Текст книги "Убийственная стрижка"
Автор книги: Эллен Байеррум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
– Разумеется, напишет, – вмешалась Стелла. – Просто ей сначала нужно все хорошенько обдумать.
– А сейчас мне пора идти, – объявила Лейси и, взяв сумочку, встала.
Джейми принялась рассеянно крошить булочку на стол.
– Слушайте, это, может, и смешно, но смерть Энджи – все равно что игра, в которую мы играем. Ну, вы знаете, – прошептала она. – «Салон смерти».
– Ничего я не знаю, – вздохнула Стелла.
– Простите, – вскинулась Лейси, – «Салон смерти»? Я верно расслышала?
– Нуда, что-то в этом роде. Конечно, в «Салон самоубийств» мы не играем. Только в убийства.
Лейси присела на край столика и схватила птифур с тарелки Стеллы.
– Джейми, расскажи-ка подробнее об игре.
Стелла так и подскочила.
– Это совершенно неинтересно. И вообще какая тут связь?
– Я все же хочу услышать об игре, тем более что тут нет никакой связи, – настаивала Лейси.
Стелла пожала плечами:
– Если даже от болванок с париками у тебя мороз по коже, значит, и это тебе понравится.
Джейми собрала хлебные крошки и слепила катышек.
– Иногда вдруг понимаешь, что все осточертело. Вот однажды мы сидели в салоне, просто так, языки чесали, и заговорили о том, как легко убить кого-нибудь в салоне. Способов тьма. В основном обсуждали, каклучше прикончить Крысиного Короля. Иногда—Жозефину или особенно противную клиентку вроде Шерри Голд. В общем, это наша воображаемая настольная игра вроде «Клу»[17]. Только в «Клу» такие миленькие пластиковые орудия убийства, а в «Салоне смерти» можно пользоваться миленькими пластиковыми ножницами, фенами, бутылочками с шампунем и так далее. – Джейми остановилась передохнуть и глотнула коки.
– В «Клу» ты гадаешь, кто это сделал, скажем, полковник Мастад, на кухне, тяжелым подсвечником. А в «Салоне смерти» нужно сообразить, как лучше убить Крысиного Короля. Скажем, Лео во время мытья головы моет ему волосы отравленным шампунем. Или просто вливает в него яд.
– Интересно, каким это образом? – удивилась Лейси.
– Свяжет по рукам и ногам и заставит выпить, – пояснила Стелла. – Ничего сложного.
Джейми нервно играла с выбившимся из прически локоном, накручивая его на указательный палец с обгрызенным едва не до корня ногтем.
– В салоне полно химикатов: красители, бальзамы, релаксанты. Все ядовиты. Большинство еще и огнеопасны. А электрический ток? На складе валяется старый аппарат для перманента. Волосы завивают на идиотские бигуди, подсоединенные проводами к аппарату, и все включают в сеть. Как в старые времена. В двадцатых или пятидесятых. Ужасная штука. Мы зовем ее «Медуза». Точно такая есть в Смитсоновском музее... вау! Совсем как ваше имя! Я только сейчас сообразила!
– Куда изобретательнее, чем просто бросить в воду фен, – добавила Стелла. – В «Салоне смерти» участники получают очки за оригинальность.
– А как насчет лака для волос и спичек? – оживилась Лейси. – Вспыхнет, как факел!
– Точно, – кивнула Джейми. Похоже, из нее вышел бы классный изобретатель настольных игр. Или серийный убийца. – У каждого свой метод.
– Да неужели? Стелла, а у тебя какой?
Лейси стащила с ее тарелки ломтик картофеля, проигнорировав крошечную сосиску.
Стелла закатила глаза и хрупнула морковной палочкой.
– О, ты переломала бы ему все кости! Ну и стилист у меня! Молодец! – воскликнула Лейси.
– Стелла терпеть все это не может! И если мы начинаем над ней подшучивать, заставляет нас складывать все полотенца.
– Это лишь игра, Лейси, – оправдывалась Стелла. – Но после Энджи...
– А что думала Энджи об игре? Был у нее любимый способ? Возможно, бритва? – допытывалась Лейси.
– Она не слишком ею увлекалась. Была против насилия в любой форме, – сообщила Джейми и понизила голос: – Это Лео говорил, что с удовольствием перерезал бы бритвой глотку Крысиному Королю. Конечно, это слишком очевидно. Но как подумаешь об Энджи...
И тут в Джейми что-то сломалось. Глаза наполнились слезами, и она громко всхлипнула.
Стелла протянула ей чистую черную салфетку из «Стайлиттос», взглянула на Лейси и поспешно достала еще одну.
Лейси предстояла очередная сентиментальная интерлюдия с матерью Энджи. Несмотря на красные глаза, Эдриенна Вудз в свои пятьдесят могла считаться приятной женщиной с манерами типичной южанки, заключавшимися равным образом как в обаянии, так и в хорошем воспитании. Семейство держалось вместе, словно опасаясь новой насильственной разлуки. В знак поддержки Эдриенну повсюду сопровождали две почти взрослые дочери, блондинки с карими глазами: средняя, семнадцатилетняя Абигайл, и младшая, пятнадцатилетняя Эллисон. Всякое упоминание об Энджи вызывало новый поток слез.
– Она лишь хотела делать людей счастливыми! И не заслужила такой смерти, – рыдала Эдриенна.
Лейси попыталась узнать, не была ли Энджи в последнее время чем-то расстроена. Эдриенна ответила, что у любого человека бывают неудачные дни, но Энджи не ходила, а летала с тех пор, как устроилась в салон и газеты стали превозносить ее до небес после истории с Маршей Робинсон.
Похороны и прием утомили Лейси. Бесконечные разговоры с незнакомыми людьми действовали на нервы, а от истории с «Салоном смерти» стало не по себе. Хотелось осушить слезы, пролившиеся во время всех объятий, которые пришлось вытерпеть.
Внезапно перед ней словно открылась дорожка. Ничего, Стелла догонит... если захочет.
Мысленно заставляя себя стать невидимой, Лейси ринулась к двери.
Глва 5
Странно, на похоронах я его не видела.
Рост около шести футов, плечи широкие, бедра узкие, руки мускулистые. А еще вьющиеся темно-каштановые волосы и, вероятно, карие глаза. Наверняка можно сказать, только если удастся взглянуть ему в лицо.
Лейси уже почти добралась до порога, откуда начинался путь к свободе, но, случайно взглянув в зеркало, замедлила шаг. В последнее время привлекательные мужчины попадались все реже.
Вид с того места, где она стояла, был почти неотразим. Она восхитилась сложением незнакомца и неожиданно сообразила, что другие женщины метят свою территорию поблизости от него невидимыми вехами радушия. Кровь в жилах закипела.
Откуда он взялся?!
Тут же отиралась распушившая перья Полли, ожидая, пока он заметит все шесть ее футов. Ах, как шикарно она мотнула головой, отбросив свою гриву: должно быть, сказывались долгие годы тренировок. Полли явно пыталась флиртовать, хотя с ее ростом это было затруднительно, тем более что мужчину больше занимали буфетные столы. Он, несомненно, привык к вниманию женщин, причем из круга повыше. Это дало Лейси немного дополнительного времени, чтобы все получше рассмотреть. Мало того, она умудрилась подобраться ближе и взять бокал вина. Незнакомец резко повернулся и налетел на нее. Оказалось, что глазау него цвета весенней травки, а вовсе не карие.
И к тому же она его знает!
О Господи! Только не Виктор Донован, перекати-поле!
Она так растерялась, что едва не пролила вино.
Шесть лет назад, когда она плюнула на должность репортера в местной газетенке, Донован оставался шефом полиции в Сейджбраше, Колорадо. Теперь ему, должно быть, тридцать восемь.
Черт, и по-прежнему красив. Скотина!
Целых два года Донован немилосердно флиртовал с Лейси, которая тогда вела криминальную хронику в «Сейдж-браш дейли пресс». Она всегда была уверена, что он проделывал это частично ради того, чтобы мешать получать ей свежую информацию. Вик преследовал ее с такой настойчивостью, что стал притчей во языцех всего города. Лейси вовсе не улыбалось быть объектом шуток. Городок был крошечным, а полицейский участок и того меньше, поэтому было крайне сложно хотя бы раз в день не столкнуться на улице, что и происходило по меньшей мере раз в день. И по меньшей мере раз в день между ними проскакивала искра.
Но Лейси неизменно отказывала ему. По многим причинам, едва ли не главной из которых был конфликт интересов. Кроме того, Вик был женат, хотя и разъехался с женой, от которой его отделяли почти четыреста миль. Вик утверждал, что ему все равно. Зато ей было не все равно. Дело в том, что Лейси была католичкой.
И все это разыгрывалось перед копами, комментировавшими происходящее многозначительными взглядами и подмигиванием. Лейси не без оснований подозревала, что они делают ставки на победителя и, возможно, создали нечто вроде джекпота, который достанется тому, кто точно угадает, когда Вик припрет ее к стенке и заставит сдаться. Жаль, что нельзя вернуть прошлое! Какой же зеленой дурочкой она была тогда! Сейчас Лейси вела бы себя умнее и сумела бы правильно разрулить ситуацию!
Она глубоко вздохнула.
Расслабься, Лейси. Столько лет прошло! Он даже не помнит тебя и, уж конечно, не узнает.
Вик продолжал изучать ее. Брови взлетели, губы изогнулись в улыбке.
Ну почему у него такой красивый подбородок?
В голове проносились обрывки мыслей: весна, джин на балконе, новые ботинки Тони...
Она опустила глаза. На Доноване были сильно поношенные ковбойские сапоги. Она и забыла, как неловко ей бывало в его присутствии!
– Лейси! Лейси Смитсониан! Ну и ну! Это ты! Что ты здесь делаешь?
Лейси оглянулась, опасаясь, что все на нее глазеют. Но успела привлечь внимание только раскрывшей рот Стеллы и еще нескольких стилисток. Вполне понятно при таком гормональном выбросе в атмосферу!
Стелла одобрительно закивала. Джейми подняла вверх большие пальцы. Леонардо озадаченно нахмурился. Полли оскорбленно поджала губы. Она терпеть не могла, когда миниатюрной женщине удавалось подцепить незанятого высокого парня.
– Так, так, так. Виктор Донован?! Рада встрече, – пробормотала Лейси, мечтая поскорее убраться отсюда. Пусть он достанется Полли, она не возражает! Лейси развернулась, но недостаточно проворно.
– Не так быстро! – Он схватил ее за руку и повернул лицом к себе. – Я не видел тебя... сколько же это... пять лет? Шесть? Неплохо бы наверстать упущенное.
– Лучше не надо, – возразила она, отнимая руку.
– А что случилось?
– Ничего. Мне пора идти.
– Неужели ты до сих пор на меня злишься? – удивился он. – Черт возьми, мне бы и в голову не пришло.
– Мне тоже. Возможно, что-то вроде реакции на токсины.
Вик рассмеялся, показывая крепкие белые зубы.
– Лейси, я стал другим человеком. Теперь я старше и мудрее.
– Мудрый старый волк?
– Волк? Я игривый щенок, Смитсониан!
Лейси украдкой взглянула на его левую руку. Кольца по-прежнему нет, но это ничего не значило.
– И я больше не женат, Лейси.
Черт, он заметил ее взгляд! Лейси раздраженно поморщилась:
– Не волнуйся, на этот раз мы должны быть всего лишь друзьями.
– То есть как «на этот раз»? И что ты подразумеваешь под «друзьями»?
Вик не пользовался одеколоном, но почему-то от его запаха кружилась голова. Лейси поспешно протянула руку за канапе, чтобы поддержать силы.
–Друзья, и ничего больше. Чисто платонические отношения. Ну, что скажешь?
– Я скажу, какого черта ты здесь делаешь? И почему не в Колорадо?
Только дружбы с Виком Донованом ей и не хватает!
Почему ты не забьешься в свой змеюшник, где тебе самое место?
– А ты?
Он повел ее к свободному столику у полок с париками. Все женщины – и не только – проводили их взглядами.
– Я здесь живу. А ты тут при чем?
– Я тоже здесь живу. Вроде того. И до сих пор не сообразил, что нуждаюсь в твоем разрешении, Смитсониан. Или требуется заполнить специальную форму?
– Живешь? С каких это пор?
Вик объяснил, что все это время постепенно передвигался к востоку. Сначала из Сейджбраша в Стимбоат-Спрингс, Колорадо, где три года прослужил шефом полиции, и наконец вернулся в Виргинию. Теперь он помогал отцу вести охранно-консалтинговую фирму, что в наши дни было довольно хлопотно, а Бойд Редфорд оказался новым клиентом, у которого возникло немало проблем с воровством служащих. Отец Вика подумывал отойти от дел и хотел, чтобы сын занял его место, но тот все не решается. Он так и не продал дом в Стимбоат-Спрингс. Лейси смутно припомнила, что Вик был армейским отпрыском, переменившим кучу школ по всей стране: начальная школа в Колорадо-Спрингс, когда папаша был в НОРАДе[18]*, средняя школа в Александрии, штат Виргиния, когда отца перевели в Пентагон. Теперь он жил в гостинице «Маклин», рядом с родительским домом, раздумывая, покупать ему собственное жилье или не стоит. Он пробыл в городе уже два месяца.
– И так и не додумался позвонить мне, – упрекнула Лейси, о чем мгновенно пожалела.
– Я даже не знал, что ты здесь! Думал, ты все еще где-то в Денвере, у родителей. Кроме того, с чего я должен тебе звонить? Ты меня терпеть не можешь.
Лейси провела целых два года, близко общаясь с Виком и другими копами. Следовала за ними на любую операцию: убийства, самоубийства, десятки драк в барах и автокатастроф и даже история с украденным динамитом, привлекшая в город толпу федеральных агентов. Вик честно возил ее с собой на любую охоту вопреки возражениям спесивых кретинов из Бюро по контролю за продажей алкогольных напитков, табачных изделий и оружия. Он был неподражаем в общении с людьми, прессой, замшелыми фермерами в городском совете, отказывавшимися понять, почему полиции нужны машины поновее, чем у семейки Флинтстоунов[19]*.
Из чистой самообороны Лейси продолжала оттачивать мастерство репортера. Она научилась уговаривать Вика и его копов посвящать ее в дела окружного шерифа и в то же время использовала шерифа и его помощников, чтобы выведать все о Вике и его мальчиках. И она бы в два счета подцепила Вика и уволилась с работы, будь он свободен. И если бы не был таким юбочником. И если бы весь город не следил за ними, словно за героями «Дней нашей жизни».
– Почему же, могу, болван ты этакий. Так почему тебя выперли из Стимбоат?
Вик раздраженно поморщился:
– Стимбоат и я вполне благополучны, спасибо. Но корпоративная безопасность – это золотое дно, и для того, чтобы продвинуться по служебной лестнице, нужно перебраться в большой город с большими проблемами. Или баллотироваться в окружные шерифы. Как тебе известно, в Колорадо их все еще выбирают. И ты знаешь, как я обожаю политику.
– Позволь уточнить: ты перебираешься в Вашингтон, чтобы избавиться от политики, и меняешь карьеру шефа полиции на подсчет бутылочек с шампунем на оккупированном крысами складе? Bay! Прекрасный карьерный ход!
– Ну... Смитсониан, похоже, твоя карьера тоже на подъеме. Все еще ютишься у выжившей из ума старой тетки, как там ее? Минни? Мэйми? И вижу, ты покинула газетный бизнес. Мне стоило сообразить, что такая стильная девица обязательно закончит салоном красоты. Бьюсь об заклад, тебе нет равных в стрижках и перманенте. Лейси почувствовала, как кровь бросилась в лицо.
– Ошибаешься! – сказала она чересчур громко.
Взгляды, успевшие скользнуть в сторону, вновь обратились на их стол.
– Парикмахер? Я похожа на парикмахера? – прошипела она. – Я репортер. У меня своя колонка! В большой ежедневной вашингтонской газете.
За плечом Лейси появилась Стелла, притянутая, как магнитом, нотками праведного негодования.
– Да уж, можете не сомневаться. Лейси чертовски хороший репортер. «Ай-стрит обсервер», можно сказать, крупно повезло. Таких там раньше не было.
– Вот как? «Ай-стрит обсервер»? – величественно вопросилВик. – Тогда другое дело. Полагаю, для «Вашингтон пост» ты слишком талантлива.
Лейси молча злилась.
– Разве «Обсервер» не рекламный таблоид? «Купи по дешевке – носи вечно»?
Лейси открыла рот, но снова услышала голос Стеллы:
– Ничего подобного! «Ай» – настоящая газета! А Лейси – лучший обозреватель мод в Вашингтоне.
– Стелла, пожалуйста... – начала она.
–Ты пишешь обзоры мод? – перебил Вик. – О том, что модно носить на похоронах? Несколько извращенно, не находишь, Лейси? Получать выгоду от смерти бедной девочки, покончившей с собой довольно отвратительным способом!
– Это я пригласила ее! – прогремела Стелла, направляя силу всех своих децибел прямо в лицо Вика. – И она здесь, чтобы расследовать убийство, а не самоубийство! Это было убийство, черт побери, и Лейси обязательно докопается до правды!
– Стелла!
Лейси не знала, кого разорвать первым. К счастью, Бойд схватил Стеллу за руку и оттащил, хотя она успела лукаво подмигнуть Лейси.
– Ну разумеется, – хохотнул Вик. – Обозреватель мод в роли детектива! Только не забудь надеть кеды на высоких каблуках!
Лейси смерила Вика надменным взглядом.
– Я хороший репортер, Вик. И ты это знаешь. В этом Стелла права. А репортеры постоянно расследуют преступления, помнишь? Ты когда-нибудь слышал о журналистских расследованиях?
– Еще бы! И прекрасно знаю, что кроется за этим термином. Кто-то делает грязную работу и таскает каштаны из огня. Ты же собираешь вместе пару цитат, кое-что подправляешь и – бам! Пулитцеровская премия и общее признание.
– Эй, я вела криминальную хронику. И могу сама раскопать...
– Конечно-конечно. Теперь ты обозреватель мод в большом городе. И как же распознаешь киллеров? По особенностям внешности? По манере одеваться?
– Кого это ты пытаешься высмеять, Вик Донован? Я все о тебе знаю. Ты был первым копом в городе, где приходилось самому покупать себе патроны, где самым страшным преступлением была кража лыж или погоня подростков за коровами на украденном тракторе. Где самым ужасным секс-скандалом было открытие массажного салона, который церковь немедленно закрыла. За все то время, что я пробыла там, произошло всего одно умышленное убийство. Но разве ты его раскрыл, Шерлок Холмс? И не тебе указывать мне, как расследовать убийства! – воскликнула Лейси, вставая. Жаль, что бна допила вино: с удовольствием бы выплеснула остаток ему в физиономию. Идеальная возможность упущена!
И тут раздался грохот повалившихся на пол подносов с канапе. Джейми и Мишель бросились наводить порядок. Проследив за взглядом Вика, Лейси увидела Редфорда, тащившего Стеллу в глубь зала, за стеклянный экран, где стояли бутылочки с шампунем. Похоже, он считал экран звуконепроницаемым или предполагал, что Вик и Лейси держат весь зал в напряжении, поскольку не подумал понизить голос.
– Что ты мелешь, Стелла? Как у тебя хватает совести вытворять со мной такое?
– Я просто сказала твоему новому спецу по безопасности чистую правду. Это не самоубийство.
– Не будь идиоткой.
– Я не идиотка, бандит несчастный.
– Копы говорят, что она покончила с собой.
– И ты веришь здешним копам? Что они могут знать? И какое им дело до какой-то парикмахерши? Знаешь, что они заявили, когда я обратила их внимание на ее прическу? «У всех вас, цыпочки, прически – хуже некуда». Господи помилуй!
– Заруби на своей лысой башке: Энджела покончила с собой. И без того это достаточно паршиво. Слухи подобного рода вредят «Стайлиттос». И мне тоже, – прошипел Бойд.
– Что ж, может, тебе и есть что скрывать. В отличие от меня.
Раздался звук пощечины. Лейси отскочила, наступив Вику на ногу.
– Прости, – пробормотала она. Тот поддержал ее, но тут же отпустил.
Огненноволосый факел выкатился из-за экрана. Минуту спустя оттуда же показался Бойд, потиравший щеку. Пряча глаза от Лейси, он протиснулся к стойке бара. Лейси отвела Стеллу в сторонку.
– Стелла, у тебя все в порядке?
– Я-то да, а вот эта скотина пусть лучше побеспокоится о себе, когда ты начнешь задавать вопросы.
Очевидно, небольшой скандальчик только распалил Стеллу.
– Ничего, Лейси доберется до истины! Она, черт побери, лучший модный обозреватель в этом поганом городишке.
– Я в этом уверен, – вежливо кивнул Вик.
– Понимаете, Лейси прекрасно разбирается в деталях, этого у нее не отнимешь, – поделилась Стелла.
– О, она всегда разбиралась, – подтвердил Вик. Лейси поняла, что с нее довольно. И поэтому вцепилась одной рукой в Стеллу, а другой – в свою сумочку.
Бойд Редфорд, все еще поглаживая щеку, успел преградить им дорогу.
– Ну, Стелла, полагаю, теперь все наше грязное белье будет вывешено на всеобщее обозрение в дешевом таблоиде. Твоя подружка может быть довольна. Решай: либо подруга, либо работа.
Лейси хотела что-то ответить, но к Бойду приблизилась ехидно улыбавшаяся Жозефина с полным бокалом в руке. Взглянула в глаза бывшему мужу и выплеснула вино ему в лицо.
– Не можешь без сцен, верно, Бойд?
Черт, а ведь я хотела проделать это с Виком. Ну почему мой бокал всегда оказывается пуст? – с отчаянием подумала Лейси.
УКУСЫ МОДЫ
От Лейси Смитсониан
ВЫКАЖИТЕ НЕМНОГО УВАЖЕНИЯ: ЭТО ПОХОРОНЫ, А НЕ КОКТЕЙЛЬ-ПАТИ
Никак не решите, что надеть на похороны? Вы не одиноки. Большинство из нас просто выхватят из шкафа что-нибудь черное. Для многих женщин это означает вездесущее маленькое черное платье, то самое, которым вы обошлись на вчерашнем коктейль-пати, поздней вечеринке в клубе, недельной давности благотворительном балу и прошлогоднем праздновании Рождества. Но платье для вечеринок – не траурная одежда. Разве что, дин-дон, звонят колокола, злая колдунья мертва, и вы приглашены на торжество.
Дайте отдых маленькому черному платью. Вспомните черный, синий или столь же скромный костюм, купленный специально для собеседования при устройстве на работу, но ни разу не надетый, поскольку, по вашему мнению, чересчур вас старит. Именно он как нельзя лучше подойдет для похорон. Однако есть люди, боящиеся надеть черное на траурную церемонию. Вероятно, они слишком часто надевают черное на свадьбы, в театр и в рестораны. Но, на чем бы вы ни остановились, это должно быть не слишком облегающим, не слишком коротким, не слишком откровенным и не слишком нарядным. Может, ваши чувства к усопшему довольно противоречивы. Не стоит их выказывать. Прилагаю несколько полезных советов.
• Вуали, закрывающие лицо, предполагают неутешную печаль, так что, пожалуйста, оставьте их близким друзьям семьи, у которых на это есть достойные причины.
• Любовницам неприлично показываться на похоронах во вдовьем трауре. Это прерогатива вдовы, и если у последней имеются мозги, она не допустит появления у гроба нежелательных лиц.
• Если вы все же выбрали то самое маленькое черное платье, пожалуйста, убедитесь, что вырез не слишком велик, и подумайте о возможности сочетать его с шелковым кардиганом или хорошо скроенным жакетом, чтобы внести ноту серьезности.
• Не рекомендуются теннисный костюм и другие спортивные атрибуты, а также пастельные или яркие тона, гавайские рубашки, топы с американской проймой или платья без бретелек.
Разумеется, эти советы неприменимы, если вы идете на одну из сумасбродных и, мягко говоря, эксцентричных церемоний, когда, согласно распоряжениям дорогих безвременно усопших, скорбящие обязаны веселиться до рассвета, поднимая бокалы в память о нем или о ней. В этом случае вы и маленькое черное платье – именно то, что надо.
Глава 6
У всех людей есть свои способы обрести утешение после тяжелой недели. Выпивка. Горячая ванна. Роман. Незнакомец в дешевой забегаловке.
В пятницу вечером Лейси с головой нырнула в древний матросский сундук двоюродной бабушки Мими.
Утром она за шиворот потащила себя в офис, быстренько просмотрела «Укусы моды» на тему траурных нарядов, наспех набросанные после приема, перечитала свою колонку: «Не собираетесь же вы надеть ЭТО?», вышедшую в утреннем выпуске, немного поразмышляла над следующей, выбросила гору пресс-релизов, сказала Стелле, что вырабатывает стратегию, и поняла, что просвещению женщин в области выбора стиля и борьбы с алчными дизайнерами и большим бизнесом придется подождать. Она должна немедленно уйти из офиса.
Добравшись до дома, Лейси переоделась в удобные джинсы и старый изумрудно-зеленый свитер, сбросила стопку журналов со старого сундука, служившего журнальным столиком. Внутри хранились выкройки бабушки Мими конца тридцатых – сороковых годов. Сундучок, полный грез...
Перебирая яркие конверты, она ясно представляла фантазии Мими. Тут было все: от слаксов и костюмов до вечерних платьев. Мими свято хранила каждую выкройку, журнальные вырезки с изображением кинозвезд в похожих нарядах, которые она надеялась воссоздать. Кэтрин Хепберн, одетая для поездки за город, в слаксах и блузке, словно вышедшая из фильма «Ребро Адама», 1949 год. Барбара Стэнвик, эта неотразимая сирена, в изысканном платье Эдит Хед в «Двойной гарантии». И Джоан Кроуфорд, квинтэссенция бизнесвумен, в деловом костюме. «Милдред Пирс». 1945-й. Мими обожала мелодрамы.
Мими Смит имела в семье нехорошую репутацию полоумной старушонки, никогда не доводившей до конца начатое. Ее сундук был забит выкройками, купленными, но ни разу не открытыми, недошитыми или едва начатыми нарядами. Некоторые выкройки все еще были пришпилены к ткани. Портниха из Мими была никудышная, и все доказательства этого лежали тут вместе с кое-как сметанными деталями платьев: законченный рукав, обметанные петли, но неподшитый подол и неотстроченные вытачки. На каждые пять нарядов приходился один завершенный. Но выбросить остальные она не могла. Просто убирала их с глаз долой. Заворачивала в тонкую бумагу вместе с выкройками: крепы, шерсть, хлопок. Очевидно, намеревалась позже снова взяться за дело.
Лейси часто гадала, почему Мими так часто бросала начатое на полпути. Может, у нее кончались нитки, а при их покупке она влюблялась в другой фасон?
Немые свидетельства того времени, когда обществом поощрялось такое занятие, как шитье.
У Мими были благие намерения и прекрасное чувство стиля, но крайне неустойчивое внимание и невероятная рассеянность.
С конца сороковых по неизвестным причинам в коллекции не прибавилось ни единого экспоната. Ни выкроек, ни тканей, ни снимков кинозвезд.
Мими закрыла сундук и оставила Лейси крохотную машину времени, которая никогда не уставала переносить ее в более элегантную эру.
Ничто так не разделяет мужчин и женщин, как простой поход по магазинам. Мужчины, когда видят одежду, в первую очередь думают о размерах сорочек, брюк, пиджаков, обуви. Если все это подходит, значит, можно покупать. После чего мужчины едут домой и смотрят футбол по телевизору.
М-м-м, одежда хорошая. Теперь Тарзан не голый. Тарзан хочет Джейн голой.
Женщины же всегда воображают настроение, момент, сценарий.
Это платье будет идеально смотреться на пляже, под закатным солнцем... иду по песку, и волны лижут босые ноги, и я несу босоножки с тонкими ремешками, чтобы надеть позже. Нужно купить им в тон широкополую соломенную шляпу со светло-голубой лентой, заколотой камеей... Прекрасно подойдет для ужина при свечах на палубе белоснежного лайнера где-нибудь на Средиземном море. А потом, возможно, танцы в лунном свете...
Тот факт, что сценарий крайне неправдоподобен, поскольку никакого отдыха на пляже не планируется, не говоря уж о романтических путешествиях и прогулках по берегу моря на закате, мигом освобождает женщину от клещей идеального платья. Обычно она берет себя в руки и тяжело вздыхает. Разумеется, она такое не купит, хотя бы потому, что это ужасно непрактично. Зато почувствует себя лучше, потому что хотя бы на несколько секунд очутится на берегу и ощутит соленый запах моря. Кто-то будет ждать ее в ресторане, и на ней идеально подходящее к случаю платье.
Выкройки тетушки Мими производили такое же впечатление на Лейси.
– Моя двоюродная тетка – ненормальная старуха, – часто говаривал отец. Но Лейси никогда не думала так о Мими. У нее хранилась фотография двадцатипятилетней Мими, сделанная в сорок пятом, в конце войны. Влияние Голливуда было очевидным в томном взгляде и призывно разметавшихся волосах. Мими смотрела на мир со счастливым ожиданием и легким намеком на свою легендарную «странность». Лейси всегда была ближе к Мими, чем к остальным членам семьи.
Под воздействием фильма тридцать девятого года «Мистер Смит едет в Вашингтон» с Джимми Стюартом в главной роли Мими снова изменила фамилию на Смит. Семейство было в шоке.
– Никто не меняет фамилию на Смит! Только преступники называются Смитами! – бушевал отец. Но Мими была неумолима. Смит она была раньше и останется таковой до конца.
В начале войны она покинула дом и переехала в Вашингтон, став в глазах семьи не хлопотливой хозяюшкой, а подозрительной авантюристкой, после чего ее репутация была окончательно испорчена.
– Совершенно спятила, психопатка чертова, – отзывался о ней отец. Стивен Смитсониан высказывался только в тех случаях, когда хотел подчеркнуть очевидное или повторить мнение окружающих. При этом он, как правило, ошибался. – Мими Смит никогда не закончила ни единого гребаного дела в своей жизни, – добавлял он.
Вообще-то Мими иногда удавалось дошить платье-другое. Во время Второй мировой войны правительство, поощряя патриотический пыл, призвало переделывать старую одежду, чтобы сэкономить ткань, необходимую для военных нужд. И Мими приняла вызов. Пока ее брат, дед Лейси, храбро сражался на фронте и после одного сражения был объявлен без вести пропавшим, Мими вытащила из шкафа его лучший синий саржевый костюм и переделала на себя. Выкройка из популярного журнала «Шей и чини для победы» все еще лежала в сундуке вместе с древней правительственной публикацией. Когда оказалось, что ее брат все-таки выжил и вернулся домой, мечтая поскорее надеть шикарный синий костюм, разыгралась настоящая драма. Бедняга пришел в бешенство, увидев, как распорядилась его лучшим нарядом Мими. И злился на сестру до конца жизни, хотя та пыталась объяснить, что переделала костюм в память о нем, когда все считали его погибшим.
Одна Лейси прекрасно себя чувствовала в обществе старушки и в окружении ее темной мебели и ярких красок. И старалась проводить летние каникулы в Джорджтаунском доме Мими Смит, отдыхая душой от хаоса оранжевого с желто-зеленым и дешевой сосновой мебели, навязанной семье матерью. Кроме того, у Мими была своя библиотека.
Лейси наткнулась на сундук еще в пятнадцать лет, когда приехала в гости к Мими. Большой, черный, перехваченный кожаными ремнями. Такой же волнующий, как пиратский сундук с кладом. И он стоял на чердаке, который Лейси тоже обожала. Родительский одноэтажный дом в Денвере не имел тайных уголков, которые хотелось бы облазить. Ни подвала, ни чердака, ни клада.
– Ну, открой его, Лейси, если так уж любопытно.
Лейси почти боялась, что сундук не оправдает ее ожиданий. Замок туго поддавался, и крышка открывалась со скрипом. Но ее не разочаровали бесчисленные выкройки и разрезанные ткани. Сундук оказался неисчерпаемым источником чудес. Старое полотно, шерсть, бархат и потрясающая новая ткань тридцатых – искусственный шелк. Материалы, хранившиеся годами на сухом чердаке, ничуть не пострадали, разве что немного пахли плесенью. И – о чудо! – все выкройки соответствовали размеру Лейси.
– Я ни за что не рассталась бы с ними, – твердила Мими. – Сама не знаю почему. Может, хранила их для тебя.
Каждый раз, навещая Мими, она просила разрешения покопаться в сундуке. Мими, старая пиратка, стала ее проводником. Они так и не добрались до дна, поскольку каждый раз Мими принималась рассказывать Лейси истории о свиданиях, танцах и кинозвездах, чьи наряды служили образцом для подражания. Интереснее всего, что эта одежда была предназначена для реальных женщин. Женщин с реальными фигурами. Женщин с красивыми формами. Женщин сильных и женственных. Женщин коварных и умных. Женщин с бюстом, бедрами и талией. Женщин вроде нее.
