Текст книги "Другая жизнь Мародёров (СИ)"

Автор книги: Elizabeth Ocviv

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

========== Часть 1 ==========

Джеймс Поттер

Семикурсник лежал на своей незаправленной кровати и смотрел на полог, к которому была прикреплена фотография рыжеволосой девушки. Она махала ему со снимка. Джеймс невольно улыбнулся: «Если бы эту фотографию сделал я, а не Лунатик, её лицо вряд ли было бы таким счастливым». Парень громко выдохнул, чем привлёк к себе внимание.

– Сохатый, я что-то не понял, с каких это пор ты в первый же учебный день забиваешь на наши традиционные прогулочки по замку, а вместо этого валяешься не пойми где? – театрально изумился Сириус и завалился на кровать Поттера.

– Бродяга, я вообще-то не для того смылся от вас за ужином, чтобы сейчас выслушивать твои бредни, – Джеймс шутливо ткнул Блэка в бок, в ответ на что тот вырвал подушку из-под Сохатого и стал его ею душить.

Мальчишки дрались, а Ремус лишь улыбнулся и протянул: «Как дети малые, честное слово!» и затем снова продолжил экскурс в конспекты по истории магии. Питер всё время что-то жевал и молча следил за Джеймсом и Сириусом.

Наконец, перебесившись, довольные и помятые, оба драчуна уселись на несчастной кровати. Сириус стал озираться по сторонам. На глаза попалась фотография рыжей, прикреплённая к пологу. Сириус фыркнул – эта правильная рыжая староста везде, теперь еще и на фото прямо перед носом лучшего друга. Взгляд остановился на большой фотографии пятого курса, висевшей на стене над головой. Счастливые молодые люди махали фотографу руками, а Мародёры уютно устроились на зелёной траве и пускали из палочек разноцветные мыльные пузыри. Сириус усмехнулся. Прикольно они всё-таки придумали, мол, так интереснее получится. Поочередно он просматривал до боли знакомые лица и опять наткнулся на неё. Блэк снова фыркнул.

– Сохатый, у тебя не кровать, а какой-то алтарь поклонения Эванс!

– Не нравится – не смотри, – буркнул Джеймс, уставившись на фото Лили.

– Нет, ну ты пойми правильно, Джим, это твой выбор и я его поддерживаю, – серьёзно возразил Сириус и положил ладонь на плечо друга. Ремус всё это время украдкой наблюдал за неразлучниками из-за своих конспектов.

– Спасибо, Бродяга, – заметно приободрился Джеймс и улыбнулся.

– Правильно, Джим, киснуть не стоит, – точно подметил Ремус и отложил конспекты. Он скрестил руки на груди и предприимчиво посмотрел на друга. – Тебя ничто не беспокоит? – Люпин как всегда был на редкость проницательным.

Глубоко вздохнув, Джеймс понял, что никуда от него не денется, да и Бродяга уже давно странно на него посматривает.

– Я не знаю, что мне делать с Лили…

Это прозвучало несколько странно, поскольку до данного момента Поттер никогда не опускал руки и не задавал подобных вопросов.

– У тебя явный кризис в отношениях, – подколол Сириус и подавился смехом, увидев выражение лица лучшего друга.

Джеймс проигнорировал смешки Блэка и умоляюще уставился на задумчивого Ремуса.

– О Великий Ремус, ты моя надежда, – Поттер умильно на коленях подполз к Люпину, который еле-еле сдерживал смех и старательно прикрывал расплывавшиеся в улыбке губы широкой ладонью. – Подскажи, прошу! Я буду век тебе обязан!

– На твоем месте, Лунатик, я бы не отказывал, – усмехнулся Сириус и сел рядом с Ремусом, явно забавляясь ситуацией и наблюдая за манипуляциями Поттера. – Будь на твоём месте половина девчонок Хогвартса…

– Можешь не продолжать, Бродяга, – заверил Люпин и со вздохом попросил друга подняться с колен, мол, штаны протрёт.

Джеймс торжествующе сел по-турецки перед друзьями и принялся внимательно слушать.

– Насколько мне известно, Лили теперь староста школы, – многообещающе начал Люпин. – Так что много времени будет проводить в заботах, я не понаслышке это знаю. – Юноша мягко улыбнулся и добавил: – Меня тоже выбрали старостой школы.

Ребята обрадовались и обняли новоиспечённого старосту. Сириус довольно воскликнул:

– Наконец-то, справедливость восторжествовала! Теперь на нашей стороне сам Великий и Ужасный староста школы!

– И не надейся, Сириус. Я не буду вас покрывать, – отрезал Люпин.

– Ну, скажем, не только нас, но и себя… – многозначительно произнёс Блэк.

Люпин прыснул в кулак.

– Продолжай, Лунатик, – прервал препирания неугомонный Джеймс и выжидающе уставился на слегка бледноватое лицо Ремуса.

– Так вот. У Лили теперь не будет много свободного времени, так что не советую к ней постоянно приставать, она будет только больше раздражаться. Должность старосты выматывает, друг мой. Поэтому есть более удачный вариант…

*****

Через полчаса Мародёры в полном составе сидели у камина в гостиной Гриффиндора и бурно обсуждали очередную каверзу.

– Предлагаю такой вариант, – решительно заявил Сириус. – Слизеринцы за завтраком сами сядут на невидимые подушки-пердушки, ну и… сами понимаете, слегка подпортят себе репутацию.

– По-моему, мы деградируем, друзья, – озвучил мысль Джеймс. – Фантазия как у первокурсников…

– Кому не нравится, попрошу без оскорблений! – театрально возмутился Блэк. – Если вы так хотите, то я специально вспомнил про этот розыгрыш, потому что в этом году нам нужно по максимуму оторваться и вспомнить молодость.

– Дело говоришь, – поддержал Поттер. – Тогда завтра действуем по плану. Лунатик, ты с нами?

Ремус озадаченно выдохнул и сказал, что умывает руки. На тот же вопрос, адресованный Хвосту, Питер невнятно и смущённо промямлил, что согласен.

Сириус самодовольно заулыбался сидевшим неподалеку девчонкам, Ремус углубился в чтение какого-то огромного трактата, Питер с каким-то непонятным раболепным выражением лица наблюдал за поведением Поттера. Тем временем Джеймс глазами рыскал по шумной гостиной. Многие гриффиндорцы обкладывались учебниками, писали эссе и учили конспекты. Марлин Маккиннон тыкала пальцем в учебник зельеварения и что-то яростно доказывала удивлённой Мэри Макдональд. Фабиан и Гидеон Пруэтты пытались с помощью Манящих чар вытащить готовое домашнее задание из сумки Алисы Вуд, но та со смехом прыгнула на сумку и пыталась удержать ее под собой. Рядом с Алисой сидела Лили Эванс и посмеивалась над проказами рыжеволосых близнецов Пруэттов. Сердце замерло. Джеймсу даже показалось, что он не дышит. Рыжие волосы девушки были собраны в аккуратный пучок, брови нахмурены, изумрудные глаза быстро бегали по строчкам – она что-то читала. Юноша улыбнулся и засмотрелся на девушку. Она, словно почувствовав его взгляд на себе, подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Джеймс подумал, что этот момент длился так долго, что невозможно даже представить, насколько. Она смотрела в его карие глаза оттенка шоколада и невольно залюбовалась.

Лили Эванс

«У него невероятно притягательные глаза…» – пронеслось в голове девушки. Но гордость напомнила ей, кто это. Мотнув головой, будто опомнившись, она резко отвернулась. «Не хватало ещё на этого задиру пялиться», – упрекнула себя Лили.

– Эй, Лил, ты с нами? – Алиса помахала ладонью перед лицом задумавшейся подруги и лукаво улыбнулась. – Опять Поттером любуешься?

– Почему опять? И никем я не любуюсь! – запротестовала Эванс.

– Да брось ты, Джеймс – хороший парень. К тому же он любит тебя, – ласково ответила Вуд.

– Никого он не любит, кроме себя любимого и своих дружков. А ко мне он пристаёт только из собственной прихоти. Я чуть ли не единственный адекватный человек в Хогвартсе, который не пускает слюни по Мародёрам.

– Это не прихоть, Лили. Ты просто упрямо не хочешь принимать очевидного, особенно то, что он тебе тоже нравится.

– Мне не может нравиться напыщенный индюк! – как-то чересчур громко воскликнула девушка.

Сидевшие (да и лежавшие) в комнате ребята мгновенно замолчали и уставились на рыжеволосую старосту. Люпин усмехнулся и отвёл взгляд. Питер с открытым ртом следил за реакцией Джеймса. Поттер был слегка приятно удивлён – об этом свидетельствовали огоньки в глазах. Блэк решил не упускать возможности хорошо повеселиться.

– Эй, Сохатый, ты слышал, как тебя Эванс назвала? – он сказал это достаточно громко, чтобы девушка услышала. Поттер просёк идею друга и с апломбом ответил:

– Я готов терпеть и такие унижения, лишь бы моя любовь говорила обо мне!

– Сохатый, ты так скоро кучей прозвищ обзаведёшься, у Эванс на такие дела рука набита, – усмехнулся Сириус. Джеймс лишь улыбался, глядя на Лили.

Люпин предпочёл не задерживать внимание на этой сцене и предложил Петтигрю пойти в комнату, с чем тот неохотно, но согласился.

Девушка вконец засмущалась и решила хоть как-то прекратить этот цирк.

– С чего вы вообще взяли, что это к вам относится? – она скривилась и отвернулась.

– А к кому же ещё? – искренне изумился Джеймс и, подперев подбородок рукой, выжидающе уставился на свою «любовь».

– У вас мания величия, – бросила Лили и побежала в спальню для девочек, потянув Алису за собой. Та напоследок многозначительно улыбнулась Мародёрам и повиновалась лучшей подруге.

– Лили, да сколько ты уже будешь от него бегать? – Алиса села на кровать Эванс и посмотрела на неё. Лили металась из угла в угол, как бешеный снитч.

– Я ни от кого не бегаю, – упрямилась она. – Давай больше не будем говорить об этом.

На несколько секунд воцарилась тишина, которую бесцеремонно прервало уханье совы. Алиса обернулась и увидела рядом с собой черного филина, сидевшего на самом краю кровати Лили.

– Ой, а я его и не заметила, – рассмеялась девочка.

Лили подошла к чёрненькому почтальону, внимательно рассмотрела его и спросила:

– Ты не знаешь, чей это филин?

Подруга отрицательно замотала головой:

– В первый раз вижу.

Выдохнув, Лили присела на корточки и отвязала от незнакомой совы письмо. Филин нетерпеливо заухал, требуя угощение, и девушка это поняла. Достав из тумбочки небольшую коробочку, Лили вытащила из нее крекер и угостила птицу. Чёрный филин благодарно ухнул. Эванс взяла птицу, открыла окно и выпустила её. Затем Лили подсела к Алисе и стала открывать письмо, предварительно заметив, что на конверте ничего не отмечено, кроме её имени. «Странно», – подумала девушка и продолжила распечатывать посылку. Внутри красивого расписного зелёного конверта оказалось письмо. Аккуратным убористым почерком на оригинально расписанном листе было выведено:

«Пусть нас в любви одна связует нить,

Но в жизни горечь разная у нас.

Она любовь не может изменить,

Но у любви крадёт за часом час.

Как осуждённый, права я лишён

Тебя при всех открыто узнавать,

И ты принять не можешь мой поклон,

Чтоб не легла на честь твою печать.

Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю.

Что весь я твой и честь твою делю!»

– Хм, странно… – произнесла Лили, повертев письмо в руках.

– Что там? – не унималась Алиса, заглядывая в письмо. – А-а, любовные стишки? – девушка не удержалась от смешка.

– Да уж, стишки… – задумчиво протянула Эванс.

– Вот что тебе опять не нравится? – спросила подруга и скрестила руки на груди, нахмурив брови. – То Поттер тебя бесит, то с Нюн… со Снейпом поругалась – тебя не поймёшь!

– Мне нравится, правда… – опешила Лили.

– А что в таком случае тебя не устраивает?

– Понимаешь, Лиса, как человек непросвёщенный в магловских делах, ты не знаешь, что это стихи знаменитого магловского поэта. Это один из сонетов Шекспира!

Алиса не совсем поняла, чем это не устраивает подругу, и не нашла что сказать, кроме как:

– И?

– Получается, что человек, приславший мне письмо, хорошо знаком с миром маглов.

– И кто этот романтик? – Алиса всерьёз заинтересовалась происходящим.

– Самой интересно, – выдохнула Лили и подошла к окну. – На конверте не написано.

– Как это романтично – слать анонимные письма со стихами! – протянула Вуд и повалилась с распростёртыми руками на кровать однокурсницы. Лили улыбнулась.

– А сама-то на кого думаешь? – послышался голос из-за полога кровати Эванс.

– Не знаю… Но это точно не Поттер, – заверила Лили.

– Почему ты так в этом уверена? – с лукавой улыбкой поинтересовалась Алиса, раздвинув полог.

– Потому… – Лили и сама не особенно понимала, почему так решила, но в голову всё же что-то взбрело: – У него почерк, конечно, не самый ужасный, но и не такой красивый. Да и мозгов у Поттера не хватит, чтобы до такого додуматься.

– Зря ты так, Лил. Доподлинно неизвестно, от кого это письмо, поэтому не наговаривай на Джеймса.

Эванс фыркнула, но ничего не сказала.

Ночью она никак не могла уснуть. Кто же этот таинственный незнакомец? А вдруг это Северус? Может, он решил извиниться? Хотя вряд ли, он не стал бы тратиться на такую дорогую бумагу… Тогда кто, болван Поттер? А, может, это и правда он? Губы Лили растянулись в улыбке. Она вспомнила, как он смотрел на неё тогда, в гостиной… Решил её охмурить? Не выйдет! Она не пойдёт у него на поводу, чтобы после стать его игрушкой! Нет, это не Поттер. Тогда кто?

========== Часть 2 ==========

Джеймс Поттер

Розыгрыш явно удался. Звук, исходивший от стола Слизерина, был таким смачным, что даже Макгонагалл смутилась и едва сдерживала негодование, разбавленное смехом. Сами же студенты змеиного факультета были настолько шокированы, что некоторые впали в полнейший ступор, как после Петрификуса Тоталуса, другие оправдывались, как могли, а остальные ругались так скверно, что схлопотали отработки и были оштрафованы на приличное количество баллов. Сириус заливисто хохотал своим лающим смехом, давясь слезами. Питер как-то похрюкивающие хихикал. В последнее время Джеймс стал замечать за ним некоторые странности. Например, он быстрее всех трансфигурировался и медленнее остальных превращался обратно в человека. С каждым разом ему было тяжелее других привыкать к человеческому обличию, появлялись явно звериные повадки, такие, как писк время от времени, сжатие в комочек при малейшей опасности. Хотя Хвост и так не особо отличался смелостью и рвением, это бросалось в глаза. Ремус беззвучно смеялся, понурив голову, будто за проявление эмоций ему назначат наказание. Даже правильная Эванс, и та хихикала и перебрасывалась репликами с Вуд. Кстати, о чём это они сейчас говорят?

– А больше писем не было? – спросила последняя, не прекращая поедание тоста с клубничным джемом. Из-за этого её слова звучали слегка невнятно, и слух оленя пригодился как никогда. Этому Джеймс ещё раз искренне порадовался.

– Ну, он же не пулемётчик, чтобы строчить послания ежечасно, – усмехнулась Лили и заметила негодующий взгляд подруги.

– А что такое пулемётчик? – Алиса без зазрения совести запихала добрую половину бутерброда в рот и стала его пережёвывать. Поттер про себя заметил, что он куда более сведущ в данном вопросе, нежели такая же чистокровная Вуд. Дружба с соседями-маглами определённо давала о себе знать.

– Не что, а кто, – с улыбкой подметила Эванс. – Это человек, стреляющий из пулемёта. Надеюсь, ты знаешь, что такое пулемёт?

– Это такой пистолет? – с искренним непониманием произнесла Вуд и получила кивок от подруги. – Так и не узнала, от кого?

– Алиса, ну ты юмористка! – засмеялась Лили. Отголоски её заливистого голоса зазвучали в ушах юноши, и он с огромным трудом от них избавился. – Откуда же я могла узнать, я ведь недавно проснулась, между прочим, и ни с кем, кроме наших девчонок, ещё не говорила.

– Неправда, – нахально перебила собеседница, намазывая очередной тост любимым джемом. – Я видела, как ты общалась с утра со Снейпом, – Джеймс напрягся. Опять этот Нюниус! Только он обрадовался, что они с Эванс поругались, как тот уже снова с ней подвизается! «Если я его увижу, собственными руками придушу!» – подумал он.

– Что он от тебя опять хотел?

– Извинялся, – призналась Лили.

– И ты, конечно же, его простила, – проворчала Алиса, даже не посмотрев на свою подругу.

– Простила, – подтвердила староста и окинула стол Гриффиндора молниеносным взглядом. «Кажется, все заняты своим делом, – пронеслось в голове девушки, – даже Поттер молчит и слушает очередные байки Блэка». – Мне жаль его, Алиса. Как ты не понимаешь…

– Да, я не понимаю! – возразила Вуд и для большего эффекта негромко стукнула ладонью по столу. – Очнись, подруга. Зачем тебе этот Нюнчик, – она проигнорировала недовольный взгляд собеседницы,– если у тебя есть Джеймс?!

Джеймс заметно оживился и вслушался с ещё большим энтузиазмом. Как же иначе, если они говорят о нём?

– У меня никого нет, и не надо снова воспевать при мне Поттера, а то меня сейчас стошнит, – скривилась девушка и сделала пару глотков тыквенного сока.

– Не ври, Лил. Тебе нравится Джеймс, что бы ты ни говорила, – возмущение Эванс не возымело абсолютно никакого действия на Вуд.

– Давай не будем снова об этом, – несколько смущённо отрезала Лили и, схватив сумку, вышла из Большого зала, напоследок сказав Алисе, что ждёт её у кабинета трансфигурации.

Джеймс привычным движением взлохматил и без того торчавшие тёмные волосы и вернулся в «Мародёрскую реальность». Ну, как же без Бродяги:

– Сохатый, ты вообще с нами или как?

Джеймс переключился на компанию. Наблюдательный Ремус многозначительно, молчаливо вопрошая, поднял брови и выжидающе посмотрел на него. Хвост, как и всегда, молча поедал завтрак, изредка поглядывая на Джеймса. Поттер кивнул, чем заслужил негодование Сириуса:

– Я опять что-то упустил?

– Бродяга, я всё тебе потом расскажу.

Сириус криво усмехнулся и махнул на него рукой.

– Нет, вы только посмотрите на картину маслом под говорящим названием «Негодование Слизерина», – Блэк кивнул в сторону стола. Мародёры понимающе усмехнулись.

– Вот бы ещё в них снежков запустить, – мечтательно протянул Сириус, со скучающим видом подпирая локтями голову.

– Так, – встрепенулся порядочный Ремус, – только без членовредительства!

– Лунатик, в тебе говорит не Мародёр, а зануда-староста, – Бродягу было не заткнуть. Опять что-то случилось.

Ремус без всяких обид отмахнулся от скучавшего, распластавшегося на столе Блэка и заканчивал завтрак. Джеймс тем временем наблюдал за «вражеским» столом.

– Ох, Сохатый, снова гипнотизируешь Нюнчика? – заёрничал неуёмный, оживившийся Блэк.

– Ему не до нас, Сириус, у него сеанс промывания мозгов Розье, – с убийственной иронией проговорил Джеймс и уже совсем другим, немного раздражённым тоном сообщил: – Он снова подлизался к Эванс, и она его великодушно простила.

– Это после того, как он в поезде, проходя мимо неё со своими дружками, с ней не поздоровался? – уточнил Хвост.

– Именно.

– Ну, это ещё не конец света, Сохатый, – заверил Блэк, положив руку на плечо лучшего друга. – Они же, слава Мерлину, не целуются!

Джеймс брезгливо скривился и фыркнул. Люпин закатил глаза и предложил поторопиться в класс. В противном случае Макгонагалл с них шкуры сдерёт.

Лили Эванс

– Превращения частей тела, – декламировала декан факультета Гриффиндор, – это один из наиболее трудных разделов трансфигурации.

Она ещё минут десять вещала о всей важности навыков в данном предмете, но девушке было не до этого. Она бросала мимолётные взгляды на однокурсников. Алиса строчила очередное послание Фрэнку, Мэри рисовала на полях пергамента какую-то карикатуру, Марлин любовалась, судя по всему, Сириусом. В этом году на неё нашло какое-то помутнение. Фрэнк украдкой поглядывал на Алису и каждый раз встречался с её затылком – она сидела впереди него. Мародёры были какими-то притихшими, несмотря на то, что сегодня урок проводился со Слизерином; это несколько настораживало. Питер усердно ковырял форзац учебника пальцем, Ремус исправно слушал Макгонагалл и изредка делал замечания Петтигрю относительно его стараний сотворить дыру в обложке, на что тот только насупивался и продолжал ковырять дальше. Странный этот Петтигрю. Сириус попросту спал на парте, Джеймс сидел с отрешённым видом и смотрел куда-то в окно. Лили про себя подумала, что он в последнее время несколько притих. Может, права была Алиса и он действительно повзрослел? «Время покажет», – подумала Эванс и как-то непроизвольно засмотрелась на него. Неожиданно Поттер развернулся к ней лицом и посмотрел на неё. Девушка подумала, что он, как обычно, начнёт к ней приставать. Но нет, он просто улыбнулся, не обнажая своих красивых белых зубов, и подмигнул ей. Лили не могла не улыбнуться в ответ… Стоп, о чём это она? Кому она улыбается, Поттеру, этому эгоистичному придурку? Ну уж нет, так она додумается до того, что он прекрасен: повзрослел, глаза, словно горячий шоколад, красивые белые зубы… Тьфу! Лили поспешно отвернулась и перевела взгляд на Северуса. Он как ни в чём не бывало сидел с Мальсибером и о чём-то разговаривал, судя по его мрачному, холодному выражению лица, о Тёмной магии или о Волдеморте. В последнее время он только об этом и говорил. В груди что-то больно кольнуло. Друг детства несомненно отдалялся от неё, с каждой минутой, с каждой секундой приближая разрыв их долгой дружбы, а Лили тщетно пыталась сохранить остатки счастья, кусочки детства, хотя понимала: огромная трещина в их отношениях пошла уже с конца пятого курса… Но, может, ещё есть шанс хоть как-то повлиять на Северуса. Сердце говорило «да», а разум упорно отрицал. И даже то, что он извинился перед ней, кажется, ничего не меняло. Между ними был неуловимый, но определённо ощущаемый холод. Лили вздохнула и мысленно вернулась к уроку.

– А теперь, – строго произнесла Макгонагалл, – вы сами попробуете действие этих чар друг на друге. Я разрешаю вам трансфигурировать какую-то одну часть тела на своё усмотрение.

Класс заметно оживился и довольно забубнил.

– Но только без членовредительства, – добавила профессор тоном, не терпящим возражений, и с настороженностью посмотрела на довольных Мародёров.

Сказать, что дела шли неважно, значит ничего не сказать. Практически никто не мог справиться с заданием, как бы студенты не старались. Лишь Поттер и Блэк со второй попытки превратили кисти рук друг друга в копыта и лапы соответственно. И сразу же заржали, как идиоты. Лили глубоко вздохнула, закатив глаза, и снова попыталась изменить длину ногтей на руке Алисы. Безуспешно.

Профессор подошла к Эванс и попросила продемонстрировать свои умения работать с новым заклинанием. Лили кивнула и в сотый раз попробовала удлинить ногти соседки по парте. Опять неудача. Лили удручённо вздохнула, посмотрев на ничуть не изменившиеся ноготки Алисы. Женщина чуть поджала тонкие губы и коротко кивнула. Понимая, что многие не смогут одолеть новые чары, Макгонагалл подошла к своим лучшим ученикам и произнесла следующее:

– Отлично, мистер Блэк и мистер Поттер, десять баллов Гриффиндору.

Мальчики самодовольно ухмыльнулись.

– Прошу, мистер Поттер, продемонстрируйте свои умения и помогите мисс Эванс. В пару вы можете выбрать любого ученика в этом классе.

Радости Поттера не было предела. Лили приготовилась к худшему. Ну почему именно ей, а не кому-либо ещё, должен помогать этот самовлюблённый дикобраз?

Поттер кивнул профессору. Та еле заметно улыбнулась уголком губ и стала наблюдать за действиями своего лучшего ученика. Блэк подмигнул своему очкастому дружку и принялся о чём-то шептаться с Люпином, на что тот только изредка кивал головой. Тем временем Поттер встал со своего места и сказал Макгонагалл:

– Профессор, я выбираю Северуса Снейпа.

Снейп побелел от злости, его непроницаемые глаза недобро сверкнули. Он неохотно встал и медленно поплёлся к преподавателю. Поттер нахально улыбнулся, чем заслужил несколько довольных вздохов от девушек. У Лили возникло стойкое ощущение, что добром это не кончится. Но девушка понадеялась, что профессор всё держит под контролем, и немного себя успокоила.

Два заклятых врага, Поттер и Снейп, стояли друг напротив друга у стола профессора и держали наготове свои волшебные палочки. Лицо Северуса было бледным до такой степени, что казалось почти белым. Слизеринец настолько презрительно и недовольно смотрел на довольного и уверенного в себе гриффиндорца, что в душе у Эванс всё как-будто сжалось в комок. Макгонагалл кивнула Поттеру и разрешила начинать.

Джеймс Поттер

Он хотел, чтобы Лили поняла, какой он талантливый, какой особенный. Он очень хотел, чтобы она выбрала его, а не какого-то вшивого, немытого слизеринца, поэтому решил помочь ей сопоставить их вместе и понять его превосходство над Снейпом.

После произнесения заклинания и без того крючковатый длинный нос представителя змеиного факультета удлинился ещё больше и превратился в хобот. Гриффиндорцы смеялись от души, слизеринцы бросали презрительные взгляды и дико скалились. Снейп был подавлен, но Джеймс почему-то решил, что он того заслуживает.

– Поттер, быстро убери это! – затравленно и озлобленно выплюнул Северус.

– Нюнчик, а по-моему, тебе так больше идёт, – насмешливо ответил Поттер и сунул руки в карманы.

Профессор Макгонагалл подошла к Джеймсу и похвалила за отличное мастерство, а Снейпу ничего не сказала, лишь превратила его длинный хобот обратно в родной снейповский клюв, чему тот был только рад. Прозвенел колокол, ученики поспешно покидали кабинет. Уже не осталось почти никого, когда Лили решила подойти к неспешно складывавшему свои вещи Северусу. Джеймс велел Мародёрам подождать их у кабинета чар, а сам направился к мило ворковавшей парочке.

– Северус, ну не дуйся! – Эванс пыталась вразумить Снейпа и хоть как-то успокоить. – Он ничего плохого не сделал.

– Не сделал? – взъерепенился Северус, посмотрел Лили в глаза воскликнул: – Он прилюдно меня оскорбил, а ты говоришь, что он ничего плохого не сделал?!

Лили слегка опешила.

– Сев, успокойся, в этом нет ничего страшного.

Северус как-то затравленно на неё взглянул и, опустив голову, спросил каким-то негодующе-злым тоном:

– С каких это пор ты вступаешься за Поттера?

Лили от такого вопроса растерялась и не нашлась, что ответить лучше, чем:

– Я просто считаю, что в данном случае ты несправедлив к нему, Северус. И я за него не вступаюсь.

Джеймс подошел к ним и искренне поинтересовался:

– Лили, всё в порядке?

Девушка посмотрела на него и безо всякой злобы ответила:

– Всё отлично, можешь не переживать.

После она повернулась к Снейпу и холодно сказала:

– Когда успокоишься, тогда и поговорим. Я не хочу, чтобы мне с утра портили настроение.

Эванс стремительно покинула аудиторию, Джеймс побежал за ней, напоследок бросив Снейпу: «За это ты мне ответишь, Нюниус!». Он догнал однокурсницу в опустевшем коридоре и, буквально вырвав у нее тяжелую сумку, повесил на свободное плечо. Лили, удивлённая такой дерзостью, потребовала вернуть ей её имущество. Джеймс обезоруживающе улыбнулся, взъерошив и без того лохматые волосы, и мягко сказал:

– Такая красивая девушка, как ты, не должна носить такие тяжести. Кстати, а что ты там вообще таскаешь, камни?

– Учебники, Поттер, – насмешливо ответила она, немного сбавляя шаг. – Некоторые вообще-то работают на уроках, а не мозгошмыгов считают.

Джеймс ничего не сказал, а только продолжал улыбаться и смотреть на неё, что несколько смутило гордую старосту. Вопрос, вертевшийся на языке уже давно, прозвучал как-то неожиданно для самой Лили:

– Поттер, ты не знаешь, у кого-нибудь из мальчиков Гриффиндора есть большой чёрный филин?

Она выжидающе уставилась на него. Джеймс же предпочёл, что лучше будет умолчать про хорошо знакомую сову, и сделал вид, будто не расслышал вопрос. «Соберись, дурень, не надо ей ничего об этом знать!»

Лили немного потупилась и решила не повторять вопрос. Тишину прервал вопрос Джеймса:

– Что такого Нюнчик опять натворил, что омрачил твоё прекрасное настроение?

– Поттер, совать нос в чужие дела нехорошо, – отозвалась Лили.

– Это не чужие дела, – поправил улыбающийся Джеймс, – это мои личные.

Эванс удивлённо подняла брови и посмотрела на Поттера.

– Не обижайся, Лили, но ты достойна большего, нежели этот Нюн… Снейп, – серьёзно проговорил Поттер.

– Давай я как-нибудь сама разберусь в этом, ладно? – вспыхнула девушка. – Просто не все такие обеспеченные, как некоторые.

– Дело не в деньгах, Лили, – мягко продолжал Джеймс, – Дело в его характере.

– Вот только не надо мне сейчас нравоучения устраивать! Спасибо за испорченный день, Поттер! – Лили выхватила свою сумку из рук спутника и хотела убежать, но Джеймс схватил её за плечи и, глядя в её горящие глаза-изумруды, ласково сказал:

– Лили, я желаю тебе только лучшего и не могу смотреть, как этот Снейп, – на этой фамилии он скривился, – портит тебе жизнь.

Лили с замиранием сердца посмотрела на него, широко распахнув глаза. Но через пару мгновений послышался её робкий голос:

– Он думает, что ты… неважно, – она вырвалась из его рук и скрылась в неизвестном направлении.

Джеймс тоже решил не идти на чары и побрёл в Астрономическую башню думать, как жить дальше.

========== Часть 3 ==========

Мародёры расположились в комнате. Питер писал письмо матери, что было большой редкостью, поэтому его решили не трогать. Ремус по-турецки сидел на своей кровати и, проверяя эссе по трансфигурации на наличие ошибок, внимательно слушал Джеймса, ходившего по комнате туда-сюда. Блэк тоже слушал, прижавшись спиной к своей кровати, сидя на ковре. Один из своих Мародёрских вечеров было решено посвятить любовной деятельности Поттера.

Джеймс Поттер

– Ну, я подумал прогулять чары, надеюсь, Флитвик не обиделся, – он взъерошил волосы и потянулся. – Я пошёл на Астрономическую башню, хотел побыть один. Но не тут-то было!

Блэк лениво поднял одну бровь. Люпин тихо фыркнул.

– Я же не думал, что она тоже туда пойдёт… Она как меня увидела, так сразу подхватила сумку и убежала. Я даже и слова не успел сказать.

– А ты что хотел, чтобы она тебе в любви призналась? – усмехнулся Сириус. – И я всё никак не пойму, почему ты её не поцеловал, когда держал за плечи в коридоре? У тебя был такой шанс, а ты ступил и упустил его, олень!

Люпин не поддержал негодования Блэка и вопросительно посмотрел на Поттера. Тот кивнул, чем напомнил Сириусу о забытом вопросе.

– А что это вы такие загадочные, а? Помнится, кое-кто ещё за завтраком обещал мне что-то рассказать.

Джеймс понимающе ухмыльнулся и пояснил:

– Лунатик посоветовал мне держать себя в руках и стараться не выпендриваться, – Люпин подтвердил слова друга кивком. – А потом мы оба заметили, что Лили говорила с Алисой обо мне, и Рем спросил, что она говорит. Я кивнул, мол, всё так же.

Блэк зевнул и потянулся.

– Скучные вы, ребята.

Джеймс и Ремус закатили глаза.

– Кстати, Ремус, она спросила меня про владельца чёрного филина, но я решил, что не буду говорить ей. Пока что незачем ей это знать.

– Она спросила про филина? – подал голос Сириус. – Сохатый, а ты прям партизан. Лично я думал всегда, что тебя трудно заткнуть. За это я Эванс премного благодарен.

– Бродяга, не нарывайся. С тебя Маккиннон глаз не сводила.

Сириус заметно оживился. Он встал и принялся рыскать в своей прикроватной тумбочке.

– Что ты ищешь? – поинтересовался Ремус, не отрывая взгляда от свитка. – Пергамент на подоконнике, Ромео.