Текст книги "Музыка сфер"
Автор книги: Элизабет Редферн
Жанр:
Исторические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)
Если бы мы ограничились посылкой постоянных и значительных припасов, что во все времена было по силам и средствам нашей стране, мы играли бы мудрую и значимую роль. Вместо того мы постоянно забавлялись пустой тратой времени на сочинение фантазий о сокрушительных экспедициях.
ГЕНРИ ДАНДЕС ВИЛЬЯМУ УИНДХЕМУ (март 1796)
Вот так Джонатан в последний раз зашел в свой кабинет, чтобы бегло рассортировать свои бумаги и собрать немногие свои вещи: точилку для перьев, латунное пресс-папье, старую табакерку, которой он никогда не пользовался, маленький атлас раскрашенных карт британских островов в Вест-Индии и нож из слоновой кости для разрезания бумаг, который так давно подарила ему его дочь.
Затем он вернулся в Монтегю-Хаус и поднялся по лестнице к кабинету Кроуфорда. На этот раз дверь была отперта, и он распахнул ее почти с бешенством, но внутри никого не оказалось. Джонатан немного постоял, глубоко дыша, чтобы совладать с собой. В воздухе неблагоуханно висел запах нюхательного табака Кроуфорда.
Принуждая себя хотя бы внешне сохранять спокойствие, он покинул здание и медленно направился мимо Адмиралтейства в ведомство генерального казначея, чтобы забрать свое последнее жалованье. Вокруг знакомые ему люди в немалом числе торопились по своим обычным делам из одного департамента в другой, но ему чудилось, что они притворяются, будто не видят его. А вот люди ему незнакомые с любопытством на него оглядывались, ведь его глаза были воспалены от бессонницы и он был не брит.
Клерки генерального казначея все были заняты, а потому Джонатан выстоял свою очередь. Впереди него шли разговоры о киберонской катастрофе, и ему казалось, что ужас, вызванный утренним известием, уже уступал место скучающему скептицизму.
– Из этой экспедиции в любом случае толку не вышло бы под командованием таких горячих голов, как эти два роялистских генерала, – говорил один молодой клерк. – Пюизе и д’Эрвийи. Только посмотрите на них. Вздорили, будто школьники с той минуты, как высадились. Сколько английских денежек было потрачено на их поддержку?
Его собеседник кивнул.
– Некоторые считают, что даже к лучшему, что катастрофа разразилась так скоро. По крайней мере экспедиции пришел конец прежде, чем туда были отправлены английские войска. Вообрази, сколько стоила бы английская кампания во Франции…
Подошла очередь Джонатана обратиться к клерку о своем жалованьи. Он пробормотал:
– Моя фамилия Эбси. Мне полагаются кое-какие деньги.
Клерк вперил в него взгляд и отсчитал полагавшуюся ему сумму. Джонатан расписался в получении и вышел.
Он стоял один во дворе и думал о солдатах, которых предали, и об Элли и Розе. Он думал о Генри Дандесе, военном министре, который, как он знал, никогда не желал оказывать безусловную английскую поддержку высадке французских роялистов. При нем Поллок, а также Кинг говорили о том, как Дандес на заседании кабинета твердил, что это партизанская война, и лучше предоставить республиканцам и роялистам самим драться друг с другом; что английским армиям ни в коем случае не следует быть втянутыми в гражданскую войну на территории Франции…
У него внезапно возникло такое ощущение, будто он смотрит в бездонную пустоту.
– Нет, – сказал он вслух. – Нет!
Все еще потрясенный этой мыслью, он пошел назад по Уайтхоллу к Монтегю-Хаус. Вновь поднялся по лестнице к кабинету Ричарда Кроуфорда. Он глубоко вздохнул, постучался и услышал разрешение войти. На этот раз Кроуфорд был на месте.
– Эбси, – сказал он, нервно вскакивая на ноги. – Мне было крайне грустно узнать твою новость.
Джонатан сказал:
– Да. Но во многих отношениях вина только моя. Я допускал ошибки.
Кроуфорд облизнул губы, выжидая, все еще в напряжении.
– Я был глуп и сбит с толку, – продолжал Джонатан, – гонялся за призраками. Теперь мне нужно подыскать какую-то должность. Наверное, для меня найдется что-то, чем я могу заняться, в каком-нибудь мелком ведомстве. Вот я и подумал, не замолвишь ли ты за меня словечко.
– Ну да. Да, разумеется.
– Не могли бы мы встретиться попозже обсудить это? Сегодня вечером, когда ты освободишься?
– Конечно, – сказал Кроуфорд после легкого колебания. Вид у него был все еще удивленный, однако в его лице проскальзывало и явное облегчение, что Джонатан держит свои чувства в узде. – Ну, скажем, в шесть часов?
Джонатан кивнул в знак согласия.
– Можно встретиться в «Скрещенных ключах». Ну, я говорил тебе. На Стрэнде.
– Да, – сказал Кроуфорд. – Да, очень хорошо.
Джонатан, когда повернулся, чтобы уйти, заметил, что «Мифология» Лефевра исчезла с книжной полки Кроуфорда.
Затем Джонатан отправился домой. Он умылся, побрился и как раз кончил переодеваться, когда услышал, что кто-то стучится в дверь. Он пошел открыть ее и увидел свою квартирную хозяйку.
– Простите, сэр, – сказала она. – Я знаю, это вам доставит неудобства, но мне нужна ваша комната.
Джонатан недоуменно нахмурился.
– Почему? Я буду платить больше, если хотите.
Лицо у нее стало очень расстроенным.
– Не в том дело, сэр. Вовсе нет.
Тут он понял, что ей приказали выселить его. Он сказал:
– Я сейчас же соберу мои вещи.
– Но вы же можете подождать до конца недели…
– Они вам так сказали, верно?
Он увидел страх в ее глазах и добавил:
– Ничего. Никакого значения это не имеет.
Она смущенно поспешила уйти. Он тихо затворил двери и взялся за сборы. Завершил он их к пяти часам. Все было готово. Он запер письменный стол, затем надел плащ и пошел назад в Уайтхолл. Он устроился на низкой ограде в затененном уголке возле Королевской часовни, сразу за Уайтхолл-Ярдом, и смотрел, как клерки и секретари уходят один за другим в свете предвечернего солнца. Затем он увидел, как в отдалении Ричард Кроуфорд вышел из Монтегю-Хаус. Ошибиться в его семенящей подпрыгивающей походке было невозможно. Время от времени Кроуфорд прижимал платок к носу и украдкой оглядывался по сторонам, будто проверяя, не следят ли за ним.
Оказалось, что направлялся Кроуфорд не так уж далеко, хотя и всячески старался скрыть это обстоятельство. Коротышка-шотландец избрал кружной путь: до Кингз-Мьюз по Чаринг-Кросс, где Джонатан на несколько минут потерял его из вида в мельтешащей толпе прохожих. Но затем увидел, что Кроуфорд идет обратно, и был вынужден быстро отступить за угол, пока он не прошел мимо. Теперь Кроуфорд свернул на Уайтхолл-Плейс на расстоянии не более двухсот ярдов от Монтегю-Хаус. Джонатан, который все это время держался от него как мог дальше, отступил в тень и приготовился ждать. Дома тут были высокие и внушительные. Кроуфорд постучал в дверь второго дома, и она открылась почти сразу. Последний раз оглянувшись по сторонам, Кроуфорд прошмыгнул внутрь.
Дом был собственностью Ивена Непина, бывшего товарища министра внутренних дел и военного министра, а с начала весны ставшего первым секретарем Адмиралтейства, человеком, который, по слухам, заведовал английской разведывательной службой при Дандесе, когда тот был министром внутренних дел, а затем и военным министром. Непин слыл умным, проницательным и скрытным.
Как часто, прикинул Джонатан, посещал Кроуфорд этот дом прежде? Он снова приготовился ждать.
Наконец Кроуфорд появился из двери, тревожно поглядывая во все стороны. С Уайтхолл-Плейс он прошел через Грейт-Скотленд-Ярд по направлению Нортумберленд-стрит. Выждав минуту, Джонатан ускорил шаги и нагнал его.
Он захватил Кроуфорда врасплох. Увидев его, шотландец побледнел.
– Джонатан, – сказал он, – я думал, мы встречаемся в «Скрещенных ключах» в шесть.
– Так почти уже шесть. Пойдем туда вместе, – сказал Джонатан.
Кроуфорд выдавил кривую улыбку, но с видимым усилием.
– Да, конечно.
Нортумберленд-стрит кишела прохожими. Вечерний солнечный свет привлек туда лоточников, карманников, чесоточных нищих, и они смешивались с рабочими, направляющимися домой. Джонатан предложил пойти к Стрэнду через проулки и Крейвен-стрит – подальше от этих толп, сказал он. Кроуфорд было заколебался, но Джонатан настоял на своем и зашагал через лабиринт лачуг и грязных дворов. Кроуфорду было трудно прилаживаться к размашистой походке Джонатана. Вскоре его лицо под теплым париком покраснело и покрылось потом, тощие коротенькие ноги, казалось, вот-вот откажутся нести его дальше.
– Джонатан, – пропыхтел он наконец, – мне кажется, ты свернул не туда. Это дорога к Хангерфордской верфи, а не к Стрэнду.
Джонатан продолжал идти вперед, будто не слыша. Минуту спустя, когда они поравнялись с узким, зажатым высокими стенами закоулком, Джонатан внезапно остановился и указал туда.
– Идем, – сказал он решительно и свернул в темный проем. Кроуфорд следом за ним сделал несколько нерешительных шажков и остановился.
– Нет, – сказал он, озираясь, – это же тупик…
Но прежде чем он успел хотя бы подумать о том, чтобы пойти назад, Джонатан молниеносно обернулся, схватил его за плечи и повернул к стене.
– А теперь скажите мне, мистер Кроуфорд, – начал он, – скажите мне подробно, что происходит, хорошо? Ты думаешь, что я дурак, и да, возможно, во многих отношениях так и есть, но не настолько же я дурак, чтобы поверить, будто покойник способен на убийство.
Кроуфорд, ниже и слабее Джонатана, задыхался от страха.
– Не понимаю, о чем ты! – Он тщетно пытался высвободиться, обдавая лицо Джонатана кислым дыханием.
– Думаю, ты понимаешь, прекрасно понимаешь! – Джонатан, кипя яростью, стиснул его плечи еще сильнее. – Ральф Уоллес сознался в караульне в убийстве Присс и Джорджианы, как ему было велено – так ведь? Так ведь? Так ведь? Но Ральф не мог убить Розу, потому что к тому времени сам уже был покойником. И Розу убил Карлайн. Как и всех остальных.
Кроуфорд сказал презрительно:
– Карлайн? Никогда про него не слышал. Ты несешь вздор.
Джонатан мотнул головой.
– Я видел, как ты разговаривал с ним.
Вот тут Кроуфорд позеленел, а Джонатан продолжал безжалостно:
– Убийцей был Карлайн. Ведь так? Он душил этих несчастных девушек, чтобы вернуть французские золотые, которыми оделил их Гай де Монпелье. А приказания ему отдавал ты, лишь бы заставить их замолчать любым подходящим способом.
Кроуфорд теперь весь трясся, но продолжал молчать. Джонатан встряхнул его сильнее, и голова Кроуфорда ударилась о стену с тошнотворным стуком. Парик съехал ему на лоб. Он застонал, и из закушенной губы потекла кровь. Джонатан подтянул его повыше.
– Признавайся, черт тебя возьми!
Кроуфорд облизнул губы.
– Ему не поручали их убивать, – прошептал он. – От него требовалось только вернуть золото. И все. Но он потом объяснил, что, только убив, их можно было заставить замолчать. Сначала никто не догадывался, как ему это нравится.
Джонатан стиснул плечи Кроуфорда в новом приливе ярости. Кроуфорд прохныкал:
– Я не виноват.И вначале я же предупреждал тебя, чтобы ты не вмешивался…
– Боже Милосердный! – Джонатан утер обшлагом мокрый лоб. Кроуфорд тут же попытался высвободиться, но Джонатан тотчас снова прижал его к стене. – Как давно этот сумасшедший состоит на английском жалованьи?
Кроуфорд боязливо посмотрел по сторонам.
– Я не могу тебе сказать. Я ничего не могу тебе сказать, потому что я не знаю…
Джонатан оттащил его от стены и приготовился швырнуть об нее.
– Не надо! – простонал Кроуфорд. – Ты меня убьешь…
– И убью. Отвечай, черт тебя побери! Как долго?
– Почти два года, – простонал Кроуфорд.
– Два года? – повторил Джонатан, не веря своим ушам.
– Да. Так мне сказали… Когда его уволили из флота, он устроился на Портсмутскую верфь. Видимо, он завербовался в осведомители и посылал доносы в Военно-Морское ведомство обо всех темных делишках, которые там творились. Он хорошо выполнял свою работу.
– Все это время! – прошептал Джонатан. – Все это время…
– Но затем, год назад, его высекли за воровство…
– Его высекли за изнасилование, – задыхаясь, перебил Джонатан. – Он напал на невинную девушку и надругался над ней.
– Не может быть!
– Это правда. Позднее она наложила на себя руки. Карлайну за такое полагалась смерть, но его хозяева в Лондоне позаботились, чтобы дело замяли. Они знали, какая он мразь, и все-таки использовали его.
Кроуфорд снова затрясся.
– Я не знал. Клянусь, я только исполнял приказы. Прошлым летом мне было велено доставить его в Лондон, поместить к Монпелье для их защиты. И я только тогда познакомился с ним. Я знал лишь, что он умен, осведомлен в звездах и телескопах, и он хотел работать на нас…
Ярость вновь застучала в висках Джонатана.
– И ты предоставил убийце свободу в Лондоне.
– Говорю же тебе, поначалу я не знал! Дай в любом случае эти девки были ничем не лучше шлюх. Они знали опасность своего занятия.
Джонатан взмахнул кулаком и ударил его в рот.
– Одной из них была моя дочь.
Кроуфорд съежился от ужаса. Из его губы вновь потекла кровь.
– Не-е-ет…
– Прошлым летом. Она была первой.
– Но… я думал, твоя дочь умерла в июне…
– Ты что, хочешь сделать вид, будто Карлайн ее не убивал? – Джонатан снова занес над ним кулак. – Ты все еще стараешься оградить гнусного убийцу?
– Нет-нет, – прошептал Кроуфорд. – Но Карлайн приехал в Лондон в начале июля…
– Ты подлый лжец. Это был июнь, говорю тебе. Потом были убиты еще пять. Еще пять ни в чем не повинных девушек. И все это время Карлайна оберегали люди вроде тебя.
Кроуфорда всего трясло.
– Я не знал. Клянусь, я не знал, что он делает, пока не погибла девушка из «Голубого колокольчика». Я думал, она была первая. А потом было поздно остановить его, слишком поздно обличить…
Джонатан все еще держал его за воротник.
– Да. Слишком поздно, потому что экспедиция в Бретань уже готовилась к отплытию. Ты и те, кому ты служишь, хотели, чтобы Ротье предал ее республиканцам – так ведь? И потому Карлайна требовалось оберегать, а Ротье позволять действовать и дальше в слепом неведении двойного предательства, которое он совершал… Скажи мне, Кроуфорд, кто стоит за всем этим?
Кроуфорд не ответил, и Джонатан опять его встряхнул.
– Англичане, которые хотели, чтобы экспедиция потерпела неудачу, так? Англичане! Отвечай мне! Я хочу услышать это от тебя. Англичане…
Лицо Кроуфорда было вымазано потом и кровью, его напудренный парик совсем перекосился, и тем не менее его глаза, когда он посмотрел на Джонатана, исполнись странного пыла.
– Это люди, чьи сердца преданы истинным интересам Англии, – наконец прошептал он. – Мудрые люди, Джонатан, гораздо мудрее, чем такому, как ты, дано понять, тебе с твоим пьянством, и твоей жалкой семейкой, и твоим презрением к людям вроде меня…
Стиснув руками ему горло, Джонатан заставил его замолчать.
– Будь ты проклят, Кроуфорд, будь ты проклят вместе с теми, кто тебе приказывал. Тысячи погибли из-за них. И моя дочь… – Его голос надломился. Наконец он сказал: – Тебе за это мало умереть.
Кроуфорд, пытаясь вырваться, прохрипел:
– Я не могу дышать… Пусти… Я задыхаюсь.
И Джонатан понял, как просто было бы его убить.
– Значит, ты понимаешь, каково было бедным девочкам, когда Карлайн затягивал свою удавку на их шейках. Кто отдавал тебе приказы? Кто? Я хочу услышать это от тебя.
Он чуть-чуть ослабил хватку. Кроуфорд сипел и кашлял, глотая воздух. Вглядываясь в него, Джонатан произнес:
– Непин, так? Он устроил все это один или Дандес тоже знал?
Лицо Кроуфорда посерело, когда руки Джонатана вновь вцепились ему в плечи, однако он посмотрел на него со злорадством:
– По-моему, ты задаешь слишком много вопросов, Джонатан.
– Отвечай!
Но теперь губы Кроуфорда были запечатаны крепко. Наконец он проявил проблеск упрямого мужества.
– В таком случае я считаю твое молчание за «да», – выдохнул Джонатан. – И мне придется решить, что дальше делать с тобой.
Кроуфорд снова затрясся. Он облизнул губы и пошарил глазами по сторонам.
– Поберегись, Эбси, – сказал он со всей убедительностью. Дыхание его было кислым, смрадным. – Вспомни, чему ты обязан верностью.
– Верностью? Мою дочь убили!
Губы Кроуфорда скривились в чуть заметном, но явном презрении. Джонатан ударил его кулаком в живот, и Кроуфорд nepei нулся пополам, давясь кашлем и желчью. Джонатан рывком поставил его на ноги.
– Последний вопрос, черт тебя побери. Как пересылались сообщения Ротье?
– А ты не догадался? – Кроуфорд все еще задыхался, но в его вопросе прозвучал вызов.
– Догадался, о чем?
– Твой братец. Он был курьером, Джонатан.
Теперь настала очередь Джонатана похолодеть от ужаса.
– Ты же не хочешь сказать, что Александр знал об этом… этом предательстве?
Кроуфорд посмотрел на него с горькой злобой.
– Ах, если бы это было правдой! Но нет. Твой братец слишком глуп для таких тонкостей. Он понятия не имел, что делает. Дурень!
Джонатан встряхнул Кроуфорда с такой силой, что его голова вновь ударилась о стену. Кроуфорд охнул от боли.
– Объясни мне про брата, – приказал Джонатан.
– Твой брат, – пробормотал Кроуфорд, – постоянно пишет в Бюро долгот в Париже… или ты этого не знал?
Да, он не знал. Но, Господи, ему следовало бы знать!
– Продолжай.
– Иисусе, ты меня пытаешь, Эбси… Твой брат согласился пересылать сообщения Ротье в бюро вместе со своими. Он виноват не меньше всех остальных.
– Но он же не знал…
– По-твоему, это его оградит и от тех, и от других?
Джонатан сказал:
– Тебе это так не сойдет, даю слово.
– Как и твоему братцу. И тебе самому, Эбси…
Внезапно он умолк, перегнулся, закашлялся, и его вырвало желчью. Джонатан с отвращением попятился.
Он слишком поздно понял свою промашку. У входа в узкий переулок стояли двое дюжих детин, уже напрягших плечи и сжавших кулаки, чтобы приступить к делу. Джонатан со страхом сообразил, что они, конечно, ждали по приказу Кроуфорда у «Скрещенных ключей». А когда Кроуфорд так и не появился, отправились на поиски. И еще Джонатан догадался, что им приказано его убить.
Кроуфорд выпрямился и властно махнул им.
– Это Эбси. Взять его!
Джонатан стремительно огляделся. Но стены были высокими, отвесными, и уцепиться было не за что. Бежать было некуда – только навстречу им, а они уже двинулись к нему. Сверкнули выхваченные ножи. Джонатан медленно пятился к задней стене, а Кроуфорд злорадно следил за ним, облизывая запекшиеся кровью губы.
И тут Кроуфорд испустил недоуменный вопль. Один из них внезапно обернулся к нему и заломил его короткие ручонки за спину. Кроуфорд было закричал, но над ним уже нагибался второй. Он вонзил свой нож в грудь Кроуфорда раз, другой, третий… Коротышка-шотландец рухнул на землю. Его рот пузырился кровью, на лице застыло выражение изумления и ужаса.
Джонатан побежал, проскочил в узкий просвет между ними и стеной. Один из убийц рванул его за плащ, но Джонатан с силой, рожденной отчаянием, ударил его кулаком наотмашь. Детина зашатался, еле удержавшись на ногах. Джонатан выскочил в узкий грязный проулок, который вел к Вильерс-стрит. Он слышал за собой их тяжелый топот, но временное спасение было близко: на Вильерс-стрит он вновь очутился среди вечерних толп. Его грудь тяжело вздымалась, он задыхался, но продолжал бежать, петляя и лавируя между прохожими, отталкивая некоторых в сторону, налетев на прилавок торговца фруктами, споткнувшись о тачку с овощами, устремляясь к Стрэнду. Наконец – и только потому, что у него не осталось сил бежать дальше, – он остановился у угла проулка и огляделся, со всхлипом втягивая воздух в измученные легкие, но своих преследователей не увидел.
Пока удача ему улыбалась. Этих двоих отрядили убить Кроуфорда, потому что Кроуфорд знал слишком много. Как теперь и он. И он не сомневался, что убийцы еще гонятся за ним.
Он направился назад к Брюер-стрит, стараясь держаться больших улиц, где можно было затеряться среди прохожих. Иногда он останавливался в каком-нибудь укромном месте – у угла или в дверной нише, все еще тяжело дыша. Он ждал, высматривал, но преследователей не было видно.
Пока.
* * *
Он добрался до своего дома и взбежал по лестнице в свою комнату. Он знал, что они придут за ним сюда, но у него было в запасе немножко времени до их появления. Когда он был готов, то обвел взглядом все такое знакомое и привычное, подошел к окну и осторожно, встав в тенях у стены, посмотрел на улицу.
У дома напротив маячили двое. Один лениво листал газету, а другой, скрестив руки, прислонился к стене и следил за домом.
Джонатан мгновенно попятился, проклиная себя, и приготовился переждать их. В комнате темнело, но он не зажег свечи, а продолжал сидеть в сгущавшемся сумраке. Иногда он слышал нетерпеливый стук во входную дверь внизу. Один раз его квартирная хозяйка быстрыми шагами поднялась по лестнице. Она постучала в дверь комнаты и тревожно сказала:
– Мистер Эбси… Вы здесь, сэр? Вас спрашивают…
Он не ответил. Она подергала ручку двери и ушла. Он услышал, как она разговаривает с кем-то в прихожей внизу.
Он начал расхаживать по комнате, считая проходящие минуты. Времени у него оставалось мало, если он все-таки надеется посчитаться с убийцей своей дочери. И он очень опасался, что у Александра времени не остается совсем.