Текст книги "Ничей ребенок"
Автор книги: Элизабет Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Отчего же твои планы пошли насмарку? – серьезно спросил Джо. Он впервые увидел отца и мать как бы со стороны – обычными молодыми людьми, ничего общего не имеющими с его родителями.
– Кого обманет шитье белыми нитками, Джо? Было совершенно ясно, что Эллен не просто заигрывает со мной от нечего делать. Точно так же не вызывало сомнения то, что и я не зайду в наших с ней отношениях дальше того предела, который сам же и установлю. – Чарли забавно выкатил глаза. – Вот я и привел ее через полгода под венец.
Джо расхохотался.
– Вернемся к этой роковой женщине из Денвера. – Отец издал смешок. – Может, твоей матери стоит позвонить и пригласить ее в субботу на ужин? Ричи говорит…
Ричи говорил о том, что его брат, похоже, влюбился, но из упрямства предпринимать в этом отношении ничего не собирается.
– У него слишком длинный язык. – Джо встал. – А ты, отец, если через час не залатаешь эту трещину, так и знай: я звоню Джону Пакстону.
Поднялся с пола и отец.
– Ты же знаешь, Джо, что мы с матерью хотим тебе добра.
– Знаю, папа. Только это моя жизнь.
– Тогда живи во все стороны, сынок. Несмотря на успех, ты никак не можешь выйти из черной тени той трагедии. Прекрати обманывать себя самого, Джо. В случившемся нет и не было твоей вины, и нельзя всю оставшуюся жизнь прожить в трауре.
Воспоминание о Кэти обожгло сердце. Что бы там ни говорил отец, вот уже семь долгих лет несет он тяжкое бремя вины.
– Не будем сейчас об этом. – В голосе звучала горечь.
– Понимаю, Джо, но Ричи говорит… – Чарли положил на плечо сына руку.
– Черт побери, плевать я хотел на то, что он говорит! И вам советую!
– Присядь на минуту, мальчик. – С такой лаской отец обращался к Джо в далеком-далеком детстве и только в те минуты, когда маленькому Джо было совсем плохо. – Нельзя допустить, чтобы происшедшее с Кэти мешало твоему счастью. Прошлое не изменишь, Джо, и тут ты не виноват. Ричи сказал, – он предостерегающе поднял руку, останавливая сына, – что эта девушка из Денвера не такая, как остальные.
– Это правда, – кратко согласился Джо, поднимаясь с пола.
– Ты ведь все еще думаешь о Кэти, не правда ли? Хотя прошло уже столько времени? – В кухне повисло тягостное молчание. Джо взял со стола ключи и, не проронив ни слова, вышел из дома в серенький, дождливый полдень.
Несмотря на обложенное низкими тучами небо и зимние, в общем-то, температуры, деревья вокруг стояли зелеными. Сидя в машине, Джо смотрел, как щетки дворников в размеренном ритме сгоняют влагу с ветрового стекла. Сердце учащенно билось.
Почему они не могут оставить его в покое? Думать о Кэти не хотелось, но вместо размытого, мокрого пейзажа перед ним возникло ее рассерженное, недовольное лицо, в ушах зазвучали горькие слова.
Память вновь отбросила Джо на семь лет назад, в ту самую ночь, которая навсегда изменила его жизнь.
ГЛАВА 17
Номер закончился, и Джо поспешил тут же выйти на улицу, подальше от табачного дыма и запаха дешевого пива. Клуб «Неоновая роза» был не хуже и не лучше сотни таких же заведений, где ему приходилось играть. Пахло в них везде одинаково. Даже до автостоянки доносился из здания шум толпы и голос Алана Джексона, чьи записи развлекали публику в то время, как группа брала перерыв.
– Джо!
Он с удивлением оглянулся.
– Что ты здесь делаешь, Кэти?
– Не ожидал меня увидеть, не правда ли?
– Кэти, – Джо вздохнул, – ты так и будешь следовать за мной по пятам?
– Что ты хочешь спрятать, Джо? Чего ты боишься?
– Я не пытаюсь что-то прятать. Я же спрашивал тебя вечером, не захочешь ли ты пойти вместе со мной, но ты сказала – нет. Зря ты разъезжаешь по ночам одна. Ведь должна понимать, что это опасно.
– Неужели ты так обо мне беспокоишься, Джо?
– Кэти, я же только что сказал тебе…
– Джо, ты бы мог просто признаться, что больше не любишь меня, и все.
– Только не здесь, Кэти. – Он устало потер глаза. – Прошу тебя, давай поговорим позже. – Джо невольно повел плечами – кожаный пиджак был слабой защитой от холодного ветра. Интересно, сколько еще им предстоит подобных сцен?
Лицо Кэти походило на натянутую маску, из узких прорезей которой едва посверкивали карие глаза.
– Так когда же ты осчастливишь меня своей добротой и вернешься домой?
– Слушай, Кэти, мне нужно назад, перерыв уже закончился. Ты можешь пойти со мной либо вернуться домой. Здесь слишком холодно.
Клуб, где он сейчас выступал, был единственным в округе, где группа могла выступать несколько недель кряду, и упускать такую возможность Джо просто не имел права. Иначе нечего мечтать о том, чтобы покорить Нэшвилл.
Раздражающе мигавшие неоновые буквы бросали красноватый отблеск на покрытую лужами автостоянку. Кэти сунула руку в карман, вытащила пачку сигарет и под порывами ветра, трепавшего ее длинные каштановые волосы, стала чиркать спичками.
– Подожди. – Джо отобрал у нее сигарету и, повернувшись спиной к ветру, прикурил.
– Я хочу, чтобы мы сейчас же отправились домой, – не допускавшим возражений голосом сказала Кэти и глубоко затянулась.
– Не стоит просить, Кэти. Ты же знаешь, что для меня значит эта работа. Через час я поеду домой.
– Как же! Как же! – внезапно разразилась криком Кэти. – У тебя есть другая женщина! Я знаю это!
– Кэти, я прошу, не нужно, – умоляюще произнес Джо.
– Не лги мне. Я знаю, ты обманываешь меня.
Он покачал головой и оглянулся по сторонам с надеждой, что никто не слышит их ссоры.
– Я ни разу не обманул тебя, Кэти. Зачем ты так говоришь?
– И опять ты врешь. – Она зарыдала. – А если нет, то почему никогда не скажешь, что любишь меня?
В растерянности Джо заморгал. Это было правдой – он действительно не любил Кэти, но прилагал все силы, чтобы она ни о чем не догадалась. Подобные выяснения отношений случались и прежде, и обычно Джо удавалось успокоить жену. Однако с каждым разом делать это становилось все труднее. Обвинения Кэти были беспочвенными, а ее поведение неразумным. Все шансы зажить нормальной семейной жизнью рухнули.
Они познакомились, когда Джо пел в клубе на окраине Ноксвилла, куда Кэти частенько заглядывала со своими подругами. В такой же перерыв между номерами она вышла следом за Джо на улицу. В результате пятнадцатиминутного разговора Кэти Хэррисон поняла, что не может жить без Джо Девлина. Случилось это год назад. Вскоре она стала появляться на каждом выступлении Джо, причем ясно давая понять, что приходит лишь из-за него самого. Красивая, желанная и доступная – сочетанию таких качеств Джо не смог противостоять. Через месяц Кэти уже разъезжала вместе с ним, а когда она сообщила ему о своей беременности, они поженились.
Сразу же после свадьбы Джо начал замечать перемены в ее поведении. Бешеная ревность Кэти всегда находила повод для обвинений. И ладно бы только обвинений – вскоре Кэти, уверенная в том, что у мужа появилась любовница, начала за ним слежку. На протяжении нескольких недель Джо оправдывал ее раздражительность и вспышки необузданной ревности природными гормональными процессами, сопутствующими беременности. Однако к концу третьего месяца их супружеской жизни стало совершенно очевидно, что причины такого поведения Кэти были куда более глубокими. Когда однажды поздним вечером Джо вернулся домой и застал жену бьющуюся в истерике, он понял: Кэти серьезно больна. Его мольбы обратиться к специалисту оставались без внимания. Джо обещал, что пойдет на прием вместе с ней, но Кэти с воплями отказывалась, крича, что это он – он сводит ее с ума.
– Кэти, прошу, если ты не хочешь этого ради себя, подумай о нашем малыше.
Она захохотала. Никогда Джо не сможет забыть ее жуткого смеха, от которого в жилах стыла кровь.
– Никакого малыша нет и в помине, Джо, – услышал он в ответ ее неестественно низкий голос.
Лучше бы она ударила его ножом. Джо пытался рассмотреть в мокром от слез лице хоть какое-нибудь человеческое чувство. Нет, Кэти действительно не в себе и про малыша солгала только для того, чтобы причинить боль. Протянув руку, он убрал с ее лица повлажневшие волосы.
– Ребенок ни в чем не виноват, Кэти. Позволь мне отвезти тебя к врачу. Нам помогут, уверяю тебя, мы пройдем через наши трудности вместе.
Во взгляде Кэти сквозила абсолютная пустота. Истерика закончилась настолько внезапно, что на мгновение Джо показалось, будто ее и вовсе не было.
– Мне не следовало бы этого говорить, Джо, – ровным, начисто лишенным эмоций голосом произнесла Кэти, – чтобы ты так и продолжал верить, будто у нас будет ребенок. Но я не беременна и никогда не была.
– Зачем же ты… – Боль оказалась такой сильной, что он едва нашел силы продолжить. – Зачем ты тогда сказала?..
– Потому что только так могла заставить тебя взять меня в жены, – с отчаянием призналась Кэти.
Джо всегда считал, что у правды свое особенное звучание, наполненное чистым, прозрачным звоном, и произнесенное слово несет в себе безошибочную ясность. И вот наконец это слово правды прозвучало.
Облик Кэти, ее блестящие темные волосы, нежный грудной голос – все в ней пленяло и вызывало желание. И все же Джо никогда не любил ее. Вступить в брак его заставило чувство ответственности – после того, как он узнал, что скоро должен стать отцом. Не будь этого, в голову не пришла бы даже мысль о женитьбе.
Не в силах принять чудовищную ложь, Джо опустился на пол рядом с Кэти. Душа его пыталась понять, каким должен быть человек, чтобы позволить себе опуститься до столь отвратительного обмана. Каким? Да таким, к примеру, как его жена. Верно, он никогда не любил ее, но он ей верил.
И сейчас, с прикрытыми глазами стоя под ветром у входа в клуб, Джо пытался прогнать из памяти эти тяжкие воспоминания.
– Мне пора туда, Кэти. Пойдем вместе. Будешь сидеть у самой сцены и следить за мной. По окончании мы тут же отправимся домой.
– Хочешь показать мне всех тех баб, с которыми ты спишь?
– Хочу, чтобы рядом была ты, и больше никто. Пошли.
Они сделали несколько шагов, Джо положил руку на ее поникшие плечи, едва заметно с облегчением вздохнул. Бог даст, худшее позади?
Неожиданно Кэти резким движением сбросила его руку и в ярости закричала:
– Ты бросишь меня там, а сам свалишь с другой! Теперь я знаю, каким ты можешь быть! Я больше не позволю тебе издеваться надо мной!
Повернувшись, она побежала по мокрому асфальту прочь, лавируя меж оставленными на стоянке автомобилями. Джо бросился следом, но через мгновение Кэти уже сидела в машине. Он принялся дергать дверную ручку, однако замок был блокирован изнутри. Пронзительно взвизгнув шинами, автомобиль сдал назад, развернулся на узкой темной дороге и исчез в ночи. Полный решимости догнать жену, Джо кинулся к своему пикапу. В этот момент из приоткрытой двери клуба появилась голова менеджера.
– Эй, Девлин, я плачу тебе за то, что ты полночи торчишь здесь, или же за то, что ты развлекаешь моих гостей?
Джо в нерешительности остановился. Конечно же, Кэти поехала домой, куда еще? К завтрашнему дню тучи разойдутся. Так уже бывало – до следующего раза.
Сунув руки в карманы, он зашагал в клуб.
На улице было уже совсем темно, когда по окончании программы Джо пересек стоянку и подошел к машине. Домой не хотелось, но что еще остается? Только надеяться, что Кэти спит, и он не разбудит ее. Может, как-то все же удастся ей помочь? Такого они оба долго не выдержат.
Дорога в поздний час была пустынной, по обеим ее сторонам в свете фар поблескивали мокрые стволы деревьев. За крутым правым поворотом безрадостные размышления Джо прервались красно-синими всполохами полицейских мигалок. Пришлось сбросить скорость. Заметив направившегося к нему человека в оранжевом, поверх униформы, жилете, Джо остановился на обочине. За спиной патрульного офицера светились желтым задние огни нескольких столкнувшихся машин, чуть в стороне стояла «скорая» и машина пожарных.
– Перевернулась на повороте, – сообщил ему офицер, – похоже, не справилась с управлением из-за дождя. Машину выбросило в кювет.
Кэти! – непрошенно мелькнуло в мозгу.
– Что с водителем? – Джо чувствовал, как бешено бьется жилка на виске.
Нет. Нет, она уже дома.
– Уже около часа пытаемся извлечь ее. Жива, но ранения, должно быть, тяжелые.
Она уезжала в таком раздражении, о Господи, ну пусть это будет не она!
– Эй, с вами все в порядке, сэр? – бросились полицейскому в глаза даже в неверном свете фонарика бледность Джо и выступившие на его лбу капли пота.
Господи, пусть только это не она!
Джо наклонился, голова его коснулась руля.
– Какой марки машина? – с трудом выговори он.
– Вы… знакомы с этой дамой? – осторожно спросил офицер.
– Чуть больше часа назад здесь должна была проехать моя жена, – хриплым голосом ответил Джо. – В белом форде.
Пробравшись сквозь довольно густой кустарник обочины, на дорогу с носилками в руках вышли медики «скорой». Джо заставил себя выбраться из-за руля.
– Минуту, сэр, – попытался остановить его патрульный, но Джо оттолкнул его в сторону. Только бы убедиться, что это не Кэти! Он догнал носилки уже у самой «скорой».
Боже. О Боже.
Нечем стало дышать. Она лежала перед ним, вся в крови, освещенная полицейскими фонарями. Как красивая, нарядная куколка, сломанная, разорванная на части чьей-то безжалостной рукой. Позже из всей этой картины Джо мог вспомнить лишь то, что в тот момент он молился.
Откуда-то издалека доносились голоса, кто-то звал его, тряс руку.
– Сэр, это ваша супруга? Сэр? В правах, что мы нашли в сумочке, указано имя Кэтрин Девлин. – Полицейскому пришлось несколько раз повторить эти слова, прежде чем Джо обратил к нему невидящий взгляд и кивнул.
– Она будет жить?
– Это ее муж? – обратился врач «скорой» к офицеру.
Тот подтвердил.
– Тогда вам лучше поехать с нами, сэр. Ваша жена в критическом положении.
Следующие семьдесят два часа были настоящим кошмаром. В больницу приехала мать Кэти, по ее поведению становилось ясно, что в случившемся она винит только Джо. Родители Кэти развелись, когда девочке было четыре года, и никто не знал, где сейчас ее отец. Чарли, Эллен и Гэри тоже приехали, чтобы быть в трудную минуту рядом, и Джо был благодарен им за это, ведь бремя должен нести он, не они. Виной всему его эгоизм. Ну почему он не поехал домой, когда Кэти его просила?
Последнее сообщение о состоянии Кэти вызвало шок. Врач объяснил, что она будет жить, но вследствие тяжелых повреждений позвоночника никогда не сможет ходить. Калека. Кроме того, поврежден оказался и мозг, нельзя было только сказать насколько. Врачи не знали, сохранит ли Кэти способность говорить и воспринимать чужую речь и вообще как-то общаться с окружающими. Ответы на эти вопросы даст лишь интенсивная терапия и время.
У матери Кэти началась истерика, она не хотела слышать и слова утешения от Джо или его родственников.
– Ты ненавидел мою девочку! Она звонила мне каждый день, рассказывала, как ты к ней относишься! Лучше бы ты убил ее сразу, чем оставить такой!
Джо помнил, как бил кулаками в стену, как Гэри тащил его в сторону, помнил, как, обнимая отца и мать, плакал от несправедливости горя, обрушившегося на Кэти, и собственного бессилия помочь ей.
Кое-как справившись с нахлынувшими воспоминаниями, Джо вернулся мыслями в действительность. Вновь пошел дождь. Для того чтобы отчетливее видеть дорогу, приходилось напрягать зрение. Мешали не столько капли на ветровом стекле, сколько застилавшие глаза слезы, но отчета в этом Джо себе не отдавал и вытер их тыльной стороной руки совершенно машинально. Влага на коже удивила его – он давно уже перестал оплакивать Кэти. Напоминанием о трагедии было непреходящее чувство вины.
Пытаясь встряхнуться, он заставил свой мозг вернуться к планам на будущий год. Там все должно быть по-другому. Ему предоставляется шанс начать новый виток жизни. Поставить перед собой новые цели, писать новую музыку, записывать новые песни. Как приятно, как здорово будет вернуться к работе!
Много раз на прошедшей неделе ему хотелось позвонить Стиви, но стоило поднять трубку, как сама собой приходила мысль, что незачем ворошить прошлое. Да, к сожалению, Стиви тоже теперь стала частью прошлого. Что мог он ей предложить?
И все же, черт побери, его по-прежнему с пугающей силой влекло к Стиви.
ГЛАВА 18
Приглашение Билла отправиться с ним на Рождество в Вэйл кататься на лыжах Стиви приняла в самую последнюю минуту. Сборы проходили в спешке, но самой Стиви казалось, что движется она, как муха в меду. Звучавшие вокруг веселые и счастливые голоса доносились слишком издалека, невнятные и тусклые. Лишенные всякого смысла.
Вэйл, небольшой городок, на праздник украсился увитыми алой лентой гирляндами из хвои и тысячами крошечных мигающих фонариков. Стиви как могла пыталась разбудить в себе предновогоднее настроение, но у нее так ничего и не вышло, поэтому когда Билл ближе к вечеру предложил вернуться домой, она с облегчением согласилась.
Лыжи были уже закреплены на багажнике джипа, и Стиви лишний раз проверяла прочность веревок, как вдруг из-за спины послышался чей-то знакомый голос.
– Стиви! Ты?
Она повернулась, уже точно зная, кого сейчас увидит.
– Привет, Майкл.
Он нисколько не изменился. Темные солнечные очки делали его неотразимо, невероятно привлекательным.
– Ты отлично выглядишь, Стиви. Приехала на недельку покататься?
– Нет, всего на день. – Ей казалось, что говорит она в какую-то длинную и толстую трубу, нечто вроде тоннеля. Это была их первая встреча с того момента, как… словом, с прошлогоднего Рождества.
Майкл верен себе, подумала Стиви, окинув взглядом его ладно пригнанную дорогую экипировку лыжника.
– Как у тебя дела, Стиви?
Краем глаза она заметила Билла, подошедшего к дверце джипа, и, оставив без внимания обращенный к ней вопрос, развернулась в сторону машины.
– Готов? – крикнула она Биллу и уже на ходу бросила: – Извини, Майкл, я с приятелем. Мы уже загрузились. Пока!
– Пока, Стиви. – Он сделал несколько шагов, остановился. – Счастья тебе в Новом году, Стиви!
Она сделала вид, что не слышит. Хлопнула дверца.
Ну да. Счастье в Новом году.
Обратный путь они проделали без всяких задержек. Большинство людей приезжали в Вэйл на неделю, так что на дорогах вплоть до самого Денвера пробок не было, даже у въезда в тоннель Эйзенхауэра.
– Ты не хочешь сказать мне, кто это был? – спросил Билл, выехав на автостраду.
– Майкл Болдуин. – Стиви вздохнула.
– Твой бывший дружок?
– Да. – Надеясь, что он воздержится от дальнейших вопросов, Стиви извиняющимся голосом пояснила: – Я понимаю, Билл, что это было некрасиво с моей стороны не представить вас друг другу, но, честное слово, мне хотелось побыстрее убраться оттуда. Извини.
– Нет проблем, – в своей обычной добродушной манере откликнулся Билл.
– Спасибо. – Стиви шутливо похлопала его по плечу.
Принарядившийся, украшенный новогодними огнями город выглядел одиноким и покинутым. Стиви подумала, что теперь каждое Рождество будет для нее именно таким, пустым и безликим. Безусловно, это еще далеко не худший вариант – пережидать праздники, и все-таки так хочется обыкновенного, простого Рождества, когда вечером за стол усаживается вся семья и дом полон любви и смеха. Девочкой Стиви казалось, что у других детей так оно и есть.
Она откинулась на сиденье, устроила поудобнее ноги. Прошлое Рождество рядом с ней был Майкл. Сколько времени утекло с той поры! А ведь с ним ее мечты о семье, о доме могли бы осуществиться.
Их знакомство длилось уже более четырех месяцев. Все шло так легко, так гладко. Рождество решили встретить с друзьями в домике Майкла в Аспене. Все съехались загодя, и только Стиви, которая не могла бросить работу, появилась в самый последний день. Сидя за рулем, она испытывала радостное возбуждение, уверенная в том, что Майкл сделает ей сегодня предложение. Ах, Майкл!
Ну и дурой же я была. Хотя, впрочем, не большей, чем с Джо. Почему мне так не везет во всем, что касается мужчин?
Радушие и предупредительное внимание, которыми окружил ее поначалу Майкл, ошеломляли. Познакомились они на свадьбе Шарон, сестры Бет. На блестящей церемонии в зале гостиницы «Браун пэлис» присутствовало не меньше трех сотен гостей. На этой волшебной чужой свадьбе Стиви и показалось, что она нашла своего сказочного принца.
Майкл был само совершенство: аристократические, безукоризненной лепки черты лица, светлые, небрежно падающие на лоб волосы, непринужденная элегантность. Вспоминая сейчас их встречу, Стиви не могла не признать, что с самого начала ее притягивала к Майклу не только очевидная внешняя привлекательность, но и в не меньшей мере его независимое финансовое положение.
Тогда мистер Болдуин воплощал в себе все то, к чему Стиви стремилась, напрочь отринув от себя свою прошлую жизнь. Внимание Майкла не только льстило, от него перехватывало дыхание.
– Он еще даст о себе знать, – доверительно сказала ей Бет на следующий день после свадьбы. – Глаз с тебя весь вечер не сводил. Женщины роятся вокруг, а ты – ноль внимания. Железная у вас выдержка, мисс Паркер.
По щекам Стиви разлился румянец. Несмотря на то что Бет несколько ошибалась в оценке ее поведения – вчерашнее кажущееся равнодушие объяснялось скорее неожиданным всплеском застенчивости, – в словах подруги звучала высокая похвала.
– Я даже не знаю, о чем говорить, если мы еще раз с ним встретимся.
– Задай какой-нибудь вопрос, о нем самом или о рынке ценных бумаг, например. Он же брокер. Эти люди обожают поболтать о себе или своей карьере. Отец говорит, что Болдуинам не нужен в семье еще один врач и юрист, им требуется кто-то, кто взял бы на себя заботу об их миллионах. Майкл именно этим и занимается. Заправляет состоянием семьи и своим собственным.
– У него состояние?
– Еще какое. Досталось от бабушки, когда ему было двадцать пять, к тому же он является единственным наследником «Болдуин индастриз». – Бет вздохнула. – Понимаешь, это не мой тип, к негодованию матери, но опять же, бывает и хуже. Честно говоря, мне больше по вкусу настоящие мужчины. От них должно пахнуть потом.
Стиви вспомнились два последних приятеля Бет. Оба на мотоциклах, в черных кожаных куртках, от которых потом не пахло, а прямо-таки разило. Носик ее с отвращением дернулся.
– Я знаю.
В отношении Майкла Бет оказалась права. Он позвонил в конце недели. Начались встречи, вечно казавшиеся слишком короткими. Только соображения карьеры не позволяли обоим проводить все свое время в обществе друг друга. Осторожно, с оглядкой Стиви обеими ногами перешагнула некую грань в отношениях с мужчиной, полная уверенности, что встретила того, кто способен полностью изменить ее жизнь.
Шли месяцы. Бет начала замечать, что со Стиви и в самом деле что-то происходит: она и слова не могла вымолвить, не предварив его вошедшими в привычку «Майкл считает…» или «Майкл сказал…» Ее бывшая соседка по университетскому общежитию, говорунья, редко лезшая за словом в карман, похоже, начисто отказалась от собственного мнения.
Когда же Бет бывала нечастым свидетелем их встреч, Майкл всегда находил уместным сделать Стиви замечание, ну что-нибудь по поводу ее внешности, например, нисколько не смущаясь присутствием других людей. Ни разу не позволив себе грубости – это было не в его стиле, – он мог легко поколебать, если не вовсе разрушить, ее хрупкое чувство уверенности в себе. Бет знала, что подобные придирки обижают Стиви, тем более что ее подруга не останавливалась ни перед чем, чтобы угодить своему избраннику.
– Майкл хочет, чтобы я провела Рождество вместе с ним, – сообщила как-то Стиви во время обеда.
– Рождество в семействе Болдуинов. Без жареной индейки не обойдется, – поддела ее Бет.
– Нет же, никакого ужина с его родителями, – пояснила Стиви. – Мы вдвоем и кое-кто из друзей в его домике в Аспене.
Осторожно выбирая слова в надежде, что ее вопрос прозвучит обыденно, Бет спросила:
– А Майкл вообще говорил, что хочет познакомить тебя с родителями?
– Ну… я… – Стиви в смущении опустила глаза. – Придет время, и он это сделает. – Она произнесла это с большей уверенностью, чем ощущала.
Праздники приближались, и Стиви сама решила, что пора бы уже Майклу и в самом деле представить ее своим родителям. Однако когда она упомянула об этом, Майкл отделался невнятной отговоркой, сославшись на их чрезвычайно плотный, расписанный по часам календарь рождественских приемов и встреч. Впервые у Стиви мелькнуло сомнение в серьезности его намерений.
Двадцать третьего декабря целый день шел снег, и дорога до Аспена оказалась куда дольше, чем ожидалось. Зато канун Рождества выдался на удивление прозрачным и тихим. Снег поскрипывал под ногами, искрился в лучах солнца и заставлял Стиви щурить глаза. Первую половину дня она бегала по магазинам городка, торопясь сделать последние покупки.
На высоком крыльце трехэтажной деревянной виллы с огромными окнами, стоящей на склоне холма, откуда открывался великолепный вид на город. Стиви стряхнула прилипший к ботинкам снег. Вошла в просторный холл, разделась. В огромном доме царила тишина, и Стиви решила, что народ устремился на лыжню, либо, подобно ей, подался в городок. Занятая мыслями о предстоящем вечере, она прошла по коридору, легонько стукнула в дверь спальни Майкла, рассеянно толкнула ее и замерла на пороге, пораженная. Этого не может быть, пронеслось у нее в голове. И все же это было. Натужно, прерывисто дыша, Майкл ритмично работал мускулистым тренированным телом.
– Господи! – рыданием вырвалось из ее груди.
Майкл сполз со своего партнера. В глазах его не было ни смущения, ни огорчения тем, что она застала его в такую минуту – вообще никакой реакции на присутствие Стиви. Он неторопливо поднялся с постели, не забыв при этом завернуться в сложенную пополам простыню, с усмешкой наблюдая за тем, как на лице Стиви сменяют друг друга изумление, злость, отвращение и боль.
– Ты мог бы хотя бы предупредить меня! Неужели я ничего для тебя не значу? Совсем ничего?
Майкл протянул руку к пачке сигарет, закурил. Холодная, циничная улыбка скользнула по его губам: Боже, до чего она патетична!
Стиви охватила паника. Оказывается Майкла ничуть не тронуло то, что она стала свидетелем его постельных утех. Похоже даже, что пикантность ситуации забавляет ее любимого и лежащего рядом с ним темноволосого юношу!
Где-то в глубине души Стиви давно подозревала в нем жестокость и склонность к садизму. Но чтобы так безжалостно разрушить ту особую атмосферу их взаимоотношений? Мысли ее смешались. Может, она что-то упустила? Может, могла догадаться раньше? Но как? Ничто до сегодняшнего дня не указывало на то, что у Майкла есть вторая, тайная жизнь. Кто на ее месте оказался бы готовым к такому открытию? Господи, но ведь она же любила его!
– Ну, Стиви, ты же не думала, что у меня больше никого нет, не правда ли? – как бы приглашая ее к ответу, Майкл сделал паузу и, не дождавшись его, продолжал: – Не будь такой наивной. Это вовсе не значит, что между нами все кончено. Позволь, я тебе объясню, – со скукой в голосе закончил он.
Но Стиви с мокрым от слез лицом уже бежала по коридору к выходу. За спиной слышался издевательский смех. Оказавшись на улице, она с такой скоростью помчалась к машине, будто за ней гнались исчадия ада. Никакие объяснения ей не требовались, она их уже знала. На протяжении долгих лет она слышала их от матери, которой так хотелось верить лгавшим ей мужчинам. На этой лжи Кэрол даже начинала строить планы, обещая дочери скорые перемены в их жизни. Однако ложь оставалась ложью. Манящей, красивой, часто убедительной, но всегда – ложью.
На обратном пути Стиви пыталась сбросить оцепенение, твердя себе, что нет смысла травить душу прошлым. Когда Билл остановил машину около ее дома, уже совсем стемнело.
Одевшись потеплее после горячего душа, она включила телевизор. Ровное мигание автответчика насмешливо говорило об отсутствии каких-либо звонков. Никто даже не поздравил ее с Рождеством. А ведь теплилась еще надежда, что Джо вспомнит о ней.
Накануне Стиви пыталась дозвониться до матери, но к телефону никто не подходил. Звонить сегодня утром не имело смысла, поскольку было слишком рано, когда они с Биллом тронулись в путь. Рука ее потянулась к трубке.
Услышав голос матери, Стиви поморщилась. Все-таки стоило дозвониться раньше, скажем, утром.
– Алло? – повторила Кэрол. Говорила она медленно, с хрипотцой, приобретенной за долгие годы непрерывного курения и регулярных выпивок.
– Привет, Кэрол, это я.
– Стиви?
– Да. Как ты там? – Она старалась говорить бодро, но получалось это плохо.
– Со мной все в порядке. – Ответного вопроса не последовало – дела дочери никогда не интересовали Кэрол.
– С Новым годом тебя. – Стиви внезапно захотелось побыстрее закончить разговор.
– Ах да, и тебя тоже. – Мать с трудом вспомнила о том, что сегодня за день.
– Ты получила мою посылку?
– Ммм, да, Стиви. Спасибо.
– Халат понравился? Не велик? – Стиви потратила несколько обеденных перерывов в поисках подходящего размера и расцветки, остановившись в конце концов на неярком растительном орнаменте со скромной отделкой из кружева.
– То, что нужно. Э-э, Стиви…
Стиви крепко смежила веки. Она уже знала, что скажет мать, и, как всегда, ей очень хотелось не слышать этих ее слов.
– Не могла бы ты прислать мне немного денег? Что-то я расклеилась в последнее время. Пришлось посидеть дома, а ведь ты знаешь, что эти подонки не платят, если не выходишь на работу.
Стиви чуть было не напомнила матери, что иметь работу для нее уже должно быть счастьем – принимая во внимание ее вошедшие в привычку прогулы, – но она вовремя прикусила язык и только вздохнула.
– Завтра же.
– Я верну тебе, – пообещала Кэрол. – Как только встану на ноги.
– Конечно. – Мать всегда так говорила, когда просила денег. Но Стиви было безразлично, получит она их назад или нет, ей только хотелось, чтобы Кэрол не болела и чувствовала себя по возможности независимой.
В трубке послышался мужской голос. Что ж, с грустью подумала Стиви, еще одна ночь, еще один мужчина. Интересно, это старый знакомый, или мать подобрала его в баре? Одно время Стиви непрестанно задавала себе вопрос: отступает ли одиночество, когда лежишь в постели рядом с мужчиной? Теперь она знала – да, отступает. До утра.
– Стиви, мне пора идти, – прошептала Кэрол в трубку трагическим голосом. – Я тут, понимаешь, не одна. У меня друг.
– Да, понимаю. С Новым годом, Кэрол. – Несколько мгновений она сидела с трубкой в руке, пытаясь вспомнить, когда впервые почувствовала, что не испытывает потребности звать ее матерью. Мысль о том, как много они обе потеряли, причиняла боль.
Положив трубку, Стиви прошла в кухню приготовить чаю. Откуда-то из глубины опять выплыл образ Джо. Она точно знала, что поступила правильно, решив расстаться с ним, но сейчас ей хотелось, чтобы все случилось иначе. В рождественскую ночь – и одна. Начала подступать сонливость. Стиви свернулась клубком на кушетке. Слишком поздно я это сделала, подумала она и с этой мыслью заснула.
