Текст книги "Испытание чародеев (ЛП)"

Автор книги: Элис Кова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Нет, нет, это невозможно. Она – миф. – Эйра отчаянно замотала головой. Больше не надо, ей хотелось умолять. Она больше не могла выносить никаких откровений.

– Сообщалось, что Аделу видели тридцать лет назад в Опарине, – сказал Херрон. Одно упоминание имени Аделы заставило Эйру съежиться. Одно это имя было плохой приметой. Она всегда ненавидела его, но, возможно, теперь выясняла причину.

– Моя сестра, Гвен, нашла запись об инциденте в летнем дворце в журналах охраны, записанных принцем Болдэром, – печально сказала Реона.

– Тридцать лет назад? Мне всего восемнадцать.

– Возможно, она вернулась. Мы должны были держать тебя в секрете и безопасности.

– Адела к тому времени должна была быть уже древней! – Эйра покачала головой. – Не может быть.

– Возможно, другая пиратка взяла ее имя и продолжает терроризировать моря. Возможно, ненависть сделала ее бессмертной. Или, возможно, ты права, – признал Херрон. – Возможно, трезубец был каким-то отчаянным материнским способом гарантировать, что тебя примут.

– Мне совершенно не страшен холод, – поняла Эйра. – Адела – плохая примета… Вы… у вас обоих не было причин брать меня к себе.

– Но мы сделали это, – твердо сказал Херрон, обнимая жену за плечи.

Он был прав, они это сделали. А чем она была хороша, как дочь? Из-за нее родителям пришлось оглядываться через плечо, боясь, потому что она, возможно, была отпрыском легендарной королевы пиратов. Всю жизнь они пытались прятать ее, сохранить ее в тайне и держать в безопасности. Полная жизнь забот.

– И мы любим тебя. – Реона вытерла щеки.

– Я всегда была для вас обузой. – Эйра посмотрела на свои руки. Их покрывал иней, снег стекал на пол, как ледяные слезы, что текли по ее лицу. Она сказала, что справится с этой правдой, но с каждой секундой доказывала, что не может. – Я причинила вам только беспокойство и боль. Я сдерживала вашего родного ребенка.

– Не говори так больше, – прогремел Херрон.

– Ты тоже наш родной ребенок, – отрезала Реона без обиняков. – Такая же, как и Маркус.

Но это было не так. Ощущение постоянного нахождения в тени брата. Врожденное желание соревноваться, чтобы доказать, что она достойна любви – побыть на солнышке, будто ей не хватает окружающей ее любви – внезапно все это нашло объяснение.

Эйра продолжала смотреть на свои руки, которые покрылись инеем. Казалось, ее магия пыталась окутать ее, оцепенеть, защитить от этой ужасной правды.

– А теперь послушай меня, – потребовал Херрон. Эйра не могла заставить себя поднять на него глаза. – Если возникнут подозрения, что ты каким-то образом связана с Аделой, то в лучшем случае тебя подвергнут остракизму.¹

– Я уже подвергнута остракизму, – пробормотала Эйра. Еще одно объяснение всему, что она пережила. Невезение и ненависть были у нее в крови. Они, казалось, не слышали.

Он продолжил:

– В худшем случае за тобой будут охотиться. Я говорил тебе с юных лет – ненависть к Аделе так же глубоко укоренилась, как ненависть к чародеям, что все еще цепляется за углы Соляриса. Теперь ты должна сохранить это в секрете ради себя самой, и это может означать еще большее подавление своей магии, чтобы у людей не было причин для подозрений. Больше никаких инцидентов, подобных сегодняшнему трезубцу. На тебе лежит ответственность сделать все возможное, чтобы никто не смог провести параллель между тобой и Аделой.

Эйра подняла на него глаза.

– Вот почему Фриц всегда давал Маркусу больше заданий в лечебницах. Вот почему меня никогда не отбирали для каких-либо специальных тренингов или проектов. Вы двое сказали дяде, чтобы он никогда не позволял мне оказываться на виду. Вы не хотели рисковать тем, что моя магия обретет форму. Вы не хотели, чтобы у меня было слишком много силы.

– Я знаю, что это тяжело, но подумай рационально, – умоляла ее Реона.

Эйра была за гранью рационального.

– Вот почему Маркус был… обременен мной, управлял мной, словно мой опекун. И именно поэтому вы не хотели позволить мне участвовать в испытаниях.

– Только потому, что мы любим тебя. – У Реоны хватило порядочности хотя бы притвориться, что ей больно. Эйра, честно говоря, больше не знала, что было искренним. – Мы хотим для тебя самого лучшего.

– Что для меня лучше всего, так это побыть наедине, – со сталью в голосе сказала она.

– И теперь, когда ты знаешь, ты должна понять, что лучшее, что ты можешь сделать – это немедленно выбыть из соревнований, – сказал Херрон.

– Уходите, – закипела Эйра.

– Эйра…

– Убирайтесь! – Ее голос повысился, и ее магия бросилась на них. Злобно острые ледяные копья выросли из ее линии снега, остановившись как раз перед тем, как проколоть одежду ее родителей. Эйра тяжело дышала.

– Давай дадим ей немного пространства, – грустно сказала Реона.

– Теперь, когда ты знаешь правду, ты знаешь, что ты должна сделать. – Херрон посмотрел на нее в последний раз, прежде чем позволить жене увести себя. – И мы ожидаем от тебя извинений, прежде чем уедем.

Эйра не знала, сможет ли она когда-нибудь снова заговорить с ними.

Она хотела, чтобы эхо захлопнувшейся за ними двери стало последним словом во всем этом ужасном деле. Она хотела никогда больше не думать о том, что они ей сказали. Она хотела, чтобы это было ложью.

Она хотела так сильно, что это причиняло боль. Так много боли, что всего на свете не хватило бы, чтобы заполнить эту зияющую дыру.

Эйра сползла по стене, свернувшись в клубок. Она не хотела ни о чем думать. Онемевшая. Холодная. Застилающая все льдом высоко и плотно… так плотно, чтобы ничего не чувствовать. Если ты дочь королевы пиратов, то так тому и быть. Будь такой же бессердечной, как она.

Слезы замерзли на ее щеках, когда вечная мерзлота, покрывавшая ее руки, поползла вверх по шее. Эйра обхватила колени руками и уткнулась лицом в предплечья. Может быть, именно так она чувствовала себя в ту ночь, когда ее бросили – холодной и пустой.

Откуда-то издалека до нее донесся голос. Он глухо ударился об ее ментальные и физические барьеры. Перед ней было какое-то движение, что-то взъерошило ее волосы. Эйра с удивлением поняла, что волосы все еще не были покрыты льдом, как все остальное тело.

– … держись… – слабо произнес голос, – … все… хорошо…

У нее в ушах стоял вой. Эйра медленно подняла лицо, чтобы обнаружить окружающий ее вихрь. Он сорвал занавески с перекладин и отколол кусочки льда от ее тела, разбросав их, как снег, по комнате.

В центре шторма стоял Каллен. Он красными пальцами стряхивал лед, покрывающий ее. Ее холодная магия покусывала его кожу, и он ругался себе под нос каждый раз, когда один кусочек инея, который он снимал, заменялся новым.

– Что ты делаешь? – пробормотала Эйра.

– Ты не сможешь дышать, если будешь продолжать покрывать себя льдом. – Его руки были на ее щеках, соскабливая иней, пока его покрытые волдырями от холода пальцы, не коснулись кожи. – Ты сумасшедшая, ты что, пытаешься покончить с собой? – крикнул он ей в лицо, перекрывая вой ветра, хлещущего по ней.

– Нет… холод меня не убьет. – Он не убил ее, когда она была ребенком, и не убьет сейчас. Он был частью ее жизни. Он был единственным, что, как она знала, она могла считать реальным.

– А-ну, перестань вести себя так, будто пытаешься проверить эту теорию!

Эйра тихо вздохнула и попыталась взять свою магию под контроль. Лед медленно превратился в пар. Руки Каллена упали с ее лица. Вокруг них образовался круг слякоти из-за мороза и ветра.

– Мать Небесная, ты действительно сущее наказание, – пробормотал он.

– Знаю, – прошептала она.

– Неудивительно, что Маркус всегда беспокоится о тебе.

Она поморщилась.

– Знаю.

– Ты слишком могущественна для своего же блага.

– Знаю.

Руки Каллена вернулись к ее лицу. Он схватил ее за обе щеки и с силой притянул ее лицо к своему.

– Что? – огрызнулась Эйра.

– Просто хочу убедиться, что это действительно ты. Потому что Эйра, которую я знаю больше, чем кого-либо, упряма, решительна и не боится возражать или ставить кого-то на место. Ты сейчас чуть больше, чем мокрая тряпка.

– Оставь меня в покое. – Она отвела взгляд в сторону. Его дыхание согревало ее щеки. Он рисковал снова заставить ее чувствовать. И если бы она могла чувствовать, слезы полились бы снова, тогда весь цикл заново будет ломать ее тело.

– Нет, Маркус сказал мне проверить как ты, так что я здесь. Ты тяжело перенесла испытание, и он волнуется. Я не вернусь с пустыми руками.

– Где он? – осмелилась спросить Эйра.

– С Фрицем, я полагаю. Он сам собирался навестить тебя, но министр перехватил нас по дороге.

Эйра тихо рассмеялась. Если он был с Фрицем, то скоро к ним присоединятся Реона с Херроном. Маркус, без сомнения, узнает правду к своему большому облегчению. Ее миссия сделать так, чтобы он почувствовал, что ему больше никогда не придется заботиться о ней из-за ее успехов в испытаниях… увенчалась впечатляющим успехом. Просто не так, как она ожидала.

И все из-за дурацкого трезубца, который она даже не собиралась создавать. Это была вина тех дневников. Дрожь пронзила ее.

Кто писал эти дневники?

– Ты можешь идти. Скоро ему станет все равно, – пробормотала Эйра.

– Что?

– Маркусу скоро станет все равно, что со мной случится.

– Остановись, – твердо сказал Каллен, возвращая ее внимание к нему нежным движением своих рук. Они все еще были у нее на лице. Почему он все еще удерживает ее? Неужели он не понимает, что держит в руках воплощение невезения? – Я не позволю тебе плохо отзываться о себе или Маркусе. Он любит тебя больше всего на свете. А ты, ты… – Каллен замолчал, его потеря слов была более красноречивой, чем все, что могло последовать за этим.

– Ты ревнуешь, – прошептала она. Глаза Каллена расширились. – Ты влюблен в моего брата?

– Нет, – фыркнул он. – Я завидую, что вы двое есть друг у друга, что у вас семья, которая заботится друг о друге, а не просто рассматривает ветви семейного древа как потенциальное разжигание огня амбиций. – Он с отвращением отпустил ее и встал.

– Они на самом деле меня не любят, – прошептала она, когда он повернулся к ней спиной. Каллен развернулся, но Эйра заговорила раньше, чем она могла остановить себя. – Моя семья – это ложь. Они не могут по-настоящему любить меня, потому что я не одна из них. – Эйра медленно покачала головой, слезы полились не на шутку. – Мои родители… не те же, что у Маркуса. Родители мне не родные. И они скрывали это от меня.

– Что ты хочешь этим сказать? – прошептал он.

– От меня отказались, бросили. Оставили умирать. И родители Маркуса взяли меня к себе, потому что боялись мою потенциальную мать. – Эйра закрыла лицо руками и снова свернулась в клубок.

Но прежде чем лед успел поглотить ее, руки Каллена обняли ее, и внезапно ее замерзший мир наполнился его мучительным теплом.

Глава 15

– Я…

– Ш-ш-ш, – прошептал он ей на ухо. Каллен прижал ее лицо к своему плечу, будто защищая от всего, что могло попытаться причинить ей вред. – Просто поплачь.

– Но…

– Ничего не говори. Отпусти.

Именно в этом она и нуждалась. Эйра уткнулась ему в плечо и зарыдала. Мускулы Каллена, обтянутые бархатом, заглушали ее всхлипы. Когда она попыталась отстраниться, он снова притянул ее к себе, и плач продолжился.

Эйра никогда в жизни не проливала столько слез. Казалось, что она пытается утопить весь мир в своей агонии. Она даже не знала, что человек может так сильно плакать. Возможно, ее магия выражала боль по-новому. Раз это был не лед, то это могла оказаться бесконечная река слез.

Спустя, возможно, несколько минут или часов, Эйра отстранилась. На этот раз Каллен не притянул ее к себе. Каким-то образом он почувствовал, что она успокаивается.

Эйра, шмыгая носом, потерла лицо. Каллен встал и молча пересек комнату. Ему, без сомнения, было неприятно утешать такую девушку, как она. Он постарается держаться как можно дальше от нее, насколько это возможно. Он уйдет.

Она придумала множество ужасных, самоуничижительных фантазий, пока Каллен рылся в столе, не заботясь о том, кому он принадлежит. Он вернулся с маленьким платком и снова опустился перед ней на колени, подавая свое скромное подношение.

– Спасибо, – пробормотала Эйра, сморкаясь.

– Обращайся. – По тому, как он произнес это слово, он, казалось, понял, что она благодарила его за нечто большее, чем просто за платок. – Я… прости. – Эйра издала горький смешок, звук которого вызвал у него растерянный взгляд.

– Принц Башни всегда такой самоуверенный. Я никогда не видела тебя таким…

– Растерянным? – Он провел рукой по волосам. – Если бы ты когда-нибудь попыталась узнать меня получше, ты бы поняла, что я могу быть невероятно растерянным. – Каллен сел и подтянул колени к груди, свободно положив на них локти. Когда он заговорил, он не смотрел на нее. – И это прозвище… ты можешь не называть меня так?

– Принцем Башни?

– Да. Я ненавижу его.

– Почему?

Каллен повернулся к ней и посмотрел усталым взглядом. Она, словно наконец-то, увидела сквозь его идеальный образ, который он всегда излучал, что-то реальное. В нем тлели затаенная боль и яростная решимость. Его одежда была в беспорядке. Наконец-то он стал несовершенным, грязным, таким, каким сверстники Эйры в Башне сочли бы неприличным, потому что это все разрушало иллюзию совершенного лорда, который был поднят из нищеты, в которой они все жили.

И все же это был первый раз, когда она испытала к нему что-то искреннее. В своей усталости от мира он никогда не выглядел более трагично красивым.

– Честно говоря, я не заинтересован в том, чтобы быть принцем или лордом, или славиться любыми другими титулами, которые появились вместе с пробуждением моей силы и амбициями моего отца. – Это был тот самый Каллен, эхо которого Эйра слышала в кабинете Гуляющих по ветру. – Эйра, у тебя не у единственной проблемная семья, имеющая свои секреты, копящиеся давным-давно. Но, по крайней мере, твоя любит тебя.

– Я уверена, что твоя…

– Не придумывай ничего о моей семье. – Он остановил ее на полуслове. – Ты понятия не имеешь, что происходит за закрытыми дверьми.

– Думается, что нет. – Сегодня Эйра хорошо усвоила, что невозможно иметь четкое представление о семье, даже о своей собственной.

Каллен похлопал ее по колену тяжелой рукой.

– Тебе позволено все это чувствовать. Не пытайся себя останавливать. Очевидно, что-то пошло не так. – Он обвел рукой разгромленную комнату. – Но не позволяй этим чувствам поколебать тот факт, что они любят тебя. Возможно, сейчас в это трудно поверить, но их любовь к тебе не изменилась.

– Я… я постараюсь. – Она не хотела спорить. Она слишком устала, чтобы даже пытаться. Он был прав, на самом деле ничего не изменилось. И все же все казалось безвозвратно другим. Ей нужно было найти способ извиниться перед родителями, но она не могла вынести даже мысли о том, чтобы посмотреть им в глаза.

– Хорошо. – Каллен встал.

– Куда ты?

– К сожалению, я ужинаю с императрицей, чтобы обсудить следующее испытание.

Она тихо рассмеялась.

– Каллен, ты единственный человек на земле, для которого ужин с императрицей кажется рутиной. – Это вызвало у нее легкую ухмылку и игривый блеск в его глазах, когда они метнулись к ней.

– Это, конечно, не рутинная работа. Но иногда есть и другие вещи, которые я предпочел бы сделать, но мое нынешнее положение не позволяет… в любом случае, я найду Элис и отправлю ее к тебе. – Каллен провел рукой по своей рубашке, разглаживая складки, которые оставило ее тело, когда он обнимал ее.

– Каллен… – Она остановила его, когда он был в дверях.

– Да? – Он повернулся так, что это выглядело почти так, как будто он был… чего-то ждал?

– Я… спасибо, что остался со мной. За все.

Его лицо смягчилось, и печальные глаза вернулись.

– Не за что. О, и не беспокойся о комнате. Я замолвлю словечко перед ее величеством и все улажу.

Каллен ушел. Эйра прикусила губу. Спасибо было не совсем то, что она хотела сказать… Чего она действительно хотела, так это попросить его остаться. Потому что на мгновение в его объятиях, в ее мире снова появилось что-то стабильное. Он излучал тепло и безопасность, все, чего она вдруг отчаянно захотела.

Когда пришла Элис, весь лед, покрывавший Эйру и пол вокруг нее, полностью исчез. Она не знала, где нашла в себе силы очиститься от него. Но в какой-то момент она, должно быть, это сделала, потому что вода обычно не испарялась так быстро в прохладных залах дворца.

– Эйра? – тихо сказала Элис, просовывая нос в комнату. – Ты здесь?

– Заходи.

– С тобой все в порядке? – спросила Элис входя. Именно тогда Эйра заметила, что ее рука на перевязи.

– Мне следует спросить тебя об этом. – Эйра поднялась на ноги. Ей было легче двигаться, когда она была сосредоточена на ком-то другом. – Что случилось?

– Ах, это? – Элис кивнула на свою рану. – Я упала во время испытания и сломала несколько костей. Они дали мне зелье для срастания, и честно говоря, зелье причинило больше боли, чем что-либо во время испытания… и они не хотят, чтобы я двигала ею в течение часа или двух, чтобы все было в порядке. Мне жаль, что я не видела, как ты бежала.

Эйра покачала головой.

– Не извиняйся. Ты ничего особенного не пропустила.

– Неправда, судя по тому, что я слышала. Все говорят о том, как они впечатлены.

– Ты врешь.

– Ну… не то, чтобы… Я имею в виду, люди говорят, что их впечатлил либо тот факт, что ты смогла перелезть через стену, либо то, как сильно ты упала, или… о, вот еще – творческие приемы, с которыми ты использовала свою магию!

– Было дело. – Эйра подняла руку. По сравнению с другими сегодняшними эмоциональными откровениями, саркастические комментарии по поводу ее физической неумелости, казались довольно мягкими. Но все равно ее это тоже задевало.

– Но ты произвела на них впечатление. – Элис подошла и обняла Эйру здоровой рукой. – Фриц также объявил об очередном специальном ужине сегодня вечером для участников. Так что давай вернемся в Башню и приведем себя в порядок.

– Я сомневаюсь, что пойду, – пробормотала Эйра, плетясь вперед под натиском Элис.

– Почему нет? Мне не терпится увидеть выражение лица Ноэль за ужином. Держу пари, она недовольна, что ты еще в игре. Я слышала, Адам не прошел.

– Не прошел? – Эйра разинула рот. Она должна была заметить, что под линией стояло его имя, ведь, в принципе, именно у него она хотела выиграть, но была дюжина других вещей, на которых она сосредоточилась в начале испытания.

– Я думала, это взбодрит тебя, – рассмеялась Элис, когда они вышли в коридоры.

Эйра настороженно огляделась в поисках кого-нибудь из своей семьи. От одной мысли о них у нее заныло сердце. В ее голове, казалось, даже не мог сформироваться их образ. Они полностью трансформировались в ее сознании во что-то, чего она больше не узнавала. Знала ли она их вообще?

Конечно, ты их знаешь, они все еще твоя семья, – хотела сказать часть ее. Другая же часть ее чувствовала себя опустошенной.

– В любом случае, почему у тебя такое вытянутое лицо? Каллен, как мне показалось, беспокоился о тебе, что вообще из ряда вон. Теперь я понимаю, почему ты не похожа на девушку, которая только что перешла к следующему испытанию.

– Я… – Пока Эйра смотрела вперед, залы перед ней, казалось, удлинялись в бесконечность. Они никак не заканчивались, образовывая лабиринт, в котором она будет заперта навсегда. Ей нужно было выбираться. Она не могла вернуться в Башню. Ещё нет. – Мы можем пойти к Марджери?

– В пекарню?

– Мы знаем о какой-нибудь другой Марджери?

– Справедливо. Конечно, можем.

– Хорошо. Мне очень нужна сладкая булочка.

Элис развернула их. С каждым шагом, который Эйра делала прочь от Башни, ей становилось легче. Когда они вышли на городские улицы, она вдохнула как можно глубже, пытаясь выдохнуть все до последней капли мучительного воздуха, который застрял в ней. Дворец теперь стал ядовитым. Каждое мгновение внутри дышало отравой.

Пекарня Марджери находилась между входом в Башню и западной лечебницей, если идти туда длинным путем. Это был причудливый магазинчик, в котором было достаточно места только для трех стульев у прилавка. Снаружи хозяйка Марджери установила два деревянных складных столика, устраивая с ними время от времени суету. Сегодня они были благословенно свободны.

Девушки, пока делали заказ, немного поговорили с Марджери. Розовощекая владелица была приятно удивлена, увидев булавки кандидатов на обеих девушках. Настолько, что их сладкие булочки были за счет заведения. Обмен репликами заставил Эйру осознать, что она не выходила на улицу в течение месяца с тех пор, как начались испытания. Данный факт заставил ее осознать, что в последний раз она думала о пекарне, когда заставила Маркуса пообещать ей две сладкие булочки еще до того, как испытания стали даже идеей.

Это воспоминание наполнило ее неописуемой печалью.

– С ней что-то не так? – спросила Элис, сидя напротив. На улице было тихо, и единственным шумом было слабое бренчание лютни, доносившееся из одного высокого окна соседнего дома.

– Нет, ничего, – пробормотала Эйра, отрывая кусочек мягкой глазированной булочки и засовывая его в рот. Сливочная, сладкая сырная сердцевина таяла у нее на языке. Но Эйра, казалось, потеряла всякое чувство вкуса.

– Ты собираешься рассказать мне, что случилось? Потому что что-то явно произошло, и, пожалуйста, не обижай меня, отрицая это.

Эйра покачала головой.

– Да. Извини. Я не могла сказать тебе об этом во дворце. Мне нужно было выбраться оттуда.

– Было понятно.

– Ты слишком хорошо меня знаешь. – Эйра слабо улыбнулась Элис.

– Я твоя лучшая подруга, моя работа хорошо тебя знать.

– Я… я кое-что узнала после испытания… – Эйра продолжила рассказывать обо всем, что произошло с ее родителями. Херрон попросил ее не рассказывать ни одной живой душе, а Эйра сразу же рассказала двум людям. С другой стороны, если ее семья что-то и знала про нее, они не могли отнести эти слова к Элис, так как должно было быть очевидно, что Эйра поделится своими самыми сокровенными секретами с лучшей подругой.

Когда Эйра закончила, Элис откинулась на спинку стула с отсутствующим выражением лица. Она продолжала тыкать в свою сладкую булочку в течение нескольких мгновений, обдумывая услышанное. Эйра оставила подругу в покое и принялась за свою булочку. Они обе доели булочки одновременно.

– У меня есть кое-какие мысли, – заявила Элис. – Но сначала все это требует еще одной сладкой булочки.

После того, как второй раунд булочек был обеспечен, Эйра, наконец, спросила:

– Итак, что думаешь?

– Что они совершили ужасную ошибку в том, как они справились со всем этим. И когда я говорю «они», я имею в виду всех членов твоей семьи, кто знал: твоих родителей, Фрица, Гвен, Маркуса, если он знал. А он знал?

Эйра покачала головой.

– Я так не думаю.

– Тебе нужно поговорить с ним после того, как мы закончим здесь, – распорядилась Элис. – Тебе нужно сначала извиниться перед своими родителями, а затем найти его.

Эйра застонала и закрыла лицо ладонями.

– Я не могу.

– Ты можешь.

– Я не хочу этого делать.

– Ты должна.

Эйра запихнула в рот кусок булочки. Медленное жевание дало ей минуту или две молчания.

– Я не знаю, что я буду делать, если он знал…

– Размышления над этим не помогут. – Элис вздохнула. – И, если он не знал, он так же ошеломлен, как и ты. Я не говорю, что это точно такое же чувство предательства, как у тебя. Но вы двое могли бы помочь друг другу в этом.

– Маркус, вероятно, все еще злится, что я не провалила испытание сегодня.

– Забудь об испытаниях! Речь о твоей семье. – Элис произнесла эти слова с такой убежденностью, что на какое-то мимолетное мгновение Эйра почти полностью поверила им. Это была причина, по которой Каллен знал, что нужно позвать Элис, и почему Эйра улизнула со своей подругой. Только Элис могла так хорошо рассеивать облака в ее мире.

– Хорошо. – Эйра с силой проглотила последний кусочек сладкой булочки. Это далось нелегко, так же, как и принятие ее следующего плана действий. – Ты права. Я поговорю с ними через день или два.

– Вечером.

– Завтра.

– Сегодня вечером, – настаивала Элис.

– Хорошо. – Эйра вздохнула и откинулась на спинку стула.

– Мы сейчас отправимся обратно и переоденемся. Ты найдешь своих родителей, а затем пойдешь на ужин с высоко поднятой головой, как будущий участник Турнира Пяти Королевств, которым ты и являешься. Ты будешь сидеть и наслаждаться вкусной едой, которая нам редко достается. Мне все равно, насколько сытой тебя сделали эти сладкие булочки – ты будешь есть. Затем ты выслушаешь подробности следующего испытания вместе со всеми оставшимися кандидатами. А потом ты отведешь Маркуса в сторону.

– У меня нет выбора во всем этом, не так ли?

– Нет, – весело ответила Элис. Она была очаровательным диктатором.

– Я в твоих руках, – сказала Эйра, смирившись. Она устала, была эмоционально истощена, болела душой и телом. Последнее, чего ей сейчас хотелось делать – это думать. Так что она утратит способность к самостоятельному мышлению и уступит требованиям Элис.

***

Остаток дня прошел в точности так, как распорядилась Элис. Несмотря на то, что они ни в малейшей степени не чувствовали себя голодными, они вернулись в Башню. Всю дорогу до их комнат Эйра чувствовала на себе призрачные взгляды. Магический шепот стал громче и труднее поддавался контролю.

Казалось, что все и вся знали ее секрет.

Элис последовала за Эйрой в ее комнату, чтобы подобрать наряд, а затем они пошли за тем же самым к Эйре. Отрастание костей завершило заживление руки Элис, и она сняла перевязь с бинтами. После этого они отправились в купальни Башни. Эйра так терла себя, что ее кожа покраснела и покрылась пятнами, и Элис пришлось приказать ей остановиться.

Когда она вышла из купальни и посмотрела на себя в зеркало, медленно расчесывая волосы, она не могла точно вспомнить девушку, которую видела обычно. То же самое отражение, которое Эйра всегда знала, смотрело на нее в ответ. Но оно больше не было похоже на нее.

Ее лицо, ее тело – все это у нее украли. Захваченная истиной, которую она быстро осознала, она предпочла бы жить в неведении вечно. Чьи глаза смотрели на нее в ответ? Кому они принадлежали? Были ли они исключительно ее? Или они принадлежали биологической матери, которая бросила Эйру ночью? Принадлежали ли они королеве пиратов Аделе?

– Готова? – спросила Элис, выводя Эйру из транса.

Эйра отодвинулась от зеркала.

– Почти.

Ощущение того, что она больше не влезает в собственную кожу, не покидало Эйру, пока она одевалась. Каждая петелька на ткани была застегнута, как следует. Но все это казалось неправильным.

Она была похожа на саму себя. Она двигалась так же, как обычно. Но образ того, кем она была, был размазан по полотну ее сознания. Цвета были размытыми и искаженными. Она бы все отдала, чтобы отвлечься от неприятного ощущения, будто она воровка, укравшая свою плоть.

Эйра стояла в холле Башни, глядя на кабинет своего дяди.

– Удачи. – Элис сжала ее в объятиях. – Я подожду тебя в твоей комнате, и мы сможем пойти поужинать вместе.

– Мне обязательно это делать? – пробормотала Эйра.

– Покончи с этим. – Элис легонько подтолкнула ее. – Ты почувствуешь себя лучше, как только это сделаешь.

– Я ненавижу, что ты всегда права, – пробормотала она.

– Это мое бремя, которое я должна нести. – Элис неторопливо удалилась, направляясь обратно в комнату Эйры.

Эйра томилась в тишине, пока не стало жарко и невыносимо. Океан внутри нее кипел, готовясь вспениться. Она должна была держать себя в руках. Что бы она ни чувствовала, извиниться за то, как она восприняла эту новость, было правильным решением. Это, по крайней мере, сгладило бы ситуацию на некоторое время, чтобы Эйра могла все переварить… по словам Элис.

Она постучала в дверь кабинета своего дяди.

– Войдите.

Эйра вошла внутрь, наблюдая, как выражение лица ее дяди становится напряженным при одном взгляде на нее. Эйра закрыла за собой дверь и уставилась себе под ноги. Она мысленно отрепетировала все, что хотела сказать, но сейчас не могла найти слов.

– Ну? – Фриц сложил руки на столе и вздохнул. Его лицо было искажено… вероятно, из-за нее. – Зачем пришла?

– Я… – Она встретила его холодный и замкнутый взгляд. – Ты знаешь, где мои родители?

Он уставился в окно, словно не в силах посмотреть ей в глаза.

– Они уехали.

Все воды внутри нее успокоились, и Эйра почувствовала, что погружается под поверхность в горькие, холодные глубины.

– Что? – выдохнула она.

– Мне очень жаль, Эйра. – В его голосе звучало сожаление? Она не могла точно понять. – У твоего отца завтра намечалась кое-какая работа, поэтому им пришлось поспешить обратно в Опариум.

– Я думала, они останутся хотя бы ненадолго.

– Эйра… – Фриц покачал головой, на мгновение, закрыв лицо руками. Разочарование, исходившее от него, было подобно кинжалам. – То, как они это восприняли… ты напала на них с помощью магии.

– Я ничего такого не делала. Я имею в виду, не совсем. – Они сказали, что она напала? Так вот как они видели ее ледяную черту? Она создала ледяные копья, которые торчали в их сторону. Это действительно выглядело как нападение?

– Я предполагал, что это не так, но они не стали меня слушать.

– Но… – Но. Это все, что она смогла придумать. Слабый протест. Как усердно работал ее дядя, чтобы заступиться за нее?

– В последний раз, когда твои эмоции взяли верх над тобой, ты убила человека. И это произошло из-за мальчика. – Каждое слово причиняло боль сильнее, чем предыдущее. Это был парад ее недостатков. – Из того, что они мне сказали, ты не добилась никаких улучшений в управлении своими эмоциями и магией. Мне нечем было оправдаться.

– Я никого не замораживала, кроме себя. – Ее защита была слабоватой. – Я не причинила им вреда.

– Я уверен, что ты не собиралась.

– Я этого не делала, – настаивала она. Больше нечего было добавить.

– Разве ты не понимаешь? Ты должна начать думать о том, что следует за твоими действиями. Я не всегда буду рядом, чтобы объяснить. Из-за твоей истории все считают, что ты в одной секунде от того, чтобы обрушить на них свою магию! – огрызнулся Фриц, словно он долго сдерживал слова.

Эйра ударилась спиной о дверь. Ей хотелось убежать от неприятной правды.

Его лицо тут же смягчилось от раскаяния.

– Эйра, мне очень жаль. Это было бременем для всех нас.

– Бременем для всех вас? – прошептала она.

– Ты не единственная, кто пострадал. Ты знаешь, как тяжело было держать тебя на моем попечении? Знать и не иметь возможности сказать тебе? Я люблю тебя как родную, но не имел права рассказать тебе, потому что был вынужден уважать желания твоих родителей.

– Я… мне нужно приготовиться к ужину, – солгала Эйра и убежала, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще. Ей не нужны были его нерешительные оправдания.

Ее родители уехали, не дав ей возможности попрощаться. Фриц явно думал, что она была на одном дыхании от убийства любого, кто имел несчастье оказаться рядом с ней. Как отреагирует Маркус, когда она, наконец, заговорит с ним?