Текст книги "Знаю тебя (ЛП)"

Автор книги: Элли Эверхарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Я слегка приподнимаюсь.

– Я хочу. Просто пока не готова. У меня не такой большой опыт, как у тебя. – Сокровенные мысли снова каким-то образом срываются с моего языка.

– Мне плевать на твою неопытность. Она мне даже нравится. Вдобавок, опыт здесь и не нужен. В сексе нет ничего сложного. А вот то, что произойдет после секса, может быть сложным.

– Да, – соглашаюсь я. Интересно, изменятся ли наши отношения после секса? – Гаррет, можно спросить тебя?

– Конечно. О чем?

– Ты правда переспал с десятью девушками, как сказал Блейк? Или их было больше?

Гаррет возводит глаза к потолку, после чего глядит на меня.

– Спрашивай что угодно, но только не это.

– Я хочу знать.

– Но какая разница, сколько их было?

Я ищу объяснение.

– Вдруг ты от них что-нибудь подцепил?

– Никаких венерических заболеваний у меня нет.

– И все-таки я хочу знать. Я же не скрываю, сколько партнеров было у меня.

– Да. Один. И на твоем фоне я выгляжу довольно-таки омерзительно.

– Значит, у тебя было десять. Или больше?

Он вздыхает.

– Никто из них не имел значения, Джейд. Понимаю, звучит, будто я настоящий засранец, но большую часть времени я даже не понимал, что творю. Еще в средней школе цеплял девчонок на вечеринках по пьяни. Это так глупо.

Я молчу. У меня нет слов. Случайный секс объясняет такое большое количество партнерш, и поняв, что он мог привыкнуть к такому положению вещей, я ощущаю неловкость.

Гаррет садится.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Потому и не хотел говорить тебе. – Его голос звучит слегка раздосадовано. – Давай больше не будем об этом? Все в прошлом. И сейчас не имеет абсолютно никакого значения.

– Имеет. Откуда мне знать, чем ты занимаешься, когда ходишь на все эти пятничные тусовки с Блейком? – Я сразу жалею о сказанном. Мне прекрасно известно, что он ничего такого не делал. Харпер тоже ходила туда и рассказывала, что Гаррет практически не общался там с девушками.

Гаррет вскакивает с кровати. Теперь он точно сердит.

– Как ты можешь так говорить? Господи, Джейд, после всего того, что мы пережили, не могу поверить, что ты обвиняешь меня в чем-то подобном.

– Я знаю, как девушки реагируют на тебя. Уверена, к тебе постоянно подкатывали. – Не знаю, почему я никак не уймусь.

– Да. И я уже говорил, что не заинтересован в них. Я не пил. Даже пиво. И все это из-за тебя, Джейд. Потому что я знал, как сильно разочарую тебя. – Он стоит, выглядя до боли прекрасным в белоснежной рубашке и брюках. – Я думал, ты доверяешь мне. Знаю, я солгал тебе в нашу первую встречу, но в остальном был абсолютно честен с тобой. Мне нечего скрывать. А ты по-прежнему не доверяешь мне.

По его тону я понимаю, что обидела его, причем сильно. Клянусь, со мной явно что-то не так. Зачем нести чушь, когда я заранее знаю, что это неправда?

Я встаю и останавливаюсь перед ним.

– Я доверяю тебе. Не знаю, зачем я столько всего наболтала. Мне просто не верится, что такой парень, как ты, может интересоваться такой, как я. И только мной. – Опять мой рот говорит без разрешения. Вперед, выплесни все мои сокровенные мысли.

Гнев Гаррета испаряется. Он приподнимает мой подбородок, и наши глаза встречаются.

– Я хочу быть только с тобой. Больше ни с кем. Что нужно сделать, чтобы ты наконец мне поверила?

Не зная, что на это ответить, я опускаю глаза. Я боюсь открыть рот, поскольку вполне вероятно опять облажаюсь, а не скажу то, что действительно имею в виду.

Он опускает руки на мою талию.

– Джейд. Посмотри на меня. – Я медленно поднимаю голову, и наши глаза вновь встречаются. – Я люблю тебя.

13

Внезапно у меня во рту становится сухо и появляется слабость в коленках. Раньше мне никто такого не говорил. Ни мама, ни Фрэнк, ни Райан.

Гаррет ждет моего ответа, но я настолько ошеломлена, что у меня нет слов.

– Джейд? Ты меня слышишь? Я сказал, что люблю тебя.

И вновь его слова обрушиваются на меня. Это сон? Вроде нет.

– Джейд, ты ничего не хочешь сказать? – обеспокоенно спрашивает он.

– Э… спасибо. – Знаю, это худший ответ в мире, но слова вырвались сами собой.

Он отстраняется и садится на кровать.

– Зря я признался. Еще слишком рано, да? Мне показалось, что сейчас самое время. Но, видимо, я ошибся. – Он упирается локтями в колени и смотрит в пол.

Оцепенение наконец-то проходит, и я понимаю, что дурацкого «спасибо» здесь недостаточно. Я сажусь рядом с ним и говорю:

– Твое признание очень обрадовало меня, просто оно было слегка неожиданным, вот и все. Мне такого никогда не говорили. – Гаррет продолжает молчать и смотреть в пол. – И я не только о парнях, а обо всех. Даже мама никогда не говорила, что любит меня. Не уверена, что вообще понимаю значение этих слов.

Он выпрямляется и поворачивается ко мне.

– Думаю, каждый понимает их по-своему.

– Но как тогда понять, что это любовь? – Я ощущаю себя маленькой девочкой, но я и в самом деле не понимаю. – Откуда ты знаешь, что это не просто влечение, а любовь?

– Потому что это другое. Я увлекался другими девушками, но никогда не чувствовал того, что чувствую сейчас. Никто другой не вызывает во мне таких эмоций. Рядом с тобой… ты пробуждаешь во мне те чувства, которые я не ощущал с тех пор, как умерла моя мама. Я снова становлюсь тем, кем был до ее смерти. – Он смотрит в пол. – Последние годы я только и делал, что тусовался на вечеринках и напивался. Меня не волновала школа. Мне вообще было на все наплевать. А потом я встретил тебя и захотел измениться.

Я слушаю, пораженная тем, какое сильное влияние на него оказала.

Он поднимает взгляд на меня, берет за руку и поглаживает ее большим пальцем.

– Я постоянно думаю о тебе. Хочу быть с тобой больше, чем с кем бы то ни было. Хочу оберегать тебя, делать счастливой и никогда не оставлять одну. – Гаррет делает паузу. – Вот что значат эти слова. Во всяком случае, для меня.

Мы сидим в тишине, и я размышляю над тем, что он сказал. Внезапно все обретает смысл, и я наконец-таки понимаю, что за эмоции испытываю уже некоторое время.

– Тогда… – Он смотрит на меня в ожидании. – Думаю, я тоже люблю тебя, Гаррет.

Его лицо расплывается в широкой улыбке. Даже глаза улыбаются. Он поднимается и прижимает меня к себе.

– Э… спасибо, – говорит он. В его тоне ни капли серьезности.

– Ты же знаешь, что это худший ответ в мире.

Гаррет заливается счастливым смехом.

– Ага, знаю.

Он целует меня, и теперь я могу почувствовать разницу между поцелуем до и после признания в любви. Теперь это не просто поцелуй с парнем. Это поцелуй с человеком, которого я люблю. Он многое значит.

Я расстегиваю его рубашку и провожу рукой по его груди. Гаррет снимает рубашку и кидает ее на пол, после чего я стягиваю с него брюки, оставляя его в одних черных боксерах.

Я больше не беспокоюсь, что ласки обязательно закончатся сексом, и потому расслабляюсь. Я освобождаю волосы от резинок с заколками, которые удерживали прическу, а Гаррет расстегивает молнию на моем платье и, попутно целуя меня, стягивает рукава. Я вышагиваю из платья, и мы, не отрываясь друг от друга, падаем на кровать.

Прервав поцелуй, он любуется мной, раскинувшейся на кровати в черном кружевном белье. Я немного волнуюсь, ведь мне еще никогда не доводилось представать перед ним практически полностью обнаженной.

– Ты так чертовски прекрасна, Джейд.

На сей раз я не возражаю. И, кажется, даже верю ему. Возможно, в его глазах я и правда прекрасна, и для меня это самое главное.

Его рука, скользя по моему животу, движется к краю трусиков, распаляя во мне желание и побуждая жажду большего. Я готова зайти дальше. Гораздо дальше. Конечно, в пределах разумного. Эта ночь не кажется мне той самой ночью. Те три слова – огромный шаг вперед. И мне нужно свыкнуться с ними, прежде чем мы перейдем к следующему важному шагу.

Остаток времени мы занимаемся всем, кроме секса, а потом засыпаем в объятьях друг друга.

***

Следующим утром, когда я просыпаюсь, Гаррет стоит у окна и проверяет мобильник.

– Новые сообщения? – интересуюсь я.

– Ты проснулась.

Он ложится ко мне.

– Звонил твой отец? – Не хочу говорить о нем, но мне важно знать, что он не ворвется сюда и не накричит на нас.

– Нет. И перестань беспокоиться об отце. Если он сюда явится, я с ним разберусь с ним. – Гаррет поворачивается на бок и заглядывает мне в глаза. На его лице все та же широкая улыбка, как и вчерашним вечером. – Я люблю тебя, Джейд.

В ответ я улыбаюсь.

– Знаю, ты вчера уже говорил.

Он целует меня.

– Я буду говорить это часто, так что привыкай.

Слова любви по-прежнему режут мне слух. Не думаю, что смогу быстро привыкнуть к ним.

– Мне нравится твоя футболка. Она такая мягкая. – Гаррет одолжил мне одну из своих футболок для сна. Все его футболки жутко дорогие, и это объясняет, почему у меня футболки такие колючие, а не мягкие, как у него.

– Если хочешь, можешь оставить ее себе.

– Да нет, тебе она больше подходит. Просто буду спать в ней, когда буду ночевать у тебя.

– Теперь ты будешь ночевать у меня чаще?

– Нет, хватит и раза в неделю. Ну, или двух. Хоть я люблю тебя, личное пространство мне по-прежнему необходимо. – Слова любви звучат в моих устах очень странно. Словно их говорю не я, а кто-то другой.

– Поверить не могу, что ты любишь меня, Джейд. Ты ж все время насмехаешься надо мной.

Я целую Гаррета в щеку.

– Похоже, именно так я и выражаю свою любовь.

– Тогда ты влюбилась в меня в первый момент нашей встречи.

Я строю рожицу.

– Ну уж нет. Ты был жутко приставучим в нашу первую встречу.

Гаррет отстраняется, будто я его оскорбила.

– Эй, я помог тебе с вещами, а потом позвал погулять. И отвез в магазин. Я не был приставучим.

– Не люблю, когда люди преследуют или донимают меня. А ты именно этим и занимался.

– Просто хотел познакомиться с тобой поближе. Я никогда не встречал никого, похожего на тебя, и хотел разобраться что да как.

– Так когда ты понял? – выпаливаю я и тут же жалею об этом.

– Понял что?

– Что… любишь меня. – Я отворачиваюсь. – Хотя ты не обязан рассказывать. Это не мое дело.

Гаррет подталкивает меня локтем.

– Ну, учитывая тот факт, что мы встречаемся, очень даже твое. – Он замолкает. – Когда я рассказал тебе о маме. Вот тогда я и понял, что люблю тебя.

Я снова поворачиваюсь к нему.

– Но почему? Я же не сделала ничего особенного.

– Я никогда и никому о ней не рассказывал. Только психологу. Я даже с отцом о ней не говорил. Но у меня получилось поделиться этим с тобой. И ты слушала. Действительно слушала, а не делала вид. А потом обняла меня, несмотря на то, что тогда тебе вообще не нравились объятья.

Мне вспоминается вечер, когда Гаррет рассказал о смерти своей матери. Я тогда остро – будто это случилось со мной – ощутила ту огромную боль, которая до сих пор живет в его сердце. И он каким-то волшебным образом это почувствовал.

– Джейд, а ты когда поняла?

– Не знаю. Если честно, до твоего признания я даже и не догадывалась об этом. У меня были чувства к тебе, но я не понимала, что они значат. Но если подумать, то, наверное, это случилось, когда я рассказала тебе о своей маме. О том, как мне слышится ее голос. Я дала себе слово, что никогда и никому этого не расскажу, но потом поделилась с тобой. И даже не переживала. Мне хотелось тебе рассказать. Что совсем не похоже на меня, Гаррет. Я ведь не привыкла рассказывать о себе.

Он улыбается.

– Да, я заметил.

Пару минут мы молчим, а потом Гаррет снова подталкивает меня локтем.

– На самом деле тот разговор о моей маме лишь одна из многих причин. Меня постепенно влюбляли в тебя все твои поступки со дня нашей встречи. Скажи, ты специально так делала?

– Ничего подобного, – утверждаю я.

– Ну конечно. – Он притворяется раздраженным.

– И что же такое я, по-твоему, делала?

– Давай поглядим. Обрадовалась тем дешевым огонькам, которые я развесил у тебя на потолке. И «Бару с закусками» – так благодарить за банальные конфеты и чипсы? А еще блинчикам у Эла. И снегу.

– Но мне и вправду все это нравится. Эти вещи делают меня счастливой.

– Ты умеешь радоваться мелочам – именно это и заставляет меня любить тебя еще больше. Большинству для счастья требуются дорогие машины и дизайнерская одежда. А тебе хватает блинчиков. И снега.

Я придвигаюсь поближе к нему, и наши тела соприкасаются.

– Ладно. Забудь о любви. Когда тебя впервые потянуло ко мне?

Гаррет хохочет.

– В первый же вечер.

Я в шоке смотрю на него.

– Шутишь? Я провела весь день в дороге и была вся грязная.

– Не-ет. Ты выглядела чертовски соблазнительно, Джейд. Обрезанные шорты демонстрировали твои загорелые и сексуальные ноги. А та белая облегающая майка подчеркивала твою грудь, которая, кстати, довольно большая для девушки твоего роста. А твои волосы были собраны в небрежный, но очаровательный хвостик. – Гаррет целует меня. – Даже воспоминания о тебе заводят меня.

– Нет, ты все-таки шутишь. Потому что я жутко смутилась, когда ты появился возле машины Райана. А когда он попросил тебя о помощи, мне захотелось его придушить. Потом я отругала его. И сказала, что произвела ужасное первое впечатление, поскольку выглядела отвратительно.

– Ну, значит, ошиблась. Ты произвела прекрасное впечатление. Я не мог выкинуть тебя из головы. И потому через час уже стоял под твоей дверью.

Я вспоминаю свой первый день в Мурхерсте. Тогда мне хотелось одного: сбежать обратно домой. К Фрэнку, к Райану, к привычным вещам. Сложно поверить, сколько всего изменилось с тех пор.

– Ну что, пойдем есть блинчики? – спрашиваю я, поднимаясь.

– Вот видишь, как ты радуешься блинчикам.

– О, прости, я не хотела.

– Нет, что ты, мне нравится. Я же только что это сказал.

– Я больше радуюсь не самим блинчикам, хотя просто обожаю их, а тому, что у нас есть эта своеобразная традиция. Будто каждое воскресенье – праздник. Наш общий маленький праздник.

Гаррет опирается о спинку кровати.

– В детстве у тебя не было праздников, да?

– Давай одевайся, и пойдем уже завтракать. Я умираю от голода. – Я отбрасываю одеяло и пытаюсь вылезти из кровати, но Гаррет преграждает мне путь и вынуждает сесть с собой рядом.

– Джейд, просто ответь. Праздновала ли ты что-нибудь? Хоть один раз?

– Конечно. Когда переехала к Фрэнку.

– А до этого, когда была маленькой?

– Не помню. – Я снова пытаюсь встать, но он продолжает удерживать меня. Я вздыхаю. – Мы ведь уже говорили об этом. И – нет. Мама никогда ничего не отмечала, ясно? Я давно привыкла.

– Выходит, ты никогда не праздновала Рождество? Вообще ни разу? – Я слышу в его голосе сожаление.

– Гаррет, заканчивай. Хватит жалеть меня. Можешь сочувствовать из-за алкоголички-матери или из-за того, что мы жили бедно, но не надо сокрушаться из-за того, что я пропустила какие-то там дурацкие праздники. Или дни рождения. Мне наплевать.

Он знает, я вру. Он же заметил, как я обрадовалась той вечеринке в честь Хэллоуина. И я тоже прекрасно знаю, что вру, но все равно продолжаю напускать на себя безразличие. Я так запуталась.

– Тебе стоит знать, что я люблю праздники, а особенно Рождество. Еда, украшения, музыка… Я все это обожаю.

– Хорошо, что меня не будет рядом, чтобы засвидетельствовать это.

– А вот и старая добрая Джейд, – говорит он и наконец-то выпускает меня из кровати. – Сколько времени тебе потребуется на сборы?

– Пожалуй, сегодня минут пятнадцать. Я немного устала из-за того, что ты не дал мне толком поспать.

Я снимаю футболку и бросаю ему.

– Ну да, во всем виноват именно я, – произносит Гаррет, разглядывая меня в черном кружевном лифчике и стрингах в тон. – А твой наряд тут совсем ни при чем.

Я смеюсь.

– Это просто нижнее белье.

– Это не просто нижнее белье. Это дамское нижнее белье.

– Называй, как угодно, но мы не спали полночи вовсе не из-за него.

– Может и так, но с него все началось.

Я надеваю платье. Гаррет помогает застегнуть молнию, а потом целует меня.

– Встретимся внизу. – И он, захватив полотенце, уходит в душ.

Я тороплюсь к себе, надеясь не встретить никого по пути. Учитывая мой наряд, несложно догадаться, что я ночевала не у себя. Хотя все на моем этаже считают, что я встречаюсь с Гарретом, и не осуждают меня, но все равно.

Когда я вставляю ключ в замочную скважину, он застревает. Я кручу его, поворачиваю всеми возможными способами, но он не двигается с места. Он что, просто решил перестать работать? Ведь раньше у меня не было с ним проблем.

У Жасмин – моего куратора – есть запасной ключ, но я не решаюсь заявиться к ней в воскресенье утром в вечернем платье и на каблуках. И потому возвращаюсь в комнату Гаррета.

Я стучу в дверь, но Гаррет не отвечает. Наверное, он все еще в душе. Я открываю дверь и захожу. Гаррет никогда не запирается, когда идет в душ. Полнейшее безумие, на мой взгляд, ведь у него столько дорогой аппаратуры. Я присаживаюсь на кровать.

Через пару минут он возвращается.

– Ух, так скучала по мне, что сразу вернулась? – А вот и его нахальная улыбочка. Сегодня в сопровождении всего лишь полотенца, обернутого вокруг талии.

Я пытаюсь сосредоточиться.

– У меня никак не получается открыть дверь. Не поможешь?

– Конечно. Что-то случилось с ключом?

– Вроде нет.

– Подожди. Только оденусь.

Он подходит к шкафу и бросает полотенце на пол.

– Гаррет! Хоть бы предупредил.

– Ты серьезно? После всего того, что мы вытворяли ночью, ты стесняешься моей голой задницы?

– Нет. Но не при дневном же свете смотреть на нее. – Врушка. Я обожаю любоваться его голой задницей. И другими голыми частями тела тоже.

– Жаль. Теперь это все принадлежит тебе, так что смотри и наслаждайся.

Я ничего не отвечаю, а просто делаю, как он сказал: смотрю и наслаждаюсь.

Когда он одевается, мы спускаемся вниз. Увы, но и у него не получается открыть мою дверь.

– Ключ точно твой? Может, ты перепутала?

– Вчера я им запирала дверь перед тем, как пойти на сбор средств, поэтому он все время был у меня.

Гаррет предпринимает еще попытку: поворачивает ключ в замке и одновременно дергает дверь. В итоге она поддается. Гаррет вручает мне ключ.

– Скажи Жасмин, что твой замок надо чинить. С ним что-то не так. Я за вещами, скоро вернусь. – И он исчезает на лестничной клетке.

Я открываю дверь.

– Гаррет! – кричу я так громко, не думая, что своим криком могу всех перебудить. Слышу, как он мчится вниз по лестнице.

– Что случи… – Увидев состояние моей комнаты, он замолкает. По ней будто пролетел ураган. Постельное белье и одеяло сброшены с кровати, матрас наполовину свис на пол. Все содержимое шкафа разбросано. Повсюду раскиданы учебники и тетради. Мой ноутбук на столе, но он открыт, словно кто-то в него залезал.

Единственное, что осталась нетронутым, – ящик письменного стола. Дрожащими руками я медленно открываю его. Внутри все в таком виде, в каком я оставила. Кроме одного-единственного предмета. Маминого письма.

14

– Оно пропало.

От потрясения я еле могу говорить.

– Что пропало? – спрашивает Гаррет. – Что они взяли?

– Письмо. Тот тип приходил за письмом. И забрал его. – Меня пробирает озноб.

– Который звонил тебе? Это был он?

– Наверняка. Кому еще могло понадобиться мамино письмо? Он был в моей комнате. Тот псих был в моей комнате.

Гаррет притягивает меня к себе.

– Все хорошо. Его больше здесь нет.

Заходит Келси, моя соседка, одетая только в домашний халат. При виде моей комнаты у нее округляются глаза.

– Что здесь произошло?

– Сюда кто-то вломился, – отвечает Гаррет. – Можешь позвать Жасмин?

– Конечно. – Келси уходит.

Я делаю глубокий вдох, но успокоиться не выходит. Меня всю трясет. Гаррет крепко обнимает меня и легонько поглаживает по спине.

– Все хорошо. Он забрал, что хотел. И больше сюда не вернется.

– Он был здесь, в моей комнате. Он трогал мои вещи.

Из коридора доносятся чьи-то шаги, потом в комнату влетает Жасмин, а за ней Келси.

– Джейд, кто это сделал? – спрашивает Жасмин.

Гаррет выпускает меня из объятий, и я поворачиваюсь к ней.

– Я не знаю.

Ложь, но, по сути, я правда не знаю, кто это сделал. Да, это был тип, который названивал мне, но я не имею ни малейшего представления о том, кто он такой.

– Где ты была вечером? – спрашивает у Жасмин Гаррет.

– Я вернулась в общежитие около одиннадцати. Думаю, кроме меня тут никого не было. По всей видимости, все отправились на вечеринки вне кампуса. Джейд, как ты думаешь, когда это произошло?

– Я ушла около половины седьмого, значит, после семи.

– Когда я вернулась, то ничего не слышала. Так что, возможно, сюда ворвались до одиннадцати. Что они взяли?

– Пока не знаю, мне нужно все проверить.

Жасмин достает телефон.

– Я позвоню в полицию. – Она выходит в коридор.

Келси стоит в дверном проеме и неловко переминается с ноги на ногу.

– Келси, тебе не обязательно ждать, – бросаю ей я. – Но спасибо за помощь.

– Надеюсь, виноватых найдут. – Она торопливо уходит к себе.

Девушки с моего этажа замечают беспорядок и вскоре набиваются ко мне в комнату, галдя и задавая вопросы. Харпер среди них нет – похоже, она еще у своего парня.

Сара – девушка, которая живет напротив меня – спрашивает:

– А вдруг это был маньяк? Или убийца? Думаешь, он вернется?

Я пропускаю ее вопрос – и вопросы всех остальных – мимо ушей. Просто тихо стою в объятиях Гаррета. Когда приезжает полиция, девчонки быстренько сваливают.

Полицейский задает кучу вопросов, но толку от них никакого. Я не могу рассказать о телефонных звонках, потому что тогда придется сказать о письме. И тогда звонивший может привести свои угрозы в действие.

– То есть, вы не знаете, кто мог это сделать? – спрашивает полицейский вот уже в тысячный раз. – Может, кто-то просто хотел разыграть вас?

– Разыграть? – встревает Гаррет. – По-вашему, это похоже на розыгрыш?

Полицейский проверяет свои заметки.

– Насколько я понял, ничего не украдено. Значит, кто-то просто устроил у вас беспорядок. Как по мне, это похоже розыгрыш.

Перед уходом он говорит:

– Мы собрали отпечатки пальцев. Если что-то выяснится, мы сообщим, но на вашем месте я бы слишком сильно не волновался.

Как только полицейские выходят из комнаты, я захлопываю дверь и снимаю платье. Натягиваю первые попавшиеся джинсы из кучи вещей на полу, а потом ищу носки.

– Судя по всему, завтрак отменяется, – произносит Гаррет.

– У меня пропал аппетит. Может, сходим куда-нибудь еще? Знаю, надо бы навести тут порядок, но я просто хочу на время уйти. Прямо сейчас я не могу здесь оставаться.

– Тогда идем. Будем кататься на машине до тех пор, пока тебе не надоест.

Гаррет открывает дверь, а за ней стоит его отец.

– С вами все хорошо? – Мистер Кенсингтон заходит, он очень серьезен.

– Да, все в порядке, – отвечает Гаррет. – А ты что здесь забыл?

– Позвонил декан. Сообщил, что произошел взлом. А когда он упомянул Джейд, я сразу примчался сюда.

Я растерянно смотрю на него.

– Декан? А он откуда узнал?

– Жасмин обязана сообщать о таких происшествиях, – поясняет Гаррет. – А декан хорошо знает отца.

– Тебе известно, когда это произошло? – спрашивает меня мистер Кенсингтон.

– Нет, но подозреваю, когда я была у вас.

– Что они взяли?

– Ничего. По крайней мере, я ничего не заметила. У меня не так уж много вещей, и все они тут, на полу.

Мистер Кенсингтон обводит комнату взглядом.

– Похоже, они забрали твой телевизор.

– У меня нет телевизора.

– Ясно. Что ж, тогда странно, что ничего не украдено.

– Отец, тебе было необязательно тащиться сюда из-за этого. – Гаррет использует обвинительный тон. Похоже, он думает, что его отец пришел сюда, чтобы отчитать его по поводу прошлого вечера.

Мистер Кенсингтон подходит к Гаррету и обнимает его.

– Сын, я волновался. Мне нужно было убедиться, что с тобой все хорошо. – Меня он тоже обнимает. – И с тобой, Джейд.

От изумления я немею. С чего это все? Объятья, забота… Он что, помешался?

– И все? – спрашивает Гаррет.

– Не совсем. – У его отца встревоженный вид. – Мы можем поговорить у тебя?

– Мы можем поговорить и здесь. – Гаррет скрещивает руки на груди, готовясь к словесному состязанию с отцом.

– Хорошо. Мне бы хотелось, чтобы на День благодарения ты отправился со всеми нами на Каймановы острова. Знаю, ты не хочешь, но мне очень нужно, чтобы ты все же поехал.

Мистер Кенсингтон говорит с Гарретом таким вежливым тоном, хотя обычно просто приказывает ему.

– Я не могу. Мне нужно поработать над домашней работой. А еще я должен тренироваться. У нас через неделю соревнования.

– Всем этим ты можешь заниматься на островах.

Надеюсь, Гаррет не расскажет ему, что принял такое решение из-за меня. Не хочу, чтобы его отец возненавидел меня еще больше.

– Джейд проведет День благодарения тут. И я остаюсь с ней.

Черт! Я съеживаюсь, готовясь к скандалу.

Мистер Кенсингтон переводит взгляд на меня. Странно, но не выглядит разозленным.

– Почему ты не едешь домой?

– Нет смысла ехать так далеко ради коротких выходных.

– Выходит, ты остаешься здесь? В общежитии?

Пораженная тем, что он абсолютно спокоен, я отвечаю не сразу.

– Да. Остаюсь.

Он отвечает легким кивком и выглядит так, будто о чем-то задумался.

– В таком случае, Гаррет, ты тоже должен остаться. Я передам Кэтрин, что ты не поедешь.

Все. Теперь я окончательно убедилась, что мистер Кенсингтон не в себе. Что вообще происходит? Я стреляю глазами в сторону Гаррета. Он удивлен не меньше меня.

– И еще. Ты можешь остаться у нас дома с Гарретом.

– О, нет. Я вовсе не против провести праздники тут.

– Ты не можешь оставаться здесь. На каникулах выключают отопление. Ты замерзнешь. Я попрошу приготовить для тебя комнату в доме.

– Спасибо, пап. – Гаррет смотрит на него так, будто они не знакомы.

– А как насчет обеда в честь Дня благодарения? – интересуется мистер Кенсингтон у Гаррета.

– Я свожу ее куда-нибудь. Наверняка некоторые рестораны будут открыты.

– Чарльз будет дома. Я попрошу его приготовить вам обед. Если вы, конечно, не собираетесь в клуб. Они-то уж точно будут открыты.

– Не волнуйся. Мы что-нибудь придумаем.

– Пока я не ушел, вам нужно еще что-нибудь? Например, помощь с уборкой?

Я чуть не падаю в обморок. Он хочет помочь мне прибраться?

– Мы справимся сами, – отвечает Гаррет. – Но спасибо за предложение.

– Джейд, мне очень жаль, что это произошло. Вообще-то, в кампусе безопасно. Если тебе что-то потребуется – звони. Гаррет, дай ей мой личный номер. Кэтрин не в курсе, что я заходил, и мне бы хотелось, чтобы так и осталось.

– Ладно. Пока, пап.

– До свидания, мистер Кенсингтон, – говорю я ему вслед.

Мы с Гарретом молчим до тех пор, пока его отец не появляется на стоянке.

– Что это было? – Отчего-то я говорю шепотом.

– Понятия не имею. Кто, черт возьми, это был, и что он сделал с моим отцом?

– Он на самом деле разрешил тебе остаться со мной на День благодарения? Да еще у вас дома?

– Ага. Очень странно. Но сейчас я не стану накручивать себя по этому поводу. – Он переступает через кучу одежды возле стола. – Выходит, тот тип распотрошил все ящики, кроме этого. Он четко дал нам понять, что приходил именно за письмом.

– Похоже на то. – Я подхожу к Гаррету. Он открывает ящик и роется в бумагах. – Я уже помотрела. Письма нет.

– А это что? – Он достает обрывок бумаги, на котором красным маркером написано: «Молчи. Молчание вознаграждается». – Джейд, это ты написала?

– Нет. – Я выхватываю у него записку и перечитываю ее. – Мне нехорошо.

– Вот, садись.

Я сажусь на предложенный стул и впиваюсь взглядом в послание.

– Как мне теперь быть? Рассказать Фрэнку? Но тут написано, никому не говорить.

Гаррета одолевают сомнения.

– Может, расскажем отцу?

Я опускаю записку.

– Ты спятил? Зачем?

– Иди сюда. – Он подходит к кровати и поправляет матрас, чтобы мы могли сесть. – Отцу часто приходится разбираться с подобной фигней. Ему угрожают люди, которых он даже не знает. И он всегда разбирается с ними сам, не вовлекая полицию. Уж не знаю, как, но он заставляет их оставить себя в покое.

Хотя Гаррет уже говорил о чем-то подобном, я до сих пор не понимаю, что он имеет в виду. Что его семья сотрудничает с мафией или вроде того? Гаррет уверяет, что у богатых постоянно вымогают деньги угрозами и шантажом, но богачи каким-то образом останавливают шантажистов. Вмешав в дело полицию, можно получить еще больше огласки, а состоятельным людям не нужно лишнее внимание.

– Не хочу втягивать твоего отца в свои проблемы. К тому же, все кончено. Как ты сказал, он получил то, что хотел. Теперь все доказательства исчезли.

– Но ты все еще здесь.

Вряд ли Гаррет хотел напугать меня, но от его слов я прихожу в ужас.

Он обнимает меня.

– Прости, Джейд. Мне не стоило так говорить.

– Но ты прав. Я – доказательство. Доказательство того, что тот тип сотворил с моей матерью годы назад. Он будет преследовать меня, да?

– Если бы он хотел навредить тебе, то вломился бы сюда, когда ты была дома.

– Но он оставил записку. Вдруг он продолжает следить за мной или прослушивает звонки, чтобы удостовериться, что я ничего не разболтала?

– Ты должна перестать пользоваться стационарным телефоном. Я достану тебе мобильный. А пока можешь пользоваться моим, если захочешь позвонить Фрэнку или Райану.

– Я так запуталась. Почему это происходит? Что еще ему нужно?

Гаррет целует меня в макушку, и я кладу голову ему на плечо.

– Не знаю, Джейд. Но я не дам тебя в обиду. Тебе нужно в душ перед тем, как мы уйдем?

– Да, пожалуй.

– Тогда иди, а я пока наведу порядок.

– Не надо. Тот тип трогал мое постельное белье и одежду. Мне нужно сначала все постирать. Мы можем заскочить в прачечную? Стирка в общежитии займет целый день. – Я подбегаю к письменному столу и еще раз проверяю ящик. – Хорошо, хоть не пропали деньги на стирку.

Оглянувшись, я вижу, что Гаррет разговаривает по телефону.

– Привет, пап. Кэтрин сегодня дома? – Он слушает. – Мы просто хотели зайти и постирать вещи Джейд. – Он прислушивается снова. – Хорошо, спасибо.

Гаррет отключается.

– Зачем ты это сделал? Я не стану стирать у тебя дома!

– Успокойся. Мы просто забросим вещи ко мне, а потом заберем их. Горничная все сделает. У нас четыре стиральные машины, так что это займет всего пару часов. Кэтрин ушла куда-то с Лили. Они не вернутся до самого вечера, а папа собирается в офис.

– Но Гаррет...

Он прерывает меня:

– Иди в душ. Куда можно сложить одежду?

Я поднимаю с пола коробку мусорных мешков. Вручаю ее Гаррету и ухожу. К моему возвращению все вещи уже лежат в мешках.

– Пойду отнесу их в машину. Скоро вернусь.

Когда он уходит, я очень остро осознаю, как сильно люблю его. Всю жизнь я полагалась лишь на себя. С детства заботилась не только о себе, но и о маме. Переехав к Фрэнку, я взяла на себя роль домохозяйки: готовила и убирала в доме из желания хоть как-то отплатить ему за добро. Обо мне никогда не заботились, как заботится Гаррет. Он вмешивается сам, и его даже не нужно о чем-то просить.

Он возвращается за следующим мешком.

– Эй. – Я ловлю его за руку. – Я люблю тебя.

Он опускает мусорный мешок на пол и улыбается.