Текст книги "Крытый фургон"

Автор книги: Эмерсон Хаф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 30. «ПРИВЕТ ВАМ, БЛЕДНОЛИЦЫЕ!»

– Привет вам, бледнолицые! – крикнул предводитель индейцев. Он улыбнулся и сделал знак, означавший, что он из племени сиу – провёл ребром ладони по горлу. При этом краснокожие подскакали совсем близко к промежутку между фургонами, через который только что загнали внутрь остатки скота.

Но переселенцы, нацелив на индейцев ружья, не позволили им просочиться внутрь импровизированной крепости. В это время остальные торопливо возводили баррикаду сзади. На «воронов» было нацелено несколько десятков ружей. Но они, сидя на своих конях, лишь усмехались. Их было около пятидесяти человек.

– Он лжёт! – послышался громкий голос Джексона. – Они не из племени сиу, а не из племени «воронов», и они хотят напасть на вас! Ни в коем случае не пускайте их внутрь заграждения! Ради Всевышнего, держите их на расстоянии!

Это был исключительно смелый поступок с его стороны. Удивительно, но «вороны» не убили его после этого, хотя и сразу сообразили, что он прокричал своим соплеменникам. Один из краснокожих, бывших ближе всех к Джексону, лишь ударил его по губам деревянной рукояткой своего кнута. Из разбитых губ Билла потекла кровь. В спину Джексону нацелилось несколько индейских луков. Но предводитель индейцев не позволил убить пленника. Он решил начать переговоры, надеясь выиграть тем самым время и получить возможность проникнуть внутрь заграждения.

— Я предлагаю вам обмен. – Он указал на Билла. – Что скажете на это, белые?

– Не верьте ему! Ни в коем случае не верьте ему, парни! – вновь закричал Джексон.

Индейцы отъехали от него на несколько метров, хотя один из них по-прежнему целился в спину Билла из лука. Переселенцы увидели, что руки Джексона крепко связаны у него за спиной. Однако Билл сидел на своей собственной лошади, и у него ещё сохранялся шанс спастись, пусть и призрачный.

– Эй, осторожно! – громким голосом крикнул он переселенцам. – Выйдите из проёма между фургонами! Я уже еду!

Прежде чем все успели сообразить, что, собственно, происходит, он вонзил каблуки сапог в бок своей лошади, заставив её рвануться вперёд. При этом его лошадь отбросила в сторону пару индейцев, стоявших у него на пути. Это была отчаянная, почта безнадёжная попытка, но Билл всё равно решил рискнуть. Его лошадь бешеным галопом мчалась вперёд, и он низко пригнулся, почти касаясь лицом шеи лошади, чтобы избежать стрел. Но карауливший его молодой индеец уже отпустил тетиву своего лука. Стрела поразила Джексона в тот самый момент, когда он уже достиг проёма между фургонами. Он скатился с лошади и с трудом встал на колени. К нему тут же подскочила миссис Уингейт с ножницами в руках. Она принялась разрезать путы, связывавшие запястья Джексона. Когда ей это наконец удалось, Билл, шатаясь, встал. И все увидели, что из плеча у него торчит стрела, которая пробила его тело насквозь.

– Сломай эту чёртову стрелу! – хрипло приказал Билл, обращаясь к миссис Уингейт. Он мог рассчитывать лишь на её помощь, потому что все мужчины были заняты отражением атаки индейцев, которые теперь яростно обстреливали бледнолицых врагов и их повозки.

Миссис Уингейт в ужасе уставилась на рану Джексона и на обильно струившуюся из неё кровь. Она попробовала сломать стрелу, но дерево, из которого она была сделана, было очень твёрдым и одновременно гибким, и стрела никак не поддавалась.

– Возьми нож! И отрежь ей оперение! – потребовал Джексон.

Миссис Уингейт нашла нож и перерезала им древко стрелы. Джексон ухватился за стрелу в районе наконечника и, не колеблясь, вытащил её из раны. Оттуда ещё сильнее заструилась горячая кровь. Но старому охотнику было некогда обращать на это внимание в горячке боя. Согнувшись от боли, он осмотрелся в поисках оружия. Заметив на земле револьвер, Джексон подхватил его и присоединился к сражавшимся.

Индейцы непрерывно обстреливали переселенцев стрелами, а те ещё не успели расхватать все ружья и отвечали им лишь отдельными выстрелами. Предводитель индейцев попытался повторить подвиг Джексона и пробиться на лошади сквозь проход между фургонами, где теперь была наспех сооружена баррикада из подручных материалов. Его остановил меткий выстрел, поразивший его прямо в грудь. Индеец застыл, точно в недоумении, и рухнул вниз. Переселенцы, расхватавшие наконец оружие, открыли мощную стрельбу. Их отделяло от индейцев очень небольшое расстояние, и на такой дистанции почти каждый выстрел означал смерть или ранение. «Вороны» вскоре дрогнули и откатились назад так стремительно, что даже не унесли с боя своих убитых и раненых товарищей.

Переселенцы продолжали стрелять вслед индейцам, поражая их, пока они, низко пригнувшись к спинам своих лошадей, спасались бегством. Лишь когда «вороны» достигли зарослей ив вдалеке, они смогли наконец остановиться и перевести дух. Всё поле перед фургонами было усеяно трупами убитых врагов.

Раненые ненадолго пережили их. Весь кипя от ярости, с лицом, искажённым от боли, Джексон с револьвером в руках приблизился к предводителю индейцев, который получил пулю в грудь, когда пытался пробиться сквозь брешь между фурами. Предводитель лежал на земле. Он ещё дышал, но, когда Джексон заглянул ему в глаза, он увидел, что взгляд индейца затуманен.

– Ну, привет, краснокожий! – процедил сквозь зубы Джексон, недобро ухмыляясь. И разрядил оружие в голову предводителей «воронов». То же самое он проделал и с другими ранеными индейцами. Это была страшная плата, которую Джексон решил взыскать с индейцев за их предательство и вероломство.

Когда Джексон вернулся внутрь построенных кольцом фургонов и его спросили, как он намеревается лечить свою тяжёлую рану, он спокойно ответил:

– Для этого надо лишь приложить по кусочку разжёванного табака с обеих сторон раны и забинтовать, не пройдёт и нескольких дней, как она полностью затянется. Я рад, что стрела прошла насквозь, не раз видел, как наконечник стрелы застревал в ране, что гораздо хуже. Лучше посмотрите, что они сделали с моими руками. Они связали их сыромятными ремнями так, что ремни прорезали мясо почти до кости! А ещё изображали из себя друзей... Это обычная тактика «воронов». Когда они связали руки и посадили меня на лошадь, чтобы я подъехал близко к вашему лагерю, они действовали, как всегда. Притворяются друзьями, чтобы подойти к вам как можно ближе, а затем неожиданно нанести смертельный удар. Но, поверьте мне, это ещё не конец. Они вернутся опять, и их может быть ещё больше. Обычно «вороны» двигаются в это время на запад, но сейчас они остались здесь. И единственная причина, по которой они задержались, – это ваш караван.

Переселенцы сгрудились вокруг Джексона, засыпав его вопросами. Среди тех, кто пришёл послушать Билла, был и Вудхалл. И пока он стоял рядом с Джексоном, Билл настороженно следил за каждым его движением, на всякий случай держа рядом с собой оружие.

– Наша колонна прошла через долину реки Свитуотер через два дня после вас. Мы обнаружили, что у вас там состоялась схватка с индейцами, – произнёс Джексон.

Ему поведали во всех подробностях о ночном сражении, об убитых и раненых, о том, что Молли Уингейт лишь чудом удалось выжить. При этом из вежливости по отношению к Сэму Вудхаллу, который находился здесь, никто и словом не обмолвился о несостоявшейся свадьбе. По мере того как Джексон слушал, его лицо становилось всё более суровым.

– Несчастная девочка! Надо же, её подстрелили эти проклятые арапахи! Какой стыд! Но она в порядке? Она выкарабкается?

Миссис Уингейт рассказала ему, как обрабатывала рану.

– Возьмите хорошую порцию табака и разжуйте его, – посоветовал старый охот ник. – А потом приложите с обеих сторон этой раны, и ваша Молли будет в полном порядке.

– Билл, расскажи же нам, что случилось с тобой потом! – попросили другие переселенцы.

– Да рассказывать-то особенно нечего, – вздохнул старый охотник. – Если бы вы послали к нам гонца и предложили присоединиться к вам, то мы бы обязательно это сделали. И двигались бы вперёд уже вместе, а не порознь.

– А как мы могли послать к вам гонца? – резким тоном проронил Вудхалл. – Откуда мы могли знать, где вы? И как мы могли рассчитывать на то, что вы присоединитесь к нам?

– Ну, мы-то точно знали, где вы находитесь. Мы отставали от вас сначала на двое суток, потом всего на одни. Мы бы догнали вас, но только Бэнион не разрешил нам этого сделать. Он сказал, что вы не желаете принимать помощь от нас. Затем мы наткнулись на след, оставленный «воронами». И увидели, что вы со всей возможной скоростью движетесь вперёд, стараясь оторваться от вероятной погони. Тогда майор Бэнион всё-таки послал меня к вам, чтобы я предупредил вас об опасности и предложил нашу помощь. Мы сразу поняли, что «вороны» охотятся за вами. Пока я ехал сюда, меня так разморило на солнышке, что я спешился и заснул прямо под кустом шалфея. Как последний дурак. И проснулся только тогда, когда почувствовал петлю у себя на шее. Вокруг меня, ухмыляясь, стояли две дюжины индейцев с луками в руках. Они стали стрелять в меня, и несколько стрел вонзилось в землю рядом с моей головой. Я понял, что мне уже ничего не поможет, и поднял руки вверх Чтобы потом попытаться вырваться. Они связали мне руки и повезли к вам, чтобы я помог им проникнуть внутрь кольца фургонов. Возможно, они не знали, что я вовсе не из вашего каравана, а из колонны Уильяма Бэниона, которая путешествует отдельно, – Джексон покачал головой и продолжил: – Их основная стоянка расположена на побережье одного из притоков Грин-ривер, немного выше по течению. Там их около восьмисот человек. То есть их больше, чем индейцев сиу, с которыми вы сражались на реке Платт. Вас же уже не так много, как было раньше. Основные силы «воронов» могут теперь в любой момент напасть на вас. Так что готовьтесь к битве с ними. Что же касается меня, я должен возвратиться к своим парням. Наша колонна отстаёт от вашего каравана на двадцать-тридцать миль. Кто-нибудь хочет поехать со мной? Может быть, ты, Вудхалл?

Все посмотрели на Сэма.

– Думаю, что одному человеку ехать безопаснее, чем двоим, – сказал Вудхалл. – Если же нас ожидает большая битва с индейцами, то моё место конечно же здесь.

– Может быть, и так, – ответил Джексон. – Если честно, то я думаю, что если бы мы поехали вдвоём, то лишь один из нас добрался бы до конца пути. – Его холодные серые глаза безмятежно взирали на Сэма. – И если бы до нашей колонны добрался не тот человек, который нужен, то он никогда не смог бы привести наших парней из Миссури гуда, куда требуется – на место битвы вашего каравана с индейцами. А она должна произойти здесь, это точно! – Он указал на огромное облако пыли, которое приближалось с запада.

– Это основные силы индейцев, – мрачно проронил старый охотник. – Скорее всего, к «воронам» присоединились шошоны, а может быть, и кто-то ещё. Сейчас они постоянно посылают гонцов друг к другу, призывая сплотиться перед лицом белых. Мне надо ехать!

Джексон поспешил к своей лошади, которая тоже нуждалась в уходе, как и он сам, поскольку и в неё угодила индейская стрела. Прохода мимо одного из фургонов, он услышал, как его позвал чей-то женский голос. Обернувшись, он увидел маленькую руку, которая отдёргивала полог фургона.

– Мисс Молли! Это вы! Значит, вы живы?

– Подойди ко мне, Билл, – сказала Молли Уингейт.

Он приблизился к ней и поразился, каким бледным и истончённым стало её лицо. Но, несмотря на страшную бледность, она по-прежнему была прекрасна.

– С ним всё в порядке, Билл? – спросила девушка.

– Да, мисс Молли. Он в большей безопасности, чем все вы здесь.

– Ты собираешься вернуться к нему сейчас?

– Да. Когда он узнает, что вас ранили, он обязательно приедет к вам. Стоит мне только сказать ему об этом, и его уже ничто не остановит.

– Подожди! – прошептала она. – Передай ему это. – Она протянула Джексону запечатанное письмо без адреса и без имени получателя и обессиленно опустилась на одеяло.

В эту минуту к фургону Молли приближалась её мать в сопровождении Сэма Вудхалла. Вудхалл спешил сюда, потому что подозревал, что Джексон захочет свидеться с Молли. Заметив, как Молли передала ему записку, он поспешил к Джексону. Поравнявшись с ним, Вудхалл отвёл Джексона в сторону. Лицо Сэма было бледным от ярости.

– Я – один из старших в этом караване, – сказал Вудхалл. – Я хочу знать, что написано в этой записке. Мы не имеем никаких общих дел с Бэнионом, и ты прекрасно знаешь об этом. Дай сюда записку!

Джексон спокойно спрятал клочок бумага в кисет, который висел у него на поясе.

– Попробуй, возьми её у меня, Сэм, чёрт бы тебя побрал! – оскалился Джексон. – Я не знаю, что там написано, и не собираюсь этого узнавать. И то, кому она предназначена, – тоже не твоего ума дело!

– Ты, проклятый посредник! – взорвался Вудхалл. – Ты приехал сюда лишь для того, чтобы шпионить в нашем лагере!

– Ты можешь называть меня как тебе угодно, но я знаю одно: я – очень хороший стрелок, и поэтому советую тебе прекратить всё это и заниматься своими собственными делами. Вам всем надо успеть сделать ещё очень многое до наступления полуночи, и к тому времени все вы – ваши женщины и дети, ваши больные, слабаки и трусы – будете умолять Бэниона о том, чтобы он пришёл к вам на помощь. И ты тоже будешь среди этих людей, Сэм! Не раздражай меня, Вудхалл. Если ты не успокоишься, мне придётся прикончить тебя, и я обаятельно это сделаю. Прочь с дороги!

Они наконец разошлись, косясь друг на друга через плечо. Никто не слышал этого разговора. Но когда Сэм вновь встретился с миссис Уингейт, та передала ему слова Молли, которая отказывалась видеть его сейчас и не желала назначить какое-либо другое время, когда они могли бы увидеться. Взбешённый и униженный до глубины души, Сэм вернулся к участникам совещания переселенцев, которые обсуждали неотложные меры по защите лагеря.

Там же находился и Билл Джексон.

– Я всё равно не смогу выехать из лагеря раньше, чем вокруг сгустится темнота, – объяснил он. – Поэтому я могу дать вам пока несколько ценных советов. Ясно, что индейцы хотят напасть на лагерь. Они постараются окружить вас и держать в осаде, отрезав от реки и не давая напоить скот. Они будут дожидаться, пока ваш скот не впадёт в бешенство из-за жажды. Просто оставайтесь внутри кольца из фургонов и дожидаетесь нас. Я обещаю вам, что Бэнион будет здесь через сутки после того, как я доберусь до него – если, конечно, мне это удастся. Советую вам вырыть траншею внутри лагеря и укрыть в ней от индейских стрел женщин и детей. Когда индейцы приблизится к вам, не тратьте зря порох – стреляйте только наверняка. И обязательно дождитесь нас. Вы должны продержаться до нашего прихода.

Когда наступили сумерки, Джексон незаметно выскользнул из лагеря. Теперь переселенцам оставалось лишь дожидаться помощи от Бэниона. Мужчины заняли свои места позади повозок с ружьями в руках. Снаружи цепочкой залегай часовые. Наступила полночь, затем занялся рассвет, однако индейцы всё не нападали на них. Многое решили, что облако пыли, которое они увидели вдали накануне, вовсе не было свидетельством приближения краснокожих. Очевидно, это была ложная тревога. В результате мнения разделились: одни хотели последовать совету Джексона и дождаться прибытия фургонов миссурийцев, другие настаивали на том, чтобы немедленно сняться с места и быстро двигаться вперёд, чтобы успеть добраться до укреплённого форта Джима Бриджера, поскольку этот форт находится всего в двух днях пути отсюда.

– Эй, смотрите! – вдруг раздался чей-то голос. – Наши караульные и скот приближаются! Надо открыть им ворота!

Все увидели, что погонщики скота, которые недавно отощали его к реке, чтобы животные могли напиться, торопливо гонят их обратно. За ними бегут караульные. А из-за зарослей ив на горизонте на лагерь наступают три огромные колонны краснокожих – целая армия дикарей.

Индейцы приближались к лагерю медленно. Они не издавали обычных воинственных криков, а торжественно распевали свои тягучие песни. В середине и справа шли «вороны». Их тела и лица были раскрашены чёрной краской в знак того, что они желают вести войну до последней капли крови, чтобы отомстить бледнолицым за своё поражение. Слева двигались баннаки на полуобъезженных диких лошадях. Они были вооружены лишь луками и стрелами. То, о чём предупреждали Кит Карсон, Джим Бриджер и Билл Джексон, оказалось сущей правдой. Все племена индейцев объединились, чтобы противостоять вторжению белых, которые везли с собой женщин и детей и те страшные орудия, называемые плугами, с помощью которых они хотели похоронить бизонов. Нашествие белых на земли индейцев означало, что сами они обречены на вымирание.

Переселенцы отодвинули пару фургонов и пропустили скот вовнутрь, а затем вновь сомкнули кольцо. Мужчины встали позади фургонов с ружьями наизготовку. Сзади лихорадочно рыли траншеи, чтобы укрыть в них от стрел женщин и детей.

В следующую секунду раздались воинственные крики «воронов». Они бросились вперёд, чтобы унести с поля битвы своих убитых. Ухватившись за их окоченелые члены, они поволокли их назад. Но из-за этого индейцы оказались на расстоянии ружейного выстрела. И ружья белых тут же начали стрелять по ним. Переселенцы целились очень тщательно и стреляли лишь тогда, когда были уверены, что выстрел обязательно достигнет цели. Лишь нескольким индейским воинам удалось улизнуть вместе с телами убитых. Остальные же лишь пополнили список безмолвных жертв сражения. «Вороны» были ошеломлены. Они привыкли к тому, что для того, чтобы убить бизона, к нему нужно было подобраться как минимум на десять метров. Ружья же белых разили их самих на дистанции свыше ста метров. Потери индейцев были чудовищными.

В это время колонна индейцев, двигавшаяся с запада, уводила тех отдельных животных, которых не успели загнать внутрь лагеря. Замысел дикарей вырисовывался со всей очевидностью. Скорее всего, они действительно задумали предпринять осаду лагеря белых переселенцев.

– Эй, смотрите! – закричал Джесси Уингейт.

Переселенцы посмотрели в ту сторону, в которую он указывал, и увидели, как индейцы отвели в сторону воду реки, рядом с которой расположились лагерем. Теперь осаждённые остались без воды. Затем индейцы, стараясь держаться вне зоны поражения, вырубили все кусты и вытоптали всю траву. Они явно хотели лишить белых всего самого необходимого для выживания.

Наступило затишье. В течение долгого времени краснокожие не нападали на лагерь белых. Лишь время от времени какой-то отдельный индейский воин, запев воинственную песню, приближался к фургонам. Но обычно его ждала здесь смерть.

Боевые действия практически закончились. Всё превратилось в изматывающую осаду. Это было так непохоже на воинственное нападение индейцев сиу, что у многих переселенцев именно от этого начали сдавать нервы. Несмотря на то, что среди белых не было пока ни одного убитого и даже раненого, люди чувствовали смятение и неуверенность. Боевой дух оказался на очень низком уровне. Переселенцам был отчаянно необходим подлинный лидер – спокойный, хладнокровный, профессиональный, опытный и уверенный в себе, обладающий и храбростью, и умом. Но такого лидера среди них не оказалось. А время шло. Тишину нарушал лишь отдельный звук ружейного выстрела или визг выпущенной в воздух стрелы. Нервное напряжение у осаждённых стало проявляться всё более заметно.

Примерно к полудню дети начали хныкать, требуя воды. Их напоили молоком. Но никто не знал, сколько ещё продлится осада и что придётся делать тогда, когда сами коровы начнут страдать от жажды и не смогут больше давать молока.

– Как далеко колонна миссурийцев находится от нас? – спросил Саймон Холл. Но никто не мог чётко ответить ему на этот вопрос.

Джесси Уингейт вообще сомневался, что Бэнион захочет прийти им на помощь.

– И всё это случилось из-за ссоры лишь двух людей, Джесси, – сказал Калеб Прайс.

– Но только надо иметь в виду, что один из этих двух – настоящий вор, Калеб, – возразил Джесси Уингейт. – Его судили судом военного трибунала и с позором прогнали с военной службы. Когда он служил под началом полковника Донифана, то ему поручили ведать снабжением войск в северной Мексике. Для этого ему были отпущены значительные средства из полковой казны. В отряде Донифана не существовало ни стройной организации, ни настоящего порядка. Он мог поручить заниматься снабжением войск любому своему офицеру. Но сам Донифан был честен, а вот Бэнион – нет. И Донифан изгнал его из армии. С обвинениями в растрате полковых средств против Бэниона выступил тогда капитан Вудхалл. Неудивительно, что с тех пор эти двое смертельно ненавидят друг друга. И разве тебя удивляет, что я не желаю путешествовать вместе с вором, и не желаю допускать его в свою семью? Я и сейчас не хочу видеть его. И я был против того, чтобы посылать к нему гонца за помощью.

– Ах вот оно что! – сказал Калеб Прайс. – Так вот, значит, почему свадебная церемония...

– Это была лишь глупая выходка со стороны моей дочери! – оборвал его Джесси Уингейт. – Я не знаю, что там произошло у неё с Бэнионом. Но я хотел, чтобы она вышла замуж за честного человека, за настоящего джентльмена. Тогда бы я чувствовал себя спокойно. Теперь все знают, что из этого вышло... И теперь, когда стоит вопрос о жизни и смерти моей Молли, когда она может, как выжить, так и погибнуть – точно так же, как и все мы сейчас – вы посылаете за этим изменником, чтобы он помог нам! Лично я совсем не верю, что он придёт нам на помощь. Я надеюсь, что он вообще здесь не появится. Да, мне нравятся его ребята из Миссури, но совсем не нравится он сам.

– Ну, ну, – сказал Калеб Прайс. – Удивительно лишь, как его ребята доверяют ему, а не кому-нибудь другому. – Он пожал плечами: – А ведь они оба – и Уильям Бэнион, и Сэм Вудхалл – жили в одном и том же городе.

– Да. Но только один из них внушает мне гораздо больше доверия, нежели другой.

– Вот как? Лично я не знаю другого человека, который внушал бы мне больше доверия, когда он действует своими кулаками, чем майор Бэнион. Лично я считаю его абсолютно внушающим доверие. Эх, Джесси! – заключил он. – Между этими двумя людьми, Бэнионом и Вудхаллом, такая большая разница. Да, они не могут ужиться друг с другом. Но сейчас, когда Сэм здесь, мы вынуждены посылать за Уильямом, чтобы он пришёл к нам на помощь.

– Вы хотите, чтобы вам помогал столь бесчестный человек, как Уильям Бэнион – растратчик и вор?

– О Боже! Ну конечно! Мне нужны его ребята, а самое главное – он сам. Все мы погибнем, если этот так называемый «вор» не объявится здесь в ближайшие сутки.

Джесси Уингейт, качая головой, ушёл прочь. Он долго шагал по лагерю, заложив руки за спину, пока наконец не наткнулся на Вудхалла.

– Сэм, что же нам теперь делать? – спросил Уингейт. – Ты же сейчас, получается, здесь главный. Ты воевал, а ни у кого из нас нет твоего военного опыта.

– Нам противостоит от полутора тысяч до двух тысяч индейцев, – медленно проговорил Вудхалл. – А с нашей стороны имеется всего полторы сотни бойцов, способных держать в руках оружие. Соотношение сил – один к десяти, как минимум. При этом индейцы собираются сражаться беспощадно.

– И что же мы можем сделать в таких условиях?

– Мы можем только оставаться здесь, под защитой фургонов, и оборонять наш лагерь.

– И ждать?

– Да.

– Это означает, что ты тоже надеешься лишь на парией из штата Миссури!

– Но больше никого поблизости нет. Впрочем, мы не знаем, живы ли они. И не знаем, смогут ли они прийти к нам на помощь. – Лицо Вудхалла помрачнело. – Но одно я знаю точно, этот парень, Билл Джексон, специально повёз майору письмо от Молли. – Он хмыкнул: – Интересно, что вы все думаете обо мне? Что вы думаете о том, как я отношусь ко всему этому? Я ведь опозорен и унижен так, как никто другой. Чего мне вообще следует ожидать?

– Ты имеешь в виду, Сэм, что случится, если всем нам удастся вырваться из этой переделки и если Молли будет жива, да?

– Да. Я не отступлюсь от своих планов и никогда не откажусь от Молли. Я надеюсь, что мне будет позволено вновь встретиться с ней. Всё может измениться. Она может решить, что поступила несправедливо со мной. Это ведь всё случилось из-за того, что майор всё время торчал здесь рядом, мозолил ей глаза, заставляя её постоянно думать о нём. – Он развёл руками: – А теперь вышло так, что мы сами послали за ним!

Они разошлись. Джесси Уингейт вернулся в свой фургон.

– Как она? – спросил он жену, кивая на фургон Могши.

– В некотором смысле она чувствует себя лучше. Но в целом – ещё очень неважно, – сказала миссис Уингейт. Вокруг глаз у неё залегли тёмные круги. – Она ничего не ест, хотя жар уже спал. Если бы мы были дома, то её можно было бы легко вылечить. Но здесь... Джесси, зачем мы вообще двинулись в Орегон?

– А что нас заставило перебраться из Кентукки в Индиану, а из Индианы в Иллинойс? Я не знаю... Да поможет нам Господь сейчас!

– Всё очень плохо, Джесси.

– Да, обстановка действительно неважная. – Он обнял жену и поцеловал её. – Поцелуй нашу маленькую Молли за меня. Я желаю... желаю, чтобы...

– Я желаю, чтобы к нам подтянулись фургоны из Миссури. И тогда мы посмотрим! – сказала миссис Уингейт.