Текст книги "Лучший из миров"

Автор книги: Елена Жаринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Багамут мечтательно закатил глаза и погладил себя по круглому животу.

– Мы ее даже продавать не стали, сами сожрали.

– Типа гуманитарная помощь, – кивнула Арина.

– Вроде того. Мы называем это "подарками". А мы охотники за "подарками". Это наш хлеб. За этого красавчика, – Чип любовно похлопал унитаз по боку, – мы выручим не меньше шестисот долларов.

– Ого! – Арина уважительно покачала головой. – Так у вас выгодный бизнес!

– Как же… – тут же начал прибедняться Чип. – А барыга типа вашего Османа этот горшок перепродаст потом за все восемьсот. Вот у кого выгодный бизнес. А у нас – ветер в харю, километры на… да драки с чужаками. В поселке – может, слышали? – нас называют барахольщиками. Типа мы тупые байкеры, и найти посреди чиста поля коробку с пивом много ума не надо. Только что-то мало кто этим занимается. Ну, во-первых, по Конвенции все территории между охотниками поделены. За нарушение границ могут убить на месте. А во-вторых, если просто попусту колесить по пустырю, много не заработаешь. Надо делать расчеты, подмечать закономерности, карты рисовать. У каждого свои секреты. А те, кто много лет этим занимаются, вообще ж…пой чувствуют, где появится следующий подарок. Так что работенка у нас нелегкая. Ничего. Зато каждый день вовремя кушаем нейтрализатор. Мы здоровые парни. Не хотите проверить, а, девчонки?

Оба захохотали.

– Ребята, а чем вы байк заправляете? – вдруг спросила Арина.

Парни резко осеклись. Чип посмотрел на часы – большой хронометр, застегнутый поверх рукава куртки.

– Ой времени-то… мама дорогая! Багамут! Крепче вяжи, не дай бог расколем!

Побочный сын шайтана, сосредоточено пыхтя, приматывал белого друга скотчем к багажнику. Парни явно спешили закончить разговор.

– Здесь все работает на топливе с шахты, – бросил Чип, прыгая в седло. – Ладно, бывайте, девчонки. Может, увидимся.

Мотоцикл взревел, и счастливые обладатели унитаза, разбрызгивая грязь из-под колес, унеслись прочь.

– Славные ребята, – сказала Арина со свойственной ей толерантностью. Я поморщилась. Лично мне этот шайтанорожденный Багамут славным не показался. Да и Чип жук еще тот… Честно говоря, меня больше интересовало другое.

– Заметила? Они тоже отказались говорить про шахту. Как охранник.

– Угу, – сосредоточенно кивнула Арина. И неожиданно спросила: – А ты знаешь, какой сегодня день?

У меня похолодело внутри. Я потеряла счет здешним унылым дням, иногда мне казалось, что мы торчим здесь уже бесконечные годы… Но сейчас я сразу вспомнила: сегодня суббота.

– Сегодня наши должны были улететь домой, – равнодушно сказала Арина. – Сначала твой самолет, на Питер. А где-то с полчаса назад и мой…

– Когда мы с Юче попали в Ферах, то провели там пару часов. Но ты нашего отсутствия не заметила, как будто в реальном мире прошла какая-то доля секунды. Может, и теперь так получится? Вернемся в тот же день, когда попали сюда…

Эту мысль я лелеяла с самого первого дня на Выселках. Ни с кем ее не обсуждала, боясь, что скептические замечания уничтожат мою последнюю соломинку. Арина ничего мне не ответила. Может, как и я, сама давно размышляла об этом, но не слишком-то верила в такой хеппи-энд. От тягостного молчания, повисшего между нами, дорога домой показалась особенно трудной.

Когда мы добрались до поселка, Арина вдруг решительно свернула к турагентству.

– Ты куда?

– Хочу задать кое-кому пару вопросов.

Османа мы застали за мытьем автомобиля.

– Салям! – как обычно, бросил он, опрокидывая на капот ведро воды. Арина, сдвинув брови, ринулась в атаку.

– Правильно ли я поняла, Осман, что ты имеешь долю с заработков Юче в шахте?

– Юче? – недоуменно переспросил он.

– Нашего друга. Его зовут Юче, – с раздражением пояснила Арина. – Так ты имеешь долю? Иначе бы ты не стал за него хлопотать, верно?

– Верно, – пожал плечами Осман. – А в чем дело? Вам надо как-то выживать, мне – делать мой маленький бизнес. Кому плохо?

– Юче плохо. И мы хотим знать, почему ему так плохо. Иначе уже сегодня он никуда не пойдет! – выпалила Арина.

Осман яростно заелозил тряпкой по капоту. Арина нетерпеливо топнула ногой.

– Почему ты не отвечаешь?

– Потому что делаю вид, что не слышал твоих глупых слов, – заявил Осман. – Откуда я знаю, почему вашему Юче плохо? У него и спросите, а я на шахте, хвала Аллаху, не работал. А уйти с шахты он не сможет, потому что у вас за гостиницу оплачено еще на неделю вперед. И он это прекрасно понимает.

– Да нам плевать на твою гостиницу! – взвилась Арина. – Подумаешь, хоромы! Минус три звезды! Ничего. Неделю как-нибудь перекантуемся. Не сахарные.

– Дело хозяйское, – холодно ответил Осман. – Делаешь людям добро, делаешь, а вместо спасибо… Хочу только предупредить, что без крыши над головой в наших краях человек недолго протянет. И вместо Фераха будет вам братская могила на краю поселка. Мы туда всяких бродяг прикапываем.

У Арины вытянулось лицо. Боевой дух улетучился.

– Идем, – я потянула ее за рукав.

Но задетое самолюбие не давало моей подруге отступить без борьбы.

– Ничего, – не сдавалась она. – Если ты сейчас же не расскажешь нам про шахту, мы, пожалуй, рискнем. А если расскажешь – тогда еще подумаем. Может, мы себе насочиняли невесть каких ужасов, а на самом деле все не так страшно. Что ты уперся? Это у вас что ли табу такое – про шахту говорить?

Выжав тряпку и отбросив ее на крыльцо, Осман скрестил руки на груди. Арина непреклонно встретила его взгляд.

– Я ничего не могу рассказать вам про шахту, – отчеканил хозяин турагентства. – Потому что я ничего про нее не знаю. А знают только те, кто там работают. И мне неизвестно, почему они молчат. И вообще, нечего вести со мной разговоры у мужчины за спиной. Если вашему парню работа не под силу – пусть сам ко мне приходит.

– Он придет! – пригрозила Арина. Разговор был закончен с нулевым результатом. И вообще, целый день прошел без толку, ничего мы не узнали… Надо было возвращаться, чтобы не пропустить ужин.

От турагентства к поселку вела узкая тропа между двумя отрогами холмов. На этой тропинке мы с трудом разминулись с какой-то девушкой в джинсах и кожаной косухе, судя по виду – явно нездешней. Она направлялась к Осману. Может, новенькая? Идет за консультацией, – сочувственно подумала я. И, не выдержав, обернулась из любопытства.

Девушка тоже обернулась. Когда я увидела ее холодные серые глаза, ее отброшенные назад длинные рыжие волосы… Мама дорогая! Это же одна из семи злых пери! Та, главная среди них. Она меня тоже узнала и зловеще усмехнулась.

Арина не видела пери в человеческом облике и не сразу разобралась в моих путаных причитаниях. Потом нахмурилась.

– Какого черта она тащится к Осману? Что у них за делишки? Пойдем, подслушаем?

– Ты что, рехнулась?! Я не и близко к ней не подойду!

И мы пошли в гостиницу со смутным ощущением, что тучи над нами сгустились еще больше. Мы даже не подозревали, насколько!

Глава 13. Шахта

Весь вечер мы с Ариной убили на то, чтобы убедить Юче не ходить на шахту. Точнее, говорила в основном Арина, а я изредка вставляла: «Она права» и «Ты хотя бы подумай». Наконец, Юче рявкнул на нас, велев прекратить нести чушь. Мы испуганно заткнулись и безнадежно смотрели, как он застегивает на плече лямки рабочего комбинезона…

И в этот момент, как всегда без стука, в комнату вошел Осман. Вид у него был донельзя встревоженный – как будто по соседству открыли агентство конкуренты.

– Что у тебя стряслось? – неприветливо поинтересовалась Арина.

– Стряслось… Только не у меня, а у вас, – сказал Осман, тревожно озираясь. Он плотно прикрыл дверь, потом осторожно выглянул в окно. У меня заныло сердце от самых дурных предчувствий…

– Сегодня ко мне явилась Аджи-ханум. Глава банды Семи злых пери. Была очень любезна. Спросила, считаю ли я вас под своей защитой. Я ответил, что в какой-то мере да. Как жаль, сказала она. Ведь эти люди и волшебница – законная добыча банды. Дескать, в любом другом случае она не задумываясь взяла бы то, что ей причитается по праву. Но она слишком меня уважает, чтобы так поступить. Ей остается только рассчитывать на скромный подарочек с моей стороны.

– И? – спросил Юче.

Осман развел руками.

– А что "и"? У этой банды дурная слава. Она запросто может сравнять с землей и поселок, и гостиницу, и мое турагентство. Простите, ребята, ничего личного…

– То есть ты пообещал ей наши головы?!

– Почему только головы? Злые пери съедают человека целиком, высасывают каждую косточку…

– Избавь нас от подробностей! – истерически крикнула Арина. – Ты, мерзкий му…

– Погоди, – Юче бесцеремонно захлопнул ей ладонью рот. – Но ты пришел к нам? Наверно, не для того, чтобы извиняться?

– Не для того, – мотнул головой Осман. Он присел на краешек стула. – Дело в том, что я человек деловой. С одной стороны, ссориться с пери мне не с руки. С другой… Когда я посчитал, сколько я теряю… Если я отдам вас пери, сделка с Гидом сорвется. Да он еще с меня и неустойку снимет. Тогда мне в голову пришла одна мыслишка… Аджи-ханум обмолвилась, что встретила вас по дороге. То есть вы ее видели и, конечно, узнали. И не стали дожидаться, пока вас съедят. А Осман тут совершенно не при чем.

– Что нам делать? – резко спросил Юче.

– Тебе – как всегда, ехать на шахту. Машина сейчас придет. А все остальные поедут вместе с тобой. Отсидитесь там…

– Нет!!! – Юче стал белый, как полотно. Кулаки его сжимались. – Нет, – повторил он уже спокойнее, но твердо. – Они на шахту не поедут.

– Значит, они достанутся пери, а ты уцелеешь, но застрянешь здесь навсегда, – пожал плечами Осман. – Если тебя устраивает такой вариант…

Юче опустил голову.

– Ты пойми, – продолжал наш благодетель, – шахта – единственное место, куда пери не сунутся.

– На шахту – так на шахту, – вмешалась Арина. – Здешнее гостеприимство я покину без сожалений.

Осман подмигнул ей:

– Кто-то как раз страстно желал узнать, что там творится. Вот и оказия…

– Вы не понимаете, – глухо сказал Юче. – Может, лучше быть съеденным пери, чем оказаться в шахте… Мы останемся все вместе и…

– Щас, разбежался! – гневно фыркнула Арина. – Нечего тут за нас решать. Лично я категорически не желаю быть съеденной. Что бы там ни было на шахте, ты уже неделю оттуда возвращаешься живой. И я выбираю жизнь. А ты, Машка?

– Я как вы, – глупо брякнула я. Арина махнула на меня рукой.

– Ясно. Пса я не спрашиваю. Биби – тоже. Она, в конце концов, моя собственность…

За окном раздались тревожные гудки.

– Машина пришла, – объявил Осман, вставая. – Не будем терять время. Я сказал Аджи-ханум, что сначала должен утрясти с вами кое-какие дела, так что сегодня они вроде бы не должны вами интересоваться, но кто их знает…

– Мы готовы, – заявила Арина. – А ты, – она, сузив глаза, уставилась на Юче, – оставайся, если хочешь. В качестве гостинца.

– Вы не понимаете! – повторил в отчаянии Юче. – Куда угодно, в самое пекло, только не туда! Вы не выдержите!

– Я не выдержу, если ты будешь тут нюни разводить! – прорычала Арина, забивая свои вещи в рюкзак. – Пошли.

В полной темноте мы загрузились в машину – что-то вроде военного "уазика". Юче сел рядом с водителем, мы с Ариной притиснулись рядом с двумя шахтерами. От работяг разило пивом.

Водитель рванул с места и, только отъехав от поселка, включил фары. В их призрачном свете сыпала и сыпала морось, скрипучие дворники гипнотическими взмахами чистили стекло. С одной стороны в меня впивалось острое плечо Арины, с другой я чувствовала нездоровое тепло чужого мужчины. На ноги навалился Кучук.

Однако намучиться от тесноты мы просто не успели. Три минуты – и перед нами показался знакомый знак "веселого Роджера". Водитель показал охране пропуск, ворота распахнулись. В этом движении было что-то символическое… Арина тоже почувствовала это и сжала мне руку. Шепнула:

– Сегодня мы так сюда рвались, а сейчас что-то совсем не хочется…

Неестественно-белый свет фонарей осветил огромное железобетонное здание с зарешеченными окнами. Вместе со всеми мы вошли внутрь. Стены бесконечного ангара терялись в тумане каких-то испарений. По кафельному полу гулко отдавались шаги.

К нам вышел начальник шахты – очень худой, с впалыми щеками и совершенно безумными глазами. Сухо поздоровался, велел идти за ним. Но сначала мы увидели бригаду шахтеров. Девять человек, похожих как близнецы в рабочих комбинезонах и касках, остановились перед лифтом. Открылась дверь. Юче, сутулясь, засунув руки в карманы комбинезона, присоединился к ним. На нас он даже не оглянулся, не сказал ни одного слова в поддержку. Он вдруг показался мне страшно чужим и далеким – таким же, как остальные девять мужчин, уходящих под землю.

Обида и раздражение скрутили мне сердце. Мало ли что ему плохо! А нам хорошо? В конце концов, кто виноват, что мы оказались в такой ситуации? Чей дядя преследовал нас, загнав в результате в эту ж…пу? Мне стало жалко себя до слез, и я тихонько всхлипнула. Арина больно щипнула меня за руку.

– А ну прекрати. Нашла время хныкать. Нам надо быть предельно внимательными, если мы хотим уцелеть.

Вот только ее выговоров мне не хватало! Я всхлипнула еще громче. Арина раздраженно дернула суетливого Кучука за поводок.

– А ну стой спокойно, идиот!

Пес сердито огрызнулся.

– Идемте, – снова велел начальник.

Мы свернули в какой-то коридор. Двое рабочих, поливавших из шланга пол, проводили нас равнодушными взглядами. Вообще, я нигде на Выселках не видела такой чистоты, как в этом здании. Белый кафель, крашеные стены – все было отмыто до блеска. Но эта чистота была гнетущей, больничной, пугающей.

Эй! – глухо сказал начальник. – Усвойте главное. Надеюсь, Осман не врет и вы здесь не задержитесь. Так вот. Когда выйдете отсюда, забудьте все, что тут вам приходило в голову. Не придавайте значение ссорам. Не принимайте близко к сердцу обидные слова. И вообще, побольше спите и поменьше разговаривайте.

– Отличная перспективка, – буркнула Арина. Ну что у нее за манера – обязательно надо оставить последнее слово за собой. Сказать любую чушь – только бы что-нибудь сказать!

Комната, которую нам выделили, явно не предназначалась для житья. Одни шкафы и полки… Подсобка, склад – все, что угодно. На середину была вкорячена старая тахта. Я тут же убила об нее многострадальную коленку и громко выругалась.

– До чего ты неуклюжая, – откомментировала Арина.

– Слушай, заткнись, а? – прошипела я. Слезы бесконтрольно полились из глаз.

– Сама заткнись. Привыкла, что за тебя другие думают, так хоть не мешай.

– Это кто это за меня все время думает? Может, ты?

– Нет, сковородка тефаль. Биби! – заорала Арина, откручивая флакон.

Волшебница вылезла из горлышка флакона. Сейчас она была миниатюрной, как Дюймовочка.

– Что стряслось? – сварливо поинтересовалась она. – Пришел Гид?

– Нет, – опешила Арина.

– Ну, вот когда придет, тогда позовешь. А до этого можно оставить меня в покое?

– Да пожалуйста. Извините, что потревожила.

Арина яростно закрутила колпачок и запустила флаконом об стену.

– Ты что, спятила? – взвизгнула я.

– Эй, эй, поосторожнее!

В углу за шкафом послышался шорох. Из-под листа картона вдруг вылез взъерошенный, заспанный мальчишка. Одной рукой он потирал макушку, в другой держал волшебный флакон.

– Тимурчик? – удивилась Арина. – А ты какого черта здесь делаешь?!

Я тоже узнала мальчика, с которым мы познакомились на границе с Ферахом.

– Какого надо, – насупился Тимур. – Я здесь сплю, между прочим. Меня тетка из дому выгнала. Сказала, что я дурно влияю на Лалу. Ну все, думал, подохну на улице. Уж лучше тогда прыгнуть с обрыва, как Лалин брат.

– Типун тебе на язык, – прервала его Арина.

– А что? Все – какой-то шанс. А потом надо мной сосед-шахтер сжалился и потихоньку сюда провел.

– Тимурчик, а ты давно тут? – Аринин тон вдруг изменился до приторно-сладкого.

– Пять дней.

– И все время ты просидел в этой комнате?

– Вот еще! Да я всю шахту облазил! – с гордостью заявил мальчишка. – Видел и рудники, и купажный цех, видел, как топливо бьет из-под земли…

– А что это за топливо, Тимурчик?

Мальчик пожал плечами. Почесал спину об угол шкафа.

– Почем я знаю? Жидкость какая-то. Очень мерзкая. Разного цвета. Есть бурая, с ржавчиной, как старая кровь. Есть грязно-желтая, как моча. Эту жидкость собирают в баки, а потом купажируют, то есть смешивают для топлива разного качества. А есть особые, чистые струи, их перерабатывают в электричество.

– А ты случайно не знаешь, – продолжала выпытывать Арина, – почему наш друг, всякий раз возвращаясь из шахты, похож на выжатый лимон?

– Не знаю, – Тимур снова пожал плечами и почесался. – Может, баки тяжелые. Здесь все такие… Несчастные… Слушайте, а это правда, что вам удалось договориться с Османом насчет Гида?

Свой вопрос Тимур задал нарочито равнодушным тоном. Как будто так, из вежливости или из праздного любопытства. Чтобы разговор поддержать. Но я заметила, как напряженно он вытянул шею.

– Правда, – самодовольно ответила Арина.

– Хорошо, – сдержанно заметил мальчик. Напомнит он, что мы легкомысленно обещали взять с собой его и Лалу? Нет. У Тимура беспокойно бегали глаза, но просить ни о чем он не стал. Повисла пауза.

Я с раздражением покосилась на Арину. Она словно нарочно мучила мальчишку молчанием, коварно прищурив глаза. Как можно быть такой жестокой? И я не выдержала:

– Мы помним, что обещали взять с собой тебя и твою подругу. И мы очень-очень постараемся…

– Да-да-да, – кивнула Арина. – Но при условии, что сейчас ты отведешь нас в шахту и все там покажешь. Согласен?

– Не вопрос! Но вы точно возьмете меня с собой? Точно-преточно? А Гид согласится? Он плату берет с каждой головы.

– Согласится, куда он денется. Ему не выгодно жадничать, – заверила мальчика Арина.

Вслед за нашим юным проводником мы выскользнули в коридор. Идея лезть в самое пекло неизвестно шахты меня пугала до обморока, но Арина была права. Если мы хотим понять, что случилось с Юче, другого выхода нет.

Тимур уверенно вывел нас к лифту. Ангар был пуст, только туман сгустился еще больше. Он словно просачивался сквозь пол вместе со странными, неприятными звуками. Хлип… хлип… чавк… чавк… Когда мы грузились в лифт, Кучук заупрямился и уперся всеми четырьмя лапами. Пришлось придать ему ускорение пинком.

Громыхая и лязгая, лифт опускался вниз – долго-долго, как будто к самому сердцу земли. Его все время колбасило из стороны в сторону. Наконец он тяжело и резко затормозил.

Снаружи нас ожидал сюрприз. Сначала мне показалось, что мы на морском причале. У платформы, на которую приехал лифт, плескалось море. Вода была зеленовато-бурого цвета гнилой травы. Вдаль уходил деревянный понтон.

– Отлично, вон свободный катамаран! – обрадовался Тимур. Действительно, к опоре понтона была привязан водный велосипед. Тимуру удалось его отвязать и подтянуть к платформе. Мы спрыгнули. Катамаран опасно качнулся и зачерпнул воду бортом. Только вода ли это? Жидкость медленно стекала по пластику – густые, тягучие капли. Я инстинктивно подобрала ноги.

Тимур с Ариной сунули ноги в педали, мы с Кучуком уселись сзади. Катамаран тронулся. Бурая жидкость зловеще бурлила под днищем. Ее поверхность парила дымком. И этот туман окутывал нас все плотнее и плотнее… он проникал в сердце и в мозг… На меня вдруг разом обрушились все возможные страхи. Я боялась глубины под собой, бесконечного темного пространства вокруг, неизвестности впереди… А когда взгляд мой падал на тонкие и яркие, кислотно-зеленые разводы на поверхности, то сердце сжимал приступ несусветного ужаса. Я задыхалась. Мне казалось, что я уже умираю и что меня, мертвую, столкнут в эту бездну страха. И я буду медленно погружаться на дно, все чувствуя, но ничего не в силах поделать…

Сдавленно заскулил Кучук. О, бедный. От страха я так сдавила его, что чуть не придушила.

– Погань какая, – сквозь зубы выругалась Арина. Ей, видно, тоже приходилось несладко.

– Ничего, скоро уже, – подбодрил нас Тимур. Нашему юному Харону этот страшный Стикс явно был нипочем.

Вот и другая платформа. Мы с Ариной ломанулись на берег, отталкивая друг друга. У подруги лицо было совершенно серым, с жуткими синяками вокруг глаз. У меня выступил пот и ноги подкашивались. Нервная система протестовала против таких испытаний.

– Теперь понимаешь, почему он такой возвращался? – хрипло сказала я Арине.

– Ничего я не понимаю, – простонала она. – Почему здесь так плохо?

– Ну, вы идете? – звал Тимур. – Здесь уже начинаются рудники!

Тимур свернул в один из тоннелей, которыми разветвлялось подземелье. Мы последовали за ним.

В тусклом свете дневных ламп тянулись рельсы, по которым громыхали вагонетки. С другой стороны высились буровые установки. Хлип… хлип… чавк… Что-то стекало со стен, что-то хлюпало под ногами… Здесь все сочилось влагой, и думать о ее происхождении не хотелось. Будь я животным, у меня бы шерсть встала дыбом.

Наконец появились шахтеры. Одни вручную качали насосы, другие наполняли из шлангов баки, закупоривали их и откатывали к вагонеткам. Третьи бурили землю и стены. На наших глазах из одной такой скважины хлынула мощная желтоватая струя. Вытерев лицо, шахтер ловко вкрутил в скважину основание шланга, закрутил кран и побежал за пустым баком.

На нас никто не обращал внимание. Арина подошла поближе к скважине.

– Смотри-ка. Что это за фигня?

Она показала мне этикетку на шланге. На ней маркером было написано: "Зависть. 3-й сорт". Чушь какая…

– Эй! А ну-ка брысь отсюда!

Шахтер вернулся, волоча за ручку огромный бак. Мы попятились под его неодобрительным взглядом.

– Что вы здесь бродите? Острых ощущений захотелось? Люди тут вкалывают ночи напролет, а у них, видишь ли, экскурсия. Блатные нашлись. Убирайтесь от греха подальше!

– Пошли, – Тимур потянул меня за рукав. – Если меня узнают, соседа уволят. Он меня тогда прибьет.

Но я застыла как вкопанная. Я вдруг обратила внимание на странное совпадение…

– Как интересно, – сказала я вслух. – Этот шахтер нам позавидовал. Ну, что мы свободны, а ему приходится работать. А на шланге что было написано?

– Зависть.

– Странное совпадение…

Арина бросила на меня быстрый взгляд.

– Пошли другие скважины проверим.

Целый час мы бродили между скважинами. Улучив удобный момент, мы подбирались поближе и рассматривали шланг. На каждом стояла загадочная бирка. Вокруг одного из баков растеклась огромная красно-бурая лужа. "Злость, 2 сорт", – было написано на бирке. Я крутила шланг в руках, когда над ухом раздался оглушительный крик:

– Положи на место, пигалица!!

Нас застукал шахтер, работавший на этой скважине. Уперев руки в боки, он возвышался над испуганными нами. Его просто трясло от злости, и рожа была совершенно багровая… Злость! Я торжествующе пнула Арину в бок. Мои подозрения подтверждались.

– Не может быть, – упрямо помотала головой Арина, когда я попыталась сформулировать свою мысль. – Из этих скважин бьют эмоции? Бред. Эмоции не материальны. Их нельзя пощупать или увидеть…

– Получается, можно! – настаивала я. – Это же очевидно. Люди здесь дышат испарениями зависти и злости и сами начинают испытывать эти эмоции. Помнишь, когда мы только вошли сюда, то сразу начали цапаться. Даже Кучук стал агрессивничать. А море, по которому мы плыли на катамаране, – это страх. Теперь с Юче все понятно. Не очень-то полезно дышать ужасом два раза в день.

Мы с Ариной под ручку бродили вдоль путей, держась подальше от недружелюбных взглядов шахтеров. Теперь я знала, что нервы у них на пределе. Они злы, ревнивы, напуганы, измотаны еженощным негативом, в котором вынуждены работать… Пожалуй, нам пора убираться отсюда. Хорошая мысль, жалко только, что запоздалая…

– Эт-то что за монголоид? – насторожилась вдруг Арина.

К нам решительно направлялся настоящий человек-гора. Арина верно подметила его расовую принадлежность. Он был плосколиц и узкоглаз, с совершенно прямыми жирными волосами. И при этом высок и широк.

Я не очень испугалась, так как издалека выражение лица узкоглазого показалось мне приветливым. А зря! Он действительно улыбался – только очень подло и глумливо. И еще противнее засюсюкал:

– Какие славные де-евочки! И какие сме-елые! Гуляют себе по шахте, суют свои носики куда ни попадя!

– Мы уже уходим, – успокоила его я, потянув Арину прочь.

– Нет-нет, не надо спешить! – огромная волосатая лапа схватила меня за плечо.

– А ну не трогай ее, обезьяна косоглазая! – благим матом заорала Арина. Кучук остервенело лаял и набрасывался на бугая, пока не получил пинка.

Вторая рука сжала мне горло.

– Деточки собрались в Ферах? Решили, что они самые умные? Я должен здесь сдохнуть, а они будут греть бока на солнце? Не выйдет! – я жалобно пискнула, пытаясь разжать железную хватку.

– Да помогите же кто-нибудь! – кричала Арина.

– Кричи, кричи, – усмехнулся бугай. Его комбинезон пах грязным телом и еще чем-то не менее отвратительным. Разноцветные пятна – бурые, красные, желтые покрывали его штаны до колен. И такие же пятна закружились у меня перед глазами, а голос шахтера прозвучал откуда-то издалека:

– А я вот сожму сейчас покрепче твою тоненькую шейку, и тогда не видать тебе Фераха. Если мне туда не попасть, то и ты не попадешь!

И так же издалека донесся отчаянный визг Арины, лай Кучука…

Вдруг пол ушел у меня из-под ног. Я хватилась за освобожденную шею и судорожно вздохнула. Почему он выпустил меня?!

Против бугая стоял, сжав кулаки, всклокоченный Юче. Он был на голову ниже моего обидчика и вдвое тоньше, но ярость в нем так и клокотала. Арина бросилась ко мне, а Юче и бугай, сцепившись, повалились на пол. Они валтузили друг друга на самом краю платформы. Мимо с грохотом проходили вагонетки. На звук драки подтянулись зрители – одни с кровожадным любопытством, другие зевая от скуки.

– Так ему! Получай, гад! – надрывалась Арина. Я напрасно переживала за Юче. Мы все-таки провели на Выселках мало времени, и здоровье у нас было крепче, чем у любого старожила. В какой-то момент я даже пожалела бугая. Он закрывал лицо руками, тщетно пытаясь увернуться от беспощадного Ючиного кулака.

К счастью, кто-то догадался позвать начальника. Он прибежал с двумя парнями в камуфляжной форме, которые ловко и привычно растащили дерущихся. Бугай повис на руках у одного, а Юче вырывался, пытаясь дотянуться до своей жертвы еще и еще.

– Кто зачинщик? – буркнул начальник.

Шахтеры оказались порядочными людьми. Они заверили шефа, что бугай чуть меня не убил, а Юче вступился. Тут только начальник заметил нас с Ариной. Он нахмурился, что на его постном, селедочном лице выглядело не грозно, а смешно.

– А вы что тут делаете? А ну, марш наверх. И ты с ними. Все, смена закончена.

Пострадавшего положили на носилки. Мы выбрались на берег "моря", где на бурых волнах покачивались катамараны. Там нас поджидал Тимур. Юче свирепо сгреб его за грудки:

– Это ты их сюда притащил? Ну, я тебе уши надеру!

– Оставь! – вступилась Арина. – Мы его шантажировали. Обещали взять с собой в Ферах, если он покажет нам шахту. Или ты думаешь, он мог отказаться?!

Юче отпустил мальчишку. Мы залезли в катамаран. На этот раз сзади оказались мы с Ариной.

– Давай закроем глаза, – жалобно предложила она. – Может, будет не так тошно.

Тошно… Это было очень точное слово. Консистенция страха, которая доставалась нам при переправе, вызывала именно физическую тошноту. Мы с Ариной крепко обнялись, уткнулись друг в друга носом, зажмурились… И все равно страх пробирал до костей. Прошла целая вечность, пока катамаран не потерся боком о платформу.

Рядом причалил катамаран, на котором товарищи транспортировали узкоглазого. Кто-то раздобыл лед и приложил ему к синеватой шишке на лбу. На берег он сошел на своих двоих. Меня напрягало его присутствие. Хорошо бы его запереть в каком-нибудь помещении для буйных… Но когда бугай оказался вдали от разноцветных струй, его словно подменили. Он явно чувствовал себя неловко, а на меня вообще не поднимал глаз.

– Нет, я все понимаю, Нанук, – дребезжащим голосом выговаривал начальник, – Но это уже слишком. Что на тебя нашло?

Бугай помотал своей огромной башкой.

– Не знаю, босс. Посмотрел я на них, и так стало тошно! Я восемь лет здесь торчу, а эти пигалицы… У меня ведь в Ферахе остались жена и дети. Из-за них-то я сюда и угодил.

– Как же это произошло? – спросила Арина. В глазах – искреннее любопытство. Я очередной раз позавидовала ее способности ладить с любым. Но тут же вспомнила, как отвратительно выглядят мутные, желтые лужи зависти – и устыдилась.

Нанук покорно рассказал свою историю. Речь его вдруг стала поэтической, как будто зазвучала старинная сага. Сразу было видно, что рассказ хорошо отрепетирован.

– Я жил в Ферахе, посреди вечных снегов. Однажды на берегу северного моря я встретил прекрасную девушку, светлую лицом, как луна, и прекрасную, как сама любовь. Мы поженились и были очень счастливы. Когда наступала полярная ночь, мы любовались северным сиянием, а в течение полярного дня смотрели, как сверкают на солнце величественные ледяные горы… Но шел год за годом, а у нас так и не было детей. Моя жена выплакала себе все глаза по этому поводу. И вот однажды, во время охоты, по совету знакомого шамана, я обратился за помощью к Тутеге. Это дух мудрой старухи, – пояснил он. – Тутега живет в каменной землянке, умеет ходить по воде и общается с высшими силами.

– Что-то типа нашей Биби, – шепнула Арина.

– Я упрашивал Тутегу вымолить у духов сына или хотя бы дочь. Старушка пожевала губами, покурила трубку, поплевала в какое-то варево и впала в транс на несколько часов. А вернувшись, заявила, что ровно через год моя жена принесет двойню. Но в благодарность за посредничество одного из близнецов я должен буду отдать на воспитание ей.

– Не обманула?

– Нет, – покачал головой Нанук. – В самом деле, через год у нас родилось двое сыновей. Я честно собирался сдержать данное Тутеге обещание. Но когда я смотрел в счастливое лицо моей жены, у меня не поворачивался язык сказать, что одного из близняшек придется отдать вздорной старухе. Чтоб он провел всю жизнь в каменной землянке, не видя солнца и звезд? Чтобы обучился всяким мерзким обрядам? Бр-р-р!

– И что дальше?

– А ничего. Моим малышам еще не исполнилось и года, как я очутился здесь. Кое-кто мне тут объяснял, – Нанук недовольно зыркнул в сторону начальника, – что я, видите ли, нарушил условия сделки с волшебным существом. А значит, совершил, по Кодексу, тяжкое преступление. Но где суд? Где адвокат? Тутега – старая мерзавка и извращенка, она не должна была ставить мне таких условий! И скажите, господа хорошие, – Нанук громко обратился к нам, как будто действительно выступал в зале суда, – неужели я должен был отдать своего ребенка?!

– Конечно, нет, Нанук, – едва не всхлипывая, сказала Арина. – Этот ваш Кодекс вообще какой-то бесчеловечный!