Текст книги "Раз став героем"

Автор книги: Элизабет Зухер Мун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

– Есть признаки присутствия их корабля? – спросил Доссайнэл.

– Нет, адмирал. Однако, ситуация с нашим эскортом... тонкая.

– Тонкая? – эхом отозвался адмирал Ливади.

– Да... Жало и Правосудие, как помнит адмирал, были отозваны для патрулирования того квадранта, где вступил в сражение Дух. Их капитаны настаивали на возвращении в тот сектор, считая, что должны обезопасить точку прыжка на тот случай, если Кровавая Орда решит воспользоваться ею. В этом был смысл до того, как нам стало известно о мине. К тому времени, как мы заподозрили проникновение на борт, они ушли уже далеко.

– А наши нынешние сопровождающие?

– Бесполезны, если диверсанты захватят контроль над этим кораблем. Конечно они могут уничтожить Коскайэско, если им прикажут это сделать. Но кто отдаст приказ? Я объяснил обоим капитанам, что они должны сделать именно это, если корабль будет захвачен, но их согласие еще не получено. Капитан Плетис не уверен в том, как узнать, что корабль потерян безвозвратно, даже если не будет получено подтверждение личности офицера из списка команды по системе связи. Он считает, что необязательно иметь полный контроль над кораблем, чтобы отрезать связь.

– Вполне возможно, – согласился адмирал Ливади.

– Вполне. Дело в том, что любой тип сигнала, какие я только могу представить, теоретически могут быть перехвачены диверсантами до того, как они захватят контроль. Капитан Мартэн согласился с капитаном Плетис и добавил, что не желает брать ответственность за огромные потери, как человеческие, так и материальные, даже если диверсанты захватят корабль. Он считает, что остальные корабли флотилии несомненно вернутся, чтобы защитить нас, и предложил отправиться к ним, чтобы лично объяснить ситуацию. Я настаиваю на его присутствии, но не уверен, что он останется.

– Думаете, он бросит нас перед угрозой вражеской атаки? Это предательство!

– Сканеры не засекли вражеских кораблей, – заметил Ливади, сложив кончики пальцев пирамидкой. – И он знает, что ничего не может сделать с диверсантами, которые уже проникли на борт, и возможно считает, что это будет его оправданием перед Комиссией.

– Нет, если я буду там, – прорычал Доссайнэл.

– Согласен... но насколько я помню капитана Мартэна, полагаю, это тот же Арлен Мартэн, которого я однажды пытался научить военному правосудию, у него изворотливый ум. Зарываться в песок и ускользать в его природе. Никогда не понимал, как ему доверили корабль.

– Значит, вы считаете, что он уйдет, – произнес капитан Хакин.

– Возможно. Определенно, если его телеметрия сможет обнаружить корабль врага на расстоянии, на котором, как он считает, не сможет наша, а потом будет клясться, что не знал о его присутствии. Он не допускает ошибок.

Хакин еще больше помрачнел:

– Тогда, господа, передо мной дилемма, о которой вы уже возможно поняли... когда опускать рубильник?

– Рубильник?

Хакин вздохнул:

– Адмирал помнит, что на этом корабле, в отличие от судов приспособленных к сражению, установлена система самоуничтожения, и мои приказы ясны. Если я посчитаю, что Коскаэйско грозит неизбежная опасность быть захваченным враждебными силами, я обязан предотвратить это... уничтожив корабль и... если необходимо, со всем персоналом на борту.

– Но... вы серьезно?

– Вполне, – за несколько секунд Хакин постарел на десять лет. – Мы говорили о том, насколько полезен окажется этот корабль для Кровавой Орды... Получив судоремонтную верфь с цехами, мастерскими, материалами и оборудованием, они будут способны произвести два-три полностью вооруженных крейсера, а пополнив материально-технический запас, целую боевую группу. К тому же на корабле полно людей, которые знают, как пользоваться оборудованием, некоторые из которых перед угрозой пыток или смерти согласятся работать на Кровавую Орду, по крайней мере достаточно, чтобы выучить себе замену.

– Никто не...! – начал было Ливади.

– Прошу у адмирала прощения, но ни одна военная организация в истории человечества не имела нулевого процента в какой-либо системе, включая человеческие. Недавние действия у Завьера... и этот капитан Мартэн, показывают, что Флот не исключение. Кроме того, даже если все сейчас на борту предпочтут смерть, Кровавая Орда может нанять гражданских со всей галактики, чтобы те сделали то, до чего они сами не додумаются.

– Но мы ведь до этого еще не дошли. На борту только небольшая группа хордов. Служба безопасности без сомнения поймает их через несколько часов.

– Я должен нажать на кнопку до того, как хорды получат шанс отключить систему. Думаете, они не предполагают о наличии подобного устройства? Не ищут его прямо сейчас, чтобы обезвредить? Они не хотят потерять этот корабль так же, как и мы... но единственный способ быть уверенным, что мы не потеряем его, это уничтожить.

Доссайнэл посмотрел на капитана с сочувствием:

– Вы правы, это тяжелое решение. Вы спрашиваете совета?

Хакин скривился:

– Это мое решение... моя ответственность... Но я буду рад услышать ваши мысли по поводу выбора правильного времени. Только поймите, это должно быть раньше, чем позже.

– Как вы проверяете рабочее состояние системы? – спросил Ливади. – И каков обычный временной интервал между проверками?

– Каждую неделю, частично включая устройство... у него есть собственная контрольная панель с обычной матрицей датчиков и тому подобным. У меня есть видеозаписи, таким образом я могу видеть положение огней, там так же установлена камера, следящая за работой контура.

– Значит... Вы проверяли его с тех пор, как диверсанты появились на борту?

– Нет. Меня больше беспокоит, что даже если провести проверку сейчас, они смогут найти и обесточить его в любое время.

– Вы поставили охрану?

– Да... Но как вы знаете, персонал службы безопасности нужен и в других местах, включая поисковые отряды. Они могут убрать охранника.

– Но вы все равно должны получить предупреждение. Если охранник не доложит... если видеокамера зарегистрирует изменение. Вы ведь можете проверить систему, пока охранник там, не так ли?

– Да-а...

– Вам нужен свидетель для проверки?

– Да.

– Тогда предлагаю проверить ее сейчас... немедленно. А мое второе предложение прыгнуть прочь из этой системы, что затруднит кораблям Кровавой Орды, которых мы ожидаем, найти нас.

– И нашим тоже, – заметил Хакин.

– Да, верно. Но избежать нападения Кровавой Орды в данный момент важнее. Убежден, что с более чем 25000 преданного персонала на борту, мы сможем справиться с диверсантами... будь они штурмовиками Кровавой Орды, или какой другой враждебной группы, пока им не помогают извне.

– Хорошо.

Хакин сказал что-то охраннику у двери и повел всех на мостик.

Глава пятнадцатая

– Капитан спрашивает, адмирал отвечает, – пробормотал старший лейтенант Бондал, глядя на свой отчет о состоянии дел.

– Сэр?

Барин очнулся от очередных мечтаний; на этот раз он спасал Исмэй Сьюза от безликих головорезов Кровавой Орды.

– Все эти видеокамеры, которым полагается наблюдать за каждым квадратным сантиметром этого корабля, теоретически могли бы найти диверсантов?

– Ммм?

– Либо там нет камер, либо они не работают, поэтому капитан попросил 14-ую помочь. И теперь мы... вы и я, например, проверяем и устанавливаем сканеры. Но я подозреваю, что диверсанты, кем бы они ни были, каким-то образом переделывают то, что мы сделали, сразу после нас.

– Надеюсь, нет, – сказал Барин. – Почему капитан не опечатает крылья? Он ведь может это сделать, не так ли?

– Он может взорвать нас к чертям, если захочет, или отключить искусственную гравитацию, или... Не знаю, зачем он сделал то, что сделал, или почему сделает, что собирается, это не моя проблема. Моя проблема камеры, – Бондал тяжко вздохнул и начал делать пометки. – Знаю, вы были на складе только час назад, младший лейтенант, но вам придется вернуться туда.

– Для этого и нужны младшие лейтенанты, – бодро произнес Барин. – Как вы сказали вчера, для заячьей беготни...

– И умных замечаний. Что ж, вы на пути успешной карьеры младшего лейтенанта.

Барин согнулся в театральном поклоне. Старший лейтенант Бондал обладал странным чувством юмора, но с ним было легко работать, если он считал, что оно ценится по достоинству. И он знал свое дело, что смягчало любое поддразнивание.

Толкотня в коридорах закончилась, кроме очереди к пункту выдачи удостоверений. Прежде чем войти в лифт, Барин показал свой розовый пропуск охраннику. Он как будто снова вернулся в школу, где приходилось предъявлять карточку, чтобы выйти в туалет. Но говорить об этом угрюмому службисту, наблюдавшему за ним, не стоило. После полной проверки Барин понял, почему автоматические полки склада были обесточены. Когда на борту враг, капитан не хотел, чтобы кого-нибудь смутило внезапное движение полки... Но теперь, чтобы получить детали, хранившиеся на второй сверху полке в самом конце склада, придется потратить кучу времени. Он посмотрел вверх, сверяя номера полок. Да, 58GD4 на самом верху, и то, что ему было нужно, находилось там. Он посмотрел на лестницу с клубком ремней безопасности и предупреждающей надписью: ОПАСНО! ВИБРАЦИЯ ПРИ ДВИЖЕНИИ ПОЛОК. ПРИСТЕГНУТЬСЯ ПЕРЕД ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ. Но полки не двигаются, а ремни замедлят его. С другой стороны, он будет выглядеть ужасно глупо, если упадет и сломает руку. Старший лейтенант Бондал будет в ярости. У них уже не хватало людей, а еще угроза диверсии.

Вздохнув, Барин надел ремни. Ощущение было неловкое, он на три четверти был уверен, что они ему не нужны. Застежка входила вокруг шеста рядом со ступеньками, но ее приходилось передвигать через каждые пять-шесть ступеней. Он огляделся, надеясь, что никто не видит его неулюжей предосторожности. Первый уровень вверх. Потом второй. Останавливаться, расстегивать и застегивать каждый раз раздражало, не смотря на то, что с каждым разом получалось быстрее. Где-то на другом конце отсека он услышал щелчок и приглушенное проклятье. Сердце на мгновение заколотилось, но потом успокоилось. Должно быть кто-то из команды. В последнем сообщении говорилось, что диверсантов видели на две палубы ниже справа по борту... за километр отсюда всего пять минут назад. Следует ли ему сообщить о своем присутствии и назваться? Возможно.

– Эй, – произнес он.

Отдаленный голос ответил невнятным мычанием с вопросительной интонацией в конце. Послышался ритмичный звук приближающихся шагов.

– Вы в порядке?

– Да, – ответил Барин со своего насеста, возвышающегося теперь на восемь полок от пола.

Он видел коричневую голову, двигавшуюся по проходу, знакомую форму, хотя ракурс не позволял разглядеть знаки различия.

– Наверху, – сказал он.

Человек посмотрел вверх и ухмыльнулся:

– Вижу. Вы слышали, как я споткнулся у входа, кто-то оставил открытым вентиляционный люк?

– Незапертый люк? – Барину не понравилось как это звучит. – Где?

– Да там.

Мужчина еще приблизился и указал назад на вход в отсек. Барин увидел нашивки младшего сержанта.

– Люк внутренней вентиляции... наверное какой-нибудь идиот охранник бродил в поисках плохих парней и забыл закрыть за собой.

– Надо надеяться, – пробормотал Барин, почувствовав холодок, хотя не был уверен почему.

Он огляделся. Полки поднимались над головой на пятнадцать метров от пола, разделенные проходами и рядами, обычно заполненными жужжащими робокарами. Кроме этого прохода, больше ничего не было видно. Полки, к которым он карабкался, были полметра высотой... некоторые полные, некоторые наполовину пустые, достаточно пространства, чтобы спрятаться, даже на таком малом пространстве.

– Что вы ищите? – спросил он мужчину.

– 57GD11, номер 3362F-3В, – быстро ответил тот. – Заглушки для газопромывателей. Должны быть где-то здесь.

– Я на 58GD4. Если это поможет.

Он наблюдал, как младший сержант внимательно вглядывается в таблички на полках.

– А... вот они.

С этими словами он полез на лестницу на два стеллажа дальше, не надев ремней безопасности. Барин хотел что-то сказать, но только пожал плечами. Ему самому ремни были не нужны. Он вернулся к своей лестнице. Наверх предстоял еще долгий путь.

Через десять уровней Барин уже тяжело дышал. 15 метров по вертикали это не 3-метровые лестницы, которыми он пользовался. Альпинистская стена была только 10 метров высотой. А он преодолел лишь половину пути. Барин посмотрел вверх, казалось, полки нависали над ним, а потом огляделся в поисках другого парня. Но того нигде не было видно. Неужели он нашел свои детали и ушел? Барин повис на ремне безопасности, пытаясь увидеть... ничего, кроме палубы прохода. Странно. Он думал, что сержант скажет что-нибудь, когда будет уходить. В конце концов Барин пожал плечами и, вскарабкавшись на следующий уровень, потянулся вверх, чтобы застегнуть ремень.

Когда его глаза поднялись выше края полки, он успел только подумать: "Как странно", – и холодное тупое дуло газового пистолета ткнуло его в подбородок. Он выглядел точно как те, что носили охранники.

– Не двигайся.

Голос прозвучал совершенно без эмоций. Барин напрягся на мгновение, которое, как поймет позже, было критическим, а потом кто-то схватил его за лодыжки. Он изогнулся, пытаясь освободиться, и рукоятка пистолета ударила его по голове достаточно сильно, чтобы оглушить. Он боролся, но что-то потянуло за ремни безопасности и пришпилило к лестнице... ноги... потом руки, и наконец новый удар по голове поверг его в темноту, сквозь которую он смутно сознавал, что его стащили с лестницы на холодный металл полки.

***

Барин почувствовал сразу многое, чтобы разобраться, что же все-таки это было. Ноги стучали обо что-то, плечи свело судорогой из-за стянутых за спиной рук, в голове пульсировала еще более ужасная боль, после очередного приступа которой перед глазами замелькали шипы. Болело что-то еще... ребра, левое бедро, запястья... Но где он?

Барин попытался спросить, но мешал кляп. Какой-то мягкий материал... может ткань, выплюнуть его он не мог, хотя пытался. Та часть мозга, которая еще была способна думать, напомнила об осторожности... надо подождать и посмотреть, что произойдет. Но между захлебыванием и тьмой его тело инстинктивно выбрало действие. Он попытался втянуть носом побольше воздуха и изогнулся насколько мог. Кто-то засмеялся, и на него обрушились удары со всех сторон. Он пытался свернуться, защищаясь, но кто-то дернул его ноги вниз, и удары не прекратились, пока он снова ни потерял сознание.

***

– Ты Серрано, – произнес голос.

Барин сконцентрировался на дыхании. Нос был одной сплошной болью и, казалось, распух размером с подушку, так что стало невозможно дышать. Кляп вынули, и он смог глотнуть воздух ртом. Было ясно, что это привилегия, которой можно лишиться в любой момент. Он с трудом мог что-то видеть через слипшиеся ресницы. При попытке моргнуть веки причинили боль, а зрение не прояснилось.

– Мы не любим Серрано, – продолжил голос. – Но как заложник ты представляешь для нас ценность... пока.

Барин хотел сказать что-нибудь едкое в ответ, но шум в голове не позволил придумать что. Он хотел знать, где находится, кто его захватил, и что происходит.

– Ты может еще пригодишься после того, как мы захватим это судно, продолжал голос. – Возможно, даже доживешь до Миров Этара... Серрано на арене будет прибыльным аттракционом.

Остатки сознания подсказывали, что это солдаты Кровавой Орды... диверсанты, которых все ищут... Что-то прозвучало о битвах на арене в Мирах Этара? Медленно, нехотя, память продиралась через пелену боли и смятения, чтобы найти нужную категорию и номер... и краткое изложение того, что было известно разведке Флота об арене.

Барина вывернуло.

– Что ж, хоть какая-то реакция, – проговорил хорд, проведя холодным металлом вверх и вниз по позвоночнику. Барин не мог сказать, было ли то огнестрельное оружие или рукоятка ножа.

– Я всегда жду неделю сражений. Но сам никогда не был на песке.

– Должно быть это из-за удара по голове, – предположил другой.

– Нет. Он Серрано. И у меня есть авторитетный источник, что они так же тверды как гранит, все до единого.

Плохой знак, что его захватчики так много говорят. Барин перебрал несколько предположений, что бы это могло значить, и пришел к заключению, что хорды чувствуют себя в безопасности. Должно быть они там, где их не ожидают найти... или услышать, а значит, они сделали что-то с сенсорами корабля. Новый позыв тошноты заставил его снова вывернуться наизнанку. Казалось, хордов это не беспокоило, они продолжали болтать теперь уже на своем языке, который он не понимал.

Ему не стали снова затыкать рот, наверное, не хотели, чтобы пленник захлебнулся собственной рвотой. Барин заморгал, и внезапно один глаз очистился, и он увидел форму, которая выглядела точно так, как его, только чище. На руке рядом с ним виднелась нашивка Духа с полосками ефрейтора, именной таблички нельзя было рассмотреть. Другой... он снова сморгнул, и второй глаз тоже открылся.

Теперь Барин заметил внимательный взгляд холодных серых глаз одного из хордов. Табличка гласила Сантини, а полоски указывали на старшего специалиста, но вот выражение лица ясно говорило: убийца и горд этим.

Барин хотел бы вести себя с достоинством, которого всегда ждали от Серрано, не взирая на обстоятельства. Побег, определенно. Захват плохих парней, идеально. Все, что нужно, это мозги, которых у него хватало, мужество и физическая форма... два последних предполагалось иметь. Его бабушка смогла бы сделать это во сне. Любой из великих Серрано смог бы.

Но он чувствовал себя не великим Серрано, а неопытным мальчишкой, чей разбитый нос был размером по крайней мере с мяч для парпона, у которого болело все тело, и который был окружен большими опасными головорезами, намеревавшимися убить его. Он ненавидел чувство беззащитности, но даже негодования и обиды было не достаточно, что пробудить волну непокорной ярости, которая придала бы ему сил.

Сделай это в любом случае, сказал себе Барин. Если не чувствуешь храбрость, можно использовать мозги. Он снова полузакрыл глаза. Этот человек не был старшим специалистом Сантини, но какое-то имя у него было... и возможно его товарищи назовут его. Это можно понять, даже не зная чужого языка. По крайней мере ему надо выяснить командную систему этой группы, только смотреть и слушать.

Человек, за которым он наблюдал, сказал что-то, и Барин почувствовал острую боль, когда кто-то рванул его за волосы. Он сдержал стон и снова открыл глаза.

– Тебе не нужно спать, мальчик, – сказал хорд.

Его акцент был не сильнее, того, что Барин слышал на территории Семей, но в голосе слышалось такое неприкрытое презрение, какого не выказывал даже его первый инструктор в Академии, которому было все равно, прошел он или провалился. А этому человеку было все равно, жив он или мертв.

– Тебе надо усвоить свое новое положение.

Затем хорд произнес несколько слов на своем языке... Барин даже не знал, как называется язык Кровавой Орды. Кто-то сзади ткнул чем-то холодным и твердым ему в шею.

Снова послышалось бормотание на странном наречии. Хорд напротив усмехнулся. Боль взорвалась в шее, помчалась по руке. Барин чувствовал, что его разрывает изнутри, пальцы взорвались, он увидел, как они отлетели на несколько метров, но почему-то продолжали причинять боль. Прежде чем он смог закричать, мерзкий кляп снова оказался у него во рту. Слезы заструились у него из глаз, тело забилось в конвульсиях. А потом все закончилось.

– Вот твое место, – выплюнул хорд. – Ты развлечение. Запомни.

Он сказал еще что-то, и все поднялись. Барина рванули вверх и, поставив на подгибающиеся ноги, потащили по коридору, в который он никогда не заходил. Здесь не было видно ни одной камеры.

***

– Плохие новости, – сообщила майор Питак, вернувшись с брифинга.

Исмэй подняла глаза.

– Служба безопасности нашла труп на санитарно-техническом складе на палубе 8 в Т-2, на нем не было розового удостоверения, хотя он его получил. Шея сломана профессионально. И у них может быть заложник. Младший лейтенант Серрано.

– Барин! – воскликнула Исмэй, забыв об осторожности, но сейчас было не время для глупого смущения.

– Его послали за чем-то в материально-технический... там ни одна из автоматических систем не работает. Он не вернулся. Когда его хватились и отправились искать, нашли ремни безопасности, пристегнутые к полке, и следы крови... как будто кто-то небрежно вытер лужу.

– Его должно быть ранили, – предположила Исмэй.

– Возможно. Командор Джарлес и командор Ворхес чуть ни сцепились в ярости прямо на брифинге. Почему его послали одного, почему никто не поднял тревогу раньше и так далее. Адмирал не был ими доволен, мягко говоря. А капитан... даже говорить не хочу. Ходили слухи, что лет двадцать назад он столкнулся с Серрано. Если этого парня убьют на борту его корабля, на него ополчится вся семья.

– Но жизнь Бар... младшего лейтенанта Серрано ведь важнее, чем какая-то давняя вражда.

Но умом Исмэй понимала, что это не так. Семья это семья, они не станут рисковать своим положением ради одного человека. Ее семья не стала бы.

Питак пожала плечами:

– Он всего лишь один младший лейтенант на корабле с персоналом более 25000. Капитан не может позволить, чтобы беспокойство по поводу реакции Серрано повлияло на главную задачу – безопасность корабля, – ее взгляд стал жестче. – Вы ведь общались с ним в последнее время, не так ли?

– Да, сэр.

– Ммм. Между вами что-то есть?

Исмэй почувствовала, как ее лицо вспыхнуло.

– Не совсем... мы просто друзья.

Это прозвучало неубедительно и фальшиво. Что она чувствовала рядом с Барином? Они не нарушили ни одного правила о взаимоотношениях между старшим офицером и младшим, не смотря на то, что служили в разных командных структурах. Но она... если быть честной... была готова сделать следующий шаг, если бы он хоть как-нибудь показал, что тоже хочет этого. Исмэй заставила себя взглянуть в глаза Питак:

– После того, как он помог мне на том брифинге для старшей тактической группы, мы говорили несколько раз. Он мне нравится, и я узнала от него о Флоте то, чему нас никогда не учили в школе.

– Я заметила некоторые изменения, – сказала Питак, не уточняя какие именно. – Он вас натаскивал?

– Да, – призналась Исмэй. – Адмирал Серрано и остальные говорили, что я... смущаю, думаю, так можно сказать, людей своими манерами, которые обычны для Алтиплано. Барин указал на то, что я делаю неправильно.

– Я бы не сказала, что неправильно, – пробормотала Питак.

– И объяснил обычаи Флота.

– Понимаю, – Питак какое-то время раскачивалась в кресле вперед-назад, глядя мимо локтя Исмэй. – Сьюза, все в вашем деле указывает на то, что вы уравновешенны и не склонны к нарушению порядка. Но у вас никогда не было партнера, о котором бы кто-нибудь знал. Не так ли?

– Нет.

Ответ прозвучал так же прямо как и вопрос, прежде чем Исмэй поняла, что ответила. Краска еще больше залила ее лицо.

– Нет, я... просто не встретила.

– Хмм. И вы не принимаете никаких лекарств, которые бы объяснили это. Нет?

– Нет, сэр.

Питак тяжело вздохнула:

– Сьюза, вы на десять лет старше этого совета, но в каком-то смысле, если бы я не знала лучше, то подумала бы, что вы на десять лет младше. Поэтому попытайтесь принять его как данный из лучших побуждений. Вы уже достаточно созрели для любви, и Барин единственный мужчина, с которым вы провели больше времени, чем длится рабочая смена. Признаете вы это или нет, но вы сейчас на скользком склоне...

– Нет, – это было произнесено тихим шепотом.

– В этом нет ничего плохого, Сьюза, – резко сказала Питак. – Вы старший лейтенант, он младший лейтенант... это обычный уровень разницы. Вы не его командующий. Единственная проблема... сейчас он в руках врага, а у нас критическая ситуация. Мне нужна ваша голова ясной, а эмоции спокойными. Никакого бессмысленного героизма и попытки спасти возлюбленного.

Возлюбленного? Сердце Исмэй заколотилось, а желудок ухнул вниз в ботинки.

– Он не...

Питак фыркнула как норовистая кобыла, и Исмэй усмехнулась.

– Юная леди, не имеет значения, были вы с ним физически или нет, он первый небезразличный вам мужчина с тех пор, как вы повзрослели. Признайте очевидное, и вам будет проще с этим справиться.

Могла ли Исмэй признать это? Правда ли это? У нее возникали смутные желания, робкие фантазии... руки Барина не были бы похожи на те другие руки, и форма была другой. Она отбросила эти мысли и успокоила дрожь диафрагмы.

– Мне... совсем... не все равно... что с ним будет. Я.. мы не говорили об... этом, – Исмэй чуть ни сказала "пока", но майор Питак поняла это без слов.

– Хорошо. Теперь, взглянув правде в лицо, вам надо понять еще одно, мы с вами ничего не можем сделать, чтобы найти Барина, диверсантов или еще что-нибудь. Наша задача восстановить Дух прежде, чем группа Кровавой Орды появится здесь и взорвет нас к чертям... или того хуже, захватит. Что бы ни случилось с Барином Серрано, это не может быть хуже, чем захват этого корабля врагом. Ясно?

– Да, сэр.

Это было ясно для той части ее мозга, которая могла здраво рассуждать. Слово "захват" звучал в ушах как звон металла, стукнувшегося о камень. Если они не выполнят свою работу, то могут все оказаться в плену... И она была уверена, что не перенесет этого. Видение пронеслось в голове... тихая, способная, заурядная старший лейтенант Сьюза окончательно и безвозвратно сходит с ума в тот момент, когда ее снова берут в плен. Однако, как бы ни беспокоила ее судьба Барина... она не могла позволить этому случиться.

– Хорошо. Я и не думала, что вы сделаете что-нибудь глупое, но то малое, что мне известно об Алтиплано, предполагает, что вы можете запустить механизм, который толкнет вас на дурацкую попытку спасения.

– Но они ведь собираются что-то сделать, да? – спросила Исмэй.

– Не знаю, – Питак отвела взгляд. – Самое важное найти диверсантов прежде, чем они смогу нанести значительный вред. Спасение одного младшего лейтенанта должно иметь второстепенное значение. Что действительно закручивает хвост капитану, так это страх, что они отключат систему самоуничтожения.

– Систему самоуничтожения?

– Да. Капитан не намерен позволить Кровавой Орде захватить нас... С нашими материалами и опытом они смогут построить несколько крейсеров. Он сказал адмиралам, что прежде взорвет нас.

– Хорошо, – не подумав произнесла Исмэй, и Питак странно посмотрела на нее.

– Большинство из нас не рады этому. Мы признаем необходимость, но... Вы это одобряете?

– Лучше смерть, чем плен, – сказала Исмэй.

Дрожь прошла, страх уменьшился.

– Что ж. Вы продолжаете поражать, Сьюза. Похоже, ваш мозг работает достаточно хорошо, я отвечу на некоторые вопросы, которые через пять минут вы без сомнения зададите, поэтому я лучше объясню сейчас. Мы не прыгнем из системы, потому что не можем. Почему, не знаю. Может быть диверсанты сделали что-то со сверхсветовыми двигателями... Может быть та последовательность прыжков, по которой мы пришли сюда, была неустойчива. Двигатели и маневрирование работают над этим. Мне нужно, чтобы вы провели анализ, так как именно это у вас отлично получается. Если предположить, что быстрая последовательность прыжков причинила структурные повреждения или сдвиг, то какие именно?

– Да, сэр.

– Если что-нибудь найдете, зовите меня. Мы получили структурные опоры Духа, надо проследить за их установкой, – майор направилась к двери, но на полпути обернулась. – Да, новая директива, никто не должен ходить по одиночке, включая склад. Мы знаем, что по крайней мере один из диверсантов теперь имеет новое удостоверение... без сомнения им понадобится больше. Капитан может заблокировать программные средства межсетевой защиты корабля, но сейчас не достаточно персонала службы безопасности, чтобы поставить людей у каждой точки доступа. Мы должны относиться с подозрением ко всем незнакомцам, к любому, кого раньше не видели, хотя на корабле таких размеров это мало чем поможет. Я уж определенно не знаю половины инструкторов из Т-1 в лицо, не говоря уже о студентах.

Питак вздохнула:

– Практически невозможно вводить тысячи личных кодов каждый день и перепроверять весь персонал, кому они были выданы, поэтому все должны носить пропуска и ходить только группами.

– А спать будем на открытых палубах?

– Надеюсь, нет, – майор почесала затылок. – Я уже достаточно стара, чтобы так спать и буду просыпаться от храпа по соседству. Но к этому все и идет, хотя множество отсеков останутся пустыми, что только поможет диверсантам. Во всяком случае капитан послал запрос флагманам об увеличении персонала службы безопасности... и как я понимаю, между нашим адмиралом и Ливади был разговор на эту тему. Но нам нужно ввести в строй Дух. Если, как мы подозреваем, сюда направляется боевая группа Кровавой Орды, понадобится вся помощь, какая только есть.

– А это возможно...? Вы ведь сказали, что понадобится...

– Больше времени, чем у нас есть, знаю. Только ремонт корпуса длится 60-70 дней... А еще перекалибровка внутренних систем, установка вооружения, проверка. Но мы больше ничего не можем сделать. Может быть они опоздают... может быть потеряются. Может быть наш флот вернется. А может они активируют систему самоуничтожения, и нам больше ни о чем не придется беспокоиться... По крайней мере тем из нас, кто не верит в жизнь после смерти. Вы верите? Поэтому считаете это хорошей идеей?

– Не... совсем.

Исмэй не верила в вечную жизнь, о которой ей рассказывала прабабушка, якобы каждый после смерти получает тот уровень, который заслужил, как цветочные горшки на этажерке. Но ей было трудно представить небытие и абсолютный конец.

– Ммм.

Казалось, Питак собиралась что-то сказать, но кто-то позвал ее из коридора, и она ушла, так и оставив свои мысли при себе. Исмэй посмотрела на экран, а потом на переборку. Барин заложник... Барин мертв? Она не могла представить ни того, ни другого... Не Барин, полный энергии, так похожий на Серрано. Это не было ее заданием, Питак предупредила, но из всех людей на этом корабле она была единственной, кто участвовал в сражении на борту.

Должны быть и другие. Служба безопасности определенно обладала нужным опытом, для этого их и тренировали. Ее не тренировали. У нее не было оружия.

Исмэй думала не о том, о чем надо. Она вообще не думала. Воспоминания о битве на Презрении захлестнули ее... Она представляла, что за переборкой, между ее кубриком и остальными офисами, враг затаился с оружием.

Ерунда. Но нельзя было сидеть здесь просто так. Надо было идти... куда-то, делать... что-то. Исмэй обругала себя за то, что потеряла голову от выпавшей ей возможности командовать кораблем, пусть и на короткое время. Здесь было полно адмиралов, которые не позволят старшему лейтенанту из ПСК сделать что-нибудь, кроме как просматривать статистики компьютерных файлов.