Текст книги "Новые земли (СИ)"
Автор книги: Елизавета Громова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Глава 28
Ни у кого из сидевших в гостиной королевских покоев магов не было настроения начинать разговор. Александр Воронцов прохаживался от окна до стола, остальные сидели в креслах молча. Валерия, провожая брата взглядом во время его бесцельного хождения, глубоко вздохнула и сказала громко и напряженно:
– Что же у нас получается? Мы ушли со Старой Земли, терзаемой алчностью и злобой, мечтали, что найдем новый мир и построим в нем светлое, справедливое, правильное общество. И что в итоге? Мы, будучи изгоями, принесли в этот мир то, против чего боролись. Сначала мы не увидели, как у нас под боком наши маги сделали чудовищный прибор. Потом не заметили, что рядом с нами живет монстр, готовый выпустить в мир страшное зло. Как теперь жить, зная об этом? Не доверять никому? А как теперь люди станут доверять нам?
– Постой, Лери. – поднял руку в протесте Александр. – Ты слишком драматизируешь ситуацию. Маги – те же люди, только отмеченные даром. У них есть свои жизненные установки, потребности, желания. Пока мы жили на Острове, у нас не было времени приглядываться друг к другу. Отец спасал всех, кого мог. Разве он должен был сначала определить, достоин ли человек спасения? И как это сделать? Пока человек жив, у него всегда есть свободная воля, выбор. Изабель Веласкес сделала свой выбор давно, судя по книгам, найденным у нее. Маскировалась она умело, все считали, что она просто сердцеедка и кокетка. Поверь, для этого не обязательно быть злой, просто жажда любви, часто гипертрофированная.
– Я понимаю, Саша. – Валерия поднялась из кресла и подошла к брату. – Мои слова прозвучали слишком эмоционально, после всего пережитого и увиденного сложно быть сдержанной. Но в целом я веду разговор к тому, что нам необходимо лучше контролировать жизнь в наших государствах. Службы безопасности, Магическая Инквизиция, Воины Создателя должны перестроить свою работу. Не хочу сказать, что мы должны построить полицейское государство, но обеспечить безопасность наших подданных – обязаны. Пока мы жили на Острове – у нас было общее дело, дело нашего спасения. Теперь же, когда опасность миновала, кто-то может вернуться к своим мечтам и проявить наклонности, о которых мы не знаем. А если чьи-то интересы совпадут и найдется лидер какой-то идеи…
– Мы не сделали скандала – нам вождя не доставало.
Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков.
– смеясь, пропел строчки из ценимого им Высоцкого Александр, однако же, увидев лицо сестры, снова стал серьезным.
– Лери, раньше угрозу для наших жизней представляли охотники Старой Земли, теперь ты предлагаешь бороться с нашими товарищами, с магами? Кем мы станем в итоге? Обществом параноиков? Будем выкорчевывать ересь в своих рядах?
Спокойно, будто нехотя, встал из своего кресла король Нерикен и поднял руку:
– Прошу слова, уважаемые друзья и коллеги! Без сомнения, к этому разговору нас подтолкнули страшные события, может быть поэтому сейчас мы услышали, на мой взгляд, два крайних, совершенно противоположных мнения. Еще мне кажется, всеми вами забыта важная деталь, а именно – магическое общество существует давно уже не только на этом континенте, но и во всем мире. По этой причине, создай мы даже свою Магическую Инквизицию – она не сможет действовать легально на территории других государств. Придется договариваться, вырабатывать общую тактику и стратегию. Вы же понимаете, при самом строгом контроле в любом деле найдутся отщепенцы, для которых закон не писан. И это будут не только маги, пришедшие со Старой Земли. Возможно, именно сейчас какой-нибудь самородок в Менижире лепит, как у вас принято говорить, на коленке, прибор, убивающий на расстоянии или превращающий в пыль каждого.
Добро и зло всегда и повсюду идут рядом. Даже простым ножом можно нарезать хлеб, а можно убивать людей, у каждого есть право выбора. На первом этапе предлагаю распространить среди магов всего мира Манифест Алексея Воронцова, в котором имеются все основные положения о магических сообществах, и Магический Кодекс. Думаю, что все разумные маги к ним присоединятся и заключат договор о соблюдении положений этих документов. Не создавая новых структур, нужно перестроить работу существующих, чтобы повысить их эффективность. А дальше, как у вас говорится, война план покажет.
После слов короля гоблинов накал страстей как-то сам по себе уменьшился, успокоилась Валерия, за которой встревоженно следил Зигфрид, Александр подошел ближе к сестре, положил руку ей на плечо и участливо спросил:
– Как ты, Лери? Извини, если был слишком резким. Я понимаю, оба раза от действий дурных магов пострадала ты и перенести тебе пришлось немало. Мы наведем порядок, справимся с этим, просто у нас пока маловато опыта.
Разошлись, приняв предложение мудрого Нерикена. Напряжение предыдущих дней схлынуло, каждый принялся выполнять свою работу.
Порт Новой Даварии Беллесет жил своей обычной жизнью. Гремели краны, разгружая и загружая стоящие корабли, сновали докеры, подхватывая опускающие тюки и устанавливающие их по местам. Кучками стояли люди, что-то обсуждая, рассматривая документы, порой договариваясь и пожимая друг другу руки.
Во всей этой суете Валерия чувствовала лишь ровный пульс рабочего дня, здесь не было много радости, но не чернело пятнами зло. Вот только один из капитанов, сошедших с борта корабля «Тренсея», видимо, прибывшего из Тризании, был мрачен и чем-то явно обеспокоен. Валерия слегка коснулась его сознания и вздрогнула. Судя по мыслям капитана, на его корабле прибыли в Новую Даварию члены экипажа, зараженные Черной смертью. Она видела, как лежали на палубе под навесами тела, отмеченные заразой, как бились в судорогах матросы и юнги. Четырнадцать человек капитан отправил час назад в местный портовый госпиталь и теперь торопился с разгрузкой.
– Здесь хорошо, правда? – бережные объятия мужа оторвали Валерию от ее собственных мыслей. – Посмотри, какое сегодня море, как красиво парят над ним чайки. И какой свежий ветер летает над всем этим! Даже в порту, в таком не романтическом месте можно залюбоваться морским видом! Кстати, Беллесет, на местном наречии обозначает «Край света», ты знала? Ты встревожена, что-то случилось?
– О чем ты сейчас разговаривал с той красивой дамой, Зигфрид? – не отрывая взгляда от капитана, который, отчаянно жестикулируя, о чем-то беседовал с женщиной, стоящей напротив него, спросила Валерия.
– Ты ревнуешь меня, милая? – удивленно спросил король. – Я польщен неимоверно, но эта дама, узнав во мне Государя, просила помочь в скорейшей разгрузке корабля, принадлежавшего ей. Они немного выбились из графика, заплывая в Менижир за догрузкой и теперь торопятся.
Женщина, не договорив, резко отвернулась от капитана и направилась к стоящим невдалеке королю и его жене.
– Стоять! – выбросила руку Валерия. – Не приближайтесь к королю!
– Любимая, это слишком! – отчаянно прошептал ей на ухо Зигфрид. – Я же тебе все объяснил!
– Минуту. – отмахнулась Валерия. – Сейчас ты все поймешь. Лейтенант! – обратилась она к гвардейцу, возглавляющему охрану. – Сейчас же отправьте человека за портовой охраной. Судно «Тренсея» под разгрузку не ставить. Выяснить, где размещен заболевший экипаж этого корабля, направить туда целителей из королевских клиник, вызвать из Кронхейма Илону. На судне объявить карантин. Берегите своих людей, я подозреваю Черную смерть.
Побелевшая, как мел хозяйка корабля, опустивший руки с зажатыми в них бумагами капитан, застывшие рядом король и гвардейцы – немая сцена была весьма колоритной.
Людей из экипажа, тринадцать человек, нашли в портовом госпитале. Его начальник уже слал сообщения в столицу о Чрезвычайной ситуации, проводилось интенсивное лечение антибиотиками. Валерию тревожил четырнадцатый, отсутствующий человек, сопровождавший больных. На корабль он не вернулся и был объявлен в срочный розыск. Скольких он сможет заразить до того времени, когда его обнаружат, неизвестно. Ситуация из сложной становилась угрожающей.
Берта Лауфа, помощника капитана, нашли в одном из портовых кабаков, где он заливал свой страх перед заразой местным вином. Всех посетителей кабака, находящихся в этот момент в зале, вместе с барменом, являющимся хозяином питейного заведения и кухонными работниками, нежно приняли под охрану гвардейцы и доставили в королевский госпиталь. Сколько еще прошло через кабак за это время любителей принять бокальчик вина, кто были эти люди и где их можно было разыскать – никто сказать не мог.
Илона прибыла в Беллесет не одна, она привела с собой еще двух целителей и короля Нерикена, который с любопытством спросил у Валерии:
– Отчего же вы, Ваше Величество, решили, что это непременно Черная смерть? Возможны ли такие симптомы при других заболеваниях?
– Я, Ваше Величество, увидела в мыслях капитана, что корабль побывал в Менижире, где догрузился некоторым товаром. Нашими агентами не так давно отмечалось, что в дальних провинциях королевства Менижир отмечались отдельные признаки заболевания Черной смертью. У нас не было оснований считать, что весь Менижир заражен, но никаких других причин для возникновения такого крупного очага заражения, кроме прибытия Тризанийского корабля, у нас нет. Вы желаете осмотреть заболевших?
Втроем с королем и Илоной они осмотрели матросов с корабля и вынуждены были признать, что диагноз Черная смерть подтверждается. Кожные покровы зараженных приняли темный оттенок, гнойники угрожающих размеров появились на животах, за ушами и в подмышечных впадинах. От высокой температуры и боли многие теряли сознание, корчась от сильных судорог. Терапия проводилась интенсивно, как того и требовало состояние больных, патрули портовой и городской стражи обходили территорию, присматриваясь к людям и прислушиваясь к их разговорам. На третий день поступила информация о первых заболевших в городе. Беллесет в срочном порядке был закрыт на карантин, в порту не принимали новые суда, а уже прибывшие не выпускали из него.
Полтора месяца город-порт находился на карантине. Продовольствие и лекарства доставлялись порталами, все контакты с другими городами и поселениями были прекращены. Целители выкладывались на грани магических и просто физических сил, жестко работала городская и портовая стража вместе с гвардейцами короля, пресекая все случаи паники и попыток пересечь зону карантина и уйти из Беллесета. Все это время Валерия и Зигфрид оказались запертыми в зараженном городе вместе с его жителями и вместе переживали все тяготы этих нелегких дней. Работали в госпиталях, развозили по домам еду, жили в комнате при Госпитале, там же и ели общую для всех пищу, выходили на патрулирование улиц и постоянно подбадривали людей, убеждая, что все это временно, болезнь уже сдается и вот-вот все худшее останется позади.
Когда все это случилось и карантин действительно был снят, оказалось, что спасти не удалось шесть человек, попавших на лечение слишком поздно. По донесениям агентов Менижир, небольшое государство, потерял от Черной смерти полтора миллиона жителей – половину населения страны. И лишь благодаря тому, что сопредельные с ним королевства жестко держали карантинные заслоны, болезнь не прошла в глубь континента.
Новая Давария и Либерия справилась, избежав больших жертв, лишь благодаря тому, что Валерия вовремя узнала о болезни на корабле в порту. В противном случае, при активных перемещениях между королевствами, зараза быстро бы перекинулась дальше.
– Папа, прошу тебя, поговори с ректором Академии Якобом Ферли, пусть разрешит мне посещать лекции по моему выбору!
Двенадцатилетняя принцесса Кэтти, требовательно поджав розовые губки, строго смотрела на отца, короля Зигфрида, допивающего чай. Ее старший брат Эдвард, наследный принц королевства, удивленно смотрел на сестру, забыв о сочном кусочке омлета, нанизанном на вилку. Кэтти, перебросив через плечико белую косу, прихваченную на макушке красивым зажимом, округлила яркие голубые глаза:
– А что? Что я сказала неправильно? Все думают, что я еще маленькая и глупая и должна делать так, как мне велят, а у меня есть свои планы! Вот Рауль в пятнадцать лет написал свой научный труд о магических животных и все им восхищались, а я не могу даже лекции себе выбрать! Это несправедливо!
– Я согласен с тобой, дочь, человек должен заниматься тем, что ему интересно, вот только Рауль решал все свои вопросы самостоятельно. Он действительно изучил многих магических животных, а норики, обученные им, стали прекрасными фамильярами для многих магов. Рауль встречался со многими руководителями, в том числе и с ректором Ферли и они выслушивали его доводы и шли ему навстречу, если считали, что они разумны. Мне не приходилось хлопотать за него, дочь, так же, как и маме. Питер с Дитером тоже искали свой путь. Ты же помнишь, они вначале решили заниматься наукой, работали под руководством Ашота Григорьяна. Затем увлеклись полетами, закончили летную школу и теперь оба – одни из лучших пилотов королевства. За них тоже никто и никогда не хлопотал. Надеюсь, ты поняла, как тебе нужно поступать, чтобы тебя не считали маленькой и глупой, а прислушивались к твоему мнению?
Кэтти подняла на отца взгляд, пунцовые от стыда щеки выдавали ее волнение.
– Да. Прости, папа. Что-то меня не туда занесло. Я не права. Со мной так бывает. Вот Эдвард у нас – примерный мальчик. – она тяжело вздохнула. – Я исправлюсь.
– Я знаю, милая. – легко рассмеялся Зигфрид. – Просто мы все тебя очень любим, поэтому немного разбаловали. Но ты умница, мы в тебя верим.
Валерия в это утро была занята делами, поэтому завтракала позднее. Когда муж рассказал ей об утренней сценке, она нахмурилась, уже не один раз ей приходилось видеть, как Кэтти злоупотребляла своим положением любимой дочери короля и она опасалась, что это станет чертой ее характера. Зигфрид успокаивал ее, убеждая, что все не так страшно, постепенно дочь поймет нелепость и некрасивость своего поведения.
– У нас сегодня встреча с новым военным атташе Табурона Гестером Каронетом. По договору мы продадим Табурону несколько самолетов, поэтому сразу же после обеда нам нужно быть в летном отряде, продемонстрируем технику, потом договоримся о деталях передачи.
– Хорошо, я буду. Мальчиков давно не видела, посмотрю на них в деле. Вот только надо по пути в отряд зайти в Магическую школу, Якоб Ферли желает переговорить по какому-то интересному вопросу.
Они не стали выходить к Школе порталом, желая прогуляться пешком. Первые признаки приближающейся осени неуверенно и робко проявлялись в легких рыжих мазках, видневшихся тут и там среди зеленых крон; в сухих колосьях отцветших трав и особой свежести воздуха, прозрачной и едва уловимой.
В парке около Школы на огромном каменном валуне серого цвета белой краской было выведено «ФИЛАСОВСКИЙ КАМЕНЬ!». Зигфрид, не так давно прочитавший о легендарном алхимике Средневековой Старой Земли Никола Фламеле, засмеялся:
– Информированные у нас молодые маги, но безграмотные совершенно. Как-то удивительно в них это сочетается. А самое странное, что идея живет, до сих пор кто-то надеется на удачу и верит, что философский камень может стать реальностью, как и Вечный двигатель.
– Да. – задумчиво протянула Валерия. – Наверное, причина этому – магия. Магические законы в материальном, физическом мире позволяют создавать вещи и явления, наличие которых противоречит здравому смыслу неодаренных людей. В итоге люди полагают, что возможности магической энергии безграничны.
Якоб Ферли, ректор Магической Школы Новой Даварии, занимал эту должность с самого начала открытия учебного заведения. Он по праву считался крепким хозяйственником, отличным организатором, строгим руководителем и принимал самое искреннее участие в судьбах молодых магов, обучающихся в Школе. Многие из ее выпускников были обязаны именно ему тем, что судьба их сложилась удачно вопреки их собственным стараниям. Сегодня же вид его казался довольным и одновременно озабоченным.
– Благодарю вас, что откликнулись на мою просьбу, Ваши Величества. – заговорил Ферли, провожая короля и королеву к креслам в центре кабинета. – Я просил об аудиенции, но если вы сами решили посетить Школу, я только рад. Не стану задерживать вас, описывая подробности школьной жизни, в ней сейчас больше обычной рутины, готовимся к началу учебного года. Однако же у нас возникла редчайшая ситуация, которой еще никогда не бывало. По итогам приемных испытаний неожиданно выявились ментальные способности сразу у девяти будущих первокурсников. У девяти! Хотя в иные годы частенько и одного не выявлялось. Причем, двое из них, возможно, станут очень сильными менталистами. Не знаю причин такого явления, однако же мое дело теперь – обучить молодые дарования. А преподавателей нет, сильных, подготовленных – нет. Отсюда и проистекает моя нескромная просьба к вам, моя королева. Не согласитесь ли вы взять патронаж над курсом менталистов вместе с вашим сыном, Алексеем Калхоем?
Ферли, окончив свою речь, стесненно улыбаясь, ждал ответа.
– Интересная новость, господин ректор. – Валерия задумчиво смотрела на Ферли, понимая, как много зависит от ее ответа. – Это действительно необычно, магов с ментальным даром появляется немного, можно сказать, их появление в нашем королевстве – подарок судьбы и мы им воспользуемся. Я согласна с вашим предложением, предоставьте мне план занятий, обсудим. А с Алексеем поговорите сами, думаю, он согласится, несмотря на всю свою загруженность работой. Он совершенствует приборы, в которых используется принцип ноль-пространства.
Глава 29
Летный отряд Новой Даварии располагался в нескольких километрах от столицы, за рощей вечнозеленых пышных деревьев и небольшой речкой, в жаркое время года пересыхающей в ручей. Аэродромные постройки выделялись строгостью линий, простотой и белым цветом. Серая площадь летного поля, большая терраса под тентом, на которой уже собрались приглашенные на демонстрацию люди. Валерию и Зигфрида, подошедших к толпе беседующих, встретил приветствием командир летного отряда Иван Сажин.
– К испытаниям готовы, Ваши Величества. Все специалисты на местах, военный атташе тоже прибыл.
Среди всех собравшихся явно выделялся молодой мужчина выше среднего роста, стройный, сухощавый, подтянутый, одетый в незнакомую явно военную форму. Слегка смуглое лицо его можно было бы назвать по-мужски красивым, если бы черты не были резковатыми, а полное отсутствие доброжелательности или хотя бы небольшой расположенности к окружающим в выражении холодных серых глаз довершало облик ледяной скульптуры. Темные волосы, заплетенные в косу на затылке, делали внешность мужчины чуть утонченней, но никак не оживляли и не смягчали ее.
Начальник аэродрома Чарльз Фергюссон, что-то шепнул незнакомцу, тот кивнул и они вместе подошли к королевской чете.
– Ваши Величества, позвольте вам представить – новый военный атташе Табурона Гестер Каронет.
– Что ж, познакомились, теперь приступим к делу. – Зигфриду атташе отчего-то пришелся не по душе и он не стал продолжать лишние разговоры. Каронет же спокойно и холодно смотрел на короля, лишь кивнув в знак согласия.
Они прошли ближе к ограждению террасы и встали, наблюдая за тем, как выруливают из ангаров легкие самолеты и останавливаются на летном поле, чтобы без разбега взлететь вверх и там, в небе, показать все возможные фигуры высшего пилотажа. Дам на демонстрации не было, не слышались возгласы изумления и испуга, лишь одобрительные комментарии специалистов и отдельные обсуждения каких-то моментов оживляли показ. Последняя фигура – и парочка самолетов садится на поле. Летчики, выбравшись из кабин, лихо подбежали к собравшимся, взяв под козырек и один из них четко доложил:
– Ваши королевские Величества! Демонстрацию закончили, во время полетов нештатных ситуаций не было, все прошло по плану. Командир звена Дитер Ланге.
– Благодарю за службу, командир. – улыбнулся король. – Как там, в небе?
– Превосходно, Ваше Величество!
– Мама давно хотела испытать себя на высоте, возьмите ее как-нибудь с собой.
– Мама?
– Мама?
Два возгласа слились в один, оба пилота и военный атташе с изумлением смотрели на королеву.
– И почему вы удивляетесь? – смутилась Валерия. – Я думаю, это прекрасно, летать на такой птице. Конечно, левитация – это тоже хорошо, но самолет наверняка дарит другие ощущения. Так что, сыновья, будем готовиться к полету. А теперь отдыхайте, мы обсудим все дальнейшие дела.
Пилоты удалились, за спиной Валерии и Зигфрида раздался холодный голос:
– Вас не беспокоит, Ваше Величество, что ваши сыновья выбрали такую опасную профессию? Как вы разрешили им это?
Развернувшаяся к атташе Валерия с удивлением вглядывалась в его лицо:
– Быть может, вы заметили, господин Каронет, что мои сыновья взрослые мужчины и сами могут выбирать, чем им заниматься. Я могу лишь советовать – выбор за ними. Кроме того, они лично участвовали в разработке этих аппаратов, сами их испытывали на первых полетах. Самолеты вертикального взлета нам показались очень перспективными, благодаря им удалось спасти немало жизней во время чрезвычайных ситуаций.
Что-то странное мелькнуло в глубине серых глаз, живая искра интереса промелькнула и скрылась под опущенными ресницами.
Гестер Рэнти Каронет, граф Альконийский, родился в семье крупного военного чиновника Табурона. Его отец, граф Рэнти Гарвид Каронет, женился в возрасте тридцати восьми лет, до этого крайне увлеченный единственной страстью своей жизни – работой. Необходимость рождения наследника стала единственной причиной его брака с Терезией Фиренти, дочерью богатого табуронского промышленника. После рождения сына молодая мать скинула его на руки нянек и гувернантки, не желая ни часа находиться рядом. Ей был отвратителен младенческий запах ребенка, неприятен внешний вид новорожденного. Ее ужасно раздражал детский плач, а те девять месяцев, когда дитя находилось в ее чреве, остались в ее памяти, как самое жуткое время в ее жизни. Разрешившись от бремени и едва оправившись от этого потрясения, она уехала в одно из имений своего мужа, где вела совершенно светский образ жизни, приглашая гостей и сама навещая ближайших соседей.
Маленький граф рано понял, что родителям нет до него никакого дела, вечно занятый служением королю отец видел сына крайне редко и воспитанием его озадачился только в той части, где нужно было пригласить учителей по различным предметам и щедро оплатить им образование наследника. Отношение к нему матери он понял постепенно, складывая в своем детском уме отдельные, брошенные кем-нибудь фразы об ее словах, об омерзении, которое он вызывал в нежной душе табуронской фиалки. Душа его рано застыла в осознании своей ненужности никому в этом мире и лишь редкие, милосердные ласки нянюшек и бережливое отношение некоторых преподавателей к его личности частично примирили его с собственной жизнью.
Повзрослев, он поступил на военную службу, участвовал в нескольких сражениях, не получив ни единой раны, невзирая на редкую отвагу и полное пренебрежение к смерти, как и к жизни, впрочем. Выйдя в отставку довольно рано, он принял предложение поработать в посольстве и таким образом оказался на Терра Летиции. Работу свою он выполнял добросовестно, никаких отношений, кроме служебных, как всегда, не заводил. К мужчинам он относился в соответствии со своим мнением о них, женщин сильных и властных остерегался, считая такую женскую природу неправильной. Женщины слабые, нежные существовали в его жизни, как временные спутницы, их присутствие было необходимо для его мужской физиологии, не более. Он никогда не был с ними груб, славился своей щедростью и слыл прекрасным любовником, но в любой женщине видел лишь мелочность, суетливость и отсутствие всякой душевной глубины.
Ему стало странным, что так неожиданно быстро вспыхнул его интерес к королеве Новой Даварии. Немало встречалось ему женщин не просто красивых, а очень красивых, видел он королев и других знатных дам и не мог понять, чем зацепила его Валерия. Она вела себя просто, не желала нравится, не добивалась внимания – оставалась естественной, не подавляя других, никак не показывая свое королевское величие. Вот только было в глубине ее зеленых глаз что-то, что заставило задрожать тонкую струну в его душе. Будто он ее знал раньше и она была его и только его женщиной. Он не мог понять и принять это чувство, оно было неправильным, иррациональным и ни по каким причинам не могло зародиться в его душе, которой до этого момента не нужен был никто в этом мире. И в то же время он прекрасно осознавал, что Валерия никогда не станет его любовницей, он видел, что она не унизится до этой роли, не изменит мужу и не подарит ему, Гестеру, даже малейшей надежды на взаимность.
Сделка по продаже самолетов с вертикальным взлетом завершилась и дипломатическая миссия Табурона в полном составе была приглашена на званый обед в королевский дворец. Тихая музыка, странная, щемящая душу и сердце пронзительной проникновенностью, звучала в обеденном зале. Гестер Коронет подумал, что она, как нельзя кстати, соответствовала его настроению. Угощение тоже было королевским. Чудесное вино и новый напиток под названием «коньяк», морепродукты, изысканные деликатесы, фрукты, выращенные в разных концах огромного континента, прекрасно оформленные кулинарами мясные блюда, рыба, великолепные торты и пирожные. Многое для гостей из Табурона было непривычным, экзотическим и радовало своим вкусом. Обед прошел незаметно, настолько простой, ненавязчивой и дружественной была обстановка, которую сумели создать хозяева, король и королева. После обеда все вышли в сад и разбрелись по нему, восторгаясь его устройством и многочисленными редкими растениями, пышно цветущими вдоль дорожек.
Гестер Каронет прогуливался по саду в полном одиночестве. Неспешным шагом он проходил мимо звонких фонтанов, рассматривал прекрасные скульптуры, созданные гениальными мастерами в невиданной им до сих пор манере, любовался пышными зарослями незнакомых ранее цветов и кустарников. Королевский сад был целым миром, неожиданно открывшимся для него. Одна из дорожек вывела Каронета к открытой ажурной беседке, в которой стояла королева, положив руки в перчатках на перила. Его появление, видимо, оторвало ее от собственных размышлений и она, подняв голову, смотрела, как он приблизился и остановился по другую сторону ограждения.
– Наскучило общество, Ваше Величество? – с любопытством спросил Гестер.
– Нет, что вы, господин атташе. – спокойно, с милой улыбкой ответила Валерия. – Просто решила обдумать одну идею, знаете, одну из тех, что приходят в голову внезапно и их надо не упустить, ловить и сразу же развивать.
Она улыбалась ему, ее взгляд предназначался тоже лично ему и никому больше. Гестер не мог понять, что за стихия вступила ему в голову, но он вдруг стал таким легким, свободным и дерзким. Сделав шаг вперед, он взял за руку королеву, ловко снял с нее перчатку и прижал тонкую женскую ладошку к своим губам. Не отрывая взгляда от изумленных зеленых глаз, поцеловал кончики дрогнувших пальцев, прижал их к своей щеке и улыбнулся, как никогда не улыбался в своей жизни – словно шальной мальчишка, получивший самый лучший подарок, о котором не мог даже мечтать.
– Прощения не прошу, Ваше Величество. Но на него надеюсь.
Он ушел тут же, не смея оставаться рядом больше ни минуты, не присоединяясь к остальным дипломатам, убыл в посольство и там долго ходил по гостиной в своих покоях, не понимая ни себя, ни своего настроения.
Через два дня король Зигфрид пригласил дипломатов всех государств, аккредитованных в Новой Даварии, на церемонию спуска нового корабля, построенного на столичной верфи и предназначенного для ученых, исследующих глубины Великого океана. Корабль был превосходен, ни один из дипломатов не мог представить, через какое время возможности их государств позволят строительство таких плавучих научных центров с массой аппаратуры, с лабораториями и батискафами для спуска под воду. Белоснежный красавец гордо соскользнул со стапелей и закачался на воде, плеснув вокруг себя мощной волной. Грянул гимн, толпа народа приветствовала спуск, размахивая головными уборами и яркими воздушными шарами, которые вдруг разноцветными гроздьями взмыли в небо.
Потом все расселись на лошадей и выехали на прогулку по побережью. Всадники растянулись по берегу, наслаждаясь прекрасным днем и чудесными морскими видами. Впереди всех ехали король и королева, о чем-то изредка переговариваясь, но вдруг лошадь под Валерией заплясала и сорвалась с места. Гестер, все это время наблюдавший за венценосной парой, увидел, что лошадь несется, совершенно неуправляемая, к высокому обрыву, над которым в этот ясный день клубился плотный туман, внутри туманного облака, постоянно перемещаясь, искрились нити тонких молний, меняя цвет и направление. Он ни о чем не думал в эти жуткие секунды, просто пришпорил свою лошадь и помчался вслед за Валерией. В несколько прыжков настиг он королеву и они рухнули вместе, один за другим с обрыва в серую облачную тьму, ни на миг не задержавшись на краю обрыва. Ни смертельно побледневший Зигфрид, никто другой не успели опомниться за эти несколько мгновений произошедшей трагедии.
