Текст книги "Безрассудная любовь"
Автор книги: Элизабет Лоуэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Глава 37
Тонкие пальцы Жанны прижались к губам Тая, призывая его хранить молчание.
– Все хорошо, – прошептала она. – Я просто хочу… – Не договорив, она наклонила голову и принялась целовать бицепсы Тая. – Да, – прошептала она, дрожа от наслаждения, от осознания близости его тела. – Позволь мне…
Жанна провела кончиком языка по напряженным мускулам его руки, и с его губ сорвался крик, словно от боли, но она знала, что это восклицание было рождено желанием, а не болью. По ее телу пробежала волна возбуждения, заставляя трепетать. Слегка повернув голову, она обнаружила темный плоский диск его соска и стала слегка покусывать, пока он не затвердел.
Тайрелл схватил девушку за предплечья, словно намереваясь оттолкнуть, но не сделал этого. Его руки отказывались подчиняться доводам рассудка. Он просто не мог заставить себя оттолкнуть Жанну, так как слишком долго желал овладеть ее телом. Он крепко прижал девушку к груди, содрогаясь, словно ее ласки причиняли ему физическую боль, а не сильнейшее и изысканнейшее из наслаждений.
– Да, – выдохнула девушка, ощущая, что мужчина, которого она любит всем сердцем, отвечает на ее прикосновения. – Да, ты нуждаешься в этом. Ты нуждаешься… – Теперь ее ласки стали более порывистыми. – Позволь мне попробовать твое тело на вкус. Пожалуйста, Тай. Позволь мне…
Не дожидаясь его ответа, она скользнула вниз, целуя его разгоряченное тело, окутанное легкой дымкой, и ощущая соленый привкус его кожи и силу возбуждения. Дотрагиваться до Тая было для девушки острым наслаждением, граничащим с болью. Она хотела снова раствориться в его объятиях, еще один раз получить в дар его ласки.
Напряженные мускулы бедер Тая уступили ласкам Жанны, которая, полностью отдавшись чувственному исследованию его тела, едва ли сознавала, что сама пылает огнем. Когда Жанна терлась грудью о его бедра и касалась щеками напряженной мужской плоти, она ощущала внутри себя растущее возбуждение.
– Жанна, – задыхаясь, с трудом выговорил Тай. Он едва сдерживался, чтобы, повинуясь ее ласкам, не взорваться в экстатическом порыве. – Милая, бога ради, ты губишь меня. Не делай этого. Я никогда раньше… ты заставляешь меня…
Интимное прикосновение языка Жанны, подобно потоку горячей лавы, смыло все возражения Тая, сожгло его возражения и мысли, оставив лишь чистую радость и невероятный душевный подъем.
Глубоко внутри его горла родился низкий стон, вырвавшийся на свободу и напугавший девушку. Она замерла и, подняв голову, поймала взгляд его зеленых глаз, заставивший ее содрогнуться.
– Я сделала тебе больно? – спросила она.
– Нет.
– Но ты… закричал, – робко заметила она.
– Когда я целовал твое лоно, ты тоже кричала.
Глаза Жанны затуманились при воспоминании об этом, ее тело словно обожгло огнем. Она снова переживала необыкновенные ощущения, испытанные ею в тот вечер, когда рот Тая любил ее, неистово поглощал, звал за собой. Девушка посмотрела на его возбужденное мужское естество, молящее о ласке.
– Не надо, – хрипло произнес Тай, едва сдерживаясь, чтобы не закричать снова. – Ты заставляешь меня терять контроль.
– Но я даже не дотрагиваюсь до тебя, – возразила она.
– Ты делаешь это мысленно. Я ощущаю твои прикосновения, как наяву. Атласная бабочка, такая горячая, такая нежная, такая совершенная. Когда ты приняла меня в свое лоно, я словно оказался в раю. Твой жар сжигает мою душу, и мое тело, и все вокруг. Я сгораю заживо. Ты и понятия не имеешь, что со мной делаешь.
Тай видел, что от его слов Жанна задрожала, и боялся потерять остатки самообладания.
– Ты тоже заживо сжигаешь меня, – ответила девушка, прикасаясь к нему кончиком языка. – Я вся пылаю.
Она принялась гладить его напряженные ноги, пытаясь таким образом сообщить ему свои чувства, для выражения которых у нее не находилось слов. Одна ее рука поднималась по внутренней стороне бедра Тая, заставляя его прерывисто дышать. Зачарованная половым органом Тая, Жанна ласкала его с особой нежностью.
Тай наблюдал за девушкой глазами, превратившимися в две зеленые щелочки. Раньше он думал, что его желание достигло предела, теперь же понимал, что ошибался. Он хотел ее больше, чем когда-либо прежде, но не сделал ни единого движения, чтобы воплотить это желание в реальность, так как каждое прикосновение, каждое скольжение ее языка являлось для него откровением. Он открывал все новые и новые секреты своего тела через нее.
Глядя на Жанну, ласкающую его, любящую его и одновременно доставляющую удовольствие и себе тоже, Тай переживал невиданные им доселе ощущения. Медленно, но неотвратимо он сдался ее чувственному соблазну, не в силах дольше противиться силе своего желания. Он упал на колени, а затем на спину, и она последовала за ним, не прекращая дарить ему неземное наслаждение.
Когда ее язык принялся двигаться по кругу, словно опоясывая его плоть, Тай снова застонал. На этот раз девушка не перестала любить его, так как знала, что это был крик наслаждения, переполняющего его тело.
– Жанна…
В ответ она усилила ласки, заставляя его снова издать крик удовольствия. Тай пытался рассказать ей, какое волшебное действие оказывает она на его тело, поглощая и обновляя его с каждым движением губ и языка, но не мог выразить свои чувства словами. Это был непередаваемый опыт – любить без границ и запретов, ничего не ожидая и не требуя, полностью растворяясь в удовольствии.
– Жанна, – хрипло повторил он. – Перестань, не то я… – Его бедра задвигались в только им ведомом ритме, и он снова застонал в экстазе. – Бога ради, остановись!
– Я делаю тебе больно? – спросила девушка, заранее зная его ответ, но тем не менее стремясь услышать его.
Тай чуть слышно засмеялся, а Жанна снова коснулась губами его плоти, возобновив ласки, сжигающие его заживо.
– Милая, остановись, или я действительно потеряю контроль над собой.
На мгновение оторвавшись от него, она прошептала:
– Да, я хочу этого.
Тай почувствовал, что напряжение внутри него растет, приближаясь к неумолимой развязке.
– Пожалуйста, – чуть слышно произнесла Жанна. Кончиком языка она прикасалась к его плоти, которая больше не являлась для нее загадкой. – Ты на вкус как сама жизнь.
Глядя на нее, Тай боролся с собственным телом, пытаясь как можно дольше оттягивать неизбежную разрядку. Он осознавал, что до самой смерти не забудет этого зрелища – девушка, самозабвенно и щедро ласкающая его, дарящая ему наслаждение, о существовании которого он даже не подозревал. Жанна научила его истинной близости, которой он не познал до встречи с ней.
Тайрелл чувствовал приближение оргазма, напряжение захлестывало его, тело и душу сотрясал первобытный восторг, и на пике экстаза он произнес имя Жанны. У девушки на глазах выступили слезы радости от осознания того, что ей удалось доставить любимому человеку столь сильное наслаждение.
Совладав с собой, Тай крепко обнял ее и привлек к себе, нуждаясь в том, чтобы чувствовать ее тело рядом. Закрыв глаза, она полностью растворилась в его объятиях, а он снова и снова повторял ее имя, все еще находясь в плену собственных ощущений. Когда он привлек ее лицо к своему, она улыбнулась и коснулась его губ, таких упругих, нежных и… требовательных.
– Тай?
Даже голос Жанны ласкал его горячую кожу.
– Я хочу войти в тебя, – просто ответил он. Его рука скользнула по ее щеке, спустилась по груди и талии, ища и обретая мягкий холмик между ее ног. У него вырвался стон радости и удовлетворения, когда он ощутил жар ее плоти. – Ты тоже нуждаешься во мне. Я чувствую это даже через одежду, скрывающую твою истинную красоту. Моя атласная бабочка, ждущая, чтобы ее освободили из уродливого кокона.
От нажатия пальцев Тая Жанна ощутила тяжесть внизу живота.
– Ты тоже нуждаешься во мне; – повторил он, чувствуя бессловесный призыв плоти Жанны. Наклонился, словно для поцелуя, но вместо этого выдохнул: – Ты нуждаешься во мне, но хочешь ли ты меня?
Она силилась ответить, но смогла издать лишь сдавленный стон удовольствия, когда язык Тая коснулся ее губ, и она осознала, как истосковалась по его поцелуям. Краем сознания она зафиксировала давление у себя на талии, но не придала ему никакого значения, так как в этот момент Тай закусил зубами ее нижнюю губу и принялся слегка посасывать.
– Ты хочешь меня? – хрипло спросил он, расстегивая пуговицы ее рубашки и поспешно распахивая ее, скользя руками по ее телу. – Ты позволишь мне раздеть тебя и ласкать, пока ты, обезумев от желания, не начнешь выкрикивать мое имя?
Девушка не могла ответить, полностью растворившись в ощущениях, которые дарили ей его руки, блуждающие по ее телу и заставляющие ее трепетать от наслаждения.
– Жанна, – произнес Тай приглушенно, – скажи мне, чего ты хочешь.
– Прикоснись ко мне, – сбивчиво выдохнула она.
– Я уже это делаю.
Она беспокойно зашевелилась и раздвинула ноги, жест, красноречиво свидетельствующий о ее истинном желании.
– Скажи это, – прошептал он. – Я хочу услышать. Я хочу знать, что дарю тебе то же сладкое и мощное наслаждение, что и ты мне.
– Я… я…
Жанна застенчиво спрятала лицо у него на груди, и Тай улыбнулся, несмотря на снедающее его желание. Девушка с таким рвением целовала его несколько минут назад, заставив забыть, что она новичок в любовных играх.
– Тогда я скажу тебе, что доставляет мне удовольствие, – сказал Тай, легонько зарываясь пальцами в треугольник волос у основания ее бедер. – Мне нравится видеть тебя такой, в распахнутой одежде, с обнаженной грудью, мне нравится скользить рукой у тебя между ног. Мне нравится наблюдать, как твердеют твои соски, даже если я не касаюсь тебя. Меня сводит с ума твое прерывистое дыхание, когда ноги твои раздвигаются навстречу мне, приглашая отведать блаженства, которого не знал ни один другой мужчина.
Широко улыбаясь, Тай наблюдал за эффектом, который его слова произвели на девушку. Дразня, он легонько касался ее груди, пупка, волос на лобке, и она двигалась под его руками, безмолвно умоляя о большем.
– Да, именно так. Именно так, – произнес Тай низким голосом. – Мне нравится целовать твои губы и проникать в их манящие жаркие глубины.
При этих словах ее возлюбленного Жанна неистово закричала, ощущая, как внутри нее растет и взрывается волна наслаждения, затопляя ее жаром.
– Да, и это мне тоже нравится, – сказал Тай.
Приподнявшись, он принялся ласкать ее, дразня и доставляя удовольствие, чувствуя, как с каждым прикосновением растет ее возбуждение. Его голос стал более глубоким и вкрадчивым, кровь быстрее бежала по жилам, а примитивный голод, который он испытывал к этой женщине, грозил поглотить все его существо.
– То, как ты отвечаешь на мою ласку, заставляет меня чувствовать себя почти богом. Моя жаркая атласная бабочка… – Голос Тая замер, когда он почувствовал сокращение лона Жанны и услышал ее сбившееся дыхание. – Милая, – прошептал он, наклоняясь к ней, – скажи мне, чего тебе хочется, и я дам тебе это, а затем начну все сначала, лаская тебя и удовлетворяя до тех пор, пока у нас не останется сил даже на то, чтобы говорить. Скажи мне, чего ты хочешь.
Задыхаясь от удовольствия, девушка произносила его имя. Ее руки блуждали по его телу, пока, наконец, не нашли плоть, которую совсем недавно познали. Его мужское естество было гладким и твердым, словно со времени его оргазма минули недели, а не считаные минуты. Имея такое неоспоримое доказательство того, какое воздействие оказывает на него ее женская сущность, Жанна тонула в глубоком сладком океане удовольствия.
– Я хочу тебя, – наконец произнесла она, изнемогая от желания. – Я хочу, чтобы наши тела слились воедино, я хочу слушать, как бьется твое сердце, я хочу ощущать пульсацию жизни внутри тебя…
Ее слова превратились в бессвязное бормотание, когда Тай быстро освободил ее от широких штанов и одним мощным движением вошел в нее, даря ей все то, о чем она просила, и даже то, о чем не упоминала. Он хотел единения их тел так же страстно, как и она.
Чувство наполненности ее лона было подобно удару молнии, рождающему сияющую паутину огня, сжигающую ее душу. Она не осознавала, что в порыве экстаза выкрикивала имя своего возлюбленного, но он знал это. Он слышал свое имя, ощущал конвульсивные сокращения ее плоти и улыбался от осознания того, что смог доставить ей такое удовольствие. Он наклонился, чтобы испить нектар ее губ.
Только когда всхлипы девушки, рожденные сильнейшим оргазмом, затихли, Тай начал исполнять древнейший танец любви, проникновение и отступление, соскальзывая все глубже в ее щедрое лоно.
Все существо Жанны внезапно охватило незнакомое доселе ощущение, что-то горячее и тугое непрестанно скручивалось внутри нее, с каждым движением становясь все сильнее; напряжение похищало воздух из ее легких и присутствие духа.
– Тай.
Его ответом стало усиление ритма движения и хриплый смех, когда Жанна выгнулась всем телом навстречу ему, подчиняясь присутствию его плоти внутри нее. Ее вскрики слились в единый стон, когда она присоединилась к неистовому танцу страсти. Он нашептывал ей на ухо непристойные слова, крепко поддерживая руками ее бедра, чтобы сделать их единение еще более полным и гармоничным. Практически теряя самообладание, Тай, так же как и Жанна, чувствовал, как внутри у нее вибрирует напряжение, как она балансирует на краю дикого восторга.
Тай изо всех сил старался отсрочить собственный оргазм, желая сначала до последней капли выпить терпкое вино экстаза Жанны. Ее ногти вонзились в его ягодицы, сжигая его дотла в пламени чувственности. Постанывая, он дарил ей то, что она просила и требовала, о чем молила, – единение двух тел в извечном ритме жизни, без границ и сожалений.
Напряжение внутри девушки достигло апогея, и она закричала бы, но ее голос был парализован. Изгибаясь всем телом и обвивая ногами бедра Тая, она стремилась справиться с этими ощущениями, которых она страстно желала и одновременно страшилась, ощущениями настолько мощными, что они могли бы разрушить ее, уничтожить. Она повторяла его имя как заклинание, разрываемая на части бесконечным напряжением, увлекаемая им к небесам.
Напряжение усиливалось с каждым ударом сердца. В последний раз произнеся его имя, Жанна, как ей показалось, разбилась на тысячу сияющих осколков, каждый из которых был всплеском чистого наслаждения.
Тай крепко держал девушку в объятиях, всем своим существом ощущая ее экстаз, целуя ее нежными, но ненасытными поцелуями, не двигаясь и молясь про себя, чтобы это состояние восторга длилось бесконечно.
Никогда в жизни не найти ему другой такой женщины, как Жанна. В сумерках, опустившихся на луг, познал он ее редчайший дар – дарить и получать наслаждение. Теперь ему хотелось исследовать границы этого дара. Он снова стал двигаться, наполняя своим естеством ее еще трепещущее от только что пережитого оргазма лоно.
– Тай, – позвала она, открыв слегка затуманенные глаза.
– Да, – ответил он, наклоняясь к ее рту. – До последнего всплеска страсти, до последнего вздоха, до самой нашей смерти.
Глава 38
Жанна бросила прощальный взгляд на пещеру, являющуюся единственным домом, который она когда-либо знала. Только горстка пепла напоминала о костре, обычно заботливо поддерживаемом. Котелки и кастрюльки были тщательно вымыты, перевернуты вверх дном и сложены в дальнем уголке. Сундук девушка заполнила травами, отгоняющими насекомых и мышей. С собой она взяла лишь спальный мешок, узелок с травами, фляжку и… портрет матери, прекрасной дамы, которая не пережила тягот войны.
– Мы вернемся за твоими книгами, как только армия разберется с Каскабелем, – пообещал Тай, обнимая Жанну за плечи.
На краткий миг она прижалась к его сильному телу, радуясь при мысли, что она не одна, затем выпрямилась и улыбнулась, но ничего не сказала о своем возможном возвращении в секретную долину. Причитающаяся ей доля золота Безумного Джека позволит ей купить себе дом в любом месте, где пожелает, предпочтительно поближе к Тайреллу. Но она этого, конечно, не сделает. Ей достаточно уже осознания того, что ее заветная мечта может осуществиться. Конечно, она очень хотела бы, чтобы Тай вошел в ее жизнь, стал ее судьбой, но это было невозможно. Она воспользовалась его плотским голодом, дразнила его до умопомрачения, сама не понимая, сколь мощное оружие на него нацелила. Тай пытался сопротивляться, но не сумел, и это была ее вина, не его.
Особенно говоря о вчерашнем дне, когда она самозабвенно бросилась в его объятия, целуя его так, что он просто не в состоянии был оттолкнуть ее. Даже сейчас воспоминания о том, что они пережили вместе, заставляли ее трепетать.
Но по мнению Жанны, ее распущенность не была достаточным основанием для Тая отказаться от своей заветной мечты. Если она потребует у него этого отречения только потому, что был ее первым мужчиной, человеком, открывшим ей врата рая, это будет деяние ненависти, не любви… а она любит Тая всем сердцем, и сейчас чувствует себя так, словно ее отрывают от него стальными клешнями.
«Прекрасная дама, кто бы ты ни была и где бы ни находилась, – мысленно взмолилась Жанна, – будь ласкова с человеком, которого я люблю. Подари ему ту жизнь, о которой он мечтает уже много лет».
– Жанна? – позвал Тай, с замиранием сердца всматриваясь в лицо девушки, которой не удавалось за солнечной улыбкой скрыть свои тревожные мысли. – Мы вернемся сюда, я обещ…
Она приложила пальцы к губам Тая, заставляя его замолчать.
– Все в порядке, – сказала она. – Я всегда знала, что однажды мне придется навсегда покинуть это место. И это однажды наступило сегодня.
Тай поднял руку девушки и поцеловал ее ладонь.
– Вайоминг тоже очень красив, но если тебе там не понравится, мы можем поехать в любое другое место, куда пожелаешь.
В ее глазах показались слезы. Слова Тая причиняли ей боль, так как не это жаждала услышать она от него. Заветную фразу он говорил ей только в ее воображении. Придет день, и он произнесет ее своей прекрасной даме.
Я люблю тебя.
Тайрелл не любил Жанну. Конечно, его тянуло к ней, она ему нравилась, его зачаровывала ее чувственность. Но он не осознавал одного – ее страсть подпитывал неиссякаемый источник ее любви к нему. Он говорил об их совместном будущем, но эти слова были продиктованы чувством долга и чести, а не желанием сделать Жанну спутницей жизни, матерью его будущих детей.
Долг и честь не есть любовь, и доброта тоже. Жанна предпочла бы до конца дней своих жить в дикой местности, чем наблюдать, как с каждым днем Тай становится все более печальным, снедаемый сожалениями о свободе и мечте, которых он лишился.
Девушка решила для себя, что скорее умрет, чем увидит в глазах любимого мужчины выражение пустоты и безысходности, как у плененного мустанга.
– Поплачь, милая, – произнес Тай, крепко сжимая ее в объятиях, баюкая. – Это ничего, это нормально. У тебя будет дом, о котором ты всегда мечтала, я все для этого сделаю. Это самое меньшее, что я тебе должен.
Жанна закрыла глаза, чтобы скрыть боль, которую причинили ей слова Тая. Нежно потершись губами о его рубашку, она в последний раз впитывала тепло и мощь его тела, его запах и мужественность.
– Ты ничего мне не должен.
Тай горько рассмеялся:
– Черта с два! Ты спасла мне жизнь, а я только и делал, что использовал тебя. Как вспомню, что ты бросилась под копыта Люцифера, чтобы поймать его для меня, я…
Окончание фразы потонуло в резком вздохе. Сильные руки еще крепче обняли Жанну, словно Тай пытался убедиться в том, что с ней все в порядке, несмотря на многочисленные опасности, которым она подвергалась.
– Я поймала Люцифера не для того, чтобы связать тебя обязательством, – спокойно произнесла девушка. – Не могла допустить, чтобы он умер от пули какого-нибудь алчного мустангера или был пойман человеком, чье жестокое обращение превратило бы его в убийцу. Именно ты приручил жеребца и научил его доверять людям. Без этого мои действия принесли бы ему больше вреда, чем пользы. За Люцифера ты должен благодарить себя, а не меня.
Тай взял девушку за подбородок и приподнял ее лицо, вглядываясь в ее полупрозрачные серые глаза.
– Ты правда веришь в то, что сейчас сказала?
– Я это точно знаю. Ты ничего мне не должен.Ни за Люцифера, ни за собственную жизнь, ни за удовольствие, которое мы познали вместе. Ни единой проклятой вещи. Как только доберемся до крепости, будем квиты. Ты свободен так же, как когда-то был свободен Люцифер. И я тоже.
По телу Тая пробежал холодок, заставив его напрячься. Голос Жанны был спокоен и строг, лишен каких-либо эмоций, бесцветен, как тень ее улыбки. Она постоянно ускользала от него, разрывая узы, которые крепко-накрепко связали их невидимой нитью после того, что они испытали вместе в секретной долине.
– Нет.
Тай не произнес больше ничего, лишь одно слово, отрицающее все то, что сказала до этого Жанна. И чтобы не допустить возражений, он отвернулся от нее и пронзительно засвистел.
Люцифер прискакал к нему в мгновение ока и принялся тереться о его рубашку в поисках излюбленного лакомства – щепотки соли. Но сегодня ему пришлось довольствоваться только ласками Тая.
Некоторое время он молча поглаживал жеребца, затем поднял с земли тяжелые седельные сумки, оставленные Безумным Джеком. Тай заранее проделал в них отверстия и связал таким образом, чтобы удобнее было закрепить их на спине жеребца, не опасаясь, что они упадут.
Люцифер больше не волновался по поводу подпруги, так как успел к ней привыкнуть. Почувствовав, что на нем закрепляют ремень, он лишь повел ушами. Тай поощрил жеребца поглаживанием и словами, затем надел себе на плечи рюкзак и запрыгнул на спину Люцифера. Ноша, которую животному предстояло везти, была тяжелой, но Тая это обстоятельство не беспокоило, поскольку он знал, каким выносливым и сильным был Люцифер. Даже если бы ему на спину надели еще и седло, он без труда смог бы осилить эту поклажу.
– Я проверю территорию у выхода из долины, – произнес Тай. – А ты готовь Зебру и жди моего сигнала.
– Тай, я не позволю тебе…
– Не позволишь мне? Не позволишь мне! – перебил он, явно взбешенный ее словами. – К черту позволения! Слушай меня хорошенько! Ты могла забеременеть. Если ты думаешь, что я сбегу, оставив девушку-сироту, которая, возможно, носит моего ребенка, в этой дикой местности, кишмя кишащей индейцами, то нам с тобой не о чем даже говорить! Попытаюсь донести мои слова до твоей упрямой головы, когда доберемся до крепости. Надеюсь, что к тому времени ты повзрослеешь и научишься понимать очевидное. А до тех пор не открывай рта и не отвлекай меня, или мы не доживем даже до завтра.
Тайрелл ускакал, не дав девушке возможности возразить, даже если бы ей и удалось придумать какие-то доводы.
К тому времени, когда жеребец достиг расселины, Тай сумел взять себя в руки. Он запрещал себе думать о Жанне и о том, что произошло между ними вчера, полностью сосредоточившись на Каскабеле и на том, что ожидает их завтра.
Спешившись, Тай принялся осматривать местность перед расселиной, ведущей во внешний мир. На лугу не было никаких новых следов, но в траве, несмотря на все усилия Жанны и Тая не ходить одним и тем же маршрутом два раза подряд, виднелась проторенная ими тропинка.
«Теперь это не имеет значения, – подумал он. – К тому времени, когда мы вернемся сюда, трава вырастет заново. К тому же я очень надеюсь, что тогда нам уже не придется скрываться и бояться даже собственной тени».
За исключением этой едва приметной тропинки ничто не свидетельствовало о том, что кто-то проходил сквозь эту трещину во внешний мир. Тай вошел в узкую каменную расселину, которую сейчас освещало солнце. До заката они будут крайне уязвимы и заметны, и нет никаких признаков приближающегося дождя, который помог бы скрыть следы их пребывания в краю индейцев.
Тем не менее другого выбора, кроме как передвижение днем, у них нет. В темноте риск того, что их лошади поранятся, многократно возрастает. К тому же, даже если они и минуют расселину ночью, а затем будут идти до рассвета, все равно до восхода солнца не доберутся до конца территории, находящейся под контролем Каскабеля.
Единственное, что им оставалось, быстро проскользнуть по расселине и попытаться окружным путем добраться до крепости, надеясь, что Каскабель будет держаться на юге, тогда как они двинутся на север. Крепость находилась в трех днях пути.
Стараясь держаться в тени, Тай вытащил подзорную трубу и осмотрел как можно большую территорию, простиравшуюся за каменными стенами, окружающими секретную долину. Быстрый беглый взгляд не заметил ничего необычного или настораживающего. Присмотревшись внимательнее, Тай также не обнаружил следов пребывания мятежников.
«Хотел бы я, чтоб меня не терзали дурные предчувствия», – подумал он.
Но именно это и происходило, а Тайрелл не привык игнорировать свои инстинкты. Где-то прямо перед ним притаилась опасность, и его задача заключалась в том, чтобы выяснить, насколько она велика. Он машинально дотронулся до рукоятки ножа, который всегда носил на поясе. Выждав минут пятнадцать, он принялся осматривать местность в подзорную трубу и снова не заметил ничего подозрительного. Сняв рюкзак, проверил заряд карабина, схватил коробку с патронами и отправился на разведку территории.
Отойдя от расселины не более чем на тридцать футов, он наткнулся на след трех неподкованных пони. Отпечатки копыт шли рядом друг с другом, и не похоже было, что животные просто паслись, бесцельно бродя по окрестностям. Очевидно, они прискакали с земель Каскабеля, направляемые наездниками.
Идя по следу, Тай надеялся, что армии удастся оттеснить мятежников. Эта надежда умерла, когда он обнаружил еще следы, пересекающиеся с первыми, а затем следующие в другом направлении. Очевидно, наездники из двух разных групп встретились здесь, обменялись информацией и снова разъехались.
У Тайрелла не было сомнений, что ищут они бруйюпо имени Жанна Вайленд.
Стараясь держаться как можно более незаметно, ползти там, где это было неизбежно, и идти там, где возможно, Тай продолжал двигаться по следам, испещрявшим территорию неподалеку от расселины, утверждаясь в своем страшном подозрении: мятежники собираются вдоль и поперек прочесать все кусты, овраги и трещины, пока не найдут свою рыжеволосую жертву. Тогда они схватят ее и доставят к Каскабелю, который примется исполнять ритуальные песнопения и пляски, празднуя победы прошлого и удачи будущего, а затем поведет в бой своих мятежников, размахивая, словно флагом, копьем с привязанными к нему волосами Жанны. Это, по его мнению, является доказательством того, что его дух – самый мощный в этой дикой местности.
Сначала Тай хотел проскользнуть обратно к расселине и, укрывшись в долине, ждать до тех пор, пока Каскабелю не наскучит искать. Именно так Жанна всегда поступала в прошлом – пряталась. Но в прошлом вождь мятежников никогда не был столь решительно настроен поймать ее. Если Тая и Жанну обнаружат в долине, они окажутся запертыми в каменном мешке, лишенные возможности сбежать. Лучше, если они попытаются встретить свою судьбу на открытом пространстве.
Возвращаясь к расселине, Тайрелл отклонился в сторону, чтобы подняться на возвышение. Откуда он надеялся лучше осмотреть территорию, которую им предстоит пересечь. Последний участок пути он прополз на животе, сняв шляпу и стараясь слиться с ландшафтом.
Мгновение спустя он возрадовался, что предпринял эти меры предосторожности. В отдалении сидели на корточках четыре воина и о чем-то спорили, оживленно жестикулируя. Тай понял, что они делили территорию, чтобы облегчить себе поиски Тени Огня, ведьмы, похитившей дух Каскабеля. В стороне паслись семь лошадей.
«Четыре мятежника. Семь лошадей. И мое дурное предчувствие», – подумал Тайрелл.
За его спиной раздался негромкий свист, и Тай, быстро перекатившись на спину, сделал выпад ногой в сторону атаковавшего индейца.
