Текст книги "Ангельская Горячка (ЛП)"

Автор книги: Элла Саммерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Бандиты в чёрных масках увидели нас и открыли огонь. Мы бросились в укрытие. Флаконы с зельем разлетелись вдребезги.

– А в лаборатории есть резервные копии всего этого? – спросила я майора Гранта.

– Не всего, но большей части. Тетради от руки переписываются в другие тетради. Цифровых копий не существует. Некоторые формулы и схемы окажутся слишком опасными в руках врага. А компьютерную защиту слишком легко взломать.

Я приподняла брови.

– В отличие от физической защиты?

– До сегодняшнего дня сюда ни разу не проникали. Генерал Драгонсайр сам разработал систему защиты тюрьмы.

А Дамиэль придерживался мнения, что хорошая защита была бы неполной без изрядной дозы перестраховки.

Я посмотрела через всю комнату на злоумышленников. Всего их было восемь, они прятались за полками и стреляли в нас через промежутки между книг. Они расположились так идеально. Ну правда, они просто напрашивались на это.

Я ударила по книжному шкафу телекинетическим взрывом. Он опрокинулся и упал на них сверху, поймав их в ловушку под своим весом. Я сделала то же самое с двумя другими группами злоумышленников, которые стреляли в нас.

Стрельба прекратилась.

– Ну, вот и всё, – удовлетворённо сказала я.

Солдаты майора Гранта вытаращили на меня глаза. Очевидно, никто из них никогда прежде не видел, как ангел роняет книжные шкафы на отряд вражеских захватчиков. Что ж, по крайней мере, я не уничтожила тетради. Они по-прежнему оставались здесь, хотя и немного разбросаны.

– Разоружите и свяжите злоумышленников, пока они не проснулись и не начали снова стрелять в нас, – я взглянула на дымящуюся жидкость зелий на полу. – И уберите кто-нибудь эти пролитые зелья, пока они не подожгли всё здание, – быстро добавила я. – Когда откопаете главаря злоумышленников, приведите его ко мне. Я хочу знать, что эти люди искали здесь, внизу.

Я подняла с пола несколько разбросанных тетрадных страниц. На одной странице было написано нечто под названием «Любовное зелье № 42».

Сорок две версии. Кто-то явно очень хотел создать правильное любовное зелье.

Другая страница содержала уже не такое очаровательное зелье под названием «Живая смерть». А другие листы содержали формулы для выращивания магических кристаллов, зелье выносливости и указания по увеличению производства ушной серы. С какой стати кому-то понадобилось это делать? Когда я снова увижу Дамиэля, мне придётся подразнить его по поводу бесплатной лаборатории, которой он здесь заведует.

Чёрт возьми. Дамиэль. Я взглянула на свои часы. Даже если полковник Холифайр разгонит дирижабль до полной скорости, он не долетит до Нью-Йорка ещё несколько минут. Я всё ещё могла его опередить.

Я подошла к майору Гранту, который наблюдал за извлечением пленников из-под опрокинутых книжных шкафов.

– Эти злоумышленники должны были знать о нашей обороне изнутри, – сказал он мне. – Они прошли через них так, как будто ожидали всего этого. Они знали, с чем им придётся столкнуться, и пришли подготовленными, – он покачал головой. – Но это просто невозможно.

– Сколько людей знакомы с системой защиты тюрьмы? – спросила я у него.

– Немногие. Генерал Драгонсайр, я и капитан Уилкинс, – ответил он. – Генерал Драгонсайр не счёл разумным делиться информацией о нашей обороне.

Это был настоящий Дамиэль во всей красе. Он всегда говорил, что тайна перестаёт быть тайной, как только её узнают два человека. Вероятно, ему ненавистно было делиться планами защиты с кем бы то ни было, но он должен был оставить здесь кого-то за главного. Это майор Грант. А майор Грант нуждался в подкреплении на случай, если он уедет на задание, или с ним ещё что-нибудь случится. Этим подкреплением, должно быть, являлся капитан Уилкинс.

– У вас или у капитана Уилкинса есть причины предать Легион Ангелов?

Майор Грант выглядел ошеломлённым моей прямотой, но быстро пришёл в себя. В конце концов, он всё время имел дело с Дамиэлем. Вероятно, он был просто потрясён, услышав от меня такую прямоту. Моя репутация куда менее ужасающая, чем у Дамиэля.

– Нет, – сказал он. – И даже если бы мы это сделали, никто из нас не посмел бы предать генерала Драгонсайра.

– Он угрожал вам, – предположила я.

– Нет, он проклял нас.

– Проклял тебя? Чем?

– Если мы поделимся с кем-нибудь информацией об обороноспособности тюрьмы, если мы предадим генерала Драгонсайра или хотя бы подумаем о том, чтобы предать его, то мгновенно умрём.

Как же Дамиэлю удалось это провернуть? Проклятия – это магия фейри. А мгновенная смерть… может быть, это заклинание сирены, принуждение. Соединение магии фейри и сирены вместе могло бы создать этот смертельный эффект. Но это сложное комбинированное заклинание.

Я отбросила эти мысли в сторону. Сейчас неважно, как Дамиэль сотворил заклинание. С этим проклятием, нависшим над их головами, ни майор Грант, ни капитан Уилкинс не посмели бы предать его. Они ни с кем не делились планами защиты тюрьмы. Так кто же тогда это сделал?

– Я узнал эту, – сказал один из солдат, бросив одну из злоумышленников к моим ногам. – Тиана Хёрст, она же Коварная Ведьма.

– Она руководит бандой наёмников под названием «Ведьмины Сучки», – должно быть, это ругательство оскорбляло аристократический язык майора Гранта, когда он произносил его. Он с отвращением нахмурился.

– Их судно – «Летающая Обезьяна», – добавил другой солдат.

Майор Грант нахмурился ещё сильнее. Ему явно не нравилось быть втянутым в этот цирк.

Ну, может быть, у наёмников и были странные названия, но они очень компетентны. Они должны быть компетентными, чтобы пробиться сквозь защиту Дамиэля. Даже обладая сведениями от кого-то изнутри, нужно быть достаточно умным, чтобы использовать эти сведения и добраться до хранилища. Солдаты Легиона, защищавшие эту базу, тоже не были тупицами.

Один из солдат посмотрел на недовольное лицо майора Гранта.

– Мы захватили дирижабль.

Как будто это облегчало майору Гранту тот факт, что в его тюрьму проникли.

– Ну что ж, секреты Легиона спасены, и Земля снова в безопасности, – сказала я майору Гранту. – А теперь мне нужно вернуться в Нью-Йорк и перекинуться парой крепких слов с полковником Холифайром. Пришлите мне любую соответствующую информацию, которую вы получите от наёмников, а именно – что они пытались украсть, кто их нанял и как, во имя богов, они получили доступ к планам обороны тюрьмы.

– Мне подготовить для вас дирижабль, полковник?

– Нет, вам нужны ваши дирижабли здесь, чтобы держать судно наёмников под контролем, – а я всё равно воспользуюсь Бриллиантовой Слезой, чтобы вернуться в Нью-Йорк. – Я доберусь туда своими силами.

Я вышла из хранилища, стараясь выглядеть спокойной и собранной. Стараясь делать вид, что я никуда не тороплюсь. Ангелы не торопились. Мы двигались целеустремлённо, всегда контролируя себя, владея любым пространством, через которое проходили. Я знала это, потому что мой отец говорил мне это с тех пор, как я научилась говорить.

Добравшись до крыши, я расправила крылья и сразу же улетела. Я пролетела прямо мимо дирижабля наёмников. Он был привязан к тюрьме множеством толстых железных цепей. Он никуда не денется.

Оказавшись вне поля видимости любого в тюрьме, я вытащила Бриллиантовую Слезу. Я подумывала о том, чтобы телепортироваться на судно полковника Холифайра и устроить там диверсию. Это послужит ему хорошим уроком за тот трюк, который он выкинул. Полковник Холифайр переживёт падение, но это его задержит.

Этот план был одновременно очень заманчивым и очень детским. Я не могла просто так повредить один из дирижаблей Легиона. Не говоря уже о том, что если кто-нибудь увидит меня на борту, то это покажет, что у меня есть что-то особенное в рукаве: бессмертный кинжал, который в мгновение ока может телепортировать меня куда угодно.

Нет, я должна добраться до Дамиэля. Таков мой план. Мне нужно поговорить с ним, предупредить его, чтобы он убрался к чёртовой матери из Нью-Йорка до приезда полковника Холифайра. Но как это сделать? Как я могла помочь Дамиэлю, не превратив нас обоих в самых разыскиваемых преступников Легиона?

Я до сих пор не разобралась в этой части. А время всё шло и шло.

Моя рука сомкнулась на рукояти кинжала. Я мысленно представила себе Нью-Йорк, медицинскую палату в административном здании Легиона. Прямо там, где я оставила Дамиэля. Именно там, где мне нужно быть прямо сейчас.

Я телепортировалась в соседнюю пустую комнату, которая, как я знала, почти никогда не использовалась. Затем я зашагала через коридор к медицинскому отделению, всё ещё пытаясь сформулировать план действий. Мне нужно опередить полковника Холифайра и перестать реагировать на его действия. Пока я только отвечаю, я всегда буду как минимум на шаг позади него. Так победить невозможно. Эта стратегия обречена на провал.

Может быть, у меня и нет никакой стратегии, никакого выхода из этой неразберихи, но я отказывалась верить, что это невозможно. Должен же быть какой-то выход. Я просто пока не могла его придумать.

Что мне нужно, так это Дамиэль. Нам нужно вместе провести мозговой штурм, выработать стратегию, как это исправить.

Я вошла в медицинскую палату. А полковник Холифайр уже был там вместе с двенадцатью своими солдатами.

– Как вы так быстро сюда добрались? – выпалила я прежде, чем успела подумать.

Он посмотрел на меня, и в его глазах сверкнула победа.

– Я знаю, как добиться от дирижабля дополнительной скорости.

Моё время истекло.

– Теперь у меня есть полномочия допросить Драгонсайра, – свирепая улыбка осветила все его лицо. – И я докопаюсь до сути его предательства, прямо здесь и сейчас.

Я встала у него на пути.

– Отойдите, полковник, – прорычал он. – Или я заклеймлю вас сообщником Драгонсайра.

Чёрт бы его побрал! Он выглядел так, словно не хотел, чтобы я отходила. Как будто он хотел прикончить и меня тоже. Всё-таки надо было спровоцировать крушение его дирижабля на Чёрных Равнинах.

Когда я отошла в сторону, он выглядел разочарованным и обрадованным одновременно. Ему явно нравилось указывать другим ангелам, что им делать.

Я последовала за ним в палату Дамиэля. Но моего мужа нигде не оказалось.

Глава 10
Измена

Полковник Холифайр резко повернулся ко мне.

– Что ты сделала с Драгонсайром? – потребовал он.

Я скрестила руки на груди и упёрлась каблуками в пол.

– Я не знаю, где он сейчас.

– Я знаю, что ты его предупредила. Скажи мне, что ты сделала с ним, Лайтбрингер, или тебя прямо здесь и сейчас заклеймят как сообщницу.

– Твоя глубоко укоренившаяся паранойя не является доказательством, Холифайр.

Я обернулась на звук голоса отца. Он вошёл в комнату и встал рядом со мной, лицом к полковнику Холифайру.

– Но моих подозрений достаточно, чтобы привести её в комнату для допросов, – холодно ответил полковник Холифайр.

– Не в соответствии с правилами Легиона, – возразил отец. – Она ангел, а не какой-нибудь испуганный гражданин-человечишко, которого ты пытаешься подчинить страхом. Начнёшь запирать ангелов, Холифайр, и остальные дадут отпор.

Полковник Холифайр нахмурился, обдумывая услышанное.

– Это ещё не конец, – он пристально посмотрел на меня, и в его глазах горело презрение. – Я обещаю тебе, что докопаюсь до сути твоего предательства.

Затем он стремительно вылетел из комнаты.

Как только полковник Холифайр ушёл, отец повернулся ко мне.

– Холифайр уже призвал весь нью-йоркский офис к оружию, приказав им выследить Драгонсайра. Он заклеймил его как предателя Легиона.

– И настроил солдат Дамиэля против него, – с отвращением сказала я.

– Пойдём со мной, Каденс, – он начал удаляться.

Я последовала за ним, подстраиваясь под его быстрый шаг. Мы поднялись по многим лестницам, пока не достигли крыши. Там меня ждал дирижабль моего отца.

Ступая на борт корабля, мы хранили молчание. Мы шли по коридорам с гладким полированным паркетом и деревянными панелями на стенах. На этих стенах висели картины, демонстрирующие ангелов и богов и их борьбу с тьмой. Ангелы и боги изображались как прекрасные, совершенные, праведные существа. Демоны и тёмные ангелы были показаны как злые, уродливые и жестокие. Это идеальное воплощение святости и превосходства, именно такие произведения искусства можно ожидать увидеть в кабинете архангела – или, в данном случае, в дирижабле архангела.

У меня завибрировал телефон. Я посмотрела на экран. Там оказалось сообщение от Майора Гранта. Я прочитала его, нахмурившись. Я не знала, что делать с этой информацией.

– Пенни за твои мысли?[2]2
  Пенни за твои мысли – распространённое англоязычное выражение, когда один человек задумался, погрузился в свои мысли, а второй в шутку предлагает копеечку, чтобы тот поделился своими мыслями с ним.


[Закрыть] – сказал мой отец.

Это было такое странное выражение, слишком причудливое для моего отца, великого архангела Ридиана Сильверстара. Но он знал, что я собираю старые земные выражения. Мой отец не выказывает любовь открыто. Так, должно быть, он показывает, что ему не всё равно, что он поддерживает разговор со мной. Поддерживает связь со мной, демонстрирует, что я не одна.

– Ты всегда учил меня, что ангел бесценен, и мысли ангела тоже, – поддразнила я его. – С учётом сказанного, я не думаю, что пенни будет достаточной платой, чтобы убедить меня расстаться даже с частью своих мыслей.

Его лицо было серьёзным, почти обеспокоенным.

– Каденс, с тобой всё будет в порядке.

– Ну конечно, – сказала я дрожащим голосом. Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, чтобы не разрыдаться на глазах у отца. – Я отправилась в тюрьму Легиона, чтобы допросить Еву Дорен, но полковник Холифайр перехватил мой допрос.

– Холифайр отнюдь не деликатный мужчина. Он простак, жаден до власти и получает удовольствие от страданий других.

Всё, что мой отец ненавидел.

– Ну, этот простак-ангел каким-то образом состряпал изощрённый план, с помощью которого он заставил Еву Дорен «признаться», что она и не совсем мёртвый Идрис Старфайр оба работают на Дамиэля, который служит демонам.

Мой отец только усмехнулся в ответ.

– Абсурдная блажь. Вопиющая гордость и тщеславие Драгонсайра не позволят ему когда-либо служить демону-повелителю. Он слишком рьяно преследует предателей. А Холифайр хватается за любой предлог, чтобы украсть работу Драгонсайра.

То есть, мой отец всё же верил в невиновность Дамиэля.

– После того как мы покинули комнату для допросов, полковник Холифайр всучил мне тюремные документы, а сам сел на дирижабль и полетел в Нью-Йорк. Вскоре после его отъезда тюрьма подверглась нападению вражеского дирижабля. Они проникли в тюремное хранилище. Я приказала майору Гранту, офицеру, ответственному за «Проклятие», вызвать полковника Холифайра обратно, чтобы он помог нам обороняться, но Холифайр считал себя слишком важным для такого презренного дела.

– В тюремном хранилище хранятся секретные формулы зелий Легиона и схемы Магитека. Любое проникновение туда представляет серьёзную угрозу для самого Легиона. И Холифайр не вернулся, чтобы помочь вам? – его брови сошлись на переносице. – Я могу заклеймить его предателем за такой вопиющий идиотизм.

– Полковник Холифайр плотно закутался в свой плащ нового Мастера-Дознавателя.

– Он должен позаботиться о том, чтобы кто-нибудь не пришёл и не задушил его этим плащом, – мрачно сказал отец.

Угроза была громкой и ясной. Очень жаль, что полковника Холифайра здесь не было, чтобы услышать это. Хотя я не сомневалась, что отец передаст ему эту угрозу позже – со всей утончённостью и фанфарами, подобающими ангелу.

– Расскажи мне об этих наёмниках.

– Их предводительница – Тиана Хёрст, – сказала я.

– Коварная Ведьма. Она возглавляет Ведьминых Сучек, – он даже не дрогнул, произнося красочный титул.

Как и майор Грант, мой отец был утончённым аристократом. Но в отличие от майора Гранта он был ангелом. Одним из первых в Легионе. И как один из первых ангелов, как один из первых солдат Никс в Легионе Ангелов, он имел большой опыт в пачкании своих рук и научился игнорировать всю кровь, сажу и грязные слова.

– Верно, – сказала я. – Итак, майор Грант только что написал мне. Дознаватели допросили нескольких наёмников. Очевидно, они были наняты таинственным заказчиком через посредника. Наёмники даже не знают, кто их нанял.

– Значит, тот, кто их нанял, не хочет, чтобы всё это выследили. И не верит, что наёмники будут держать язык за зубами.

А они и не держали язык за зубами. Я покинула тюрьму всего полчаса назад, когда солдаты майора Гранта всё ещё были заняты извлечением наёмников из-под завала. Прошло, наверное, ещё минут десять, прежде чем наёмников ввели в комнату для допросов. Дознаватели сломали их в мгновение ока.

– Майор Грант собирается попытаться выследить заказчика наёмников через агента-посредника, но учитывая паранойю этого заказчика, я уверена, что существует целая вереница посредников, – сказала я. – Сомневаюсь, что майор Грант найдёт заказчика.

– А что должны были украсть наёмники?

– Формула зелья, как написал мне майор Грант. Живая Смерть. Это определённо звучит зловеще. На самом деле, так совпало, что я подобрала лист с формулой этого зелья с земли после того, как похоронила наёмников.

– Похоронила?

– Под несколькими книжными шкафами, – пояснила я.

– Под несколькими книжными шкафами?

– Для гарантии. Я не хотела, чтобы они опять начали стрелять по нам.

Мой отец редко демонстрировал эмоции, но тут вздохнул.

– Ты могла бы просто использовать свой меч, Каденс, как и любой уважающий себя ангел.

– Поджечь меч? Хорошенько напугать этих наёмников?

– Страх – это мощное оружие.

– Как и прочный деревянный шкаф, – парировала я. – Куда более эффективное оружие, чем горящий меч – как минимум тогда, когда сражение происходит в комнате с воспламеняемыми бумагами и крайне взрывоопасными зельями. Если бы я взорвала Хранилище Легиона, ты бы меня отчитал, папочка.

– Ещё как, – согласился он. – Ну ладно. Твоё решение, пусть и неортодоксальное, нанесло меньший урон сокровищам Легиона, чем огонь.

Мои мысли вернулись к листу с зельем, к формуле Живой Смерти, которая была так близко к наёмникам.

– Формула едва не оказалась в их руках. Они подошли так близко. Они могли бы её заполучить, – я нахмурилась. – Живая Смерть. Это звучит просто ужасно. Интересно, что собирался сделать с ним заказчик наёмников?

– Учитывая сложность и дороговизну такой операции, зелье должно играть ключевую роль в чём-то большом, – заключил мой отец. – Как наёмники пробили оборону тюрьмы? Паранойя Драгонсайра сделала бы это почти невозможным.

– Этого мы не знаем. Наёмники получили планы тюрьмы от своего заказчика.

– Похоже, в тюрьме есть предатель.

– Только Дамиэль и двое других солдат Легиона знали детали обороны, – сказала я ему. – И Дамиэль проклял их обоих так, что они упали бы замертво, если бы поделились этими планами. Или если бы они предали Дамиэля.

– Про Драгонсайра скажу одно: он определённо думает наперёд, – сказал мой отец. – Но даже он не может предсказать всего. Оставь расследование случившегося в тюрьме майору Гранту. Прямо сейчас самая большая наша проблема – полковник Холифайр.

То, что чьё-то нападение на Легион было меньшей проблемой по сравнению с одним из наших же ангелов – сущее безумие. Мы должны бороться с угрозами для Земли, а не воевать друг с другом. Если мы не сделаем что-либо, чтобы остановить эту внутреннюю турбулентность, мы уничтожим самих себя.

– Я следил за сообщениями, пересылаемыми между полковником Холифайром и Никс, – сказал мой отец, когда мы подошли к обзорному залу в передней части дирижабля.

Я посмотрела на круглый фасад, сделанный из стеклянных окон и дверей. Дирижабль поднимался все выше, над высокими зданиями Нью-Йорка.

– Ты шпионил за Первым Ангелом? – спросила я отца, поразившись его смелости.

В дальнем конце комнаты был бар, но мой отец туда не сел. Он выбрал один из коричневых кожаных диванов перед стеклянными окнами.

– Я держу себя в курсе всех событий. Как и положено любому ангелу, – сказал он. – Весь Легион рыщет в поисках тёмной и иной магии. Я уже много лет предупреждаю тебя об этом, Каденс. Я знал, что это произойдёт. И я приготовился к этому.

– Ты знаешь, где Дамиэль, – поняла я, усаживаясь на диван напротив него.

На столе между нами уже стоял поднос с дымящимся чайником и тремя чашками. И хрустальное блюдо, наполненное крошечным круглым сдобным печеньем.

Генерал Сильверстар спокойно налил чай мне и себе.

– Как только полковник Холифайр явился и вмешался в твой допрос Евы Дорен, я понял, что всё кончено. Я вытащил Драгонсайра из Нью-Йорка. Эта ситуация явно подстроена, и всё для того, чтобы заклеймить Драгонсайра как тёмного. Именно по этой причине полковник Холифайр и оказался здесь. Он прибыл со своими выводами в руках, и всё, что он делал после этого, предназначалось для того, чтобы они стали реальностью.

– Ты спас Дамиэля. Ты позаботился о нём.

Он отхлебнул из своей чашки.

– Ты удивлена.

– Конечно, я удивлена. Тебе не нравится Дамиэль.

– Но тебе он нравится, Каденс. И я не считаю Драгонсайра предателем, как бы «по-тёмному» он себя ни вёл. И у него нет никакого тёмного плана, чтобы предать Легион и свергнуть порядок богов.

Дирижабль тряхнуло.

Я огляделась вокруг.

– Что это было?

Мой отец медленно, безмятежно потягивал чай.

– Нас берут на абордаж.

Он всегда был таким правильным, таким уравновешенным, как бы плохо всё ни складывалось. Даже если вокруг наступал конец света, он никогда не впадал в панику и не терял хладнокровия. Он всегда казался полностью контролирующим ситуацию, даже если на самом деле он вообще её не контролировал. Он входил в каждую комнату так, словно она принадлежала ему, вступал в каждую битву так, словно не сомневался, что выиграет её. Нет, не просто выиграет – полностью уничтожит любое препятствие и сравняет с землёй любого врага.

– Где Дамиэль? – спросила я у него далеко не так спокойно. – Здесь? На этом судне?

Он выглядел слегка оскорблённым.

– Нет. Я не настолько глуп. Драгонсайр хорошо спрятан. Я знаю, как уберечь людей от того, чтобы их нашли, – у него зазвонил телефон, и он ответил на звонок. – Да, капитан? – он помешал свой чай. – Конечно, будьте любезны, проводите полковника Холифайра и его Дознавателей. Устройте им полную экскурсию, – он повесил трубку.

Я встретилась взглядом с отцом.

– Ты знал, что полковник Холифайр пошлёт солдат обыскать этот дирижабль.

– Конечно, я знал. Холифайр с энтузиазмом относится к своим обязанностям. Даже с излишним энтузиазмом. Он позволил своим эмоциям затуманить рассудок. Он ненавидит предателей. А ненависть – это мощная эмоция, неподобающая ангелу. Ангел всегда должен сохранять трезвую голову, всегда видеть вещи ясно и логично.

– Я напомню тебе об этом в следующий раз, когда мы с Дамиэлем будем ужинать с тобой.

– Каденс, – выражение его лица скрылось за маской. Опустело.

– Мы обелим имя Дамиэля, – сказала я ему. – И всё будет по-прежнему, как раньше.

– Всё никогда не будет как раньше, – сказал он мне нехарактерно нежным тоном. – Всё зашло слишком далеко. Это уже нельзя исправить.

– Я не верю, что на свете существует нечто невозможное. Ты это знаешь. И эта философия хорошо мне послужила.

– Не в этот раз, – сказал он, и с его губ сорвался лёгкий вздох. – Драгонсайра уже приговорили.

– То есть, ты просто ставишь на Дамиэле крест? – прорычала я.

– Ты ведёшь себя эмоционально.

– О да, чёрт подери.

– Ты должна сосредоточиться, Каденс. Возьми себя в руки. Контролируй свои эмоции.

– Как я могу быть спокойна, когда вся моя жизнь разорвана в клочья? – потребовала я. – Когда моего мужа объявили изменником и будут гнаться за ним до самого края света?

– Если бы ты мыслила трезво, то поняла бы, что я не поставил крест на твоём муже. Если бы я поставил на нём крест, то не помог бы ему исчезнуть до того, как его найдёт полковник Холифайр.

Я резко захлопнула рот. Я поняла, что он был прав. Я не могла ясно мыслить.

– Дознаватели только что взошли на борт, – сообщил он мне.

– Откуда ты знаешь? Эти стены звуконепроницаемые, даже для сверхъестественных органов чувств. Даже для органов чувств ангела.

– Только для органов чувств некоторых ангелов, – загадочно ответил он.

Я задумалась, затем объявила.

– У тебя есть панель с экраном внутри того подлокотника. Ты пользуешься ей, чтобы наблюдать за ситуацией.

Он поставил свою чашку с чаем.

– Ты всегда была умной девочкой.

– А теперь я очень умный ангел.

– Действительно. При прочих равных условиях полковник Холифайр тебе не ровня, – гордо заявил он. – Но условия не равны, Каденс. У Холифайра за спиной целый Легион Ангелов.

Я указала на себя, потом на него.

– Только не эти два ангела.

– Возможности нас двоих ограничены.

– Но мы это сделаем.

– Да, – согласился он. – Да, мы это сделаем.

– Ты знал, что полковник Холифайр обыщет этот дирижабль.

– Конечно. Как я уже сказал, он дотошен. В этом я не могу его упрекнуть.

Я знала это выражение в глазах моего отца. Этот взгляд я так часто видела на протяжении многих лет, когда была ещё ребёнком. Именно так он смотрел на меня всякий раз, когда критиковал мою работу, перечислял мои недостатки и намечал пути к улучшению. Я знала, что сейчас он думает о многочисленных недостатках полковника Холифайра. Он ничего не мог с собой поделать. Он был вынужден видеть несовершенства – и желать исправить их.

Двери в смотровой зал распахнулись настежь. В комнату ворвался полковник Холифайр, за ним следовал капитан Холлоуэй. Капитан Холлоуэй был правой рукой моего отца с тех пор, как я себя помню.

– Генерал, я сообщил полковнику Холифайру, что вы слишком заняты, чтобы встретиться с ним, – сказал он моему отцу.

– Заняты интригами, несомненно, – взгляд полковника Холифайра метался между мной и моим отцом.

– Вы забываетесь, полковник, – сурово произнёс мой отец.

– Расследование Мастера-Дознавателя превосходит любой ранг, генерал, – ответил полковник Холифайр тоном сальным, как сам жир.

– Здесь никто не мешает вашему расследованию, полковник. Вы не можете просто ворваться в мой кабинет. Или на мой дирижабль. Вы по-прежнему должны соблюдать те же правила Легиона, что и все остальные. И насколько я знаю, генерал всё ещё выше по званию, чем полковник.

Ноздри полковника Холифайра раздулись, как у быка, готового к атаке.

Сделав глоток чая, мой отец посмотрел на него с тем же холодным видом, что и всегда.

– Я могу процитировать соответствующее постановление, если вы подзабыли, полковник.

Полковник Холифайр сердито посмотрел на него. Он явно кипел от злости; я была удивлена, что дым не повалил из его ушей. Или из его глаз. Он смотрел на моего отца так, словно хотел поджечь его.

Но мой отец прав. Мы не вмешивались в расследование полковника Холифайра, так что он не мог просто помахать своим блестящим новым значком Мастера-Дознавателя и использовать это как предлог, чтобы выбросить все приличия Легиона в окно – или поджечь других ангелов.

– Садитесь же, полковник, – тон моего отца был не приглашением, а приказом. – Присоединяйтесь к нам за чаем.

– Я не пью чай.

– Тогда просто сядьте, – он говорил так, словно отчитывал непослушного ребёнка за плохие манеры.

Я сохраняла невозмутимое выражение лица, что было возможно только потому, что я практиковалась всю свою жизнь. Мне просто хотелось улыбнуться отцу. Я никогда не любила его так сильно, как сейчас.

Полковник Холифайр и мой отец продолжали пристально смотреть друг на друга. Наконец полковник Холифайр отвёл взгляд. А потом он сел.

– Вот так-то лучше. Манеры – это то, что отличает людей от чудовищ… ангелов – от дикарей, – он отхлебнул из чашки.

На самом деле я немного нервничала, и мне нужно было что-то сделать со своими руками, поэтому я взяла чашку и сделала глоток. Терпкий вкус обжёг мне язык. Чёрный чай. Без сахара.

У нас с отцом были совершенно разные предпочтения, когда дело касалось чая. Мне нравился фруктовый чай, особенно клубничный или малиновый. Если он был фруктовым и сладким, то не нуждался в сахаре. Всё, что мне нужно, находилось прямо там, и не надо никаких добавок. Это вся суть моей жизненной философии. Моя семья тоже была такой. Это именно то, что мне нужно, никаких излишеств или подсластителей, если всё идеально с самого начала.

Отец поставил свою чашку на стол.

– Итак, чем мы можем вам помочь, полковник?

– Вы знаете, зачем я здесь.

– Вы ищете генерала Драгонсайра, – ответил отец. – Позвольте мне избавить вас от лишних хлопот. Его здесь нет.

– Мне это известно, – голос полковника Холифайра дрожал на грани рычания.

– И все же вы обыскиваете мой дирижабль.

– Нельзя быть слишком осторожным, когда речь заходит о предателях, генерал. Надо непременно расставить все точки над i. Конечно, вы, как никто другой, оцените это. Возможно, генерал Драгонсайр пробрался на борт без вашего ведома. Вам бы не хотелось неосознанно помогать предателю.

– Могу вас заверить, полковник, что я никогда ничего не делаю неосознанно.

Полковник Холифайр выглядел так, словно только что набрал полный рот гвоздей и прожевал. Его взгляд метнулся ко мне.

– А ваша дочь? Как много вы знаете о том, что она делает?

– Я сижу прямо перед вами, полковник, – резко сказала я. – Вот сами меня и спросите.

Он посмотрел на меня, как ястреб, заметивший мышь. Он понятия не имел, с кем имеет дело.

– Вы помогли генералу Драгонсайру бежать из Нью-Йорка?

– Нет.

– Вы видели его после побега?

– Нет.

– Говорили с ним?

– Нет.

– Вы знаете, где он?

– Нет.

– Вы знаете, что он планирует сделать?

– Нет.

– А как насчёт Евы Дорен? Что вам известно об её местонахождении?

– Она сидит в тюремной камере в «Проклятии».

Он покачал головой.

– Она погибла? – удивлённо спросила я.

– Она сбежала, – сказал мне полковник Холифайр. – Вскоре после того, как я покинул тюрьму.

Но это означало бы… Наёмники… Неужели их действительно послали украсть формулу зелья? Или они просто отвлекали внимание от гораздо более зловещего плана? Нападение наёмников происходило в то время, когда Ева сбежала. Это не могло быть простым совпадением.

И как, чёрт возьми, ей вообще удалось улизнуть, чтобы ожерелье не разнесло её на куски?

– Ева Дорен сбежала примерно в то же время, когда исчез генерал Драгонсайр, – сказал полковник Холифайр. – Они явно работают вместе. Драгонсайр – один из трёх человек, которые могли бы снять её охранное ожерелье. Местонахождение остальных солдат известно. А вот местонахождение Драгонсайра – нет.

– Это просто смешно. Генерал Драгонсайр не работает с Евой Дорен. Именно он и я поймали её двадцать лет назад.

Он переплёл пальцы домиком.

– Вы в этом так уверены?

– Да, я уверена. Я же была там.

– Генерал Драгонсайр – умелый манипулятор.

– Я его знаю.

– Или вы его вообще не знаете, и он вас одурачил, – он нахмурил брови. – Или вы прекрасно его знаете, и вы в одной лиге с ним. Так что из этого правда, полковник?

– Я выбираю здравый смысл вместо этой буйной паранойи и безумия. Генерал Драгонсайр – не изменник. И я тоже.

Он поднялся на ноги.