Текст книги "Эвермит: Остров Эльфов (ЛП)"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

Принцу очень хотелось стереть серебристые дорожки со щек Моры, но он знал, что она не поблагодарит его за признание ее слез.

"Подожди здесь", – внезапно сказал он. Отвернувшись от нее, он выскочил из-за дерева и помчался в лес. Через несколько мгновений он нашел то, что искал, – дикий лавр. Несколько цветков еще держались на растении, наполняя воздух пьянящим ароматом. Он срезал ножом несколько древесных лоз и поспешно собрал их в кольцо. Результат получился далеко не симметричным, но сойдет.

Он вернулся к девушке и возложил на ее голову корону из листьев и цветов. "Ты – королева моего сердца", – тихо сказал он. "Пока ты жива, я не приму другую".

"А зачем тебе это? Ты уже забрал всех остальных", – ответила она.

Ламруил поднял одну бровь. "Прилично ли вспоминать о моих юношеских подвигах в день нашей свадьбы? Думаю, нет – мы давно уже не обсуждаем подобные вопросы".

Она скрестила руки и посмотрела на него. "Я не выйду за тебя замуж".

Ламруил усмехнулся. Подложив палец под ее подбородок, он поднял ее упрямое лицо к своему. "Слишком поздно", – легкомысленно сказал он. "Ты только что это сделала".

"Но..."

Эльф заглушил ее протесты поцелуем. Мора напряглась, но не отстранилась. Через мгновение ее руки обвились вокруг его шеи, и она вернула ему поцелуй с настойчивостью, граничащей с отчаянием.

Наконец принц высвободился из ее объятий. "Время прошло. Я должен идти".

Мора кивнула. Она пошла с ним к опушке леса. Она смотрела, как он спускается по крутой тропинке к гавани, и продолжала смотреть, пока корабль Ламруила не стал лишь золотой точкой на далеком горизонте. Она смотрела на него с затуманенными печалью глазами, рожденными не только потерей, но и пониманием.

Впервые она осознала истинность своей любви. Ламруилу суждено было стать королем, и он рос в этой роли, хотя немногие из эльфов Эвермита могли это понять. Настанет день, когда он будет готов. И в этот день она потеряет его для Эвермита.

"Да здравствует королева Амларуил", – прошептала она с горячностью, не имевшей ничего общего с ее искренним уважением к монарху Эвермита.

* * * * *

Прошло более двух лет, прежде чем Ламруил вернулся на остров. Для эльфов это не было большим сроком, но каждый день, каждый миг тяготил Мору. Она должна была выполнить свою задачу. Она и Ламруил были едины в своей цели, и она выполняла свою часть с решимостью, которая приводила в недоумение ее эльфийских наставников. Она бросилась в тренировку с мечом с рвением, которое могло соперничать с рвением самого преданного клинка. Она делала это не только потому, что в душе была бойцом и любила танец битвы, но и потому, что, в отличие от эльфов, полностью ожидала грядущей войны.

И поэтому она готовилась к ней, наблюдала за ней, жила ради нее. И все же, когда она пришла, она оказалась неподготовленной.

Они все были не готовы, горделивые эльфы Эвермита. Угроза пришла оттуда, откуда они меньше всего ожидали, от врага, который, как все полагали, был слишком далек, чтобы о нем беспокоиться. Они пришли из преисподней – из немыслимого. Дроу.

Нападение произошло на самом северном берегу острова. Всю долгую осеннюю ночь в туннелях под древними руинами Крепости Кроулнобар раздавались звон оружия и слабые, инстинктивные крики, которые даже самые храбрые воины не могли сдержать, когда клинок вонзался в землю. Но вот звуки стихли, превратившись в мрачную тишину – верное доказательство того, что первая битва почти закончилась.

И почти проиграна.

Подкрепление прибыло из Крепости Светового Копья Руита и из одиноких крепостей Орлиных Холмов. Мора пришла с ними, чтобы встать рядом с эльфами, которые вырастили и обучили ее.

Защитники пытались отвоевать древний замок у темно-эльфийских захватчиков, которые, словно кипящая смертоносная лава, изливались из каменных глубин. Приближение рассвета изменило ход битвы: дроу начали отступать в ожидании света, а эльфам удалось прорвать древнюю крепостную стену. С новым ожесточением эльфы принялись сражаться с темными эльфами, удерживавшими замок. Много темных тел лежало среди павших в Эвермите. С наступлением рассвета выжившие дроу ушли в туннели, откуда пришли.

Слишком быстро гордые эльфы посчитали свою победу. Следуя приказу Шонассира Дуротила, они бросились в погоню. Почти все эльфы покинули свои позиции на скалах и холмах за пределами замка и вошли в заброшенную крепость, полные решимости преследовать и уничтожить захватчиков.

Но не успели они войти за стены, как двери захлопнулись за ними и запечатали их настолько прочно, что казалось, что ворота и стены слились в единое каменное полотно.

Над замком опустилось облако тьмы, окутав эльфийских бойцов непроницаемым туманом и леденящей душу аурой чистого зла.

В эту тьму вернулись дроу, безмолвные и невидимые, вооруженные страшным оружием и запутанной магией. То тут, то там вспыхивали красные лучи, словно злобные ветры. Те эльфы, которые принимали их за теплочувствительные глаза дроу, в погоне за ними обнаруживали, что преследуют иллюзию. Наградой им неизменно становился невидимый кинжал в позвоночник и слабый взрыв издевательского смеха – музыка столь же прекрасная и ужасная, как колокольчики фейри при Неблагом Дворе.

Эльфы продолжали сражаться среди тьмы и отчаяния. Они сражались храбро и хорошо, но все равно умирали.

Нескольким воинам удалось найти дорогу в туннели. Они преследовали дроу в направлении острова Тилрит, по туннелям, которые сотни лет труда и магии темных эльфов вновь открылись.

Во тьме они и погибли, ибо в туннелях за пределами хранилища скрывались два единственных существа, которых боялись, пожалуй, даже больше, чем дроу. Одна из них, прекрасная темная эльфийка, вскрикивала от восторга, когда погибал один из детей Кореллона Ларетиана.

Наконец-то Ллос пришла в Эвермит. Хотя магия не позволяла ей ступить на сам остров, туннели под ним были ей подвластны.

Никаких подобных ограничений не было наложено на существо рядом с ней – ужасную тварь, напоминавшую лишь гигантского трехногого таракана. Чудовище рванулось к замку. Его оскаленная морда пронеслась вдоль стен туннеля, а железная пасть деловито разинула рот, пробивая камень, чтобы освободить место для своей массы. Размером почти с дракона, покрытое непробиваемой броней, чудовище было слишком знакомо многим эльфам Эвермита.

Существо Малара, Итьяк-Ортил , последовало за Ллос из ее дома в Абиссе. Наконец-то Повелитель зверей и Королева пауков нашли способ объединить свои силы для удара по Эвермиту. Ужасному эльфопожирателю нужны были врата из Абисса, и Ллос смогла их предоставить.

Пожиратель эльфов взмыл вверх, вырываясь из каменного пола хранилища. Десятки щупалец прощупывали воздух, пробуя на вкус близлежащую добычу. Тварь была неумолима, пожирая живых и мертвых эльфов, пока в замке не стало тихо и пусто. Со скоростью скачущей лошади существо вонзилось в древнюю стену. Камень разлетелся вдребезги, и облако пыли и обломков вырвалось из черноты, окутавшей замок и грозившей поглотить весь Эвермит.

Выжил один воин – единственный, чья кровь не была достаточно эльфийской, чтобы призвать эльфа-еда. Оставшись одна, Мора в отчаянии наблюдала, как эльф-ед отходит от замка, направляясь на юг с такой скоростью, с которой не мог сравниться даже полет ворона. Мора слишком хорошо угадала его цель и намерения.

Чудовище направлялось к могиле Кореллона, ближайшему эльфийскому стойбищу – не случайно одному из мест силы Эвермита. Многие из самых могущественных клириков собрались здесь, чтобы учиться и молиться, творить священную магию, чтобы помочь Людям здесь и сейчас, и созерцать чудеса, которые ждут их в царствах Арвандора. Там, среди храмов рощи Кореллона, эльф-ед снова будет питаться.

Это было достаточно ужасно, но еще одна мысль придавала еще большую остроту, необходимую для того, чтобы оторвать Мору от ее изнеможения и отчаяния: Принцесса Илайрана, жрица богини Ангаррадх, поселилась в Роще.

С губ Моры сорвался пронзительный крик, который для человеческого слуха был бы неотличим от орлиного крика. Мора, выросшая среди Орлиных холмов, знала об этих гигантских птицах и много раз слышала, как эльфы призывают их. Но она никогда не вызывала их и никогда не ездила на них верхом. Она не была уверена, что у нее получится и это. Однако это был не первый случай, когда неопытный воин отправлялся в бой на таком звере.

Ждать пришлось недолго. Огромная птица опустилась с неба с пугающей тишиной, приземлившись на груду обломков, которые эльф-ед оставил после себя, когда врезался в крепость. Орел был огромен, как боевой конь, и прекрасен. Косые лучи восходящего солнца окрасили его перья в золотой цвет. Он был грозен и страшен, крючковатый клюв был больше головы Моры, а когти размером с кинжал, который она носила с собой.

Птица пытливо вскинула голову. "Кто ты? Чего хочешь?" – потребовала она пронзительным голосом.

Мора гордо подняла подбородок. "Я – Мора из Эвермита, жена принца Ламруила и дочь короля Заора. Возьми меня в бой, как твой предок когда-то взял короля. Нужда Эвермита сейчас больше, чем тогда – больше, чем когда-либо".

"Ты не эльф", – заметил орел.

"Нет. Но тогда и ты тоже. Разве из-за этого ты менее яростно сражаешься за свой дом?"

Ее ответ, казалось, обрадовал птицу. Орел расправил крылья, и золотые перья почти покрыли залитый кровью двор.

"Поднимайся, поднимайся", – нетерпеливо призывал он ее. "Садись на спину, держись крепче. Мы покажем, как яростно мы, не-эльфы, сражаемся за наш дом – Эвермит!"

КНИГА ТРЕТЬЯ:

Постоянство и Перемены

«Некоторые легенды гласят, что Эвермит – это частичка Арвандора, спустившаяся в мир смертных. Некоторые считают его мостом между мирами, местом, где стирается грань между смертным и божественным. Для кого-то это просто приз, который нужно выиграть. Но всем ясно одно: со дня своего создания Эвермит стал древней родиной людей Фаэруна. Это нелегко понять или объяснить, но когда истина была начисто лишена парадокса?»

-Выдержка из письма Элаши Эванары, Жрицы Лабеласа, Хранительницы Библиотеки Королевы.

11. Неприкосновенность

Повелитель зверей Малар не считал, что дикие земли находятся за пределами его владений. Глубокие леса Эвермита должны были принадлежать ему, и все живые существа на острове должны были стать его законной добычей. Если к этой добыче причислялись и эльфы, тем лучше.

Но звероподобный бог был не допущен к эльфийскому пристанищу. Сеть мощной магии накрыла остров и не позволила богам антисельдарина совершить прямое нападение на детей Кореллона Ларетиана. И на этот раз не было коварной эльфийской богини, которая открыла бы ему путь изнутри.

Нет, размышлял Малар, ему не добраться до острова. Но, возможно, есть другие, кто может. Когда-то, давным-давно, коалиция почти одержала победу над эльфийским пантеоном в их собственном священном лесу. Почему бы ему не собрать такую же группу богов и не направить объединенные усилия их смертных последователей? Раз и навсегда он сокрушил бы смертных эльфов, само существование которых напоминало ему о его унизительном поражении от рук Кореллона.

Море, рассуждал Малар, было его первым препятствием на пути к успеху, и препятствием грозным. По большей части его последователями были орки, люди, прославившие охоту, и существа, принадлежащие к нескольким другим хищным расам. Эти охотники жили на материках, у них не было ни кораблей, ни навыков, необходимых для пересечения огромного водного пространства. Возможно, со временем он найдет союзников из числа богов и смертных, которые смогут восполнить этот недостаток. Но ему казалось очевидным, что первым логичным шагом в создании такого союза будет привлечение сил и существ глубин.

И тогда Повелитель зверей отыскал отдаленный скалистый остров, расположенный далеко на севере Эвермита, и принял свой звериный облик. Он послал призыв, а затем расположился на высоком и неровном утесе и стал ждать.

Морской ветер, проносившийся над островом, усилился до штормовой силы, а небо потемнело до цвета индиго. Волны вздымались и бились о скалы внизу, поднимаясь все выше и выше, пока черный мех Повелителя зверей не залило солеными брызгами. Как только Малар подумал, что разъяренные воды могут поглотить остров, а вместе с ним и его аватара, из моря поднялась огромная волна и превратилась в прекрасную, дикоглазую женщину.

Богиня Амберли возвышалась над островом, дрожа на гребне этой огромной, опасно волнистой волны. "Чего ты хочешь от меня, житель суши?" – потребовала она звенящим голосом.

Малар с опаской посмотрел на морскую богиню. Ее силы и ее водные владения были далеко за пределами его опыта и понимания. И все же, возможно, ему удастся найти общий язык или хотя бы какую-то приманку, которая привлечет ее внимание и поможет ей соответствовать его целям. Это было бы не без риска. По всем признакам, богиня волн была опасно капризна.

"Я пришел с миром, Амберли, и я принес предупреждение. Эльфы путешествуют по вашим океанам, чтобы заселить остров Эвермит", – начал он.

Из глаз Амберли сверкнула молния, и корявые кусты прибрежной сливы слева от Малара вспыхнули огнем. "Ты смеешь вызывать меня, а потом говорить, будто я не знаю, что происходит в моих владениях?" – гневно воскликнула она. "Какая разница, путешествуют ли эльфы по морям, если они исправно платят мне дань?"

"Но они не просто путешествуют по твоим морям. Они думают править океаном, а Эвермит – их база", – упорствовал Малар. "Это я знаю от богини эльфов".

Богиня воды слегка отступила, как бы удивляясь, и в ее глазах зажегся гнев иного рода. "Никто не правит океанами, кроме Амберли!"

"Морские эльфы оказывают тебе почтение, это правда, но они почитают только своих собственных богов. Даже морские эльфы поклоняются не тебе, а Глубинному Сашеласу".

"Таков порядок вещей", – угрюмо сказала богиня. "Много существ населяет мои океаны, и все они поклоняются своим собственным богам. Но все те, кто живет в океанах или плавает по волнам, платят мне дань и возносят молитвы, чтобы заслужить мою снисходительность и уберечься от моего гнева!"

"Так просят ли тебя эльфы, живущие ныне на Эвермите, или они слишком довольны защитой своих собственных богов?" – лукаво спросил Малар. "Аэрдри Фэйниа наложила на остров такие чары, что ни один злой ветер или непогода никогда не смогут разрушить его. Эльфы Селдарина верят, что Эвермиту неподвластны другие боги. И все же, несомненно, Амберли, одна из великих богов ярости, может что-то сделать, чтобы помешать этим самонадеянным эльфам!"

Малар наблюдал за тем, как этот удар, как и предсказывала Ллос, угодил в цель. Он бы предпочел привести Амберли в порядок грубой силой и раздирающими когтями, но, как заметила темная богиня, во многих охотах наступает момент, когда добычу нужно загнать в место, выбранное охотником.

"Я могу сделать многое", – похвасталась гордая богиня. "Если в морях, окружающих Эвермит, будет достаточно хаоса, эльфы познают и начнут почитать мою силу!"

Повелитель зверей слушал, как Амберли начала рассказывать о своих планах относительно Кораллового королевства – огромной и разрозненной группы врагов, которые будут беспокоить эльфов, когда бы они ни отправились в плавание. Некоторые из этих существ могли даже проникнуть на сам остров, ибо защита эльфийских богов не исключала и не могла исключать всех последователей других богов. Для такой мести, какую задумал Малар, смертные существа могли сделать то, что не под силу богам.

И слушая, как морская богиня хвастается и строит козни, Малар удивлялся хитрости Ллос, которая так ловко спланировала, как направить силу Амберли против их эльфийского врага. Он старался не задерживаться на результатах последней кампании темной богини или на зарождающемся подозрении, что им самим, возможно, манипулировали так же ловко, как и Амберли, и тогда, и сейчас.

Такие мрачные мысли лучше всего помогали ему, когда они превращались в гнев – прекрасный и убийственный гнев, который Малар мог полностью направить против детей Кореллона.

* * * * *

В последующие годы в теплых водах, окружающих Эвермит, стали собираться большие сообщества странных и злых существ.

Самыми страшными из них были скраги. Этих десятифутовых морских троллей было практически невозможно победить, поскольку они с поразительной быстротой залечивали раны, полученные в бою. Они могли легко налететь на эльфийский корабль, регенерируя так же быстро, как эльфы успевали их уничтожать. Поджигая их, можно было лишь уничтожить корабль, оставив эльфийскую команду на милость тех отбросов, которые еще оставались в море. Немногие эльфы выжили после плавания по кишащим троллями водам. Путешествие между материком и Эвермитом стало крайне опасным, и больше кораблей погибло, чем добралось до гавани.

В дополнение к морским троллям появились сахуагины, мрачные и отвратительные рыболюди, которые были движимы глубокой враждой к морским эльфам. Много битв разыгралось под волнами между этими древними врагами. За несколько десятилетий мирные морские эльфы, жившие рядом с Эвермитом, управлявшие эльфийскими кораблями и высматривавшие опасности, скрывавшиеся под волнами, были почти уничтожены.

Это было темное время для эльфов Эвермита. Отрезанные от могущественного королевства Аривандаар лишь посланиями из Башни, лишенные грозного защитного барьера, который когда-то обеспечивали морские эльфы, они к своему ужасу обнаружили, что их священная родина не является, как они надеялись, неуязвимой для нападения.

* * * * *

Почти четыреста лет прошло с тех пор, как первые корабли из Аривандаара проплыли мимо гористого островного форпоста Сумбрар и вошли в глубокую, укрытую бухту на южном берегу Эвермита. Здесь, в устье реки Ардулит, они основали Лейтильспар, «Лесной дом».

Из драгоценных камней и хрусталя, из живого камня и могучих древних деревьев Высшие Маги Аривандаара создали в лесах Эвермита город, который мог бы соперничать с любым из королевств Фаэруна. Здания Лейтильспара выросли из самой земли, увеличиваясь в размерах с годами, чтобы вместить растущие кланы, жившие в нем, а также поселенцев, пришедших позже. Даже в зачаточном состоянии Лейтильспар был городом несравненной красоты. Спиралевидные башни взмывали в небо, словно грациозные танцовщицы, и даже обычные дороги были сделаны из драгоценных камней, извлеченных из скрытых глубин.

Хотя полная гармония среди эльфийской знати оставалась труднодостижимой целью, Кишара Амариллис хорошо послужила тому, чтобы сблизить враждующие фракции. И когда пришло время ей ответить на призыв Арвандора, Ролим Дуротиль принял обязанности Верховного советника со смирением и решимостью, которые удивили бы тех, кто знал его как гордого золотоэльфийского воина Аривандаара.

Ролим и его жена, маг серебряных эльфов Ава Лунноцветущая, подавали пример гармонии между кланами и расами эльфов. Их семья была необычайно большой, и их дети увеличили как кланы Дуротилов, так и Лунноцветущих. Те дети, которые брали пример со своего золотого эльфа-патриарха, причислялись к Дуротилам; те же, кто отдавал предпочтение своей матери, увеличивали численность и мощь клана Лунноцветущих.

Это было мудрое решение и прекрасный пример – эльфы Лейтильспара быстро согласились с ним. Однако лишь немногие из них последовали по стопам Верховного советника. Союзы между различными расами эльфов становились все более редкими, и хотя отношения между золотыми, серебряными и дикими эльфами оставались дружескими, различные народы начали отдаляться друг от друга.

Со временем некоторые из наиболее отважных эльфов покинули Лейтильспар и разошлись по всему острову. Некоторые из этих путешественников смешались с дикими эльфами, жившими в глубине леса, и тем самым полностью отдались жизни в гармонии со священным островом. Но большинство оседало на широких плодородных равнинах на северо-западе, чтобы выращивать урожай или тренировать свой флот и проворных боевых коней.

На крайнем севере острова находились суровые, поросшие лесом холмы и горы. Добыть средства к существованию на этих диких северных землях было нелегко, но эта задача вполне подходила для растущего клана Кроулнобаров.

Это была небольшая дворянская семья, прибывшая в Эвермит в качестве почетной стражи на службу к своему сеньору, клану Лунноцветущих. Во главе семьи стояла Алланния Кроулнобар, воительница, которая, несмотря на свой маленький рост, пережила битвы Войны Короны и отбила волны чудовищ, орков и темных эльфов, угрожавших Аривандаару. Она слишком хорошо знала ужасы битвы и необходимость постоянной бдительности.

Растущее самодовольство эльфов Лейтильспара, их полная уверенность в том, что Эвермит – неприкосновенная гавань, вызывали у Алланнии глубокое беспокойство. Поэтому она выбрала землю, которая испытала бы ее на прочность и потребовала бы от нее сохранять остроту ума и острие меча. Среди трудностей жизни в их диких владениях Алланния воспитала своих детей воинами.

Главным среди них был Дарторидан, ее старший сын. Он был необычайно высок для эльфа и более мощно сложен, чем большинство его сородичей. Когда он был еще мальчиком и только начинал расти в полный рост, Алланния предвидела, что ни один меч из арсенала Кроулнобаров не подойдет ему по силе. Она послала весть лучшему мечнику Лейтильспара, и тот создал меч такого размера и веса, какой редко встречается у эльфов. Она назвала его Морская-река, по причинам, которые не были ей до конца известны.

По мере взросления Дарторидан становился все более беспокойным. Он проводил дни в бесконечных тренировках, готовясь вместе со своей матерью-воительницей, братьями и сестрами к битве, которая так и не состоялась. И хотя он не жаловался, он испытывал острое чувство разочарования из-за того, что жизнь в Крепости Кроулнобар была сосредоточена на чем-то одном. Да, он и его сородичи становились прекрасными воинами, даже по эльфийским меркам. Но даже несмотря на это, молодой эльф жаждал гораздо большего. Он не мог избавиться от растущего предчувствия, что одного умения владеть мечом недостаточно.

Однажды, когда часы тренировок закончились, Дарторидан снял ножны с Морской-реки и отправился на берег. Он провел там много часов, не обращая внимания на тупую боль в изможденных боями мышцах, когда испытывал свою силу и ловкость, карабкаясь по отвесным скалам. Но чаще он просто сидел и смотрел на море, заново переживая истории, привезенные путешественниками из дивных городов на юге.

В этот вечер его настроение было особенно задумчивым, потому что мать объявила, что скоро наступит время, когда он должен будет отправиться в Лейтильспар и найти себе жену. Эта новость ничуть не обрадовала молодого эльфа, но перспектива воплощения мечты в реальность его несколько пугала.

Ведь владения клана Кроулнобаров были изолированы, а их крепость представляла собой простую каменную башню, возвышавшуюся над скалистыми утесами. Дарторидан почти ничего не знал об обычаях и культуре великого города. Заботясь о надежной обороне, Алланния Кроулнобар не уделяла внимания ничему другому и не учила своих детей ничему, кроме военного искусства. Дарторидан не был готов к жизни в Лейтильспаре; он не был уверен в своей способности ухаживать и завоевать подходящую невесту.

Если Алланния захочет, размышлял он со смешанным разочарованием и язвительным юмором, то он просто войдет в эльфийский город, вызовет на поединок подходящую по виду боевую девицу, победит ее и увезет на север.

Дарторидан вздохнул. Как ни смешон был этот образ, но, по правде говоря, это было все, на что он был способен.

Когда он станет главой клана, все будет иначе, поклялся молодой воин. Если бы он руководствовался только собственной волей, его избранницей стала бы дама высокого положения и изысканного изящества. Она научила бы их детей тому, что не смог сделать он. Кроме того, всех подростков Кроулнобара отправляли бы на воспитание в знатные семьи на юге, где они могли бы обучаться искусствам и магическим наукам, процветавшим в Лейтильспар. Они будут учиться владеть магией, которая была их наследием, и результаты превзойдут те немногие экспериментальные заклинания, которые Дарторидану удавалось создавать в свободное время.

Несмотря на сны, которые приятно вихрились в его мыслях, Дарторидан оставался бдительным к своему окружению. Он заметил небольшое пятно темноты на встречной волне. Он прищурился против света заходящего солнца, пытаясь разглядеть его природу. Пока он наблюдал, набегающие волны швыряли неподвижный предмет туда-сюда, словно играя с ним, прежде чем выбросить на берег.

Вздохнув, Дарторидан поднялся и начал спускаться с утеса к кромке воды. Он почти не сомневался в том, что найдет. Время от времени на северный берег прибивало растерзанное тело морского эльфа – мрачное свидетельство войн, бушевавших под волнами. Не в первый раз он отдавал смертное тело морского брата очищающему пламени и пел молитвы, отправляющие душу в Арвандор. В такие моменты он обнаружил, что не жалеет о своих часах тренировок с мечом и копьем.

Как он и предполагал, очередная жертва Кораллового царства лежала на мелководье, покачиваемая волнами. Дарторидан вынырнул и поднял мертвую эльфийку на руки, с честью неся ее к месту последнего упокоения. Укладывая камни и собирая корягу для погребения, он старался не задумываться о ярких ранах морской эльфийки, давно затянувшихся белой кровью и омытых морем, и о том, как молода была маленькая воительница, когда умерла.

"Если битва не закончена до того, как дети должны сражаться, значит, она уже проиграна", – прошептал Дарторидан, цитируя свою мать-воительницу. И пока он работал, глядя, как пламя вскакивает, приветствуя заходящее солнце, он молился, чтобы судьбу этого юного воина не разделили его младшие братья и сестры или дети, которых он сам надеялся породить. Но если в морях не наступит спокойствие, как долго они смогут избегать подобной участи?

Когда огонь наконец догорел, Дарторидан отвернулся и стал прогуливаться вдоль берега, надеясь, что успокаивающий ритм волн утихомирит его беспокойное сердце. Отступающий прилив оставил берег усыпанным морским мусором: разбитые раковины, куски и обломки потерянных в море кораблей, длинные резиновые нити ламинарии. То тут, то там в море сновали мелкие существа или деловито устраивались на ночь в приливных лужах, усеявших берег.

Когда Дарторидан обходил один из таких бассейнов, он заметил странной формы кусок мшистой коряги, торчащий из воды. По форме он напоминал огромный, отвратительный нос, вплоть до раздувающихся ноздрей. Он присмотрелся, вглядываясь в клубок водорослей, плававших на поверхности бассейна.

В его голове прозвучал беззвучный сигнал тревоги, и его рука метнулась к рукояти Морской-реки. Но прежде чем он успел выхватить меч, приливной бассейн взорвался солеными брызгами и ревом, подобным реву разъяренного морского льва.

Из воды выпрыгнул скраг. Дарторидан с ужасом смотрел, как это существо поднимается во весь рост. Ростом почти в десять футов, морской тролль был облачен в толстую серо-зеленую пеструю шкуру, а также в странную кольчугу из раковин. Странные доспехи зловеще лязгнули, когда скраг поднял свои массивные руки для атаки.

Дарторидан инстинктивно отпрыгнул назад. Хоть он и был высок, его рука и меч, вместе взятые, никогда не могли сравниться с рукой скрага. Костяшки пальцев этого существа почти волочились по земле, и хотя оно не держало никакого оружия, его когти были грозными. Если бы скраг схватил его, он бы разорвал его на куски, как, без сомнения, разорвал морскую эльфийку.

Эльф поднял Морскую-реку в оборонительную позицию и стал ждать первой атаки. Бросившись вперед, скраг нанес эльфу мощный удар открытой рукой. Дарторидан увернулся от удара и крутанулся в сторону от тролля. Он поднял меч высоко над головой и обрушил его на вытянутую руку тролля. Эльфийский клинок глубоко и сильно укусил, и отрубленное предплечье упало, дергаясь, на песок.

Дарторидан смахнул с лица брызги ихора и снова поднял Морскую-реку. Как раз вовремя – скраг в ярости набросился на него, его массивные челюсти щелкали от боли и ярости. Его оставшаяся рука потянулась к горлу эльфа. Дарторидану удалось отбить руку твари, а затем он нырнул между ногами скрага и перекатился на ноги.

Собрав все свои силы, молодой эльф схватил меч, как держал бы топор, и выкрикнул бессвязный боевой клич, замахнувшись на заднюю ногу существа.

Морская-река сильно ударил; скраг завалился и упал. Теперь настала очередь Дарторидана – его меч вспыхнул в угасающем свете, поднимаясь и опускаясь снова и снова. Разрубив врага на куски, он пинал или отбрасывал кровавые осколки, насколько позволяли силы. Тролль мог исцелить себя сам, но задача была бы более долгой и трудной, если бы ему пришлось собирать свои разрозненные части.

Внезапное нажатие на ногу отвлекло эльфа от его грязной работы. Он посмотрел вниз как раз в тот момент, когда отрубленная рука скрага обхватила его лодыжку. Когда когти пробили сапог и глубоко вонзились в плоть, Дарторидан выкрикнул еще один боевой клич, пытаясь сосредоточить боль и страх на чем-то, что можно использовать. Он всадил клинок Морская-река между собой и оторванной рукой. Вонзив острие глубоко в мокрый песок, он надавил изо всех сил. Его меч врезался в ладонь скрага, но рука упрямо не хотела отпускаться. Хуже того, один из когтей начал пробираться к сухожилию на задней части ноги эльфа.

Отчаявшись, Дарторидан бросился лицом вперед на песок. Свободной ногой он ударил по мечу, чтобы тот не упал вместе с ним. Меч оставался в вертикальном положении и наконец вырвал пальцы скрага из сапога.

Тут же оторванная рука отскочила в сторону, перебирая пальцами, как какой-то жуткий краб. Рука слепо искала конечность, от которой была отрублена.

Тяжело дыша, эльф поднялся на ноги и выдернул меч из песка. Не обращая внимания на жгучую боль в ноге, он подавил желание отомстить за свои раны, догнав руку обидчика и раздавив ее под ногами. Но было совершенно ясно, что этот поступок ничего ему не даст. Даже сейчас несколько кусков шрама успели перегруппироваться, и серо-зеленая плоть быстро разрасталась, заполняя недостающие части. Хуже того, из некоторых более широко разбросанных частей начали формироваться новые существа. Такого развития событий Дарторидан не предвидел. Скоро перед ним будет целая армия скрагов.

Он бросил быстрый взгляд на далекие башни Крепости Кроулнобар, хорошо видимые с берега. В стенах, готовясь к вечерней трапезе и тихому часу-другому перед сном, находилась вся его родня. Его младшие братья и сестры, конечно, не были беспомощны, но к подобной битве они были готовы не больше, чем он. И хотя Дарторидан не был знатоком скрагов, он подозревал, что тролли любого вида не успокоятся от смерти одного эльфа.