Текст книги "Хроника Торнбери"
Автор книги: Елена Граменицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Демон получил свое и исчез из твоей жизни, надеюсь навсегда!
Посмотрим, что преподнесет мне только что наступивший последний день в Лондоне.
Вчера, когда я поняла, что мне не удастся покинуть город раньше, опять появилось ощущение ведомости, исполнения навязанной кем то воли. Казалось, что судьба опять кинула кости, чтобы разыграть с моим участием очередной раунд по правилам, известным только ей одной. Мне вновь отвели роль статиста, хотя пора уже привыкнуть, что последнее время ты явно не являешься автором собственной судьбы и поискать положительные моменты от непредвиденной задержки в городе.
Почему бы не совершить небольшую прогулку, на крыше экскурсионного Даблдекера? Как в прошлый раз, во время моего первого визита? Погода отличная, небо лишь немного поддернуто дымкой– смогом, надо воспользоваться последним сентябрьским теплом.
С удовольствием позавтракав и уточнив на рецепции, где ближайшая к отелю, остановка экскурсионного маршрута, я вышла в город.
Поджидая двухэтажный красный автобус, остановка которого по счастливой случайности находилась прямо напротив отеля, я с невольной улыбкой вспомнила, как в прошлый раз безуспешно разыскивала в Лондоне знаменитую Бейкер Стрит. Выйдя на одноименной станции метро и поднявшись в город, я растерялась, потому что от меня разбегались широкие людные улицы. Где же знакомая с детства, узенькая брусчатая Бейкер Стрит? И потеряв много времени в безуспешных поисках, я наконец осмелилась спросить местного прохожего и пережила легкий шок, потому что пожилой лондонец постучал каблуком по мостовой широкого проспекта, на котором мы находились, и в вежливом недоумении сказал
– Мэм, вообще то Вы на ней стоите!
Вот так разрушилась очередная легенда, иллюзия, созданная мастерами Мосфильма, подаривших нам бессмертный образ лучшего Шерлока Холмса, снятый на узких улочках Риги. Настоящая Бейкер Стрит не имела ничего общего с экранным прототипом. И если честно, то очень жаль. Мне по душе та, родная, прибалтийская Англия.
Так умерла еще одна сказка…
День пролетел незаметно, сев на двухэтажный автобус, я сначала совершила экскурсию по замкнутому маршруту, а на втором круге вышла у древнего Тауэра, чтобы вновь навестить его бессмертных воронов, вечный символ торжества монархии, пройтись по его затаенным уголкам, чутко хранившим каждый свой страшный секрет, вежливо раскланяться с колоритным Бифитером и, наконец, полюбоваться разводом лондонского моста после традиционного пушечного залпа.
Из европейских столиц, которые я успела посетить по работе или в экскурсионных целях Лондону принадлежит безусловная пальма первенства. Этот город особенный, являющий собой абсолютно гармоничный сплав, квинтэссенцию эпох, архитектурных стилей, необыкновенной красоты древних соборов, дворцов, зелени парков, вежливых улыбок вечно торопящихся сухопарых лондонцев, богато одетых индусов, повсеместно снующих кебов, неизменной подсказывающей разметки на дорогах для бестолковых левосторонних пешеходов и особого монархического духа, духа великой королевской династии.
У меня еще немного времени оставалось на музей мадам Тюссо, но настроение к вечеру стало необратимо портиться вместе с погодой, обещающей проливной дождь, и я не решилась вставать в конец длинной очереди из желающих полюбоваться на восковых двойников современных и давно почивших звезд.
На меня внезапно навалилась поистине смертная тоска, настоящий лондонский сплин по безвременно скончавшейся любви, по величественному Торнбери, что я покинула уже навсегда, по Томасу, застенчивому, скромному романтику, который мне не может принадлежать, потому что предназначен другой и обязан отдать свою любовь маленькой девочке Лизи, которая даже не подозревает, какими способами ее мама борется за возвращение папы.
Нарастающая душевная боль застала меня прямо в метро в переходе на другую ветку. Я была вынуждена остановиться и уткнувшись носом в непонятный рекламный плакат на стене, дышать как можно глубже, пытаясь остановить приближающуюся истерику. Подожди немного, посчитай до десяти, тебе всего то надо добраться до своего номера в отеле, и там сможешь расслабиться в обнимку с мини баром. Просто потерпи совсем чуть-чуть и продолжай идти вперед. Подталкиваемая лишь собственным разумом, я, не поднимая на прохожих мокрого от слез лица, незаметно добралась до входа в отель и стараясь остаться незамеченной, поднялась на пятый этаж по черной лестнице, чтобы никого не напугать в лифте своей мертвенно бледной, осунувшейся физиономией с красными распухшими от слез глазами и щеками, измазанными потекшей тушью. Достойный персонаж для Хеллуина. Мне повезло, что никто не попался на пути, и я тихо исчезла в своей комнате.
Как только щелкнула задвижка двери, долго сдерживаемые рыдания вырвались на свободу. Мне хотелось в этот момент только одного, взглянуть на его лицо еще раз и дрожащими от волнения руками я открыла сумку, чтобы найти спрятанную в боковом кармане заветную миниатюру с портретом моего любимого.
Достав ее, я долго смотрела ему в глаза, мысленно разговаривая, прося не покидать меня и приходить во снах, как это было раньше, но прекратилось в последнее время. Сэр Фитцжеральд молчал, вечная чуть заметная улыбка застыла на его прекрасном лице, храня невысказанный секрет, тайну, сводящую меня с ума…
Постепенно боль стихла, а слезы иссякли. Уже совсем стемнело за окном, а на потолке мелькали всполохи от бесчисленных неоновых реклам. London never sleeps.
Пора собираться в дорогу, вылет у меня рано утром.
Аккуратно обернув миниатюру шелковым платком, я убрала ее в карман сумки, и в этот момент мое внимание привлекло странное утолщение сбоку кармана. Там, изнутри, как будто находился небольшой предмет, мягкий, чуть продолговатой формы. Я удивленно стала ощупывать его пальцами, не понимая, что туда могло завалиться, почему я не замечала его раньше, и как давно он здесь, под подкладкой. Подойдя к свету, я заметила свежие стежки, основной шов был незаметно подпорот и зашит заново… и не моей рукой. Волнуясь все больше, я достала маникюрные ножницы, и аккуратно вскрыв шов, испытала настоящий шок. Потому что под подкладкой моей сумки, спрятался цилиндрический полиэтиленовый пакетик с белым порошком… Не надо было быть очень догадливой, чтобы понять, какое вещество там находится, и какую судьбу предназначала мне эта находка завтра в аэропорту при таможенном досмотре.
Голова пошла кругом от зловещей перспективы. Как кадры из триллера передо глазами замелькали постыдные сцены задержания, дознания, полицейский участок, тюрьма, экстрадиция на родину, суд, зона. Мое будущее предстало как на ладони – сначала заключение в местной в тюрьме как наркодилера, потом после выдачи меня российскому правосудию, без каких лидо шансов доказать невиновность, срок на родине, а в финале– статус на веки вечные остаться не выездной, ни одна благополучная европейская страна больше не выдала бы мне визу…
При этом исключена любая возможности оправдаться, никто в местной полиции не возьмет на себя расследование о причастности достойного и всеми уважаемого члена аристократического общества Великобритании, коим являлся Гай Лэндол к преступному подлогу. Самый простой и безболезненный выход из положения, удобный и логичный – признать виновной никому неизвестную русскую туристку и выслать ее из страны навеки. Тем более текущие отношения между Россией и Великобританией не оставляют надежду на лояльность и объективность королевского правосудия.
Отличный завершающий ход, сэр Гай… Оглушительный финальный аккорд… Снимаю шляпу перед извращенным талантом тихого клоуна – убийцы.
Видимо, отнять кольцо, еще не все! Необходимо было убрать меня навсегда из жизни Тома.
От ужаса я вся покрылась холодным липким потом и на некоторое время потеряла способность рассуждать разумно. В голове происходило настоящее броуновское движение из бесчисленных обрывков мыслей. Но надо отдать должное моей физиологии – на смену страху пришла злость, сыгравшая позитивную организующую роль – она довольно быстро, буквально за несколько минут привела меня в чувство, голова прояснилась, и руки перестали предательски дрожать. Именно немереная злость на Гая заставила меня опомниться и начать размышлять хладнокровно. Не теряя ни секунды, я вывернула сумку наизнанку и выкинув все содержимое, внимательно, сантиметр за сантиметром проверила каждый шов, каждый сантиметр подкладки и ручки. Нет, больше никаких сюрпризов и подлогов не было… Хотя вряд ли Гай использовал лишь один шанс, не похоже на него и слишком ненадежно.
Я вытащила всю свою немногочисленную одежду из чемодана и стала ощупывать вещь за вещью. Пусто. Теперь осталось проверить чемодан, что намного сложнее, слишком много всевозможных молний, кармашков, потайных местечек. И мой расчет оказался верным, полностью вытащив внутреннюю подкладку, я увидела, что около креплений выдвигающейся ручки находился такой же маленький цилиндр. Я, еле дыша, аккуратно подцепив его ножницами, вытащила на свет. Итак, два зловещих тайника обнаружено, есть ли еще?
Не теряя времени, я спустила содержимое обоих пакетиков в унитаз и тщательно вымыла руки, чтобы избавиться от возможного запаха.
Когда же он успел подбросить наркотик, возможно в тот день, что я просидела в кабинете за чтением рукописи или во время моей прогулки по парку с Томом? На тайную операцию явно потребовалось время, и уверенность, что Шутника случайно не обнаружат. Значит, он все заранее продумал и просчитал, подстраховался на всякий случай, приготовился к любому повороту событий. У него был сообщник, безусловно Мари. И все только ради того, чтобы избавиться от меня??? Полагаю, он сильно преувеличивает мою значимость… Чем же я опасна для Гая? Очевидно, он заинтересован в браке своей недалекой истеричной сестры с Томасом, но переходить грани разумного, чтобы избавиться от меня таким низким способом…, в голове не укладывается. Значит, есть другая причина… Ему нужен Томас, его потенциальное влияние на друга, которое может помочь в будущем осуществить какие – то планы… Но, это лишь домыслы… сейчас мне нет никакого дела до этого мерзавца. Надо убираться отсюда немедленно, не теряя больше ни минуты.
Я еще раз тщательно проверила свою сумку, но ничего подозрительного не обнаружила, потом взяла самые необходимые вещи из чемодана, без которых сложно обойтись дома и сложила их в отдельный пакет. После этого набрала номер рецепции и попросила срочно вызвать такси до Хитроу и подготовить окончательный счет – выписку. Я решила поехать как можно раньше в аэропорт и кое– что предпринять для собственной безопасности.
Спустившись в холл отеля, я зашла в туалет и в одной из кабинок оставила свой чемодан, предварительно полностью освободив его от своих вещей, нет уверенности, что где – нибудь между колес нет очередного незамеченного волшебного пакетика. За маленькую сумку, где остались лишь документы, косметичка и заветная миниатюра, я была спокойна. Все мои тайные манипуляции прошли без свидетелей, и заплатив за мини бар, я, наконец, покинула гостеприимный One Aldwych.
Приехав в аэропорт, я первым делом купила себе вместительную сумку, куда уложила взятые вещи и немного сувениров, приготовленных для Юлечки.
Заказав эспрессо в кафе и затянувшись сигаретой, я немного расслабилась – неужели все позади? Нет… Что – то меня не отпускает…, еще предстоит пройти паспортный контроль. А если Гай уже сделал анонимный звонок в полицию?? Елена! Хватит!
По моему, ты уже сходишь с ума или заигралась в шпионов!! Никому ты больше здесь не нужна! Он уверен, что его подарки так хорошо спрятаны, что первым их обнаружит лишь сканер таможенника, а не твоя разыгравшаяся интуиция в купе с немыслимой везучестью и счастливой случайностью.
Все равно, я смогу вздохнуть спокойно, лишь ступив на родную землю. До регистрации оставалось еще более четырех часов, надо ждать. В первую очередь, мне необходимо прийти в себя, потому что офицеры на границе прекрасно натасканы на тревожные лица, потенциально свидетельствующие о готовящемся преступлении. Особенно они зверствуют после ряда террористических актов в лондонском метро и в аэропортах, поэтому, главное, успокоиться, чтобы незаметно пройти паспортный контроль.
Я решила заказать себе пару коктейлей, во– первых алкоголь меня расслабит, во вторых немного подвыпивший человек естественно вписывается в среду аэропорта, так как большая часть человечества страдает хронической аэрофобией, хотя и скрывает свою слабость.
Последние часы тянулись мучительно долго, казалось время сейчас играет на стороне противника, но я терпеливо ждала, и наконец, прочитав наискосок и не запоминая почти всю книгу Джоан Филдинг, купленную заранее к киоске, я услышала долгожданный сигнал о начале регистрации на рейс до Москвы.
Стремящихся на родину туристов оказалось не так мало, передо мной уже выстроилась очередь из нескольких человек, вечно спешащих чудаков, тревожно– мнительных пассажиров…
Багажа у меня не было, лишь ручная кладь, сложенная в одну единственную сумку, что соответствовало жестким требованиям пограничных офицеров, зарегистрировавшись на рейс и получив посадочный талон, я прямиком отправилась к паспортному контролю, мысленно твердя заезженную мантру – все хорошо, девочка, осталось совсем немного, ты только счастливо улыбайся.
Перед окошками пограничников стояла другая очередь, и я послушно встала в конец той, что показалась мне менее длинной. Бессонная ночь и выпавшие на мою долю волнения до такой степени утомили меня, что я совершенно не видела людей, стоящих рядом и ни о чем уже не могла думать, кроме как о желании быстрее сесть в самолет, закрыть глаза и немного поспать. Я машинально передвигалась, тупо следуя за движениями впереди стоящих пассажиров. Наконец подошла моя очередь, и достав паспорт и посадочный, я протянула их с усталой улыбкой офицеру. Молодой симпатичный индус с любопытством поднял на меня прекрасные миндалевидные как у Кришны глаза, широко белозубо улыбнулся и взял мои документы. Поддавшись магии его улыбки, я просияла в ответ.
– Доброе утро, мисс! Вам понравился Лондон? – спросил он, продолжая улыбаться как на рекламном туристическом плакате Welcome to Great Britain!
– Конечно, очень… Спасибо! – наверное так все отвечают…
Офицер замолчал, опустил голову, и не пряча улыбку, продолжал листать мой паспорт. Я уже собралась помочь ему найти визу, она стояла на предпоследней свободной странице, но решила не вмешиваться. Индус наконец нашел, что искал и начал забивать данные в компьютер. Мне немного стало не по себе, и жаркая волна скрутила изнутри. Вот оно– время Ч. Или сейчас или уже никогда… Или… сейчас… Он удивленно поднял на меня глаза, и рекламная сверкающая улыбка медленно стекла с краешков губ. Я помертвела и почувствовала, как мои коленки ослабли и задрожали, будто невидимый хозяин вновь ослабил веревочки…
Офицер встал и, не отдавая мне паспорта, вышел из своей стеклянной кабинки, предварительно сказав соседу, что ему нужно кое-что выяснить. Потом он очень серьезно посмотрел на меня и приказал жестом сопроводить его в соседнюю комнату.
Под пристальными любопытными взглядами и перешептываниями стоящих в очередях людей, на ватных ногах я медленно пошла за ним, словно направляясь на плаху.
Последние разумные мысли пытались достучаться до моего расплывающегося как плавленый сырок мозга – быстро прекрати паниковать! У тебя больше нет порошка! Им нечего предъявить тебе! Успокойся! Сейчас все проясниться и тебя отпустят!!
Я вошла в соседний маленький кабинет, с маленьким закутком, огороженным ширмой, где находилась среднего возраста женщина, которая, как я полагаю, должна была меня сейчас обыскать… Я обреченно направилась в ее сторону, готовая ко всему. Гротескная трагикомедия должна завершиться как можно скорее…
В этот момент я услышала голос красивого офицера, заставивший меня остановиться на пол пути.
– Элен Соколоф, Вы в первый раз в Соединенном Королевстве?
Я замерла и тихим голосом ответила
– Нет. У меня уже стоит ваша виза, можете проверить.
– Да, вижу, но Вы… в первый раз совершаете кражу на территории нашей страны, мисс? – продолжал офицер невозмутимым голосом.
Я нахмурила лоб, попыталась понять, что он говорит.
– Что? Извините! Я не расслышала Вас
– Вы в первый раз совершаете кражу, мисс?? – повторил он громче и чеканя каждое слово
Я отказывалась осознавать только что услышанное. Что он имеет ввиду? Мои изумленные глаза ответили за меня. Но красавчик – индус не обращая внимания на удивление, холодно продолжал
– Вы были на этот раз в нашей стране по частному приглашению?
– Да, – еле слышно кивнула. Я судорожно искала возможную причину моего задержания, в чем он меня обвиняет?? Что я могла украсть? Неужели я не заметила еще один сюрприз Гая? Не может быть, я несколько раз самым тщательным образом обследовала не только сумку, но и все вещи, что взяла с собой. Они не содержали никаких подлогов.
Офицер продолжал допрос
– Вы находились по приглашению гражданина Великобритании в его поместье, в Южной Англии. Это так, мисс Соколоф?
– Да, – прошептала я, боясь поднять на него глаза и смиренно ожидая неминуемого приговора, правда не понятно какого и за что.
– Мисс Соколоф, вы обвиняетесь в краже из поместья Торнбери, в котором гостили по приглашению сэра Томаса Коллинза, одного из самых уважаемых членов общества.
У меня потемнело перед глазами, сил сопротивляться не оставалось совершенно, и я обреченно продолжала слушать, боясь лишь одного, упасть перед ними в обморок.
Единственная доступная моему разуму мысль, чтобы не потерять связь с реальностью была – не отводить глаз от узора кафеля на полу, тупо следя глазами за завитками и плавными переплетающимися линиями. На меня внезапно накатило холодное безразличие и смертельная усталость. Впервые за всю жизнь нежелание сопротивляться ударам судьбы стало смыслом моего существования.
Офицер молчал уже на протяжении нескольких минут, а я так и не услышала, что именно я посмела взять из поместья Торнбери, и медленно подняла на него вопрошающий взгляд.
Кришна стоял рядом с женщиной офицером и оба… улыбались, глядя на меня.
В этот момент у меня мелькнула мысль, что они сошли с ума, потому что ситуация перестала быть реальной по сути.
Молодой человек, еще раз взглянув в мой паспорт, и не прекращая улыбаться во все 32 зуба, наконец, сказал
– Мисс Элен Соколоф, мы обвиняем Вас в похищении самого ценного у сэра Коллинза, его ДУШИ и СЕРДЦА. Поэтому он просит Вас ему их вернуть прямо сейчас!
Ну вот и Все, в этот момент я поняла, что мир вокруг свихнулся окончательно и бесповоротно, и я вместе с ним, что уже не так плохо. Добро пожаловать в Страну Чудес, только я первая в очереди к чайному столу, как протеже чокнутого Кролика и недавняя гостья Чеширского Кота….
Я продолжала стоять как соляной столб, не осознавая только что услышанного, и молодой офицер, наконец понял, что сильно перегнул ситуацию.
Он подошел ко мне и, тронув за рукав, тихо сказал, наклонившись к самому уху:
– Мисс, пройдемте со мной, просто отдайте сэру Коллинзу ТО, что ему принадлежит, и можете быть свободны. Вы меня понимаете? Мисс?
Нет, я ничего не понимала, но послушно поплелась за офицером в зал, откуда он меня только что вызвал. Не отходя от меня, видимо реально опасаясь, что я сейчас потеряю сознание или наоборот впаду в буйство, индус, указал мне рукой в сторону окна и лишь дождавшись, когда ко мне вернулся осмысленный взгляд, он положил мне паспорт в сумку и отошел в сторону.
Найдя спиной спасительную стену и прислонившись к ней, я долго смотрела на сидящего на низком подоконнике человека, растрепанного, в светлом мятом льняном пиджаке, тертых на коленях джинсах, на наследника древнего рода, уважаемого члена общества, сэра Томаса Коллинза. В моих ушах не смотря на гул человеческих голосов вокруг звучал хриплый голос Стива Уандера, позвонившего, чтобы еще раз рассказать о любви…. Он пока не видел меня, следя глазами в окне за подъезжающими на стоянку аэропорта машинами. Его грустное осунувшееся лицо отражалось в стекле. И в этот момент перед глазами открылся совсем другой мир: незнакомый белый город, маленький худенький мальчик, сидящий на кромке высохшего фонтана, размазывающий слезы по грязным щекам. Я медленно пошла к нему, и в этот момент Томас отвернулся от окна и взглянул на меня. Он не встал на встречу, продолжая сидеть и смотреть красными от бессонной ночи, грустными и усталыми глазами, снизу вверх. Я сравнялась с ним, а он все сидел, молча разглядывая меня, как будто видел впервые в жизни. Потом опустилась на корточки рядом, взяла его руку в свою и тихо сказала
– ПОЙДЕМ, ТОМ. Я ОТВЕДУ ТЕБЯ ДОМОЙ.
***********************************************
Том, наконец, медленно поднялся, держа меня за руки и крепко прижал к себе. Если можно было бы умереть от счастья, то со мной это должно было случиться именно в этот момент. Время остановило свой неумолимый ход, давая ощутить мгновение бесконечной всепоглощающей неистовой радости. Я изо всех сил прижалась к нему, боясь больше всего на свете, что кто то третий сейчас подойдет и грубо вытолкнет меня из зала, и вновь начнется кошмар.
Вокруг нас аэропорт продолжал жить свой собственной жизнью. Люди прощались друг с другом, кто на время, а кто и навсегда, пока не зная об этом. И только мы, двое, продолжали молча стоять, обнявшись, как будто встретившиеся после многолетней разлуки.
Я видела, как маленькая темненькая девочка с разноцветными торчащими во все стороны косичками – крендельками, остановилась рядом, и показывая маленьким пальчиком в нашу сторону, громко спросила у мамы
– Мами, посмотри – дядя с тетей плачут, им так плохо?
Пухлая негритянка быстро подошла к ребенку, смущаясь отвела ее в сторону, расплываясь в белоснежной улыбке прошептала:
– Нет, Мари, им наоборот очень хорошо. Пойдем, не будем им мешать…
И в подтверждении ее слов я улыбнулась маленькой удивленной девочке – смуглому ангелочку.
Она еще не знает, как горько можно плакать от счастья…
Потом Томас как умалишенный начал целовать меня, покрывая быстрыми поцелуями щеки, лоб, губы, подбородок, он был в исступлении и растрепал меня как куклу. Я закрыла глаза, боясь смотреть по сторонам, и отдалась его ласкам. Какая разница, что весь зал сейчас стыдливо отворачивается от нас, какая нам разница до их осуждения или зависти, я больше боялась поверить в то, что сейчас со мной происходит.
Наконец Томас немного успокоился, тяжело дыша он наклонил голову, заглядывая мне в глаза и задал странный вопрос:
– Почему ты снова покинула меня?
Я в недоумении смотрела в его огромные серые вопрошающие глаза, с мокрыми дрожащими ресницами и не знала, кому я сейчас должна ответить на вопрос и кто мне его только что задал.
Тогда я задержалась в Лондоне еще на неделю, и Томас больше не отпускал меня ни на шаг, боясь, что стоит ему потерять меня из виду, как я растворюсь в воздухе подобно призрачной туманной дымке.
В вечер того же дня, когда Томас нашел меня в аэропорту, я стала его женщиной. Это желание было обоюдным и таким же естественно как дыхание, как потребность в пище или в солнечном свете. Даже странно, как я могла раньше обходиться без его непрекращающихся ни на минуту ласк? Без ощущения его близости, его тепла, его необыкновенного родного запаха?
Лежа в кровати в небольшом, но очень уютном лондонском студио, и нежась в теплых объятиях уставшего от любви Тома, я мысленно благодарила сэра Фитцджеральда, который сделал мне драгоценный подарок. Оберегая меня в свое время от собственной ласки, он так же лишал меня в дальнейшем необходимости сравнения двоих мужчин, он жертвовал собой, своей страстью и желанием, но тем берег меня для своего Томаса или возможно… для самого себя в будущем. Наверное, эти мысли и предположения никогда не покинут меня. Но как я могу объяснить, если даже сейчас, чувствуя рядом желанное горячее тело Тома, обнимая его, я порой ощущаю сладкий цветочный запах и неуловимое присутствия в нем другого человека, моего бывшего любимого? Могу ли я свидетельствовать о переселении душ, нет, ведь мои доказательства базируются лишь на перекрестке ощущений и игре интуиции. На иллюзии совпадения запахов и прикосновений, на видимых лишь мне вербальных признаках. В душе я знала, нет, я была уверена, что сущность моего любимого или ее значимая часть присутствовала в Томасе, именно она позволила мне полюбить всем сердцем скромного романтика, милого потерявшегося мальчика из моего сна.
Я еще раз оценила благородство сэра Фитцджеральда, который в силу устоев и правил своего времени не посмел прикоснуться ко мне до свадьбы, которой не суждено было состояться. Томас стал первым, и я была счастлива принадлежать ему безраздельно.
Мой дорогой мальчик обладал поистине волшебным даром нежных, но в то же время удивительно чувственных ласк и поцелуев, легких как крылья бабочки, но от прикосновения его мягких губ по всему моему телу моментально пробегала дрожь и с низу вверх волна горячего желания, а в голове будто вспыхивала новая звезда. И все начиналось снова, сначала нежные прикосновения, потом неконтролируемая нарастающая страсть, сладостные крики, разрывающие душу и тело и наконец ощущение полного соития, сплава двух наших душ в одном теле, и очередной взрыв вселенной, рассыпающейся на миллиарды других, жаждущих повторения удовольствия.
Когда мы, наконец, насытились друг другом, чтобы почувствовать первые признаки надвигающегося голода и жажды, мы вышли на ночные улицы туманного города, чтобы найти хотя бы один ресторан, который еще работал в три часа ночи. Но кроме вездесущего Макдональдса в том районе ничего не было открыто так поздно, и мы с удовольствием устроившись на мягком красном диване, набросились на вечные как мир гамбургеры с картошкой. Утолив голод и с наслаждением откинувшись на спинку, я смогла наконец подробно расспросить Томаса о том, как он прожил два последних дня без меня. Что случилось в Торнберии, и каким сказочным образом ему удалось меня найти? Потому что после встречи в аэропорту, мы сказали друг другу от силы несколько слов, так сильна была власть эмоций и неожиданно возникшего желания над нами, от аэропорта до его лондонской квартиры мы молчали, или скорее говорили друг с другом на другом, известном только смертельно влюбленным людям языке взглядов и мимолетных прикосновений. Я терялась в догадках, как Томас мог вести машину в таком возбужденном состоянии, потому что я думала лишь о мгновениях, отсчитывающих время назад до той секунды, когда мы останемся, наконец одни и это произойдет…
Итак, пришло время узнать, что же случилось после моего отъезда.
Сэр Джордж действительно позвонил Томасу очень поздно вечером в четверг и попросил с самого утра быть в его лондонском офисе, потому что нотариус должен засвидетельствовал факт передачи пакета акций компании IT Communications, принадлежащий отцу, младшему сыну. Старший Коллинз совершенно неожиданно для Тома принял решение отойти от дел и заняться, любимым делом, разведением охотничьих собак. Возможно, это решение действительно было сюрпризом для младшего Коллинза, постоянно занятого своими филологическими исследованиями и моими поисками, но далеко не новостью для Саймона, который долго отговаривал отца от желания удалиться на покой. Тем не менее, глава семьи остался верен принятому решению и, он пошел на довольно рискованный шаг, требуя приобщить к семейному бизнесу младшего сына. Неизвестно, что именно более всего разозлило Саймона, уход отца или привлечение к делу по его мнению абсолютно никчемного младшего брата. Но, как полагал Томас, отец чувствовал вину перед ним, в свое время оставленного без поддержки и понимания. Теперь же он давал ему шанс, проложить свой путь в мире семейного бизнеса. На самом деле, Томас подписывая акт согласия на передачу акций, не испытывал особой радости, мучительно думая, как теперь сможет совместить научное исследование с необходимостью своего присутствия в лондонском офисе в соседней комнате с занудным Саймоном. Но пойти против воли отца он не посмел и в пятницу утром стал заместителем генерального директора IT Communications.
Нотариальная сделка не заняла много времени, и Томас вернулся в Торнбери еще раньше, чем планировал. Всю дорогу назад он с наслаждением вспоминал предыдущий день, проведенный вместе со мной, и считал минуты до новой встречи. Около двух часов пополудни он уже припарковал машину в гараже поместья и поспешил ко входу. Дом был привычно пуст, и Томас позвав Иззи, попросил служанку найти меня. Девушка с поклоном удалилась наверх. В этот момент Том услышал приветливый окрик Мари Энн, которая поспешила к нему на встречу. Сестра Гая выглядела сильно возбужденной, ее радость граничила с экзальтацией. Томас спросил, не встречала ли она меня сегодня утром, но Мари Энн повела себя весьма странно, девушка внезапно помрачнела и отвела взгляд, и цвет ее лица изменился от взволнованно нежно-розового до мертвенно бледного. Томас испугался:
– Что случилось, Мари? Говори!
Девушка истерично пискнула и подойдя ближе вдруг начала тщательно поправлять его ворот рубашки.
– Ничего не случилось! С чего ты взял? Скажи – почему она тебя так волнует? Кто она такая? Какая то русская шлюха, которую ты нашел в клубе, и которая теперь готова на все, чтобы подцепить тебя на крючок??
Мари Энн неожиданно перестала себя контролировать.
– Я не понимаю, почему ты только о ней и думаешь? Что в ней особенного? Посредственность, серая мышь! Что ты в ней нашел, черт тебя дери? Чем я хуже? Или ты все забыл, забыл, как клялся мне в любви? Томас, дорогой, неужели ты все забыл? Наши бесконечные итальянские ночи, нашу страсть? Нашу Лизи наконец??
Томас обмер.
– Лизи? Что ты имеешь в виду, Мари Энн?? Причем здесь твоя дочь? Какого черта ты говоришь НАША Лизи??
Потом он перевел дыхание и снова спросил, с ужасом понимая, что ответ он уже предвидел.
– Ты видела Элен?
Она зло отрезала
– Да. И что?
– Где она?
– Понятия не имею, где она сейчас, твоя чертова русская! Мне плевать на нее! Мне нужен только ты, Томми, неужели тебя волнует, где она проведет сегодня ночь, она все равно уехала бы через два дня!!
Томас похолодел и без сил опустился в кресло в холле, не отводя глаз от приближающейся к нему Иззи
– Сэр, мисс Элен нет в комнате и… – девушка замялась
– Что? Говори!
– Ее вещей тоже нет, сэр…
У Тома потемнело перед глазами, и неконтролируемая волна злобы захлестнула сознание. Сжав до крови кулаки, он медленно дышал, чтобы не броситься на Мари Энн.
