Текст книги "Другая жизнь Мародёров (СИ)"

Автор книги: Elizabeth Ocviv

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Снейп лишь хмыкнул и откинул нависшие надо лбом чёрные пряди.

– Поттер, меня не волнует, что ты хочешь, что тебе нравится и не нравится – и что ты вообще обо мне думаешь. И не тебе судить о наших с ней отношениях, – он недовольно скривил губы и сощурил непроницаемые чёрные глаза.

А может, попробовать на нём моё новое заклинание? Хотя что мне потом делать с трупом? Нет, лучше это сделать вне «Хогвартс-экспресса». Зато можно использовать ле…

– Северус!

Поток мыслей мгновенно испарился, будто бы его и не было. На долю секунды слизеринцу показалось, будто он выглядел так, словно его застали на месте преступления. А преступления-то ведь никакого и не было: вот он, Поттер, стоит, как ни в чём не бывало, и прожигает его сердитым взглядом, от которого (Северус упорно отрицал это, но доля его сущности с этим соглашалась) кровь начинала течь в обратном направлении.

Взяв себя в руки и упорядочив мысли, Снейп с удивлённым видом обернулся к источнику звука и с облегчением обнаружил светловолосого, статного, но угрюмого паренька-пятикурсника с идеально очерченными чертами лица. Он перекатывался с пятки на носок, пытаясь как-то скрыть свои смешанные чувства. Северус уже привык, что кузен Люциуса Малфоя постоянно таскался за ним хвостиком и был слегка странноват, но и на то были свои причины, по которым благородный род Малфоев был вынужден скрывать его от посторонних глаз, да и своих тоже.

– Северус, тебя ждет Теодор, – он говорил так же манерно, как и его двоюродный брат. Видимо, растягивание слов являлось характерной чертой всех представителей рода Малфоев. – Он просил поторопиться, – с нажимом добавил слизеринец.

– Хорошо, Ирвин, я иду, – Снейп кротко кивнул «посланцу» и развернулся к Поттеру.

– Мы с тобой ещё продолжим, – угрожающе процедил тот и скрылся за той же дверью, за которой несколько минут назад исчезла Лили.

– Счастливого Рождества, милая Лили, – шёпотом проговорил темноволосый слизеринец, печально вздохнул и удалился.

Сириус Блэк

В купе Мародёров, где собралась добрая половина факультета, царили веселье и гвалт. Пруэтты травили простым зевакам и благодарным слушателям свежие новости из Министерства. Ремус иногда вставлял кое-какие комментарии, но в целом слушал и молчал. Питер также молчал, угрюмо поглядывая в окно. Вернулась и задумчивая Лили. Очевидно, Сохатый, олень, опять напортачил, за что поплатился её настроением и заработал новые проблемы накануне семейного обеда. Девушка бесшумной тенью прошла в купе и села рядом с Хвостом, игнорируя недоуменные взгляды подруг и жадные – поклонниц Поттера, которые всё ещё на что-то надеялись. Бедняжка тщетно пыталась себя отвлечь от дурных мыслей и даже заговорила с Питом, но вскоре их беседа сошла на нет. Несколькими минутами позже в купе заявился Сохатый. И если Лили появилась совсем незаметно, то Джим был преисполнен драматизма, шума и растыкости. И как этот олень умудряется ловить снитчи? Сириус шкодно ухмыльнулся и подмигнул бесстрастной, словно камень, Марлин.

Маккиннон, Маккиннон, Маккиннон…

Эта эффектная блондинка крепко засела у Сириуса внутри. Он настолько привык, что она рядом, пусть и не так близко, как хотелось бы, но всё же недалеко. Но теперь им следовало отдохнуть друг от друга. Будет ли она скучать по парню? Если бы… Порой казалось, что она вообще не способна кого-то любить, но стоило посмотреть на её близких и друзей, на её отношение к ним, как вы сразу начинали в этом сомневаться. Она была одной из тех немногих людей, кто не выставляет чувства впереди разума. И с этим бывало трудно жить. Особенно, когда она начинала выяснять отношения.

Марлин всячески старалась отводить взгляд от Блэка, демонстрируя безразличие, а Сириус внимательно, почти неотрывно наблюдал за девушкой. Так протекла половина времени, которое они затратили на путь домой. Остальную половину они бросали друг другу странные, понятные им одним взгляды.

Брошенный Марлин взгляд резанул по лицу Сириуса.

Блэк, незачем караулить меня возле девчачьей спальни!

Парень ответил сдержанной ухмылкой.

– Маккиннон, а ты будешь по мне скучать?

– Отвали.

– Значит, будешь.

Блондинка, будто бы от боли, прикрыла на секунду глаза.

– Пожалуйста, Сириус, не мучай меня. Давай просто побудем порознь и посозерцаем гирлянды и ёлочки неделю. А потом…

– Что «потом»?

– Сам знаешь. Только не трогай меня. И приготовься к порции неприятностей, которые на тебя обрушатся. У тебя есть время передумать. Просто расставь приоритеты.

– Уже сделано, мадмуазель.

– Прекрасно.

Любовь. Да чёрт бы её побрал! Это клещи, которые при любой тревожной ситуации безжалостно сжимают и выворачивают душу наизнанку.

Мерлин, Сириус, как ты мог вляпаться в это?

Ну как-то же смог…

И всё же… Это лучшее, что могло бы произойти с ним.

Понимаю, что не могу без неё. Она нужна мне. Нужна.

========== Часть 30. Выясни все, до конца, в преддверии Рождества ==========

Выражаю огромную любовь к творчеству группы Coldplay. Спасибо за непередаваемые эмоции, которые помогли мне лучше понять себя и своих героев.

Регулус Блэк

Так ли просто забыть?

Она ушла, скрылась и никогда больше не вернётся. И кто выиграл от этого? Она забудет всё, пусть и не до конца. А вот он забыть её никогда не сможет. Она навсегда останется в его мыслях и в самом укромном уголке души. Потому что она была яркой звездой, упавшей с небес и принесшей, пусть и мимолётное, счастье.

Так ли просто отпустить?

Регулус и сам уже почти верил в то, что думал. Действительно, Вселенная очень чутко реагирует на наши мысли. Каждый раз, прокручивая их в голове по нескольку раз в день, мы усиливаем их, материализуем. И парень почти поверил! Доказал всем и всему, что он отпустил девушку и понял её поступок, принял его со всеми его оттенками боли и спокойствия. Убийственная смесь – боль и спокойствие. Медленное умервщление. Но нет! Она ещё блуждала едва уловимой тенью в сознании, сея сомнения в мыслях. На секунду прикрывая веки, Регулус очищал свое сознание, прогонял неясности, оставляя пустоты в сердце, намереваясь их заполнить теплом дружбы и любви. Когда-нибудь призрак прошлого перестанет преследовать его, и Анали останется в другом мире. Забытом мире.

Регулус бесстрастно выглянул в окно своего почти пустого купе. С ним ехала лишь странная, молчаливая девушка-гриффиндорка с его курса, Мелиста, которая сидела напротив и с любопытством изучала какую-то книгу. Темноволосая, внимательная, с глазами навыкате, при этом она была вольна на выдумки и очень экспрессивна. Рядом с ней, тихо, размеренно посапывая, дремал парень. И хотя он не учился в Гриффиндоре, но был единственным, кто тесно общался с Мелистой. Многие считали её ненормальной, да и Регулус был склонен думать так же, но что-то заставило завязать разговор и понять, что он глубоко заблуждался.

– Какие планы на Рождество, Мелиста? – Блэк учтиво склонил голову набок и расправил плечи, как полагается человеку его статуса – подлинному аристократу.

Девушка, казалось, совсем не удивилась. Напротив, она словно ждала его вопроса. Гриффиндорка подалась корпусом вперед и ободряюще улыбнулась.

– А Рождество и вправду выдалось прекрасным, – она усмехнулась и отложила интересную книжку. – Думаю, как бы провести эксперименты.

– Снова будешь доказывать, что мозгошмыги вызывают размягчение мозга? – скептично приподняв брови, уточнил Регулус и окинул взглядом её спящего друга-блондина.

– Непременно! – подхватила она. – Смею полагать, ты в это не веришь.

– Отчего же? – изумился парень. – Напротив, я – один из немногих, кто согласен с твоей теорией. Проблема плохо изучена и весьма запутанна, но ты будешь новатором в этой области.

Мелиста моргнула, откинулась назад и снова принялась за книгу. Через пару секунд звенящую тишину прервал её голос из-за книги:

– Ты будешь жить у Сириуса?

Что?!

– Прости, что? – замешкался младший Блэк. Неожиданный вопрос выбил умелого актёра из колеи. Многих лет практики под руководством неподражаемой мадам Вальбурги Блэк как ни бывало!

Неестественно выпученные серые глаза показались над книгой.

– Ты же не собираешься возвращаться к родителям?

Тупик.

– Как ты…

– Регулус, – выдохнула Мелиста, и её глаза снова «нырнули» в раскрытый том, – это же логично: вы с братом не поддерживаете их взгляды на жизнь, поэтому ваши отношения находятся в стадии конфликта. А следовательно, вы не можете проживать под одной крышей. Всё просто, Регулус.

Эх, как же она права…

– Не так просто, как хочется, – поправил её Блэк и впился взглядом в её длинные каштановые волосы. – А чьи идеи поддерживаешь ты?

– Свои, – без обиняков ответила Мелиста. – Я склонна верить в пророчества профессора Трелони.

Да уж, сошлись два одиночества! Эта гриффиндорка единственная понимала, что втолковывала ученикам та безумная женщина, и любила прорицания.

– А если бы тебе пришлось выбирать между Тёмным Лордом, – Регулус слегка вздрогнул от упоминания его имени, – и Дамблдором, чью сторону ты бы предпочла?

Книжка звонко захлопнулась. Обыкновенно удивлённая и улыбчивая Мелиста перестала улыбаться. Её серые глаза проницательно взирали на собеседника, а пальцы ритмично постукивали по острым коленкам.

– Дамблдора. Да, Дамблдора.

Поезд издал пронзительный гудок и остановился. Соседние купе наполнились возней, оживлением и возгласами. Девушка резко встала, протянула руку другу, и через секунду он уже стоял рядом с ней, держа в руках две увесистые сумки и миролюбиво улыбаясь.

– Счастливого Рождества, Регулус! Не печалься, не то мозгошмыги непременно засядут в твоем головном мозге, – она довольно улыбнулась, наблюдая за реакцией удивлённого парня. – Пиши, если будет скучно или если заинтересуешься проблемой нарглов и фестралов. Помни, им нужна наша помощь.

Марлин Маккиннон

Прощание, слава Мерлину, не затянулось.

Она быстро обняла Ремуса, Питера, Джеймса, старательно игнорируя скептично хмыкавшего Блэка, попрощалась с расплакавшейся Вуд, грустными Лили и Мэри. Заключила в объятия почти половину факультета и уже направилась к родителям, как на её плечо заботливо и плавно опустилась ладонь.

Кто бы это мог быть? – саркастически фыркнула про себя девушка.

Тут её ждало некоторое удивление.

– А со мной попрощаться не хочешь? – усмехнулся Регулус и обнял оторопевшую, утомившуюся Марлин.

– А, это ты. Да, конечно.

У Блэков даже методы одинаковые…

– Ты в порядке? – поинтересовался Регулус, пристально всматриваясь в лицо уставшей Маккиннон.

– Да, спасибо, – протараторила она и подхватила тяжелую сумку. – Ты прости, меня ждут. Счастливого Рождества!

– Взаимно, Мар. Не держи на брата зла. Он ещё никогда так не переживал. Дай ему шанс.

Это звучало так просто!

Шанс, значит?

Маккиннон развернулась на пятке и, находясь спиной к собеседнику, произнесла:

– Шанс есть у всех. И он для всех одинаков.

Марлин не видела лица юноши, но ощущала спиной, как он улыбался. Заботливый младший брат пытался помочь возлюбленной своего брата преодолеть себя.

Мило…

Гриффиндорка улыбнулась и глубоко вдохнула холодный лондонский воздух.

– Счастливого Рождества, Регулус. Держи меня в курсе, я не хочу перегнуть палку. Но только так, чтобы он ничего не заподозрил.

– Договорились, Мар. Счастливого Рождества.

Марлин направилась к родителям. Внешне она была абсолютно спокойна. Складывалось впечатление, что она о чём-то усердно думала.

Девушка не заметила, как исчезло расстояние между ней и родителями, словно она и не тащила на себе полную вещей сумку. Семья встретила её тепло и радостно, но почему-то радость встречи была не слишком яркой и светлой. Она была запятнана Сириусом Блэком.

Улыбка на лице миссис Маккиннон мигом сползла. Коснувшись подбородка одной рукой, освобождённой от перчатки, она обеспокоенно всмотрелась в лицо дочери.

– Почему ты плачешь, родная?

Пребывая словно в каком-то коматозном состоянии, девушка ответила:

– Из-за парня. Я люблю его, мам.

Неожиданно для самой себя она заплакала. На виду у всех, крепко обнимая маму. Как когда-то давно в детстве. Навзрыд и горько.

Выдержало бы её сердце, если бы она подняла глаза в тот миг и обнаружила оцепеневшего и печального Сириуса, державшего в руках конверт? Не в силах смотреть на слёзы Марлин, он ушёл. Просто, по-английски.

*****

Канун Рождества стал для девушки пыткой. Марлин старалась не сидеть без дела: помогала маме с ужином, украшала дом (впервые с помощью магии!), играла с младшим братом Майклом, показывая различные магические фокусы. Ему, как маглорождённому, было крайне интересно и весело, чем Марлин неприкрыто пользовалась. Не помогал и процесс упаковывания подарков для родных и друзей. Осознавая хрупкость и подвешенность своего состояния, девушка решила на этот раз не писать письма со стихами и поздравлениями, а отправить лишь небольшие посылки.

Все мысли Марлин были заняты лишь бесшабашным аристократом, впившимся, словно пиявка, в душу и пропитавшим её всю насквозь.

Действительно, почему они не могут быть друг с другом? У каждого на этот счёт одно мнение, а причины, удерживающие от этого, разные. Только Блэк первым забыл обо всех разногласиях, обстоятельствах и наплевал на все предрассудки и мнения, а Маккиннон этого сделать пока не могла.

Лишь одно обстоятельство проливало свет на её будущее – письмо.

Дорогая Марлин,

Спешу поздравить тебя с наступающим праздником и пожелать счастья. Возможно, ты посчитаешь меня назойливым или докучающим, но это только твоё мнение. Просто прими поздравления, можешь даже не отвечать.

Я тебя люблю и желаю, чтобы ты любила меня так же, как я. Благодаря Сохатому и Лили, я понял, чего мне не хватало в жизни. Тебя и твоей любви.

Господин Мародёр, мистер Бродяга.

Вопреки всем своим душевным метаниям и ожиданиям, девушка прыснула, аккуратно сложила письмо, вложила обратно в приятно пахнувший мужским одеколоном конверт, прижала его к груди и улыбнулась.

– Всё хорошо? – осведомился вошедший в её комнату отец. – На тебе лица не было, а теперь ты улыбаешься. Что с тобой случилось?

Всё постепенно возвращалось на круги своя. Вот и папа, как и раньше, зашёл справиться о её состоянии, а она, как и прежде, расскажет ему всё с идиотской, счастливой улыбкой на лице.

– Меня любит Сириус Блэк. И я его люблю. Он давно говорил мне о своих чувствах, а я всё время его отталкивала…

Ремус Люпин

– Мэри, послушай, я хотел…

Ремус и Мэри стояли друг напротив друга, переминаясь от неудобства с ноги на ногу и смущённо глядя друг другу в глаза.

«Прямо как влюблённые голубки», – подумал бы прохожий.

Но не угадал бы. Потому что они понятия не имели, что сказать человеку, в чувствах к которому заблуждался…

– Ремус, не нужно оправдываться, – девушка виновато пожала плечами. – Я ощущаю в себе нечто схожее. Давай просто останемся друзьями.

Люпин понимающе улыбнулся, облегчённо выдохнув.

Значит, она поняла и чувствует то же самое. Что ж, стало быть, всё не так и плохо.

– Я рад, что мы с тобой были вместе. Ты привнесла в мою жизнь много хорошего.

Если он что-то и чувствовал, то это были лишь облегчение, понимание и светлая грусть. Пусть они больше никогда не увидятся, но будет жива в памяти их дружба.

– Взаимно, Ремус, – складывалось впечатление, что Мэри вот-вот заплачет, но это было вовсе не так. – Мы оба получили прекрасный опыт. Сохраним все наши тайны между нами.

– Конечно, – согласно кивнул Ремус.

Они обнялись.

Простые объятия, не значащие практически ничего. Лишь пожелания доброго и светлого будущего, в которое Ремус уже почти отчаялся верить. Но эта светлая, невинная девушка заслуживала лучшего, нежели смерть, кровь и прочие ужасы войны. На её долю уже выпало много жуткого, с неё достаточно! Это Ремусу придётся каждое утро просыпаться в холодном поту с палочкой в руках и осознавать, что он жив, что никто не убит и дома его друзей и родных не разграблены. А она… Мэри будет каждый день просыпаться от тёплых лучей яркого солнца где-нибудь в Италии, думать о прекрасном и высоком, строить новую жизнь и не переживать за своих близких, которых, к её несчастью, осталось совсем мало.

Лили Эванс

Дома всё находилось в таком же порядке, как и всегда. Ничего не изменилось: любимые цветы мамы едва умещались на подоконнике, её набор для вязания всё так же лежал на журнальном столике в гостиной, где папа любил накладывать стопки свежей «макулатуры», то есть прессу и научно-популярные журналы. Телевизор также не изменил своей дислокации. И хотя всё оставалось прежним, но изменение внутреннего мира и обстоятельств, произошедшие с девушкой, теперь на всё заставляли смотреть под другим углом. Теперь тепло и уют дома согревали сердце ещё сильнее, безмятежное время хотелось продлить до бесконечности, родные стали ещё более любимыми и близкими.

Однако скандалы, учиняемые Петуньей в течение дня с завидной выдержкой и размеренностью во времени, добавляли непрошенных, густых и тёмных красок.

– Ты никогда не была и не будешь на моём месте, Туни!

Две сестры яростно взирали друг на друга. Они стояли в небольшом проходе между комнатами на втором этаже, украшенном картинами и вазами с чудесно пахнувшими цветами.

Старшая из сестер Эванс с презрением поджала губы и скрестила руки на груди, наблюдая за тем, как младшая сестра с трудом сдерживается, чтобы не заплакать.

– И замечательно! Не хотела бы я жить среди таких же ненормальных…

– Да что ты такое говоришь? – с ужасом прошептала Лили, пятясь назад, к двери в свою комнату.

Значит, Петунья так и не приняла её. Выхода нет, нужно просто перестать мучиться по этому поводу.

– Я думала, что ты угомонишься. Каждый раз ты третируешь меня своими оскорбительными, возмутительными фразами, причиняя мне боль, – Лили окинула сестру спокойным, ничего не выражающим взглядом. – Тебе не понять любви, преданности и добра. Ты совсем отбилась от рук, и мне искренне тебя жаль. Теперь я не удивляюсь, почему ты мне завидуешь.

Петунья будто остервенела. Лили вдруг осознала, что перед ней стоит, кипя от злости и презрения, не её сестра, а совершенно другой, далекий и чужой человек.

– Да как ты смеешь, уродка! – последнее слово она будто выплюнула. – Кто ты такая, чтобы критиковать меня? Ишь ты, нашлась такая умная… В гробу я видела тебя и твои странности. И вообще, мне стыдно, что у меня такая сестра… Я презираю тебя!

Лили стоически держалась. Хотелось просто уйти прочь и заплакать, уткнувшись носом в подушку или сильное плечо Джеймса… Ну уж нет! Она просто не могла выставить себя слабой, не могла!

– Странно вообще, что на такую уродку, как ты, ещё кто-то засмотрелся. Хотя чему я удивляюсь, когда он такой же ненормальный, как и ты!

– Думай обо мне, что хочешь, а Джеймса трогать не смей! – выпалила Лили. Щёки её стали пунцовыми от злости и обиды за любимого человека. – Будешь так о своём дражайшем Дурсле говорить… То-то вы вместе спелись!

– Я уже без пяти минут как замужем, сестра, а вот чем похвастаешься ты? – злорадствовала Петунья, подперев руками бока.

– Тем, что не шатаюсь по неприличным заведениям по ночам и не трахаюсь, как ты смела выразиться утром по телефону, особенно ради того, чтобы угодить своему будущему мужу! – Лили недоверчиво окинула бестию, стоявшую напротив и метавшую молнии глазами. – Желаю вам счастья! – в сердцах бросила девушка и скрылась в своей комнате.

Лили сидела на мягкой кровати в своей комнате и думала. О том, как пройдёт предстоящий вечер, о том, на кого из родителей Джеймс больше похож, о том, как выглядит дом Поттеров, и о многом другом, пытаясь вытеснить неприятные воспоминания о стычке со старшей сестрой. И это даже получилось.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошла миссис Эванс. Она была полностью готова, но решила напоследок поговорить с дочерью.

– Вижу, ты уже собралась, – с улыбкой отметила женщина, усаживаясь на кровать рядом с девушкой. – Ничего не хочешь мне сказать, пока мы не ушли?

Лили, будто решаясь, закусила нижнюю губу и повернулась лицом к матери. Женщина улыбалась и сияла. Она, так же, как и Лили, с нетерпением ждала встречи с мистером и миссис Поттер.

– Мам, я боюсь почему-то. Я очень хочу туда поехать, но отчего-то робею… – девушка, словно извиняясь за свои слова, пожала плечами.

– Неудивительно, – усмехнулась миссис Эванс. – Я бы тоже боялась.

Мать и дочь тепло улыбнулись друг другу.

– Скажи мне, милая, ты любишь Джеймса?

Интересно, с чего бы ей задавать такой вопрос?

– Да, мам. Я уверена в этом на все сто процентов.

– Очень уж хочется на него посмотреть, – с нетерпением протянула женщина и подмигнула. – Что же это за прекрасный молодой человек, что ухаживает за моей дочерью? Судя по твоим словам, он просто идеален.

– Так и есть. Мы любим друг друга, мама, – щеки девушки заалели от смущения. Она обняла мать и глубоко вздохнула. – Я ещё никогда так не ошибалась в людях. Кто бы мог подумать, что он такой хороший человек. Но временами он бывает просто балбесом!

Джоан и Лили рассмеялись.

– Как и все мужчины, моя дорогая!

Ох уж это мамино чувство юмора!

– Твой папа был ещё тем обалдуем, когда мы с ним познакомились, – отмахнулась миссис Эванс, сияя улыбкой.

– Правда? – Лили удивлённо вскинула брови и также улыбалась. – Ты никогда мне не говорила об этом.

– Но ведь ты не так давно признала романтику, Лил. Насколько я помню, ты всегда считала, что розовые сопли – это не твоё. Тебе куда больше хотелось почитать что-то о своём, а не слушать мои байки!

Лили рассмеялась. А ведь она права!

– Я не выношу приторности и сейчас, мам. Слава Мерлину, Джеймс не такой.

– Рада за тебя, дорогая.

– Спасибо…

Дверь в комнату приоткрылась, из-за двери показалась радостное лицо мистера Эванса.

– Ах, вот вы где. Воркуете? – он усмехнулся и обратился к дочери: – К тебе гость, он ждёт на крыльце.

Неужели Джеймсу не терпится?

Поблагодарив отца, Лили рысью спустилась со второго этажа по белой деревянной лестнице, устеленной зелёной дорожкой и сразу же побежала к двери. Не колеблясь ни секунды, Эванс с воодушевлением открыла дверь и обнаружила за ней… сюрприз.

– Здравствуй, Лили. Счастливого Рождества, – смущённо пробубнил Северус и протянул девушке небольшую коробочку, завёрнутую в подарочную бумагу.

Такого она точно не ожидала. Северус? Почему?..

Заметив на лице гриффиндорки замешательство, Снейп откашлялся и обеспокоенно поинтересовался:

– Прости, я что-то не так сказал?

Лили нахмурила брови. Не так? Да он издевается?!

– Северус, если ты пришёл извиниться за то, что учинил в поезде, то не стоит.

– Лили, это подарок от чистого сердца. Прошу, возьми его, – парень с мольбой посмотрел на колебавшуюся девушку и снова протянул руку с подарком.

Эванс с настороженностью взяла коробочку и поблагодарила бывшего друга. Она уже собиралась отлучиться, чтобы чем-то отблагодарить гостя, но тот, будто прочитав её мысли, холодно произнёс:

– Не нужно. Спасибо.

Эванс непонимающе мотнула головой.

– Лили, я хотел давно тебе сказать… Я тоскую по нашей дружбе.

Было заметно, с каким титаническим трудом он произнёс эти слова.

– Я тоже, – шёпотом призналась девушка и виновато посмотрела на беззащитного, потерянного слизеринца, её бывшего друга. – Но ничего не будет, как прежде, как бы горько нам не было.

– Но почему ты не даёшь мне шанс? – уныло вопросил Снейп. Его глаза наполнились болью. От этого у Лили ещё сильнее сдавило сердце.

– Ты и сам понимаешь… – печально ответила Эванс.

– Нет, не понимаю! – неожиданно воскликнул Северус. – Объясни.

Тяжело вздохнув, Лили на одном дыхании проговорила:

– После того ужасного случая на пятом курсе мы с тобой перестали общаться. Я тебя быстро простила, и уже после Рождества мы возобновили нашу дружбу. Так было, пока ты снова не обидел меня. При твоих друзьях… ты становишься будто сам не свой. Но и тогда я тебя простила. Летом, перед седьмым курсом, ты внезапно исчез, перестал со мной здороваться, чем снова меня задел. Но ты ведь знаешь: я не могу долго дуться. Поэтому вскоре мы опять помирились, и это было в сентябре. Но не прошло и пары недель, как я убедилась в том, что из нашей дружбы ничего не выйдет. Откровенно говоря, и дружбы-то никакой уже и нет. Мы стали совершенно чужими людьми, Северус. У тебя свои идеалы, у меня свои. Многое произошло…

– Ты стала встречаться с Поттером, – нехотя вставил своё слово задумчивый Снейп, не глядя на девушку.

– Да, стала. Но ты тут совершенно не при чём.

– Ты не веришь мне? – Снейп бросил на неё встревоженный взгляд.

– Северус, я устала надеяться, – прошептала Эванс и устремила взгляд в пол. – По правде говоря, тебе стоило бы убить меня, и твой Лорд назначил бы тебе за это награду.

– Никогда! – яростно воскликнул Снейп. – Слышишь? Никогда! Я не дам тебе умереть!

– Северус, прекрати, пожалуйста. Рано или поздно тебе придётся на это пойти. Мы с тобой никогда не придём к консенсусу. Поэтому давай просто оставим друг друга в покое.

– Скажи, – задумчиво протянул слизеринец, порядком успокоившись, – а если я изменю своё решение, что-то изменится?

– Возможно, – так же задумчиво ответила Лили.

– С Рождеством, Лили, – через плечо бросил парень, спускаясь со ступенек на крыльце.

– С Рождеством, Северус, – ответила Лили, но Снейп уже скрылся за углом дома.

Он собирается поменять своё решение? Неужели это Северус Снейп?

Тряхнув головой, Лили закрыла дверь.

Возможно…

========== Часть 31. Я не уйду и не усну, пока ты не вернешься ==========

Дорогие мои, любимые читатели! Я приношу свои самые искренние извинения за долгое отсутствие обновлений. Спасибо за поддержку и понимание. Не забывайте оставлять отзывы.

С наилучшими пожеланиями,

Ваша Elizabeth Ocviv

Человек умирает столько раз, сколько раз он теряет дорогих ему людей. © А.П.Чехов

Джеймс Поттер

С самого утра в доме царила суета. Мама бегала с кухни в гостиную, туда-сюда, дабы не промахнуться с выбором столовых приборов и не сжечь фирменный жульен. Периодически она давала наставления Джеймсу и Чарлусу, но в основном занималась уборкой, приготовлением праздничного ужина и прочими важными мелочами. У Джеймса и его отца было время для разговоров. Один из них случился, когда они разбирали старые вещи в подсобке.

– Пап, скажи, ты когда-нибудь понимал, что имеешь для счастья всё, но чего-то всё-таки не хватает?

Мистер Поттер удивлённо приподнял брови и улыбнулся.

– Конечно, понимал. Раза два, наверное.

– Что ты имеешь в виду? – Джеймс упаковал очередной сломанный хроноворот и посмотрел на отца.

Чарлус Поттер добродушно похлопал по плечу любопытного сына и сказал:

– Мне нравится, что ты повзрослел, Джим. И маме очень нравится. Она мечтала, чтобы ты был именно таким: взрослым и понимающим. Откровенно говоря, Сириус всегда тебя в этом обставлял и пытался хоть как-то вразумить, но ты ещё тот упрямец, весь в меня! – отец и сын рассмеялись. – Уж не знаю, как такое произошло, что ты изменился так быстро, но я думаю, в этом и есть прелесть любви, сын. Ты не свернёшь на кривую дорожку, если от всей души любишь очень хорошего человека.

– Ты прав, пап, – кивнул Джеймс и продолжил сортировать высоченные стопки журналов по колдомеханике. – А что насчёт моего вопроса?

– В жизни мне посчастливилось лишь дважды пройти через это. Первый раз – когда я понял, что хочу жениться на твоей маме и провести с ней всю свою оставшуюся жизнь, а второй – когда мы с твоей мамой очень сильно захотели, чтобы ты появился. В итоге получил и то, и другое.

Джеймс оторвался от сортировки пыльных журналов и посмотрел на отца. В глазах плясали смешинки, на губах играла заразительная отцовская улыбка. Чарлус добродушно смотрел на него, но складывалось впечатление, будто он чего-то не договаривает.

Ровно в двенадцать часов из камина, изящно вписанного в массивную стену гостиной дома Поттеров, небрежной походкой вышел Сириус. Его появление сразу же привлекло внимание жильцов.

– Ох, Сириус, здравствуй, дорогой, – Дорея Поттер поцеловала в щёку юного Блэка и заботливо стряхнула остатки летучего пороха с его мантии. – А где же Регулус?

Бродяга коротко улыбнулся и ответил:

– Он скоро будет. Благодарю вас за приглашение.

Миссис Поттер стёрла проступившую слезинку и простодушно возразила:

– Сириус! Ты нам как сын, а Джиму – брат. Мы говорили тебе с Чарлусом сотни раз, что ты всегда желанный гость и можешь приходить, когда захочешь! – женщина ласково потрепала Блэка по щеке.

– Бог мой, Сириус, ты пришёл! – бодро проговорил Чарлус и поприветствовал Бродягу крепким рукопожатием. – Как поживаешь?

– Отлично, мистер Поттер! А где Сох… – Сириус вовремя опомнился и нарочито громко кашлянул, манерно прикрыв ладонью рот, – Джим?

– Обыскался, Бродяга? – послышался звонкий голос Джеймса. Он спрыгнул с перила лестницы, спускаясь на первый этаж, и подбежал к Блэку. Приезд лучшего друга – великая радость и поддержка во время знакомства с семьёй Лили. – Пошли ко мне в комнату, надо перекинуться парой слов.

– И ты всерьёз думаешь, что они могут не прийти? – Сириус вальяжно развалился на кровати Джеймса, закинув ногу на ногу и скептично вздымая брови, в то время как Сохатый ходил по комнате от одного угла к другому. – Поттер, ты олень!

Джеймс замер на месте, затем медленно повернулся лицом к Бродяге и довольно фыркнул:

– Верно! – Джеймс подошёл к уютному бордовому креслу, стоявшему возле большого окна, и сел в него. – А что ты написал Марлин? Ты признался ей?

– Да, – отрезал Блэк и перевёл взгляд с потолка на друга. – Не уверен, что она это хотя бы прочла.

– Почему?

– Друг мой наивный, – устало пробубнил Сириус, – насколько я уже успел понять женщин, я сумел выяснить только одно: у них вообще нет логики. Поэтому нет смысла разводить дискуссии об их поведении и мотивах этого самого поведения. Просто забей.

Поначалу Джеймс решил, будто Сириус не в духе. Обычно он болтал о всякой ерунде, но не в этот день. Скорее всего, это из-за непонимания с Маккиннон, решил Сохатый. Но Блэк беззаботно улыбался, и это были не очередная насквозь пропитанная фальшью маска, а его настоящие эмоции.

– Лили точно знает, что с ней. У неё и спросим, – простодушно высказался Поттер.

– Сохатый, ты просто гений маскировки! – парировал Сириус. – Ты бы ещё у Марлин спросил…

– Бродяга, прекрати бубнить. Голодный, что ли?

– Да я гиппогрифа могу заживо съесть! Джим, Эвансы скоро приедут?

– Я точно не могу сказать, но определённо сегодня, – саркастично заявил Поттер. – Поднимай свой ленивый зад, пошли, прогуляемся.

– Блин, да у тебя точно шило в заднице! – выругался Блэк, но всё же встал. – Лили с тобой точно скучно не будет, особенно в постели.

– Тебе лучше знать. Ты же мэтр сексуального мира, гуру любви!

Завязалась простая мальчишеская болтовня обо всём и ни о чём. Предупредив мать и набросив тёплые мантии, Джеймс и Сириус вышли из особняка и, выйдя за калитку, прогулочным шагом пошли вниз по улице. Почти стемнело, горели фонари, освещая улицу желтоватым светом. Пласт снега толщиной в ладонь покрывал землю, морозный воздух сковывал кожу рук и лица, отчего приходилось прятать руки в карманах мантии, а лица – в воротниках.