Текст книги "Знаю тебя (ЛП)"
Автор книги: Элли Эверхарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
– Он уже проснулся?
– Да. Я только что разговаривал с ним. Но ему дали успокоительное, так что сходи к нему, пока он не заснул. А мне нужно выяснить кое-что у страховой. Вернусь через пару минут.
Я иду вместе с Гарретом в реанимацию. Фрэнк выглядит так же, как и вчера, разве что менее сонным.
– Привет, Фрэнк. Это опять я. – Я решаю вести себя повеселей. Фрэнк и без моего уныния находится в угнетающей обстановке.
– Привет, Джейд. Наконец-то ты дома. Как дела в колледже?
Похоже, он забыл, что я приходила вчера. Райан предупреждал, что после травмы у Фрэнка могут возникнуть проблемы с памятью, поэтому я делаю вид, что прилетела только сегодня.
– В колледже все хорошо. И я приехала с Гарретом. Со своим парнем.
– Да, я знаю. Мы встречались вчера.
Он помнит вчерашнюю встречу с Гарретом, но не помнит, что видел меня? Наверное, из-за травмы и лекарств он не совсем в себе.
– Как ты провела День благодарения? – спрашивает Фрэнк.
– Было здорово.
Я уже рассказывала ему обо всем неделю назад по телефону.
– Так грустно, что твоя мать умерла. Она любила День благодарения. Она любила все праздники, особенно Рождество.
Он точно не в себе. Моя мать не любила ни День благодарения, ни прочие праздники. Во всяком случае, я ничего такого не замечала.
Взгляд Фрэнка мутнеет.
– Ты могла бы провести Рождество с отцом.
Не зная, как реагировать, я оглядываюсь на Гаррета.
– Я видел его в новостях, – продолжает Фрэнк. – Знаешь, он здесь.
У меня внутри все сжимается. Я понимаю, что Фрэнк абсолютно не в себе, но почему он это говорит?
– Наверное, нам лучше уйти. – Я поворачиваюсь к выходу, но Фрэнк продолжает говорить.
– Твоя мама всегда говорила, что ты не похожа на него. Но глядя на этого ублюдка по телевизору, я каждый раз думаю, что у тебя его улыбка.
По моему позвоночнику бежит холодок. Я не знаю, почему он говорит мне подобные вещи, но это чертовски пугает.
Я возвращаюсь к его кровати.
– Ладно, Фрэнк. Давай мы уйдем и дадим тебе немного поспать.
– Джейд, я оставил в твоей комнате коробку. Там фотографии твоей матери. – Его веки смыкаются, но потом он снова медленно открывает глаза. – И статья с речью твоего отца до того, как все случилось. Не могу поверить, что он вышел сухим из воды. А теперь он баллотируется.
– Баллотируется куда?
– На пост президента. Твой отец. Ройс Синклер.
24
Похолодев, я отступаю назад.
Это неправда. Фрэнк что-то напутал. Как такая мысль вообще пришла ему в голову?
Гаррет ловит меня за руку и взглядом показывает на дверь. Глаза Фрэнка закрыты: похоже, он спит.
Когда мы собираемся уходить, возвращается Райан. Он выходит за нами в коридор.
– Райан, отец говорил тебе какие-нибудь странные вещи? – спрашиваю я у него.
– Нет. Мы обсудили, что сказал врач, потом поговорили на тему страховки.
– У тебя не создалось впечатление, что он был под воздействием лекарств или типа того?
Он качает головой.
– Он был уставшим, но не выглядел так, словно накачан лекарствами или чем-нибудь еще. Почему ты спрашиваешь? Когда ты была у него, что-то случилось?
– Нет… То есть, сначала он вел себя так, как будто я только приехала. И потому показался мне немного растерянным.
– Вчера он и вправду был немного странным. Он просто забыл.
– Да. Скорей всего.
– Он проспит некоторое время, так что я пару часов побуду в лаборатории. Вы, ребята, можете тоже чем-нибудь заняться. Не нужно торчать здесь весь день. Я буду держать вас в курсе дел.
– Ладно.
Я обнимаю Райана. Но пересказать слова его отца не осмеливаюсь. Все это слишком странно. Плюс, Райан даже не знает о письме, которое написала мама, а значит, не знает ни об изнасиловании, ни о человеке, который его сотворил.
По дороге в отель мы с Гарретом оба молчим. Я уверена, Гаррет хочет что-то сказать, но слыша, как я нервно постукиваю ногой, видимо, понимает, что сейчас неподходящее время.
В номере я наконец-то обретаю дар речи.
– Какого черта? Ройс Синклер – мой отец? Почему Фрэнк это сказал? Я понимаю, он не в себе, но все равно, как это могло прийти ему в голову?
– Вот и я тоже думаю. – Гаррет расхаживает по комнате, чего я никогда не видела прежде. – Я знаю, он на лекарствах, но откуда взяться этой истории?
– Может, он увидел что-то по телевизору и запутался. Синклер все время в новостях, а Фрэнк постоянно их смотрит.
Я включаю телевизор и, полистав каналы, останавливаюсь на новостном.
– Сделай погромче, – говорит Гаррет. – Только что показывали Синклера.
Я прибавляю громкость. Двое мужчин обсуждают кандидатов.
– Согласно опросам, Синклер уже обошел Майерсона и может стать одним из двух основных кандидатов.
Показывают видеоролик с Синклером на каком-то празднике. Он улыбается и пожимает всем руки. Я подхожу поближе к экрану.
– Гаррет, взгляни на его лицо.
Ролик заканчивается, и в углу экрана остается фото Синклера. Ведущие продолжают разговор. Улыбка Синклера так напоминает мою. Гаррет всматривается в мое лицо. Знаю, он думает так же. Я улыбаюсь, чтобы показать ему.
– Вот дерьмо, – говорит он, вновь глядя на фото.
– Мы похожи. У нас одинаковая улыбка!
Гаррет снова начинает расхаживать по комнате.
– Ну, многие люди похожи. Это совсем не значит, что они родственники.
– Почему ты не заметил этого раньше? Ты же знаешь его!
– Джейд. Ты серьезно? Зачем мне было замечать ваше сходство?
Гаррет подходит к окну и смотрит на скопление фургонов с телеаппаратурой внизу. Национальное телевидение освещает все политические дебаты, многие из которых проводятся в центре города, недалеко от отеля.
– Фрэнк не здоров. Я уверен, он просто что-то напутал. Синклер – не твой отец. Просто быть такого не может.
– Но вдруг это правда? Он из очень влиятельной семьи, как и тот человек из письма. И всю жизнь в политике. Наверняка он и раньше бывал здесь на выборах. – Я тоже встаю у окна. – Помнишь, как он уставился на меня на приеме? И когда я вернулась за шарфом Харпер, он подошел, чтобы поговорил со мной. Гаррет, зачем он это сделал? Я – никто. Почему кандидат в президенты отвлекается от своих важных дел, чтобы поговорить со мной?
– Не знаю, но, по-моему, мы придаем этому слишком большое значение. Да, его улыбка напоминает твою. Но это ничего не доказывает.
– Гаррет, коробка! Фрэнк сказал, что есть что-то в коробке. Бери куртку. Мы возвращаемся в дом.
Добравшись до дома Фрэнка, я бегу в свою комнату. Открываю коробку и вытряхиваю ее содержимое на письменный стол. Гаррет стоит позади меня. Я беру газетную вырезку. Это статья с политической речью, а рядом с ней фото. Присмотревшись, я замечаю в толпе свою мать. А рядом с ней – Ройса Синклера, только более молодого.
Я роняю вырезку на пол и, чувствуя, что ноги вот-вот откажут, падаю на кровать. Гаррет поднимает статью.
– Это он, – говорю я. – Он стоит рядом с мамой. Фрэнк был прав.
– Вот черт! Невероятно. – Он разглядывает фото. – Синклер старше твоей мамы лет на десять. И тогда он, кажется, был женат. А его жена вроде была...
– Беременна, – говорю я, осознав происходящее. – Он сделал это, когда он был женат и ждал ребенка. Сэди – моя сводная сестра! Твоя бывшая девушка! Ты встречался с моей сводной сестрой!
– Так, успокойся. – Гаррет убирает вырезку обратно в коробку и садится рядом со мной. – Это последнее, о чем ты должна сейчас беспокоиться. Расскажи еще раз, о чем вы разговаривали с Синклером у меня дома. Он говорил что-то необычное?
– Когда ты был на улице и ждал машину, он попросил меня передать родителям, чтобы они голосовали за него на выборах. Как будто у меня есть родители. Это показалось мне странным. А потом он спросил, интересуюсь ли я политикой. Он знал, что моя мама изучала политологию в колледже. Очевидно, подумал, что я пошла по ее стопам.
– Ну, пока мы обо всем не узнали, это не казалось странным. Что-то еще?
– Я говорила тебе, как он смотрел на меня, особенно на лицо. Вероятно, пытался разглядеть наше сходство, надеясь, что его не заметят окружающие. – Я прокручиваю в голове детали того дня. – Еще я помню, что твой отец вел себя очень странно. Когда мы разговаривали с Синклером, он нервничал, и у него даже взмок лоб.
Гаррет задумывается.
– После того вечера отец изменился. Именно тогда он начал принимать твою сторону. Помнишь, как он отреагировал, когда ты сказала, что останешься на День благодарения в кампусе? Теперь все понятно. Он хотел, чтобы ты была под охраной на закрытой территории дома.
– Хочешь сказать, Синклер может быть для меня опасен? И твой отец знает об этом?
Он достает телефон.
– Мы должны поговорить с ним.
– Думаешь, он станет обсуждать это по телефону?
Гаррет вздыхает и кладет телефон.
– Нет. Ты права.
– Я не понимаю. Если твой отец знает, что Синклер хочет мне навредить, то почему ничего не сказал тебе, когда мы собрались в Де-Мойн? Он же понимал, что Синклер будет здесь во время предвыборной кампании.
– Может, он думал, что рядом со мной ты будешь в безопасности. Потому и не разозлился, когда я сказал о своей поездке сюда. Или, как вариант, он попросил Синклера отступить. Оставить тебя в покое.
– Возможно, но я не чувствую себя в безопасности.
– Я тоже.
– Почему твой отец вообще общается с ним? Да еще и вкладывает деньги в его кампанию?
– У Синклера может быть на него компромат. Он может знать какие-то отцовские тайны. Это единственное объяснение тому, что папа его покрывает.
– И твой отец собирается хранить свои тайны всю жизнь? Неужели его устраивает, что президентом станет насильник?
– Ты думаешь, он такой один? Думаешь, такие люди никогда не совершали никаких преступлений? Серьезно?
– Не говори со мной так! Зачем, черт побери, мне это знать? Я живу в реальном мире, где люди за преступления садятся в тюрьму.
– Прости меня. Просто я злюсь. – Он проводит рукой по волосам. – Я говорил тебе, Джейд. Людям, обладающим властью, любое дерьмо сходит с рук. Они платят за молчание. Или заставляют замолчать по-другому. И если кто-то попытается публично их обвинить, то этих людей уничтожат. Объявят сумасшедшими, и им никто и не поверит.
– Как и моей маме. Все говорили, что она сошла с ума. Когда она рассказала полиции, кто ее изнасиловал, они сказали, что в ту ночь его даже не было в Де-Мойне. Но он был там. И на снимке он есть. Но никто даже не проверил фото?
Гаррет не отвечает. Его мысли уже вернулись к недавним событиям.
– Синклер и есть тот, кто звонил тебе, а после украл письмо. Он наблюдал за тобой, Джейд. И, возможно, за мной тоже.
И снова по моей спине бежит холодок.
– Хочешь напугать меня еще больше?
Он обнимает меня.
– Я не оставлю тебя здесь. Останусь, пока ты не вернешься на учебу. И ты постоянно будешь у меня на виду.
– А как же Рождество? Тебе нужно вернуться домой.
– Справятся без меня. – Он отпускает меня и снова берет телефон. – Мне нужно достать пистолет. Какие в этом штате законы?
Я хватаюсь за его телефон.
– Пистолет? Ты рехнулся? Ты даже не умеешь стрелять.
– Я умею стрелять с тринадцати лет. У моей семьи много оружия, Джейд. Нам приходится так жить. Из-за всего этого дерьма.
– Гаррет, ты пугаешь меня. Почему я не знала, что ты любишь оружие?
– Я не люблю его. И вовсе не хочу его применять. Но поверь, тот, кого нанял Синклер, вооружен. И нам нужна защита.
– Хорошо. Просто притормози на минутку. Может быть, мы перегибаем палку. Синклер знал обо мне все эти годы, но ни разу не попытался мне навредить. Так что, возможно, мы волнуемся зря.
– Он не пытался тебе навредить, потому что не видел в этом необходимости. Но теперь ты знаешь его тайну. А он хочет быть гребаным президентом! И не может позволить тому, кто знает о его преступлении, так просто расхаживать по земле. С помощью теста ДНК легко доказать, что ты его дочь. Черт! Это очень плохо.
– Он может сказать, что у него была обычная интрижка на стороне. Никто и не узнает, что это было изнасилование.
– Если появится новость об интрижке, то конкуренты начнут копаться в его прошлом, и есть шанс, что кто-нибудь из них наткнется на правду. Такого он не допустит.
– Но неужели он настолько бесчувственный, что способен причинить вред собственной дочери?
– Я не знаю.
– Расскажи все, что знаешь о нем.
– Практически ничего.
– Но ты встречался с его дочерью! Ты должен хоть что-то знать!
– Мы не болтали о ее отце!
Я изо всех сил стараюсь не думать о Гаррете в компании Сэди, но не могу. Интересно, как далеко зашли их отношения? Спрашивать об этом я, конечно, ни за что в жизни не стану. Но спрашивать и не нужно. Они встречались два месяца и наверняка занимались «этим», как бы я ни надеялась на обратное.
– Что он за человек? – спрашиваю я, пытаясь выбросить Сэди из головы. – Откуда у него столько власти?
– Его семья – владельцы крупной фармацевтической фирмы. Практически компании-монополиста. Дядя Сэди ведет там дела. А ее отец никогда и не хотел этим заниматься. Его больше интересовала политика. Это все, что я знаю. Отец знает больше.
– Гаррет, я не знаю, что делать.
– Давай на время забудем о нем и вернемся в отель.
Когда мы оказываемся в номере, я снова смотрю в окно на фургоны телевизионщиков, выстроившиеся рядами по Гранд-авеню. Там есть даже международные новостные агентства.
Гаррет включает новости. На улице стоит репортер. Они ведут эфир из Де-Мойна, где-то совсем рядом с отелем.
Мы прислушиваемся к словам репортера.
– ...посетив еще один штат перед праздниками. Последние опросы показывают, что Ройс Синклер лидирует, но с минимальным отрывом, так что еще есть шансы на то, что лидирующую позицию может занять другой кандидат. Синклер сказал, что он останется в Айове на праздники, чтобы закрепить свой статус лидера. Кент Глисон тоже остается здесь, хотя он в настоящее время на далеком четвертом месте.
– Выключи, – прошу я. – Не могу на это смотреть. Меня выворачивает от одного его вида. Он, наверное, в том здании рядом с машинами национального телевидения. Что, если он живет в нашем отеле? – Я начинаю паниковать еще больше. – Скорее всего! Это же лучший отель во всем городе!
Гаррет подходит ко мне и заставляет сесть.
– Кандидаты, как правило, не ночуют в отелях. Обычно они вынуждены оставаться надолго и потому арендуют жилье.
Он достает телефон.
– Сейчас поглядим.
Спустя минуту Гаррет находит нужную информацию.
– Как я и говорил. Он арендует дом в пригороде. В месте под названием Клайв.
– Да. Это на западе. Отлично. Но он все еще в городе.
Звонит мой сотовый. Это Райан.
– Райан. Что случилось? Что-то произошло?
– Джейд, успокойся. Отец идет на поправку. После обеда его переводят в обычную палату.
– Вот здорово! Во сколько мне прийти?
– Он еще спит. Но ориентируйся на три часа. Или приходи пораньше, пообедаем вместе. Я буду в лаборатории до двух, так что можешь прийти к этому времени.
– Отлично. До встречи. – Я отключаюсь и поворачиваюсь к Гаррету. – Мы с Райаном договорились встретиться за обедом. Фрэнку становится лучше, и его переводят в обычную палату.
– Это хорошая новость.
– Да, но я чуть-чуть беспокоюсь. Думаешь, он помнит о том, что сказал нам?
– Вряд ли. Он был совсем не в себе.
– Я тоже так думаю, но стоит спросить. Я должна знать точно, правда ли это. Надо разузнать у него побольше.
– Так чем займемся перед больницей? Хочешь, куда-нибудь сходим?
– Нет, я хочу остаться здесь. Лечь в постель и натянуть одеяло до ушей, просто почувствовать себя в безопасности. И я хочу, чтобы ты был рядом.
Он улыбается последним словам. Это редкий случай, когда я действительно говорю то, что хочу, и прошу Гаррета остаться со мной.
– Это можно устроить.
Я снимаю джинсы и, оставшись в футболке, забираюсь в кровать. Гаррет присоединяется ко мне и ложится на спину. Когда я придвигаюсь к нему, он целует меня в макушку и обнимает.
– Все будет хорошо, Джейд.
Но мне кажется, что он сам в это не верит.
25
Когда мы приходим в больницу, Райан встречает нас на своем рабочем месте в лаборатории.
– Фрэнка уже перевели в другую палату? – спрашиваю я.
– Нет, но должны в течение часа.
Настроение у Райана улучшилось – видимо, он не ожидал, что отца переведут из реанимации. Если честно, я была такого же мнения, видя, насколько плох Фрэнк.
– Давайте выберемся поесть. Я больше не вынесу больничной еды.
Райан везет нас в ресторан на своем стареньком автомобиле, который еле-еле ползет. Я кошусь на Гаррета, но он взглядом напоминает мне о нашем недавнем разговоре. Он не осуждает машину Райана, и мне нужно прекратить придумывать себе ерунду.
Мы приезжаем в пиццерию недалеко от больницы. Здесь шведский стол, поэтому платить нужно только за вход. Райан платит за всех, чем разбивает мне сердце, ведь я знаю, что он полный банкрот. Но я молчу, ведь он, наверное, соскучился по роли старшего брата.
– Утром врач сказал, что папа пробудет в больнице еще с неделю, – рассказывает Райан, пока мы едим. – А может, и дольше. И его не будет дома на Рождество.
– Ничего страшного. Отпразднуем Рождество у него в палате.
– Ну, я планировал провести часть дня в кругу семьи Хлои.
– То есть?
– Я лишь говорю, что в этом году на Рождество не будет ничего особенного. Большую часть дня отец проспит, а я буду у Хлои. Так что тебе придется сидеть в одиночестве дома, если только ты не захочешь пойти со мной к Хлое.
– Она не будет сидеть в одиночестве, – возражает Гаррет. – Я остаюсь.
Райан, кажется, удивлен.
– Ты останешься здесь? И твоя семья не против?
– Мы уже столько праздников встретили вместе. Кроме того, я и так всегда с ним.
– Значит, после Рождества ты уедешь?
Гаррет смотрит на меня.
– Думаю, я буду здесь, пока Джейд не соберется обратно.
Райан точно забеспокоился. Теперь он думает, будто Гаррет – навязчивый друг, постоянно ошивающийся рядом. Но я не могу назвать Райану истинную причину того, почему Гаррет постоянно рядом со мной.
Как только Гаррет уходит в туалет, Райан тут же принимается выговаривать мне.
– Джейд, мне не нравится, что он слишком навязчив. Одно дело провести с тобой Рождество, но остаться на две недели до самого начала занятий…
– Я сама попросила его остаться.
– Зачем? Это совсем на тебя не похоже. Ты всегда говоришь, что тебе нужно личное пространство.
– Я знаю. Но я подумала, что неплохо было бы иметь кого-то рядом. Ты занят работой и Хлоей, а Фрэнк в больнице.
– Ты не обманываешь? Ты правда просила его остаться?
– Правда. – Я лгу, но лишь отчасти. Не будь я такой упертой насчет своей независимости, я бы точно попросила Гаррета остаться.
Гаррет возвращается к столу. Райан внимательно следит за ним, словно не доверяет ему.
***
И вот мы снова в больнице, и перед встречей с Фрэнком у меня сводит желудок. Обед еще не успел перевариться, и я жалею, что вообще решилась поесть.
– Могу я побыть с ним наедине? – спрашиваю я Райана.
Взглядом я прошу Гаррета остаться и занять его чем-нибудь.
– Разумеется.
Похоже, моя просьба сбила Райана с толку, но он ни о чем не спрашивает.
Я захожу в палату. Фрэнк выглядит немного лучше, хотя он по-прежнему обмотан кучей трубок и проводов. Я стараюсь не обращать на них внимания.
– Привет, Фрэнк. Мне сказали, тебе уже лучше.
– Джейд, так замечательно, что ты дома. Я бы обнял тебя, но боюсь, трубки мне не дадут. Райан сказал, ты теперь настоящий профи в объятьях. Тебя научили в колледже?
Он шутит, а значит чувствует себя много лучше, чем в нашу последнюю встречу.
– Нет, это заслуга Гаррета. Он очень любит обниматься.
– Похоже, он неплохой молодой человек. Но мне не по душе, что он не разговаривал с тобой в ту неделю.
– Да, знаю. Но мы уже прошли через это. Он правда хороший, Фрэнк. Тебе не следует беспокоиться.
Судя по поведению Фрэнка, он не помнит, о чем рассказывал утром.
– Фрэнк, я хочу спросить тебя кое о чем. – Я сажусь к нему на кровать.
– Конечно, дорогая. О чем?
– Я не знаю, помнишь ли ты, но утром мы с Гарретом навещали тебя. Ты был слегка не в себе от лекарств и кое-что мне рассказал.
Он перестает улыбаться.
– Что я наговорил? Надеюсь, я не опозорился перед твоим парнем. Если да, я не хотел.
– Нет, ничего такого. Ты сказал, что...
– Ну же. Что именно?
– Ты сказал, что Ройс Синклер – мой отец.
Как только эти слова слетают с моего языка, сердечный ритм Фрэнка на мониторе ускоряется. Я сразу жалею о сказанном. О чем я только думала? Он же болеет! Вываливать такое на больного человека нельзя!
Увидев, что творится на мониторе, он делает глубокий вдох, успокаивая себя. Влетает медсестра.
– Все хорошо?
– Да. Все в порядке, – говорит Фрэнк.
Она проверяет монитор, где уже все нормально, затем уходит. Интересно, почему не примчался Райан? Должно быть, Гаррет куда-то вывел его.
– Джейд, я не хотел этого говорить, – тихо произносит Фрэнк. Чтобы расслышать его, мне приходится наклониться.
– Да, я знаю, что ты не специально. Сначала я не поверила, но потом пошла домой и увидела статью, о которой ты мне рассказал. Где мама сфотографирована с Синклером.
– Я разболтал тебе о статье? Какого лешего мне подмешали? Сыворотку правды?
– Расскажи все, что знаешь. Фрэнк, я боюсь. Думаю, он может прийти за мной.
– У него нет на то причин. Просто уничтожь письмо. Порви или сожги. И никогда не вспоминай о нем. А Гаррету скажи, что я не знаю, что наболтал. Скажи ему, что во всем виноваты лекарства.
– Письмо украдено. У меня его больше нет. – Я рассказываю Фрэнку о звонках с угрозами и о взломе, а потом о вечере сбора средств, встрече с Ройсом Синклером, и о том, что отец Гаррета с тех пор защищает меня.
– Джейд! Как ты могла скрывать все это от меня!
Он делает несколько глубоких вдохов, чтобы сохранить сердечный ритм в норме.
– Не хотела тревожить тебя. Думала, что справлюсь сама. После взлома я решила, что мне ничего больше не угрожает, но теперь я совсем не уверена в этом.
– Значит, отец Гаррета знает правду о Синклере и твоей матери?
– Не знаю. Разве Синклер стал бы открываться ему, если он так боится, что правда выйдет наружу? Возможно, мистер Кенсингтон знает лишь часть истории.
– Ты спрашивала его об этом?
– Нет, потому что он вряд ли станет обсуждать это по телефону. Придется подождать, пока мы вернемся в Коннектикут.
– Джейд, медлить нельзя. Ты должна поговорить с ним прямо сейчас. Скорее возвращайся туда и выясни, что он знает.
Твердый тон Фрэнка только подтверждает мои опасения.
– Но я хочу провести Рождество с тобой и Райаном.
– Мы обязательно отпразднуем Рождество, но потом. Сначала нужно выяснить ситуацию с Синклером, Джейд. Если тебе грозит опасность, ты должна это знать. И я тоже.
– Ты действительно думаешь, что он способен причинить вред собственной дочери?
– Не думаю, а уверен. – От убежденности в его голосе меня пробирает дрожь. – Не хочу пугать тебя, дорогая, но знай: все это очень серьезно. Он хочет стать президентом. А учитывая, что он – самый вероятный кандидат, у его желания есть огромный шанс сбыться. Он пойдет на все, лишь бы его планам ничего не помешало. Будь он простым бизнесменом, я был бы спокоен. Но с президентской кампанией у него слишком много стоит на кону.
Хорошо, что я больнице, потому что дышать становится все сложней.
– Что еще тебе известно? Он когда-нибудь пытался навредить моей матери после того, что с ней сделал?
– Он… Я не знаю, Джейд. Не думаю, что мы должны говорить об этом. Все уже кончено.
– Скажи. Что он сделал?
Фрэнк делает еще один глубокий вдох и выдыхает.
– Он владеет фармацевтической компанией. Вернее, не он, а его семья.
– Да, я знаю. И что?
– Я подозреваю, что у него был свой человек, через которого он все эти годы давал твоей маме таблетки. Помнишь врача из бесплатной психиатрической клиники? Я почти уверен, что он работал на Синклера.
– Почему? Что он ей давал?
– Твоя мать говорила, что он снабжал ее антидепрессантами, но они мало ей помогали, поэтому после ее смерти я взял у вас дома одну таблетку и отдал на проверку в частную лабораторию. Выяснилось, что там содержатся вещества, вызывающие сильнейшие галлюцинации и быстрое привыкание. Они могли спровоцировать и иные зависимости – например, пристрастие твоей матери к алкоголю. Иногда я думаю, что она даже не понимала, что ты ее дочь. Полагаю, у нее были галлюцинации, в которых ты была кем-то другим. Кем-то, кто пытался причинить ей боль.
– Как ты мог хранить это в тайне?
– Расскажи я тебе раньше, мне бы пришлось поведать тебе и об отце, и мы бы оказались в точно такой ситуации, что и сейчас. Но потом появилось то чертово письмо. – Он вздыхает. – Клянусь, если бы твоя мать не написала его, ничего этого не случилось бы.
Я пытаюсь уложить все услышанное в голове. В теории Фрэнка о галлюциногенных препаратах есть смысл. Иногда моя мама даже не могла назвать меня по имени. Использовала другие имена. Она могла накричать на меня без причины, словно была совсем сумасшедшая, а я винила во всем алкоголь. Один раз я встретила ее врача и рассказала ему про ее странное поведение, но он сказал, что все из-за ее пьянства. Мне было тринадцать лет, и я поверила в это. Почему я должна была усомниться?
– Но почему он травил ее? – спрашиваю я. – Если мог просто убить?
– Очевидно, не хотел лишать тебя матери. Быть может, он полагал, что тебе лучше быть с ней, чем в детдоме или приемной семье. Ну, чтобы у тебя не появилось желание заглядывать в прошлое. Как бы там ни было, я убежден, что с помощью тех лекарств он контролировал твою мать. Он превратил ее в сумасшедшую, чтобы люди не верили ей, если бы она решилась о нем рассказать.
– Можно войти?
Мы вздрагиваем от неожиданности, но это всего лишь Райан.
– Нет, – отвечает Фрэнк. – Нам нужно еще пару минут.
– Вы здесь уже вечность. О чем вы говорите?
– Я рассказываю Фрэнку о том, что случилось пару недель назад, – говорю я, пытаясь объяснить серьезное выражение наших лиц. – Ну, с тем парнем.
– О, извини. Продолжай. Я буду снаружи. – Райан исчезает.
– Джейд, кстати, я хотел спросить тебя об этом. Как ты?
– Как-то некогда думать про это, с учетом того, что творится вокруг.
– Он больше не ходит в твой колледж?
– Нет. Не думаю, что его исключили официально, но он точно не вернется назад.
– С тобой точно все хорошо? Ты так мало нам рассказала.
– Я знаю. Но Гаррет помогает мне справиться. Мы много говорим. – Ложь. Я еще ни разу не говорила о том инциденте. Даже с Гарретом. – Теперь скажи, что мне делать. Я схожу с ума, Фрэнк. Синклер травил маму, а потом что? Он каким-то образом убил ее? Но я нашла ее мертвой на полу в ванной. У нее не было травм. Она умерла от передозировки.
– Думаю, она сама это сделала. Вряд ли он имел какое-то отношение к ее смерти. Просто она дошла до крайней точки и не могла больше выносить галлюцинации.
Мое сердце сжимается, когда я думаю о том, как изменилась мамина жизнь после той страшной ночи. Она не хотела быть плохой матерью. Вот почему ее письмо словно было написано другим человеком. Это и был другой человек. Такой она была перед тем, как таблетки превратили ее в ту женщину, которую знала я.
– Джейд, ты на сто процентов уверена, что можешь доверять Гаррету?
– Да, конечно.
– А что насчет его отца?
– Несколько месяцев назад я бы ответила «нет», но сейчас он, кажется, и правда пытается нам помочь.
– Тогда я хочу, чтобы ты вернулась в Коннектикут и выяснила, что знает отец Гаррета. И если ты уверена, что ему можно доверять, я хочу, чтобы ты оставалась там. Пережди в его доме. Ты говорила, у них хорошая система безопасности, да?
– Да. У них есть охрана, и все огорожено забором.
– Тогда поезжай туда. Оставаться в Де-Мойне, когда здесь Синклер, слишком рискованно.
– Можно, я останусь еще на пару дней? Мне плохо от мысли, что я покину тебя так скоро.
– Нет, здесь опасно. Ты должна уехать как можно скорей.
– Хорошо. Но сегодня я проведу день с тобой. – Я обнимаю его, стараясь не задевать подсоединенные к нему трубки. – Я люблю тебя, Фрэнк.
– Знаю, дорогая. Ты говорила на днях.
Я отстраняюсь.
– Правда? Я думала, ты спал.
– Я слышал тебя. И я тоже тебя люблю. Почему бы тебе не сходить за Райаном? Он, наверное, замучил твоего парня вопросами. Уверен, он пытается выяснить, достаточно ли Гаррет хорош для тебя, а ты ведь знаешь, что по мнению Райана парней, достойных тебя, просто нет.
– Да, знаю.
Райан возвращается повидаться с отцом, а я отвожу Гаррета в кафе и пересказываю все, что сказал Фрэнк о моей маме и о таблетках, и о том, что мы должны как можно скорее поговорить с его отцом.
Гаррет достает телефон.
– Когда нам лучше уехать?
– Фрэнк говорит, уже завтра. Твой отец будет дома?
– Не знаю. Сейчас наберу его.
Пока он звонит, я иду в туалет, а когда возвращаюсь, он уже бронирует билеты на самолет. Наверное, они обойдутся ему тысяч в шесть. А может, и больше.
– Добавь это к тем деньгам, что я уже должна тебе, – говорю я ему.
Гаррет, набирая что-то на телефоне, отрицательно качает головой.
– Отец в Нью-Йорке, но завтра утром вернется. Я сказал, чтобы он встретил нас дома, и что нам надо поговорить.
– Он спросил, почему?
– Нет. Но думаю, он знает причину. – Он убирает мобильник. – Шесть утра. Это единственный рейс, на который я смог достать билеты.
– Сколько ты отдал? Гаррет, серьезно. Я верну тебе долг.
Он склоняется над столом.
– Когда у тебя появятся деньги, чтобы вернуть его, я уже успею убедить тебя выйти за меня замуж, и это будут наши деньги, а не твои или мои. Так что неважно.
И вновь я в шоке от его комментария, от слов о том, что мы все равно будем вместе. И не просто вместе, а женаты! Наверняка он просто проверяет мою реакцию.
Гаррет сидит с довольной улыбкой, зная, что от его слов у меня кружится голова.
– Мы не…
Он поднимает руку, останавливая меня.
– Что мы говорили о дискуссиях про будущее?
– Хорошо. Но я все равно верну тебе долг.
