из студенток, которую я встречала вчера – кажется, ее зовут Меган.

Она изучает подпись каждого студента, словно сотрудник аэропорта.

Я почти подошла к двери, но старшеклассница с волосами цвета меда и глазами василькового цвета, преграждает мне путь, коснувшись моего плеча.

– Извините, – тихо говорит она, глядя мне через плечо.

– Да? – спрашиваю я в ответ, не понимая, почему мы говорим шепотом.

– Ты живешь на втором этаже, верно? – заговорщицки спрашивает она, заправляя свои длинные волосы за ухо.

– Гм, да, – удивленно отвечаю я, – номер двадцать восемь, – я Иви.

– Это одноместный номер, должно быть ты очень умная и учишься на стипендию. Кстати, меня зовут Булочка, – быстро шепчет она, а когда видит мою недоверчивую улыбку, то улыбается. – На самом деле меня зовут Кристина Бондс, но все зовут меня Булочка.

– О, – отвечаю я, не уверенная, как мне реагировать на ее откровения.

– Приятно познакомится, – быстро шепчет она.

– Ты не могла бы помочь мне? – спрашивает она снова, заглядывая мне через плечо. – Моя соседка не сможет прийти на это собрание, но если она не придет, то у нее будут неприятности с женским клубом. Могла бы ты отвлечь секретаря, пока я впишу ее в список?

Я перевела взгляд от Булочки на Меган. Она до сих пор следила за всем, так, словно в здании были террористы.

Поглядывая на Меган, я замечаю, что неподалеку есть еще один стол из красного дерева, на котором лежат несколько стопок раздаточного материала.

Повернувшись к Булочке, я шепчу:

– Хм, думаю, у меня есть идея. Дай мне секунду.

Когда подходит моя очередь зайти в приемную, я ставлю в списке свою подпись. Небрежно проходя мимо стола с раздаточным материалом, я делаю вид, будто спотыкаюсь о собственную ногу и хватаюсь рукой за стол, при этом скидывая все содержимое на пол.

Когда внимание Меган переключается на меня, я громко ойкаю. Я не смотрю на Булочку, чтобы убедится, сработала ли моя уловка, я поднимаю бумаги с пола и кладу их на прежнее место.

Меган спешит мне на помощь, и на мгновение я чувствую вину, пока она бормочет себе под нос: – Первокурсник, – и закатив глаза, смотрит на меня уничтожающем взглядом.

– Извините… не слишком аккуратно вышло, да? – спрашиваю я, понимая, что она думает, будто я разговариваю сама с собой.

Булочка помогает мне собрать оставшиеся бумаги.

Мы берем материалы и спешим вернуться на пару, осторожно пробравшись к стульям с высокими спинками, стоявшими за книжными полками.

– Спасибо, конфетка! – прошептала мне девушка, ее голубые глаза сияют.

– Добро пожаловать, – отвечаю я, поглядывая на других студенток, которые стали свидетелями моего фальшивого падения. Некоторые из них, склонившись, друг к другу, все еще шепчутся у меня за спиной.

Булочка, казалось, не обращала на это внимания.

– Как думаешь, успею ли я сбегать и вписать наши имена в команду по Лаккроссу, на листок, который ты дала мне? – фантазирует она.

Я пожимаю плечами и с небольшой улыбкой говорю: – После того как Меган посмотрела на меня своим холодным взглядом, я выронила и эти листки.

Зашла глава сообщества – миссис Врайт – с кислым выражением лица.

Когда шепот в аудитории стихает, она начинает собрание. Сухо читая с листа правила проживания в общежитии.

– Почему они просто не могут выдать нам распечатку с правилами и покончить с этим? – тихо говорю я Булочке.

А Миссис Врайт продолжает читать скрипучим голосом.

– Я имею в виду, что это каждый может прочесть самостоятельно.

– Они читают это сами, потому что понимают, что иначе, эти правила будут читать только первокурсники, – отвечает мне Булочка, подмигивая.

– Эй, а что ты будешь делать сегодня после ужина, в шесть пятнадцать, или около того? – взволновано говорит девушка с таким видом, будто что-то замышляет.

– Хмм, сегодня вечером я планировала прогуляться, а что? – в ответ шепчу я.

– Хоккей на траве! – выжидающе произносит Булочка.

– Хоккей на траве? – переспрашиваю я, осторожно взглянув на миссис Врайт, и убедившись, что она этого не замечает.

Булочка начинает возбужденно подпрыгивать на стуле, даже не пытаясь быть тише, – Ты будешь в нашей команде! Не считая тебя, нам нужна еще пара девочек, тогда все будет идеально. Ты выглядишь спортивно – ты состояла в какой-нибудь школьной спортивной команде?

– Да, я была в сборной по футболу и лыжне, – вполголоса говорю я, чтобы не привлекать к себе внимание людей, находящихся вокруг. – Но я никогда не видела как играют в хоккей на траве. У меня в школе его не было.

Отмахнувшись от моих возражений, она говорит: – Все в порядке, хоккей на траве – это как футбол. Твоя задача забить гол в кротчайшие сроки, как в домашней лиге.

Она подпрыгивает на своем сидении и шепчет: – Ну, пожалуйста, Эви!

Естественно, нашим разговором мы привлекаем внимание находящихся поблизости девушек.

– Булочка, ты хочешь, чтоб нас отсюда вышвырнули? – тихо говорю я, но она складывает руки в молящем жесте и продолжает просить, не замечая ничего вокруг.

– Ну, хорошо, – соглашаюсь я.

– Блестяще! – восторженно шепчет она.

Миссис Вайт почти заканчивает зачитывать скучные правила. Когда женщина останавливается, Булочка и я поднимаемся в ее комнату.

– Ты можешь пока использовать университетскую форму, пока не получишь свою. Вот форма моей соседки по комнате, – говорит она. – И мы практически одного роста.

Она с грохотом открывает дверь и щелкает выключателем.

– Примерь форму! – приказным тоном говорит она. – Когда у нас хоккей на траве, мы получаем готовый ужин.

Булочка поднимает палец и указывает на свою кровать, на которой среди одеял лежит форма.

– Ты произвела сильное впечатление, – смеясь, говорит Булочка. – Смотри, я кое-то принесла тебе, в честь нашей встречи.

Отодвинув форму, она садиться на кровать, потирая глаза. Она симпатичная – сидя у изголовья своей кровати со светлыми, волнистыми волосами, переливающимися на свету, словно платина.

У ее соседки были такие же голубые глаза, только немного насыщеннее, чем у Булочки.

– Который сейчас час? – сонно спрашивает Брауни, соседка Булочки.

– Сейчас пять часов. Миссис Вайт проводила вечерние собрание, но Эви была звездой.

Булочка переделывает табличку для моей формы и благодарит меня.

– Я пригласила Эви в нашу команду по хоккею на траве. Она была в сборной по футболу и занималась лыжами, – улыбнувшись, рассказывает она.

– Это грандиозно! Ты необходима нам, – говорит мне Брауни. – Если нужно, мы можем всему тебя научить, – восклицает она, с необыкновенной грацией спрыгивая со своей кровати. – Здесь есть руководство по хоккею, – добавляет она, кинув мне книгу, взятую со стола. – И ты можешь использовать мою униформу.

– Я уже сказала ей об этом, – улыбнувшись мне, ответила Булочка, наблюдающая за нами с Брауни, она вытаскивает из шкафа короткую спортивную юбку и вязаный топ и вручает мне. – Так как мы практически одного роста, я дам тебе свою палку, чтобы попрактиковаться на поле.

– Ок, – соглашаюсь я, расправляя форму и взяв руководство.

– Давайте встретимся после ужина в шесть пятнадцать, и вместе пойдем на поле. Примерно час мы попрактикуемся на бейсбольном поле. Мы должны быть готовы к семи пятнадцати, – сказала Булочка.

– Вы едите вместе с парнями? – с надеждой спрашиваю я. – Я не видела здесь никого из них, но было бы не плохо время от времени обедать вместе с ними.

– Нет, мы едим вместе с девочками из женской общиной. Наш повар – гурман, – отвечает Брауни.

– О, а ты говорила, что не пропускаешь аппетитные закуски в Саге, – саркастически говорю я.

– Ой, нет, я давно уничтожила свою карту от Сага, – фыркнув рассказывает Булочка.

– Тебе повезло! А мне придется поторопиться, чтобы поесть, перед тем как мы пойдем на тренировку. Встретимся позже.

Я заношу одежду в свою комнату, кладу ее на кровать, подумав о том, что после ужина поменяю ее. Беру руководство по хоккею, чтобы почитать его за ужином.

По пути в кафетерий, быстро набираю сообщение Расселу:

«В 6.30 меня пригласили играть в хоккей на траве. Как ты смотришь на то, чтобы встретится после игр, примерно в 7.30?»

Я не ожидаю быстрого ответа, но мой телефон вибрирует почти сразу.

«Было б замечательно встретится на поле после игры.»

Улыбаясь от сообщения Рассела, я направляюсь в кафетерий.

Выбрав салат и мясной рулет, я ищу глазами Фредди, но пяти тридцати еще не было, поэтому его еще не было, я сажусь за тот столик у окна, за которым мы завтракали этим утром.

Появление Фредди я ждала долго, и наконец-то он появился.

– Привет Фредди, как ты? – спрашиваю я.

– Разочарован, мне пришлось побывать на самом нудном собрании общины, на котором я когда-либо бывал. Разве они не знают, что я вполне способен все это прочесть? – возмущенно спрашивает он.

– Я знаю, – соглашаюсь я.

– Во всяком случае, пока я не забыл – вот, это тебе, – говорит Фредди, протянув мне листок с нацарапанным на нем номером.

Я сразу узнаю IP адрес.

– У тебя получилось! Я знала, что ты меня не подведешь, – воскликнула я, протягивая руку и похлопывая его по плечу.

– Ты можешь узнать, чей это IP адрес? – спрашивает Фредди, накалывая рулет на вилку и с удовольствием поедая его.

– Спасибо! Я думала, что я единственная находилась в шоке от этого, но может быть, я не одинока в этом, – соглашаюсь я. – Фредди, мы должны проверить, даже если у Рассела стоит фаерволл.

– Я знаю, а мой друг не знает, почему сломался его компьютер, – иронически произносит он, думаю, Фредди может оказаться моим братом, с которым нас разлучили при рождении, ведь мы думаем одинаково.

– Я должна зарегистрировать его брендмаузер в двадцати восьми битной системе и в автоматической MDIX. Как думаешь, мы могли бы это сделать здесь? – спрашиваю я, надеясь, что Фредди знаком с этой местностью лучше, чем я.