Текст книги "Знаю тебя (ЛП)"

Автор книги: Элли Эверхарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

17

Мы объелись. Все трое.

Мы с Гарретом предлагаем Чарльзу помочь с уборкой, но тот отказывается. Впрочем, посуду на кухню мы все-таки уносим сами.

– Может, пойдем погуляем? – спрашиваю я у Гаррета. – Я засну, если сяду.

Он соглашается, и мы, захватив свои пальто, выходим наружу.

– Зимой здесь не на что посмотреть. – Гаррет указывает в сторону бассейна. – Но летом у бассейна растут цветы.

– А куда ведет эта дорожка? – Я указываю на гравийную дорожку рядом с тем местом, где остановилась.

– К лесу, а там переходит в лесную тропу.

– Пошли по ней?

– Сейчас холодно. Не замерзнешь?

Я шутливо толкаю его.

– Конечно нет.

Он ведет меня к лесу. У его родителей во владении, должно быть, несколько акров земли, потому что дорожка кажется бесконечной.

В какой-то момент Гаррет останавливается.

– Темнеет. Нам лучше вернуться.

– Боишься остаться в лесу со мной наедине?

Я обнимаю его и с улыбкой заглядываю ему в лицо.

– Еще как. Вдруг опять набросишься на меня, как вчера. – Гаррет целует меня. – И как утром.

Еще один поцелуй.

– Прости. Я больше не буду. – Я стараюсь сдержать смех.

– Я пошутил. Ты же не думаешь, что…

Я прерываю его поцелуем. Мне нравится чувствовать на губах его теплые губы, когда вокруг царит холод.

Гаррет чуть отстраняется и показывает вверх.

– Джейд, смотри.

С неба падают крошечные снежинки, которые тают, как только достигают земли. Я смотрю на деревья и вижу еще больше кружащихся в воздухе снежинок. Снег кажется белее на фоне темного леса. Это прекрасно. Я замечаю, как здесь тихо. И понимаю, какой безумно счастливой ощущаю себя, находясь тут в объятиях Гаррета. Все идеально. Совершенно.

Все хорошее однажды заканчивается, Джейд.

Я резко оборачиваюсь. Такое ощущение, что моя мать сейчас здесь и стоит рядом со мной. Я не вспоминала ее слова пару недель, но вот она снова отнимает у меня волшебный момент.

– Случится что-то плохое, – шепчу я себе под нос, но Гаррет слышит меня.

– Джейд, почему ты так говоришь? Ничего не случится.

«Все хорошее однажды заканчивается», – снова слышу я ее голос. Она словно не хочет, чтобы я была счастлива.

– Что-то не так? – Он приподнимает мой подбородок. – Ты же любишь снег.

Я возвращаюсь в реальность.

– Сегодня все было именно так, как я хотела, и даже больше. Все было замечательно. И ты был замечателен.

– Так в чем проблема?

– Однажды это закончится. Когда происходят хорошие вещи, потом случается что-то в десять раз хуже.

Он притягивает меня в свои объятия.

– Ничего плохого не случится. Так что перестань думать и просто будь счастлива.

Я хочу, чтобы это было правдой, но знаю, что это не так. Опыт диктует мне не надеяться на хорошее, ведь за ним, как и говорила мне мать, всегда приходит плохое. Вот почему я стараюсь не позволять себе быть слишком счастливой. Чтобы последующие плохие события не казались еще ужасней, чем есть.

Но с Гарретом я уже опоздала. Позволила себе окунуться с головой в наше с ним счастье. И теперь я боюсь того, что может случиться. Вдруг отец Гаррета просто манипулирует нами? Внушает, будто мы можем быть вместе, чтобы потом снова нас разлучить.

Проклятье! Как я дошла до такого? Как оказалась по уши влюблена в парня, быть с которым мне просто нельзя? Надо быть осмотрительнее. И понимать, что рано или поздно его отец или еще кто-нибудь обязательно отнимут его у меня.

Мы возвращаемся, окруженные кружащимися снежинками. Всю дорогу назад я молчу.

– Спасибо, что позволил мне приехать на День благодарения, Гаррет.

– Не благодари меня. Ведь я практически вынудил тебя приехать. И мне очень понравилось, как мы с тобой провели этот день. – Он сжимает мою руку. – Мы обязательно повторим это в следующем году. И еще через год. Сделаем это еще одной нашей традицией.

Вырвав у него свою руку, я спешу к дому. Глаза слезятся, в горле комок. Я хочу, чтобы у нас появилась эта традиция – больше всего на свете. И его я тоже хочу. И чувства, которые я испытываю рядом с ним, тоже безумно мне дороги. Но я знаю, мне нельзя все это иметь. Мое счастье обязательно что-то разрушит. Хорошее всегда заканчивается.

По моим щекам начинают течь слезы. Стараясь скрыть их от Гаррета, я ускоряю шаг.

– Куда ты спешишь? – Он догоняет меня и замечает мои безмолвные слезы. – Джейд, что случилось? Почему ты плачешь?

– Я не плачу. – Я вытираю лицо и бегу к дому. – Мне лучше вернуться назад в общежитие. Нужно кое-что прочитать до начала занятий. Можешь меня отвезти?

– Никуда я тебя не повезу. Ты здесь до воскресенья. – Он ловит меня за пальто, вынуждая остановиться. – Что с тобой происходит? Мы так чудесно гуляли, а сейчас ты хочешь вернуться в общежитие?

Я пытаюсь отвернуться, но он не отпускает меня.

– Поговори со мной, Джейд. Что с тобой? – Гаррет колеблется. – Ты снова слышишь ее?

– Да. – Мало-помалу я успокаиваюсь. – Она сказала, что все хорошее однажды заканчивается. Несколько раз. И она права, Гаррет. Мы вместе не навсегда. Скоро все кончится.

– Только если ты так захочешь сама.

– Захочу не я, а кто-то другой. Твой отец. Или Кэтрин. Может, Блейк. Кто-то отнимет у меня все. Они отнимут тебя.

– Не отнимут. Мы ведь уже это проходили. Я справлюсь и с Кэтрин, и со своим отцом. – Он вытирает мне слезы. – Я никуда не денусь. Тебе не отделаться от меня.

Его решительный тон почему-то заставляет меня улыбнуться.

– И сколько это продлится?

– Столько, сколько захочешь. – Гаррет улыбается в ответ. – Если кому и надо беспокоиться по поводу того, что все хорошее кончается, то это мне.

В глубине души я знаю: мы вместе не навсегда. Да и как такое возможно? Нам только по девятнадцать. Но наши отношения едва начались, и я не хочу их обрывать. Так почему я думаю, что это все равно случится?

– Идем, – говорит он. – Становится совсем холодно.

Но я продолжаю стоять и смотреть на него с ощущением, словно я уже его потеряла. Что со мной не так? Он не исчез. Вот он, стоит прямо передо мной и протягивает мне руку. Он все еще мой парень. И мой друг. Лучший друг из всех, что у меня когда-либо были. Вспомнив, как его отец пытался разрушить и нашу дружбу, я чувствую укол паники.

– Пообещай, что если мы расстанемся, то ты все равно будешь со мной разговаривать. Что останешься моим другом.

– Джейд, мы не расстанемся.

– Просто пообещай.

– Хорошо. Обещаю. Но мы не расстанемся.

Он берет меня за руку, и мы возвращаемся в дом.

– Готова к ужину? – спрашивает Гаррет, вешая наши пальто на заднюю дверь.

– К ужину? Я еще не переварила обед.

Я стягиваю промокшие ботинки, зная, что Кэтрин за следы на полу могла бы убить.

– Ты должна поесть. Время перекуса. А перекусывать индейкой это круто. Я сделаю тебе свой любимый сэндвич с индейкой.

Мы заходим на кухню. У Чарльза, должно быть возникла та же идея, потому что на кухонном столе уже выстроились контейнеры с едой.

– Для тебя все готово, – обращается Чарльз к Гаррету, словно этого и ожидал.

– Спасибо.

Гаррет берет две тарелки, ингредиенты – белый хлеб, масло, индейку, овощи от гарнира и соус – и приступает к работе.

– Это мама меня научила. Отец никогда их не любил, но в День благодарения мы с мамой запасали на ночь как минимум по два таких бутерброда.

Гаррет не говорил о своей маме до той ночи, когда рассказал мне о катастрофе. С тех пор он стал вспоминать ее чаще. И я вижу, сколько радости приносят ему разговоры о ней. Неужели это отец запретил ему говорить о ней? Не поэтому ли он избегал этой темы последние девять лет? Или, может, ему просто не с кем было поделиться?

Каждый раз, когда Гаррет вспоминает о матери, я размышляю о том, какой была его жизнь. Совсем другой, нежели теперь. Он жил в нормальном доме, в нормальном районе. И судя по всему, в те времена отец Гаррета тоже был совершенно другим человеком. Когда он появился в день взлома, я словно мельком увидела того человека. Словно он все еще где-то внутри, но новое «я» мистера Кенсингтона подавляет его.

Задумавшись, я не замечаю, что Гаррет уже сделал сэндвич и поставил передо мной тарелку.

– Попробуй. Чего ты ждешь? – Его заботливость так умилительна.

Я беру сэндвич.

– Здесь все вперемешку. Кто же так делает?

Он бросает на меня странный взгляд.

– Я. Ты же сама только что видела. В этом вся фишка. Кладешь много всего, и вкусы смешиваются.

Я оглядываюсь на Чарльза – его, похоже, одновременно и забавляет, и отвращает кулинарное произведение Гаррета.

Я пробую кусочек. Сэндвич оказывается вкуснее, чем выглядит.

– Ну? Как тебе?

Гаррет усаживается на табуретку рядом с кухонным островком и, явно довольный собой, складывает руки на груди.

– Ничего, – говорю я, зная, что его натура не удовлетворится такой скупой похвалой.

– Ничего? – Гаррет забирает у меня сэндвич и надкусывает его. Потом закрывает глаза. – Он офигенный.

Открыв глаза, он возвращает мне сэндвич.

– Брось, Джейд. Серьезно? Ничего? Только так ты можешь описать мой кулинарный шедевр?

Чарльз закатывает глаза, а я смеюсь.

– Хорошо. Он потрясающий. Бесподобный. Самый вкусный сэндвич за всю мою жизнь.

Он спрыгивает со стула и чмокает меня в щеку.

– Так-то лучше. Садись. Я принесу тебе попить.

Рассевшись втроем вокруг островка, мы набиваем животы сэндвичами и домашними картофельными чипсами. Чарльз включает маленький телевизор в углу и находит канал с каким-то футбольным матчем. Вскоре они с Гарретом вовсю вопят на телевизор, выговаривая судье, будто он может их услышать. Такое чувство, словно я вернулась домой к Райану и Фрэнку.

Позже Гаррет приносит карты, и мы занимаем места за маленьким столом на кухне. Чарльз и Гаррет обучают меня игре в покер, и мы играем до самой полуночи.

И я в очередной раз понимаю, что все идет чересчур хорошо, а значит рано или поздно закончится. Когда мы поднимемся наверх, я останавливаюсь у своей спальни.

– Ты куда? – спрашивает Гаррет.

– Спать. – Я быстро целую его в щеку. – До завтра.

Он в недоумении, и его можно понять. Мы провели невероятный день, а сейчас я отталкиваю его. Я настоящая стерва. Головная боль. Он заслуживает подругу получше.

– Серьезно? Ты не хочешь остаться со мной?

– Думаю, сегодня мне не стоит спать у тебя.

На его лице появляется озорная улыбка.

– А кто говорит о сне?

Я шутливо бью его по руке.

– Ложись спать, Гаррет.

– Хорошо, но надеюсь, что позже ты заглянешь проведать меня.

Он по-прежнему улыбается.

– Я не хочу тебя разбудить.

– На случай, если ты не поняла намека, я очень прошу разбудить меня.

– Я все поняла, – говорю я, смеясь. – Спокойной ночи.

Он целует меня.

– Я люблю тебя, Джейд.

Гаррет ждет в ответ тех же слов, но я не могу их сказать. Мне нельзя с ним сближаться. Я разрешила себе слишком глубоко погрузиться в отношения с ним, и сейчас мне нужно уйти, хотя мое сердце кричит, чтобы я осталась.

Я закрываю дверь, оставив его за порогом растерянного и огорченного моим молчанием. Потом набираю ванну и лежу в теплой воде, стараясь не думать о Гаррете. Но могу думать только о нем. Почему я позволила себе привязаться к нему, зная, что это не навсегда?

Полежав в ванне, я выхожу и переодеваюсь в футболку для сна. Гаррет, должно быть, прибавил отопление, когда я пожаловалась на холод, потому что сейчас здесь гораздо теплее. Я забираюсь в кровать. Без Гаррета рядом она кажется большой и пустой. Но мне тепло, и я устала, так что в конце концов все равно засыпаю.

– Джейд. – Я ощущаю на своей талии руку.

– Гаррет? Что ты здесь делаешь? Я не в настроении...

– Я пришел, чтобы просто поговорить.

Парень ложится в кровать к полуголой девушке, с которой у него наконец-то был секс, – и хочет просто поговорить? Ну конечно.

– Мы можем поговорить и утром. Иди спать.

– Я не засну, пока не выясню, что с тобой происходит. – Он садится и переворачивает меня на спину. Я вижу его лицо, освещенное падающим из окна лучиком лунного света. – Ты бросаешь меня?

– Что? Нет. Конечно, нет.

Я притворяюсь удивленной вопросом, но он знает меня чересчур хорошо.

– Почему ты хочешь порвать со мной? У нас только-только все началось. И это прекрасно. Правда прекрасно.

Я молчу. Я вижу, он отчаянно ищет способ достучаться до меня через стену, которую я сама же между нами и возвела.

– Ты меня любишь?

– Да, – чуть слышно говорю я.

– Тогда зачем ты отталкиваешь меня?

Я хочу было отвернуться, но он опускает свою ногу на мою и удерживает меня на месте.

– Зачем ты это делаешь, Джейд?

– Я уже говорила. Все когда-нибудь кончится. – Мой голос звучит слишком резко. Но злюсь я не на него, а на себя.

– Ты что, экстрасенс? – Его тон смягчается. Он убирает волосы с моего лица, целует в лоб. – Видишь будущее?

Он прав. Мои слова звучат глупо. Я понятия не имею, что будет в будущем. Но я знаю прошлое. И для меня там ничего хорошего не было.

– Гаррет, у меня в жизни мало что есть. И я не об одежде или вещах, а о том, что в моей жизни не так уж и много людей. У меня есть Фрэнк и Райан. И все. И я даже не знаю, как долго они смогут быть рядом, ведь я теперь взрослая и живу сама по себе. Когда я повстречала тебя, в моем списке близких людей стало на одного человека больше. Но в конце концов ты тоже уйдешь. Еще с самого начала нас пытается разлучить каждый второй. И нам по девятнадцать. Ничто не вечно в девятнадцать лет.

Я лежу и жду, что он ответит.

– Ты закончила? – Его тон неожиданно резок, словно он сердится на меня. – Ты закончила жалеть себя, Джейд? А то я ничего нового не услышал. Я не позволю этому дерьму разрушить то, что есть между нами.

Моя защитная стена сразу становится выше.

– Я не жалею себя. Просто знаю, что...

Его палец касается моих губ.

– Сейчас моя очередь говорить. Ты перестанешь использовать свое прошлое как оправдание для всякого бреда. Что случилось – паршиво, и я сожалею, что твое прошлое было таким. Но все закончилось, а ты продолжаешь настаивать, что не можешь быть счастлива. Как будто не хочешь такой быть. Или боишься. Видимо, из-за той фигни, которую внушала тебе твоя мать. Или ты думаешь, что не заслуживаешь счастья. Я не знаю, что творится у тебя голове, но ты должна прекратить это, Джейд. Ты умная, красивая и у тебя миллион замечательных черт. Ты заслуживаешь счастья, поверь.

– Но, Гаррет, так не будет всегда. Просто, когда все хорошо, начинают происходить плохие вещи. И я не могу позволить этому случиться с нами.

– И потому ты хочешь порвать со мной до того, как произойдет что-то плохое? Черт побери, ты разве не понимаешь, что сама воплощаешь свои страхи в жизнь?

Если задуматься, в его словах есть резон. Вроде как я сама создаю результат, которого пытаюсь избежать. Проклятье! Я просто дура.

– Джейд, плохие вещи случаются постоянно. У всех. Ты смотришь вокруг и думаешь, что люди счастливы, но как минимум половина из них просто скрывает все то дерьмо, что происходит в их жизни. Например, я. Моя жизнь выглядит идеально, да? Взгляни на мой дом. На мою машину. На все мои дорогие вещи. Но я не был счастлив, пока не встретил тебя. До этого я ненавидел свою жизнь. Вот почему я все время пил. Просто чтобы притупить ощущения, справиться с тем, через что я проходил каждый день.

Я не отвечаю. Он еще никогда не рассказывал столько о своей жизни. Он говорил о маме, но не о том, что было после нее. Я молчу, и он продолжает.

– Смотри. Вот у меня была прекрасная жизнь. Ты видела, где я жил. Знаю, я говорил, что у меня никогда не было настоящих друзей, но приятели все-таки были. И у меня была моя мама. Все было идеально. А затем случилось нечто ужасное. Но в итоге я двинулся дальше. Жизнь стала налаживаться. Мы с отцом какое-то время хорошо ладили. Но потом он встретил Кэтрин, и все снова испортилось. Это жизнь. И дерьмо происходит все время. Его нельзя избежать. Если должно случиться что-то плохое, то оно случится, и все.

– Я не могу справиться с этим, Гаррет. Все плохое, что происходит со мной, мне неподвластно. Я не могу сначала сблизиться с тобой, а потом потерять.

Он лежит на спине и глядит в потолок.

– Тогда ты слабая, Джейд. И трусиха.

Я сажусь.

– Я не слабая! И не трусиха! Я просто защищаю себя.

– От чего? От жизни? Ну, тогда мне стоит снова начать напиваться каждую ночь, чтобы защититься от переживаний из-за моей семьи. От мыслей о своей умершей матери. И о том, что ты бросаешь меня. Отлично, спасибо за совет. Может, мне прямо сейчас спуститься в отцовский бар и напиться, как ты считаешь?

Он отворачивается.

Возможно, он прав. Возможно, я и правда трусиха. Возможно, я боюсь жизни и всех тех ужасных вещей, которые иногда творятся вокруг. Возможно, я боюсь быть счастливой. Но почему? Как я пришла к этому? Я не хочу быть такой. Правда. Я хочу быть счастливой.

– Гаррет? – Я легонько подталкиваю его локтем в спину.

Он вздыхает.

– Что? Прогоняешь меня?

Я тяну его за плечо.

– Нет. Не уходи. – Он снова переворачивается на спину. – Хоть я и знаю, что мы вместе не навсегда, но я хочу быть с тобой. Будь что будет.

– Джейд, ты можешь получить свое навсегда. Я уже говорил тебе. Я никуда не денусь.

Часть меня по-прежнему не верит ему. Но она проигрывает сражение. Потому что я хочу быть счастливой. Я не привыкла к счастью, но чем больше привязываюсь к Гаррету, тем сильнее хочу быть с ним, даже если это и значит, что потом непременно случится что-то плохое.

– Я люблю тебя, Гаррет. – Я заползаю под его руку и прижимаюсь к нему.

Он целует меня в макушку.

– Я тоже тебя люблю.

И тут меня осеняет внезапная мысль.

Если бы плохого не существовало, то хорошее не казалось бы настолько прекрасным.

18

Мы просыпаемся в десять утра и спускаемся завтракать. Чарльза на кухне нет, но он оставил поднос с домашними пончиками, свежие фрукты и записку с просьбой не стесняться и звать его, если мы захотим яичницу или что-то еще.

Потом мы идем в кинозал и смотрим фильм. Гаррет настаивает на парочке своих знаменитых сэндвичей с индейкой на ланч, и, конечно, я принимаю его предложение. Они и вправду вкусные. После ланча мы смотрим еще пару фильмов, но на втором я засыпаю.

Когда я просыпаюсь, Гаррет как раз выключает его. Он выглядит так чертовски сексуально. От его задницы, обтянутой джинсами, невозможно отвести глаз.

– Ты пропустила весь фильм, Джейд. Чем хочешь заняться теперь? – Он оборачивается, и мой взгляд перемещается вверх – на белую футболку, облегающую его широкие плечи и мускулистые руки. – Хочешь поплавать? Или сыграть в баскетбол? После целого дня безделья нам стоит устроить себе какую-нибудь физическую нагрузку.

Я встаю и потягиваюсь, затем подхожу к нему и целую.

– Есть у меня на примете кое-какая физическая нагрузка.

Он улыбается.

– Прямо сейчас? В обед?

– Почему нет? Разве это можно делать исключительно ночью?

– В любое время, когда пожелаешь. – Гаррет бросает на полку диск с фильмом, ловит меня за руку и тащит по коридору к лестнице.

– Гаррет, подожди – Его торопливость смешит меня, и я хохочу так сильно, что спотыкаюсь. – Иди вперед. Встретимся у тебя.

– Ну уж нет, вдруг передумаешь. Почему так медленно? Ты же бегунья. Давай наперегонки?

Он срывается с места, и во мне загорается дух соперничества. Я бегу вверх по лестнице, несусь мимо него в комнату и заваливаюсь на кровать. Он влетает следом и тоже падает – приземлившись прямиком на меня.

– Ты снова меня уделала, – тяжело дыша, говорит он.

– Это был просто трюк, чтобы скорее меня сюда затащить.

– Да, в трюках я мастер. – Наши глаза встречаются, и на его лице вспыхивает озорная улыбка.

Один его взгляд – и я вся горю. Гаррет стягивает футболку, и я немного приподнимаюсь, помогая ему проделать то же самое и с моей.

Мы так страстно целуемся, что нам не хватает воздуха. Он дотягивается до застежки и расстегивает мой лифчик так быстро, как не получается даже у меня самой, затем снимает его и бросает на пол.

Его губы переходят на мою грудь, а рука скользит вниз по моему животу и расстегивает на мне джинсы.

Вскоре мы оба оказываемся обнаженными, но на этот раз в комнате светло, и Гаррет может видеть меня. Он садится, чтобы взглянуть на меня. Внезапно я ощущаю неловкость и тяну его к себе, но он сопротивляется.

– Ты такая сексуальная, Джейд. Такая чертовски красивая.

Мне в очередной раз хочется возразить, но я сдерживаюсь и не мешаю ему видеть то, чего не вижу сама. Когда наши тела соединяются, я закрываю глаза и ощущаю его дыхание на своей шее, пока он покрывает ее поцелуями.

Как и в прошлые два раза, секс жаркий и интенсивный, и я никак не могу им насытиться.

В следующий раз, когда он заставит меня сделать ему комплимент, я непременно отмечу его мастерство в спальне.

– Спасибо. Это было прикольно, – говорю я, будто мы закончили настольную игру.

– Спасибо за предложение, – отвечает Гаррет, подыгрывая мне.

– Эй, если, кроме меня, в этой постели девушек не было, то откуда у тебя в тумбочке презервативы?

Он ложится на спину и кладет руку за голову, а другой рукой обнимает меня.

– Выдаешь желаемое за действительное, Джейд. Парень всегда должен быть готов.

– И давно они там лежат? Может, у них вышел срок годности.

Он смеется.

– Они нормальные. Но если это тебя так волнует, я куплю новые.

– Можешь не покупать. Я на таблетках.

– Почему ты не сказала мне сразу?

– Я думала, ты знаешь.

– Если б я знал, то не пользовался бы презервативами.

– Но я думала, парням нравятся секс с презервативом. – Я стараюсь говорить серьезно.

– Очень смешно, Джейд. – Гаррет чуть крепче прижимает меня к себе.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

– Ты правда не приводил сюда других девушек?

– Так вот почему ты спрашивала про презервативы? Пытаешься выяснить, не соврал ли я насчет них?

Я совсем не умею юлить. Не стоило даже пытаться.

– Ладно, возможно. Просто подумала, что ты сказал это, чтобы я почувствовала себя особенной или типа того. Будто я единственная, хоть и знаю про твои любовные подвиги.

– Не в этой кровати. До тебя здесь не было никого.

Я ложусь на спину.

– Тогда я полагаю, что эти презервативы действительно очень старые.

– Они не старые! – говорит Гаррет с обидой в голосе, но потом смеется.

Он накрывает меня своим телом и начинает целовать в шею. Мне щекотно, я пытаюсь увернуться, но он не дает.

– Ладно, хватит, – наконец сдаюсь я, не в силах больше терпеть щекотку. Он останавливается, и я пытаюсь отдышаться. – Кажется, пахнет едой. Чувствуешь?

Он принюхивается.

– Наверное, Чарльз что-то готовит. Проверим?

Мы одеваемся и спускаемся вниз. Так и есть. Чарльз делает тако, домашние чипсы и свежую сальсу.

– Явились – не запылились, – говорит он. – Где вы были? Я заглянул в кинозал и в игровую комнату. Ходили гулять?

Я чувствую, что краснею, и, покосившись на Гаррета, жду, что он ответит.

– Ага. Мы просто гуляли. Джейд, у тебя щеки красные после холода. Тебе нужно выпить чего-нибудь горячего и согреться.

Я стараюсь не засмеяться.

– Все хорошо. Я скоро согреюсь.

Чарльз смотрит на нас так, словно догадывается об истинной причине нашего отсутствия, и я краснею еще больше.

– Ужин будет готов примерно через полчаса. Я никогда не готовил для твоих родителей тако, поэтому решил сделать это сегодня.

– Хорошо. Кэтрин не любит тако. А еще она не ест чипсы и сальсу.

– Чем же она питается? – спрашиваю я.

– Рыбой. Овощами, – отвечает Чарльз. – Всяким таким.

Я морщусь.

– Фу. Терпеть не могу ни то, ни другое.

Пока Чарльз готовит, мы с Гарретом сидим и болтаем с ним, а после ужина снова до самой ночи играем в покер. Сегодня я сразу иду в комнату Гаррета – у нас осталось только два дня мини-каникул, и я хочу провести их рядом с ним.

Проснувшись утром я слышу, что он принимает душ. Иду в туалет, затем направляюсь к постели, но на полпути останавливаюсь. Я возвращаюсь в ванную и разглядывая душевую кабину, покрытую изнутри каплями конденсата, а потом скидываю с себя одежду, спокойно открываю дверь и оказываюсь внутри.

Гаррет смывает шампунь с глаз.

– Привет. Какой приятный сюрприз.

– Решила сэкономить воду и помыться с тобой. У тебя есть какой-нибудь гель?

Я рассматриваю стоящие на встроенной полке флаконы.

– Вот. Держи. – Он протягивает мне бутылочку с розовой жидкостью. – Я даже не знаю, откуда она.

Я начинаю намыливаться. У геля цветочно-фруктовый запах.

– Наверное, оставила твоя бывшая.

Гаррет, проигнорировав мое замечание, забирает бутылочку и ставит ее обратно на полку. Его рука скользит по моему затылку, он наклоняется и касается своими влажными губами моих. Второй рукой он движется вниз по моему телу, намыливая меня, пробуждая чувства.

Его язык ласкает мой, нас окружает горячий пар, а вода каскадами струится по нашим телам. Вся эта влажность напоминает о нашем поцелуе в бассейне, и я еще сильней возбуждаюсь. Гаррет явно намеревается зайти дальше – неужели он хочет заняться сексом в душе? Не успеваю я представить, как это будет выглядеть, как он прижимает меня к кафельной стенке.

– Обними меня ногами, – приказывает он и подхватывает меня под ягодицы.

Я обнимаю его за шею и делаю, как он говорит. Судя по его уверенным действиям, он занимался этим и раньше. Наверное, даже не раз. Но как только он входит в меня, эта мысль испаряется.

Ощущения невероятны, я не хочу, чтобы они заканчивались, но мое тело стало таким чувствительным к его прикосновениям и движениям, что меня вряд ли хватит надолго. Спустя пару минут пульсирующие волны всепоглощающего наслаждения накрывают меня одна за другой, и Гаррет приходит к финалу сразу за мной.

Да, он определенно пробовал эту позицию раньше. Он слишком хорош.

Гаррет аккуратно опускает меня и выключает воду, потом открывает кабинку и, взяв два полотенца, протягивает одно мне.

– Это была отличная идея, Джейд. Я полностью за экономию воды.

– Не слишком ли часто мы занимаемся этим? – спрашиваю я, пока мы вытираемся.

– Слишком много секса? Такого не бывает.

Типичный мужской ответ. Можно было даже не спрашивать.

– Может, попробуем продержаться без него хотя бы день?

– Попробуй, но я буду тебя соблазнять. – Целуя меня, он раскрывает полотенце, которым я обернулась.

– Тогда план не сработает, – говорю я и опять заворачиваюсь.

– Именно. – Гаррет улыбается. – Кроме того, я думал, ты собираешься позволить себе быть счастливой.

– Так и есть.

– И разве это не делает тебя счастливой?

– Ну, кое-какой эффект есть, – соглашаюсь я, улыбаясь.

– Тогда мы будем заниматься сексом столько, сколько захотим. – Он закидывает мокрое полотенце на дверь кабинки и оказывается передо мной полностью голым.

– Давай примем еще один такой душ?

Я застываю, осознав, что произнесла это вслух. Черт, когда он стоит голый передо мной, я совершенно не могу сконцентрироваться!

Его брови приподнимаются.

– Снова? Прямо сейчас?

Я закатываю глаза.

– Нет, не сейчас. Позже.

– Мы обязательно примем еще один такой душ. Позже. Или сейчас.

На его лице появляется дерзкая улыбка, которая кажется мне более сексуальной, чем улыбка одетого Гаррета, и которая распаляет во мне желание принять его предложение – и повторить то, что мы только что сделали. Прямо сейчас. Ни минутой позже. Но я беру себя в руки и выхожу из душа.

– Так ты любишь воду, да? – говорит за спиной Гаррет. – Хорошо, что ты встречаешься с пловцом.

Мне так стыдно. Я должна была придержать язык. Но Гаррет наверняка догадывался об этом и раньше, особенно после наших встреч в бассейне.

Я останавливаюсь, однако не оборачиваюсь.

– То, что ты пловец, еще не значит, что ты хорош в других… занятиях, связанных с водой.

Он ловит меня за талию и, притянув к себе, склоняется к моему уху.

– Поверь, я очень опытен в воде. И это не ограничивается одним только плаванием. – Он ослабляет хватку, будто отпуская меня, но потом снова сжимает. – Я могу быть очень креативным, когда дело касается воды.

Уж не знаю, что именно он имеет в виду, но мне точно хочется это узнать.

Он отпускает меня и легонько шлепает по мягкому месту.

– Пошли завтракать. Заодно выясним, чем займемся сегодня.

***

– Мы обязаны покататься на санках, – предлагаю я, пока мы едим. – Вчера наверняка выпало много снега.

Он берет со стола графин и наливает мне апельсиновый сок.

– Джейд, на санках катаются только дети.

– Не дети, а все. Когда ты в последний раз катался на санках?

– Не помню. Лет в восемь или в девять.

– Гаррет, прошла целая вечность! Где твои санки?

– У нас их нет.

– Тогда пошли купим санки и найдем горку.

– Да ладно, Джейд. Давай займемся еще чем-нибудь.

– Ну пожалуйста. – Я склоняю голову набок и улыбаюсь.

– Клянусь, ты прямо как Лили. Знаешь, что я не могу тебе отказать. – Он вздыхает. – Что ж, похоже, мы идем кататься на санках.

На последних словах на кухне появляется Чарльз.

– Тебе стоит сводить ее в Брайнт-Парк. Там отличные горки.

– Ты знаешь, где это, Гаррет?

Он смеется.

– Конечно. Я здесь живу, не забыла?

– Пойду собираться. Продумай, что ты оденешь. На подъеме бывает жарко.

Выходя, я слышу, как он снова вздыхает.

Мы заезжаем в магазин и выбираем санки, а потом отправляемся в парк. Народ уже вовсю катается. Горка представляет собой большой холм, окруженный деревьями. Мы купили такие санки, чтобы можно было кататься вдвоем, но я съезжаю первой, чтобы опробовать их. Затем ко мне присоединяется Гаррет. Снег скользкий, и мы несемся по склону. После пары спусков я с уверенностью могу сказать, что Гаррету весело. Мы проводим там около двух часов. Он даже пару раз скидывает меня с санок, чтобы скатиться одному.

Потом мы возвращаемся домой – сменить мокрую одежду, – подкрепляемся и идем в кинозал. К нашему возвращению Чарльз подает ужин. Когда мы доедаем десерт, раздается звонок в дверь.

– Ты пропускал кого-нибудь через ворота? – спрашивает у Чарльза Гаррет. Тот качает головой.

Гаррет встает, чтобы открыть, а я машинально иду за ним следом. Гаррет приоткрывает дверь.

– Придурок, это я. – Мне не видно, кто там за дверью, но я узнаю раздражающий голос Блейка. Вроде не похоже, что он пьян, что в его случае странно, потому что уже вечер субботы. – Значит, ты все-таки здесь. Я думал, ты на Кайманах, но Декер сказал, что ты остаешься.

– Да. Я решил не ехать. Как ты открыл ворота?

– Тупица, я знаю пароль. Ты дал мне его в прошлом году, потому что все время забывал его, когда напивался. Видишь? Он у меня в телефоне.

– Нафига ты сохранил его в телефоне! Теперь придется сказать отцу, чтобы сменили пароль. Я даже не помню, как давал его тебе. В любом случае, я никуда не собираюсь, поэтому увидимся позже.

– Тогда давай затусим здесь. – Он толкает дверь и замечает позади Гаррета меня. – Огайо. Что ты здесь делаешь? Притворяешься богатой или что?

Гаррет сразу же напрягается.

– Блейк, ты такое хамло. Уходи уже, а?

– Ты отказался от поездки на Кайманы ради нее? – Блейк оглядывает меня с головы до пят и ухмыляется. – Ты наконец-то поимел ее, да? Давно пора.

Прежде чем Гаррет успевает заорать на него, появляется Декер. У него в руке телефон, словно он только отвечал на звонок.