Текст книги "Убийственная стрижка"
Автор книги: Эллен Байеррум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
У входа посетители могли просмотреть черно-белый киноролик. Демонстрация суфражисток за право женщин голосовать. Флепперы танцуют чарльстон. И Рози-клепальщица[50] оторвалась на минуту от работы на авиационном заводе, чтобы накрасить губы. Сунув пудру и помаду в карман комбинезона, она надела авиаторские очки и с улыбкой продолжала клепать крылья бомбардировщиков. В конце экспозиции висело зеркало, отражавшее поиски красоты самого посетителя. Экспонаты, исполненные юмора и пафоса, подчеркивали весьма драматические моменты и показывали, до чего готова дойти женщина в стремлении достичь ускользающий идеал красоты.
Если верить устроителям выставки, в начале двадцатого века американские красавицы полагались исключительно на розовую воду, глицерин и легчайший мазок румян. Далее экспонировалась модель салона красоты, где женщина-флеппер двадцатых годов короткой стрижкой бросала вызов тогдашнему обществу. Манекен со счастливой улыбкой смотрелся в ручное зеркальце. Рядом стоял знаменитый аппарат для перманента, предшественник «Медузы».
Макет загородила молодая мать с прелестным светловолосым, чем-то очень недовольным малышом, дергавшим мать за волосы.
– Оставь мамины волосы в покое, – раздраженно потребовала женщина и, заново перевязывая волосы, вздохнула: – Вот возьму и вообще их обрежу.
Мальчик весело рассмеялся. Она погладила его по головке, а он, хихикая, шлепал ее по рукам.
Едва они отошли, как Лейси заметила длинную косу, очевидно, принадлежавшую только что остриженной девушке эпохи джаза. Коса, лежавшая на тумбе салона, рядом с расческой, щеткой и ножницами, была красивого рыжевато-золотистого цвета, дюймов восемнадцати длиной и перевязана розовой парчовой лентой.
Что ж, ничего нового в этом нет. Даже женщины викторианской эпохи не выбрасывали свои косы. Из них делали шиньоны. Их приплетали к чужим косам для пущей густоты. И тут в мозгу вдруг что-то щелкнуло. Перед глазами возникла сценка: Жозефина, протягивающая руку, чтобы пригладить волосы Бо, хвостик, который вдруг показался гуще и темнее. И длиннее. И был завитым. И еще одно воспоминание: освежители воздуха в машине Бо были перевязаны ленточками: красной и голубой.
О Господи! Он приплетает чужие волосы!
И Лейси поняла, где он их добыл.
Мать и маленький негодник прошли дальше, все еще пререкаясь друг с другом. Но Лейси стояла как вкопанная. Теперь она знала, кто убил Бойда Редфорда, Энджи и Тамми. Все видно ясно, как в зеркальце, которое держал манекен.
Возьмите заброшенного двухлетнего малыша, воспитывайте в парикмахерском салоне – священном храме волос, наблюдайте, как он растет, превращаясь в неуклюжего ограниченного подростка, заставьте работать уборщиком и мойщиком голов в салоне, позвольте провалиться во всех начинаниях вроде колледжа, и обязательно получите Похитителя волос. Убийцу, уверенного, что вся сексуальность и могущество мира заключены в женских волосах. И если он отнимет их у женщин, сам станет сексуальным и могущественным. Полицейские, утверждавшие, что убитые женщины не были изнасилованы, ошибались. Просто способ был немного иным. Для убийцы изнасиловать женщину означало обрезать ее волосы и забрать себе. Сделать своими.
Но он оставил следы.
Он послал их по почте!
И наверняка припрятал ленты и расчески, украденные из квартиры Энджи. Трофеи кровавой охоты. Есть что носить. Что любовно перебирать. Недаром он во время нападения на Лейси ухитрился утащить сувенир на память. И хвастался:
– Поймай меня, если можешь.
Это он – таинственный Джордж.
Вернее, Борегар Редфорд, Эдип с опасной бритвой.
Непонятно, правда, при чем тут видеозапись Марши. Но связь явно просматривается. Может, он тоже был на пленке, а может, пытался прижать Крысиного Короля? Или Бойд открыл тайну своего сыночка и стремился что-то предпринять, выгородить отпрыска. Позаботиться о нем тем же способом, как заботился обо всех проблемах Бо. Это было не сложнее, чем отослать его в очередной колледж. Поэтому Бойд и старался любой ценой помешать Лейси писать о «самоубийствах» женщин. Знает ли Жозефина? Интересовался ли кто-нибудь алиби Бо? Впрочем, его с самого начала не подозревали.
Лейси пригладила челку, прятавшую безобразно укороченную прядь. Это должен быть Бо, но кто ей поверит?
После сегодняшнего Вик скорее всего вообще не захочет с ней разговаривать. Городские копы, очевидно, не желали замечать, что стилистки были почти оскальпированы. Она так и видела пустые взгляды, какими полицейские встретят ее сказку о наращенных волосах и красивых голубых ленточках: «Простите, мэм, Смитсониан – это ваше имя на врачебных рецептах? »
Нет, она ни с кем не сможет поделиться этой безумной версией. Да и не поверит ей никто. Кроме Стеллы. Но говорить со Стеллой слишком опасно. Может, сказать Маку? Но сначала нужны доказательства. Без них все бесполезно. Значит, нужно каким-то образом заманить Бо в ловушку и доказать, что именно он это сделал.
Но прежде придется пережить показ мод.
Глава 27
Подобно древнему кельту или индейскому воину Лейси размалевывала лицо перед битвой. Война означала боевую раскраску. Военная раскраска означала войну. Чем лучше она выглядит, тем меньше вероятность, что кто-то заметит ее страх. В вечной войне между полами всегда необходимо иметь какое-то преимущество, даже если это была чисто психологическая поддержка в виде тонального крема, румян, теней, карандаша для век и туши.
– Пора наплюхать на физиономию боевую раскраску.
Одно из любимых выражений тетушки Мими, которое переняла Лейси. Оно сильно отдавало стремлением вступить в бой со всем миром вообще. И все женщины сразу казались храбрыми и энергичными. Быть великой женщиной вроде Мими означало смотреть жизни в лицо и, если придется, щелкнуть по носу. А для этого нужны широкие плечи, прямая спина и немного боевой раскраски. Наденьте на лицо улыбку (со свежей помадой) и постойте за себя против ада и рая. Выходите на жизненную битву и иногда побеждайте.
Даже будучи седовласой старушкой, Мими никогда не забывала о коралловой помаде и пудре. На ее похоронах Лейси положила в карман Мими новенький тюбик помады «Хот сансет» и коробочку с компакт-пудрой: запасы для последнего путешествия, на всякий случай, чтобы дорогая тетушка смогла привести себя в порядок перед встречей с ангелами. Заметившая это мать набросилась на Лейси:
– Да ты, никак, кладешь косметику в гроб? Господи милостивый! Иногда мне кажется, что ты такая же придурочная, как она!
– Очень на это надеюсь, мама, – отмахнулась Лейси и, нагнувшись, прошептала Мими: – Прощай, родная. Пойду наплюхаю на физиономию боевую раскраску.
Лейси внимательно изучила свое отражение, – Мими гордилась бы ею.
Следуя совету Мари, она надела новый, винного цвета, костюм. В одном из своих загадочных посланий Мари рекомендовала красное.
«Думаю, сегодня тебе будет удобнее в красном. Не спрашивай почему. Так мне привиделось. Красное. Поговорим позже».
Ну и кому от этого будет плохо? Красное так красное.
Костюм, который она только что забрала у Алмы Лопес, невероятно ей шел: приталенный, с широкими плечами. Особенно шикарно выглядели синяя отделка и многочисленные карманы. Из нагрудного кармана выглядывал синий платочек с декоративной булавкой в виде красного кардинала с крыльями из рубиновых стразов. По мнению Мими, кардиналы приносили удачу.
На постели были разложены вечерние аксессуары: синяя кожаная сумочка, маленький блокнот с авторучкой, диктофон с голосовой активацией, бинокль тетушки Мими, чтобы лучше разглядеть детали нарядов на подиуме. И револьвер Вика, который казался все больше и тяжелее каждый раз, когда она его поднимала. В карманах он не помещался. Кобуры у нее не было, да и в любом случае под одежду ее не сунешь. Сунуть за пояс? Не тот вариант. Оружие и диктофон плохо помещались в сумке и выпали, стоило открыть.
Говорила же Вику, что тут скорее подойдет дамский пистолет, но когда он меня слушал?
В ОК ношение оружия было запрещено, но никакие запреты не останавливали рост убийств. Преступники, очевидно, не читали свод законов.
Лейси рассудила, что при таком количестве знаменитостей охрана и детекторы металла будут на каждом шагу. Следовательно, при скоплении народа ей нечего бояться.
Она отложила револьвер.
Брук постоянно приставала с требованиями купить сотовый, но Лейси не могла вынести мысли о том, что типы вроде Мака смогут звонить, когда захотят, и отыщут ее везде. Кроме того, в ее план не входили оружие или сотовые. Она не была уверена, удастся ли он и достаточно ли остроумен, но это был ее план, и следовало его придерживаться.
Бо Редфорд почти наверняка будет сидеть за столом «Стайлиттос» с матерью, Виком, другими шишками и Полли Парсонс. Полли, разумеется, и глазом не моргнув, перенесла романтические чувства с Крысиного Короля на его сыночка. По крайней мере так утверждала Стелла вчера вечером, когда позвонила, чтобы подробно изложить все детали поминального приема.
– Ты бы их видела, Лейси! Так и висели друг на друге, а ведь Крысиный Король еще не остыл!
– Не остыл? Черт, да его же кремировали, Стелла. Поджарили.
Лейси приготовила записку для Бо, почти повторявшую анонимное послание, вложенное в конверт вместе с прядью волос. Она специально надела перчатки, когда писала, только для того, чтобы добавить параноидальный, типично вашингтонский штрих.
О чем тут волноваться? Твоих отпечатков нет в полицейском архиве. Пока.
К листу бумаги она прилепила скотчем прядь волос, тех самых, которые после стрижки собрала и перевязала ленточкой, и ниже вывела крупными буквами:
ВПЛЕТИ ЭТО В СВОЙ ХВОСТИК, ШАМПУНЬ-БОЙ!
Лейси сложила листок, запечатала в конверт и сунула в сумочку.
Последний взгляд в большое зеркало подтвердил, что она готова.
Показ проходил в отеле «Ли-Вуд-Парк», в северо-западной части Вашингтона. Расположенный поблизости от Национального зоопарка, он производил впечатление гранд-дамы. Высокие башни парили над городом, а любовно ухоженные сады утопали в многоцветье роз и ирисов. Лейси приостановилась, чтобы полюбоваться цветочными россыпями в закатных лучах. Тонко пахнущие ирисы переливались всеми оттенками радуги, от палевого до дерзко-золотого. Белые и застенчиво-розовые уступали в количестве ярко-пурпурным. До чего же не хотелось заходить внутрь!
Сегодняшний сбор средств должен был пойти на культуру в школах округа, и, очевидно, выбор объекта был достаточно мудрым, судя по одежде собравшихся.
Уже сам лозунг «Культуру – в классные комнаты» был позитивным и современным.
Лейси прошла через металлодетекторы на входе в бальный зал. К сожалению, охранник, проверявший имена приглашенных, не смог найти фамилии Лейси в списке допущенных представителей прессы, и ей пришлось переминаться у входа минут десять, прежде чем появился кто-то из организационного комитета, чтобы впустить ее.
Вне всякого сомнения, милые шуточки Бет Энн Вудворт.
А сама Бет Энн Вудворт в это время молила Бога, чтобы никакие важные дела на Капитолийском холме не задержали ее драгоценных моделей. Самый жуткий кошмар любой светской хозяйки в Вашингтоне – внезапно узнать, что почетный гость, вместо того чтобы украсить ее эксклюзивное суаре, с жаром обсуждает в конгрессе проблемы какой-то забытой Богом страны или голосует за липовое снижение налогов.
Пройдя контроль, вашингтонские знаменитости и деятели модного бизнеса могли свободно общаться в спокойной, не обремененной лишней охраной атмосфере. Парадный бальный зал «Черри блоссом» был декорирован большими фресками с цветочными композициями и вашингтонскими пейзажами. Сотни розовых азалий в позолоченных горшках дополняли цветочные мотивы. По обе стороны подиума были расставлены столики из дорогих пород дерева.
Зал был окружен лабиринтом комнат, где проходила обычная предпоказная суматоха. Раскрыв журналистское удостоверение, Лейси пошла по коридору, чтобы немного освоиться и поздороваться со Стеллой.
Моделей причесывали и гримировали, перед тем как направить в смежные комнаты, переоборудованные в импровизированные гардеробные для женщин и мужчин, где от стены до стены тянулись тремпели с одеждой. Лейси оказалась в настоящей психушке, где с десяток стилистов «Стайлиттос» в бешеном темпе скручивали, закалывали, поливали лаком и муссом и взбивали волосы, почти доводя себя до асфиксии от ядовито пахнувших спреев. Лейси заметила Стеллу, заплетавшую в косу «колосок» гладкие темные волосы Марши Робинсон. Стелла помахала ей рукой. Марша увидела Лейси в зеркале и вяло пошевелила пальцами. Похоже, она не держала на Лейси зла.
– Ну разумеется, вы знаменитость-сюрприз, – кивнула Лейси.
– Угадайте, что они заставили меня надеть?
– Розовое? – вдруг сообразила Лейси.
–Ярко-розовое, – кивнула Марша. – Забавно, правда? По-моему, они считают это остроумным.
– Несомненно, – улыбнулась Лейси.
В жизни больше не напишу о розовом.
Вероятно, исключать Леонардо из списка стилистов было слишком поздно, или он успел поговорить с Жозефиной, потому что как ни в чем не бывало уговаривал блондинку-ведущую убрать волосы со лба. Джейми, на этот раз с зелеными косами, заколотыми множеством шпилек-бабочек, причесывала грузную даму, члена городского совета ОК, с тревогой взиравшую на себя в зеркало. Помощник менеджера Мишель в последний раз проверяла уже причесанных моделей, перед тем как отослать в гардеробные. Дизайнеры, портные, стилисты, модели, служащие и зеваки толпились повсюду.
Поняв, что долго ей тут не выдержать, Лейси выскользнула за дверь и вернулась в зал, где приветливо улыбнулась Бет Энн Вудворт. Та в ответ скривила губы, но вместо улыбки вышло нечто, весьма напоминающее оскал.
Определив, где находится импровизированный офис «Стайлиттос», Лейси продефилировала мимо и небрежно уронила записку на стол, предназначенный для Бо. Потом нашла свое место, откуда, словно с командного пункта, могла наблюдать, как молодой наследник распечатает конверт. Если она ошибается насчет Бо, он просто сочтет это выходкой какого-то психа, которому не понравилась его новая прическа. Но если убийца – он, то непременно выдаст себя реакцией, а Лейси уловит ее своим сверхчувствительным к нюансам и деталям носиком и напишет гневное обличение.
Пока это всего лишь теория.
Она вздохнула, уселась и стала ждать и наблюдать, держа наготове бинокль.
Вскоре появился Бо, опять стянувший волосы в новый роскошный хвост. Кроме того, на нем был вчерашний костюм, только с черной майкой.
Он поднял конверт, распечатал и прочел.
В животе у Лейси похолодело.
Бо оглядел зал. Заметил ее, рассмеялся, понюхал волосы. И лизнул! Класс!
Никаких тебе нюансов. До чего тошнотворно! Похоже, все прошло легко. Слишком легко. У Лейси закружилась голова.
Так в чем состоит остальная часть моего блестящего плана?
Лейси заметила, что Полли быстро поменяла карточки с именами, чтобы сесть рядом с Бо. Он сложил записку и сунул в нагрудный карман. При этом он выглядел крайне довольным собой и даже поцеловал Полли в губы. И хотя Лейси не слышала, что та говорит, все же узнала знакомые жесты – руки так и мелькали в воздухе, дергали волосы. Полли всеми силами стремилась привлечь к себе внимание.
Что бы ты ни имела в виду, Полли, Бога ради, не спрашивай его, что тебе делать с волосами.
Свет медленно погас. Раздались первые аккорды музыкального вступления.
Вик и Жозефина появились как раз в тот момент, когда зазвучал комментарий ведущей. Вик выглядел усталым и раздраженным.
Ха! Страдалец! Еще бы, такой тяжкий труд! Непосильное бремя! И пожалуйста, не спускай глаз с Бо! Может, следовало все-таки рассказать тебе свою версию?
Лейси честно пыталась смотреть на подиум. И хотя основной темой была «Жара в городе», что подразумевало летние мотивы, представлена была в основном осенняя одежда. Что ж, вполне естественно. Платья, скрывавшие тощие прелести моделей, принадлежали как малоизвестным, так и прославленным дизайнерам вроде Донны Каран и Ральфа Лорена.
Показ начался с Нила Айзекса, модного молодого дизайнера, чье присутствие Бет Энн считала огромной удачей. В коллекции Айзекса, как описывалось в каталоге, использовались «струящиеся ткани», которые вроде бы должны облегать фигуру. Но фигур как таковых не было. Во всяком случае, то, что называется изгибами, отсутствовало напрочь. Одежда висела мешком на мученицах моды с впалыми глазами, кислыми физиономиями и густо накрашенными фиолетовыми губами. Тазовые кости выпирали из «струящихся тканей», как куриные скелеты из супа. Глухо бухала электронная музыка, действуя на нервы. Лейси набросала несколько фраз для своей колонки.
Все предлагалось в «новых нейтральных тонах», соответствовавших обычной унылой вашингтонской палитре асфальтово-серых оттенков, словно дизайнер разбавил радугу цветов дубильно-коричневыми водами Великого Тоскливого Болота. Розовое стало мертвенно-лиловатым, светло-голубой приобрел оттенок трюмной воды, зеленый превратился в грязно-защитный, а определение «живой серый» показалось Лейси просто подменой понятий. Всю коллекцию уместнее было бы назвать «Смерть лета». Кстати, неплохой заголовок!
Вторая волна на подиуме вынесла первую знаменитость, выполнявшую сегодня роль модели и встреченную аханьем и взрывами смеха. Марша Робинсон выпорхнула под лучи прожекторов в розовом платьице, с посохом и ведерком Бо Пип и в сопровождении трех красавцев мужчин в костюмах барашков. Последовали аплодисменты и новый взрыв смеха. Марша как ни в чем не бывало прошлась по подиуму и подмигнула собравшимся. Лейси оглядела восторженную публику и заметила, что ни Бо, ни Полли за столом нет. Она задохнулась от подступившей к горлу паники. И хотя Полли не входила в число ее друзей, все же необходимо было предупредить ее, что стрижка у Бо – верный способ отправиться на тот свет.
По возможности незаметно выбравшись из зала, она принялась продираться сквозь толпу за сценой. Корреспондент Канала-9 старательно маскировал волосами лысину и поправлял донельзя безвкусный серый, с геометрическим рисунком, галстук. Так много репортеров, а сообщения о шоу займут не больше абзаца-двух в разделе «Пост-стиль» и полстраницы в светской хронике «Политический курс» газеты «Вашингтон таймс».
Перед Лейси внезапно возникла хорошенькая ведущая из телекомпании «Фокс».
– Костюм у вас супер! Я просто в него влюбилась! Кто дизайнер? Вы идете в следующей группе?
Лейси, не отвечая, прошла мимо и заглянула к стилистам. Там никого не было. Ни охранников. Ни стилистов. Ни моделей.
Она попыталась убедить себя, что ничего страшного не происходит и что Бо и Полли попросту улизнули на короткое романтическое рандеву.
Но тревога не отступала.
Импровизированные салоны красоты были наскоро слеплены из длинных столов и зеркал на подставках, выстроившихся вдоль стен. Гостиничные стулья, обитые темно-красной парчой, стояли в самых неожиданных местах, небрежно отодвинутые моделями. Бутылочки с гелем, банки с лаком, щетки, расчески, щипцы и ножницы валялись на столах. На каждой свободной поверхности белели брошенные полотенца. Должно быть, стилисты забыли обо всем, спеша посмотреть шоу. Все хотели увидеть Маршу, звездную клиентку «Стайлиттос». Вероятно, сюда до антракта никто не вернется.
Лейси показалось, что из гардеробной доносится шум. Никого не заметив, она направилась в глубь комнаты, напоминавшей гигантский шкаф, забитый одеждой. Длинные тремпели почти забаррикадировали вход. Уличная одежда моделей была как попало сброшена на банкетки и стулья вместе с уже показанными платьями. Даже служащие универмагов побросали свои посты, чтобы посмотреть на пресловутую Маршу Робинсон в розовом костюме среди барашков.
Здесь было довольно темно и тихо. Слишком тихо. Лейси нащупала в кармане диктофон, жалея, что это не револьвер Вика.
Это тот самый момент, Лейси, когда глупая героиня спускается в подвал, зная, что там прячется монстр. Музыка на заднем фоне нарастает, и... о, не будь дурой!
Она отбросила страх и ринулась вперед, подгоняемая чисто репортерским любопытством и необходимостью найти Полли.
На цыпочках прошла до конца комнаты. Никого.
Должно быть, они ушли из зала, как только погасли огни. До этого помещение кишело моделями, стилистами, ассистентами и гардеробщицами.
Неожиданно в ноздри ударил запах крови, такой резкий, что заслезились глаза. Прислоненная к стене между двумя тремпелями, полусидела, полустояла на одном колене Полли Парсонс. Только что убитая. Еще теплая. Глаза широко распахнуты, словно от невероятного потрясения, рот приоткрыт. По шее бежит тонкая красная линия, нечто вроде кровавого ожерелья.
Лейси с трудом подавила крик.
Волосы Полли отрезаны почти до корней. Тут и там зияют проплешины.
Лейси не дотронулась до нее. С первого взгляда понятно, что помочь ей нельзя.
Вот тебе и план. Никаких пистолетов, никаких телефонов! Телефон. Нужно найти телефон. Или охранника. Или Вика.
Глава 28
А если Бо все еще тут? В любом углу. В любой комнате.
Лейси наклонилась посмотреть, не прячется ли он среди одежды. Но, ничего не увидев, прокралась обратно в салон. Нервы были натянуты, как тетива лука.
Салон показался пустым. Главное – пересечь комнату. В коридоре наверняка полно телефонов, ходят люди и даже стоят охранники. Но тут до нее донесся резкий звякающий звук. Кто-то бросил расческу в зеркало. Лейси повернулась и увидела в зеркале Бо. Он стоял у нее за спиной.
Очередная глупость, Лейси. Вот ты и в подвале. А это монстр.
Борегар Редфорд выжидал, широко улыбаясь. В руке – окровавленная опасная бритва, его любимое оружие, и большая пригоршня волос, грязно-коричневых, с серебристыми прядками.
Он явно ждет, когда она обернется. Пытается и с ней играть в свои гнусные игры. И осознание этого еще больше обозлило Лейси.
– Черт.
Его смех показался ей неприятно визгливым. Она оглянулась в поисках ближайшего выхода. Выход оказался за спиной Бо Редфорда.
– Черт, черт, черт. Бо снова рассмеялся:
– Я получил твою записку. Очень мило.
– Ты извращенец, Шампунь-бой!
– Не смей так меня называть, – потребовал он, впрочем, довольно мирно.
– Как именно? Извращенцем или Шампунь-боем? Бо загораживал дорогу к двери, предусмотрительно им закрытой. В другой комнате лежала мертвая Полли, а прочие выходы были завалены одеждой. Лейси не хотелось снова видеть пустые глаза Полли или идти прямо к волку в пасть. Бо явно веселился.
– Может, переименовать тебя в Острую Бритву? Тебе это больше нравится? – вежливо осведомилась она.
– У тебя чудесные волосы, Лейси.
– Вернее, то, что от них осталось, урод ты этакий! Взгляни на челку! Я не из тех, кто носит челки! – выпалила она.
Вот это правильно! Подразни медведя! Может, все-таки подумаешь головой? Хотя бы для разнообразия.
Он бросился на нее. Она проскользнула за стул и прижалась к столу.
– Мне нравятся твои волосы. Они лучше, чем у Полли, – продолжал Бо, швырнув в нее окровавленный клок волос. Жуткая слипшаяся масса попала ей в грудь и соскользнула на пол. Лейси осознала, что темные полосы крови выделялись бы еще сильнее на светлом костюме. Мари велела ей надеть красное.
– Сукин сын! Он же новый!
– Я очень смеялся, когда ты плюхнулась в грязь.
– Где все стилисты? – спросила она. Несмотря на страх, ее несло вперед на чистом адреналине. Щеки горели.
– Смотрят шоу. А теперь настало время для нашего собственного маленького шоу. Как ты на это смотришь?
Бо казался очень спокойным, словно успел принять транквилизатор.
А ведь в каждом салоне полно оружия. Об этом говорила Джейми на похоронах Энджи, описывая «Салон смерти», игру стилистов. Справа на ближайшем столике валялась зажигалка какой-то мятежной стилистки, слева лежали раскаленные щипцы для завивки, все еще включенные в сеть, ручное зеркальце, муссы, гели, лак. Лейси развернулась, схватила лак и потянулась к зажигалке. Бо шагнул к ней. Она повернулась к нему лицом.
– Немедленно прекрати, Шампунь-бой.
– Мне не нравится, когда ты так меня называешь.
– А мне не нравится моя прическа. – Она щелкнула зажигалкой и вытянула левую руку с баллончиком лака.
– И что это будет?
– Что-то вроде газовой горелки, недоучка.
– Иди сюда, – засмеялся он. – Сегодня я – твой стилист. Немного снять сверху?
– Погоди, Бо. Не хочешь поговорить со мной? Объяснить, почему ты это делаешь?
– Как в телесериале про копов? О, ради Бога, милая. На это уйдут часы, хотя я не прочь с тобой потолковать. Может, когда ты будешь надежно спеленута? – Он даже причмокнул, очевидно, воображая себе сцену. – А может, в полночь в одном из салонов. Моих салонов.
– Твои салоны? Ты поэтому убил отца?
– Он сам виноват. Велел мне идти к врачу. Все твердил, что мне нужна помощь. Черта с два! Я сам себе помогу. Итак, Лейси, мне следует признаться, что я люблю волосы, или ты уже сама догадалась?
Он снова шагнул к ней. Лейси высекла пламя. Он остановился.
– Почему Энджи? Почему Тамми? И почему твой отец?
– Позволь отрезать твои волосы, и я все расскажу, – рассмеялся он.
Заставь его говорить, Лейси.
– Значит, дело в волосах, а не в видео? При чем тут видеозапись?
–Дурацкая видеозапись, – вздохнул он. – Мать просила. Я пытался отыскать кассету ради Жозефины. Но ее нигде не было. Ни у Энджи, ни у Тамми. Зато было то, чего я так хотел. Волосы. Изумительные волосы.
– Зачем Жозефине видео?
Только не говори, что они умерли из-за того, что Жозефина просила этого идиота найти для нее кассету!
– Кто знает? И кому какое дело? Скорее всего хотела в очередной раз достать отца. Но Энджи и Тамми не позволяли мне коснуться их волос. Я много раз просил, а они все отказывали. Никто не смеет мне отказывать. А ведь я всего лишь просил прядь волос. Они не разрешали мне отрезать какую-то жалкую прядку.
– А Полли?
– Тут дело другое. Она просила меня что-то сделать с ее волосами.
– А где сейчас эта запись?
– Ну уж не у меня! Если она нужна мамаше, пусть ищет сама! Мне нужны только твои волосы. У меня уже есть сувенир на память!
Лейси вздрогнула, припомнив нападение в Дайк-Марш.
– Но я хочу больше. Хочу сбрить твои волосы и забрать домой. Только, чур, не кусаться. Никогда не кусай своего стилиста!
– Очень больно?
– Тебе будет больнее.
Он рассек бритвой воздух перед лицом Лейси. Она отшатнулась. Она все еще надеялась разговорить Бо. Но оказалось, что тот не любит откровенничать.
– Испугалась? Ха, вот это здорово. Жаль, что у нас нет целой ночи.
– Мне тоже понравилось, Бо. Господи, хоть бы дырочка на наконечнике банки с лаком оказалась повернута в нужную сторону!
Она нажала на рычажок зажигалки и поднесла язычок пламени к струе лака. Из распылителя вырвался огромный огненный шар. Обожженный, Бо отскочил назад, но и Лейси, испугавшись, уронила зажигалку. Бо поспешно отшвырнул ее ногой. Лейси так и не выпустила баллончик из рук и, когда он бросился вперед, снова нажала на клапан. На этот раз струя лака попала ему прямо в глаза. Бо взвыл. Она бросила в него ручным зеркальцем. Оно отскочило от его лба и стукнулось об пол. Он рванулся к ней, часто моргая и стряхивая слезы. Лейси в отчаянии вырвала из розетки щипцы и размахнулась. Он потянулся к ней, и она ткнула щипцами в его левую руку. Бо взвизгнул от боли.
«Жара в городе», – подумала Лейси.
Но бритву он не выпустил.
– Сука! Теперь тебе не поздоровится! Долго будешь подыхать! – заорал он. Веки у него покраснели. По щекам лились слезы.
– Брось бритву, плакса, – посоветовала Лейси, отступая, держа щипцы, как меч, и снова направляя ему в глаза струю лака. Он снова завыл. Она бросила ему в лицо щипцы и повернулась, чтобы схватить еще что-то. Что угодно.
Под руку попались портновские ножницы с длинными лезвиями. В зеркале мелькнуло отражение Бо, устремившегося к ней. Она повернулась как раз вовремя, чтобы уклониться от бритвы. Он бешено размахивал правой рукой, хватаясь за глаза левой, сильно обожженной.
– Ты за это заплатишь, сука. Ты моя. Я набью твоими волосами подушку, чтобы по ночам чувствовать твой запах. Твой и твоих чудненьких мертвых волос. Моих навсегда.
Она снова брызнула ему в глаза. Лак кончился, и Лейси бросила баллончик ему в лицо. Обезумев, Бо слепо швырнул в нее бритвой. Она увернулась и услышала, как бритва отскочила от зеркала. Он с ревом метнулся к ней, расставив руки. Лейси пригнулась, держа ножницы прямо, обеими руками, словно целилась из пистолета. И затаила дыхание. Едва он вцепился ей в волосы, как она почувствовала, что острие ножниц вонзается в плоть чуть повыше пряжки ремня. Удерживать ножницы оказалось нелегко. Он дернул сильнее. Она с силой навалилась на ножницы. Хватка Бо ослабла. Он пошатнулся, завопил, как камикадзе в падающем самолете, взмахнул руками и схватился за живот, непонимающе глядя на торчавшие ножницы и расплывающееся на майке яркое пятно. Падая, он перевернул стул и остался лежать неподвижно.
Ноги Лейси подкашивались, голова кружилась, но она не трогалась с места, не сводя глаз с Бо. В голову почему-то лезли дурацкие воспоминания о школьных уроках первой помощи, на которых строго предупреждали никогда не вытаскивать из раны острые предметы, будь то палка, наконечник стрелы или ножницы, с которыми, разумеется, ни в коем случае нельзя было бегать.
Ну и пусть их вынимают медики! Лейси готова ждать, хотя на оружии остались отпечатки ее пальцев.
Первая помощь? Черта с два!
Она вытащила из кармана пиджака Бо свою записку и волосы. И долго смотрела на негодяя, скорчившегося на полу.
Это подонок, убивший Энджи и изуродовавший твои волосы.
Он все еще был жив. Ножницы двигались вверх и вниз в ритме его дыхания.
Повсюду были разбросаны инструменты стилистов. Зеркала отражали запыхавшуюся, взъерошенную девушку с темными пятнами на красном костюме. Внимание Лейси привлекла коробка с бумажными салфетками и блестящие маленькие филировочные ножницы. С ножницами в руках она нагнулась над затихшим убийцей, вцепилась в его волосы и быстро, неаккуратно отхватила прядь волос. Ужасно. Но справедливо. Она чувствовала это всем своим существом. Сколько времени длилась жуткая сцена? Она не знала. Казалось, прошли часы.
И только сейчас Лейси услышала шум в коридоре: топот бегущих и крики.
Лейси поспешно завернула черный локон в салфетку и стерла с маленьких ножниц отпечатки пальцев и остатки волос.
Добро пожаловать в «Салон смерти».
Дверь распахнулась, и в комнату ворвались люди. Впереди бежал Вик Донован, на ходу раздавая приказы двум здоровенным парням. За ним следовала шикарно одетая Жозефина, которая, увидев лежавшего на полу сына, пронзительно завопила и попыталась вырвать ножницы из раны. Людям Вика вовремя удалось оттащить ее. Лейси с легкой завистью заметила, что даже в эти минуты темно-сиреневый костюм Жозефины выглядел безупречно.
