Текст книги "Хроника Торнбери"

Автор книги: Елена Граменицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

У Вас пока очень узкий круг развлечений, светские рауты, театр, танцы, скачки или деловые клубы. Но скоро, уже в конце вашего века два француза братья Люмьер изобретут волшебный мир кинематографа, и практически одновременно русский ученый Попов научится передавать звук на расстояние, и появится радио. И произойдет чудо! Мир проснется другим. Им начнет править Великая Иллюзия, и если сейчас Вы зачитываетесь книгами, собирая великолепные библиотеки, то скоро люди начнут смотреть ожившие истории на экране или проще сказать на белом холсте, извините мне очень сложно пояснить, принцип работы кинопроектора, знание языка мне не позволит углубиться в технические подробности. Люди будут обсуждать увиденное на экране, как вы сейчас обсуждаете увиденное в театре, и так же восхищаться и сходить с ума от красоты и таланта актеров. Постепенно человеческий мозг привыкнет к переработке огромного количества полезной и порой ненужной информации. И люди не сойдут от этого с ума, что боюсь уже начало происходить с Вами, мой дорогой друг. Слишком много нового я рассказала Вам так скоро, мы же привыкали ко всему постепенно, с раннего детства, радуясь каждой новой игрушке или полезному изобретению. Поэтому я сейчас закончу, чтобы все мною сказанное спокойно уложилось у Вас в голове. А после, если захотите, я отвечу на другие вопросы.

Сэр Фитцджеральд напомнил мне тогда растерянного мальчика, оказавшегося в огромном магазине игрушек, я не удержалась и поцеловала в лоб, как добрая мама.

Наше счастливое лето продолжалось.

Мой любимый не спрашивал меня о подробностях моей прежней жизни, о моей семье, о бывших мужчинах, но, безусловно, эти детали волновали его, но только врожденная чуткость и сдержанность не позволяли причинить мне возможную боль расспросами. Одним днем я рассказала ему все сама, умолчав лишь о некоторых особенно трагических случаях, к которым я запретила себе возвращаться, не только в разговорах, но и в воспоминаниях. Не было никакой нужды более думать о четырех годах агонии умирающей последней любви, вся моя боль и пролитые слезы канули в Лету и сейчас казались глупыми и смешными. После совершенного мною в прошлом страшного поступка, который кроме как двойное предательство и подруги и мужа я назвать не могу, прошло достаточно времени. Допустим, я расплатилась за причиненную боль долгими годами собственных мучений, но предательство от этого не исчезло, оно уже стало данностью, и успело изменить жизнь других людей. Я не понимала, почему судьба была так благосклонна ко мне сейчас и подарила любовь идеального мужчины, самого лучшего в мире?? Я была его не достойна, и меня преследовала странная мысль, будто я продолжаю воровать радость у кого то другого, кому она действительно предназначена. Я очень боялась быть счастливой, потому что уже забыла – как это бывает на самом деле. Только сейчас, когда пишу эти строки, начинаю понимать, какую роковую ошибку тогда совершала – не позволив себе до конца поверить в его чувство, не разрешив изменить жизнь, только потому, что не простила сама себя за совершенное предательство.

Но, пожалуй, продолжу повествование.

Я хорошо запомнила 17 августа 1810 года. С самого утра на небе не было ни облачка, и день обещал быть теплым и солнечным. После завтрака сэр Фитцджеральд предложил мне отправиться на конную прогулку до границы его поместья к реке и устроить на травке маленьким пикник.

– Я уже попросил Розалинду собрать немного фруктов и вина, Вы не будете против, мисс??

Конечно, я с радостью согласилась, ему надо немного развеяться. Уже несколько дней подряд у хозяина хмурый взгляд, но он старается скрыть его от меня. Что-то происходит? Я надеялась, что он сам расскажет мне, если сочтет нужным.

Мы удалились уже довольно далеко, сначала закончился парк, за ним небольшой пролесок из терна, мы ехали по ровной, почти плоской местности, украшенной фиолетово– розовым, отливающим серебром на солнце ковром из вереска и редкими кустами цветущего голубого цикория. Мой хозяин молчал, а я наслаждалась прекрасным равнинным пейзажем и сладкими ароматами луговых трав. Лето медленно, но верно катилось в неизбежную осень. Сначала послышалась, а потом и показалась небольшая, но довольно быстро текущая река, берега которой прятались в зарослях шелестящего на ветру тростника и белых кувшинок. Спешившись, сэр Фитцджеральд разложил приготовленное покрывало на мягкой изумрудной траве и помог мне спуститься. Я с удовольствием расположилась на земле, потянулась и огляделась вокруг. Полуденное солнце поило своей силой сочную траву и благоухающие вокруг цветы, дарило последнее тепло мирно жужжащим пчелам и крупным шмелям, без устали собирающим на зиму мед, стрекозам, резко отчерчивающим только им известный маршрут в небе, неторопливо порхающим от цветка к цветку пестрым бабочкам и нам, двум влюбленным, затерявшихся в мире собственных грез. Я лежала с закрытыми глазами и наслаждалась теплом и ароматом цветов, солнышко разморило меня и, слушая монотонное жужжание пчел, я почти заснула. Но странное чувство толкнуло меня изнутри, и резко открыв глаза, я посмотрела на сэра Фитцджеральда, он же, полагая, что я не вижу его, сидел, обхватив руками колени, положив на них голову, и о чем-то напряженно думал. Его лицо исказилось от немой боли. Я подсела к нему поближе, прислонилась к плечу и осмелилась спросить:

– Мой дорогой друг, вот уже несколько дней я вижу, что-то мучает Вас. Пожалуйста, не скрывайте от меня правду, неужели случилось плохое?

– Нет, моя девочка (как мне нравились эти слова, с какой нежностью он всегда произносил их), ничего не случилось, все хорошо, не мучьте себя напрасными подозрениями. Это моя больная голова не дает покоя. Страшные мысли посещают меня, последнее время все чаще, я гоню их, но пройдет время и они вновь возвращаются и просто изводят меня.

– Что же волнует Вас, мой дорогой Фитцджеральд? Позвольте мне развеять Ваши сомнения и вернуть покой Вашей душе.

Он грустно посмотрел на меня, и устало улыбнулся.

– Возможно – это покажется Вам глупым, но недавно я увидел сон, который до сих пор не выходит у меня из головы. Как будто я проснулся утром от мысли, что Вас больше нет ни в моем доме, ни в этом мире. Нигде! Я проснулся от отчаянной душевной боли, от полной безысходности, от страшного одиночества, как будто все в этом мире более не мило, все тусклое и неживое, смертельная тоска заковала меня в холодные цепи. Я поспешил в Вашу комнату, но, ужас, она была пуста и полностью запущена, вся мебель, зеркала, посуда, были покрыта толстым слоем пыли, покрывала и портьеры стали ветхими и разваливались на глазах, и сквозь дыры в них просвечивало восходящее солнце, запах тления сводил меня с ума. Казалось, что Вы покинули эту комнату очень, очень давно, и более ни одна живая душа не входила в нее. С криком отчаяния я бросился по коридору вниз, но куда бы я не заглядывал, где бы не искал – Вас не было нигде, моя любовь. Я с ужасом и криком метался по дому и, наконец страшные грезы смилостивились и оставили меня, я проснулся в холодном поту. Почему Вы покинули меня, Элен? Я до сих пор не могу прийти в себя. Что значит этот сон? То, что я действительно боюсь потерять Вас? Ведь, если Вы совершенно случайно попали сюда, то остается толика вероятности, что Вы можете так же внезапно исчезнуть? Что Вы думаете?

Я была потрясена его словами, он в точности озвучил все мои тайные опасения. Как резко изменилась ситуация, как горько смеется надо мной судьба, сначала я всей душой жаждала вернуться, но сейчас к этому желанию присоединился страх, предчувствие боли, которая снова ввергнет меня в мир безысходности и страдания, стоит мне расстаться с любимым человеком. Я хотела и в то же время безумно боялась вернуться, боролась с желанием увидеть, обнять своего ребенка и с невозможностью принять разлуку с Фитцджеральдом.

Предательские слезы поползли по щекам.

– Это был только сон, мой дорогой! Запомните мои слова, где бы я ни была, что бы я ни делала, моя душа, мой образ, моя любовь будет с Вами всегда. Клянусь, как бы не сложилась моя судьба, я буду помнить и любить Вас, Вы единственный в этом мире и я безмерно благодарна провидению, которое забросило меня так далеко назад, чтобы моя сущность нашла Вашу, и мы соединились на веки вечные. Все будет хорошо, я верю в это, и Вы должны, мой дорогой, верить.

Я дотронулась до его щеки и нежно провела рукой по его закрывшимся грустным глазам, по растрепавшимся темным волосам, слегка потрогала приоткрытые губы, и в этот момент мир закружился вокруг меня в безумном хороводе. Я приблизилась к нему и осмелилась сама легко коснуться губами его губ, он вздрогнул, и судорога одновременно прошла по нашим обоим телам, а за ней волна теплого блаженства, резко поднимающегося снизу вверх. Его губы, теплые и мягкие снова нежно прижались к моим, и я с трепетом ощутила прикосновение влажного языка. В этот момент голова моя закружилась, и я обняла его и почувствовала, как горячее тело под легкой сатиновой рубашкой дрожит от возбуждения, а я жаждала только одного, принадлежать ему прямо сейчас, быть его в цело. Он страстно и жадно ласкал мои губы, как же долго он сдерживал себя, его руки с нетерпением и немного дрожа изучали мое тело, когда он наконец дотронулся до моей груди, я вскрикнула и выгнулась от наслаждения, как я желала в тот момент, чтобы его губы быстрее прикоснулись к ней, и тогда будет перейден последний рубеж, после которого я уже не смогу остановить свою страсть. Быстрее! Но в этот момент я услышала поистине звериный рык, и мой любимый с невероятным усилием оторвался от меня и схватился рукам за голову.

– Боже, что я делаю! Я не имел права так поступать с Вами до свадьбы! Простите ради Бога, я чуть не опозорил Вас, Элен, умоляю, простите меня.

Я с рыданием откинулась на спину и взглянула на небо, по которому плыли ни о чем не подозревающие, равнодушные маленькие барашки– облачка. Некоторое время я лежала молча, глубоко дыша и стараясь успокоить свою обманутую плоть, но она уже отреагировала глухой скручивающей болью внизу живота. Слезы тихо скатывались по моим щекам. Дорогой мой друг, что же ты делаешь со мной и с собой, зачем ты мучаешь нас глупыми условностями, что же изменится от того, когда именно мы станем с тобой близки? Но разве могла я сказать это ему? Смелые слова могли бы отпугнуть его от меня навеки, он был воспитан совершенно на других понятиях о долге и чести, и я не имела права их менять.

Я протянула руку и взяла его, наши кисти нежно сплелись, и даже этот жест пока дозволенной любви вызвал у меня от прилива наслаждения мороз на коже.

Немного успокоившись, я взглянула на него и встретила его встревоженный пристальный взгляд. Простите меня, мисс, я не сдержался, молча говорил он мне. Я улыбнулась и, протянув руку, оторвала крупную виноградину от грозди. Потом поднесла ее к губам сэра Фитцджеральда и тихо сказала

– Откройте ротик, мой дорогой мальчик, вот Вам таблетка от страсти, проглотите ее и все пройдет! Все до свадьбы заживет! (как глупо получилось)

Он, наконец, улыбнулся мне в ответ и послушно прожевал виноград.

Наша свадьба была назначена на 18 сентября. Оставалось немного меньше месяца для приготовлений, но мы не планировали устраивать пышное торжество, лишь скромное венчание в местной церкви в кругу самых близких друзей, кто остался верен моему любимому после скандала из за разрыва помолвки с семьей Мортон. До свадебного торжества я должна была успеть принять католичество, чтобы пастор смог навеки соединить нас с сэром Фитцджеральдом.

Я не считала это большим грехом, потому что Бог у православных и католиков один, и если только эта деталь мешает мне быть рядом с любимым, то священник уверил меня, Всевышний простит меня и поддержит.

Мой портрет был почти закончен и художник занимался фоном, я же каждый раз подходя к нему, удивлялась таланту мастера, живости его волшебной кисти. Странно видеть себя не на фотографической бумаге, а в исполнении чужого видения на холсте. Я осталась очень довольной работой художника, он смог полностью передать внутренний мир, настроение, мои чувства, эмоции. Написанный образ был полон любви и нежности, потому что мой дорогой друг всегда находился неподалеку и наблюдал за творением. Картина стала довольно точным отражением не только моего внешнего облика, но и внутреннего Я, мастер смог разглядеть и разгадать главную тайну, которую я привыкла скрывать от посторонних глаз – желание дарить любовь. Картина начала жить собственной жизнью, потому что гений художника смог перенести на холст часть эмоциональной сущности и стремления души. Смотря на себя со стороны, я осознавала, что наступила вечность, мой двойник на полотне теперь обречен, быть всегда счастливым, любящим и любимым, художник сохранил в красках мгновения самого лучшего времени в моей жизни.

20 августа сэр Фитцджеральд был срочно вызван в Лондон письмом от своего поверенного, он давно не покидал поместье, и уверил, что юридическое разбирательство займет лишь считанные дни, к концу недели он вернется и не один, обязуется привезти известного в городе портного, который должен сшить самое прекрасное свадебное платье в мире для моей девочки! Я нежно поцеловала его на прощание и стояла на балконе, провожая взглядом, пока его ландо не скрылось за поворотом аллеи. Я ничего не почувствовала тогда и была полностью уверена, что через три, максимум четыре дня я с радостью обниму его вновь.

Но через два дня пришло известие из Лондона, что к его глубочайшему сожалению обстоятельства складываются не так, как он предполагал вначале и вынуждают задержаться еще на пару– тройку дней, но не более. Помню, что именно тогда первый раз заныло мое сердце, в нем поселились тоска и страх, но тем не менее я не позволила им вырваться на волю, убедила себя, что все сложится хорошо, и нет причин переживать, через несколько дней мой любимый будет снова рядом, и мы больше не расстанемся. Я обещала себе никогда не отпускать его одного, ни единого раза.

Чтобы немного отвлечься от грустных мыслей, я решила заняться чтением и как обычно нашла самый укромный уголок в огромной библиотеке, где ни одна живая душа не нашла бы меня без позволения. Приготовившись погрузиться в магический мир большой, прекрасно иллюстрированной энциклопедии по античной мифологии, я услышала сначала скрип открывшейся двери, а потом шаги и приглушенные голоса. Я уже хотела подать вошедшим знак, но немного замешкалась и, упустив нужный момент, дала послабление своему любопытству, решила немного подслушать. Я не видела вошедших, потому что нашла действительно тайное местечко, под большим столом у окна, скрытое от входа свисающей почти до самого пола бархатной скатертью, расположившись на сложенной на полу старой и мягкой оконной портьере. Никто из обитателей Торнбери не догадался бы, что здесь можно уютно устроиться для чтения. Постепенно я узнала собеседников и опять хотела окликнуть их, потому что это были Фрида и доктор Лукас, но если бы не странное обращение доктора к женщине, услышав которое, мой голос так и оборвался, не зазвучав, я изумленно затихла и стала ловить каждое слово. Безусловно, они не хотели быть услышанными и поэтому выбрали именно библиотеку, где в это время нет никого.

– Мон Шерри, (эти слова очень удивили меня), любовь моя, почему Вы до сих пор не выполнили своего обещания?

– Сэр Лукас, не беспокойтесь понапрасну, у меня просто не было возможности это сделать, хозяин только недавно уехал, и это может вызвать его обоснованные подозрения, Вам так не кажется? Я думаю, нам стоит немного повременить. – услышала я голос Фриды

– Но позвольте, я предпринимаю немыслимые усилия, я задействовал множество связей, лишь бы удержать его подольше вдали от поместья, но и то мне удалось это сделать всего на несколько дней, в лучшем случае неделю, и за это время, мы должны успеть!

Мое сердце сжалось от тревоги и страха. Как могло случиться такое, что самые близкие и доверенные люди замыслили против хозяина недоброе. Этого не может быть, видимо я не правильно поняла их слова. Фрида готова жизнь отдать за своего сына, она не способна причинить ему ни малейшего зла. И доктор, чьи руки приняли его на этот свет – тоже. Я опять превратилась в слух.

– Моя дорогая и несравненная Фрида, памятуя то прекрасное время, когда мы были молоды и увлечены друг другом, я доверился Вам и рассчитываю именно на Вашу помощь в этом столь деликатном деле, которое как понимаете, послужит лишь во благо Вашего воспитанника и моего любезного друга. Но, если Вы откажитесь – то я ни в чем не обвиню Вас, моя дорогая, это только Вам решать, я легко найду другого помощника, просто не хотелось бы посвящать в нашу тайну третьего. Это не безопасно.

Некоторое время они молчали, я боялась даже дышать в своем убежище, а потом доктор продолжил

– Повторяю, я бы справился и без Вашей помощи, мне ничего не стоит сгноить эту особу в сумасшедшем доме (о ком это он?), но полагаю до него в любом случае донесутся слухи, и я первый попаду под подозрение. Нельзя без соответствующих медицинских документов закрыть даму знатного рода, коей он посмел представить ее обществу, в доме для умалишенных, где ей право, говоря и место, уж поверьте мне!! Я знаю об этой особе такое, что Вам покажется просто чудовищным, мон шерри!

Волосы зашевелились у меня на голове от ужаса, и сердце замерло. Он говорил обо мне!

– Я жалею, искренне жалею, что миновали времена инквизиции, потому что этой ведьме прямая дорога на костер – злобно прошипел добрый доктор Пилюлькин, повышая голос.

– Тссс, о чем Вы?? Я перестала Вас понимать, сэр?? – взволновано прошептала Фрида

– Потом, потом дорогая, когда все закончится – я расскажу Вам удивительную историю, почти сказочную, но как ни странно правдивую, потом, обещаю неслыханное удовольствие на десерт.

Так вот, повторяю, нет ничего проще закрыть ее в доме скорби, но не получится, увы, Вы сами знаете, что при желании, он перевернет все больницы, каждый приют вверх дном, но отыщет эту ведьму и сразу же поймет, что не последнюю роль здесь сыграл Ваш покорный слуга, что не входит в наши планы, так ведь, мон шерри?? Хорошо, я вижу, что Вы меня понимаете.

На несколько секунд доктор замолк, а потом я опять услышала его вкрадчивый голос:

– Так что единственный выход – это тот, что я предложил Вам. Я уверен, что Вы желаете счастья мальчику и выполните свое обещание, данное леди Лауре на ее смертном одре, или Вы забыли? Так я напомню, Вы обещали соединить два сердца, два дома и два рода Коллинз и Мортон.

Слушая эти слова, я покрылась холодным липким потом и уже с трудом понимала, что происходит. Доктор продолжал

– Она доверяет Вам, и нет ничего сложного, положить две крупинки этого порошка ей в утреннее кофе или полуденный чай, это средство не изменит вкус напитка, но результат не заставит себя долго ждать, ее смерть будет казаться естественной, от острой сердечной недостаточности во время сна. Сердце девушки не выдержит горя от разлуки с любимым. (Толстяк тихо захихикал) Я же подтвержу причину смерти документально и все, не останется никаких следов! Никто не будет настаивать на вскрытии, на наше счастье эта особа одинока как перст, ни одного родственники, ни одного знакомого, кроме нас с вами! И цель будет достигнута столь малой кровью!

Безусловно, наш дорогой хозяин будет оплакивать свою безвременно почившую подругу, но время всех лечит, а леди Анна подождет, пока его горе утихнет и…

Фрида резко перебила его

– Сэр Лукас, я обещала Вам свое содействие в этом деле, Вы знаете – я держу слово, не торопите меня, дайте дождаться удобного момента, и прошу – более не преследуйте меня, а то ненароком кто-нибудь из прислуги услышит и передаст хозяину!

Голос Фриды стал тверд и холоден, и я услышала удаляющиеся шаги и скрип двери, за ней кряхтя и вздыхая, поспешил 'добрый и любезный доктор Лукас'

– Миссис Альварес, подождите ради Бога! Это еще не все, умоляю…

Я услышала, как Фрида остановилась и прикрыла дверь

– Чем еще обязана, сэр Лукас?

– Мон шерри, я бы не хотел настаивать, мне безусловно неудобно снова умолять Вас вернуть мне… мой подарок… Вы же понимаете, о чем я?

– Сэр,(в голосе Фриды зазвучал металл) я устала Вам повторять, что у меня нет Вашего кольца и уже давно. Оно утеряно много лет назад. Возможно оно до сих пор здесь в доме, в парке, где угодно, но повторяю, у меня его нет.

– Хорошо, хорошо, шерри, я верю Вам. Но я перерыл все в доме, оно не могло испариться. Возможно, кто-то из слуг?..

– Возможно… спрашивайте у них, у каждого, но говорю Вам в последний раз – у меня его нет. Извините, доктор, но у меня много дел и я вынуждена Вас оставить.

Дверь библиотеки вновь скрипнула, и я услышала быстрые удаляющиеся шаги.

Доктору ничего не оставалось, как тоже уйти.

Сказать, что я испугалась – значит– ничего не сказать, я окаменела, похолодела от ужаса, точнее уже умерла, потому что жизнь покидала меня с каждым услышанным словом чудовищной правды. Не знаю, как долго я просидела в своем спасительном укрытии, пока силы и разум, наконец, понемногу вернулись ко мне, и я возблагодарила Бога и моего Ангела Хранителя, что они позволили мне все услышать и предупредили против неожиданных и коварных врагов. С трудом поднявшись на деревянных нагнувшихся ногах прошла к двери библиотеки. В холе первого этажа не было ни одной живой души. Я медленно поднялась по лестнице наверх, дошла до своей спальни и без сил рухнула на кровать. Стоило мне оказаться одной, рыдания скрутили тело в комок, и слезы полились рекой из глаз. Я никогда еще не плакала так горько от полной безысходности, первый раз в жизни мне стало смертельно страшно. Перестав контролировать себя – я закричала в отчаянии

– Мой дорогой друг, услышь меня!! Приезжай скорее, я погибаю без тебя! Любовь моя! Фитцджеральд!

Обычно отчаянье мобилизует мои силы, но сейчас я была загнана в ловушку предательством Фриды, человеком, которого я считала своим добрым другом. Никак не укладывалось в голове, почему она так подло поступила со мной, неужели наш последний разговор с ней, мое признание в искренней любви к ее воспитаннику так и осталось не принятым ей, и она продолжала носить камень в душе?

Постепенно, выплакав все слезы, я вновь обрела пока еще слабую способность рассуждать. Вернулось осознание того, что надо срочно брать себя в руки, успокоиться и думать, что делать дальше, принять решение надо в считанные минуты, ибо мне грозила смертельная опасность.

Итак, из подслушанного разговора следовало, что Фрида и доктор Лукас в прошлом были любовниками, и это давало ему странную власть над ней. Поэтому он решил воспользоваться именно ее помощью в страшном замысле. Мои мысли метались из стороны в сторону, вокруг были одни враги, а мой единственный друг, вследствие их козней покинул поместье, и теперь они будут держать его вдали от дома до тех пор пока их чудовищный план не придет в исполнение! Мне вспомнился последний разговор с доктором об исправлении историей допущенных ошибок и о нарушенном равновесии, итак, он сам взял на себя роль регулировщика, а точнее палача, дал себе право убрать меня с дороги и тем самым восстановить порядок и закономерность событий.

Я приняла тогда единственное возможное решение, покинуть Торнбери как можно скорее, безусловно, реально оценивая ситуацию, что в этом мире и времени не было за пределами поместья ни одного человека, которому можно было довериться и попросить помощи, но оставаться здесь – это собственноручно передать себя в руки смерти. Но идущей на заклание овцой я стану в последнюю очередь! Надо бежать с наступлением темноты, а сейчас попросить Готлиба оседлать Марту, скажу, что хочу прогуляться по парку, это не вызовет подозрений. Я попытаюсь добраться до Лондона, а там, если повезет, то найти дом моего хозяина, единственного человека, которому могу доверить жизнь. Но продумаю это потом, пока мне необходимо собрать нужные вещи и, к сожалению, взять некоторые украшения, которые Фрида вместе с платьями дарила мне. Теперь подарок врага поможет мне продержаться некоторое время на плаву.

Тихий стук в дверь заставил меня вздрогнуть и оторваться от сбора вещей.

Я разрешила стучащему войти, и, увидев миссис Фриду, быстро отвернулась в сторону, успев скрыть выражение ужаса, отразившееся на лице. И лишь собрав оставшиеся силы, чтобы не выдать своих намерений и мыслей, вежливо поприветствовала экономку.

Фрида медленно подошла ко мне, ее лицо было мертвенно бледным.

– Мисс Хелена, я постараюсь долго не злоупотреблять Вашим вниманием. Вы плакали? У вас красные глаза, что-то случилось? – произнесла она спокойным тихим голосом

Я тяжело вздохнула и опустила глаза, испугавшись, что она видит в них страх и отчаянье.

– Нет, дорогая Фрида, ничего не случилось (я делала невероятные усилия, стараясь не выдать себя), я просто скучаю по моему любимому, мне очень плохо и одиноко без него, лишь поэтому я плакала.

– Понимаю, нам всем не хватает его, и будем надеяться, что дела не задержат Фитцджеральда в Лондоне слишком надолго, и он вернется как можно скорее. Тем не менее я пришла к Вам с просьбой и прошу выслушать ее и понять, какой бы странной она Вам сначала не показалась.

Я предложила даме присесть и приготовилась ее внимательно слушать.

Фрида некоторое время молчала, ее лицо странным образом менялось, то по нему пробегала болезненная судорога, то высоко поднятые брови делал его вновь невозмутимым и бесстрастным, и наконец женщина произнесла

– Мисс, во имя всего святого, во имя спасения своей жизни и души – прошу Вас сегодня же покинуть Торнбери, мало того, Вы должны покинуть Англию немедленно!

Я ожидала услышать от нее все что угодно, но не эти слова, хотя они и соответствовали моим намерениям, в ее исполнении прозвучали как гром среди ясного неба. Потеряв на мгновения дар речи, я молча смотрела на нее изумленными глазами.

Фрида, спокойно выдержав мой взгляд, продолжала.

– Мисс, позвольте спросить, Вы были некоторое время назад в библиотеке?

Я молчала, но от страха у меня похолодела спина. Фрида все поняла.

– Вы были там, именно на это я и рассчитывала, приведя туда доктора. Итак, Вы все слышали, но мало что поняли, не так ли? Поясню, в этом пакетике. – Фрида достала из складок юбки маленький кулечек из вощенный бумаги – в этом пакетике – смертельный яд, который должен убить Вас во время сна сегодня ночью, как ожидает доктор и помочь, наконец, леди Анне избавиться от сердечных мук после разрыва помолвки с моим сыном.

Бледная как полотно я встала с дивана и начала беспорядочно двигаться по комнате. Что, черт возьми, происходит?

– Успокойтесь, мисс! Ради всего святого, Вам надлежит сохранять спокойствие и рассудок иначе нам всем грозит беда. Помните, я предупреждала Вас, что ни в коем случае нельзя доверять доктору Лукасу, он очень заинтересован в браке своей племянницы. Но я никак не могла предположить, что леди Кетрин пойдет на непозволительно крайние меры. Скорее всего, на карту поставлено больше, чем любовь ее дочери. Уже давно ходят слухи, что дела в Уилл Лодж совсем плохи, и дом и все земли заложены, пристрастие сэра Мортона старшего к картам и непродуманным финансовым аферам окончательно разорило семью. Безусловно, Мортоны тщательно скрывают свое бедственное положение под привычными масками снобизма и высокомерия, но правда всегда выходит наружу! Давно запланированный брак с сэром Фитцджеральдом был единственным их спасением от полного разорения, и считался уже решенным делом, но по ироничной воле Судьбы на пути к спасению появляетесь Вы, мисс. Ни кому не известная особа, без денег, без связей, без положения, и все их грандиозные планы терпят крах, потому что их желанный и почти состоявшийся зять, теряет от Вас голову. Как Вы полагаете, разве смерть особы без рода и племени может удержать их на пути к богатству?

– А почему Вы, миссис Фрида…? – нашла я силы спросить, но не успела до конца сформулировать вопрос, как женщина продолжила.

– Потому что именно я, а если бы кто-то другой согласился посодействовать доктору, то мы бы сейчас уже не разговаривали. Я согласилась ему помочь, потому что за деньги, поверьте даже за небольшие, можно легко уговорить любого из слуг подсыпать Вам яд в пищу или воду.

Я согласилась помочь, потому что до сих пор имею некоторую власть над ним и смогла усыпить его подозрения на некоторое время, вот почему Вы еще живы, но после сегодняшнего разговора я поняла, что доктор более ждать не намерен, по его глазам было ясно, что он заподозрил меня в лояльности и даст пакетик с ядом кому– нибудь из слуг. Вы что– нибудь пили или ели в ближайшее время?

Я в испуге отрицательно помахала головой, но, не смотря на отсутствие пищи, мой желудок болезненно сжался.

– Хорошо, не смейте прикасаться ни к еде ни к питью, только когда я сама принесу Вам их.

Тогда я осмелилась спросить Фриду

– Скажите, а почему Вы помогаете мне, миссис Альварес?

– Дорогая моя девочка, неужели Вы забыли, что мы друзья, а предать друга я не могу. Кроме того, я поступаю так и ради счастья моего мальчика, он искренне любит Вас, и мой долг сохранить Вам жизнь во что бы то не стало.

Как только доктор осмелился рассказать о своих чудовищных планах, зная этого беспринципного и ни ни перед чем не останавливающегося негодяя, поверьте я говорю истинную правду, имея некоторый опыт общения с ним в прошлом, я в тот же час тайно отправила посыльного к мистеру Коллинзу в Лондон с настоятельно просьбой срочно бросить все дела и вернуться в поместье. Я не осмелилась сообщить никаких дополнительных подробностей. Полагаю, что он уже сегодня утром получил мое письмо и должен быть на пути в Торнбери, но есть вероятность, что с курьером по непредвиденным обстоятельствам случится задержка, и сэр Фитцджеральд не будет во время извещен. Поэтому боюсь, что завтрашнее утро будет Вашим последним, мисс! Доктор более ждать не намерен, слишком много поставлено на карту, до наступления темноты Вам надлежит покинуть Торнбери.

Я молча смотрела на нее, не зная, что ответить. Фрида, взяла меня за руку и нежно посмотрела в глаза

– Не бойтесь, мисс Хелена, все будет хорошо, я не допущу беды. Вы соберите пока самые необходимые вещи, а я спущусь на кухню и приготовлю немного провизии, Вам необходимо подкрепиться в дорогу, кроме этого я принесу денег на первое время и сопроводительное письмо для моего брата Антонио, он живет в соседнем городе. Он позаботится о Вас и поможет переправиться на материк, в Испанию, в Малаге живет остальная семья, они помогут Вам устроить дальнейшую жизнь.