Текст книги "Эвермит: Остров Эльфов (ЛП)"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

Корнайт, поднявшийся вместе с отцом, чтобы поприветствовать гостью, опустился на одно колено. На его лице читалось благоговение, и он смотрел на эбеновую богиню – а это была именно она, – словно она была ответом на вопрос, который чувствовала каждая душа, но не могла выразить никакими словами.

"Моя госпожа", – произнес он глубоко благоговейным тоном. "Что великого мы сделали, чтобы быть так благословленными? Как мы можем служить вам? Можем ли мы узнать ваше имя?"

Богиня перевела взгляд на младшего эльфа, и ее мрачное выражение лица смягчилось. "Твоя песня была прекрасна, Корнайт Лунноцветущий. Она привлекла меня сюда и радовала мое изгнание. Я отвечу на все твои вопросы, но сначала присядь". На ее лице заиграла коварная ухмылка. "Камень, на котором ты стоишь на коленях, не может быть удобным".

Когда Корнайт замешкался, богиня опустилась на землю и расставила свои длинные конечности так, как это делает ребенок, скрестив ноги. Она похлопала по земле рядом с собой в знак приглашения, а затем бросила взгляд на все еще наблюдающего за ней Шарларио.

"Я известна как Эйлистри, Темная Дева. Я не требую от тебя ни почтения, ни бдительности", – мягко сказала она. "Я пришла как друг, и мне нужны друзья. Отложите оружие и удивление, и давайте поговорим. Есть вещи, которые ты должен знать, если собираешься противостоять Илитиири".

Печаль в ее голосе поразила сердце Шарларио, и он выполнил ее просьбу. "Вы говорили об изгнании, леди", – прокомментировал он. "Простите меня, но я никогда не слышал о таком. Откуда вы изгнаны, и, если позволите спросить, почему?"

"Совсем недавно – из южных земель", – ответила богиня. "Многие эльфы там поклоняются Ваэрону. Возможно, вы не слышали о нем – он пал из Селдарина, когда Фейри была еще молода, и лишь немногие из Людей знают его имя. Его последователи похожи на него: они достаточно горды, чтобы верить, что предназначены для власти, и достаточно безжалостны, чтобы захватить ее любым способом. По мере того как их число растет, растет и могущество Ваэрона. С каждым племенем, порабощенным Илитиири, с каждым разрушенным городом влияние Ваэрона распространяется по земле, как пятно крови. Наконец, он стал достаточно силен, чтобы достичь того, чего он больше всего желал".

Богиня надолго замолчала, глядя в угасающий костер. «Ваэрон ненавидит меня. Он приказывает своим поклонникам преследовать и уничтожать всех, кто следует за мной. Он хотел бы видеть меня уничтоженной, если бы это было в его власти. Это не совсем так. И все же я должна уйти».

"Если тебе нужны последователи, то будь уверена, что я не боюсь этого Ваэрона", – начал Корнайт.

"А стоило бы". Эйлистри бросила на искреннего молодого эльфа успокаивающий взгляд. "Хотя он всего лишь юный бог, Ваэрон тщеславен и злобен, он готов напасть на тех, кто не оказывает ему почести. И этого ты не должен делать".

"Я и не думал", – решительно заявил лунный эльф. "До этой ночи я желал лишь следовать за своей матерью в ее преданности Сеханин Лунной Радуге".

Эйлистри печально покачала головой, отворачиваясь от поклонения в глазах молодого эльфа. "Я польщена тем, что ты думаешь обо мне, Корнайт Лунноцветущий, но не оставляй своей преданности Сеханин. Нет, послушай, – сказала она, пресекая его протесты. "Боги воспринимают время так, как ты не можешь понять. Некоторые из нас слышат отголоски того, что еще не произошло в жизни смертных. Я предвидела, что большинство из тех, кто последует за мной, будут, как и я, изгнанниками, странниками, которые никогда не найдут дорогу на эльфийскую родину".

"Эльфы, которым закрыт путь в Арвандор?" потребовал Шарларио. "Конечно, нет!"

Серебряные глаза богини затуманились, как будто они отрешились от времени и места, чтобы взглянуть на видения, которые не мог увидеть ни один смертный. "Нет, не Арвандор. Будет другая родина. Должна быть другая родина", – сказала она, ее голос стал более напряженным. "Грядет буря, Шарларио Лунноцветущий, когда дети одного отца станут злейшими врагами. Так было, и так будет, снова и снова. Действия богов проникают сквозь время, чтобы затронуть их Народ. Скоро смертные эльфы познают боль и потрясения, разорвавшие Селдарин на части".

"Этот Ваэрон должен быть очень силен, чтобы вдохновить своих последователей на такой конфликт", – с тревогой в голосе произнес Шарларио.

Серебряные глаза Эйлистри снова сфокусировались. "Не Ваэрон, – прошептала она, ее прекрасное лицо было глубоко озабочено. "Другие темные боги придут, и скоро".

Ни один из эльфов Лунноцветущих не смог подобрать слов в ответ на это заявление. Долгое время они сидели втроем, и их тишину скрашивало лишь редкое потрескивание угасающих углей, тихое щебетание ночных существ и рокот близкого моря.

"Есть еще одна вещь, которую ты должен знать и бояться", – сказала наконец богиня. "Высокая магия, которая привела тебя в это место, может быть чудесной вещью. Она также может быть использована во зло. Вы убедитесь в этом, если посетите Аторрнаш. Те, у кого никогда не было причин бояться магии, должны научиться остерегаться ее и тех, кто ею владеет".

"Аторрнаш?" – рискнул спросить Корнайт.

"Это большой город, неполных три дня пути на юг. Там ты найдешь большие богатства, могущественную магию и тех, кто предложит тебе союз в битве с драконами. Рассматривай такие дары внимательно – некоторые из них имеют скрытую цену".

Богиня резко встала и подняла глаза к небу. Над головой сияла полная луна, и лучи ее света проникали сквозь полог деревьев, укрывавших лагерь эльфов. Эйлистри протянула руку и коснулась пальцем луча света, и на ее лице появилось выражение напряженной сосредоточенности человека, прислушивающегося к далеким голосам.

"Я слишком задержалась. Ты должен знать больше, но я не могу задерживаться. Берегись." С этими словами она вскочила на вал лунного света и исчезла. Слабое сияние на мгновение задержалось в воздухе, а затем исчезло, как погасшая свеча.

Шарларио показалось, что никогда еще темнота не была такой гнетущей, как та, которую оставил после себя уход Эйлистри. Несмотря на яркую луну и отблески угасающего костра, несмотря на компанию любимого сына, эльф чувствовал опустошение, более тягостное, чем все, что он когда-либо знал.

Он взглянул на Корнайта и прочел в глазах сына боль, похожую на тяжелую утрату. Все это объясняло, как он полагал, почему боги редко появляются перед своим народом – они знали, какую пустоту оставляет после себя их отсутствие.

Шарларио резко поднялся и пнул угасающие угли в золу. " Идем", – сказал он. "До Аторрнаша почти три дня пути".

Младший эльф удивленно посмотрел на него. "Разве ты не слышал, что сказала богиня Эйлистри? Она предупредила нас о зле этого места".

"Она также сказала нам о силе. И она не просила нас держаться подальше", – заметил Шарларио.

Поскольку он был честным эльфом, он знал, что эти слова были сказаны для того, чтобы заглушить как его собственную тревогу, так и протест его сына.

* * * * *

Перед заходом солнца на третий день после встречи с Темной Девой эльфы Лунноцветущих достигли ворот Аторрнаша. Корнайт, никогда не видевший города такого размера и великолепия, смотрел на все с таким изумлением, что отцу не раз приходилось напоминать ему о необходимости соблюдения своей миссии и собственного достоинства.

Но упреки Шарларио не были столь резкими, как могли бы быть, ибо он и сам был потрясен Илитиирским городом. Он видел чудесные жилища на Фейри, которые эльфийская магия могла сотворить из хрусталя, или кораллов, или живых деревьев, могучие замки из мрамора и лунного камня. Но никогда он не видел ничего подобного Аторрнашу.

Город стоял на самом краю моря, со всех трех сторон длинного и узкого залива, глубоко врезавшегося в сушу. Многие здания были построены из темного камня – не высеченного в скале, как города дварфов, и не из куч каменной кладки, как предпочитали халфлинги, а из камня, извлеченного из глубин земли в виде готовых зданий. Драгоценные камни сверкали в точных узорах на гладком камне, иногда образуя сложную мозаику, покрывавшую целые стены или даже мостившую дорожки. Но самым чудесным из всех был огромный замок из сурового черного камня, башни которого взмывали в закатные облака. Высокая стена окружала замок, ограждая обширные владения. Такая же низкая стена из черного гранита окружала весь город, стена без швов и трещин. Судя по всему, это был единый массив твердой породы. Для Шарларио это была загадка, а стена, казалось, навевала мысли о тайнах, которые ожидали их внутри.

В последующие дни после их прибытия в Аторрнаш Шарларио начал догадываться, как могли появиться эти странные каменные стены и жилища.

Первым делом Шарларио заметил, что с заливом что-то не так. Воды были слишком бурными для такого укромного места, неспокойными даже во время отливов и в самые спокойные дни. Когда наступала ночь, а с юга дули горячие и сухие ветры, море кричало, как потерянная, обезумевшая душа. Илитиири называли его Заливом Баньши, и, вероятно, не без оснований. Шептались, что многие эльфы погибли от силы магии, разорвавшей землю, чтобы создать город, и еще больше погибло, когда море хлынуло, чтобы заполнить пустоту. Шарларио почувствовал в голосе моря тревожное присутствие этих беспокойных душ.

Но ничто в сумеречном прибытии "Лунноцветущих" не наводило на мысль об этой мрачной истории. Хранители ворот спросили о своих делах и вежливо выслушали просьбу Шарларио о возможности поговорить с вождями Аторрнаша от имени эльфов Тинтажера с северных гор. Хранители сразу же отправили гонцов в Крепость Ка'Нарлист – черный замок, господствовавший над городом, и не успели краски заката померкнуть, как Лунноцветущие расположились в роскошных гостевых покоях городского архимага.

На самом деле они не видели Ка'Нарлиста несколько дней. Архимаг прислал свои извинения и заверил, что посетит их, как только позволит работа. А пока, сообщили им его слуги, они должны были наслаждаться гостевым домом и садами, а также осматривать город в качестве гостей Ка'Нарлиста. Последняя честь, как вскоре узнал Шарларио, означала, что им оказывалось огромное почтение и неограниченный кредит доверия, куда бы они ни отправились. На рынках они быстро научились не брать в руки никаких товаров и даже не задерживаться у ларька – все, чем они восхищались, им быстро преподносили в подарок. По опыту Шарларио, эльфийские культуры разделяли древний обычай обмена подарками, и во многих местах великолепие подарка считалось показателем дарителя. Но эта щедрость выходила за рамки всего, что Шарларио когда-либо видел. Еще более странным было то, что ни разу ни один из эльфов Илитиира не принял ответного дара.

Любопытство лунного эльфа росло по мере того, как проходили дни. Многие из эльфов Аторрнаша были такими же темнокожими, как богиня Эйлистри. Эти темные эльфы, заметил он, похоже, занимали большинство влиятельных должностей в городе, в то время как представители более светлых рас были привратниками, владельцами магазинов и слугами. Шарларио никогда не видел столь резкого разделения между различными эльфийскими народами, и это его беспокоило. Как и обилие необычных существ, заполонивших рынки и улицы. В своих странствиях Шарларио встречал множество странных и диковинных существ, и его постоянно удивляло разнообразие жизни на Фаэруне, но это было за пределами его опыта. Его природная чувствительность к магии заставила его заподозрить, что к созданию этих существ приложило руку Искусство. Он также заметил страх, промелькнувший в глазах Илитиири, когда он попытался заговорить о таких вещах.

Странным было и уединение, в котором Ка'Нарлист держал своих гостей. Жилище для гостей было просторным и величественным, а в садах росли пышные цветы и играли такие фонтаны, каких Шарларио не видел со времен своего пребывания на затерянном острове Тинтаджер. Небольшая армия слуг была наготове, чтобы быстро выполнить любую просьбу, и предлагались всевозможные роскошества и развлечения. Гостеприимство архимага ни в коем случае нельзя было поставить под сомнение, однако гостевые покои располагались далеко за пределами стен, окружавших замок Ка'Нарлист. Даже территория, хозяйственные постройки и загоны, окружавшие замок, были отделены от владений гостей высокими черными стенами.

Поэтому Шарларио не удивило, что, когда наконец пришло известие о том, что Ка'Нарлист принимает гостей, аудиенция должна была состояться не в самом замке, а в садах для гостей.

Готовясь к этому, Шарларио и Корнайт оделись по местному обычаю в изысканные одежды и драгоценности, которыми их одарили слишком щедрые купцы. Корнаит захватил с собой маленькую золотую арфу – почти бесценный магический инструмент, которым он восхищался до того, как узнал о неизбежном результате такой любезности. Он никогда не забудет пораженное выражение лица хозяйки, когда она милостивыми фразами настаивала, чтобы он взял ее арфу.

Когда тень солнечных часов упала на руну, отмечавшую назначенный час, Ка'Нарлист появился перед ними без предупреждения и фанфар. По бокам от него стоял бдительный мужчина-вемик – кентавроподобное существо с мощным человеческим торсом на туловище огромного льва. С его тауновой кожей, кошачьим носом и густой гривой черных волос вемик представлял собой необычное и впечатляющее зрелище. Но после первого изумленного взгляда Лунноцветущих полностью переключили свое внимание на архимага.

Ка'Нарлист был темным эльфом. Как и у большинства представителей элиты города, у него были малиновые глаза и белоснежные волосы. В отличие от большинства из них, он не выставлял напоказ свое богатство и статус. Он носил простую белую тунику поверх брюк и сапог, какие могли бы носить искатели приключений. На его руках не было перстней, а волосы были заплетены в одну косу и перевязаны кожаным шнурком. Он был гораздо меньше и стройнее Шарларио, но от него исходила аура огромной силы.

Архимаг приветствовал их любезно и задал несколько вопросов об эльфах на севере. Заметив арфу, которую нес Корнаит, он попросил исполнить песню и, казалось, был искренне рад исполнению молодого эльфа. Более того, он внимательно выслушал просьбу Корнайта вернуть арфу ее владельцу и поручил своему слуге-вемиру проследить, чтобы это было сделано в тот же день.

Однако, несмотря на все эти любезности, Шарларио чувствовал себя настороженно. Ответы, которые он давал хозяину, были более осторожными, чем это было принято, и он инстинктивно чувствовал, что прислушивается к скрытым слоям смысла в словах архимага. Он подумал, что, наверное, делал бы это и без предупреждения Эйлистри. Было в темном эльфе что-то такое, что внушало осторожность.

"У тебя очень хороший кинжал", – заметил Ка'Нарлист, кивнув в сторону длинного ножа, засунутого в сапог Шарларио. "Не думаю, что я видел такой же".

Вспомнив местный обычай, лунный эльф вынул нож из сапога и протянул его, рукоятью вперед, волшебнику. "Он твой, если ты окажешь мне честь и примешь столь малый знак".

"С удовольствием", – сказал темный эльф. Он сдвинул в сторону складки своей туники, открыв оружейный пояс, на котором висели украшенный драгоценными камнями кинжал и два маленьких шелковых мешочка. Он вынул кинжал из ножен, чтобы освободить место для подарка Шарларио, а затем предложил свой гостю в качестве обмена.

Оружие было великолепным: лезвие с ярким атласным блеском и большой рубин в богато украшенной гравировкой рукояти.

Шарларио поклонился и принял прекрасный кинжал, недоумевая, почему архимаг так восхищался менее ценным оружием. Кинжал на поясе лунного эльфа был хорошо виден, и он был почти так же прекрасен, как тот, что только что подарил ему Ка'Нарлист. Это был бы более близкий обмен. Ему стало интересно, что означает это неравенство.

"В наших землях обмен оружием – знак доверия, – сказал маг со слабой улыбкой. "В некоторых обстоятельствах это также залог службы или помощи."

Этого Шарларио не ожидал, но в этом был определенный смысл. "Какую услугу ты от меня требуешь?"

Багровые глаза Ка'Нарлиста загорелись весельем. "Это не было моим намерением, уверяю тебя. Напротив. Вы проделали долгий путь, несомненно, с какой-то целью, чтобы ускорить свои шаги. Говорите свободно, и я помогу вам, если смогу. По крайней мере, я смогу ответить на некоторые из ваших вопросов. Подозреваю, что у вас их много", – добавил он проницательно.

Лунный эльф задумчиво кивнул. Как дипломат, он знал толк в новостях из дальних стран. То, что он только что сообщил Ка'Нарлисту, вполне могло многократно превзойти стоимость кинжала с рубиновой рукоятью. Его также прельщало предложение получить в обмен информацию, и ему не терпелось услышать, какие объяснения может дать маг некоторым обычаям Аторрнаша.

"Я слышал, что многие жители этих земель поклоняются Ваэрону. Об этом боге я знаю немного, и хотел бы узнать все, чему ты можешь научить".

"Ваэрон!" Уголок губ Ка'Нарлиста приподнялся в выражении презрения. "Мелкий божок, выскочка. Его последователи – в основном воры, налетчики, мошенники всех мастей. Сам я не имею ничего общего с этим богом".

"Это обнадеживает", – пробормотал Шарларио.

"Для тех, кто стремится постичь источник силы, прикоснуться к силе самой жизни, есть только Гонадор, Единственно Древний", – продолжал Ка'Нарлист.  Он бросил на вемика язвительный взгляд, словно обмениваясь невысказанным секретом. "Возможно, у тебя и твоего сына еще будет возможность понаблюдать за служением Богу стихий".

Шарларио это нисколько не обнадежило, хотя он ничего не знал о Гонадоре. "Еще одна вещь меня озадачивает", – сказал он. "Я не могу не заметить разделения между темными эльфами и светлыми. В других местах я видел классовые различия: королевские, благородные и простые, но здесь речь идет о рождении и воспитании".

"А разделение Аторрнаша – нет?" – возразил волшебник. "На самом деле, это простой вопрос. Природа подчиняется определенным неизменным правилам. В силу когтей и клыков лев всегда одержит победу над козлом. Со временем удары моря сотрут камень. А когда темные эльфы смешиваются со светлыми расами, потомство неизменно берет пример с темного родителя. Все происходит примерно одинаково – что больше, то и победит. Наша численность постоянно растет, как за счет рождения, так и за счет завоеваний. Темные эльфы – доминирующая раса, так распорядились боги", – заключил Ка'Нарлист, не обращая внимания ни на что. "Этим я не хочу вас обидеть".

Извинение было настолько очевидно спекулятивным, что Шарларио отказался от комментариев. "Природа действительно полна чудес", – продолжил он. "Огромное разнообразие обитателей Аторрнаша заставляет наблюдателя удивляться прозорливости природы".

Багровые глаза Ка'Нарлиста сверкнули весельем. "Деликатно сказано. Как ты и предполагал, природа не имеет достаточно отношения к большинству тех нелепых созданий, что заполонили улицы", – сказал маг с легким оттенком язвительности.

"И что же?"

"В этом городе много волшебников, которые экспериментируют с могущественной магией и в процессе создают извращенные существа всех мастей. В таких вещах есть искусство и наука, но большинство волшебников занимаются этим, как будто они слуги, бросающие кусочки трав и мяса в кастрюлю с тушеным мясом. В результате получается ужасающая солянка, свидетелем которой вы были".

"И ты тоже занимаешься подобными вещами?" потребовал Корнайт.

"Я делаю такие вещи, мой дорогой юный эльф, но не "также". Лучше. Гораздо лучше. Я делаю их так, как они должны быть сделаны. Мои исследования тщательны, мои результаты замечательны".

Ка'Нарлист выдержал минутное молчание, чтобы придать вес этому заявлению. "Вы можете счесть меня гордецом, – продолжал он неискренним голосом, – но я упоминаю о своей работе только потому, что, по слухам, вы не только дипломаты, но и купцы. Я подумал, что вы могли бы заинтересоваться приобретением необычных рабов. В моих конюшнях есть несколько интригующих пород".

Шарларио поймал взгляд сына и молчаливым предупреждением приказал заметно разгневанному юноше придержать язык. По правде говоря, он был потрясен происходящим не меньше, чем Корнайт, но понимал, что разговоры об этом принесут мало пользы и могут причинить значительный вред. Многовековые странствия научили его наблюдать, долго размышлять и говорить только после долгих раздумий. Но даже когда Шарларио напоминал себе о необходимости воздержаться от суждений о культуре, которую он мало понимал, он начал понимать, что пророчество Темной Девы вполне может сбыться.

"Несмотря на классовые различия, несомненно, все жители Аторрнаша сплотятся против общей угрозы", – прокомментировал Шарларио. По его мнению, давно пора было перевести разговор на более безопасные темы.

Маг поднял одну снежную бровь. "Например?"

"Драконы, например. Угрожают ли Аторрнашу их войны?"

"Не совсем. В городе активно используется магия, и большинство драконов находят это неудобным и обходят Аторрнаш стороной. Время от времени они мешают торговым путям, но за исключением саванн и лесов на севере, драконы в худшем случае доставляют незначительные неудобства. За исключением, пожалуй, вот этого, – поправил маг, слегка поморщившись и кивнув в сторону тусклой красной точки в небе.

Шарларио посмотрел вверх, и сердце его упало. "Хозяин гор", – пробормотал он с ужасом в голосе.

"Ты имеешь в виду Махатнарториана, я так понимаю. Да, он немного досаждает. Я потерял много скота из-за его аппетита – магические средства защиты моих пастухов совершенно недостаточны для борьбы с огромным вирмом. Я построю более надежные защитные сооружения, когда моя работа позволит мне найти время. Но, конечно, Махатнарториан не представляет угрозы для твоей родины, какой бы далекой она ни была".

"Дракон летит на север, и я знаю, куда он направляется", – мрачно сказал лунный эльф. "Мы должны уходить немедленно".

"Ах." Ка'Нарлист кивнул в знак понимания. "Ты имел с ним дело, я так понимаю?"

"Он был завоеван и изгнан кланом авариэль. Я сражался с ними, так как был обязан им честью".

"Авариэль?"

"Крылатые эльфы", – нехотя ответил Шарларио, жалея, что по какой-то причине не заговорил о них.

Но Ка'Нарлист, казалось, воспринял замечание спокойно – несомненно, его утомляли экзотические существа, появившиеся на свет благодаря его собственной работе. "А теперь дракон возвращается, чтобы свести счеты с жизнью. Конечно, ты должен идти. Но если ты сможешь задержаться на час, мой вемик позаботится о том, чтобы ты взял с собой отряд воинов. Мстительного дракона не так-то просто победить".

На мгновение Шарларио поддался искушению. Однако он не мог отмахнуться от непринужденной манеры архимага говорить об отношении темных эльфов к завоеваниям и господству. Инстинкт подсказывал ему, что, приняв предложение Ка'Нарлиста, он почти наверняка решит судьбу лесных эльфов.

"Я благодарю тебя, но я не могу ждать. Не только моя семья находится под угрозой, но и я связан клятвой...", – начал лунный эльф.

Ка'Нарлист прервал его поднятой рукой. "Я все понимаю. Делай, что должен, со всей возможной скоростью". Волшебник повернулся к всегда внимательным слугам, задерживавшимся по периметру сада, и велел им без промедления проводить лунных эльфов к северным воротам. "А еще лучше, – обратился он к Шарларио, – я сам отправлю вас в путь. Вы прошли недалеко от белых скал, в нескольких днях пути на север? Хорошо. Я отправлю вас туда".

Волшебник протянул одну руку. Он сжал ее в кулак, затем сделал быстрое движение в одну сторону. Произошла короткая вспышка света, и лунные эльфы исчезли.

"Хмф", – пробурчал вемик, явно не впечатленный таким решением проблемы их гостей. "Они одеты не для тропы".

"Теперь они одеты. Все их первоначальные вещи с ними, как и большинство вещей, которые они приобрели в городе. Кроме этой арфы", – сказал Ка'Нарлист, скривив губы и бросив на инструмент насмешливый взгляд. "При первой же возможности избавься от этого звенящего ужаса".

"Как пожелаешь, господин. Но эльфы – ты просто позволил им уйти", – сказал вемик с вопросом в кошачьих глазах. "Ты думал принести их в жертву своему богу".

Ка'Нарлист пожал плечами. "Принеси мне другую пару белых эльфов с невольничьего рынка – Гонадор не будет возражать против замены. У меня есть другое применение для северян".

Он ждал, что вемик спросит, но раб просто смотрел на него – или мимо него. Ка'Нарлист усмехнулся.

"Ты упрям, Мбугуа. Я вижу, что ты хочешь знать, но я могу содрать твою шкуру с твоих костей, прежде чем ты спросишь. Ну что ж, хорошо. Как ты знаешь, темные эльфы – не единственный народ, владеющий сильной Высшей магией. В последнее время наши налетчики, возможно, слишком усердствуют, и конфликт между расами эльфов нарастает. Со временем начнется война, и справедливым расам будет за что отомстить. Сейчас исход этой войны неясен. И все же, если наш гость говорит правду..."

Тут Ка'Нарлист сделал паузу и вопросительно поднял бровь. Вемик знал, чего от него ждут. Он был шаманом среди своего народа и до сих пор хорошо умел читать сердца и духи окружающих его людей.

Раб нехотя кивнул в знак согласия. "Он говорит правду".

"В таком случае, я бы очень хотел приобрести некоторых из этих крылатых эльфов. Шарларио Лунноцветущий – торговец. Возможно, его можно убедить предоставить мне нескольких".

Вемику не нужно было спрашивать, зачем его хозяину такие экзотические существа: Подземелья и территория замка кишели результатами магических манипуляций Ка'Нарлиста. И он достаточно хорошо знал своего хозяина, чтобы догадаться, что именно тот имел в виду.

"Ты сделаешь крылатых темных эльфов", – заявил Мбугуа.

"Ночных летунов", – подтвердил волшебник, его малиновые глаза затуманились видением будущей славы. "Какая удивительная армия у них получится! Невидимые на фоне ночного неба, вооруженные темно-эльфийским оружием и магией!"

Вемик покачал головой, не только чтобы выразить свои сомнения, но и чтобы выкинуть из головы ужасающий образ. "Но рыжая шкурка – благородный эльф. Он не приведет своих крылатых братьев к тебе в рабство".

Ка'Нарлист лишь улыбнулся в ответ. "Редкий купец не соблазнится достаточным количеством золота и драгоценных камней. Но допустим, что ты прав насчет нашего рыжеволосого друга. Разве ты забыл, как попал в эту обитель? Забыл ли ты набег, который поработил твой клан и полностью уничтожил твою саванну? Разве шрамы от моих цепей исчезли с твоих запястий и лап? Разве вонь от горящего меха твоего мертвого товарища изгнана из твоих снов?"

Вемик не ответил на колкости темного эльфа. Он знал, что лучше, хотя его горло болело от усилий сдерживать рев страдания и ярости.

"Ты послал рейдеров за краснокожими эльфами", – пробормотал Мбугуа, как только смог заставить себя говорить.

"Ничего такого грубого. Я послал с ним драгоценный камень. Иначе зачем мне менять оружие принца на крестьянскую безделушку?" – рассуждал темный эльф. "Если рассказы Шарларио Лунноцветущего правдивы, то Махатнарториан попытается вернуть себе свое горное королевство и отомстить этим авариэль, этим крылатым эльфам. Я хотел бы понаблюдать за этими существами в бою, узнать их силу и обычаи. Если крылатые эльфы окажутся перспективными, то я последую за Шарларио в их тайные места. Когда мне понадобятся эти авариэль для моей собственной войны, я пошлю рейдеров, чтобы собрать их".

"Эта война – она скоро начнется?"

Как он ни старался, вемик не мог скрыть в своем голосе нотки надежды. В таком конфликте был шанс на поражение для его хозяина и свободу для себя и своих сородичей.

Улыбка темного эльфа насмехалась над этими мечтами. "Не на многие тысячи лет, мой верный слуга", – мягко сказал он. "Но не беспокойся из-за меня – я все еще буду жив и в силе, и мой народ одержит победу в битве. И ты, мой дорогой Вемик, все еще будешь рядом, чтобы стать свидетелем этой победы в той или иной форме. Это я тебе обещаю!"

* * * * *

Когда над восточными холмами забрезжил рассвет, Дуротиль присел на разрушенном плато, которое когда-то было священным танцующим холмом. Эльфийский маг был неподвижен, если не считать зеленых глаз, изучавших южное небо. Вот уже много лет он часами просиживал на этой горе, наблюдая за происходящим и укрепляя свои планы и решимость.

Ему потребовалось много времени, чтобы понять, что делает Шарларио Лунноцветущий. Лунный эльф постоянно путешествовал, отыскивая эльфийские общины и заручаясь их помощью в предстоящей битве. Насколько мог судить Дуротиль, великий красный дракон, взорвавший эту вершину, был побежден и отправлен в изгнание крылатыми эльфами при содействии Шарларио. Драконы, судя по всему, придерживались определенных правил боя и поведения. Красные драконы были коварными существами, которые поступали так лишь с большой неохотой – и обычно мстили позже. Время изгнания почти истекло.

Утро рассвело ярко и ясно, но ветер был резким и обещал приближение зимы. Дуротиль встал и начал двигаться, размахивая руками, чтобы согреться. Он подошел к краю плато и посмотрел через предгорья на южное небо. Приближающегося красного дракона пока не было видно.

С крутого обрыва внизу подул ветерок, донося до бдительного эльфа странный запах. В недоумении Дуротиль сморщил нос и попытался определить его. В нем чувствовался сильный запах мускуса, со сладковатой ноткой, напоминающей о лимонных деревьях, которые когда-то цвели в королевских садах Тинтажера.

Внезапно Дуротиль обнаружил, что смотрит прямо в огромные желтые глаза. От шока он застыл на месте, даже когда его хорошо тренированный ум обратил внимание на детали: эти глаза были каждый размером с его собственную голову, с вертикальными зрачками и ярким злобным интеллектом, и они были расположены на ужасающем лице рептилии, покрытом пластинчатой чешуей цвета старой крови.

Пока ошеломленный эльф смотрел на него, что-то похожее на улыбку приподняло уголки пасти существа. От влажных и сверкающих клыков поднимался пар.

"Тебе еще многое предстоит узнать о драконах, малыш", – проурчало огромное существо, подкрепляя свои слова клубами серного дыма. "У нас есть крылья, да, но у нас есть и ноги! Люди всегда ожидают, что их предупредит треск подлеска и лязг чешуи, а на самом деле ни одна горная кошка не ходит в большей тишине".

Дуротиль покачал головой в ошеломленном отрицании. Эта встреча должна была пройти совсем не так. Вся его магия, все его тщательные приготовления были заперты в какой-то недоступной части его разума параличом драконьего страха. Эльфийский маг, конечно, знал, что лучше не смотреть в глаза дракону, и никогда бы не сделал этого, если бы существо не застало его врасплох. Теперь он был беспомощен, как мышь в ловушке, ожидающая удара хищника.