Текст книги "Адмирал Нимиц"

Автор книги: Элмер Поттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 47 страниц)

То, что пессимистичный Гормли остался со своим штабом на своем флагмане – старом вспомогательном корабле «Аргонна», в Нумеа, далеко от места проведения боевых действий, было, возможно, даже к лучшему. Ключевыми фигурами в командовании первой крупномасштабной десантной операцией вооруженных сил США в войне были Флетчер, Тернер и Вандергрифт. Ввиду того что силы были неравны, было очевидно, что их главная надежда на успех – во внезапности. Нужно было закрепиться на Гуадалканале и близлежащем Тулаги прежде, чем враг сможет серьезно среагировать. С Санта-Круз пришлось немного подождать. Задача достижения внезапности сильно усложнялась тем, что японцы 1 августа произвели большие изменения военно-морского кода JN25, очевидно, перемешав кодовые группы. Тем вечером в сводке верховного командования Тихоокеанским флотом было записано: «Чтобы выяснить направление развертывания сил противника, мы должны произвести почти полный анализ перемещений вражеских формирований».

Адмирал Нимиц тем временем подготовил подразделение подполковника Эванса Ф. Карлсона из 2-го рейнджерского батальона морской пехоты к высадке на удерживаемый врагом атолл Макин, один из островов Гилберта. Для транспортировки и поддержки десантников использовались 2700-тонные субмарины «Аргонаут» и «Наутилус». Цель этой операции по замыслу командования заключалась в том, чтобы одновременно и отвлечь внимание японцев от операции Гуадалканал – Тулаги, и воспрепятствовать возможным планам японцев провести наступление от островов Гилберта – через острова Эллис к Самоа или Фиджи, чтобы разорвать коммуникации США – Австралия в одной из этих точек.

В районе Фиджи экспедиционный корпус провел репетиции высадки десанта, а его командование провело свое единственное совещание. С Фиджи корпус должен был взять курс на запад к Коралловому морю, а затем к северу, приблизившись к цели в ночные часы. Обстрел побережья островов должен был начаться при первых лучах солнца. Морские пехотинцы должны были начать высадку в 8:00 утра по местному времени,

7 августа 1942 года, по восточной долготе. В Перл-Харборе это было бы 10:30 утра 6 августа.

Утром 6 августа офицеры штаба были в своих кабинетах в ожидании новостей, но проходили часы, и никаких сообщений из южной части Тихого океана не поступало. Радиоприемники штаба передали первую информацию, но полученную не из своих источников, а из японских передач, постоянно транслировавших призывы о помощи к своему командованию в Тулаги. Гарнизон острова был потрясен американским нападением [36]36
  На Гуадалканале не было японского гарнизона, здесь находились только строительные части. (Прим. ред.)


[Закрыть]. Адмирал Нимиц передал информацию адмиралу Кингу в Вашингтон, добавив: «Наконец-то началось!» В 16:00 Нимиц снова телеграфировал Кингу: «От Гормли никаких вестей. Наши силы высадились на Тулаги приблизительно в 8:30, и с тех пор радио молчит. Радио Гуадалканала тоже не слышно. Противник выслал 18 бомбардировщиков из Рабаула, и, очевидно, к Тулаги движутся подлодки». В результате анализа передвижений не было обнаружено никаких крупных формирований противника на переходе морем. Очевидно, японцы решили, что вторжение на Тулаги – Гуадалканал было не более чем единичным набегом. Радиоразведка, временно неспособная читать JN25, тем не менее давала полезную информацию.

Качество связи, с другой стороны, оставляло желать лучшего. 7 августа, на второй день вторжения, до штаба доходили только фрагменты сообщений, но и по ним Нимиц мог заключить, что операция проходила удовлетворительно. Однако в конце дня было получено два тревожных сообщения: вылетевшие на разведку самолеты обнаружили группу вражеских кораблей, точный состав которой установить не удалось. Корабли шли в направлении Гуадалканала – Тулаги, в то время как адмирал Флетчер, сославшись на необходимость пополнения запасов топлива, убрал из района все три группы авианосцев, оставляя морскую пехоту и десантные корабли без какого-либо прикрытия с воздуха.

Вскоре после рассвета 8 августа [37]37
  В этом отчете использована датировка по западной долготе (Перл-Харбор) – дата, которая на один день отстает от даты на долготе проведения операции (Гуадалканал), находящейся по другую сторону линии перемены даты.


[Закрыть]на флагманском корабле Флетчера «Саратога», который к тому времени ушел далеко на юго-восток от Гуадалканала, был принят обрывок тревожного радиосообщения. Радиограмма, похоже, была от Тернера, который был одним из командующих боевыми действиями, и сообщала, что ночью произошло сражение у острова Саво, к северу от Гуадалканала.

Весь день радиостанции штаба верховного командования перехватывали радиограммы Гормли на различных частотах и пытались различными способами установить контакт с Тернером. Невозможность наладить связь могла объясняться атмосферными условиями в районе Гуадалканала, которые были неблагоприятны для радиоволн, неполадками в передатчике на флагмане Тернера или, что было наиболее вероятным, дезорганизацией радиокоммуникаций в южной части Тихого океана. Радио Токио тем не менее прослушивалось достаточно ясно, и по нему объявили, что к настоящему времени в ходе кампании на Соломоновых островах японские силы потопили или повредили одиннадцать транспортов и семнадцать «англо-американских военных кораблей», включая несколько крейсеров. Один свидетель вспоминает, что в то утро адмирал Нимиц много стрелял в тире.

Без сомнения, в течение следующих трех дней Нимиц стрелял еще больше, потому что только вечером 11 августа в штабе командования ВМС южной части Тихого океана было получено сообщение, которое Тернер отправил ранним вечером 8-го (по времени Перл-Харбора). В течение предыдущей ночи, согласно сообщению Тернера, в ходе, боевых действий, позже названных сражением у острова Саво, японские корабли, ведя огонь из орудий и используя торпеды, прорвались сквозь двойной строй союзнических кораблей, которые охраняли входы в пролив Саво.

Тернер доносил:

«Тяжелый бой продолжался приблизительно 40 минут. Сколько потерял противник – неизвестно…. Мы потеряли [тяжелые крейсера] «Астория», «Винсеннес», «Куинси», «Канберра»; [тяжелый крейсер] «Чикаго» был поражен торпедой в носовую часть; [эсминцы] «Ральф Талбот», «Паттерсон» были серьезно повреждены. Мы понесли серьезные потери, однако большую часть людей удалось спасти. Атака не достигла ни транспортов, ни десанта.

Транспорты остались здесь для выгрузки продовольствия и боеприпасов; разгрузка займет 30 дней. У нас осталось всего четыре боекомплекта. Ушли сегодня вечером через пролив Лунго, опасаясь нового серьезного нападения».

Другими словами, вражеские силы, состоявшие, как выяснилось позже, из пяти тяжелых и двух легких крейсеров, совершили ночное нападение, потопив один австралийский, три американских тяжелых крейсера и повредив три других американских военных корабля. Это был самый серьезный урон, когда-либо нанесенный американскому флоту.

Следующим вечером Тернер вывел все оставшиеся силы из района Гуадалканала и прибыл в штаб командования Южно-Тихоокеанским флотом в Нумеа. Без прикрытия с воздуха выбора у него не было, но его отход подразумевал, что морские пехотинцы остались с теми запасами, которые удалось разгрузить с транспортов за три дня между воздушными нападениями. Это также подразумевало, что ничто не мешало японцам придти с превосходящими силами и забрать обратно острова вместе со внушительным количеством американских военнопленных.

Когда дурные вести от Тернера дошли до Перл-Харбора, адмирал Нимиц был в его офисе с офицерами его штаба и ждал вестей с юга. Дежурный офицер, коммандер Ральф Офсти, принес сообщение из отдела связи. Нимиц прочел его вслух. Он ничем не выдал ни потрясения, ни гнева, но всем присутствующим было видно, что его оптимизм был поколеблен.

Морским пехотинцам на Гуадалканале и Тулаги адмирал Нимиц послал ободряющую радиограмму. Для Тернера и его десантного корпуса он также нашел слова утешения. Головы могли полететь – но позже, только тогда, когда будут выяснены все обстоятельства ужасного поражения, чтобы никто не был наказан несправедливо. Генералу Макартуру Нимиц тоже послал радиограмму:

«Пожалуйста, передайте австралийскому правительству глубокие соболезнования командования Тихоокеанским флотом по поводу потерь, понесенных нашими австралийскими братьями по оружию в ходе операции «Уочтауэр», а также наше восхищение поведением и искренним сотрудничеством всего австралийского контингента».

^{Бой у острова Саво}

Следующие несколько дней были потрачены штабом на оценку обстановки и корректировку планов операции с учетом понесенных потерь. Наибольшее опасение вызывало то, что японцы обнаружат отсутствие американских кораблей и вступят в бой с практически незащищенными морскими пехотинцами на Соломоновых островах. Когда беспокойство достигло пика, была получена радиограмма от главнокомандующего с требованиями объяснений и дополнительных сведений. Командование Южно-Тихоокеанским сектором, похоже, страдало от недостатка информации и было измучено проблемами с радиосвязью. Нимиц телеграфировал Кингу: «Сообщения командования Южно-Тихоокеанским сектором, посланные Вам, отражают мое представление о сложившейся ситуации. Мы испытываем чрезвычайные трудности со связью».

Министр Нокс, более терпеливый, чем Кинг, написал Нимицу: «Конечно, мы с нетерпением и беспокойством ждем сообщений от Гормли и Вас относительно обстановки на Соломоновых островах. Потери, понесенные до настоящего времени, хотя и тяжелы, но не сравнимы с теми, что мы можем иметь, когда перейдем от обороны к наступлению».

После того как Тернер прибыл в Нумеа 13 августа, Гормли наконец смог сообщить больше деталей операции «Уочтауэр» Нимицу, который немедленно отправил информацию Кингу. Оказалось, что Гуадалканал не был так уж хорошо защищен, так как большинство японцев там были строительными рабочими. Американские морские пехотинцы достигли летной полосы через день после высадки, и быстро подготовили ее к использованию. Меньший по размеру Тулаги, лежащий в 19 милях к северу от Гуадалканала, был хорошо защищен, но морские пехотинцы разбили врага и там, то на соседних островках. Вражеские воздушные налеты замедляли разгрузку, один из транспортов почти полностью сгорел, были серьезно повреждены два эсминца. В районе Гуадалканала – Тулаги было оставлено около 16 ООО морских пехотинцев с ничтожно малым количеством боеприпасов.

Что касается ночного сражения у острова Саво, причинами поражения союзников явились, по-видимому, усталость, неопытность и, возможно, неправильное развертывание сил. Еще одной причиной, возможно, было то, что во время удара японцев командир группы атакуемых судов, контр-адмирал британского Королевского флота В. А.К. Крачли, был на совещании у адмирала Тернера на его флагманском судне – транспорте «Мак-Коулина расстоянии 15–25 миль от места боя. Потери союзников в сражении были оценены в 1000 убитых и 700 раненых.

Ни одно из объяснений не удовлетворило Нимица. Он не мог понять, как его корабли, на которых были радиолокаторы, в распоряжении которых имелась воздушная разведка, были настолько не готовы отразить нападение или почему они реагировали так вяло, – но он намеревался это узнать. Уже 19 августа в сводке командования Тихоокеанским флотом отмечалось: «Наши потери были тяжелы, и до сих пор мы не можем объяснить, почему. Противник, видимо, понес незначительный ущерб или вообще не понес никакого».

Тем временем, 16 августа было перехвачено сообщение японского радио о высадке американских рэйнджеров на аттол Макин. Хотя морские пехотинцы явно столкнулись с более ожесточенным сопротивлением, чем ожидали, 19 августа с подводной лодки

Генерал Макартур был предупрежден радиоразведкой о намерении японцев перейти горы Оуэн-Стэнли и захватить Порт-Морсби, но его силы не были достаточно многочисленны, чтобы противостоять продвижению противника. В конце июля несколько тысяч японцев высадились в порту Буна, отделенном от Морсби горной цепью. Именно поэтому Макартур обратился к Комитету начальников штабов с просьбой выделить ему достаточно войск, чтобы позволить ему удержать позиции в Новой Гвинее. В то же самое время Тернер убеждал

Гормли в необходимости немедленно прислать подкрепление, чтобы сохранить американскую базу на Соломоновых островах.

Ночью 18 августа с японских эсминцев к востоку от американских позиций на Гуадалканале высадилось приблизительно 900 человек, а затем была произведена краткая бомбардировка расположения американских морских пехотинцев на Гуадалканале и Тулаги. 21 августа вскоре после полуночи японский десант предпринял атаку, но был полностью разбит в результате продолжавшегося весь день боя с морскими пехотинцами. По небольшой численности десанта было понятно, что японцы сильно недооценили число морских пехотинцев на островах. Теперь, когда они узнали правду, надо было ждать прибытия гораздо более многочисленных сил.

В середине августа, в результате анализа разведданных о передвижениях сил противника, американцы выяснили, что в Труке, японской базе в 700 милях к северу от Рабаула, дислоцируется обновленный флот авианосцев. В штабе командования Тихоокеанским флотом много размышляли относительно того, предназначались ли эти корабли для поддержки японского десанта в порту Буна или будут использованы для возвращения Гуадалканал, или и для того, и для другого.

15 августа четыре американских эсминца, загруженные бензином, боеприпасами и командами обслуживания вышли в направлении острова Саво, в пролив Железное Дно – так его прозвали потому, что там затонуло множество судов. 20 августа с юго-востока подошел эскортный авианосец, и самолеты с него перебазировались на захваченную летную полосу Гуадалканала, которая теперь называлась Гендерсон-филд. Тем временем адмирал Флетчер со своим соединением, состоящим из трех авианосцев, в том числе из с Энтерпрайза, прикрываемого линкором «Норт Кэролайн», осуществлял патрулирование к юго-востоку от Гуадалканала, охраняя морские коммуникации, но оставаясь по возможности вне зоны действия вражеских разведывательных самолетов.

^{Бой у Восточных Соломоновых островов, 24 августа 1942 года.}

Несмотря на предосторожности Флетчера, японцы явно знали о его присутствии, поскольку они направили из Трука к Гуадалканалу несколько своих авианосцев для удара по американскому оперативному соединению. В результате 24 августа произошел бой при Восточных Соломоновых островах. Соединение Флетчера было ослаблено, так как накануне группа кораблей во главе с авианосцем «Уосп» ушла на юг для заправки топливом. Тем не менее Флетчер справился с ситуацией и атаковал японцев, потопив легкий авианосец «Рюдзе». Самолеты с «Секаку» и «Дзуйкаку» тремя бомбами поразили «Энтерпрайз», уничтожив подъемники, разрушив жилые помещения, пробив обшивку борта и убив 74 человека. Но несмотря на повреждения, корабль смог дойти до Перл-Харбор своим ходом и встать на ремонт. После этого сражения адмирал Гормли приказал, чтобы авианосцы пересекали 10-ю параллель, только преследуя неприятеля.

В последний день августа «Саратога», флагманский корабль адмирала Флетчера, патрулировавший к востоку от Сан-Кристобаля, был поражен торпедой, выпущенной с японской субмарины. Второй раз за один год! «Саратога» также проследовала в Перл-Харбор для ремонта. Поскольку Флетчер был легко ранен, Нимиц смог предоставить ему отпуск, чтобы у него появилось хоть немного времени для необходимого отдыха. Позднее он оставил морскую службу с репутацией неудачника. Некоторые (только не Нимиц) даже считали его неудачи следствием некомпетентности. Под его командованием два авианосца были потеряны, и еще два получили серьезные повреждения. В его единственном безусловно победном сражении, при Мидуэе, ему пришлось отказаться от командования, и почти все лавры досталось адмиралу Спрюэнсу. После отпуска Флетчер должен был временно отбыть в Вашингтон, чтобы на него мог взглянуть скептик Кинг.

Адмирал Нимиц уже послал «Хорнет» на юг. Он и «Уосп» были единственными американскими авианосцами на Тихом океане, оставшимися к сентябрю в боеспособном состоянии. Нимиц в письме к главнокомандующему высказывал мысль, что авианосцы не должны использоваться при выполнении второй и третьей задач наступления на Рабаул. В противном случае, указывал он, оказавшись в ограниченном пространстве Кораллового и Соломонова морей, они были бы легко досягаемы с вражеских аэродромов, и для вражеских субмарин определить их местонахождение также не составит труда. Он настаивал, что поддержка этих операций должна обеспечиваться авиацией наземного базирования, и он требовал, чтобы больше самолетов, особенно пикирующих бомбардировщиков, дислоцировалось на береговых базах. Завершил он письмо так: «Слишком много задач предстоит решать в будущем с помощью наших слишком немногочисленных авианосцев, чтобы посылать их почти что на верную гибель ради задач, которые могут быть решены другими средствами».

На фоне всех сложностей в сентябре все же были и забавные моменты, один из которых пришелся на середину ночи. Однажды в три часа дежурный офицер штаба вызвал лейтенанта Ламара, чтобы спросить, стоит ли разбудить адмирала Нимица. С Гуадалканала от генерала Вандегрифта только что было получена очень странная радиограмма. Генерал просил прислать сто двадцать дюжин презервативов, то есть 14 400 штук. Требование было довольно неожиданным, так как единственными женщинами на Гуадалканале были местные жительницы, и навряд ли кто-нибудь из них заходил за передний край круговой обороны. Так как во флоте контрацептивы распределялись медицинским отделом, Ламар, вместо того чтобы будить адмирала, позвонил доктору Жендро, который случайно оказался той ночью на дежурстве.

Жендро проверил и тут же перезвонил. Выяснилось, что на острове Оаху не наберется ста двадцати дюжин презервативов, по крайней мере во флотских запасах. В любом случае, на кой черт они понадобились генералу? Ламар, решив, что пора действовать, надел китель, и пошел к дому Нимица, разбудил его и пересказал радиограмму Вандегрифта. Нимиц, нисколько не удивившись, улыбнулся и объяснил: «Генерал Вандегрифт, вероятно, собирается надеть их на стволы винтовок морских пехотинцев, чтобы защитить их от дождя и грязи».

Сентябрь 1942 года был для верховного командования месяцем визитов, инспекций и смотров. Первым в Южно-Тихоокеанский сектор прибыл заместитель морского министра Джеймс Форрестол, ответственный за снабжение флота, чтобы изучить ситуацию с поставками. По пути назад в Соединенные Штаты он остановился в Перл-Харборе. Утром 6 сентября лейтенант Бассетт увидел тощего маленького человечка с приплюснутым носом, в спортивной рубашке с открытой шеей, печатающего на штабной пишущей машинке, и подумал, это мастер по ремонту машинок. Но это и был замминистра, печатающий личные заметки. Той же ночью Форрестол вместе с Нимицем и офицерами штаба Тихоокеанского флота улетели в Сан-Франциско, где Нимицу нужно было провести очередное совещание с адмиралом Кингом.

Возможно, именно на этой встрече Кинг появился в отеле «Сент-Фрэнсис» в одной из серых тужурок нового образца с черными полосами на рукавах и фуражке с простым черным козырьком и ремешком. Эту форму, сшитую по личному эскизу строгого Кинга, вообще не любили во флоте, а Нимиц ее просто презирал, поэтому пришел, как обычно, в темно-синей с золотом. Когда они с Кингом вместе вышли из отеля, моросил дождь, и они оба были в форменных плащах, на которых в те дни не было никаких знаков различия. Их ждали фоторепортеры. Один из них сказал Кингу, который в его тусклом обмундировании смахивал на старшину: «Отойди, старшина. Я хочу сфотографировать адмирала Нимица».

Адмирал Кинг навестил адмирала Хэлси, к этому времени полностью вылечившегося от дерматита и жаждавшего вернуться на службу. Тут же начались рукопожатия и сердечные поздравления, так как грубоватый и дружелюбный Хэлси были одним из самых популярных офицеров на флоте. Он должен был участвовать в каких-то приближающихся совещаниях начальников штабов, как и замминистра Форрестол.

Адмирал Кинг открыл первую встречу утром 7 сентября, объявив, что он собирается требовать возвращения долга благодарности. Дело в том, что именно ему Нимиц был обязан избавлением от адмирала Блоха. Как в свое время Нимиц хотел убрать Блоха из Перл-Харбора, так теперь и Кинг мечтал избавиться от контр-адмирала Джона X. Тауэрса в Вашингтоне. Кинг предлагал послать Тауэрса в Перл-Харбор. Нимиц застонал про себя от мысли, что рядом постоянно будет находиться его старый недруг и старая вражда снова может причинить неприятности. Тауэрс все еще был руководителем Бюро авиации и все еще продолжал бороться с Бюро персонала ВМС, постоянно пытаясь протолкнуть летчиков на руководящие посты. Кинг не имел никакого контроля над Тауэрсом, пока тот был руководителем бюро, но он мог предложить Тауэрсу заманчивый пост в другом месте, а затем поставить одного из своих людей на пост руководителя Бюро. Так, Кинг предложил Тауэрсу пост командующего ВВС Тихоокеанского флота, что давало ему полномочия командовать всеми авианосцами. Должность была весьма перспективной, так как на американских верфях на тот момент строился огромный флот авианосцев, предназначавшийся для будущих действий в Тихом океане. Тауэрс должен был получить повышение до вице-адмирала. Контр-адмирал Обри Фитч, тогдашний командующий ВВС Тихого океана, сменил бы контр-адмирала Маккейна на посту Командующего ВВС Южно-Тихоокеанского района, а Маккейн, человек Кинга, перейдет в Вашингтон как новый руководитель Бюро авиации. Все участники этой веселой перетасовки получат кое-что, а Кинг будет освобожден от занозы в боку.

Адмирал Хэлси должен был возвратиться в Перл-Харбор с Нимицем, а затем двинуться на юг, чтобы вновь занять прежнюю должность командира соединения «Энтерпрайза». Он таким образом сменял Флетчера на посту старшего тактического офицера и получал право командовать всеми американскими силами в любых будущих сражениях авианосцев на Юге Тихого океана. Он служил бы административно под началом вице-адмирала Тауэрса, а стратегически – под началом вице-адмирала Гормли. Так как Хэлси сам был вице-адмиралом, ситуация была довольно курьезная, но ни у кого не хватало духу предложить Биллу Хэлси убрать одну звезду с погон.

На совещании обсуждались так же взаимоотношения командования на Алеутских островах. Было ясно, что имеются серьезные разногласия между адмиралом Теобальдом и генералами Саймоном Боливаром Бакнером из командования силами обороны Аляски, и Уильямом О. Батлером из армейских ВВС. Последний в ряде споров пытался выяснить, распространялись ли полномочия Теобальда на гарнизоны островов Прибылова, к северу от Алеутских островов и к западу от Аляски. Нимиц сделал заявление о том, что он и Кинг интерпретировали директиву Объединенного комитета начальников штабов как предоставление Теобальду таких полномочий. Нимиц и Кинг решили поддержать Теобальда, но они признавали, что, если взаимоотношения армии и флота на Алеутском театре военных действий не улучшатся, будет необходимо сменить кого-то из командования.

Кинг, Нимиц и их штабы проанализировали сражение при острове Саво. Они подвергли критике состояние разведки и боеготовность, странное для ночного времени построение сил, отсутствие старших офицеров на вахте во время начала неприятельской атаки. Их обсуждение переросло в разбор деятельности командования Южно-Тихоокеанского сектора в целом. Кинг начал задаваться вопросом о способности адмирала Гормли осуществлять командование. Каково состояние его здоровья, может ли он физически выдержать подобное напряжение? Нимиц сказал, что он проверит данные медосмотра Гормли и доведет информацию до сведения Кинга.

Третье заседание, 9 сентября, было посвящено деталям, наиболее важной из которых была возможность использования новозеландских войск. Все такие войска будут служить под началом Гормли как часть сил Южно-Тихоокеанской группы войск, так же, как австралийцы воевали под началом Макартура в составе Юго-Западный Тихоокеанской группы войск. Однако большинство солдат Новой Зеландии воевало в Египте под началом генерала Монтгомери. Было неясно, сколько новозеландцев можно было бы предоставить в распоряжение Гормли.

В беседе с Форрестолом Нимиц сказал, что, с одной стороны, он рад, что в его распоряжении имеются новые быстроходные линейные корабли Шорт Кэролайна»,

«Саут Дакота» и «Вашингтон», но с другой – он не представляет, как они могут заменить потерянные тяжелые крейсера в качестве эскорта авианосцев. Кроме того, у флота нет достаточного количества танкеров, чтобы удовлетворять потребности таких «нефтяных боровов» в топливе. Форрестол обещал сделать все, что в его силах, чтобы исправить ситуацию.

После совместного полета до Сан-Франциско у части офицеров штаба Тихоокеанского флота сложилось впечатление о Форрестоле, как о человеке необщительном, и они потеряли было интерес к этому мрачному отшельнику. Однако позже им пришлось признать, что он умеет держать слово и выполнять обещания. Прежде чем покинуть западное побережье, чтобы возвратиться к Вашингтону, замминистра использовал свои полномочия, чтобы раздобыть танкеры, в которых так нуждался Нимиц. Офицеры штаба поразились бы еще больше, если бы слышали, как Форрестол делал устное сообщение перед президентом и кабинетом. Он в самых решительных выражениях убеждал их, что все усилия должны быть направлены на поддержку сил в южной части Тихого океана. Министр обороны Генри Л. Стимсон, глубоко озабоченный проблемами предстоящего вторжения англо-американских сил в Северо-Западную Африку, сказал, улыбаясь: «Джим, у Вас тяжелый случай локалита, вы слишком привязаны к тем местам». Форрестол ответил с жаром: «Господин министр, если морских пехотинцев на Гуадалканале японцы сметут в море, вся страна среагирует так, что у вас случится локалит пониже спины».

После совещания адмирал Нимиц взял выходной, и дал офицерам штаба небольшой отпуск, а сам смог навестить миссис Нимиц. 11 сентября Нимиц, штаб и адмирал Хэлси вернулись в Перл-Харбор, где в доке стоял «Энтерпрайза, долго бывший флагманским кораблем Хэлси. 12-го числа Нимиц пригласил Хэлси на борт авианосца.

Встреча была обставлена превосходно. Все стояли наготове на полетной палубе, когда адмиралы прибыли на корабль. Хэлси вспоминал: «Честер подошел к микрофону, вывел меня вперед, и сказал: «Ребята, у меня для вас сюрприз. Билл Хэлси вернулся!» Они приветствовали меня, и мои глаза наполнились слезами».

Затем адмирал Нимиц снова обратился к экипажу: «Я знаю, что вам обещали отдых, и видит бог, что вы его заслужили, но вы также знаете, что мы в последнее время понесли серьезные потери в кораблях и людях. Мне ничего не остается, кроме как снова послать вас в бой».

«Конечно же, – рассказывал офицер, бывший там, – флот – военная организация, и поэтому стояла мертвая тишина, но я знаю, что если бы ситуация позволяла, то раздались бы аплодисменты».

Тем днем, на вечеринке в баре «У Уолтера Диллингемса» в Гонолулу Нимиц обрадовал Хэлси, приведя туда молодого Билла Хэлси, лейтенанта резерва корпуса снабжения, который, втайне от отца, недавно прибыл в Перл-Харбор.

Газеты от 15 сентября обсуждали историю кадровых перестановок и новых назначений Тауэрса и Маккейна. Адмирал Нимиц помнил, что миссис Нимиц знает о его негативном отношении к методам Тауэрса, и поспешил написать ей: «Так или иначе, мне нужен новый советник по авиации. Неважно. Мы прекрасно уживемся». По его уверенности в своей способности поладить с новыми людьми можно судить о том, насколько выросла его уверенность в себе по сравнению с его первыми днями в Перл-Харбор, когда он не знал, что делать с чрезмерно щедрым на советы Блохом.

Тем временем японцы на Гуадалканале восстановили свои силы. На Гендерсон-филд базировалось значительное число самолетов, и вражеские корабли не решались приближаться к острову в дневное время, но ночью транспорты с десантом шли проливом Слот (Щель) – проходом между центральными островами архипелага – с таким профессионализмом, что злые сами на себя морские пехотинцы назвали их «Токийским экспрессом». В середине сентября японцы организовали массированное наступление на аэродром Гендерсон-филд. Это столкновение, известное как Битва у Блуди-Ридж (Кровавого Хребта), дорого обошлось нападавшим, в то время как потери морской пехоты были сравнительно невелики. Очевидно, японцы все еще недооценивали численность американских сил на Гуадалканале. Японский десант на остров насчитывал не более 6000 человек, в то время как американских морских пехотинцев было около 11 ООО, и еще 5000 на островках к северу.

За тысячу миль к западу, на Новой Гвинее, японские войска, хлынувшие через перевал горной цепи Оуэн-Стэнли вниз по южному склону, отбросили бесстрашных австралийцев Макартура назад и подошли к Порт-Морсби почти вплотную. Потом, когда падение базы казалось неизбежным, японцы совершили необъяснимое – опять отступили за горы. Одно из возможных объяснений случившегося заключалось в том, что, наконец правильно оценив силы американцев, они перешли к обороне на Новой Гвинее, чтобы сконцентрировать свои силы для возвращения Гуадалканала. Когда с новой силой началась операция по укреплению «линии Токио-Экспресс», создалось впечатление, что эта версия подтверждается.

Во время переброски 7-го полка морской пехоты с Эспириту-Санто на Гуадалканал вражеские подводные лодки прорвались через корабли охранения и за пятнадцать минут торпедировали авианосец «Уосп», линкор «Норт Кэролайн» и эсминец «О’Брайен». «Уосп» горел как факел, и его пришлось затопить. «О’Брайен» развалился и затонул. «Норт Кэролайн», с 32-футовой пробоиной ниже ватерлинии, отправилась в ремонтные доки Перл-Харбора. После гибели «Уоспа» «Хорнет» остался единственным действующим американским авианосцем в Тихом океане. 20 сентября в Перл-Харбор с целью расследования прибыл генерал Хэп Арнольд, командующий армейских ВВС и член Объединенного комитета начальников штабов. Он был встречен генералом Эммонсом, который только что возвратился с Юга. Генерал был заражен пессимизмом, охватившим Южно-Тихоокеанский и Юго-Западный Тихоокеанский штаб. Ни Гормли, ни Макартур не верили, что Гуадалканал удастся удержать, и они убедили в этом и Эммонса.

Однако Нимиц сохранял уверенность в том, что удержать Гуадалканал все-таки можно. Нимиц указал, что японцы уже направили все имеющиеся в их распоряжении силы на Гуадалканал и несут потери в людях, кораблях, судах и, прежде всего в авиации намного быстрее, чем они могли их восполнять. Силы же союзников, реальные и потенциальные, только начинали подтягиваться в этот район. Если морская пехота протянет еще немного, ход битвы обязательно удастся переломить.