Текст книги "Убийственная стрижка"
Автор книги: Эллен Байеррум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Усевшись в почти игрушечный автомобильчик, Лейси туго затянула ремень безопасности и стала молиться. Перспектива очередного путешествия со сверхсветовой скоростью заставила вспомнить о старом добром «ниссане». Предположительно в понедельник его обещали вернуть, и ремонт на этот раз обойдется ей всего в триста долларов. Что-то связанное с масляными инжекторами.
Переждав несколько минут блаженного молчания, которое не слишком хотелось прерывать, Лейси спросила:
– И все же, Стелла, я так и не поняла, что случилось с ее волосами. Двумя футами густых светлых волос. Куда они подевались?
Вопрос не давал ей покоя.
– Они упали на пол? Кто-то бросил их в мусор? Но тогда образовалась бы огромная груда. Или она сначала стянула их в хвост или заплела в косу и спрятала в комод?
– Не знаю. Когда я видела Энджи в последний раз, волосы были целы. Заплетены в колосок и перевязаны голубой лентой.
Стелла вильнула, чтобы не врезаться в белую «хонду», имевшую наглость замедлить ход прямо перед ними.
– Ты нашла тело. Неужели не помнишь?
– Господи, Лейси, не хочу я ничего помнить! То есть все, что я видела, – это красное. Нет, даже не красное. Ужасный цвет высохшей крови, темный, уродливо коричневый. – Она со свистом втянула воздух и уставилась в пространство. – Погоди. Сейчас подумаю. Волосы. Я видела ее голову... жуткое зрелище. Волос рядом не было. По-твоему, это важно?
Она рывком остановила «мини-купер» перед самым бампером гигантского серого «мерседеса». Лейси закрыла глаза и уперлась ногами в пол.
– Должно быть, важно. Если она не обрезала их сама, значит, это сделал кто-то еще. И что потом? Убийца забрал их с собой? Что?!
– Я пытаюсь вспомнить. Что на ней было.Ее халат. Розовый. Никто, кроме Энджи, не носил розовых халатов. Окровавленная бритва на тумбе, зеркало, кровь, а вот волос не вижу.
– Кто-то должен знать, куда девались волосы. А где бритва?
– Ее взяли копы. В салоне ее нет.
Кто-то должен был унести волосы. Если они действительно пропали – это убийство. Может, поработал какой-то извращенец? Или просто играет под извращенца?
–У тебя есть название и телефон компании, которая убирала место преступления?
– Место преступления? Могу достать, – пообещала Стелла. – Да, место преступления. Это ты точно заметила.
– Я просто хочу узнать, видели ли они волосы. Возможно, они их выбросили. Это бы все объяснило.
В машине вновь стало тихо: подругам, погруженным в свои мысли, было не до разговоров. Наконец Стелла прервала молчание:
– Знаешь, что неприятнее всего? Выбирать одежду для мертвой женщины. Мне пришлось сделать это, потому что никто другой не соглашался. Ее мать упросила меня, и я до сих пор не знаю, почему согласилась. Такая огромная ответственность. Понимаешь, ведь это навсегда. Ее последний наряд. Я думала, одежда должна быть красивой, потому что Энджи любила красивые вещи, но и удобной, не слишком тесной, верно?
– Когда человек мертв, ему не до моды. Если только этот человек не житель Древнего Египта.
– Поэтому я решила заранее объявить, в чем хочу лечь в могилу.
– Прошу тебя, Стелла, мне сейчас не до этого.
– Кожа, Лейси. Запомни: кожа – это навечно. Я никому не доверю позаботиться об этом, кроме тебя.
– В ближайшее время ты точно не умрешь.
– Я боюсь, Лейси.
– Ты же не вздумала умирать и оставить меня одну разбираться с этим преступлением?
– Нет, это я на всякий случай. Хочу убедиться, что мы друг друга поняли. Кожа. Красная или черная. Нет. Красная веселее. И бюстье. Мода на все времена. Что ты думаешь?
– Думаю, ты очень гордишься своим телом.
– Это храм.
«Мини», визжа тормозами, замер перед входом маленького краснокирпичного дома в Дел-Рей, районе Александрии, когда-то почти уничтоженном депрессией, а теперь становящемся все более престижным. Выходя из автомобильчика, Лейси сообщила, что в следующий раз поедет только в своей машине.
– Ха! Ты действительно надеешься снова ее увидеть? Думаю, твой вампир-механик просто продает тебе новую, деталь за деталью.
– Его зовут Пол. Очень симпатичный парень.
– Приятельские отношения с механиком. Куда это тебя заведет?
Стелла вышла и включила сигнализацию.
– Ты никогда не получишь свою развалюху обратно. Смирись. Пол, возможно, вызвал эвакуатор и отправил твою красотку в хоспис. Может, она пока годится в доноры. Чтобы другие «ниссаны» могли еще пожить.
– Очень смешно.
– В газете наверняка неплохо платят. Почему бы тебе просто не купить новую машину? Я получила большую скидку на свою малютку. Правда, пришлось доплатить за флаг.
– Понимаешь, многие люди относятся к машинам, как к холодильникам или тостерам. Включаешь его, выскакивает готовый тост. Однажды ты просыпаешься, обнаруживаешь, что тост не выскакивает, идешь и покупаешь новый тостер. Мой «Z» – не тостер, Стелла. В нем есть стиль. Своеобразный характер. Он личность. Никто не понимает его, кроме меня, и мне не надо больше за него платить.
– Ха! – фыркнула Стелла. – Конечно, надо, если только твой механик не работает даром. Моя машина – тоже личность, да еще какая, и в то же время – классный маленький тостер. Тебе бы следовало отправить свою колымагу под пресс. Пора научиться расставаться с вещами.
Но Лейси ничего не желала слушать. Ей нужен был ее «Z».
Однокомнатная квартирка Энджи находилась на третьем этаже. Стелла открыла дверь и включила свет. Крошечная прихожая выглядела на редкость уютно. В лучах полуденного солнца, струившихся в большие окна, плясали пылинки. Энджи выкрасила стены в мягкий розовый цвет и подчеркнула белой рамкой.
– Говорю же, она любила розовое.
Сразу за розовой прихожей их ждал кошмар. Крохотная кухонька-ниша была усыпана осколками разбитой посуды. В большой квадратной комнате разворошенная постель, рассыпанные книги и разбросанная по полу одежда, которую, очевидно, выкинули из встроенного шкафа. Даже телевизор был перевернут. Рядом стоял видеомагнитофон. Ступить было некуда.
Лейси охнула. Стелла на минуту потеряла дар речи.
– О Боже, Лейси! Здесь все было в порядке, когда я уходила! Клянусь!
Стелла выбирала одежду для Энджи во вторник. Единственный раз, когда она побывала в квартире. Единственный раз, когда навестила уютный район с небольшими многоквартирными зданиями и чистыми частными домиками.
– Я заперла дверь, и все оставалось на месте. Честное слово!
Стелла припомнила, как тщательно одежда Энджи была развешана по цветам и сезонам – это произвело на нее огромное впечатление. Она всегда мечтала быть такой же аккуратной.
– Может, мы случайно попали не в ту квартиру?
– Но ведь ключ подошел! Значит, мы не ошиблись, – рассудила Лейси. – Нужно вызвать полицию.
– Полицию? Снова? Ты спятила?
– Стелла!
Лейси никогда не видела, чтобы Стелла легко расстраивалась. Даже на похоронах она держала себя в руках.
– Мне не по себе в присутствии копов. То есть я ужасно устаю от их штучек. Становлюсь беспокойной. И перестаю соображать... – На ее глазах показались слезы.
Лейси так растерялась, что обняла Стеллу за плечи. Та разрыдалась. Лейси протянула ей платок. Невыносимо видеть, как храбрая маленькая панк-дива разваливается на глазах.
– Может, позвонить родным? Пусть кто-нибудь приедет и решит, что делать. Мы ведь даже не сможем определить, что пропало.
Стелла вытерла слезы и дала Лейси сотовый. Та позвонила миссис Вудз, и она пообещала прислать старшую дочь. Стелла заперла квартиру. Подруги уселись на лестнице и стали ждать. Стелле удалось взять себя в руки. Через полчаса подъехала семнадцатилетняя Абигайл Вудз в арендованной машине.
На этот раз дверь открыла Лейси. Увидев хаос, Абигайл разразилась слезами. Стелла последовала ее примеру. Для Лейси груз эмоций оказался чрезмерным, и, кроме того, чистые платки заканчивались с угрожающей быстротой.
– О'кей, леди, я вызываю полицию. Но все будет хорошо, обещаю.
Молодой полицейский из Александрии с песочного цвета волосами и светлыми глазами явно жалел Абигайл.
– Это квартира моей сестры. – Абигайл изо всех сил старалась держаться, но голос дрожал.
Стелла и Лейси произвели на него более слабое впечатление, хотя он и поглядывал на шнуровку кожаного платья. Он было начал их допрашивать, но Абигайл заверила, что девушки находятся здесь по просьбе семьи.
Офицер Марк Линкольн тщательно обыскал квартиру и попытался установить, что похищено и похищено ли вообще. Хотя украшения были разбросаны по полу, рядом с поломанной шкатулкой Абигайлнашла все, что значилось в списке матери: жемчужное ожерелье, золотую цепочку с сердечком, кольцо с опалом и несколько пар сережек. Лейси показалось, что вещи хоть и были не очень дорогими, но вполне могли привлечь внимание вора. Плюшевый медведь одиноко лежал на полу, а чайник оказался разбит. Тут же валялась раздавленная видеокассета: «Блондинка в законе». Ничто из списка Эдриенны не пропало.
По-прежнему цепляясь за вопрос «где волосы? », Лейси невольно искала свидетельства того, что Энджи могла подстричься дома, прежде чем вернуться в салон. Но нигде не нашла ни пряди, ни обрезка волос, хотя в ванной явно чего-то не хватало.
Разве человеку с волосами до пояса не нужна расческа или щетка?
Все фены, расчески, щетки, щипцы для завивки, скопившиеся у самой Лейси за много лет, лежали в одном месте, в шкафчике у двери ванной.
– Стелла, не находишь, что здесь чего-то нет? Расчесок, щеток?
– Господи, до меня и не дошло! Ты права! – кивнула Стелла. – Детали. Улики. Видишь, ты прирожденный детектив!
Линкольн озадаченно уставился на дверь ванной.
– Мэм, не могли бы вы выражаться более определенно?
– Речь идет о том, чего вы не видите, – бросила Лейси. Более застенчивая Абигайл объяснила медовым голоском:
– Моя сестра Энджнела хранила здесь пробковую доску для объявлений, украшенную ее маленькими сокровищами. Не бог весть что. Но для нее они много значили: парчовые ленты, маленькие золотые заколки-бабочки, вышитые бисером ленты для волос и расчески. Все, что она приберегала для своих волос. Такие чудесные волосы, офицер Линкольн.
Доска, косо висевшая на единственном гвозде, была пуста. Второй гвоздь был вырван из стены.
–И еще маленькая белая корзинка с хорошенькими резинками для волос. С дюжину или больше. Разноцветные.
Корзинка пропала.
– Они так элегантно выглядели, – вздохнула Абигайл, прислонясь к стене.
– Энджи, как и я, была парикмахером, – вставила Стелла. – У стилистов куча такого добра. Мы часто получаем бесплатные образцы: щетки, заколки, резинки... всего не перечислить. А еще нам дают скидку на фены, ножницы и все такое.
Лейси подумала, что для человека, не терпящего кодов, Стелла чересчур многословна. Офицер Линкольн то и дело поднимал глаза от блокнота, чтобы полюбоваться на ее грудь.
Абигайл ошеломленно оглядела ванную:
– Но тут же ничего нет!
Лейси держала свои мысли при себе. Теперь стало окончательно ясно: Энджи убили, и грязная скотина утащила не только ее волосы, но и все украшения.
Но он наверняка охотился за чем-то еще, весьма для него ценным.
– Видите ли, – озадаченно продолжала Стелла, – мы с Энджи работали вместе. Я менеджер «Стайлиттос», салона на Дюпон-Секл, и это я нашла тело. Но куда пропали все ее инструменты? Смотрите: один фен, одни щипцы. А расчески и щетки? Иисусе, какой извращенец вломился сюда, чтобы стянуть расческу?
– Стоп, стоп, стоп. Нельзя ли поподробнее с того места, как вы нашли тело, мэм?
Линкольн насторожился. До сих пор он считал, что хозяйка уехала в отпуск или что-то в этом роде, а подруги и родные присматривают за квартирой. Абигайл снова разразилась слезами, и офицер Линкольн решил, что без помощи тут не обойтись.
– Иисусе, так вы ничего не знаете? Энджи...
Стелла в который раз залилась слезами, а Лейси тихо объяснила, что именно ее стилистка на прошлой неделе нашла в салоне тело Энджелы Вудз и полиция ОК убеждена, что та покончила с собой.
– А теперь смотрите, как здесь все перевернули! – возмутилась Стелла. Ей больше нравилось слово «перевернули», чем «ограбили».
Полицейский тяжело вздохнул и уставился на Абигайл. Та доверчиво смотрела на него блестящими от слез глазами.
– Сожалею о вашей потере, мисс. Иногда воры читают некрологи и вламываются в квартиры во время похорон, – пояснил он.
– Но телевизор и видеомагнитофон не украли, – возразила Лейси.
– Я и это принимаю в расчет, мэм.
Хоть бы он перестал называть ее мэм! Офицер Линкольн старательно записал, что в числе похищенных вещей значатся резинки для волос. Правда, стоимость их была невелика. Это не те ценности, ради которых копы будут прочесывать ломбарды.
Он уведомил женщин, что проведет опрос соседей. Но установить хотя бы приблизительное время ограбления вряд ли удастся, поскольку прошло уже три дня.
– Мисс, – обратился он к Абигайл. – Я знаю, как вам тяжело, но все же должен спросить: ваша сестра употребляла наркотики? Не мог кто-то искать ее запасы?
Шокированная, девушка не сразу ответила, но это не остановило Стеллу.
– Она даже не пила спиртного! Энджи – последний человек на земле, который увлекся бы наркотиками! – авторитетно заявила стилистка.
Линкольн отложил ручку и весьма к месту заметил, что дверь не была взломана и у грабителя, должно быть, имелись ключи, или кто-то оставил квартиру открытой.
– Не забудьте запереть замки, когда уйдете, – предупредил он.
– Я все заперла во вторник! – воскликнула Стелла. Лейси едва удержала ее, когда она пыталась погнаться за Линкольном и просветить его на этот счет.
– Все нормально, Стелла, никто тебя не винит.
Женщины замолчали, прислушиваясь к замирающему стуку шагов на ступеньках. Хлопнула дверца, завелся мотор, и машина отъехала. Тут же появился хозяин дома, молодой парень с отвислым брюшком, прикрытым растянутой майкой. Он желал узнать, что было нужно полиции.
Энджи снимала квартиру с мебелью: двуспальная кровать, сосновый комод, дешевые книжные полки и маленький кухонный столик с двумя стульями. Она добавила в интерьер несколько снимков в рамках и недорогой восточный ковер, расстеленный на выщербленном паркете.
Хозяин заявил, что потребует у страховой компании возмещения за поломанную мебель. При этом он не выказал особых эмоций, но предупредил Абигайл, что у Энджи заплачено еще за две недели, так что есть время вывезти вещи. Потом рыгнул, потер пузо и вновь обозрел картину разрухи.
– Не забудьте запереть двери! Сами понимаете, в наше время осторожность не повредит.
Стелла обожгла яростным взглядом его удалявшуюся спину.
Семейство Вудз возвращалось в Атланту на следующий день, так что лишние две недели роли не играли. Абигайл собрала кое-какие вещи. Лейси и Стелла уложили одежду, чтобы отправить в центр для женщин, пострадавших от жестокого обращения. Они рассортировали одежду на три горки: да, нет, возможно. Окончательный приговор выносила Абигайл. Весь процесс показался Лейси крайне угнетающим.
Хорошо, что я не детектив. Возможно, я прямо сейчас уничтожаю улики. Но если настоящие улики пропали, кто знает, что я делаю?
Стелла заказала пиццу, чтобы поддержать силы. Они опустошили все запасы диетической коки в холодильнике и выбросили остальные продукты. Свернули восточный ковер. Абигайл потребовала, чтобы его забрала Стелла: ковер заполнил почти все пространство красного «мини». К концу дня все три женщины были покрыты потом и пылью. Перетащив мешки в машины и мусорные баки, они обнялись с Абигайл на прощание. Стелла подвезла Лейси домой, и на этот раз та была ей благодарна.
– Спасибо, Лейси, – сказала Стелла, вырулив на мостовую. Ее лицо было полосатым от грязных потеков. Тщательно наложенная утром косметика проиграла битву с окружающей средой. Лейси полагала, что выглядит примерно так же.
– Да у меня все равно был свободный день.
Она подумала о сотне дел, которые ее ждали. Суббота окончательно пропала.
– Да и у меня тоже, – подхватила Стелла.
– Тот, кто забрался в квартиру, что-то искал. Нечто большее, чем ленты, щетки и шикарные длинные волосы.
Она вдруг подумала о Шерри Голд. Нет, это она зря. Голд – просто неприятная особа. Обвинять ее в убийстве нет причин, хотя она скорее всего последняя, кто видел Энджи живой.
– Что именно? Наркотики? Хочешь сказать, какой-то спятивший наркоман подумал, что у нее есть доза? Только полный кретин мог вообразить такое!
– Кто крадет шампунь и лаки в «Стайлиттос»?
– Лучше спроси, кто не крадет. Думаешь, тут есть связь?
– Ничего я не думаю. Мой разум мечется, как накачанный ЛСД кролик.
– Иисусе, Лейси, ничего я не знаю! Каждый умудряется время от времени что-то стянуть. Кроме менеджеров. Они больше в эти игры не играют, если когда-нибудь вообще играли. Кроме того, единственный, кто попался на воровстве в крупных размерах, был Лео, но он тогда не работал в «Стайлиттос».
– Что он украл? Где это было? Откуда ты знаешь?
– Понятия не имею. Как-то мы выпили в баре, и он проболтался. Тогда ему было двадцать. Детские шалости. Сейчас ему не меньше тридцати. Что-то вроде грабежа. Он сказал, будто получил условный срок и поступил в школу косметологов.
– Может, он продолжает в том же духе? Побочный заработок и все такое.
– Забудь. Лео ни к чему таскать шампунь. Он звезда. Видела бы ты его машину. Желтый «корвет».
–Должно быть, его чаевые впечатляют. Стелла, ты менеджер и ездишь в «мини». А он водит мечту Барои.
Стелла едва не налетела на дорожный бордюр.
– Черт, я никогда об этом не думала!
Было темно и сыро, когда Лейси добралась домой. Она даже не проверила сообщения на автоответчике. Сейчас любая мелочь могла вывести ее из себя.
Она разделась, оставив грязную одежду на полу. Интересно, кто станет рыться в ее вещах, если с ней что-то случится? Будут ли ее сокровища выброшены так же легко, как сокровища Энджи? Никто не узнает, как были дороги для нее выкройки Мими или сколько ночей она провела на старом бархатном диване под домотканым покрывалом.
Как поступят мать и сестра с ее чудесной одеждой? Вышвырнут в мусорный бак или отошлют бедным? Что, если она, сама того не зная, расправилась с дорогими сердцу вещами Энджи?
Лейси выдвинула ящики комода, пощупала ночные сорочки и белье. Какие яркие цвета, не говоря уж о том, сколько уверенности они ей прибавляют! Никто не узнает, что они значили для нее!
Лейси не носила пижамы. Как только ей исполнилось десять, она настояла на ночных рубашках, как у тети Мими. Мать считала, что в ночных сорочках, даже фланелевых, есть нечто непристойное. Впервые приехав к Мими в пятнадцать лет, Лейси обнаружила, что ночные сорочки и белье могут шиться из шелка и атласа. Она надела любимую черную шелковую сорочку и только сейчас ощутила настоятельную потребность проверить сообщения на автоответчике. Ничего. Должно быть, Брук задержалась в суде. Рядом с телефоном лежала визитная карточка Вика.
Он не оставил домашнего телефона. Может, сообщить ему о взломе, а взамен получить какую-то секретную информацию, если она у него есть?
Она подняла трубку и набрала номер.
– Донован, это Лейси Смитсониан.
Зачем так официально? Скольких еще Лейси он знает?
– Кто-то вломился в квартиру Энджи Вудз и все разгромил. Непохоже, что украли ценности. Только несколько личных вещиц, и, прямо скажем, выбор немного странный. Я звоню только для того, чтобы дать тебе знать. М-м... спасибо за ужин. А что слышно у тебя? Позвони мне. До свидания.
Она снова проверила дверь, еще раз открыла и закрыла замки. Потянула цепочку, убедилась, что она надежно сидит в гнезде. Всего десять вечера, а ее уже тянуло в постель.
Как унизительно! Он, вероятно, развлекается с той официанточкой из стейк-хауса, а я живу монашкой... Но по крайней мере я монашка в шелковой сорочке.
Глава 9
Телефон выдернул ее из мертвого сна и постели в половине шестого. Спросонья она сбила телефон с тумбочки и долго шарила по полу, прежде чем схватить трубку. Свет включать не хотелось. Лейси широко зевнула.
– Я тебя разбудил?
Голос был мужским. И веселым. Она расслышала это даже сквозь дрему.
– Да! Кто это?
– Вик.
– Сейчас половина шестого! – Она подобралась к окну с трубкой в руке и выглянула сквозь щель в жалюзи. – Темно еще!
– А в Сейджбраше я частенько видел, как ты пробираешься домой в этот час.
Лейси рухнула на постель и застонала.
– Я не пробиралась. Я гордо шествовала. Что тебе надо?
– Ты оставила сообщение. Я подумал, нужно потолковать о «странном выборе» украденных вещей. Цитата, кстати.
– Среди ночи? Ты спятил?
– Что с тобой, Лейси? – издевательски осведомился он. – Разве ты не одна?
– Вик, я вешаю...
– Буду через двадцать минут. Одевайся.
– Не смей мне приказывать...
В ухо ударили короткие гудки. Ну уж нет, он не застанет ее в ночной сорочке и растрепанном виде, хотя, возможно, и весьма привлекательном.
Лейси натянула черные слаксы, черную водолазку, носки и туфли. Времени умыться и накраситься почти не оставалось.
Хорошо, что в ее руках кисточка превращается в волшебную палочку! Немного тонального крема, румяна, чуточку теней и карандаш для век. Очевидно, звонок Вика придал ей небывалой энергии.
Телефон снова звякнул. Она подняла трубку:
– Ну. Что теперь?
– Я внизу. Впусти меня.
– Как? Эксперт по безопасности не может войти?
– В это время никто не заказывает пиццу. Впусти меня, пожалуйста, Лейси.
Лейси набрала номер, чтобы открыть дверь вестибюля. И еще для того, чтобы швырнуть ему в голову чем-нибудь потяжелее, когда он заявится в квартиру. У нее имелось ровно две минуты, чтобы протащить расческу через полностью вышедшие из-под контроля волосы и свернуть их в улитку. Она умудрилась воткнуть последнюю шпильку как раз в тот момент, когда в дверь постучали.
Глубоко вздохнув и придав лицу подобающее случаю выражение, она открыла и наткнулась на пристальный взгляд Вика. И сразу подумала, что ему не мешает побриться.
– Вот это да! Уже одета? А я думал, ты из тех женщин, которые часами приводят себя в порядок.
– Я готова тебя пристрелить!
– За комплимент? Тяжелый у тебя характер, Смитсониан!
– Ты и не представляешь насколько.
– Тебе нужно что-то сделать с бровями. Они так и взлетают вверх каждый раз, стоит тебе увидеть меня.
Лейси с досадой поморщилась.
– Знаешь, а ты такая секси, когда злишься! Иди и возьми пальто.
– Перестань командовать.
Нет, этот человек невыносим!
– Лейси, прошу тебя, возьми пальто. Мне нужно кое-что тебе показать. Пожалуйста.
Она уведомила его, что по воскресеньям любит спать долго и, если это не вопрос жизни и смерти, ему придется худо. Вик вежливо слушал.
– Ты хотел поговорить об Энджи? – Она схватила маленькую сумочку и черное пальто. На этот раз цвет ее ансамбля вполне соответствовал настроению. – Куда ты меня везешь?
Он придержал для нее дверь и зашагал по коридору, не дожидаясь, пока она повернет ключ в замке.
– Мы едем к мемориалу Джефферсона. Я подумал, что ты захочешь увидеть цветущие вишни на рассвете.
Лейси уставилась на него, стараясь не поднимать брови слишком высоко.
– Теоретически – да.
– Тебе понравится. Верь мне, и все будет хорошо.
Лейси не ответила. И не произнесла ни единого слова, пока они не подошли к джипу. Она молча села. Вик выехал на Южную Вашингтон-стрит и направился по обсаженной деревьями дороге навстречу светлеющему небу. Лейси закрыла глаза, и очнулась, только когда он остановился на стоянке, заглушил мотор, вышел и постучал в ее окно.
До чего же он классно смотрится, даже с двухдневной щетиной! Кстати, а щетина действительно двухдневная?
Вик терпеливо ждал, пока она выйдет. В руке у него вдруг оказался бумажный пакет, из которого он, как фокусник, достал стаканчики с кофе и лимонную, посыпанную маком булочку размером с небольшую летающую тарелочку.
– Завтрак, Смитсониан.
Лейси невольно улыбнулась. Горячий кофе – то, что нужно прохладным утром. Прихлебывая на ходу, они направились к мемориалу. Вик ухмылялся, как нашкодивший ребенок.
– Ну скажи, пожалуйста, бойскаут-переросток, ты когда-нибудь вообще спишь?
– Это очень личный вопрос, Лейси.
– Простое любопытство.
– Я сидел в засаде.
– Что-то пикантное?
– Нет, а если бы и было, я все равно бы не сказал.
– Спасибо за доверие.
– Ничего личного. Но я не спал, и...
– И подумал обо мне. Спасибо огромное.
Первые лучи солнца рассыпались по воде. И никаких следов мародеров-бобров, разорявших историческую гордость Вашингтона, подгрызавших стволы бесценных вишневых деревьев и даже уничтоживших пару-тройку, к великой досаде парковых служащих, которые установили круглосуточное наблюдение за водяными безобразниками. Однако сейчас цветущие вишни так и просились на пленку, и многочисленные фотографы прибыли на ежегодный поиск необходимой натуры, чтобы запечатлеть случающееся раз в году чудо.
– Итак, кто обнаружил, что в квартире погибшей побывал грабитель?
– Мы со Стеллой.
– У тебя просто талант попадать в подобные ситуации.
Лейси дала ему отпор, после чего они немного поспорили. Но дело кон чилось патом. Вик хотел узнать побольше о «личных вещицах», упомянутых Лейси. Она объяснила, что пропали только ленты, украшения для волос, расчески и щетки.
– Что-то ценное?
– Ничего стоящего упоминания. Грабитель оставил телевизор и видик.
– И взял исключительно предметы, имевшие отношение к ее телу. Или волосам.
– Когда ты так говоришь, это звучит еще неприятнее. Просто мороз по коже.
– Если тебе от этого станет легче, признаюсь, мне тоже не по себе.
Они уселись на холодные цементные ступеньки под статуей Томаса Джефферсона. Перед ними расстилался золотистый в рассветных лучах город. Лейси рассказала свою историю и по настоянию Вика повторила еще раз, но надулась, когда он снова принялся задавать вопросы. И хотя это была обычная практика полицейских, которой Лейси пользовалась сама, она терпеть не могла выступать в роли свидетеля.
– Брось, Вик. Я не грабила квартиру. И не заслуживаю допроса третьей степени.
– Прости. Сила привычки.
Они обсудили возможность случайного, не имевшего отношения к смерти Энджи взлома и признали также, что самоубийство не исключено, хотя многое указывает на обратное.
– Но ты не считаешь, что между этими двумя событиями все же существует связь? – допытывался Вик. – Что, если вор просто прочитал некролог?
– Так и коп сказал. Но почему не взяты телевизор и золото? Я всегда думала, что это главные приманки для воров.
– А если это не совпадение?
– Тогда кто-то обрезал ей волосы, убил и забрал всякие мелочи. Вместе с волосами.
– Трофеи? А если их унесли уборщики? И как насчет изнасилования?
– Вроде бы нет. Она была полностью одета. Кроме того, в случае изнасилования это не могли бы квалифицировать как самоубийство, верно?
Вик дожевал булочку.
– Я слышал много всяких историй о здешней полиции. Как-то они назвали самоубийцей человека с двумя пулями в затылке. И даже не смогли найти тело пропавшего интерна в Рок-Крик-парке, пока лисы не выбросили кости из норы, – презрительно фыркнул он. – Итак, ее вскрывали или просто визуально обследовали?
– Не знаю. Но хоронили в открытом гробу.
– Возможно, вскрытия не было. Причина смерти показалась кому-то достаточно очевидной. Полагаю, медэкс-перт пришел к этому заключению, оценив обстоятельства. Женщин чаще всего убивают мужчины. А если у убийцы есть время и укромное местечко, чаще всего насилие становится частью общей картины.
– Значит, если не было изнасилования, версия самоубийства вполне правдоподобна?
– Верно. А если все сходится, зачем копать дальше? – вздохнул Вик. – Некоторые копы считают, что если на теле нет следов от пуль, значит, это не их проблема. Тем более что у них полно мертвецов, продырявленных пулями.
– А теперь твоя очередь. Делись информацией. Ты на своей должности нового сторожевого пса «Стайлиттос» наверняка что-то слышал.
– Мне было сказано держаться подальше от всего этого, помнишь? Кажется, это ты копаешься в подробностях.
Скотина!
– Я и забыла. Ну, как идет охрана шампуня?
– Лучше некуда. Скажу я тебе, эта работенка – просто шик.
Лейси молча смотрела на него, пока он не сдался.
– Ладно, скажу, что я думаю. Если Энджелу Вудз убили, твои шансы найти убийцу крайне ничтожны.
– Ты последователен, шеф. Первое, что ты сказал мне когда-то в Сейджбраше: если убийца не обнаружен за сорок восемь часов, искать дальше почти бесполезно.
– Что-то в этом роде. И если они предпочли назвать это самоубийством, значит, ни обыска, ни расследования не проводилось. В нашем случае полиция умыла руки, да еще и место преступления было тщательно убрано. Совершенный кошмар. И все улики скорее всего давно исчезли. У тебя нет ни протокола осмотра места преступления, ни списков подозреваемых и возможных свидетелей, ни опросов соседей, ни анализов крови и ДНК, ни отпечатков. И сделать это теперь нет никакой возможности. А если смерть каким-то образом связана с ограблением, ты сама помогла убрать место второго преступления.
– Но что еще я могла сделать? – пробормотала Лейси. Чувствовала она себя ужасно.
– Ничего. И не изводи себя. Видно, и начинать было не с чего. Тебе пришлось бы заниматься аспектом, который копы ненавидят больше всего. Самым сложным и наименее продуктивным: мотивом. А если никакого мотива нет? Предположим, это какой-то извращенец-торчок с улицы, которому просто понравились ее красивые волосы?
– Умеешь ты поддержать девушку, ничего не скажешь.
– Это чертовски сложная работа, Лейси. Бывает, копов захватывает очередное дело, а расследование уже начатых длится годами. И ты собираешься идти по их стопам?
– Откуда начать?
Вик снова вздохнул:
– С основных сведений о жертве. Что она делала? Кого видела в последний день? Имела ли врагов? Связано ли убийство с салоном?
– Понятия не имею. Мне кажется, в «Стайлиттос» завелся вор. Что, если Энджи чересчур много о нем знала?
– Это слишком зыбкое предположение, Лейси.
– В таком случае почему ты мне позвонил? Расскажи о своем воре. Что у тебя на него есть?
Теперь Вик пригвоздил ее суровым взглядом.
– Брось! – усмехнулась Лейси. – Я не собираюсь портить твое расследование века.
– У меня почти ничего нет. Честно. Вор хоть и не любитель, но и не король преступного мира. Рано или поздно она совершит промах.
– Она? Значит, это женщина?
– Или он. Но девяносто процентов служащих – женщины.
– Даже на складе? Я слышала, проблемы начались именно там.
Вик молча отхлебнул кофе.
– Значит, ты ее еще не поймал и проблема вышла за пределы склада. Что-то поважнее шампуня? Кража наличных из салонов? Мошенничество? Шантаж? Наркотики?
– Продолжай в таком же духе, – засмеялся он. – Еще пара версий, может, и я чему-то научусь. Но пока что я ничего не накопал. А вот как только установлю видеокамеры наблюдения, моя миссия будет выполнена.
Лейси встала, потянулась и, собрав мусор, кинула в урну. Довольно с нее смерти и ее трагических последствий. Уж лучше она пойдет полюбуется совершенством вишневых веток.
