Текст книги "Крытый фургон"

Автор книги: Эмерсон Хаф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 11. КОГДА ВЕСЬ МИР БЫЛ МОЛОДЫМ

Миссис Уингейт склонилась над костром, чтобы приготовить мужу завтрак, который тот с нетерпением ожидал. Такие же костры горели по всему лагерю. Люди торопились съесть завтрак, чтобы двинуться в путь.

– А где наша маленькая Молли? – спросил мистер Уингейт. – Нам же скоро надо уезжать.

– Она и Джед занимаются скотом. Ты слышал последние новости? Теперь тебе придётся подыскать другого, кто был бы старшим над скотом, который перегоняют переселенцы, раз Уильям Бэнион покинул нас. Ведь если каждая семья будет самостоятельно гнать свой скот, то мы никогда не доедем до Орегона. Парни из Либерти уехали ещё на рассвете. Но они оставили и доски, и лодки. А Вудхалл хочет во что бы то ни стало опередить переселенцев из штата Миссури. Он сказал, что постарается переправиться на тот берег на пароме и при этом не станет платить индейцам тех безбожных цен, которые они пытаются слупить с нас.

– Всё, что могу сказать – я мечтаю, чтобы мы все поскорее оказались на противоположном берегу, – вздохнул мистер Уингейт, принимаясь за завтрак.

– И я мечтаю о том, чтобы на тот берег поскорее перевезли мой комод с зеркалом и моих кур. – Она улыбнулась. – Надеюсь, что теперь, когда вы, мужчины, закончили наконец всю эту глупую суету, то придёте к выводу, майор Бэнион был прав. Лучше всего переправиться на тот берег, как можно больше используя паром и как можно меньше прибегая к переправе вплавь.

– Вся эта свара произошла из-за нашей дочери, – нравоучительным тоном изрёк её супруг.

– Верно. Но, – она грустно улыбнулась, – одна размолвка ещё не означает полного разрыва.

– Можно считать, что Молли уже дала согласие обручиться с Сэмом Вудхаллом. И ты прекрасно знаешь об этом!

– Это случилось до того, как Вудхалл позорно проиграл свой поединок полковнику Бэниону.

– «Полковнику», надо же! Хорошим же делом занимается наш «полковник»! Вудхалл рассказал мне, что он просто споткнулся во время поединка, и Бэнион тут же воспользовался этим и набросился на него и едва не вырвал ему глаза. Он рассказал и другое. Уильям Бэнион новел себя как предатель по отношению ко мне, добившись того, что от нашего общего каравана откололась значительная часть фургонов. Так что нам будет даже лучше без таких смутьянов, как этот Бэнион.

– Будет лучше? – прищурилась супруга Джесси Уингейта. – А я-то думала, что...

– Неважно, что ты думала. Уильям – совершенно недисциплинированный, неуправляемый тип. Он не может выполнять распоряжения, которые ему отдаются. И он вечно сеет смуту. Ничего, мы справимся со всем этим. Пока же я поручил соорудить ещё три лодки и законопатить щели в фургонах, чтобы они могли перебраться на тот берег вплавь.

Как и следовало ожидать с самого начала, в конечном счёте был реализован предложенный Бэнионом план переправы через реку. И хотя за это время уровень воды в реке понизился на фут, никто не пытался массово переправиться на тот берег вплавь. В основном все пользовались паромной переправой. В конце концов на противоположном берегу собралась основная масса фургонов новоявленных покорителей прерий.

Никто ничего не слышал о колонне из Миссури, Говорили лишь, что они переправляются очень медленно.

Сэм Вудхалл хотел во что бы то ни стало опередить миссурийцев. Поэтому он попросил разрешения двигаться впереди всей колонны – якобы для разведки, для поиска запасов воды и продовольствия. Несомненно, что на его решение отделиться от всех повлияли и усмешки, которые сопровождали все его неуклюжие объяснения причин появления на его лице такого количества синяков и ссадин.

В конце концов он собрал отдельный отряд, в который вошли в основном холостяки. Этот отряд двинулся вперёд, не дожидаясь основного каравана. Это случилось тогда, когда ещё не все фургоны переселенцев переправились на противоположный берег реки.

Но вот с переправой было покончено, и люди не особенно охотно двинулись вперёд. Слишком долгое ожидание на берегу реки расхолаживающе подействовало на переселенцев. С другой стороны, среди части первопроходцев успели распространиться панические слухи о поджидавших их впереди опасностях, и потому они не хотели двигаться вперёд без сопровождения военных. Когда колонна наконец отправилась в дальнейший путь, фургоны двигались без всякого порядка и совершенно хаотично.

По мере того как крытые повозки углублялись в просторы прерии, людей начинали всё больше донимать тяжёлые природные условия. Днём над фургонами кружилось множество мух, а ночью донимали комары. Женщины и дети не могли заснуть, и животные тоже не могли отдыхать ночью из-за туч мошкары, которая окружала их. Стало очень жарко. Периодически шёл сильный град. Казалось, сама природа предупреждала людей, предостерегая от того, чтобы начать эту бесконечную дорогу до Орегона, которая могла оказаться столь гибельной для них.

Каравану стали часто попадаться заболоченные участки суши, через которые приходилось перебираться с исключительной осторожностью. Реки и ручьи разлились из-за дождей, и каждая переправа таила в себе опасность.

Сейчас караван переселенцев находился в восточной части штата Канзас. Эта местность представляла собой чередование лесов и открытых степных участков. Сначала леса состояли из зарослей орешника, дубов, гикори и вязов. Но по мере того как переселенцы продвигались всё дальше на запад, состав деревьев менялся. Теперь им попадалось всё больше тополей и ив, а также диких слив. В прерии цвели дикие тюльпаны, рядом с которыми росли колокольчики, жимолость, люпин и дикие розы.

В этих местах было полным-полно всякой живности – в лесах водились олени и индейки, на холмах обитали шотландские куропатки, носились бекасы и ржанки, а зелёные длиннохвостые попугаи вообще служили главной приметой этой местности. В реках было полно рыбы. Природа проявляла щедрость и благосклонность к человеку.

Проезжая по этим местам, люди начинали ворчать, что им приходится двигаться чёрт знает куда, оставляя такие богатые земли неизвестно кому. Никто из них пока не видел более привлекательных территорий для жизни. Всё это переплеталось с чувством грусти, вызванной тем, что людям пришлось бросить дома, оставить свою привычную среду обитания. На это накладывалась усталость и раздражение из-за тяжёлой и порой малоприятной работы, которую приходилось выполнять во время пути. Из-за этого возникали стычки, ругань и споры. Утром, когда надо было выезжать, люди метались между своих фургонов и скотом, и лихорадочно готовились к предстоящему дневному путешествию, даже не разговаривая друг с другом.

План продвигаться вперёд четырьмя параллельными колоннами был давно позабыт-позаброшен. Караван двигался совершенно хаотично, без всякого порядка. Отдельные его части растягивались на многие мили. Начался падеж среди быков, которые тянули упряжки. Они не выдерживали тягот столь долгого пути и гибли. Повторялась старая история, которую уже испытали на себе многие предыдущие первопроходцы.

К этому добавились проблемы со здоровьем. Многие страдали от малярии и лихорадки. Однажды ночью скончалась пожилая женщина, которой было больше семидесяти. На следующее утро её похоронили. А через десять дней после начала путешествия родилась пара близнецов. Многие младенцы, которых ещё кормили грудью, тоже мучились от жара и лихорадки. То и дело от каравана отставали некоторые фургоны. Им было тяжело двигаться с такой скоростью, их лошади или быки не могли дальше тянуть перетруженные фургоны с прежней прытью. Все эти вещи очень сильно угнетали Джесси Уингейта, мрачневшего с каждым новым днём всё больше.

По мере того как караван продвигался вперёд, в прерии стали замечать антилоп. Постепенно исчезли полосатые суслики, зато появились дикие степные псы, которые лаяли на проезжавшие мимо фургоны. Ночью, помимо привычного воя койотов, можно было услышать голоса серых волков, которые время от времени вплетались в юс зловещий заунывный хор.

Но в хорошую погоду невозможно было не получать удовольствия, наслаждаясь фантастически красивыми видами безграничной прерии. Эти замечательные виды могли бы удовлетворить самого взыскательного художника в мире.

Вид самого лагеря переселенцев, с их многочисленными фургонами под белыми тентами и бесчисленными кострами также был незабываемым. Тут же рядом наелись тысячи голов скота. Стоянка транспортных средств представляла собой своего рода большую деревню, в которой мужчины, женщины и дети занимались своими привычными делами. Общая атмосфера была, с одной стороны, немного расслабленная, а с другой – необычайно серьёзная и целеустремлённая. У одних костров молодёжь могла горланить весёлую песню «Сюзанна», в то время как у других целые семьи сосредоточенно занимались церковными песнопениями. Здесь, на пороге Дикого Запада, зарождалась совсем новая атмосфера и новый дух.

Глава 12. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ЖИВЫМ

На следующий день ещё до полудня вперёд на разведку выдвинулась группа всадников, которым Джесси Уингейт поручил найти подходящее место для стоянки возле переправы через Биг-Вермиллион-ривер. Проехав четыре мили, разведчики неожиданно наткнулись на Билла Джексона. После того как он сообщил им о том, что увидел только что, они все повернули и во весь опор поскакали назад к каравану. Впереди них мчался сам Джексон.

Подскакав к Уингейту, он крикнул:

– Ради Бога, Джесси, останови караван! Женщинам и детям не стоит видеть это!

– А что там случилось?

– В трёх милях отсюда находятся остатки лагеря, который разбил Сэм Вудхалл. Все фургоны сожжены, а люди и мулы убиты индейцами из племени пауни.

Старшие колонн поскакали вперёд, чтобы увидеть всё это собственными глазами.

Они увидели остатки сожжённых фургонов и груды разбросанного мусора. Очевидно, люди Сэма Вудхалла даже не охраняли ночью свою стоянку. Везде валялись трупы. Нападение индейцев, судя но всему, было совершенно неожиданным. Переселенцы отчаянно сражались с ними, но из-за того, что всё произошло столь внезапно, проиграли. Рядом на земле лежали мулы, из боков которых торчали индейские стрелы. В некоторых животных ещё теплились остатки жизни.

– Добей их, Джексон! – Уингейт дал охотнику свой револьвер. К Джексону присоединились Келси и Холл. В наступившей тишине раздались сухие звуки выстрелов, которыми приканчивали раненых животных.

Люди закрыли тканью и остатками одежды лица убитых.

Когда некоторое время спустя караван проезжал мимо этого места, мужчины не позволили женщинам и детям увидеть страшную картину, повернув фургоны в сторону. Между тем Джексон подвёл старших колонн и Уингейта к одному из сожжённых фургонов.

– Смотрите! – взмахнул он рукой.

К борту фургона была прибита человеческая рука. Это была рука не белого человека, а индейца. На ней сохранился грубый медный браслет.

– Если я правильно всё понимаю, то вот из-за этого всё и произошло! – проронил Джексон.

– Но... как ты можешь всё это объяснить? – недоуменно посмотрел на него Саймон Холл. – Почему они отрубили индейцу руку? И как они успели это сделать и прибить её к борту фургона, когда бой был таким скоротечным?

– Ну, разумеется, они не сумели бы этого делать. Рука была отрублена и прибита к фургону за полтора дня до этого последнего боя. – Его лицо стало мрачным. – Это фургон Сэма Вудхалла. А сейчас я расскажу вам, что услышал от индейцев племени кроу, дружественного нам. Они переправили фургоны Сэма Вудхалла на другой берег реки и попросили его pacплатиться с ними. Но Вудхалл отказался платить, пришёл в неистовство и прикончил одного из кроу. После этого он отрубил индейцу руку и прибил её к своему фургону. Но напали на фургоны Вудхалла уже не они. Индейцы кроу рассказали, что к ним и к индейцам племени отоев обратились охотники из племени пауни, призывая их на совместную борьбу с бледнолицыми. Пауни не понравилось, что на их земле оказалось так много белых – с плугами и с другими орудиями труда. Но ни кроу, ни отои не захотели присоединиться к пауни. Однако кроу рассказали пауни о том, что сделал с ними Сэм Вудхалл. И пауни показали нам, какова может быть расплата за это. Это предупреждение всем нам – пока ещё живым – or мёртвых.

– Верно, – раздался голос Калеба Прайса, богатого джентльмена из Огайо, – и они ясно продемонстрировали нам, что на Вудхалла нельзя полагаться.

Джексон повернулся к Уингейту:

– Ты хочешь, чтобы он ехал в составе каравана, Джесси?

Джесси Уингейт некоторое время молчал.

– Всё, что я вижу – это то, что мы оказались сейчас на территории индейцев, – пробормотал он наконец.

– Ты хочешь, чтобы я со своими фургонами присоединился к вам сегодня вечером и помог во время переправы? – снова спросил Джексон.

– Я не могу запретить тебе двигаться вперёд так, как ты хочешь. Я даже не буду просить тебя об этом, – пробормотал Уингейт.

– Хорошо! Тогда мы не станем к вам присоединяться. Но мы будем неподалёку. Это моя вина, что нам пришлось разделиться. Но мы бы всё равно не стали слушать Вудхалла.

Уингейт выбрал для ночлега место в полумиле вверх по течению. По убитым были отслужены поминальные молитвы. Настроение у людей было мрачным и подавленным.

Билл Джексон всё ещё не покинул лагеря переселенцев. Ему хотелось найти возможность поговорить с Молли. Он увидел, как она, набрав хвороста, развела небольшой костёр. Накрывая его своим плащом, а затем резко убирая плащ, девушка заставляла дым подниматься в небо через одинаковые промежутки времени.

– Если вы желаете узнать, как правильно подавать сигналы дымом, мисс Молли, – медленно произнёс Билл, приближаясь к ней, – то я могу вас этому научить.

Девушка посмотрела на него и покачала головой:

– Если честно, я не слишком много знаю об этом.

– Сейчас я покажу вам, как это делается. Это лучше всею делать не в одиночку, а вдвоём. Берите плащ за два конца. Я тоже возьму его со своей стороны. Так, теперь воткнём палку в середину костра. И наложим туда зелёной травы. А теперь давайте поднимем плащ. Видите, в небо ушёл клуб дыма? Это индейский сигнал, который означает «Рядом находится враг». Если же вы хотите просигнализировать «Рядом друзья», то надо выпустить три коротких клуба дыма и один длинный. Действуя таким образом, вы можете позвать к себе друг а. Имейте в виду – такой сигнал хорошо виден на очень большом расстоянии.

Молли вспыхнула.

– Что вы имеете в виду?

– Абсолютно ничего, – покачал головой Билл Джексон. Он встал на ноги и удалился.

Глава 13. ДИКИЙ ОГОНЬ

День был окрашен печальными чувствами, вызванными неожиданным нападением индейцев и смертью целой группы переселенцев. От Вудхалла не пришло никаких новостей. Не было новостей и от колонны фургонов из Миссури, которая теперь двигалась отдельно от основного каравана.

Поскольку новая весенняя трава ещё очень слабо пробивалась из-под прошлогоднего жёсткого сухостоя и скот не получал достаточно питания, было решено устроить привал на целый день, чтобы дать возможность животным основательно подкормиться и запастись силами для дальнейшего перехода.

Молли Уингейт тоже отогнала своих мулов подальше от основного лагеря – туда, где было много сочной травы. Она уже начала усваивать навыки хорошей хозяйки, живущей на Диком Западе, и понимала, что надо заботиться о своей тягловой силе.

Здесь она была в полном одиночестве. Перед ней, насколько хватало глаз, простирался дикий мир, совершенно не тронутый цивилизацией. Ветер заставлял траву прерии колебаться подобно волнам. Небо было неправдоподобно голубого цвета. В нём кружили птицы – ржанки и кроншнепы, оглашавшие пространство своими мелодичными трелями.

Можно было видеть, как по траве пробегают антилопы – такие стремительные, что походили на призраки. На скале стоял дикий серый вол и смотрел на необычное создание, непривычное для этих мест – на белокурую девушку, которая только что появилась здесь. Да, тут царила совершенная дикость, но в ней было что-то притягательное.

Молли не заметила, как, глядя на всю эту красоту, сама погрузилась в мечты. Из этого состояния её вывело странное поведение животных. Мулы вдруг тревожно замерли, уставившись в одном направлении. Очевидно, они заметили какую-то опасность. Девушка вскочила на ноги. Что же это было такое? Она заметила, как стадо антилоп пробежало мимо, тревожно озираясь назад. Очевидно, что сзади была опасность, но какая же?

Молли взбежала на ближайший пригорок и осмотрелась. И вдруг она увидела вдалеке огонь, который постепенно приближался к ней, подгоняемый порывами ветра. Она увидела, как, спасаясь от огня, пронеслись куропатки. За ними последовали зайцы, антилопы и дикие индейки. Все они передвигались с немыслимой для них в обычных условиях скоростью. Затем мимо неё пронеслось стадо оленей. Огонь между тем разрастался и стал виден тёмный дым, который стлался над землёй.

Это была гораздо более страшная опасность по сравнению даже с той угрозой, которая исходила от индейцев. Сейчас гибель грозила всему скоту переселенцев. Весь их скарб, всё добро, которое они везли с собой и с помощью которого рассчитывали начать новую жизнь в Орегоне, могло быть уничтожено в одночасье. Но главное – опасности погибнуть подвергались женщины и дети. Да, рядом находилась река, но она была слитком узкая и глубокая, чтобы служить действительно надёжной защитой перед лицом надвигавшейся огненной стихии.

Очевидно, пожар в прерии устроили индейцы-пауни, которые решили, что так им гораздо удобнее напасть на белых. Этот пожар мог разом рассеять всех их врагов и покончить с ними раз и навсегда.

Молли почувствовала, как страх проник в её душу. Она трясущимися руками отвязала мулов, и они устремились в сторону лагеря, зуда, где текла река. Ей самой надо было бежать в том же самом направлении. Но это было так далеко! А в воздухе уже чувствовалась гарь пожара, и он гудел от яростного пламени.

В её голове вдруг пронеслись картины прошедшего дня и то, как она училась подавать сигналы дымом. Да, так она сможет предупредить остальных, сумеет подать им столь важный сейчас сигнал.

Она подбежала к своему фургону и нащупала спички. Наломав сухих веток, Молли торопливо развела костёр и обернулась назад. Пламя всё разрасталось, дым становился всё гуще. Вся прерия горела.

Молли сорвала с плеч свой плащ, воткнула в центр костра толстую ветку и набросала туда травы. Затем она накрыла костёр плащом, а затем резко подняла его. И так несколько раз. В воздух поднялись три коротких клуба дыма и один длинный. Дымные сигналы были очень хорошо видны в воздухе, и Молли не сомневалась, что остальные переселенцы обратили внимание на этот сигнал. Она сделала всё, что могла – она предупредила остальных людей.

Молли взобралась на переднее сиденье своего фургона и закрыла глаза. Да, она сделала всё, что было в её силах.

Девушка не знала, сколько просидела так. Но в конце концов яростное гудение пламени подобралось совсем близко. Огонь двигался очень быстро. Все животные давно уже убежали. На линии огня осталась лишь она, единственная белая женщина.

Молли спрыгнула на землю и огляделась. Густой дым стлался совсем близко от неё. Надо было бежать... бежать что было сил.

Она побежала вперёд, жадно хватая ртом воздух, который уже весь пропах дымом пожара. Дышать становилось всё труднее – пламя съедало кислород, дым проникал всюду. Неожиданно споткнувшись, она упала. У неё не было сил подняться. Она так и осталась лежать на земле – несчастное беззащитное создание, которое должно было стать добычей безжалостного огня.

Вдруг она услышала стук копыт. Кто-то нёсся к ней. «Это, должно быть, бизон», – подумала она, не зная, что все бизоны давно уже убежали из этого места.

Но это был не бизон и не мул. Из дымного облака вырвалась фигура всадника на чёрном коне. Молли тут же узнала коня. Узнала она и всадника, который правил им. Она почувствовала, как сильная рука подхватила её и положила поперёк седла. Они помчались вперёд. Несколько раз Уильям Бэнион останавливал коня и спешивался, чтобы поджечь траву вокруг себя. Эти искусственные маленькие пожары были единственным надёжным средством защиты против большого огня, который уже не мог подобраться к этим местам.

– Неужели они никогда не начнут делать то же самое? – с досадой бормотал Уильям.– Идиоты – настоящие идиоты! – Он имел в виду остальных переселенцев.

Ветер дул всё сильнее, раздувая пожар в прерии. Уильям посмотрел вокруг и пришпорил коня. Крепко прижимая к себе девушку, он направил своего скакуна не прочь от огня, а прямо в центр пожара. Молли почувствовала, как жар огня опалил ей лицо. Сильная рука Уильяма хлопала по её юбкам, сбивая с материи охватившее её пламя. Всё вокруг было черным-черно от дыма, в этом аду совершенно невозможно было дышать – и вдруг всё было кончено!

Перед ней лежал чёрный законченный мир, казалось, состоявший из одной лишь чёрной краски. Пламя пожара каким-то чудом пощадило её фургон, но вокруг всё дымилось и тлело. Конь Уильяма Бэниона, чувствуя под своими копытами жар раскалённой земли и пепла, попятился назад. Уильям направил его на заболоченный участок местности. Здесь из-под обугленной травы выступала вода. Конь сразу успокоился, а Уильям спрыгнул с него и растянулся на мокрой земле.

Он не заговаривал с девушкой. Молли тоже не пыталась заговорить с ним. Уильям просто молча обвёл взглядом её волосы, обожжённые на концах, её подпалённое платье. В его глазах можно было прочитать безграничное сочувствие. Чтобы выразить его, слова не требовались. Затем он встал.

– Ты уже во второй раз спасаешь меня. Спасаешь саму мою жизнь, – сказала Молли. – Почему ты прискакал ко мне?

Он посмотрел на неё долгим взглядом. Молли сидела на стволе ивы. Её лицо было перемазано сажей, вся её одежда была опалена огнём.

– Я не знаю, почему я прискакал, – сказал Уильям. – Наверное, потому, что ты подавала мне сигналы дымом. Билл Джексон сказал мне, что ты умеешь делать это.

– Я посылала их без всякой надежды.

– Но их было видно за десять миль отсюда. В этот момент мы все поджигали траву, стараясь преградить путь главному огню. Я сразу увидел твои сигналы и подумал о вашем лагере. Эти сигналы по крайней мере подсказали мне, в каком направлении скакать.

Он помахал рукой а сторону лагеря, где находилась основная масса переселенцев:

– Думаю, они уже спасены. Им теперь ничего не грозит.

– Да. Меня ты тоже спас. Почему?

– Не знаю. Быть может, потому, что я – грубая скотина? – В его тоне прозвучала горечь.

– Думаю, мы можем идти, – произнесла Молли Уингейт, поднимаясь на ноги.

– Нет, пока ещё рано. Земля должна остыть, прежде чем мы сможем идти по ней. Коня тоже нельзя заставлять ступать по такой горячей земле. – Он поднял копыто своего коня и внимательно осмотрел его. Потом Уильям потрепал жеребца по холке: – Ничего, старина! Могло бы быть и хуже.

Голос Уильяма был преисполнен при этом такой нежности, что Молли почувствовала невольную ревность. «А ведь ему даже в голову не пришла мысль взять мою обожжённую руку – так, как он взял конское копыто», – пронеслось у неё в голове.

– Послушай, Молли, – сказал Уильям, едва заметно морщась, – может быть, пойдём к твоему фургону? Я думаю, там должны быть мази, масло, мука – одним словом то, что можно использовать при ожогах. Я вижу, что у тебя есть ожоги, а у меня сердце обливается кровью, когда я вижу, как женщина страдает от боли.

– А у тебя разве нет ожогов?

– Есть, конечно.

– Тебе больно?

– Да, больно, – кивнул Уильям.

Они направились к фургону Молли. Молли забралась на переднее сиденье и нашла банку с маслом и горсть муки.

– Давай, забирайся сюда, Уильям, и садись рядом со мной. Масло и мука – это всё же лучше, чем ничего, чтобы вылечить ожоги.

Бэнион сел рядом с ней. Молли нахмурилась, увидев, как же сильно обожжены его руки, шея и лицо. Его брови тоже были обожжены горячим пламенем и подладились. А одна щека Уильяма была красной от ожога.

Она принялась осторожно и медленно накладывать самодельную мазь на cm лицо. Затем она склонилась над его обожжённой рукой и стала смазывать ожоги на ней. И вдруг в один быстрый сумасшедший миг всё произошло – он коснулся её руки, затем его руки обвили её гибкий стан, и он страстно поцеловал девушку прямо в губы.

До этого она могла лишь догадываться о его чувствах. Теперь же всё стало совершенно ясно.

Бэнион пришёл в себя только тогда, когда почувствовал, что её руки отталкивают его. Он медленно отстранился от Молли и увидел, что её лицо побледнело, а глаза расширились от удивления.

– О! – выдохнула она.

– О! – хрипло прошептал сам Уильям Бэнион.

Он пытался заглянуть ей в глаза. Но Молли отвернулась от него. И он вновь услышал лишь её протестующий выдох.