Текст книги "Убийственная стрижка"
Автор книги: Эллен Байеррум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
– А как насчет ФБР? – спросила Лейси.
– Пусть агенты нас навещают, – фыркнул Мак.
Постепенно до Лейси стала доходить общественная значимость статьи.
Она встала.
– Что ж, спасибо за информацию, приятели. Но у меня полно работы.
Мыслями она уже была далеко. Вспоминала, кому надо позвонить прежде всего.
– Сколько даете времени на статью?
Мак откашлялся.
– Статья не твоя, а Тони. У тебя мода, Лейси, а не грабители и копы. И не убийства.
Тони отвел взгляд. Именно то, чего она боялась! Они собираются выбить почву у нее из-под ног.
Крысы! Я уже заплатила за право написать статью!
– И если всплывет что-то новое о Похитителе волос или убийстве Редфорда, все будет освещать Тони. В конце концов, именно он репортер криминальной хроники.
– Но это несправедливо! Именно я получала угрозы. Это моя тема! – запротестовала Лейси. – И волосы прислали мне.
– Да, тебя угрожали убить, – взорвался Мак, казалось, готовый перепрыгнуть через стол и наброситься на нее. – Поэтому я тебя отстраняю. Нечего торчать на линии огня.
– Чушь собачья! Я репортер!
– Прекрати возмущаться, Смитсониан! Жизнь всегда несправедлива. Я не шучу. И ты не лезь в драку.
– Завтра заупокойная служба по Редфорду. Я должна быть там.
Стелла уже звонила ей с полным отчетом. Еще до завтрака.
Но Мак был неумолим:
– Умерь свой пыл, это тема Тони.
– Но я знаю всех игроков. Стилисты мне доверяют. Я в курсе всех дел. И смогу довести игру до конца.
С небольшой помощью, огромным везением и, может, при некотором озарении.
– В таком случае скажи об этом Тони, – посоветовал Мак. Она окатила обоих ядовитыми взглядами. – Не принимай близко к сердцу. И полегче, Лейси. Ты, должно быть, еще не отошла от шока. Лучше напиши новую колонку: что-нибудь посмешнее.
Словно она могла взбить юмор, как суфле: легкое и пушистое. И совсем несытное.
Значит, ты по-прежнему так думаешь обо мне?
– Напишу о Большеголовом Теде – старшем сенаторе [42]из Массачусетса, – с вызовом объявила она, имея в виду самого надежного мальчика для битья для всех представителей прессы. – Ты, видимо, не знаешь, что портной Кеннеди был умнейшим человеком в Вашингтоне и заслуживает всяческого уважения. Ибо всякий, кто смог придать жирняге Теду почти человеческий вид, – настоящий волшебник.
Нападки на почтенного сенатора – самый верный способ вывести Мака из себя. Тот сразу начинал искрить, но Лейси рвалась в бой.
– Если бы Тед нашел свои костюмы на складе уцененных вещей, был бы точной копией Важной Шишки Боба[43]. Только с белыми волосами.
Мак любил Кеннеди. В точности как свои старые вельветовые пиджаки. Не важно, как бы ни обтрепались обшлага, сколько бы грязных катышков ни скопилось в карманах, он твердо верил, что они незаменимы и всегда к месту. И он не любил насмешек ни над пиджаками, ни над семейством Кеннеди. И хотя позволялЛейси многое, издевательств над Кеннеди не допускал и всегда проводил черту там, где начиналась тема Кеннеди.
– Господи, Лейси, неужели несчастные Кеннеди и без того мало страдали?
– Я несправедлива. Портной Теда Кеннеди заслуживает Нобелевской премии. Всякий, кто может скрыть толстое брюхо Теда, способен решить вопрос с национальным долгом.
– Оставь беднягу Тедди в покое. Я хотел, чтобы ты написала об этой благотворительной акции в связи с жарой в городе. Мне уже звонили насчет нее. Вот это как раз твой переулок. Не помнишь? В ближайшую среду.
Правда, Мак мудро не упомянул о том, что звонившие умоляли послать кого угодно, только не «эту Смитсониан, которая пишет "Преступления против моды"». Но Мак никого не желал слушать.
– Ты полезла в бутылку. Прекрасно. Сорви на них злость. Задай им жару.
Лейси мрачно направилась к своему столу. В довершение ко всем неприятностям в голосовой почте присутствовало сообщение от Вика с уведомлением о том, что особым приказом Жозефины ее запрещено пускать на заупокойную службу по Редфорду. Но тут он сильно ошибся. Именно на этой службе она появится, хочет этого Вик или не хочет. Отлучение от столь важного мероприятия заставило ее почувствовать себя настоящим репортером. Еще лучше, если ее вытолкают со скандалом.
А тут еще идиотский показ мод! Только его ей и не хватает. Лейси содрогалась при одной мысли о нем и вот уже несколько недель с тоской ожидала среды. Полли Парсонс привязалась к ней с требованием осветить события в аспекте «Стайлиттос». Но начиная с середины апреля она почти ни о чем, кроме «Стайлиттос», не писала.
Благотворительный показ мод рекламировался как «Последний крик столичной моды».
Можно подумать, в столице кто-то имеет понятие о последних тенденциях моды!
Парикмахеров «Стайлиттос» удостоили чести причесывать моделей, и пока никаких изменений по этой части не предвиделось, но Полли Парсонс, как ни странно, совершенно перестала досаждать Лейси.
Зато стали поступать звонки от различных приспешников Бет Энн Вудворт, устроителя показа. Она была исполнена решимости не дать ничему и никому испортить миг ее триумфа, и более всего негативным публикациям о смерти каких-то жалких стилисток и кончине ничтожного владельца «Стайлиттос». Положение усугублялось еще и тем, что миссис Вудворт была подругой Жозефины Редфорд, у которой, похоже, друзья имелись повсюду.
Лейси была знакома с Бет Энн Вудворт, одной из тех вашингтонских блондинок, которых окружающие считают красавицами. Многие удачно выходят замуж, за сенаторов или даже министров.
Но без прически «шлем», костюмов от Шанель и трикотажа от Сент-Джона Бет Энн легко было принять за двойника куклы Кэббидж Пэтч[44].
Но вот дурой ее никто не назвал бы. Не далее как сегодня утром она подняла трубку золотого с белым телефона в стиле ампир и самапозвонила редактору Лейси. Приспешники не справились с заданием.
Бет Энн была очаровательна, обаятельна, чуть снисходительна и серьезна. И настоятельно потребовала, чтобы «Обсервер» послал на показ мод другого репортера, любого репортера, кого-то более сочувствующего благотворительным мероприятиям. Это навело Мака на мысль послать Трухильо, спортивного обозревателя или одну из примадонн, освещающих события на Капитолийском холме. Пусть попробуют разобраться в тонкостях высокой моды. Может, Фелисити Пиклз покритикует закуски!
– Это благотворительный показ, мистер Джонс, – умоляла устроительница. – Проявите хоть немного милосердия!
Мак рассмеялся. Никакого милосердия для богатых, особенно от четвертой власти, извечного защитника простых людей. И всем это известно.
Поэтому он объяснил Бет Энн, что та имеет полное право не допускать Смитсониан на показ мод, но в этом случае Смитсониан имеет полное право написать о дискриминации прессы пещерными жителями Вашингтона и в пух и прах разнесет сам показ.
– Никогда не скандаль с людьми, покупающими бумагу тоннами, а чернила – баррелями, – пробормотал он любимое изречение. Такое же висело в рамке над столом.
* * *
– Но, Лейси, у меня строгий приказ от Жозефины. Насчет тебя и заупокойной службы. Она спустит с меня шкуру!
– И все же я должна быть там, Стелла, – настаивала Лейси, стискивая телефонную трубку.
– Лейси, я и так держусь на волоске.
– Убийца не дремлет. Он достал Энджи. Достал Тамми. Достал Крысиного Короля. И почти настиг меня. Ты можешь быть следующей.
– Но при чем тут я?! У меня короткие волосы.
– А у Крысиного Короля была лысина. И это его не спасло. – Для пущего эффекта Лейси немного помолчала. – Послушай, никто не узнает, что я была там, если ты поможешь, конечно. Ты настоящая волшебница, Стелла.
– Что ты предлагаешь?
Стелла даже прекратила жевать резинку.
– Тебе выпал звездный шанс преобразить меня до неузнаваемости.
Довольная, Лейси повесила трубку. Небо выглядело так же угрожающе, как лицо Мака. А уж Мак поистине был центром циклона. И в данный момент как резаный орал на Питера Джонсона из-за какой-то истинной или мнимой провинности.
Лейси схватила темно-зеленый плащ и черный, в белую клетку, зонтик, выжидая подходящий момент.
Фелисити, решив изобразить миротворца, предложила Маку пирожные с шоколадной крошкой и двойной глазурью на гигантском, принесенном из дома блюде. Мак взял три, попробовал одно и потянулся за другим. Фелисити так обрадовалась, что тоже съела пирожное. Мак повернул голову как раз вовремя, чтобы заметить, как Лейси бежит к двери. Но она исчезла прежде, чем он успел проглотить кусочек.
Лейси протиснулась мимо курильщиков, толпившихся у входа в здание, и попыталась задержать дыхание, проходя сквозь «коридор смерти». Мимо шествовала группа малышей из соседнего детского сада. Двенадцать едва научившихся ходить ребятишек, державшихся обеими руками за две длинные веревки, под надзором трех воспитательниц. Курчавый парнишка, очевидно, желавший свободы, негодующе вопил, и Лейси не стала его осуждать, живо представив заголовок: «Я был пленником скованных одной цепью!»
Час спустя Лейси смотрела в зеркало на женщину в коротком каштановом парике, немного похожую на Клодетт Кольбер в « Это случилось как-то ночью ». Новая темно-красная помада и сильно подведенные глаза делали ее похожей на иностранку. Она также уговорила Стеллу принести фирменный халатик «Стайлиттос», добавила берет и темные очки.
Не так уж плохо...
– Я бы сама тебя не узнала! Можно сделать тебе такую стрижку. Лично мне нравится. Ну просто французская актриса!
По понедельникам здесь всегда было затишье, и сейчас в салоне никого не осталось, кроме нее, Стеллы и Мишель, помогавшей довершить преображение. В час должна была прийти смена.
– Никакой стрижки. И даже не упоминай при мне это слово! Я и без того на нервах!
– Но показываться на похоронах крайне рискованно! Что, если Жозефина тебя узнает?
– Стелла, там будет не меньше сотни стилистов, – вмешалась Мишель. – И Жозефина не тратит время, разглядывая других женщин. Она, как говорится, предпочитает мужчин.
– Нуда, особенно Вика Донована.
Но Лейси отказалась схватить наживку.
– Меня выкидывали и из более приличных мест. Издержки профессии, – сказала она.
– Только рта не раскрывай, пока будешь там. Не могу же я изменить и твой голос. И обещай рассказать мне все. Все, что успеешь подсмотреть. Ты в самом деле уверена, что Похититель волос там будет?
В голосе Стеллы звучала такая надежда, что у Лейси не хватило духу выразить свои глубочайшие сомнения.
– Стелла, ты сама говорила, что убийцы всегда ходят на похороны своих жертв. Может, нам повезет.
– При условии, что останемся в живых.
Глава 25
В церкви, где проходила заупокойная служба по Бойду Бедфорду, воцарилась атмосфера напряженного ожидания. Маленькие черные платья, которых оказалось великое множество в помещении, служили резким контрастом солнечному утру этого вторника, создавая сюрреалистическую атмосферу коктейль-пати. Лейси не знала, то ли стилистки считали подобный наряд достойным траурным одеянием, то ли праздновали кончину босса, но все же наслаждалась не-совсем-вашингтонской средой.
В отличие от заупокойной службы по Энджеле Вудз Бойда Редфорда не выставили на всеобщее обозрение. Как только медэксперт дал разрешение на выдачу тела, его кремировали по просьбе наследников. Приблизительно семь фунтов того, что от него осталось, наполнило пластиковый пакет в пустой картонке из-под шампуня и ждало, когда Жозефина выберет достаточно изящную серебряную урну.
Ну а пока картонка лежала в багажнике бывшего «ягуара» Редфорда рядом с его же клюшками для гольфа.
Многие стилисты были разочарованы таким поворотом событий. Все желали видеть его бездыханным, хотя бы для того, чтобы увериться в смерти. Однако скорбящим вручили брошюры, озаглавленные «In Memoriam»[45], с последней прижизненной фотографией Редфорда (к несчастью, подчеркивавшей сходство с грызуном), с перечислением его достижений и восхвалениями характера покойного, а также со списком всех двадцати пяти салонов, дополненным телефонными номерами. Вероятно, брошюру предлагалось держать на холодильнике в качестве импровизированного телефонного справочника.
Поразительно, как еще вдова не сообразила приложить к брошюре магнит для холодильника в форме ножниц на высоких каблуках, эмблемы «Стайлиттос».
Лейси стояла почти у самого входа, между Стеллой и Мишель. Парик казался ей купальной шапочкой с искусственными волосами и подогревом. В скромном облачении, состоящем из черного берета, халата из «Стайлиттос», черной юбки, таких же колготок и темных очков, она ничем не отличалась от дюжины одетых, как она, стилисток. Стелла и Мишель пасли Лейси, как отбившегося от отары ягненка. По их легенде, новая стилистка Стеллы, Клодетт, подхватила ангину, и доктор строго-настрого запретил ей разговаривать.
Никто не спрашивал, зачем Клодетт темные очки. Стелла тоже была в очках и советовала другим надеть их в знак особого уважения к Крысиному Королю.
– Пусть думают, что мы плакали, – объяснила она.
– От радости, – добавила Мишель, нацепляя на нос свои дорогие «Рей-бэнс».
Вдова Редфорд была настолько убита горем, что решила назначить Вика Донована личным телохранителем. По крайней мере пока убийца Бойда не будет найден. Именно так она и сказала Доновану, и именно это Донован сообщил Лейси, когда позвонил в понедельник, желая лишний раз подчеркнуть, что она нежеланный, неприглашенный и неожидаемый гость на службе.
Когда он поймет, что мной нельзя командовать?
Провожая Жозефину в передние ряды, он долго пристально смотрел на Лейси, заставляя ее нервничать. При этом вид у него был несколько удивленный, и она обрадовалась, что надела очки.
Но тут Жозефина властно сжала его руку. Вик пожал плечами и прошел дальше.
Черноволосая хозяйка «Стайлиттос» была в простом черном шелковом платье с вырезом каре, отороченным темно-бордовым атласом, и таким же жакетом покроя «принцесс» с более широкой бордовой лентой по обшлагам расширенных книзу рукавов. Ансамбль дополняли маленькая черная шляпка, едва прикрывавшая макушку, и черные лакированные лодочки. Из драгоценностей присутствовали только большие бриллиантовые серьги и скромное обручальное кольцо, извлеченное для этого случая со дна шкатулки. На лице не было заметно особой тоски или следов слез, только величавая торжественность. Жозефина так хорошо играла роль скорбящей вдовы, что упоминать о разводе было бы верхом неприличия. Сейчас она как нельзя более походила на королеву, властной рукой правившую своими подданными.
– Ничего не скажешь, она действительно знает, как одеться на похороны, – неохотно признала Лейси.
– Она обдумывала этот прикид со дня развода, – заверила ее Стелла. – А может, и со дня свадьбы.
Зато к правой руке Жозефина прицепила Донована: идеальный аксессуар. Очевидно, ее скорбь по усопшему экс-мужу требовала утешения со стороны высокого красавчика Вика. У Лейси опять сжалось сердце.
Лиса и гончая...
Но они действительно были потрясающей парой, а Вик даже не поленился надеть прекрасно сшитый синий костюм, светло-голубую рубашку и неяркий галстук в полоску. Таким его Лейси раньше не видела. Несмотря на неприязнь к Жозефине, она по достоинству оценила ее способность держать Вика под контролем. Другие женщины считали недостойным пускать в ход финансовые рычаги, но Жозефина не стеснялась использовать их.
«Она его быстро скрутит», – подумала Лейси, и на душе стало еще хуже. Пусть Жозефина старше Вика, но о такой женщине мечтает каждый мужчина. А Донован полный болван во всем, что касается прекрасного пола. Недаром так ничего и не понял в чувствах Лейси.
Она также засекла Тони Трухильо, представлявшего газету. Тот мгновенно узнал ее, ухмыльнулся и показал большой палец. Она отвернулась.
Приглашенные рассаживались примерно полчаса. Потом все стихло, органист заиграл «Где-то над радугой», что оказалось самым приятным моментом за весь день. Программа началась. Главный бухгалтер «Стайлиттос», маленький, сморщенный человечек в огромных очках, со старческими пятнами на лысине, открыл мероприятие рассказом о скромной благотворительной деятельности Редфорда.
– Уклонение от налогов, – буркнула Стелла.
Жозефина, очевидно, была слишком расстроена, чтобы обратиться к мелким служащим, пополнявшим кассу фирмы. За нее пришлось отдуваться Бо Редфорду, стоявшему слева от Жозефины в чересчур просторном черном костюме, должно быть, с отцовского плеча. Белая рубашка тоже была велика: манжеты, скрепленные кричащими золотыми запонками, доходили почти до костяшек пальцев. Вероятно, единственной соответствующей его вкусу вещью был ярко-голубой галстук с мультяшной фигурой Супермена. Волосы были по-прежнему стянуты в хвостик.
– Смотри, его волосы выглядят темнее и гуще, – прошептала Лейси.
– Должно быть, покрасил. Укрепляет корни, – пояснила Стелла.
– Похоже, он их заодно и завил.
– Может, Жозефина сделала ему перманент, – добавила Мишель.
Жозефина заботливо поправила лацканы пиджака Бо перед тем, как выпустить его к микрофону, и, напоследок неодобрительно осмотрев галстук, что-то прошипела по-французски, хотя видимого воздействия на сына ее гнев не произвел.
Бо скромно уведомил собравшихся, что, согласно завещанию, отныне будет управлять компанией вместе с матерью, и пообещал сделать все, чтобы отец им гордился. После чего он спокойно отступил от возвышения, и как раз в этот момент в церковь влетел Леонардо, выглядевший так, словно только что сбежал из психушки: распухшее лицо, красные глаза, взъерошенные, слипшиеся от пота волосы. В довершение всего поверх черной майки и помятых черных джинсов на нем было грязное черное пальто. Стелла сморщила нос и покачала головой, когда он втиснулся на свободное место рядом с ней.
– Лео, ты опоздал! И на кого ты похож!
Лео тупо пялился на Лейси.
– Эй, что это с тобой? – не унималась Стелла.
– Что со мной? Меня четыре часа подряд допрашивали чертовы копы! – взвизгнул он. Сидевшие впереди стали оборачиваться. – Они думают, это сделал я! Я убил Бойда!
Голос Лео поднимался все выше, срываясь на визг. Лощеный профессионал Леонардо, великий стилист, вновь превратился в отчаявшегося, жалкого Леонарда Карпински из Куинса, не слишком богатого района Нью-Йорка. Теперь уже всем стало любопытно, что происходит, и люди разве что шеи не сворачивали, пытаясь получше разглядеть возмутителя спокойствия.
– Но почему они так считают? – выпалила мнимая Клодетт, забыв про свой ларингит.
– Откуда, черт возьми, мне знать? Потому что все копы – кретины.
Донован, промчавшийся по церкви, как товарный поезд, вцепился в плечо Лео:
– Тебе было велено не приходить!
Позади выросли два арлингтонских копа в штатском. Двое подчиненных Вика загородили Жозефину.
– Вы меня не удержите! Не удержите! Мое место здесь!
– Хочешь, чтобы все узнали, с каким скандалом тебя вчера выгнали? – зловеще тихо спросил Вик. Гул голосов прокатился по рядам.
– Уволен? – изумилась Стелла. – Лео? Но почему?!
– Он знает почему, – отрезал Вик.
–Я могу объяснить насчет этого дерьма со складом и шампунем! Жозефина! Я должен поговорить с Жозефиной! Она знает, что там было! Жозефина, ты должна вернуть мне работу! – вопилЛео, стараясь вырваться, но Вик неумолимо теснил его к выходу.
– Это безумие! Я подам в суд! Вы еще пожалеете! Жозефина, ты должна им сказать!
Арлингтонские копы закрыли за собой дверь, но Лео уже успел все испортить. И хотя Вик вернулся один и орган снова заиграл, было поздно. Собравшиеся все как один встали.
– Так это Лео воровал шампунь? – воскликнула Лейси, перекрывая взволнованное жужжание толпы. – Должно быть, Вик поймал его, а Редфорд – уволил. Но при чем тут Жозефина?
– Скажи лучше, когда это она была ни при чем? Воображаешь, что Леоубил Бойда из-за меня? – усмехнулась Стелла. – Господи, в жизни не думала, что он будет подозреваемым номер один.
Таинственный Джордж так и не появился. По крайней мере под этим именем. Стелла проверила все подписи в книге у двери. А что, если Джордж – это Леонардо? Но зачем Леонардо покупать длинные волосы? И где спрятана видеозапись?
Поскольку служба оборвалась преждевременно, Лейси уже почти открыто следила за Виком и Жозефиной, которая, в свою очередь, не сводила больших вопрошающих глаз с Вика. Лейси могла только предполагать, что она говорит в эту секунду своим мелодичным голоском с французским акцентом. Что-то вроде: «Ты не можешь оставить меня одну, большой симпатичный американский мужчина. Я так боюсь и так устала. Давай займемся любовью».
Секс во французских фильмах – неизменный ответ на все вопросы.
Лейси тяжело вздохнула. Но вскоре потеряла парочку из виду, когда толпа вынесла всех в помещение рядом с комнатой для прощания с покойными. Запах цветов смешивался с плавящимся воском. Большие вентиляторы кое-как обеспечивали циркуляцию воздуха.
– Идешь на поминки, Клодетт? – спросила Стелла. – Все еще не насмотрелась?
– Хорошенького понемножку. Пойду к машине. Встретимся у...
– Можно взглянуть на ваше приглашение, Клодетт?
Из-за спины протянулась рука. Лейси схватили за плечо и бесцеремонно оттащили в сторону.
– О, черт, – крякнула Стелла. – Попались!
Вик втолкнул Лейси в одну из комнат, совершенно пустую, если не считать какого-то старика в гробу. Лейси раздраженно вырвалась и потерла плечо.
– Ох, ну и грубиян! Прибереги свои приемчики для Лео!
– Поверить не могу, что ты отколола такую штуку! И это после того, как я по требованию родных покойного настоятельно рекомендовал тебе не появляться здесь!
– Экс-родных. И я уверена, у нее найдется для тебя куча требований... особого свойства. И сколько незваных гостей ты собираешься выбросить?
– Сколько потребуется, Лейси.
– Клодетт.
– Не важно. Тебя сюда никто не приглашал.
– Вик, это правда? Леонардо действительно убил Редфорда? А как насчет Тамми и Энджи? И пропавшей видеозаписи? На ней был заснят Бойд.
– Лейси, перестань играть в детектива! Пожалуйста!
– Ни во что я не играю, Вик Донован! – возмутилась она. – Я репортер, и мне угрожает убийца!
Вик зловеще прищурился:
– Если не хочешь получить новые угрозы, предлагаю немедленно убраться отсюда. Это частное дело, и тебя оно не касается.
Именно частное. Твое и Жозефины.
– Еще бы!
– Если я хотя бы краем глаза замечу тебя на приеме, не сомневайся: надену наручники и продержу в джипе до Дня труда[46].
Лейси попятилась и чуть не упала в открытый гроб, еле удержавшись, чтобы не свалиться в холодные объятия мертвеца. И едва не лопнула от злости, заметив веселые искорки в глазах Вика.
– Успокойся. Я никуда не иду. Надеюсь, ты счастлив.
Он окинул ее долгим взглядом. Приподнял брови, повернулся и ушел.
– И не забудь отдать мне снимки, Донован!
Он не обернулся. Лейси натянула берет и вернулась в фойе, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Вик отчитывает непокорную Стеллу и насупившуюся Мишель. Толпа редела. Лейси заметила Бо, стоявшего в нише рядом с матерью. Жозефина потянулась, чтобы поправить прядь волос, спадавшую на лоб сына, но тот ударил ее по руке и засмеялся. Жозефина вздохнула и отвернулась.
Лейси уже тошнило от Вика, Жозефины, Бо и Клодетт. Довольно с нее приключений! Скорее бы очутиться в безопасности и покое «Z»! Но сначала еще нужно пройти сквозь строй фотографов у похоронного зала. Папарацци уже уловили связь между мертвыми стилистками и Бойдом Редфордом. Лейси вовремя приметила Тодда Хансена, наверняка посланного Маком, и, поправив очки, бодро зашагала вперед. Если удастся улизнуть незамеченной и никто не сорвет парик, дабы обличить и окончательно растоптать самозванку, ей повезет.
Но даже эти надежды не сбылись. Поздно. Слишком поздно. Не успела она выйти, как рядом возник Тони Трухильо.
– Классное шоу, не находишь? Как тебе нравится твой приятель Леонардо в роли подозреваемого? Кстати, Мак говорил, что ты сказалась больной. Кого хочешь одурачить?
Лейси молча прошла мимо серебристого «ягуара». Интересно, Вик теперь возит Жозефину? Впрочем, проверять не хотелось.
За «ягуаром» стоял красный «камаро» Бо, увешанный освежителями воздуха.
Лейси увидела, как четверо мужчин садятся в черный микроавтобус с тонированными стеклами на противоположной стороне улицы. Очевидно, они присутствовали на службе, поскольку все были в черных костюмах и темных очках.
А среди них, случайно, нет агента Торна?
Марша не показывалась, но, похоже, представитель прокуратуры по особо важным делам еще не закончил работу.
– Так что ты тут делаешь? – не отставал Трухильо.
Лейси повернулась и выпалила:
– Решила посмотреть, как одета ворующая чужие идеи змея на похоронах крысы! – Она медленно оглядела его с ног до головы, не пропустив ни единой детали гардероба. – Очевидно, змея выбрала костюм цвета маренго с шелковой нитью, черную полотняную сорочку и черный с бирюзовым шелковый галстук.
Нужно признать, Трухильо в своем прикиде выглядел прямо-таки знойным мужчиной.
– И ботинки из змеиной кожи. Для змеи – просто идеально.
– Рад, что тебе понравилось, – ничуть не оскорбившись, кивнул Тони. – Кстати, у тебя потрясающая маскировка. Очень экзотично.
– Почему же ты в таком случае меня узнал? – огрызнулась она.
– Я уже видел эти очки в стиле скрывающихся от публики кинозвезд. И клянусь, я твой самый фанатичный фанат. Нельзя ли получить автограф?
Глава 26
Усевшись в машину, Лейси скинула берет, парик и черный халат, оставив только черную водолазку и юбку, в которых выглядела как студентка художественной школы. Ну... скажем, стареющая студентка. Ей пришло в голову, что настоящий детектив все равно поехал бы на поминальный прием и проследил бы за стоянкой машин, и при мысли об этом она снова почувствовала себя ищейкой.
Ехать домой не хотелось. Хотелось очутиться там, где нет ни Донованов, ни Редфордов, ни Трухильо, ни убийц.
Возвышавшийся над Потомаком мемориал Джефферсона сверкал. Воздух был свежим, небо – голубым. Лейси свернула с Пятнадцатой улицы, объехала Тайдл-Бейсн. На душе было неспокойно.
В таком случае почему бы не погулять по новой выставке, о которой она читала, – «Поиски красоты в Америке»?
Джейми, одна из стилисток, упомянула, что там демонстрируется новый аппарат для перманента, совсем «Медуза». Может, именно там она почерпнет идеи для новой колонки, ведь теперь ее официально освободили от расследования.
Она направилась к Моллу[47].
Значит, Трухильо напишет этот репортаж. Прекрасно. Надеюсь, у него скулы сведет от тоски. Или стилисты его поколотят. Или задушит Полли Парсонс.
В Национальном музее американской истории Лейси была без маски Клодетт. Никем не узнанная, она заглянула на свою любимую выставку платьев первых леди Америки.
Витрины освещали маломощные фонари, чтобы уберечь старые наряды от высоких температур. Крошечные манекены представляли миниатюрных гранд-дам старых времен. Большинство платьев выцвели от времени до едва различимых по цветам пастелей.
Лейси, как всегда, восхитилась героической Долли Мэдисон, первой леди с тысяча восемьсот девятого по тысяча восемьсот семнадцатый год, и ее простым платьем в стиле ампир, вышитым вручную изящным цветочным узором. Немного постояла перед изысканными французскими туалетами Френсис Фолсом Кливленд, царившей в Белом доме с тысяча восемьсот восемьдесят пятого по тысяча восемьсот восемьдесят девятый. Судя по избытку кружев и бисера, Френсис была большой модницей.
Бедная Мейми Эйзенхауэр ныне считалась далеким прошлым. Ее знаменитое розовое платье исчезло. На его месте красовалось другое – винно-красное, из шелкового дамаска в классическом стиле пятидесятых: приталенное, с широкой юбкой.
В следующих витринах выставлялись платья других президентских жен, начиная с Джеки Кеннеди. Лейси больше всего любила бродить здесь, потому что публика свободно обменивалась замечаниями, не стесняясь, словно в компании близких друзей.
–А вот и Барбара в синем бархате и тафте. Обожаю! – услышала Лейси слова какой-то женщины. – Знаете, она одевалась у Скаази!
Женщина, и помыслить не смевшая о дизайнерской одежде для себя, удивительно хорошо знала всех модельеров, которые создавали одежду для обитательниц Белого дома. И все без помощи путеводителей по музею!
– Джеймс Галанос сшил это для Нэнси Рейган! – воскликнула другая, в дешевых очках и ярко-желтом спортивном костюме. – Ее политика мне не нравилась, чего не скажешь о вон том отделанном бусами платье.
Ее спутница кивнула.
– Но ты можешь представить меня в платье, которое держится на одном плече?!
Какие-то замечания оставались для Лейси непостижимыми. Белое инаугурационное платье Джеки Кеннеди с прозрачной туникой поверх, по всей видимости, потрясло девушку-подростка в широченных синих джинсах и кожаной куртке с бахромой.
– И что это такое? – возмущалась она.
Подруга с колечком в носу состроила рожицу.
– Понятия не имею. Ни малейшего!
Женщина лет пятидесяти уставилась на бирюзовое платье с жилетом во всю длину, принадлежавшее Розалин Картер.
– Она была ужасно прижимистой, – объявила дама, ни к кому в отдельности не обращаясь. – Износила платье чуть не до дыр. Повсюду его надевала.
Блестящее красное платье Лоры Буш демонстрировалось наверху, на другой выставке – «Американские президенты». Лейси подумала, что, возможно, еще успеет туда забежать.
Две коренастые матроны со Среднего Запада, одна в младенчески-розовом спортивном костюме, другая в таком же, но младенчески-голубом, разбирали по косточкам темно-фиолетовый, отделанный бусинами инаугурационный наряд Хиллари Клинтон.
– Все равно не поверю, что у нее такая тонкая талия, – объявила Розовая.
– Нет, это правда. Зато у нее короткие толстые ноги, и она постоянно меняла прически, – вторила Голубая. – А ты видела ее последние снимки? Господи Боже!
– Должно быть, чертовски сложно сделать приличную прическу в Вашингтоне, – заметила Розовая.
– Если бы вы только знали, насколько правы, – пробормотала Лейси. То ли всему виной был твердый пол музея, то ли неудачная попытка соединить все точки на карте убийств в «Стайлиттос», то ли скандал в церкви, но ее словно придавило к земле. Она поплелась в музейное кафе и сгорбилась над чашкой кофе, вдыхая его аромат.
Ты прокололась и подвела Стеллу.
Стелла так верила, что знание моды и нюансов стиля и «блестящие мозги Лейси Смитсониан» помогут отыскать улики. Значит, зря верила. Лейси ни на шаг не продвинулась в изобличении убийцы с тех пор, как впервые увидела изуродованную голову Энджи.
Действительно ли убийц двое? Если Бойд прикончил стилисток, кто был тот смельчак, который его остановил? Или Редфорд знал имя убийцы и поплатился за это? В таком случае кто расправился с Редфордом?
Господи, да кто только не желал с ним расправиться!
Лейси бросила пустую чашку в мусорник и направилась на выставку «Поиски красоты в Америке в двадцатом веке и раньше».
Насколько она поняла, там были показаны изобретенные американскими женщинами сотни способов стать привлекательными и уверенными в себе, от гибсоновских девушек[48] и флепперов[49] до хиппи, панков, поколения МТВ и поколений X, Y и Z.
