Текст книги "Ничей ребенок"
Автор книги: Элизабет Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
ГЛАВА 27
Джо бежал по коридору больницы. Побриться и сменить одежду в туалете аэропорта он успел еще до вылета.
Из дверей палаты, где лежала Стиви, вышел отец.
– Как она? – задыхаясь, спросил Джо.
– Зайди сам. – Сияющий Чарли указал ему на дверь, испытывая сильнейшее желание дать сыну хорошего пинка за то, что его не было рядом с женой в самую ответственную минуту. Эллен с трудом удалось уговорить мужа не портить этот радостный день. Неважно, почему там задержался мальчик, мать знала: причина наверняка окажется серьезной и уважительной.
Палату заливал солнечный свет. Одетая в больничный халатик, Стиви сидела в кровати, прижимая к груди крошечный розовый сверток. Лицо ее светилось покоем и счастьем. Никогда еще Джо не видел более прекрасной и трогательной картины.
– Стиви, малышка моя, прости, что опоздал.
– Ты пропустил удивительный спектакль, Джо, – улыбнулась она в ответ. – Познакомься со своей дочерью. Конечно, она поспешила, и характер у нее не самый покладистый, но взгляни только, разве она не прелесть?
– Вся в мать. – Джо присел на краешек кровати, осторожно принимая из рук Стиви сверток. Из-под розового одеяльца смотрели глаза такой синевы, что от нее дух захватывало. Пальцами, которые вдруг стали огромными и неуклюжими, он попытался расправить чепчик на головке младенца.
Склонившись, Джо поцеловал дочь. Наполненное любовью сердце говорило, что теперь в его жизни есть все, о чем может мечтать мужчина.
В счастливой суматохе последующих дней вопрос о том, где в ту ночь пропадал Джо, оказался забытым. Всеобщее внимание было приковано к Эллен Элизабет Девлин, новорожденной.
Джо вел себя с малышкой как грамотный, знающий отец, а Стиви изнывала от нерешительности и сомнений.
– А если я делаю что-то не так? Перекармливаю ее? Или наоборот? Мне страшно брать кроху на руки – вдруг ей станет больно?
– Успокойся, – увещевал жену Джо. – Младенцы куда более восприимчивы, чем ты себе представляешь. Она же чувствует все твои страхи. Не дергайся сама, если хочешь поберечь ее нервы.
– Откуда тебе все это известно, Джо?
– Как-никак, но у меня есть младшие братья и сестры, – расхохотался он. – Или ты забыла? Стиви, солнышко, с тобой все будет в порядке, и с Элизабет тоже ничего не случится. Просто пока ты еще не привыкла. На, подержи малышку.
– Какая она красавица, Джо! И какие мы счастливые!
Он кивнул, ощутив подступивший к горлу комок. О таком счастье ему и не мечталось.
Молодые супруги на какое-то время обосновались в доме родителей, заняв спальню на первом этаже. Когда девочке исполнилось две недели, Джо пришлось возобновить свои поездки. Он обещал Стиви наведываться домой при первой же возможности – до тех пор пока дочь не подрастет настолько, что можно будет брать ее с собой.
– Я буду скучать без тебя, – прошептал Джо в ночь перед отъездом, лежа рядом со Стиви. – Как мне не хочется уезжать от вас!
– А я – без тебя. Но я с самого начала знала, на что иду.
Протянув руку к ночному столику, Джо достал из ящика небольшой белый конверт.
– Это подарок.
– Подарок? Мне? – Стиви уселась в постели, подложив под спину подушку.
– Надеюсь, ты останешься довольна.
Она вскрыла конверт, с любопытством вытащила вырезанную из журнала и наклеенную на кусочек картона фотографию аккуратного белого двухэтажного особнячка в классическом стиле.
– Это твой новый дом, Стиви. – Что на это можно сказать? Даже самые счастливые минуты Джо способен сделать еще более волнующими и радостными! – Правда, это только фотография из журнала. В жизни же дом будет таким, как ты захочешь.
– О, Джо! Свой дом! Ты же знаешь, я никогда не жила в своем доме, – прошептала Стиви, не успев прийти в себя от великодушия и щедрости.
– Знаю, малышка. Бет мне говорила. За тобой выбор места. Назови город, где ты захочешь жить.
Стиви не потребовалось много времени для того, чтобы принять решение.
– Наш дом – Пайни-Крик. Хочу, чтобы Элизабет жила вместе со всей своей семьей. Со всей нашей семьей.
Утром, когда со сборами было покончено, Стиви растерялась.
– Но что мне без тебя делать, Джо?
– Безумно скучать. – Он поцеловал ее долгим прощальным поцелуем.
Когда месяцем позже Джо получил приглашение дать интервью известной телеведущей Беверли Симмонс, он, несмотря на лестность подобного предложения, почувствовал какую-то смутную тревогу. Беверли имела репутацию наблюдательной, острой на язык журналистки, чьи прямые, неожиданные вопросы снимали флер тайны с любой знаменитости. Точными и безжалостными замечаниями она анатомировала своих гостей до тех пор, пока зрители, казалось, не начинали ощущать запах крови. И все же приглашение в ее программу расценивалось как знак отличия, как общественное признание успеха.
Укачивая Элизабет на руке, с бутылочкой молока в другой, Джо делился со Стиви своими опасениями по поводу предстоящей встречи. Наверняка опять придется говорить о Кэти. Старая песня, успокоила его Стиви, это уже никому не интересно. В конце концов оба сошлись на том, что отказываться от такой блестящей возможности выступить перед миллионами зрителей было бы неразумно. Интервью состоится здесь, в Пайни-Крик, через две недели.
Просторное и высокое крыльцо дома Девлинов превратилось в съемочную площадку. По замыслу оператора, открывавшийся с него вид лучше всяких декораций помогал зрителю понять суть и дух кантри-музыки. Киношники отогнали от дома докучливых местных жителей – чтобы не лезли в кадр – и принялись настраивать свою аппаратуру. Стиви с дочерью на руках, Чарли и Эллен стояли чуть поодаль, наблюдая за общей суетой.
– Наш принцип, Джо, заключается в следующем, – объясняла Беверли, – мы все снимаем разом и ничего не монтируем. За исключением, конечно, каких-то технических моментов, или если уж где-то дела пошли совсем насмарку. Ты не знаешь моих вопросов, я не имею представления о том, как ты будешь на них отвечать. Хорошее интервью так только и делается. Готов?
– Готов. – Он набрал в грудь воздуха.
Беверли Симмонс представляла собой спокойную, дружелюбно настроенную женщину уже под пятьдесят, безукоризненно одетую и весящую по крайней мере фунтов на пятнадцать больше, чем следовало бы. Именно эта излишняя полнота делала ее облик каким-то по-матерински участливым, внушающим покой и доверие. Но когда включали камеру, мягкая Беверли преображалась. Доброжелательность исчезала куда-то без следа, уступая место выверенному, холодному трезвому профессионализму.
Джо держался на высоте, отвечая на все вопросы Беверли откровенно и с подкупающим чувством юмора.
– Расскажите, пожалуйста, о вашем первом браке. Почему вы до последнего времени держали все это под секретом?
– Мы с Кэти были женаты почти восемь лет, – начал Джо, глядя Беверли прямо в глаза. – Семь из них она провела в лечебнице, где обеспечивают всесторонний уход за теми, кто не способен обслужить себя сам. Видите ли, в результате дорожной аварии Кэти почти полностью парализована.
– И вы развелись с ней? – Беверли была поражена. – Вы смогли бросить жену в таком состоянии? Совершенно беспомощной?
– Это трудное решение я выстрадал, – сосредоточившись на вопросе, Джо забыл о людях вокруг. – Не уверен даже, что могу все это объяснить. Я ведь тоже не жил эти годы, еще задолго до встречи со Стиви. Поймите, Беверли, Кэти не узнавала меня после аварии, не узнавала никого. Она ни на что не реагировала, мозг оказался поражен настолько сильно, что не мог управлять простейшими функциями организма. – В глазах Джо заблестели слезы. – И тут уже ничего нельзя исправить. Но я-то – живой, и мне всего тридцать два. – Он опустил голову, а когда вновь поднял ее, камера смотрела ему прямо в лицо, искаженное нахлынувшей болью. – Вы спрашиваете, как я смог так поступить. Да я и сам не думал, что такое возможно.
– Итак, получив свидетельство о разводе, вы женились на Стиви Паркер, журналистке, с которой познакомились в Денвере.
– Да.
– И ко дню бракосочетания она уже семь с половиной месяцев носила в себе вашего ребенка?
– Я понимаю ваш вопрос. – Джо кивнул. – Да, у подавляющего большинства это происходит несколько иначе, и я тоже был бы рад, если бы у нас была возможность устроить все по-другому. Но мне казалось, что прежде всего необходимо подумать о Кэти. Я и сейчас делаю для нее все, что в моих силах. Она никогда не будет ни в чем нуждаться. Теперь, когда у меня есть Стиви и дочь, я могу считать себя счастливым человеком. Впервые в моей жизни появился человек, которого я люблю и который в ответ дарит мне свою любовь.
Обезоруженная его прямодушием и природным обаянием, Беверли улыбнулась. Но ничья глубина чувств не могла заставить ее отказаться от того, что составляло суть работы: снимать слой за слоем те покровы, под которыми люди прячут самое сокровенное.
– Накануне бракосочетания, Джо, вы уволили своего менеджера, Дженни Уильямс.
– Наше сотрудничество завершилось, – осторожно подтвердил он.
– Не потому ли, что она угрожала поделиться с бульварными изданиями некими деталями вашего предстоящего брака? – доверительно спросила Беверли, подавшись вперед.
– Причина заключалась в том, что мы разошлись во мнениях относительно моих творческих планов на будущее, – твердо ответил Джо.
– Однако до того, как встретиться со Стиви, был случай, когда вы вступили с той дамой в интимные отношения?
– Да, был.
– Тогда, возможно, истинным поводом к ее увольнению послужило то, что ваша жена, зная об этой связи, просто не захотела иметь рядом с собой мисс Уильямс как потенциальную соперницу? – быстро последовал неожиданный вопрос.
Джо даже не пытался скрыть свое неудовольствие, однако прежде чем он успел произнести хоть слово, Беверли повернула беседу в новое русло.
– Не помню, от кого, но я слышала, что вы не присутствовали при рождении вашей дочери. Это правда?
Он напрягся. Беверли явно пыталась выбить его из колеи, чтобы загнать затем в оборону. Подобные приемы весьма ценились зрителями и только повышали интерес к передаче.
– Абсолютная. Девочка появилась на свет несколькими неделями раньше срока. В это время я был на гастролях в Мемфисе и приехал в палату к жене примерно через полчаса после того, как все уже закончилось.
– Говорили также и о том, что накануне вас видели ночью в одном из клубов в компании друзей, среди которых была дама, состоявшая с вами, по-видимому, в особенно теплых отношениях.
Джо открыл рот, намереваясь заявить, что действительно встретил старых друзей, но их встреча происходила совсем не так, как бы кому-то хотелось представить. Беверли опередила его.
– Признайтесь, Джо, когда рядом нет жены, вы не прочь заняться сексом с другими женщинами? – скороговоркой выпалила она, не дав Джо прийти в себя от предыдущего вопроса.
Да какое она имеет право задавать ему подобные вопросы? Джо почувствовал, как его начинает охватывать ярость. Хотя удивляться было, безусловно, нечему: даже если допустить, что Дженни не общалась с Беверли лично, она наверняка на славу потрудилась в курилках и коридорах.
– Я не изменял Стиви, – ответил он, тщательно контролируя голос. – Я люблю ее и останусь верен ей навсегда.
– Но вы были в клубе в ночь того дня, когда у вашей жены начались схватки? И не сидела ли рядом с вами за столиком женщина?
– Я встретил друзей, с которыми не виделся много лет, и мы отправились в клуб. По пути к нам присоединились две их приятельницы, и одна из них оказалась моей соседкой по столу. Это был тот редкий случай, когда я позволил себе выпить чуточку лишнего.
Джо непреодолимо хотелось приободрить Стиви хотя бы взглядом, но он боялся нарушить зрительный контакт со своим инквизитором. Решиться на это значило признать справедливость всех выдвинутых против него абсурдных обвинений.
– А разве не соответствует истине факт, что вы покинули клуб вместе с вашей дамой и появились в своем гостиничном номере лишь утром, в то самое время, когда ваша жена уже готовилась родить?
Внутри у него все похолодело. Интервью стало напоминать интенсивный перекрестный допрос, остановить который было уже слишком поздно. Понимая, что отрицать бессмысленно, Джо попытался объяснить ситуацию:
– Я был с друзьями. Из одного клуба мы отправились в другое заведение, затем – в следующее. Их знакомые следовали за нами. Кроме того, что всю ночь напролет мы пили и вспоминали прошлое, не происходило ничего иного. Рано утром я вернулся в гостиницу. – Он сделал глубокий вдох. – Я знаю, что всю жизнь буду сожалеть о том, что не смог быть рядом со Стиви в самую трудную и ответственную для нее минуту. Я подвел ее тогда, когда она больше всего во мне нуждалась.
Верная своему принципу, Беверли вновь резко сменила тему, и Джо почувствовал некоторое облегчение. Когда съемка закончилась и худшее осталось позади, он выбрал мгновение, чтобы все же отыскать глазами Стиви, но той нигде не было.
Прощальное рукопожатие с излучающей доброту и кротость Беверли напомнило ему о том, что испытывает проигравший матч теннисист.
– Ты славный парень, Джо, – с искренним восхищением заметила она. – Сначала я долгое время вообще ничего о тебе не знала, а потом никак не могла понять, почему люди, не переносившие кантри-музыки, становились вдруг твоими поклонниками. Пришлось купить несколько твоих дисков, посмотреть пару концертов. Зато теперь я знаю. В песнях, которые ты поешь, звучит обещание любви. Все мечтают о ней, ждут ее, и когда ты выходишь на сцену, мы верим, что грезы сбываются.
– Спасибо за добрые слова, Беверли, – невесело усмехнулся Джо. – После того номера, который мы с вами сейчас исполнили, мне остается лишь благодарить судьбу за то, что поклонников, подобных вам, не так уж много. Простите, но мне пора разыскать жену и объяснить ей, что именно выйдет на телеэкран через неделю-другую.
Джо нашел Стиви сидящей у ручья.
– Не слишком удачно все получилось, правда, дорогая? – Он прислонился к стволу старого дуба. – В высшей лиге мне играть еще рано.
– Ну что ты, Джо, в самый раз, – развернувшись, ответила Стиви; глаза ее сверкали. – Среди лжецов равных тебе не найти.
– Стиви, я был не прав, не сказав тебе об этом, но мне и в голову не приходило, что все может закончиться таким образом. Поверь, в Мемфисе у меня ничего не было.
– Неужели? Даже если в ту ночь и в самом деле ничего не было, то наверняка что-то было днем. Я рожала, и никому не известно, чем занимался ты. По дороге в больницу твой отец сказал, что ты уже в пути. Как же ты был нужен мне тогда, Джо! А что нам принес сегодняшний день? Сколько миллионов людей узнают, как мало у тебя уважения к своей жене и ребенку?
– Это не так, Стиви.
– А по-моему, так. Скажи, Джо, откуда Беверли Симмонс стало обо всем известно? За тобой что, установили слежку? Или же это твой обычный способ проводить досуг?
– Там была Дженни. – Джо оттолкнулся от дерева. – Она видела меня, а потом пронюхала о том, что я должен дать интервью. – Он попытался обнять жену, но Стиви уклонилась от объятий.
– Значит, Беверли знала, Дженни знала, тогда почему же ничего не знала я? Что же ты мне не сказал ни слова? Подумал, что до меня это не дойдет?
– Стиви, я никогда не обманывал тебя, и не собираюсь. Да, загулял с друзьями. Получилось глупо, но это все.
– Думаешь, я поверю? Ты ничем не отличаешься от тех самцов, что вечно врут моей матери. Только она хочет верить их лжи. Всю жизнь меня тоже кто-нибудь обманывал. Сначала мать. Потом Майкл. Хватит!
Джо пришел на память разговор с Кэти, состоявшийся прямо перед тем, как она попала в аварию, – горькие, несправедливые слова, которые жена бросала ему в лицо. И так же, как тогда, ощутил он сейчас поднимающуюся в душе волну злости.
– Меня не волнует, чему ты веришь, а чему – нет. Семья строится на доверии. Если ты решишь, что я достоин его, мы сможем пойти дальше. Но до тех пор – я сам по себе. Позвони, когда захочешь продолжить разговор. – Он направился по тропинке к дому.
– Не изнуряй себя ожиданием, – послышался за спиной насмешливый голос Стиви.
ГЛАВА 28
Они уходили со сцены под несмолкающий шум аплодисментов.
– Отлично сработано, ребята, – лаконично проронил Джо, когда группа собралась в его артистической уборной.
Ричи доставал из ведерка со льдом запотевшие бутылки пива.
– Помню, приходилось играть в местах, где за весь вечер только и зарабатывал, что на пиво, – усмехнулся Аллен Ли.
– Ты хотел сказать – на молоко, – добродушно поддел его Дэйв. – До пива ты тогда, пожалуй, еще не дорос.
– Сегодня у нас и в самом деле получилось лучше, а? – повернулся к брату Ричи.
Джо кивнул. Ему было ясно: все дело в том, что он просто несколько отошел от последнего разговора со Стиви. Ничего, придет время, и все их размолвки разрешатся сами собой, нужно только запастись терпением.
– Передай-ка мне бутылочку, Рич.
Раздался стук в дверь.
– Ради Бога, дайте же нам отдохнуть, – со смехом прокричал Ричи.
– Это охрана. Сообщение для мистера Девлина.
В комнате наступила тишина.
– Вам необходимо срочно позвонить домой, – послышалось из-за двери.
Оба брата вскочили на ноги; взгляды их встретились. Остальные молча направились к выходу.
Трясущимися пальцами Джо набрал номер. Трубку сняла Стиви.
– С тобой все в порядке? – с тревогой спросил он. – А как Элизабет?
– У нас все нормально, Джо, но около часа назад из Парксайда позвонила мать Кэти. С ней говорила Эллен. У Кэти резкое ухудшение. Миссис Хэррисон хочет, чтобы ты приехал как можно быстрее. Врачи считают, что завтрашний день Кэти вряд ли переживет.
– Передай, что я вылетаю первым утренним рейсом.
– Непременно.
Братья проговорили всю ночь. С первыми лучами рассвета Джо был в аэропорту.
Стиви встретила его в Атланте двумя часами позже. По дороге до Парксайда супруги не обменялись и десятком фраз.
Лечебница еще только пробуждалась, служители двигались, как сонные мухи.
– Тебе здесь все покажется странным, – заметил Джо.
Стиви хотелось ободрить его, сказать, что она понимает, как ему тяжело, что главное сейчас не их неурядицы, а Кэти и ее мать. Но когда они вошли в вестибюль, вместо этого она проговорила:
– Я подожду тебя здесь. Подъедут Эллен с Чарли, и я отправлюсь домой к малышке.
Пройдя до боли знакомым коридором, Джо открыл дверь палаты и замер на пороге. В кресле у постели Кэти в неудобной позе спала ее мать Франсис Хэррисон. Горестные морщины прежде времени состарили ее когда-то привлекательное лицо. Джо перевел взгляд на кровать: если бы не лежавшая поверх простыни тонкая рука, могло бы показаться, что в постели никого нет. Шевельнувшись, миссис Хэррисон открыла глаза.
– Джо, я и не слышала, как ты вошел.
– Я только прилетел, Франсис.
Она выпрямилась в кресле.
– Спасибо, что добрался так быстро.
После аварии они почти не разговаривали друг с другом, разве что о Кэти или о новых процедурах.
– Как она? – спросил Джо, указав глазами на кровать.
– Ночь прошла очень тяжело, Джо. Легкие почти не работают. Это… Ей совсем плохо. Не знаю, то ли надеяться на облегчение, то ли молиться, чтобы все ее страдания побыстрее закончились. – В других устах это прозвучало бы жестоко, но Франсис Хэррисон жила одной мукой с дочерью. – Сколько лет миновало, а, Джо?
– Да, Франсис. – Джо знал, что она имеет в виду. Он подошел к окну. Стояла осень, но только" по календарю. – Я много раз собирался позвонить, Франсис, сказать, что очень сожалею обо всем.
– А я избегала тебя, не так ли?
– Люди делают то, что велит им сердце. – Джо пожал плечами.
– Не очень-то я прислушивалась к своему, – призналась она. – Мне так хотелось видеть, как ты корчишься от боли и угрызений совести, что я не думала ни о чем ином. Это ужасно, Джо, ужасно! Во мне не осталось обычной человеческой порядочности. Я же знала, что ты невиновен в аварии. Какие надежды я возлагала на вашу начавшуюся семейную жизнь! Мне казалось, что моя девочка нашла наконец свою судьбу. Но она была больна, Джо, и ей становилось все хуже и хуже. И когда врачи сказали, что улучшения ждать не приходится, мне понадобилось свалить эту вину на кого-то. Так я выбрала тебя.
– Франсис, не стоит…
– Нет, позволь мне закончить. Ты был добр к Кэти, я знаю это. Но потом у нее начались припадки, паранойя, а я никак не могла осознать, что мое единственное дитя обречено, и я слушала ее и верила ей, закрывая глаза на правду. Потом пошли эти статьи в газетах о тебе и о Кэти, о вашем разводе. Казалось бы, у меня появился лишний повод ненавидеть тебя. Но получилось наоборот – каким-то образом я вдруг поставила себя на твое место, и тогда…
– Франсис…
– Нет-нет, все в порядке, Джо. Я знаю, как ты заботился о Кэти, хотя никогда и не любил ее, да и она, по-видимому, тебя тоже. Наверное, она любила не тебя, а твоего героя, парня из твоих песен. – Наступила долгая пауза. – Теперь у тебя ребенок.
– Да, – едва слышно выдохнул Джо.
– Ты счастлив?
– Да.
– Это хорошо, Джо. – Франсис смолкла. – Прости, ты не будешь против, если я выпью чашечку кофе? Может, вместе?
– Спасибо. Я посижу с Кэти.
Кивнув, мать вышла из палаты.
Вместе с Франсис Джо просидел у постели своей первой жены еще двенадцать часов – до той минуты, когда Кэти тихо и незаметно покинула их навсегда.
– Он мог хотя бы позвонить и спросить про дочь, – с раздражением бросила Стиви, сидя вместе с Эллен на крыльце дома. Смеющаяся Элизабет беззаботно ползала по коленям матери.
– По-моему, так оно и было, – невозмутимо ответила Эллен. – Звонил вчера, звонил позавчера. Я уверена, что позвонит и сегодня.
– Хочу налить еще чаю со льдом. Принести? – Стиви поднялась, передав девочку Эллен.
– Нет, спасибо.
Конечно, он звонил, рассуждала про себя так и не забывшая обиду Стиви на пути в кухню, но все равно он не должен был Бог знает где шляться в ту ночь. И уж во всяком случае ему следовало рассказать обо всем мне.
Приехав на похороны Кэти, Джо прожил дома несколько дней, в течение которых был подчеркнуто внимателен и ласков со Стиви, однако напряженность, возникшая в отношениях супругов после интервью Беверли Симмонс, так окончательно и не исчезла.
– В доме все-таки не такая жара. – Со стаканом ледяного чая в руке вернулась Стиви.
– Ну еще бы, – согласилась Эллен, играя с малышкой, – кондиционер – величайшее изобретение нашего времени. Стиви, – сказала она после паузы, – я не хочу лезть в чужие секреты, но…
– В этом тебе нет равных, мам, – бодро произнесла вышедшая на крыльцо Конни.
– Оставь, пожалуйста! Тебе что, нечем сегодня заняться? – с улыбкой спросила Эллен младшую дочь.
– Нет, ма. – Конни уселась на ступеньках между матерью и Стиви.
– Сходила бы к кому-нибудь из друзей, – заметила Эллен со значением в голосе, как говорила с детьми тогда, когда хотела дать им понять, что сейчас ей нужно с глазу на глаз побеседовать с другим своим чадом.
– Неплохая мысль. – Конни поднялась. – Поосторожнее с ней, Стиви! Мы-то уж привыкли быть всегда начеку.
– Вот наказание, Господи, – шутливо пожаловалась Эллен. – Рожаешь детей, воспитываешь их, кормишь-поишь, покупаешь машины, а в результате имеешь дело с зазнайками, которые считают, что уже могут поучать родную мать. – Она рассмеялась. – А почему бы и нет? Они и в самом деле знают, как получить от родителей все, что им требуется.
– Ох, Стиви, я на твоем месте уносила бы ноги, – напоследок бросила Конни, наклонившись, чтобы обнять мать. – Привет всем! Буду позже.
Эллен подмигнула Стиви, ласково поглаживая головку внучки.
– Знаешь, а Конни права. – Лицо ее стало серьезным. – Что у вас происходит с Джо? Ведь долго так продолжаться не может.
– Видишь ли, Эллен, – Стиви смотрела на расстилавшийся перед ней широкий зеленый газон, – я сама никак не разберусь. Такое ощущение, что меня предали. Не могу понять, почему Джо ничего не сказал о той ночи, как он вообще мог так поступить. Неужели думал, что я останусь в счастливом неведении?
– Возможно, однако, насколько я знаю своего сына, ему было стыдно за свое поведение. Вполне может быть и так, Стиви, что в те радостные часы он просто не хотел огорчать тебя, а говорить позже, с его точки зрения, уже не имело смысла.
– Может, и так, – пожала плечами Стиви.
– Джо любит тебя. Не знаю, известно тебе или нет, но решение оставить Кэти стоило ему огромных душевных мук. Постарайся не допустить, чтобы недоразумение или мелкая обида переросли вдруг в неразрешимую проблему. Самое главное в семейной жизни – это взаимное доверие. Скажем, ты была уверена в том, что Джо всегда будет искренним с тобой, а он не оправдал твоих надежд. Он же, со своей стороны, считал, что ты поверишь в его стыд и раскаяние. Так что пока вы оба еще не сдали этот экзамен. – Она легонько сжала руку Стиви. – Начни сначала. Позвони ему. Привыкай к вашей любви и помни: вам предстоит сделать еще множество ошибок, но они вовсе не будут означать, что любовь ушла.
Стиви откинулась на резную колонку крыльца.
– Я не знаю, что сказать ему. Я вообще не знаю, что такое любовь. Буду учиться.
– Ты скучаешь по нему? – мягко спросила Эллен, и Стиви кивнула в ответ. – Вот это и скажи.
– Не уверена, что захочу говорить об этом по телефону.
– Тогда поезжай. Пусть это станет для него сюрпризом. Ричи я предупрежу. – Эллен посмотрела на часы. – Иди наверх и собирай вещи. Времени до самолета еще достаточно.
– По-моему, нечто подобное уже было.
– Ну и как? Сработало?
– Да. Джо был прав тогда. Хорошо, я так и поступлю, – с внезапной решимостью сказала Стиви. – Но подожди, а как же Элизабет?
– Побудет с нами. Мы с Чарли обещаем не избаловать ее до конца. Оставайся там сколько захочешь. С девочкой ничего не случится.
Вечером того же дня выйдя из самолета в Нью-Орлеане, Стиви взяла такси до гостиницы. Джо вместе с ребятами уже отправился на очередное выступление. Из привезенных туалетов Стиви выбрала длинное платье из темно-синего шелка, которое удивительно шло к ее по-новому уложенным золотистым волосам и подчеркивало чарующую глубину глаз. Последним штрихом стали изящные серьги из прозрачного горного хрусталя.
– Боюсь, что ближе подъехать не удастся, – повернулся к Стиви таксист, когда двумя часами позже она подъехала к видневшемуся неподалеку зданию культурного центра местного университета.
– Почему же, если вы свернете там, где я вам укажу. – Стиви следовала полученным от Ричи инструкциям.
Пройдя с помощью охранника через лабиринт коридоров, Стиви оказалась перед невысокой лестницей, которая вела на сцену.
Ричи пришел в восторг от идеи преподнести брату сюрприз. Всегда преданный сообщник Стиви, он продумал их действия до мелочей. От нее требовалось лишь приехать в обусловленный час.
Ну что ж, вот я и здесь. Чтобы в который раз свалять дурака.
Колени Стиви подгибались от страха, а сердце готово было вырваться из груди, когда она поднималась по ступеням на сцену. Почти на самом верху замерла, найдя точку, с которой Джо был ей виден, а она ему – нет. В отличие от обычного ковбойского наряда сейчас на нем был фрак, ослепительно-белая рубашка, черные ботинки и черный же невысокий цилиндр.
Как только отзвучала песня, Ричи, стоявший сбоку и чуть позади от брата, поднятым вверх большим пальцем правой руки подал Стиви знак. Джо в этот момент рассказывал зрителям историю создания следующей вещи, но не успел он закончить, как Ричи снял с себя гитару, положил ее на пол и направился к рампе.
– Ты тоже хочешь что-то сказать, Рич? – с удивлением повернулся к нему Джо, и брат утвердительно кивнул в ответ. – Друзья, это Ричард Девлин, мой брат, – широко улыбнулся залу Джо.
С трудом сдерживая смех, Брэд, Дэйв и Аллен Ли чуть было не испортили кульминацию. Они-то хорошо знали, как Ричи ненавидел и плевался, когда кто-нибудь называл его Ричардом.
– Спасибо, Джо, за столь точное и безукоризненно официальное представление, но вам, – тут он повернулся к публике, – лучше запомнить, что друзья зовут меня Ричи.
В зале послышались одобрительные смешки, кое-кто начал хлопать в ладоши, предвкушая некий подвох. Джо отошел от микрофона. Ричи не первый раз откалывал на сцене неожиданные номера, и публика всегда приходила в восторг от его выходок.
– Вы все прекрасно знаете, – заговорил Ричи, – как любит Джо делать людям приятное. Вот поэтому мы, – он указал в сторону стоящих за его спиной членов группы, – тоже решили поднести ему подарок.
Зал взорвался аплодисментами и восторженным свистом, а когда шум стих, Ричи взмахнул рукой – и в воздухе повис вступительный аккорд «Крэйзи». По лицу Джо скользнула тень – такая легкая и незаметная, что лишь его товарищи поняли: подарок оказался не совсем кстати. Песня не исполнялась с того концерта в Билокси, когда он пел ее для Стиви.
А она ожидала от Ричи чего угодно, но только не этого. Слишком много тяжелых воспоминаний будила в сердце знакомая мелодия. Внезапно до ее сознания дошло, что Ричи машет рукой, приглашая выйти на сцену и присоединиться к ним. Но ноги отказывались повиноваться.
Метрах в десяти от нее Джо сделал шаг к брату и, улыбаясь в зал, сквозь стиснутые зубы едва слышно спросил:
– Зачем все это?
– Видишь ли, братец, – так же негромко отозвался Ричи, – иногда случаются накладки. По идее она должна была выйти на сцену, но боязнь высоты, похоже, не дала ей подняться по лестнице.
– О ком ты?
– О Стиви.
– Она здесь? – Джо не смог скрыть удивления.
– Была. Во всяком случае, несколько мгновений назад.
Джо подошел к микрофону.
– Я вернусь через минуту, друзья. – Взмахом шляпы он дал группе знак продолжать и широким решительным шагом скрылся за занавесом. Стиви стояла в углу.
– Сумасшедшая [6]6
Название песни – «Крейзи» – может быть переведено как «сумасшедшая». – Прим. пер.
[Закрыть]– это я, Джо. О песне я и не подозревала, а когда услышала ее, мне разом вспомнилось все. Все, как у нас с тобой случилось.
– Ты приехала, чтобы сказать мне все это? – Он, положив ей руки на пояс, привлек к себе.
– Я приехала сказать, что люблю тебя и хочу быть с тобой рядом. Всегда. Я соскучилась по тебе, Джо.
В глазах его засверкали веселые искорки, он склонился и быстро поцеловал Стиви.
– Пойдем! – Он потащил ее к занавесу.
Держась за руки, они появились на сцене под восторженный топот сидевших в зале.
– С тобой я рассчитаюсь позже, – шепнул Джо брату и уже в микрофон произнес:
– Дамы и господа! Только сейчас Ричи преподнес мне самый удивительный сюрприз. Вот он! – С легким поклоном Джо повернулся к Стиви. – Позвольте представить вам мою жену – Стиви Девлин!
Бешено аплодируя, люди начали вставать со своих мест.
– Если вы когда-нибудь любили, – посерьезнев, продолжал Джо, – то вам наверняка известно, какую боль может нести иногда с собой это чувство. – Шум в зале начал стихать. – Именно об этом я пою в своих песнях. Одно время мне казалось, что такую любовь я уже никогда не смогу найти, жизнь начала терять для меня всякий смысл. Но потом я встретил Стиви и понял: это то, что я так долго искал. Чувства подчас очень трудно передать словами, поэтому для того, чтобы раскрыть Стиви свою душу, мне пришлось написать песню. Она называется «Ничей ребенок». – Джо повернулся, чтобы поцеловать жену. – Это тебе, малышка. – Он взял в руки гитару.
