Текст книги "Насчастливый город"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10
ДЖИМ И ЗЛАЧНОЕ МЕСТО

«Мисс Розмэри Хейт, – писала Глэдис Хеммингуорт в колонке светских новостей «Райтсвиллского архива», – была шикарно одета в дорожный костюм из натуральной французской замши с подходящим по тону жилетом, ослепительный жакет из меха платиновой лисы, отороченную лисьим мехом зеленую шляпу. Наряд дополняли зеленые замшевые туфли и такая же сумочка…»

Чисто случайно Эллери Квин отправился в то утро на прогулку к райтсвиллскому вокзалу. Поэтому он видел Розмэри Хейт, сошедшую с поезда во главе целой группы носильщиков с ее багажом и на момент остановившуюся в эффектной позе на солнце, словно киноактриса. Эллери видел, как она подошла к Джиму, поцеловала его, а потом повернулась к Норе и обняла ее, подставив щеку для поцелуя. Обе женщины болтали и смеялись, покуда Джим и носильщики тащили вещи гостьи к автомобилю Джима. Внимательный взгляд мистера Квина омрачился.

Вечером в доме Норы ему представилась возможность проверить свои впечатления. Он пришел к выводу, что Розмэри Хейт отнюдь не провинциальная девица, отправившаяся в увлекательную поездку, а столичная штучка, нахальная и скучающая, но пытающаяся скрыть и то и другое. К тому же она была угрожающе привлекательна. Герми, Пэт и Нора невзлюбили ее с первого взгляда – Эллери понял это по преувеличенной вежливости, которую они проявляли по отношению к ней. Что касается Джона Ф., то он вел себя галантно и очаровательно. Герми упрекала его взглядом. Эллери провел беспокойную ночь, пытаясь объединить мисс Розмэри Хейт с более сложной загадкой, но потерпел неудачу.

* * *

Эти дни Джим был занят в банке, с облегчением, как казалось Эллери, предоставив Норе развлекать его сестру. Нора послушно катала Розмэри в автомобиле по городу и окрестностям, показывая ей достопримечательности. Но поддерживать иллюзию гостеприимной хозяйки Норе было нелегко. Пэт поведала Эллери, что Розмэри демонстрирует крайнее высокомерие и спрашивает: «Как вы можете быть счастливы в таком унылом месте, миссис X.?»

Далее последовал смотр у городских дам – чай для гостьи в шляпке и белых перчатках, игра в маджонг,[24]24
  Маджонг – китайская игра типа домино.


[Закрыть] жаркое по-венски на лужайке при луне, поход в церковь… Дамы держались холодно. Эмелин Дюпре говорила, что в Розмэри Хейт есть нечто «торгашеское», Клэрис Мартин находила ее одежду чересчур вызывающей, а миссис Маккензи заявила в загородном клубе, что она типичная стерва, при виде которой глупые мужчины пускают слюни. Женщинам из семьи Райт приходилось защищать ее, что было трудно, поскольку они в глубине души признавали справедливость всех обвинений.

– Я хочу, чтобы она уехала, – поделилась Пэт с Эллери спустя несколько дней после прибытия Розмэри. – Конечно, так говорить ужасно, но это правда. А она послала за своим сундуком!

– Но я думал, ей здесь не нравится?

– Этого я тоже не могу понять. Нора говорит, что визит предполагался краткий, однако Розмэри ведет себя так, словно намерена торчать здесь всю зиму. А Нора ничего не может ей сказать.

– Что говорит Джим?

– Норе – ничего, но… – Пэт понизила голос и огляделась вокруг, – очевидно, он сказал что-то Розмэри, так как, когда я заглянула к ним сегодня утром, они ссорились в столовой, очевидно думая, что Нора наверху, хотя она застряла в буфетной. У этой особы тот еще норов!

– Из-за чего они ссорились?

– Я пришла под конец и не слышала ничего существенного, но Нора говорит, что это было ужасно. Она ничего мне не рассказала, но была очень расстроена – выглядела так же, как когда прочитала письма, выпавшие из книги по токсикологии.

– Хотел бы я слышать этот спор, – пробормотал Эллери. – Почему я не могу ни за что ухватиться? Пэт, из вас никудышный помощник детектива!

– Да, сэр, – уныло согласилась Пэт.

Сундук Розмэри Хейт прибыл 14-го числа. Стив Полларис, владелец местного агентства по пересылке багажа, доставил его лично – огромный сундук выглядел так, словно был доверху набит импортными вечерними платьями. Стив тащил его по дорожке на своей широкой спине, и Эллери Квин, наблюдавший за происходившим с крыльца Райтов, видел, как он внес сундук в дом Норы и через несколько минут вышел в сопровождении Розмэри, облаченной в весьма откровенное красно-бело-голубое неглиже. Она выглядела как девушка с вербовочного плаката. Расписавшись в квитанции о получении багажа, Розмэри вернулась в дом. Стив зашагал по дорожке, ухмыляясь, – по словам Пэт, он был самым большим охотником до женской красоты в Лоу-Виллидж.

– Вы хорошо знаете водителя этого грузовика, Пэт? – спросил Эллери.

– Стива? Его невозможно знать плохо.

Стив бросил квитанционную книжку на водительское сиденье и открыл дверцу.

– Тогда отвлеките его. Целуйте, флиртуйте, показывайте стриптиз – делайте что угодно, но уведите его от Грузовика на две минуты!

– Сти-и-ив! – тут же окликнула Пэт Поллариса и сбежала с крыльца.

Эллери медленно последовал за ней. Больше на Холме никого не было видно.

Взяв Стива под руку, Пэт одарила его детской улыбкой и сказала, что ей нужно передвинуть рояль, а в доме нет ни одного мужчины, которому хватило бы на это сил, и когда она увидела Стива, то сразу подумала… Стив, явно довольный такой оценкой, направился вместе с Пэт в дом Райтов. Эллери в два прыжка оказался рядом с грузовиком и схватил квитанционную книжку с переднего сиденья, потом достал из бумажника обугленный клочок бумаги и начал листать книжку… Когда Пэт и Стив появились вновь, мистер Квин уже находился возле клумбы Гермионы с цинниями, обозревая мертвые и увядающие цветы с печалью истинного поэта. Стив бросил на него презрительный взгляд и зашагал дальше.

– Теперь вам придется перетаскивать рояль назад, – шепнула Эллери подошедшая Пэт. – Мне следовало придумать не такой громоздкий предмет… Пока, Стиви!

Грузовик отъехал с громким выхлопом.

– Я был не прав, – пробормотал Эллери.

– Насчет чего?

– Насчет Розмэри.

– Перестаньте говорить загадками! А зачем вы послали меня выманивать Стива из грузовика? Это как-то связано с Розмэри?

– На меня снизошло озарение. «Эта женщина, – подумал я, – совсем из другого теста, нежели Джим Хейт. Они не выглядят братом и сестрой…»

– Эллери!

– Это было не исключено. Но озарение оказалось ложным. Она действительно его сестра.

– И вы доказали это с помощью грузовика Стива Поллариса? Удивительный человек!

– С помощью его квитанционной книжки, в которой только что расписалась эта женщина. Не забывайте, что у меня есть подпись настоящей Розмэри Хейт.

– На обгорелом клапане конверта, который мы нашли в кабинете Джима, оставшемся от сожженного им письма сестры?

– Вот именно, мой дорогой Ватсон. Подписи на клапане конверта и в квитанционной книжке Стива сделаны одной и той же рукой.

– Таким образом, мы не сдвинулись с места, – сухо заметила Пэт.

– Нет, – с улыбкой возразил Эллери. – До сих пор мы только полагали, что эта женщина сестра Джима. Теперь мы это знаем. Даже ваш примитивный ум может понять, в чем тут разница, мой дорогой Ватсон!

* * *

Чем дольше Розмэри Хейт гостила в доме Норы, тем необъяснимее становилось ее поведение. Джим проводил все больше и больше времени в банке, иногда даже не приходя домой к обеду. Однако Розмэри невнимание брата досаждало куда меньше, чем внимание невестки. Ее раздвоенный язычок неоднократно доводил Нору до слез. И как докладывала Квину его любимая шпионка, проливала она их одна в своей комнате. К Пэт и Гермионе Розмэри не проявляла столь откровенной враждебности. Она изводила их повествованиями о своих путешествиях в Панаму, Рио, Гонолулу, Банфф,[25]25
  Банфф – курорт в Скалистых горах Канады, в провинции Альберта.


[Закрыть] на Бали, о серфинге, катании на лыжах, лазанье по горам и, больше всего, о «шикарных» мужчинах, покуда дамы из семейства Райт не доходили до отчаяния и не отвечали ей тем же.

Тем не менее Розмэри не уезжала. Почему? Мистер Квин задавал себе этот вопрос, сидя однажды утром у окна в своем кабинете. Розмэри Хейт только что вышла из дома брата с сигаретой в алых губах, облаченная в свитер в стиле Ланы Тернер,[26]26
  Тернер, Лана (Джулия Джин Милдред Фрэнсис) (1920–1995) – американская киноактриса.


[Закрыть] брюки для верховой езды и красные русские сапоги. На момент она задержалась на крыльце, нетерпеливо похлопывая хлыстом по сапогам, явно недовольная всем Райтсвиллом, а затем скрылась в лесу.

Позже Пэт повезла Эллери на прогулку в автомобиле, и он рассказал ей, что видел, как сестра Джима направилась в лес в костюме для верховой езды.

Пэт свернула на широкое 16-е шоссе и замедлила скорость.

– Ей смертельно скучно, – сказала она. – Розмэри попросила Джека Бушмилла – кузнеца – раздобыть ей где-нибудь верховую лошадь и вчера выезжала на ней первый раз. Кармел Петтигру видела, как она скакала по грязной дороге к Твин-Хилл, словно – я цитирую – одна из валькирий.[27]27
  Валькирия – в германской и скандинавской мифологии девы-воительницы, уносящие павших воинов в небесный чертог – Валгаллу.


[Закрыть] Глупышка Кармел думает, что Розмэри всего лишь чересчур претенциозна.

– А вы? – осведомился Квин.

– Ее томность пантеры – это игра, скрывающая настороженность и безжалостность. А вообще она настоящая дешевка. Или вы так не считаете? – Пэт покосилась на него.

– Розмэри очень привлекательна, – уклончиво заметил Эллери.

– Как орхидея-людоед.

Почти целую милю Пэт молча вела машину. Потом вдруг спросила:

– Что вы обо всем этом думаете, Эллери, – о поведении Джима, трех письмах, визите Розмэри и ее пребывании в Райтсвилле, который она ненавидит?

– Ничего. – После паузы Эллери добавил: – Пока.

– Смотрите, Эллери!

Они приближались к одноэтажному дому, на белых оштукатуренных стенах были изображены красные танцующие дьяволицы, а на крыше виднелись деревянные языки пламени, заслоняющие небо. Негорящая вывеска гласила: «ГОРЯЧЕЕ МЕСТЕЧКО Вика Карлатти». Стоянка сбоку пустовала, за исключением одного маленького автомобиля.

– На что тут смотреть? – озадаченно осведомился Эллери. – Я ничего не вижу, кроме отсутствия посетителей. Но это нормально, поскольку сияет солнце, а клиенты Карлатти выползают из домов в темноте.

– Судя по машине на автостоянке, – произнесла слегка побледневшая Пэт, – один посетитель все же тут есть.

Эллери нахмурился:

– Машина кажется знакомой.

– Все правильно. – Пэт подъехала ко входу, и они вышли.

– Возможно, это деловой визит, Пэт, – предположил Эллери без особой уверенности.

Пэт с презрением посмотрела на него и открыла дверь. В сверкающем хромом и алой кожей помещении не было никого, кроме бармена и человека, моющего шваброй пол, разукрашенный в виде почтовых марок. Оба с любопытством уставились на вошедших.

– Я не вижу его, – прошептала Пэт.

– Возможно, он в одной из кабинок. Хотя нет…

– В задней комнате?

– Давайте сядем.

Они заняли ближайший столик, и бармен, зевая, подошел к ним:

– Что желаете, ребята?

– «Куба либре», – ответила Пэт, нервно озираясь.

– А мне скотч.

– Угу. – Бармен вернулся к стойке.

– Подождите здесь, – попросил Эллери. Он встал и отошел назад, словно в поисках чего-то.

– Это там. – Человек со шваброй указал на дверь с надписью «Он». Но Эллери толкнул приоткрытую красно-золотую дверь с тяжелой медной ручкой. Она бесшумно поддалась.

За дверью находился игорный зал. На стуле у пустого стола с рулеткой развалился Джим Хейт, уронив голову на стол. У дальней стены вполоборота к Эллери стоял крепкий мужчина и разговаривал по телефону.

– Я же сказал, мне нужна миссис Хейт, дуреха! – У мужчины были черные, почти сросшиеся брови и серое Дряблое лицо. – Скажи ей, что это Вик Карлатти.

«Дурехой», очевидно, была Альберта. Эллери все еще стоял у красно-золотой двери.

– Миссис Хейт? Это мистер Карлатти из «Горячего местечка», – заговорил хозяин дружелюбным басом. – Нет, миссис Хейт, это не ошибка. Я насчет мистера Хейта. Он сидит в моей задней комнате, косой… Я имею в виду, пьяный… Не беспокойтесь, миссис Хейт, с ним все в порядке. Просто выпил пару лишних порций и отключился. Что мне с ним делать?

– Одну минуту, – вежливо заговорил Эллери.

Карлатти повернул массивную голову и окинул его взглядом.

– Не кладите трубку, миссис Хейт… Да? Чем могу служить?

– Вы можете позволить мне побеседовать с миссис Хейт? – спросил Эллери, подходя к телефону и забирая трубку у хозяина. – Нора? Это Эллери Смит.

– Эллери? – Нора была вне себя от волнения. – Что случилось с Джимом? Как он? Каким образом вы оказались…

– Не волнуйтесь, Нора. Пэт и я проезжали мимо заведения Карлатти и увидели на стоянке машину Джима. С ним все в порядке – просто немного перебрал.

– Я немедленно выезжаю в лимузине…

– Незачем, Нора. Мы с Пэт привезем его домой через полчаса. Не беспокойтесь, ладно?

– Благодарю вас, – прошептала Нора и положила трубку.

Повернувшись от телефона, Эллери увидел Пэт, которая склонилась над Джимом и трясла его:

– Джим, Джим!

– Бесполезно, подружка, – буркнул Карлатти. – Он нагрузился с верхом.

– Вам должно быть стыдно, что вы напоили его!

– Не трепыхайся, беби. Он пришел сюда на своих двоих. У меня есть лицензия на торговлю спиртным. Если он хочет покупать, то я должен продавать. Лучше забери его отсюда.

– Откуда вы знали, кто он и куда нужно звонить? – Пэт кипела от негодования.

– Он бывал здесь раньше, а кроме того, я его обыскал. Нечего пялиться на меня, хрюшка! Выметайся отсюда.

Пэт задохнулась от гнева.

– Прошу прощения, – вмешался Эллери.

Он зашагал мимо Карлатти, как будто его здесь не было, затем внезапно повернулся и изо всех сил наступил ему на ногу. Карлатти взвыл от боли и потянулся к заднему карману. Эллери прижал ребро правой ладони к его подбородку и резко толкнул. Голова Карлатти откинулась назад, а Эллери тут же ударил его левым кулаком в живот. Бедняга со стоном рухнул на пол, вцепившись обеими руками в брюхо и изумленно уставясь на противника.

– Это за хрюшку, – объяснил Эллери. Он поднял Джима со стула и взвалил его себе на плечо, как пожарник.

Пэт подобрала мятую шляпу Джима и бросилась придержать дверь.

Эллери сел за руль. В открытой машине Джим, которого обдувал ветер и продолжала трясти Пэт, начал приходить в себя и выпучил остекленевшие глаза, глядя на своих спасителей.

– Джим, чего ради ты натворил такое?

Джим что-то пробормотал и снова закрыл глаза.

– Совсем отупел, – констатировал Эллери. Между его бровями пролегла глубокая складка. В зеркальце заднего вида он разглядел быстро догоняющий их автомобиль Картера Брэдфорда. Пэт тоже его заметила и бросила быстрый взгляд назад. Эллери уменьшил скорость, пропуская Брэдфорда. Но тот не стал проезжать, а тоже замедлил ход и просигналил. Рядом с ним сидел худощавый седой янки с красным лицом и рыбьими глазами. Эллери послушно затормозил у обочины. Брэдфорд тоже остановил машину.

– Привет, Карт, – с удивлением поздоровалась Пэт. – И мистер Дейкин!.. Эллери, это Дейкин, шеф из Райтсвиллской полиции. Мистер Эллери Смит.

– Здравствуйте, мистер Смит, – вежливо произнес шеф Дейкин.

Эллери молча кивнул.

– Что-нибудь не так? – слегка смущенно спросил Картер. – Я заметил, что с вами Джим…

– Поразительная быстрота реагирования, Карт, – с горечью отозвалась Пэт. – Достойная Скотленд-Ярда или, по крайней мере, ФБР. Верно, Эллери? Окружной прокурор и шеф полиции тут как тут…

– Все в порядке, Брэдфорд, – подтвердил Эллери.

– Ничего такого, что бы не могли уладить двууглекислая сода и крепкий ночной сон, – сухо промолвил шеф Дейкин. – Карлатти?

– Что-то вроде, – ответил Эллери. – А теперь, джентльмены, если не возражаете, мистер Хейт должен срочно лечь в постель…

– Если я могу чем-нибудь помочь, Пэт… – Карт покраснел. – Вообще-то я подумывал тебя навестить…

– Подумывал навестить?

– Я имею в виду…

Джим зашевелился между Пэт и Эллери, что-то бормоча.

– Как ты себя чувствуешь, Джим? – строго осведомилась Пэт.

Джим снова открыл глаза. Они по-прежнему были стеклянными, но в них таилось нечто, заставившее Пэт испуганно посмотреть на Эллери.

– Похоже, он в скверном состоянии, – заметил Дейкин.

– Расслабьтесь, Джим, – посоветовал Эллери. – Постарайтесь заснуть.

Джим переводил взгляд с Пэт и Эллери на мужчин в другом автомобиле, но не узнавал никого из них. Бормотание стало более разборчивым:

– Жена, моя жена, черт бы ее побрал…

– Джим! – воскликнула Пэт. – Эллери, везите его домой!

Эллери быстро отпустил ручной тормоз. Но Джим не собирался успокаиваться. Он приподнялся на сиденье, и его бледные щеки внезапно побагровели.

– Я избавлюсь от этой твари! – крикнул он. – Подождите, и сами увидите! Я убью ее!

Шеф Дейкин недоуменно заморгал. Картер Брэдфорд выглядел удивленным и открыл рот, собираясь что-то сказать. Но Пэт резко усадила Джима, и Эллери набрал скорость, оставив позади машину Брэдфорда. Джим начал всхлипывать, потом неожиданно снова заснул. Пэт отодвинулась от него, насколько могла.

– Вы слышали, что он сказал, Эллери?

– Он вдребезги пьян. – Эллери нажал на газ.

– Значит, это правда! – простонала Пэт. – Письма… Розмэри… Говорю вам, Эллери, Розмэри и Джим – сообщники! Карт и шеф Дейкин слышали его…

Эллери не сводил глаз с дороги.

– Я не хотел спрашивать вас об этом раньше, Пэт, но… У Норы есть крупная сумма денег или недвижимость, принадлежащие ей лично?

Пэт медленно облизнула губы.

– Этого не может быть…

– Значит, есть?

– Да, – прошептала она. – По завещанию дедушки – папиного отца – Нора, выйдя замуж, автоматически унаследовала капитал, оставленный для нее под опекой. Дедушка Райт умер вскоре после того, как Лола сбежала с тем актером, поэтому он исключил Лолу из завещания и разделил состояние между Норой и мной. Я тоже получу половину, когда выйду замуж…

– Сколько получила Нора? – Эллери глянул на Джима, но тот крепко спал.

– Не знаю. Но папа как-то сказал, что там денег больше, чем мы с Норой сможем истратить за всю жизнь. О боже, Нора!..

– Если вы начнете плакать, – мрачно предупредил Эллери, – я выброшу вас из машины. Ваше с Норой наследство – секрет?

– Попробуйте сохранить что-нибудь в секрете в Райтсвилле, – пожаловалась Пэт. – Значит, из-за денег Норы… – Она начала смеяться. – Это как в скверном фильме! Эллери, что же нам делать?

Эллери свернул на Хилл-Драйв.

– Уложить Джима в постель, – ответил он.

Глава 11
ДЕНЬ БЛАГОДАРЕНИЯ:[28]28
  День благодарения – праздник в память первых колонистов Массачусетса, отмечаемый в последний четверг ноября.


[Закрыть] ПЕРВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

На следующее утро Эллери Квин постучал в дверь дома Норы незадолго до восьми. Глаза Норы были опухшими.

– Спасибо за… вчерашнее. Вы уложили Джима в кровать, пока я вела себя так глупо…

– Чепуха, – весело отозвался Эллери. – Со времен Евы не было жены, которой бы не казалось, что мир рушится, когда муженек впервые вернулся домой выпивши. Где заблудший супруг?

– Бреется наверху. – Рука Норы дрожала, когда она возилась с тостером на столе.

– Могу я подняться? Мне бы не хотелось смущать вашу золовку, рыская по спальному этажу в такой час…

– О, Розмэри не встает до десяти, – сообщила Нора. – А ноябрьские утра такие чудесные! Поднимитесь и скажите Джиму, что вы о нем думаете.

Эллери засмеялся и зашагал вверх по лестнице. Постучав в полуоткрытую дверь хозяйской спальни, он услышал голос Джима из ванной:

– Нора? Я знал, что моя дорогая малышка простит меня… – При виде Эллери Джим оборвал фразу. Выбритая половина его лица была одутловатой, а веки – отечными. – Доброе утро, Смит. Входите.

– Я заглянул на минуту узнать, как вы себя чувствуете, Джим. – Эллери прислонился к дверному косяку ванной.

Джим с удивлением повернулся:

– Откуда вы знаете?

– Откуда я знаю? Не говорите, что вы не помните, как Пэт и я привезли вас домой.

– Черт! – простонал Джим. – А я-то ломал себе голову… Нора не разговаривает со мной. Не могу ее порицать. Я вам ужасно признателен, Смит. Где вы меня нашли?

– В заведении Карлатти на 16-м шоссе – «Горячем местечке».

– В этой забегаловке? – Джим покачал головой. – Неудивительно, что Нора злится. – Он глуповато усмехнулся. – Ночью меня рвало. Нора привела меня в порядок, но не сказала ни слова. Что за глупая игра в молчанку!

– Зато вы, Джим, по дороге домой играли в глупые разговоры.

– Вот как? Что же я говорил?

– Что собираетесь избавиться от какой-то твари, – беспечно отозвался Эллери.

Джим моргнул и снова повернулся к зеркалу.

– Очевидно, я был не в себе. А может быть, думал о Гитлере. – Эллери кивнул, глядя на дрожащую в его руке бритву. – Ни черта не помню!

– На вашем месте, Джим, я отказался бы от выпивки, – дружелюбно посоветовал Эллери. – Конечно, это не мое дело, но, если вы будете говорить такие вещи, вас могут неверно понять.

– Да. – Джим коснулся выбритой щеки. – Пожалуй, вы правы. О, моя голова!.. Больше никогда в жизни…

– Скажите это Норе, – засмеялся Эллери. – Ну, пока, Джим!

– До свидания. И еще раз спасибо.

Эллери, улыбаясь, вышел. Но на лестничной площадке улыбка его исчезла. Ему показалось, что дверь комнаты для гостей открыта чуть шире, чем была, когда он входил в спальню Джима.

* * *

Эллери Квину становилось все труднее работать над романом. Во-первых, из-за погоды. Осень пестрела красными, оранжевыми и зеленовато-желтыми красками; в воздухе ощущался намек на ранний снег; ночи наступали быстро. Эллери одолевало искушение побродить по сельским дорогам, ощущая под ногами сухие листья, особенно после захода солнца, когда на небе опускался занавес, в фермерских домиках зажигались огоньки, а из темных сараев иногда доносились ржание или лай. Уилси Галлимар приехал в город с пятью грузовиками индеек и сбыл их моментально. «Да, сэр, – говорил себе Квин. – Близость Дня благодарения ощущается повсюду – кроме дома 460 на Хилл-Драйв».

Во-вторых, мешала Пэт, чья привычка заглядывать ему через плечо стала хронической. Она настолько открыто липла к Эллери, что Гермиона Райт начала потихоньку строить планы и даже Джон Ф., который никогда ничего не замечал, кроме погрешностей в закладных и редких почтовых марок, выглядел задумчивым… Это сильно осложняло работу.

Но больше всего времени отнимало у Эллери незаметное наблюдение за Джимом и Норой. Атмосфера в доме Хейтов становилась все хуже и хуже. Джим и Нора перестали ладить. Они ссорились настолько горячо, что их резкие голоса доносились в ноябрьском воздухе до дома Райтов даже через закрытые окна. Иногда причиной была Розмэри, иногда пьянство Джима, а иногда деньги. Джим и Нора делали вид перед Райтами, что у них все великолепно, но это никого не вводило в заблуждение.

– У Джима появилась новая привычка, – сообщила Пэт Эллери однажды вечером. – Он стал играть!

– Неужели? – отозвался мистер Квин.

– Сегодня утром Нора говорила с ним об этом. – Пэт была так расстроена, что не могла сидеть спокойно. – Джим все признал и тут же потребовал у нее денег. Нора умоляла его объяснить, что не так, но это только рассердило Джима. Эллери, я думаю, он повредился в уме!

– Это не ответ, – возразил Эллери. – В его поведении есть какая-то система, Пэтти. Если бы только Джим заговорил – но он этого не желает. Прошлой ночью Эд Хотчкис привез его домой на такси. Я ждал на крыльце – Нора пошла спать. Джим был здорово пьян. А когда я начал его расспрашивать… – Эллери пожал плечами, – он бросился на меня с кулаками. Пэт…

Девушка вздрогнула:

– Что?

– Джим закладывает драгоценности.

– Драгоценности? Чьи?

– Сегодня я следил за ним во время ленча, когда он вышел из банка. Джим зашел к Симпсону на площади и заложил, как мне показалось, брошь – камею с рубинами.

– Это брошь Норы! Тетя Табита подарила ей ее по окончании школы!

Эллери взял Пэт за руки.

– У Джима нет собственных денег, верно?

– Нет, кроме тех, что он зарабатывает. – Пэт сжала губы. – На днях папа говорил с ним о его работе. Джим пренебрегает ею. Вы ведь знаете папу – он кроток, как ягненок. Должно быть, это смущало его до крайности. Джим на него огрызнулся, а папа только заморгал и отошел. Вы заметили, как выглядит мама?

– Ошеломленной.

– Мама ни за что не признается, что в семье что-то не так, – даже мне. А Нора – тем более. Но весь город уже начал перешептываться – Эми Дюпре работает не хуже Геббельса! Я ненавижу их всех! Ненавижу Райтсвилл! Ненавижу Джима!..

Эллери пришлось обнять ее.

* * *

Нора готовилась ко Дню благодарения с отчаянием женщины, изо всех сил цепляющейся за свой мир, который стал к ней враждебен. У Уилси Галлимара приобрели две лучшие индейки, каштаны жарили в неимоверных количествах, из клюквы с Лысой горы выжимали сок, репа, тыквы и прочая снедь также нуждались в заботах и хлопотах с помощью Альберты Манаскас или без нее, а главное – требовали сосредоточенности. Покуда ее дом наполняли аппетитные запахи, Нора не принимала помощи ни от кого, кроме Альберты, – ни от Пэт, ни от Гермионы, ни даже от старой Луди, которая сердито ворчала, что «молодые воображалы думают, будто они все знают и умеют».

Герми прикладывала платочек к глазам.

– С тех пор как мы поженились, Джон, это первый День благодарения, когда я не устраиваю семейный обед. Нора, детка, твой стол просто чудесен!

– Может быть, на сей раз я не заработаю несварение желудка, – усмехнулся Джон Ф. – Только посмотри на эту индейку!

Но Нора выпроводила всех в гостиную – еда была еще не совсем готова. Джим, слегка напряженный, но трезвый, хотел остаться и помочь. Нора кисло улыбнулась и выставила его вместе с остальными.

Эллери Квин вышел на крыльцо дома Хейтов, поэтому первым увидел Лолу Райт, когда та появилась на дорожке.

– Привет бездельникам! – поздоровалась она.

– От бездельников и слышу.

На Лоле были те же свитер, слаксы и лента в волосах. Ее дыхание распространяло тот же аромат скотча.

– Не смотрите на меня как на постороннюю! Меня пригласила Нора. Воссоединение семьи и так далее. Забудем старые обиды и поцелуемся. Я не против. Но вы все-таки бездельник. Так и не пришли навестить малютку Лолу.

– Был занят романом.

– Черта с два! – засмеялась Лола, прислонившись к его плечу. – Никакой писатель не работает больше двух-трех часов в день. Это все из-за моей плаксы. Вы волочитесь за Пэт. Ну и ладно. Могло быть и хуже. У нее, по крайней мере, есть голова на хорошеньких плечиках.

– Могло быть и хуже, Лола, но я ни за кем не волочусь.

– Он к тому же и благороден! Ну и правильно делаете, братец. Прошу прощения – я должна выразить семейную привязанность. – Лола осторожно шагнула в дом сестры.

Эллери некоторое время подождал на крыльце, потом последовал за ней. Его встретило бурное веселье. Только острый глаз мог разглядеть эмоциональную напряженность за ласковой улыбкой Герми и слабую дрожь руки Джона Ф., когда он брал у Джима мартини. Пэт навязала порцию Эллери, который предложил тост за «чудесную семью».

Раскрасневшаяся Нора вышла из кухни и отправила всех в столовую, где они дружно выразили восхищение столом, похожим на журнальную иллюстрацию. Розмэри Хейт держала под руку Джона Ф.

Это произошло, когда Джим выкладывал вторую порцию индейки. Нора, передававшая тарелку матери, внезапно вскрикнула и уронила ее на пол. Драгоценный «споуд»[29]29
  «Споуд» – фарфор, изготовленный на предприятиях, основанных английским гончаром Джозайей Споудом в 1770 г. в Стоуке, графство Стаффордшир.


[Закрыть] разбился вдребезги. Джим вцепился в подлокотники стула. Нора стояла прижав ладони к скатерти; ее рот кривился в судороге.

– Нора!

Эллери в один миг оказался рядом с ней. Она облизнула губы, белые, как новая скатерть, с криком вырвалась из рук Эллери и выбежала из комнаты. Они услышали ее шаги вверх по лестнице и щелчок запираемой двери.

– Она заболела! Норе плохо!

– Нора, где ты?

– Кто-нибудь, вызовите доктора Уиллоби!

Эллери и Джим одновременно поднялись на верхний этаж. Джим дико озирался вокруг. Эллери начал колотить в дверь ванной.

– Открой дверь, Нора! – крикнул Джим. – Что с тобой?

Появились Пэт и остальные.

– Доктор Уиллоби сейчас придет, – сообщила Лола. – Где Нора? Ну-ка, мужчины, убирайтесь отсюда!

– Она помешалась? – спросила Розмэри.

– Эллери, ломайте дверь! – приказала Пэт. – Джим, папа, помогите ему.

– С дороги, Джим, – потребовал Эллери. – Вы только путаетесь под ногами.

Но при первом же ударе послышался крик Норы:

– Если кто-нибудь войдет сюда, я… Не входите!

Герми мяукала, как больная кошка, а Джон Ф. повторял:

– Ну, Герми… Ну, Герми…

С третьей попытки дверь поддалась. Эллери катапультировался в ванную, с трудом удержавшись на ногах. Позеленевшая Нора, склонившись над умывальником, глотала полные ложки сока жженой магнезии. Она повернулась к Эллери со странным торжествующим видом и без чувств упала ему на руки.

Но когда Нору уложили в постель, разразилась бурная сцена.

– Я чувствую себя как… как зверь в зоопарке! Пожалуйста, мама, уведи всех отсюда!

Все вышли, кроме миссис Райт и Джима. Эллери слышал с лестничной площадки громкий голос Норы:

– Нет, нет, нет! Он мне не нужен! Я не хочу его видеть!

– Но, милая, – взмолилась Герми, – ведь доктор Уиллоби помогал тебе появиться на свет…

– Если этот старый… старый козел подойдет ко мне, – закричала Нора, – я покончу с собой! Я выпрыгну из окна!

– Нора! – простонал Джим.

– Выйди отсюда! И ты тоже, мама!

Пэт и Лола подошли к двери спальни и окликнули мать:

– Мама, у нее истерика. Оставьте ее одну, и она успокоится.

Герми вышла из комнаты. За ней последовал Джим, казавшийся ошеломленным.

Они слышали кашель и плач Норы. Когда прибыл доктор Уиллоби, Джон Ф. сказал ему, что произошла ошибка, и отослал его.

* * *

Эллери бесшумно закрыл дверь своей комнаты, но, прежде чем включил свет, понял, что в ней кто-то есть. Он повернул выключатель и спросил:

– Пэт?

Девушка съежилась на его кровати. На подушке возле ее лица расплылось влажное пятно.

– Я ждала вас. – Пэт моргала от яркого света. – Сколько сейчас времени?

– Уже за полночь. – Эллери выключил свет и сел рядом с ней. – Как Нора?

– Говорит, что прекрасно. Думаю, с ней будет все в порядке. – Пэт немного помолчала. – Куда вы исчезли?

– Эд Хотчкис повез меня в Конхейвен.

– В Конхейвен? Туда же семьдесят пять миль. – Пэт села. – Чем вы занимались, Эллери?

– Я узнал, что в Конхейвене хорошая лаборатория, поэтому доставил туда содержимое тарелки Норы. И… – Он сделал паузу. – Как вы сказали, туда семьдесят пять миль от Райтсвилла.

– Они… они…

– Ничего не обнаружили.

– Тогда, может быть…

Эллери встал с кровати и начал ходить взад-вперед по темной комнате.

– Может быть все, что угодно. Коктейли. Суп. Закуски. Это была попытка наудачу – я знал, что результат будет нулевой. Хотя яд наверняка был в ее пище или питье. Все симптомы отравления мышьяком. К счастью, ей пришло в голову выпить жженую магнезию – эффективное противоядие при отравлении им.

– А сегодня… День благодарения, – с трудом вымолвила Пэт. – Письмо Джима к Розмэри… датировано 28 ноября – сегодняшним днем. «Моя жена заболела»!

– Не торопитесь, Пэтти… Это могло быть совпадением.

– Вы так думаете?

– Или внезапным приступом расстройства пищеварения. Нора была возбуждена – она читала письма, видела абзац о мышьяке в книге по токсикологии… Возможно, причина чисто психологическая. Воображение иногда проделывает с нами странные штуки. Во всяком случае, время еще есть. Если план существует, это только начало.

– Да…

– Пэт, я обещаю вам, Нора не умрет!

– О, Эллери! – Она подошла к нему в темноте и спрятала лицо в его пиджаке. – Я так рада, что вы здесь…