Текст книги "Новые земли (СИ)"
Автор книги: Елизавета Громова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Глава 30
Они ехали вдвоем через сумрачный лес по широкой дороге, хорошо укатанной многочисленными обозами, проходящими по ней. Здешние места с давних пор были густо заселены, в отличие от некоторых других земель здесь расстояние от одного селения до другого можно было пройти даже пешим ходом за неполный день. И народ здешний был мало что трудолюбив, как это случается часто и повсеместно, но и славился своей предприимчивостью и монолитностью. Сосед стоял горой за соседа и твердо знал, что в случае нужды за него тоже встанут все. Здешние промыслы кормили все королевство и многое вывозилось за кордон.
До селения Речное им оставалось ехать совсем недолго, когда Олаф Гесси заметил, что его спутница как-то странно поникла в седле и вот-вот свалится с лошади. Он быстро подъехал к ней и успел подхватить молодую женщину, поддерживая ее в седле. От его прикосновений она вздрогнула и очнулась, с недоумением оглядываясь вокруг. Остановив свой взгляд на нем, женщина с напряжением, словно что-то припоминая, задумалась и наконец-то расслабилась и тихо произнесла:
– Устала наверное. Что-то почудилось странное. Приедем – отдохну и хорошо высплюсь.
Мир Бенериф совершенно неудачно расположился на Перекрестке множества миров. Окружающая его оболочка, неравномерная по толщине и плотности, то и дело истончаясь в различных местах, пропускала в реальность Бенерифа порождения иных миров и ни разу еще не случалось так, чтобы незваные гости были добры к хозяевам. Они рвались сюда, чтобы убивать и пожирать.
Единственной религией этого мира была вера в Пришествие Создателя, который когда-нибудь вспомнит о своих забытых детях и придет, чтобы спасти их, поэтому Инквизиция Бенерифа была создана не для искоренения ереси, а для спасения от нечисти, прорывающейся сюда. В Школах Инквизиции с самых ранних лет обучались и воспитывались дети, наделенные особым Даром и после обучения все они работали в меру силы своего Дара и его особенностей поисковиками нечисти, оперативниками, уничтожающими ее, лекарями, сотрудниками научных лабораторий, изучающими все, что касалось прорывов.
При строительстве городов и поселений в этом мире меньше всего руководствовались понятиями красоты и высокой эстетики, максимальная безопасность жителей – вот что определяло их внешний вид и планировку. Каменные дома с толстыми стенами, стоящие на высоких фундаментах, с небольшим окнами, забранными решетками, образовывали узкие, извилистые улочки. В каждом доме был свой колодец и подвал с припасами, а в селениях и весь двор полностью закрывался сплошной крышей, оберегая домашнюю живность. Лавки, ремесленные мастерские, управа и гостиный двор размещались в центре, на небольшой площади. Случалось всего несколько раз, когда точка прорыва оказывалась в местах, где поселились люди, однако жизнь показала, что именно такое устройство дает возможность Инквизиторам быстрее и с наименьшими жертвами справиться с потусторонними исчадиями.
Жизнь на Бенерифе существовала на двух континентах, расположенных рядом и разделенных узким проливом. На обоих континентах находились пять королевств и единственная польза от тяжкого положения этого мира заключалась в том, что ни одно из королевств вот уже несколько тысяч лет не развязывало войн против других. В далекой древности случилось так, что встретившиеся на поле брани войска двух королевств в самый разгар битвы оказались в центре Большого прорыва. Сражающиеся моментально сообразили, кто их общий враг, раскатали прорвавшихся тварей в тонкий блин, помирились и с тех пор без всяких договоров о дружбе прекратили взаимные претензии, сражаясь каждый со своими гостями из других миров.
Олаф Гесси и Велира Вранцев встретились в Школе Инквизиции. Он влюбился с первого взгляда в хрупкую, изящную девушку с дивными зелеными глазами и волосами цвета поздней осенней листвы и уже не представлял своей жизни без нее. Велира была сиротой, потерявшей родителей несколько лет назад. После их смерти ей по завещанию достался хороший дом в столице и некоторая сумма на счету в Королевском банке. Старший брат, получив свою долю наследства, жизнью сестры больше не интересовался и они никогда с тех пор не встречались. Сам Олаф был третьим сыном в семье богатого торговца. Вопреки воле отца он не стал продолжать семейное дело, за что получил неплохую сумму отступных и отлучение от семьи. С тех пор он был совершенно свободен в выборе жизненного пути и шел по нему в соответствии со своими желаниями.
Велира стала его главным желанием, он был настойчив и убедителен и через месяц после их первой встречи они поженились. Это было волшебное время абсолютного счастья, которое они разделили пополам. Они любили, их дни были светлы и радостны, а ночи полны нежной страсти. Когда Олаф узнал, что у них будет ребенок, он готов был носить любимую на руках, чтобы ее милые ножки не касались этой грубой земли. Он готовился, уже представляя себя отцом, заранее любя своего ребенка. В своих мечтах он пел ребенку колыбельную, купал малыша, учил его ходить и говорить, гулял с ним по парку, покупал ему разные игрушки. А потом случился Большой Прорыв нечисти под столицей и всех Инквизиторов бросили на его подавление. Напрасно Олаф уговаривал свою жену остаться в столице, она выехала на ликвидацию прорыва вместе со всем отрядом.
По какой-то причине ткань Мироздания в тот день не только истончилась в одном месте и пропустила в их мир полчища порождений Бездны. Рядом с точкой Прорыва образовалась складка иной реальности, в которой до поры смогла укрыться большая часть чудовищ. Инквизиторы, прибывшие к месту Прорыва, были приятно поражены тем, что несмотря на огромную мощь выброса, количество монстров было невелико. Они сразу же приступили к зачистке. Ошибка обнаружилась очень скоро, когда из открывшейся складки в мир их собственного бытия хлынули полчища ужасных созданий, жаждущих человеческой крови и плоти. Их было настолько много, что все окружающие земли, от горизонта до горизонта, представляли собой сплошную шевелящуюся, визжащую, хрюкающую, скачущую тьму, из которой время от времени показывались длинные, шипастые хвосты, зубастые пасти и острейшие когти. Отряд Инквизиторов, вытянувшийся цепью вдоль линии Прорыва, выглядел сиротливой былинкой в штормовом море. Они все были обречены. И в этот миг Велира, выйдя за цепь, вскинула вверх руки и обрушила всю мощь своего Дара на чудовищных монстров, сметая и выжигая их до самого пепла.
Инквизиторы выжили все, а Велира истощила свою Силу почти полностью и потеряла ребенка. Гесси помнил тот день, когда он сидел у постели жены и смотрел на ее белое лицо. Зеленые глаза, потерявшие блеск и яркость, смотрели устало и равнодушно, они оба молчали. У Велиры всегда имелось удивительное качество – с ней не нужны были слова, она понимала все без них. И в тот день кроме усталости виделось в ней горькое сожаление, но оно не задевало Олафа, его корежило от боли, он был полон гнева и ярости на нее за свои несбывшиеся мечты, за надежды, которые она похоронила, когда вопреки ему выехала на Прорыв. Уходя, он холодно бросил, не глядя на нее:
– Между нами больше ничего нет и никогда не будет.
С того дня прошло два года. Олаф по-прежнему выезжал на прорывы, изредка заводил необременительные романы, порой участвовал в дружеских попойках. Велира восстанавливалась долго. Ее часто навещали Инквизиторы, которых она спасла в тот злополучный день, но никогда среди них не было Олафа Гесси. После восстановления она в разных группах выезжала на зачистку прорывов, иногда они встречались там с Олафом, коротко здоровались и снова расходились, словно малознакомые люди. К устройству личной жизни Велира не стремилась, холодно принимая любые попытки поухаживать за ней. Месяца три назад, на праздновании юбилея Школы Инквизиторов, во время прогулки по парку Олаф и Велира оказались рядом, будто случайно их оставили вдвоем на берегу небольшого пруда. Какая сила заставила его тогда подойти к ней ближе? Он положил ладони ей на плечи и наклонился, чтобы поцеловать ее губы. Неуловимым движением она выскользнула из его рук, одарила удивленным взглядом и, развернувшись, ушла по тропинке туда, где слышались голоса.
Селение Речное действительно располагалось на берегу широкой реки, полноводной в любое время года. Крепкие дома из коричневого и серого камня стояли на высоких фундаментах, узкие улицы, прихотливо извиваясь, выходили на небольшую площадь в центре селения, где находились управа, несколько торговых лавок и большой постоялый двор. Они заказали две комнаты и ужин, но Велиру в первую очередь интересовала ванна. Купание было ее слабостью, она никогда не упускала возможности помыться в любых условиях. После купания, посвежевшая и переодевшаяся в чистую одежду, она спустилась в обеденный зал. Их ужин подходил к концу, когда рядом раздался веселый голос и к ним за стол по-дружески бесцеремонно уселся один из Инквизиторов – Натан Дорич.
– Какая встреча! Надо же, как сводит судьба людей! – крепкий, широкоплечий, Натан радостно сиял карими глазами. – У меня тоже задание неподалеку отсюда. Управимся – отпразднуем?
– Сначала надо управиться. – неласково ответил Олаф.
Велира молча допила свой чай и поднялась из-за стола.
– Хорошего вечера вам, господа.
Она прошла к стойке, за которой возвышался хозяин постоялого двора, подала ему несколько монет, о чем-то попросила и ушла вверх по лестнице в свой номер. Следом за ней служанка унесла кувшин, тарелку с фруктами и стакан. Натан, проводив взглядом Велиру, повернулся к Олафу и спросил:
– Вы с Велирой по-прежнему врозь? Вижу, комнаты разные заказали. Если так, то хочу тебя предупредить, что надеюсь добиться ее взаимности и жениться на ней. Она необыкновенная, такая никогда не подведет и не предаст.
– Предаст. – холодно процедил Олаф. – Меня предала.
– Не знаю, о чем ты сейчас, Гесси, но я справлюсь. Это она просто заледенела от своего горя, но я буду терпеливым, растоплю этот лед. Два года назад, на том злополучном Прорыве, ей было некогда принимать решение, если бы не ее Дар, мы бы все остались там; ты, я, все парни, и сама Велира, и ее ребенок. У нее не было выбора и она достойна, чтобы о ней позаботились. У нас будет хорошая семья, я все сделаю, чтобы Велира была счастлива. Полгода назад дом купил, в Лемейхе, недалеко от столицы, детям там хорошо будет.
– Детям? – жесткая гримаса искривила губы Олафа. – Вашим детям? Ты хочешь, чтобы Велира стала твоей женой и родила тебе детей?
Он окинул Натана бешеным взглядом и резко встал из-за стола.
– Иди-ка ты лесом, Натан! Да ты посмотри на себя! Ты всю жизнь был дамским угодником, какой из тебя семьянин? За первой же юбкой потащишься и о Велире забудешь. А она попрется на Прорыв и забудет о семье и детях! Тоже мне, семейная пара!
Он бросил на стол деньги и вышел на улицу, стремясь вдохнуть хоть немного прохладного воздуха, почти задыхаясь от поднявшейся в его душе мути. Слова Натана о том, что Велира заледенела от своего горя, жгли ему сердце. Он никогда не думал о том, что чувствовала его жена два года назад. Она была для него причиной его собственных страданий и могла испытывать лишь вину за случившееся. Как же так получилось, что он приговорил ее к этой вине? Ее, когда-то такую любимую и желанную!
Этим вечером он долго не мог успокоиться, ему пришла в голову мысль постучаться к Велире и поговорить с ней, но он так и не решился на это. Утром, сойдя в обеденный зал, он увидел сидящих за одним столом Натана и свою бывшую жену, которые тихо обсуждали что-то, одновременно делая зарисовки на небольшом куске бумаге. Увидев Олафа, Натан встал из-за стола и попрощался, с ласковой улыбкой поцеловав женскую ладонь. Завтракали молча, помощник хозяина принес два дорожных мешка с припасами, Велира тут же рассчиталась за себя, взяла мешок и вышла на улицу.
Их нынешним заданием являлся волколак, недавно объявившийся недалеко от Речного. Зверь никак не проявлял себя, он не нападал на людей, не задирал скот. Только дважды поселяне совершенно случайно столкнулись с ним в лесу за рекой и сразу же подали сигнал в Инквизицию.
Они ехали молча, Олаф, поглядывая на свою напарницу, мучительно раздумывал о том, как начать нелегкий разговор. Велира оглядывала окрестности, на ходу раскидывая поисковую сеть. В чем был прав Дорич, так это в оценке ее возможностей – Велира была одной из сильнейших в Королевской Инквизиции, предел ее Дара определился во время Большого Прорыва. Вот и сейчас, когда Олаф не чувствовал даже малейших колебаний магической материи, она уже насторожилась и определила направление поиска. В течение трех часов они шли по четкому следу зверя, который неожиданно разделился на две тропы. Олаф, как старший напарник, решил проверить оба варианта и они разъехались в разные стороны.
Велира остановила лошадь на небольшой полянке, окруженной редкими деревцами и низкорослым кустарником, соскочила на землю, огляделась и громко произнесла:
– Выходи, не прячься, я чувствую твое присутствие.
Мелькнула коричневато-серая тень и на полянку, шагая на задних лапах, вышел крупный зверь. Постоял мгновение, дрогнул и вот уже свирепая волчья морда несколькими рывками превратилась в человеческое лицо, большое звериное тело перетекло в человеческое и на Велиру смотрел зелеными глазами светловолосый мужчина.
– Данис? – в голосе девушки почти не было удивления, она словно только убедилась в своих подозрениях. – Как же так, брат? Что произошло в нашей семье, чего я не знаю?
– Ты была слишком мала, Вели, когда во мне стали проявляться признаки оборотня. Кто-то из наших предков пошалил, а досталось мне. Родители скрывали мое состояние, как могли. Они воспитывали меня человеком, помогая справиться со звериными инстинктами. После их смерти я разделил наши с тобой жизни, чтобы моя беда никак не задела тебя, мы не встречались несколько лет и никогда бы не встретились больше, если бы не обстоятельства.
Я влюбился, сестра, и мне ответили взаимностью. Моя Мели – человек, я не мог ей лгать и признался во всем. Она приняла меня таким, какой я есть. Несколько лет мы жили спокойно и счастливо, но потом стали подрастать наши сыновья и мы задумались о будущем. Узнали, что есть место, где живут подобные мне, смогли связаться со знающими людьми и вот, распродав все свое имущество, прибыли сюда. Сегодня на закате нас переправят по реке дальше. И все было бы неплохо, но наш младшенький потерял осторожность и попался на глаза местным жителям, когда бегал в облике зверя по лесу. Ты Инквизитор, Вели, я понимаю, что у тебя есть долг истреблять таких, как я. Но я испытал чувство облегчения, когда увидел, что за нашими шкурами направили тебя. Мы в твоей власти, принимай решение. Твой напарник слабее, от него мы сможем уйти, ты же найдешь нас повсюду.
Всего лишь два шага – и Велира оказалась в объятиях брата.
– Данис, Данис! – шептала она. – Как жаль, что у нас с тобой было мало времени. Ты один оставался у меня из родных по крови, больше у меня никого нет. Хочу, чтобы ты нашел свою землю, где тебе и твоей семье будет хорошо. Уезжай и никогда не возвращайся сюда, берегись этих мест. Я уведу своего напарника в другую сторону, не тревожься об этом.
В этот же день, поздно вечером, на закате, на высоком речном обрыве можно было увидеть тонкую женскую фигурку на лошади. Женщина, чуть приподнявшись в стременах, провожала взглядом большую лодку, плывущую вниз по течению реки.
Глава 31
Натан Дорич сдержал свое слово и Гесси был вынужден признать, что Инквизитор действовал осторожно и последовательно. Он неизвестными способами добивался того, что его включали во все группы, в которых работала Велира. Не проявляя назойливости, он всегда находился рядом. Открыть дверь перед девушкой; невзначай, всего лишь на долю мгновения, положить свою широкую, крепкую ладонь на тонкие женские пальцы; с простым, ничему не обязывающим выражением лица преподнести флакон с мылом необычайного, редкого аромата, якобы доставшегося ему по случаю; поставить на стол перед девушкой корзинку со спелыми, отборными ягодами.
Олафа накрывало холодное бешенство всякий раз, когда он становился свидетелем тихой осады Доричем бывшей жены. Она не спеша лакомилась, одну за другой прихватывая пальцами ароматные ягоды из корзинки и поедая их, а он смотрел, как выступают на ее губах небольшие капельки ягодного сока и представлял, как слизывает их своим языком. Потом переводил свой взгляд на Дорича и видел на его лице отражение собственных желаний.
Он так и не решился начать разговор с Велирой, не смог признать, что виноват перед ней; общее горе не сплотило их тогда, два года назад, лишь разделило и отдалило друг от друга и это случилось потому, что у него не хватило милосердия, мудрости и любви. Теперь уже он боялся, что все произошедшее с ними стало необратимым.
Очередное задание не было выездом на прорыв. Недалеко от столицы, по жалобам жителей, в старой лесной избушке якобы происходили нечто непонятное – мелькали огни, раздавались громкие, неприятные звуки. Нужно было выехать, определиться на месте, что за явление там происходит и доложить Старшему Инквизитору. Дорич в этот день отсутствовал, отправившись по своим делам в Лемейх, и Олаф с Велирой выехали вдвоем.
Скрип, треск и тонкое повизгиванье они услышали издалека, а выехав на поляну перед избушкой увидели поразительное зрелище. Сама избушка не была видна под плотной шапкой серого тумана, в глубине которого метались, сталкиваясь, молнии и вращались две искрящиеся воронки. Гесси, остановившись, завороженно смотрел на редчайшее явление их мира – несформировавшийся прорыв. Здесь и сейчас сразу из двух иномирных реальностей рвалась к ним материя чуждого бытия. Столкнувшись, две силы оказались равноценными и в жестокой битве пытались преодолеть друг друга. Внезапно одна из воронок сжалась и выплюнула из себя рогатое чудовище с длинным хвостом и многочисленными конечностями, каждая из которых заканчивалась острыми когтями. Извернувшись в полете, тварь в долю мгновения накрыла собой Велиру, сидящую в седле. Истерический вопль лошади догнал Гесси, когда он уже посылал одно за другим заклинания, одновременно рассекая монстра мечом на части. Упавшую на землю девушку он подхватил на руки, тревожно оглядывая ее окровавленное лицо и тело. Острыми когтями убитая тварь разрезала зачарованную кожаную одежду, разодрала кожу на теле и изуродовала лицо Велиры. Наложив простейшие заклинания излечения, Олаф потянул за серебристый витой шнурок, висевший на его шее, переломил пополам тонкую палочку, висевшую на нем и с раненой на руках шагнул в открывшийся экстренный переход.
Это была тяжелая ночь. Наложенные лекарями заклинания обезболивания и лечебного сна почему – то действовали плохо и Велира металась в горячечном бреду, облепленная пленкой для регенерации тканей. Натану Доричу, рвущемуся в госпиталь, в доступе было отказано, но Олаф сидел у постели бывшей жены, не отходя от нее ни на минуту. В своем бреду девушка то и дело вспоминала незнакомых ему людей, звала каких-то Зигфрида и Роберта, называла своего брата Сашей и сокрушалась о своих детях. Один раз ему послышалось собственное имя, но прозвучало оно странно, больше похоже на Гестер.
Старший лекарь объяснил Гесси, что тварь, напавшая на Велиру, оказалось ядовитой. С места нападения были взяты образцы и теперь лаборанты в срочном порядке готовят антидот. После его введения бредовые видения уйдут и лучшим будет заживление, ибо сейчас есть угроза остаточных шрамов, которые потом сложно будет убрать. Немного поспать ему удалось через два дня, когда уснула сама Велира. Снился ему чужой, удивительный мир, где взлетали в небо механические птицы, скользили в воду прекрасные корабли, обдавая всех пенной волной, в голубое небо взлетали гроздья разноцветных шаров, а он сам целовал пальцы девушке, похожей на его жену и улыбался ей шальной, мальчишеской улыбкой.
Яд иномирной твари оказался на редкость сильным. Четыре варианта антидота, введенные Велире один за другим, наконец-то дали результат лишь на восьмой день. Олаф сидел у ее постели, держа в своей ладони прохладную тонкую руку, когда девушка открыла глаза и посмотрела на него. Немного помедлила и попыталась забрать у него свою руку, но он не отпустил ее и Велира оставила эту попытку. Она подняла вторую руку и стала рассматривать ее, отмечая грубые розовые шрамы на ней, затем подушечками пальцев осторожно провела по лицу и его исказила болезненная гримаса – на нежной коже отчетливо чувствовалась плотная вязь шрамов.
– Зачем ты здесь, Олаф? – тихо, с равнодушным спокойствием прозвучал ее голос. – Мне ничего не надо от тебя, жалости и сочувствия тем более. Твои слова я запомнила хорошо, повторять их необязательно. Единственное мое желание сейчас – не видеть никого, тебя в первую очередь. Уходи, я скажу, что запрещаю тебе посещать меня, тебя никто не осудит, мы давно чужие люди.
– Я не уйду, Вели. – твердо сказал Гесси. – Однажды я уже совершил ужасную ошибку, больше ее не повторю. Быть может, со временем ты сможешь простить меня, а пока тебе придется просто терпеть меня рядом, потому что я понял, что люблю тебя и без тебя моя жизнь пустая и ненужная.
Велира скривила губы в странной усмешке, затем тихо рассмеялась и продолжала смеяться все громче, задыхаясь и пытаясь что-то сказать.
– Ты, ты… – вырывалось у нее. – Твоя жизнь… терпеть… ты понял…
Прибежавший лекарь оттолкнул Олафа от кровати и принялся хлопотать рядом с раненой, она постепенно затихла и уснула.
Несмотря на все старания лекарей и лаборантов, удалить шрамы с лица и тела Велиры так и не удалось. Оставалась надежда, что молодой и крепкий организм девушки со временем сам справится с ними, а пока она ходила, не маскируя изуродованное лицо иллюзией, равнодушно встречая направленные на нее взгляды.
Натан Дорич решился и сделал ей предложение, которое она так же равнодушно и спокойно отклонила, сказав, что замужество не для нее и она не желает испортить жизнь такому замечательному мужчине. Растерянный и расстроенный, Дорич объявил, что продолжит добиваться взаимности от Велиры и ему плевать на все другие обстоятельства.
С тех пор, как Велира снова вышла на оперативную работу, ни Дорич, ни Олаф ни разу не попали с ней в одну группу на дежурствах. На все вопросы Старший Инквизитор ответил прямо, что он дорожит таким ценным оперативником и удовлетворить столь малую ее просьбу он просто обязан. Через два месяца Велира взяла отпуск на неопределенное время и просто исчезла в неизвестном направлении. Вернулась она недели через две, ее кожа, как прежде гладкая и чистая, нежно розовела, как бывает обычно при усиленной регенерации. А тем же вечером в столичном трактире, расположенном недалеко от казарм Школы Инквизиции, Олаф встретил Натана Дробича, празднующего счастливейшее событие в своей жизни – Велира ответила ему согласием и Инквизитор приглашал всех друзей через неделю отметить начало их семейной жизни.
Дальнейшее Гесси помнил небольшими эпизодами. Свой кулак, летящий в изумленное лицо Дробича; Инквизиторов, повисших на его плечах; самого себя, изрыгающего сплошное сквернословие непонятно, в чей адрес; свой бег по вечерней улице и комнату, в которую он ввалился, не постучав.
Велира, стоя у стола, перебирала какие-то бумаги. Услышав стук отворившейся с размаху двери, она повернулась, удивленно вскинув темные брови, и тут же оказалась в крепких объятиях Олафа.
– Нет! – хрипло шептал он, прижимая ее к своему телу. – Нет, Вель, не надо этого делать! Ты тоже пожалеешь, потом пожалеешь, когда нельзя будет исправить! Ты моя, Вель! Ты моя, а я твой! И больше никак не получается!
Нетерпеливыми руками он срывал с нее одежду, успевая раздеваться сам, укладывал обнаженную на постель, накрывая своим телом. Губами и руками ласкал ее, нежно и жадно касаясь волос, плеч, упругой груди, бедер. Он словно заново изучал такое знакомое тело, которое знал до самой маленькой родинки под коленкой. Всей своей обнаженной кожей он наслаждался прикосновением к желанной женщине, магические потоки их Дара слились, они словно плавали в их невесомости, остро ощущая чувства друг друга. Протяжный, сладкий стон вырвался у девушки и Гесси содрогнулся от блаженной разрядки, вжимаясь бедрами в нежное женское тело.
Он не мог решиться выпустить ее из своих объятий, так и лежал, опутав ее своими руками и ногами, уткнувшись носом в растрепанную макушку. И лишь спустя несколько долгих минут чуть отстранился, готовясь встретить ледяной взгляд, но увидел тихую, расслабленную улыбку и принялся нежно целовать припухшие губы, спускаясь ниже. Сумасшедший порыв страсти утих, настало время повторить все, не торопясь.
Спустившись утром, чтобы заказать завтрак в комнату, Гесси встретил ненавидящий взгляд Натана Дорича, сидящего за столом и ожидающего своего заказа. Шагнул к Инквизитору и проговорил:
– Не злись, Натан и прости. Не могу я ее отпустить.
Больше они ни о чем не говорили и даже встречаясь на зачистках, избегали любых разговоров, кроме необходимых по работе.
Первенец Гесси, малыш Ян, своим рождением открыл новую, ранее незнакомую им с Велирой сторону жизни. Заботиться о крошечном ребенке, в венах которого соединилась их кровь, оказалось таким приятным делом, что Олаф сам себе признался – в реальности все еще прекрасней, чем он представлял в своих мечтах. Сероглазый мальчик пленил его сердце с самого первого взгляда, как когда-то сделала его мать. Гесси сам купал ребенка, разучил несколько колыбельных песен и напевал их сыну перед сном, покупал ему яркие игрушки и возился с ним все свое свободное время. Велира порой изображала озабоченность, что ребенок, пожалуй, считает, будто у него нет матери, а есть только отец. Когда через полтора года в их семье появилась Дина, Велира опасалась, что ей достанется меньше любви, чем брату, однако к ее великому облегчению, Гесси умел любить, как никто другой. Его любви и заботы хватило и на любимую дочь и на второго сына, Кира.
С рождением детей и Олаф, и Велира стали постоянно видеть одинаковые сны. Незнакомый мир приходил к ним, поражая своей реалистичностью. Этот мир был прекрасным, там не было постоянной угрозы, не рвались из иных миров монстры, жаждущие крови. В покое и безопасности люди того мира созидали, любили, работали, путешествовали, они сами жили среди этих людей, там был их дом.
Гесси видел себя, свою семью с равнодушным отцом и презирающей его, собственного сына, матерью. Он рос, учился, сражался в битвах, работал и встретил там свою единственную, безнадежную любовь.
Велира тоже проживала яркую, полную событий жизнь; она любила, теряла свою любовь, мучилась от своей потери и находила смысл своей жизни снова. Она жила среди интересных, замечательных людей, видела много необычного и причудливого.
Все это казалось странным, но не вызывало беспокойства до тех пор, пока у них не стали появляться новые умения и знания, которых прежде не было и не могло быть. Однажды на зачистке Олаф применил заклинание, невесть откуда всплывшее у него в голове. Оно оказалось настолько эффективным, что от группы прорвавшихся чудовищ осталась только серая пыль. Старший Инквизитор потребовал обучить ему поочередно все группы, но так и не смог выпытать, откуда у Гесси такое знание. В другой раз он, орудуя мечом, показал несколько новых приемов и это тоже не укрылось от окружающих. К тому же Велира, которая после исполнения Киру одного года вышла на работу, оставляя детей на попечение няни и гувернантки, в одном из прорывов окруженная тварями, вдруг взлетела над ними и сверху обрушила удар огромной мощи, уничтожив всех монстров до единого.
Старший Инквизитор сходил с ума, пытаясь разгадать, что случилось с прежде такими знакомыми, понятными, и предсказуемыми людьми. Был созван Совет Инквизиторов, на котором супруги Гесси продемонстрировали свои умения, старейшие Инквизиторы задумались. Думали долго, пока кто-то не высказал потрясающую по своей сути идею – все происходящее есть начало подготовки их мира к Пришествию Создателя, а Олаф и Велира – Предвестники Пришествия.
А дальше они оба по очереди диктовали команде писцов содержание научных трудов на разные темы. Вопросы естествознания, военной науки, математики, физики, химии, литературная проза и поэзия, философия… Изо дня в день мир Бенериф обогащался знаниями, которым еще не умел найти применения. Пожалуй, лишь магические приемы, не только в боевой части, но и в других отраслях, однозначно могли служить уже сейчас.
Разразившаяся в тот день гроза запомнилась жителям столицы надолго. В совершенно безоблачном небе неожиданно образовался небольшой сгусток серого тумана, который стал быстро разрастаться, уплотняясь и темнея. Затем внутри этого сгустка стали проскакивать, свиваясь в тонкие жгуты, голубые молнии. С громким треском они рвали туман на клочки, каждый клочок с жадной силой стремился снова соединиться в одну большую, рыхлую массу. Это не было похоже на прорыв, поэтому люди не уходили с улиц, с любопытством разглядывая странное явление. Старший Инквизитор, опасаясь непонятного облака, выслал на столичные улицы патрули, приказав быть готовыми ко всему.
Олаф и Велира Гесси проезжали по площади в центре города, время от времени бросая взгляды вверх – им обоим все это напоминало что-то знакомое, уже однажды виденное, но вспомнить никак не удавалось. Внезапно облако застыло и рухнуло вниз, накрывая обоих супругов вместе с лошадьми, а когда рядом стоявшие люди опомнились, туман уже растаял, не оставив ни следа на каменной мостовой.
