Текст книги "Запрещенные письма (ЛП)"

Автор книги: Элин Пир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Девин, – поправила его Уилма. – Будет лучше, если мы будем называть ее Девин, чтобы сразу привыкнуть.

– Хорошо. – Папа поднял руку, давая понять, что понял.

Моя мама наморщила лоб.

– Я все еще не понимаю, что жители Родины имеют против дронов? Зачем вам использовать автомобили и велосипеды, когда вы можете летать?

– Мама, это как-то связано с тем, что они отвергают технологии, – заметила Уилма поверх чашки с чаем. – Они боятся того, что произошло во время Токсичной войны. И предпочитают все как можно более естественное.

Девина кивнула Уилме.

– Да, верно. Мы не стремимся к технологическим прорывам. Что для нас важно, так это жизнь, имеющая цель.

– Цель… например, как? – спросила моя мама.

– Мы заботимся друг о друге, и наша цель состоит в том, чтобы каждое поколение оставляло планету чище, чем она была у предыдущего. Большая часть мира все еще непригодна для жизни из-за загрязнения и радиации, но мы очищаем океаны и ручьи. Один из членов нашего Совета сравнил это с уборкой после вечеринки, на которой ты даже не присутствовал.

У моих родителей была куча вопросов к Девине, но мне было трудно сосредоточиться, ведь ответственность за ее безопасность лежала на моих плечах, как две тяжелые свинцовые глыбы. Я был защитником, сколько себя помню, но сейчас все было по-другому. Девина не знала наших обычаев и ожиданий. Она не знала бы, как разобраться в ситуации, и уже доказала, придя сюда в первый раз, что любопытна и любит риск.

Мы наконец прибыли к полю, на котором были сооружены десять огромных арен для боев, и я дал над ними большой и медленный круг.

– Рада, что нам разрешено приземлиться в VIP-зоне, – тихо пробормотала моя мама, прижавшись носом к окну.

– Это потому, что это мой турнир. – Уилма выпрямилась во весь рост. – Я единственная, кто может это сделать. Ну, за исключением короля, конечно.

– Кстати о нем. – Я понизил голос и посмотрел прямо на Уилму. – Держись на расстоянии. Просто кивни и улыбнись, но ни при каких обстоятельствах никуда с ним не ходи.

Сморщив нос, она фыркнула.

– Фу, с чего бы мне куда-то с ним ходить? Он такой мерзкий.

Я чувствовал на себе взгляд Девины, но объяснять, насколько сумасшедшим и непредсказуемым был наш король, пока был не готов.

Мы с папой вышли первыми и помогли выйти маме и Уилме.

– Девина. – Я взял ее за руку, когда она последней вышла из беспилотника. – Обещай, что не сделаешь ничего глупого.

Меж ее бровей образовался треугольник.

– Например, чего?

– Например, того, из-за чего меня могут убить.

Глубоко вздохнув, она покачала головой.

– Я обещаю делать все, как ты скажешь.

– Хорошо. – Я должен был отпустить ее руку, но связь между нами, когда я прикасался к ней, и мы оба смотрели в глаза друг другу, заставляла мое тело покалывать от возбуждения.

– Я…

Она подождала, пока я закончу фразу.

– Прости, но мне нравится прикасаться к тебе. – И чтобы смягчить свои прямые слова, я легко рассмеялся.

Девина еле заметно улыбнулась.

– Это потому, что это ново и, в общем-то, запрещено для тебя, тебе не кажется?

– Вы со мной? – позвала Уилма, и, заперев беспилотник, мы поспешили за ней, пока я думал о вопросе Девины.

«Неужели мое влечение к ней возникло только потому, что я не могу прикасаться к другим женщинам?»

Нет! Ответ пришел тут же. Даже сейчас, когда Девина была одета как капризный подросток, мое тело реагировало на нее. Было что-то в ее характере и манерах, в том, как она глядела на меня каждый раз, когда наши глаза встречались. Девина не была девочкой-невестой. Она была женщиной примерно с таким же жизненным опытом, как и у меня. Она познала радость и пережила ужасную потерю. Она была сложной и раненой внутри, но в то же время очаровательной и красивой. Если быть честным с самим собой, она занимала мои мысли утром, днем и ночью с тех пор, как я ее встретил.

Мой отец остановился и поторопил нас.

– Бой вот-вот начнется.

Мы с Девиной побежали трусцой, чтобы не отстать от моих родителей и Уилмы, но когда мы уже собирались войти в VIP-зону перед входом, я остановил их.

– Подожди. Все будут смотреть на Уилму и ее свиту. Будет лучше, если мы с Девиной смешаемся с толпой

– Это Девин, – напомнил мне папа, в то время как моя сестра умоляла громким шепотом:

– Нет, я хочу, чтобы Девина была со мной. Мы будем вдали от толпы, так что ей будет безопаснее в VIP-зоне.

– За исключением того, что все будут говорить о том, кто этот мальчик, и тебе вообще-то запрещено шептаться с юношей так, будто он твой лучший друг. Тем более по легенде Девин – проблемный юноша, так что это будет выглядеть подозрительно.

Надув губы, Уилма сдалась и сжала руки Девины.

– Тогда увидимся позже.

– Хорошо. – Девина повернулась ко мне за инструкциями, и я заверил ее, что мы встретимся с остальными позже.

Когда остальные пошли вперед, я кивнул.

– Давай же. Найдем несколько мест сзади.

Я замолчал, когда нас окружила большая группа северян, все они пытались подойти как можно ближе к драке. Девина выглядела маленькой, но держала голову опущенной, как мы ее и учили. В толстовке и капюшоне, закрывающем часть ее лица, никто не смог бы разглядеть ее как следует. Мне показалось, я заметил, как она ущипнула себя за нос, но я не винил ее. Вонь немытых тел была невыносимой, пока мы не добрались до заднего ряда трибун.

Девина села рядом со мной.

– Разве гигиена здесь не важна?

Мы были на расстоянии от других зрителей, но я все равно наклонился вперед и держал голову прямо, почти не шевеля губами, пока говорил:

– Большинство из этих людей разбили лагерь в палатках. Ты видела их на поле, когда мы прилетели.

– Ага.

– Большая часть мужчин прибыла в среду и провела эти дни, наблюдая за боями и попивая пиво. Примерно в десяти минутах отсюда есть озеро, куда можно пойти искупаться, но кому-то все равно, да и из-за жары это не имело большого значения. Мы все равно потеем, как свиньи.

– От тебя не пахнет так плохо.

Это замечание заставило меня повернуть голову и посмотреть на нее.

– Ты думаешь, я хорошо пахну?

– По сравнению с этой компанией, ты прекрасно пахнешь.

Было трудно сохранять видимость незаинтересованности.

– Ничего себе.

– Что?

– Никто никогда не использовал слово «прекрасный», описывая что-либо, связанное со мной.

Она молчала несколько минут, пока все больше людей заполняли ряды перед нами.

– Я не думала, что тебе придется отказаться от хороших мест, чтобы я пришла. Я сожалею об этом, – сказала она шепотом, но все же подражая голосу мальчика.

Я пожал плечами, потому что не мог сказать ей, что мне не терпится остаться с ней наедине.

– Ты злишься на меня?

– Нет. Я делаю это для своей сестры. Это не твоя вина.

Когда два бойца вышли на ринг, они устроили настоящее зрелище, играя мускулами и хмуро глядя друг на друга. Эта часть представления предназначалась для зрителей, и я всегда чувствовал себя глупо, делая это, когда дрался.

– Что они делают?

– Разогревают аудиторию и пытаются запугать своего противника.

Глаза Девины расширились.

– Он действительно только что ударил себя в грудь, как пещерный человек?

– Уэйн – любитель покрасоваться, но у него есть навыки, этого не отнять. Он отличный боец и один из любимчиков Уилмы, потому что ему всего двадцать восемь и он очарователен.

Она скрестила руки на груди.

– Но посмотри, как он скачет вокруг.

За последние несколько дней я видел более тридцати боев, и хотя это был один из финалов, и я поставил деньги на Уэйна, я был больше сосредоточен на реакции Девины на бой, чем на самом бою.

Когда двое мужчин начали наносить удары в воздух, зрители зааплодировали, а она зажмурилась. Прошло совсем немного времени, и Девина прижалась спиной к барьеру позади нас, как будто он мог поглотить ее целиком и спрятать от насилия, происходящего на поле. Обе ее руки были сжаты в кулаки и прижаты к нижней части лица.

– Ты в порядке?

– Нет.

– Просто помни, что они платят за то, чтобы быть здесь. Участники и зрители. Мы все это любим.

Медленно покачав головой, она посмотрела на меня.

– Как ты можешь наслаждаться чужой болью?

Я скорчил гримасу.

– Я бы не сказал, что мне нравится их боль, но для того, чтобы кто-то победил, должен быть проигравший, и я хочу, чтобы моя сестра вышла замуж за самого сильного защитника. Ты понимаешь это, верно?

– Даже если это означает, что он жестокий псих?

Я нахмурился.

– Он не будет жестоким по отношению к ней.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что, если это так, она может развестись с ним, и это было бы самой унизительной вещью для любого мужчины.

– Развод?

– Ну да. Престиж обладания женой огромен, и для кого-то испортить его и плохо обращаться с женщиной немыслимо. Муж должен защищать свою женщину и заботиться о ней. У нас так мало женщин, что они считаются самой редкой и драгоценной вещью в нашей стране.

– Женщины – это не вещи.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

В течение двух раундов боя мы не разговаривали. Девина выглядела так, будто ей не очень хорошо, но осталась на своем месте.

Но вот Уэйн подпрыгнул в воздух и ударил ногой в лицо другому мужчине. Хлынула кровь, из толпы послышался громкий рев возбуждения, который усилился как раз в тот момент, когда противник Уэйна упал навзничь.

Мы сидели высоко, и никто не загораживал нам обзор, так что мы могли видеть все очень четко.

– О, Мать-природа. – Девина ахнула, ее глаза были прикованы к рингу, где Уэйн вальсировал возле противника, подогревая публику.

– Он насмехается над ним. – Девина засучила рукава на руках и плотнее натянула капюшон, будто могла защититься от того, что происходило на ринге.

– Публика любит шоу, и Уэйн популярен, потому что он всегда делает шоу.

В моих словах не было необходимости, так как дикие возгласы и топот ног в толпе говорили сами за себя.

Недалеко от нас мужчина в майке и кожаном жилете встал и начал размахивать в воздухе кулаком.

– Уэйн. Ты – гребаный чемпион. Убей неудачника.

Взгляд Девины переместился с мужчины на меня, и в ее глазах я прочел вопрос. Она хотела, чтобы я заверил ее, что он не говорил серьезно.

Я смотрел прямо перед собой.

Когда мужчина на земле попытался подняться медленными и нескоординированными движениями, Девина прошептала, как будто говорила с ним:

– Не вставай.

Мужчина продолжал попытки подняться.

– Кажется, он получил сильное сотрясение мозга.

– Может быть, – согласился я.

– Тогда он должен лежать.

Было ясно, что Девина не понимает правил боя.

Мужчина на полу встал на четвереньки и пытался подняться на колено, чтобы потом встать на ноги, когда Уэйн сильно пнул его в ребра. Мужчина застонал от сильной боли, а потом его вырвало.

Вокруг засмеялись и засвистели.

К этому времени Девина постукивала ногой так, будто хотела сбежать.

– Почему они не прекратят это? Ему явно нужна медицинская помощь.

Некоторые из людей в нашем ряду начали оглядываться.

– Перестань постукивать ногой, – пробормотал я так тихо, чтобы могла слышать только она. – Это заставляет трибуны вибрировать, и люди оглядываются. Веди себя спокойно и притворись, что тебе либо скучно, либо ты наслаждаешься шоу.

– Но разве ты не видишь, что бедняге нужна помощь? Почему они не прекратят драку?

– Единственный, кто может остановить ее – это он сам.

– Как? Его тошнит, и он ранен.

– Если он не сдастся, борьба продолжится.

Как истинный выпендрежник, Уэйн продемонстрировал отвращение к своему противнику, корча гримасы и оттаскивая мужчину от лужи рвоты. Он потянул его за волосы, заставив публику рассмеяться, и впервые в жизни я не чувствовал, что меня это забавляет.

Сочувствие и страдание, исходившие от Девины, заставили меня взглянуть на нашу культуру ее глазами, и это было некрасиво.

– Все это происходит с согласия, ты же знаешь. Мы любим адреналиновый кайф от боев, и каждый раз, когда я выхожу на ринг, я понимаю, что это сопряжено с риском. То же самое делают и мужчины там, внизу.

– Тогда почему он не сдается? Он должен понять, что проигрывает.

– Потому что отказаться от борьбы означает поступиться своим достоинством.

– Ну и что?

Я сделал глубокий вдох и проговорил на выдохе:

– Жизнь без чести и достоинства – это не жизнь.

Девина не могла понять, что значит честь для нас, людей Севера, и это не было тем, что я мог объяснить ей вот так сразу.

На ринге проигравший получил еще один раунд ударов по лицу, и теперь даже с этого расстояния было видно, что он упал без сознания.

– Убей, убей, убей! – скандировали люди вокруг нас, и, конечно же, Уэйн поднял локоть в воздух.

– Закрой глаза, – предупредил я.

– Зачем? Он ведь не собирается его убивать на самом деле, правда?

Солнечный луч упал на Уэйна, когда он приподнялся над своим противником. От этого пот на его лице заблестел. Закрыв глаза, он улыбнулся, осознавая, что находится в центре внимания.

– Убей, убей, убей, – продолжали зрители, но вместо того, чтобы раздавить мужчине горло локтем, Уэйн раскинул обе руки и развернулся, пока не оказался лицом к лицу с Уилмой и нашими родителями.

VIP-секция, где сидела Уилма, находилась с правой стороны ринга, и я мог видеть, как моя сестра улыбается Уэйну. В отличие от Девины, которая видела только монстра, Уилма видела сильного и могущественного воина и была рада, что он побеждает.

– Он предоставляет ей право выбора.

– Выбора? – накладные кустистые брови Девины сошлись так близко, что стали единой бровью.

– Сохранить мужчине жизнь или убить его.

Уилма встала во весь рост и засияла от всеобщего внимания. Даже с такого расстояния я мог видеть, как кровь прилила к ее лицу, но потом моя мать дернула ее за платье и что-то прошептала. Уилма повернула голову в нашу сторону, и ее плечи опустились.

«Спасибо тебе, мама». Я немного расслабился. Я не сомневался, что Уилма попросила бы убить побежденного, но моя мать напомнила ей, что за ней наблюдает женщина с Родины и что Девина не поймет, как убийство человека может стать поводом для радости.

– Пусть живет, – сказала Уилма и снова села. Мой папа разочарованно покачал головой, и зрители засвистели.

– Как пожелаешь. – Уэйн склонил перед ней голову, и судья подошел, чтобы поднять его руки в знак победы.

Пока проигравший лежал без сознания на полу, зрители поднялись на ноги и зааплодировали победителю.

– Вставай. – Я потянул Девину на ноги.

– Просто, чтобы ты знал, я хлопаю только потому, что он пощадил чужую жизнь.

– Уилма сделала этот выбор только из-за тебя

– Тогда хорошо, что я здесь сегодня.

Я нахмурился.

– Ты даже не представляешь, как сильно этот человек возненавидит свою жизнь, когда придет в себя.

Она скептически посмотрела на меня, поэтому я продолжил свое тихое бормотание:

– В первых раундах все по-другому, но это был чемпионский бой, и он всегда идет насмерть. Если женщина спасает жизнь мужчины, он становится посмешищем.

– Но, по крайней мере, он останется жив.

– Да, но ему потребуются годы, чтобы восстановить свою гордость.

Девина выгнула бровь и посмотрела мне прямо в глаза.

– И теперь у него будут эти годы. Может быть, если он будет разумно использовать время, он поймет, что то, что другие думают о нем, не имеет большого значения.

– Ох.

Я позволил толпе пройти мимо, чтобы снова не оказаться среди них.

– Что?

– Просто сбавь обороты. Это заставляет тебя говорить как девчонка.

– Мне жарко.

Она потянула синюю толстовку и подула в вырез спереди. Мама и сестра не продумали все до конца. Был август, стояла жара. Девина была единственной, на ком была толстовка, и она наверняка умирала от жары, а дальше будет только хуже.

– Давай дадим тебе воды.

Я встал и пошел прочь, и она последовала за мной.

Какой-то мужчина ждал у лестницы, и когда мы проходили мимо него, улыбнулся ей.

– Привет.

Я положил твердую руку ей на плечо и повел ее перед собой.

– О, я понимаю, я не знал, что вы с мальчиком пара.

Впервые меня назвали геем на публике, и я нахмурился.

– Мы не пара, но он под моей защитой, так что отвали.

Он был высоким, но не таким мускулистым, как большинство мужчин.

– Не волнуйся, я умею хранить секреты. Дай мне знать, если тебе нужна компания.

У меня не было времени ответить, потому что Девина поспешила вниз по лестнице, и я последовал за ней.

Найдя прилавок с едой, я купил ей большую бутылку воды и вложил ей в руку.

– Выпей это.

– У тебя есть деньги?

– Ага. Ты хочешь чего-нибудь еще?

– Нет, я имела в виду, удивительно видеть настоящие денежные купюры. Мы избавились от денежной системы более восьмидесяти лет назад. Теперь существует справедливое распределение ресурсов с помощью балльной системы, о которой я говорила. Это означает, что люди вносят свой вклад любым доступным им способом, и в ответ общество заботится обо всех нас.

– Разве ты не предпочла бы иметь деньги, чтобы покупать вещи?

Она оглядела проходящих мимо нас мужчин.

– Я никогда об этом не думала.

– Деньги и престиж – вот почему так много людей рискует своей жизнью на этом турнире.

Она сделала глоток воды и пристально посмотрела на меня.

– Я думала, они рисковали, чтобы жениться на Уилме и найти свою любовь.

Я выпрямился.

– Да, это тоже, конечно.

Подняв подбородок, она оценивающе посмотрела на меня.

– Что стоит на первом месте?

– Любовь.

– Ты уверен?

– Женитьба означает шанс создать собственную семью, и для меня это все.

– Значит, ты собираешься жениться?

Я посмотрел вниз и вытер капли с бутылки с водой.

– Если повезет. В следующем году будет турнир, который я рассматриваю, но…

– Но что?

Я покачал головой.

– Я не хочу об этом говорить

– Почему бы и нет?

Пожав плечами, я не ответил.

– Это потому, что ты боишься, что тебя убьют?

– Нет. Просто дело в том, что… – я вздохнул и переступил с ноги на ногу. – Тебе этого не понять.

Девина снова потянула свою толстовку, как будто хотела ее снять, а затем подошла и села на скамейку, стоявшую в тени дерева.

– Какое имеет значение, пойму я или нет? Я здесь для исследований, а ты – мой источник знаний. Я пытаюсь проникнуть в твою голову

– Ха! – я рассмеялся и присоединился к ней на скамейке. – Поверь мне, ты не захочешь знать мои мысли.

– Может быть, захочу.

Я откинулся на спинку скамьи и заложил руки за спину.

– Ты прочла пять страниц, которые я тебе послал. Ты знаешь, что у меня на уме.

– Хм… ты имеешь в виду секс?

Я одарил ее лукавой улыбкой.

– Хорошо, что мешало тебе просто сказать? А секс приходит тебе в голову иногда, часто или все время?

Наклонившись вперед, я положил локти на бедра.

– Ты уверена, что хочешь знать правду?

– Я не боюсь правды.

– Ну, в таком случае, правда в том, что когда я рядом с тобой, секс – это почти все, о чем я думаю.

– Хм… – она скрестила ноги. – Я думала об этом, потому что ты так и не ответил на вопрос в моем последнем письме.

– Раздвинь ноги.

– Прошу прощения?

– Мальчишки, черт подери, не скрещивают ноги. Раздвинь ноги и сядь по-мужски.

Она разогнулась и откинулась назад, раздвигая ноги.

– Лучше?

– Да. – Я оглядел местность, чтобы убедиться, что за нами никто не следит. – Я получил твое письмо. У меня просто не было времени ответить тебе.

– Ты мог бы сделать это сейчас

– Хорошо. У нас действительно есть секс-боты, хоть и их услуги дорого стоят.

– Ты пользовался ботом?

– Ага. Но я думаю, что это ничто по сравнению с реальностью. А как насчет того массажа внутрь и наружу, о котором ты говорила? Как часто ты его получаешь?

Она даже не колебалась, прежде чем ответить:

– Раньше два раза в месяц, но с тех пор, как я вернулась, я его не получала. – Сделав еще один большой глоток воды, Девина нахмурилась, глядя на меня. – Почему ты так ухмыляешься?

– Потому что я бы сроду не подумал, что ты мне ответишь. Я не могу поверить, что ты относишься к сексу так небрежно.

– Массаж – это не секс. Это просто способ удовлетворить физическую потребность и снять стресс.

Я придвинулся немного ближе и понизил голос.

– Если ты действительно так думаешь, то как насчет того, чтобы позволить мне помассировать тебя?

– У тебя есть квалификация?

– Еще какая!

– Нет, я имею в виду, ты проходил подготовку?

– Разве нужна тренировка, чтобы трогать женщину пальцами? – вытянув руки перед собой, я развернул их ладонями вверх. – У меня сильные руки, и я гарантирую, что мои пальцы длиннее и больше, чем у любого из специалистов на Родине.

Я ожидал, что она отодвинется или обидится, но в голосе Девины зазвучал юмор.

– У массажа есть техника, а поскольку у тебя нет опыта в массажировании женщин, я не считаю тебя квалифицированным специалистом.

– Тогда научи меня.

В моем тоне слышалось неприкрытое рвение.

Мои глаза были прикованы к ней, когда она придвинулась ко мне всем телом, и какое-то мгновение мы просто смотрели друг другу в глаза. Мы делали это и раньше, но всегда – как своего рода борьба за власть, когда мы не соглашались. На этот раз все было по-другому, и мы оба улыбались.

– Пожалуйста, Девина. – Это прозвучало как шепот.

– Зачем тебе это нужно?

Я уставился на нее.

– Зачем? Оглянись вокруг. Большинство из этих мужчин проживут целую жизнь, ни разу не прикоснувшись к нежной коже женщины. Сделать тебе массаж было бы мечтой.

Она выглядела задумчивой.

– Мы говорим не о сексе, ты же понимаешь это?

У меня так сжалось горло, словно я боялся сказать что-то не то. Если бы была хоть малейшая вероятность того, что эта красивая женщина позволит мне помассировать ее, я бы умер счастливым человеком.

– Да, понимаю. Просто массаж.

Девина выдохнула и оглядела проходящих мимо нас людей.

– Может быть, однажды, если мы останемся одни.

– Я могу устроить так, чтобы мы остались наедине, в любое время, когда ты захочешь.

Впервые она поглядела на меня с упрямством настоящего подростка, когда скрестила руки на груди и откинулась назад.

– Моя альтруистическая натура считает, что будет только справедливо, если я позволю тебе тоже исследовать меня. В конце концов, ты рискуешь своей жизнью, чтобы позволить мне исследовать вашу жизнь. Позволить тебе помассировать меня кажется мелочью, но я беспокоюсь, что ты не сможешь контролировать себя, если я окажусь голой в твоих руках.

Я сглотнул.

– Ты сказала «голой»?

Она отвела взгляд, когда заговорила.

– Да. Я знаю, насколько ты силен, а значит, если ты решишь пойти дальше, чем я хочу, у меня не будет возможности остановить тебя.

– Ты издеваешься надо мной? Ты ведь не будешь голой.

Она нахмурилась.

– Кто делает массаж в одежде?

– Значит, ты не издеваешься? – я зарылся руками в волосы. – Я растерян.

– Там, откуда я родом, мы снимаем всю одежду во время массажа. Нагота для нас не имеет большого значения, но если тебе от этого неудобно…

– Нет! – я покачал головой. – Нет, конечно, нет. Я имею в виду, я бы, наверное, немного нервничал, но, черт возьми… Одна только мысль.

Она вздохнула.

– Ты думаешь о сексе. Я же сказала тебе, что это не он.

Откинувшись назад, я поднял руку.

– Нет, это не так. Я клянусь!

Какое-то мгновение она ничего не говорила, а просто смотрела вокруг, разглядывая людей, идущих мимо. Я увидел, как двое мужчин разыграли своего друга, стянув с него штаны и смеясь. Они были молоды и глупы, но их друг смеялся вместе с ними и попытался подставить подножку одному из них в отместку. Мое внимание вернулось к Девине, когда она снова заговорила.

– Сегодня утром, когда ты сказал, что мы, жители Родины, асексуальны, я знаю, что ты хотел оскорбить меня, но это правда. Я имею в виду, конечно, у нас есть пары, но большинство из нас наполняют свою жизнь друзьями и семьей.

В момент, когда Девина сказала «семья», тень печали скользнула по ее лицу. Чтобы скрыть ее, она откинула голову назад и отпила еще воды.

– Ты в порядке?

– Да, за исключением… – она начала оглядываться по сторонам. – Мне очень нужно в туалет.

Глава 19

Перерыв на потребности

Девина

– О черт. Как думаешь, ты сможешь продержаться еще несколько часов?

– Несколько часов? – Я только что выпила литр воды. – Разве здесь нет туалетов?

Тайтон покачал головой с легкой усмешкой.

– Есть, но вот в чем дилемма. Есть что-то вроде гигиенической зоны для женщин, но ты не сможешь войти туда, переодевшись мальчиком. Остается одна из мужских туалетных будок, которая больше похожа на большой ряд писсуаров с несколькими кабинками.

– Хорошо, тогда я просто займу одну из кабинок.

– Ты уверена, что хочешь это сделать? – Тайтон скептически посмотрел на меня. – Они отвратительны, и я предпочитаю дотерпеть до дома, если могу.

– Мне просто нужно пописать.

Он почесал ребра, и от соприкосновения серой футболки с кожей ткань стала влажной. Очевидно, я была не единственной, кто потел.

– Мы могли бы взять беспилотник и улететь в уединенное место.

– Ты имеешь в виду свой дом?

– Нет, это слишком далеко. Я имею в виду тихое место, например, поле или кустарник, где ты можешь облегчиться без посторонних глаз.

– Там будешь ты.

Он криво улыбнулся мне.

– Я обещаю повернуться спиной.

– Я не знаю… улететь – это слишком сложно. Как насчет того, чтобы сначала заглянуть в здешний туалет?

Это все-таки было приключение, так что туалеты на свадебном турнире могли вполне оказаться частью его.

Даже несмотря на предупреждение Тайтона, меня едва не сбил с ног сильный запах аммиака. По меньшей мере двадцать мужчин стояли в длинном ряду и писали в длинный металлический таз. Я не понимала, что он имел в виду под писсуарами, так как писать стоя было для меня в новинку. Мои папа и брат всегда писали сидя, как нормальные люди. Я знала это, потому что у нас была одна ванная, соединенная с туалетом, на восьмерых, и не было ничего необычного в том, что кто-то заходил пописать, пока я принимала душ.

На мгновение я уставилась на мужчин, которые держали свои пенисы в руках, а затем встряхнули их, прежде чем засунуть обратно в штаны.

– Перестань пялиться.

Тайтон толкнул меня локтем, и это заставило меня пройти мимо к кабинке. Открыв ее, я попятилась. Вонь была невыносимой, меня едва не вырвало.

Я попробовала зайти в две другие кабинки, но пришлось закрыть нос рукавом и задержать дыхание.

Опустив руку, я поспешила к единственной раковине в комнате и вымыла руки. От прикосновения к чему-либо в этом месте у меня по коже побежали мурашки. Тайтон подошел и толкнул меня в бок, показывая, чтобы я освободила ему место, чтобы он тоже вымыл руки.

– Фекалии не должны пахнуть смертью и гнилью. Это все продукты животного происхождения, которые вы, Северяне, едите каждый день.

– Ха, и теперь ты хочешь, чтобы я поверил, что веганские какашки пахнут полевыми цветами и розами?

Я проигнорировала его комментарий и нахмурилась.

– Почему на всех этих людей тут только одна раковина?

– Ты задаешь неправильный вопрос. Разве ты видишь, что к этой одной-единственной раковине тянется очередь?

Я оглянулась через плечо, и да, только несколько человек ждали, чтобы вымыть руки.

– Вам тут нужно поработать над гигиеной.

Наклонившись вперед, чтобы вымыть руки, Тайтон пробормотал:

– Я думаю, дело в том, что они не росли в семье с мамой-гермофобом (прим. гермофобия – патологическая боязнь микробов)

– А ты рос?

– Ага. Жанна – сама гигиена.

Когда мы вышли из туалетов, я опустила голову и постаралась не смотреть на Тайтона. Большую часть времени я пыталась задержать дыхание, а теперь, когда мы вернулись, я чувствовала себя перегревшейся. Голова кружилась.

– Мне так жарко.

– Я знаю, но ты не можешь снять футболку. Ну же. Бой Эммерсона вот-вот начнется, и я поставил на него половину своих сбережений

– Эммерсон? Это тот, кого Уилма надеялась увидеть Чемпионом?

– Да, он один из самых молодых бойцов и очаровательный парень, но ему противостоит сильный финалист, который стал чемпионом на последнем турнире со мной и Фредериком. Вот почему ставки, в основном, против него, и я могу сколотить состояние на его победе.

– Что произойдет, если он проиграет бой?

Тайтон застонал.

– Ох… моя сестра будет разочарована, и я потеряю тысячи долларов.

– На последнем турнире… сколько боев ты выиграл, чтобы стать чемпионом?

– Пять.

Я откинула голову назад, чтобы посмотреть на него снизу вверх.

– И все же этого было недостаточно?

– Нет. В конце концов Старр выбрала Фредерика.

– Ты знаешь, почему?

Он пожал плечами, когда мы направились к ближайшей арене.

– Я спрашивал себя, но задавать такие вопросы женщине – дурной тон, так что, по правде говоря, я понятия не имею.

– Который час? – спросила я.

– Девять сорок пять.

Тайтон остановился у входа на четвертую арену, где парень продавал закуски и напитки:

– Хочешь еще воды?

– Нет. Мне все равно нужно в туалет, не забывай.

Он нахмурился.

– Но ты ведь можешь потерпеть, да?

– Я постараюсь.

– Послушай, если ты сможешь продержаться до конца этого боя, мы сможем улететь отсюда и найти место, где ты сможешь снять толстовку. Хотя бы на время.

Закатав рукава, я посмотрела на солнце. Мы нашли места в тени от арены, но было только вопросом времени, когда солнце сдвинется и мы снова окунемся в жару.

Уилма появилась на арене с остальными членами своей семьи, и все встали и склонили перед ней головы.

Как принцесса из давно забытых времен, она помахала им рукой и улыбнулась, держа спину прямо и высоко подняв голову.

– Это Фредерик? – спросила я, когда мужчина выдвинул для нее стул.

– Да. Рядом с ним его жена Старр, а за ними моя средняя сестра Клэр со своим мужем Лукасом. И последняя пара – это Марни и ее муж и боль Генри.

– Где их дети?

– Единственный, кто достаточно взрослый, чтобы его можно было взять с собой, – это сын Марни Найт, но вчера у него была стычка с Генри, так что он, как видно, наказан и остался дома с младшими братьями.

– Его зовут Найт?

– Да, но с буквой «к» впереди (прим. – обыгрывается созвучие имен «Night» – «ночь» и «Knight» – «рыцарь»).

– А, поняла. Рыцарь. У вас, Северян, странные имена, но я рада слышать, что, по крайней мере, вы не заставляете маленьких детей наблюдать за публичными убийствами.

Тайтон закатил глаза.

– Нет, обычно мы ждем, пока им не исполнится двенадцать лет.

Крупный мужчина вышел на арену боя и был встречен радостными возгласами. Ведущий представил его, но я не расслышала имени. Когда его противник вышел на арену и воздел руки в сторону зрителей, то по реакции Уилмы я поняла, что он, должно быть, Эммерсон.

– Разве ты не говорил, что он молод?

– Ему двадцать шесть.

С наших мест на арене он казался старше со своими огромными размерами, бородой и всеми этими татуировками на голом загорелом торсе. Его волосы длиной до плеч были заплетены в косу, и он держался с такой уверенностью, что мне уже стало жаль его противника, который выглядел по крайней мере на десять лет старше.

– Я понимаю, почему ей больше нравится Эммерсон, – прошептала я.

– Да? И почему? – Тайтон расправил плечи и выпрямился в кресле.

– Он моложе и красивее.

Несмотря на то, что Тайтон ничего не сказал, я почувствовала его недовольство, поэтому повернула голову.