Текст книги "Тайный враг"

Автор книги: Елена Веснина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

– А ты в своей жизни много их видела? Крутых-то? Вот и молчи.

– Просто я подумала: обреченная она какая-то, поникшая. Такие фирмы не открывают.

Но директриса не согласилась:

– Да может, она только сегодня такая – настроения нет. А в другие дни – орлиный взор и волчья хватка.

– Как же он тогда облапошил ее? С волчьей-то хваткой? – спросила Анна.

– Да, наверное, влюбилась в него, как твоя Дианка. Ничего не видела, ничего не слышала, ничего не соображала. А он и воспользовался, подлец. Как все мужики…

– Ну, Пална, на всех не греши. Попадаются среди них и порядочные, – возразила Анна.

Виктория Павловна улыбнулась и согласно кивнула.

Юля с Татьяной собрались на большой совет. Надо было что-то решать.

– До сих пор в себя прийти не могу. В голове прямо кондиционер какой-то, все мысли выдувает. А что ты обо всем этом думаешь?

– Думаю, что нам сейчас нельзя поддаваться эмоциям. Нужно остыть и переспать с этими новостями.

– Лично я предпочла бы переспать с кем-нибудь другим, – заметила Юля.

– Юля, сейчас наша жизнь решается, а не ля-ля. Призываю тебя к серьезности и ответственному отношению к нашим судьбам.

– Я что, я – ничего.

– Юля, давай впервые в жизни поступим, как взрослые умные девочки. Будем работать и на тех, и на других. И на сторонников старой власти, и на представителей новой. А пока чаша весов явно клонится к новым, – рассуждала Татьяна.

– Перебежим, как крысы? – возмутилась Юлька.

– Крысы – это те, кто покидает тонущий корабль раньше времени, – заметила Татьяна. – А мы с тобой, наоборот, ищем способы нашего спасения. У тебя как, есть идеи насчет собрания акционеров? Какими аргументами мы их раскатывать будем?

– Нужно подумать. Раскатать теоретически можно. В конце концов, не дураки же они дожидаться, когда этот наш «Титаник» пойдет ко дну окончательно.

А выбор кандидатур на пост гендиректора предельно скуден. Доминика под большим вопросом, Сергей… Не мне тебе рассказывать, что такое Сергей. А уж от Амалии на ключевом посту – просто крестись и беги.

Татьяна положила руку на Юлькино плечо:

– Вот и я говорю, коллега. Не крысы мы. А настоящие и единственные патриоты этой компании. Так давай же вместе подумаем о всеобщем благе.

– А даже если мы и крысы, то уж во всяком случае – две самые умные и симпатичные крыски на всей этой посудине, – засмеялась Юлька.

Сергей без стука вошел в кабинет к Амалии Станиславовне и молча развалился в кресле.

У Амалии брови поползли вверх.

– Это что еще за пантомима, Сергей Анатольевич? – поинтересовалась она.

– Я бы хотел переадресовать это вопрос вам. Ваш комментарий к последним событиям, уважаемая Аномалия Станиславовна? Другими словами: чаво это у нас тут творится в натуре?

Амалия передернула плечами:

– Не опускайтесь до рыночного уровня.

– Именно, именно рыночного. С сегодняшнего дня этот уровень и станет у нас планкой, к которой нужно будет стремиться и фирме, и людям, которые в ней работают. И потому повторяю вопрос: каким образом, уважаемая Аномалия Станиславовна, вы допустили этот беспредел?

Амалия поднялась из-за стола:

– А почему вы пришли с претензиями ко мне? Разве не вы у нас с недавних пор влиятельнейший член руководства?

– Я, знаете ли, в теории не силен. И не скрываю этого факта. Зато для вас забота о финансовой безопасности «СуперНики» является прямой обязанностью.

– Ах, вы взяли на себя труд напомнить мне о моих обязанностях, – иронично заметила Амалия Станиславовна. – Тогда я не поленюсь напомнить вам простую народную мудрость: любишь кататься – люби и саночки возить.

– К чему вы это? – не понял ее Сергей.

– Это к тому, Сергей Анатольевич, что раз уж вы избрали роль ни в чем не разбирающегося осла, то не удивляйтесь… когда однажды хозяин наденет на вас хомут и погонит пинками в поле.

– Осла, Амалия Станиславовна, я вам с удовольствием прощаю. Поскольку хомут с сегодняшнего дня у всех общий. К тому же я к вам пришел не ругаться, а поблагодарить. Смиренно и от всей души.

– Поблагодарить? Это становится интересным. За что, позвольте узнать? – поинтересовалась Амалия.

– А за своевременное предупреждение. Помните, вы сказали, что Ника, возвратившись, может у меня забрать генеральную доверенность, а вместе с ней и власть в «СуперНике»?

Амалия кивнула:

– Надеюсь, что так и будет. Эта компания не про вас.

– Ну так гори она огнем, ваша компания, раз она не по мне. В конце концов, ее уже бросили к ногам базарной торговки с двумя классами образования. Но я отвлекся. Ваши слова натолкнули меня на очень простую и одновременно гениальную мысль… Продать к чертям собачьим свой пакет акций.

Амалия ахнула:

– Сережа! Я надеюсь, вы еще этого не сделали?

– В том-то и дело, что сделал, милая Амалия Станиславовна! – гордо сообщил Сергей. – Акции она у меня может забрать, а вот денежки – никогда.

– Но таким образом вы навсегда лишаетесь права вникать в дела компании на правах акционера, – испугалась Амалия.

– Ах, не смешите. Когда это у меня право было? Вам плевать на меня, а мне – плевать на вас. Вот такой у меня жизненный принцип.

Амалия негодовала:

– Вы сами не ведаете, что творите.

Сергей упивался своей ролью:

– Вы так привлекательны в гневе и растерянности, что трогаете сердце прожженного донжуана… Эх, Малечка! Где мои 75, радикулит и вставная челюсть! Ох, и зажгли бы мы с тобой, девочка моя!

Он протянул руки, будто приглашая даму к танцу, но Амалия мгновенно приняла боксерскую стойку:

– Только попробуйте прикоснуться.

– О’кей, я сам.

И, напевая мелодию танго, Сергей, кружа воображаемую партнершу, протанцевал до двери. Выходя, послал Амалии воздушный поцелуй.

Артем, как и обещал, пришел проведать Доминику. Они сидели по разные стороны голого казенного стола и тихо беседовали.

– Мика, я пришел к тебе, чтобы сообщить одну важную вещь. Но сначала я хочу сказать нечто более важное, – начал Артем.

– У меня так поменялись представления о том, что теперь важно, а что – нет… – призналась Доминика.

– Мика. Я люблю тебя, – выдохнул Артем.

Доминика внимательно на него посмотрела:

– О любви хорошо говорить в парке на скамейке. А я сейчас вернусь в вонючую общую камеру, где меня пытались шантажировать, а потом даже побили. И как свидетельство любви в моем мире дарят не красивые слова, а заточенные куски арматуры. Этим, по крайней мере, можно защитить себя…

Артем перебил:

– Все закончено, Мика. Тебя выпустят, и, думаю, уже завтра.

Доминика ахнула:

– Это… Это ты сделал?

– Я надавил на следователя, и он, по-моему, испугался. Он согласился изменить меру пресечения. Сейчас главное – вытащить тебя отсюда. А потом уж я найду способ развалить это дело и докопаюсь до главного кукловода в этом спектакле. Того, кто дергает за ниточки.

– Хорошо, ежели ты прав и завтра я выйду на свободу. Но пока как своему адвокату сообщаю, что я объявила бессрочную голодовку.

– Доминика!

– Это не обсуждается. До сих пор никому не удавалось меня сломать. Не удастся и впредь. Ты, кажется, хотел сообщить что-то еще.

– Не хочу тебя расстраивать, но на фирме происходит что-то непонятное, – признался Артем. – Идет подковерная игра с акциями. И в них замешана Маргарита.

– Ритка? С акциями фирмы? Этого быть не может, – не поверила Доминика.

– Я не знаю никаких подробностей. Ты выйдешь и сама во всем разберешься. Да, чуть не забыл. Диана просила тебе передать.

– Что это?

– Сказала, что слова поддержки и сочувствия.

– Сочувствие? От Дианы? – удивилась Доминика.

– Да. Видишь, как бывает. Она даже специально меня для этого вызвала.

Доминика вынула из конверта листок и прочла: «Артем Боев – известный криминальный альфонс, охотник за дамскими состояниями.

Пользуясь природным обаянием, он охмуряет женщин, втягивает в серьезные отношения, разоряет, а после бросает. Свежий пример – супруга Боева – Антонина. С помощью хитроумной схемы Боев, не имеющий за душой ни гроша, отнял у нее деньги, заработанные тяжелым трудом. На эти средства Боев приобрел мотоклуб и прочее имущество. А достигнув своей цели, бросил жену с ребенком. Обманутая женщина, все еще находясь под чарами Боева, попыталась свести счеты с жизнью. Но он не удосужился навестить жену в больнице, не говоря уже о материальной помощи женщине и ребенку, оставшимся по его милости нищими. Ведь этого циничного, прожженного типа не интересует ничего, кроме денег».

– Артем, ты читал это? – спросила Доминика.

– Нет, – машинально ответил Артем, думая о чем-то своем.

Доминика молча сложила бумагу и положила ее в конверт.

Рабочий день шел к концу, и Анжела засобиралась домой.

– Ну что, Василий Иваныч, будем сворачиваться или еще посидим? – спросила она у Васьки, который стоял рядом с ее палаткой.

– Погоди, сейчас Ритка придет, – попросил Васька.

– Вась, а Вась, ты не заговариваешься?

– Мне голос был, – серьезно сообщил Василий.

– Та-а-ак, приехали. Шиза активно косит наши ряды. Хотя в твоем конкретно случае это может быть и «белочка». – Но тут Анжела резко осеклась, потому что увидела идущую к ним Риту.

– Привет, ребята!

– Ну-у! У кого шиза? У кого «белочка»? Вот она, Ритка, гордо заявил Васька. – Голос мне так и сказал – придет вечером. Она и явилась.

– Ладно тебе, Копперфильд доморощенный, раскричался. Рит, что опять случилось? – спросила Анжела.

– Ребята, давайте шампанского выпьем, – устало предложила Рита. – Я угощаю.

– Да ты сядь, успокойся, Ритуля, – засуетилась Анжела. – На тебе лица нет.

– Как у вас здесь хорошо. Не хочу обратно идти, здесь останусь.

– Ну так какие проблемы! – воскликнул Васька. – Я тебе твое старое место уступлю с огромным моим удовольствием.

– Вася, ты бы пока погулять сходил, – предложила Анжела. – Подыши, голоса свои послушай, а нам с Ритулей поговорить надо.

– А чего гулять зря? Пока суд да дело, я за шампусиком могу метнуться. Давай деньги, Риток.

Васька ушел за зажигательной жидкостью, а Ритка долго рассказывала Анжеле об удивительных переменах в своей жизни. Когда Ритка закончила свой рассказ, Анжела спросила:

– А ты не боишься?

– А выход у меня есть? – ответила вопросом на вопрос Рита. – И продолжать я это не хочу, и бросить не получается. Я – как рыбка на крючке: чем сильней трепыхаюсь, тем глубже он в меня впивается. Эх, теперь только поняла, какая счастливая жизнь была у меня на рынке. Что делать?

Анжела тяжко вздохнула:

– В таких делах я тебе не советчик. Вот если морду кому начистить понадобится, тогда – пожалуйста.

– Над одеждой моей там все прикалываются, – пожаловалась Ритка.

– А ты выгони одного-второго, сразу примолкнут, – посоветовала Анжела. – А с гардеробом вопрос решаемый. Я тебе целую коллекцию подгоню. Мы с девчонками с вещевого ряда сегодня же симпозиум на эту тему устроим.

Ритка обняла Анжелу:

– Береги себя, Анжелка. У меня, кроме тебя, нет никого.

Когда пришел Васька с двумя бутылками шампанского, Ритки уже не было.

– А где она?

– Да, по-моему, топиться пошла. Проблемы у нее, – отрезала Анжела.

– От проблем дураки топятся, а умные люди свои проблемы в вине топят, – заметил Васька. – Стоп, а зачем же я тогда этот лимонад брал? Эх, шептал же мне голос, что все равно не успею. А так бы хватило на три пузыря портвейна!

Но Ритка топиться не пошла. Он выспалась и утром, идя мимо консьержки, спросила:

– Доброе утро, тетя Люба, скажите – ромашка или роза?

– Ромашка.

Ритка улыбнулась:

– Спасибо. Я загадала, если вы скажете «ромашка», то все будет хорошо.

– Я сама всегда загадываю, – призналась консьержка. – Только по книге. Вот задумываю страницу и строчку, открываю и, как там написано, так все и выходит.

– А по какой книге вы гадаете? – заинтересовалась Ритка.

– По любимой. Вот смотри, – Люба достала поваренную книгу, – загадывай.

– Страница пятьдесят, пятая строчка снизу.

Люба стала читать:

– «Мясо отбить молотком до тестовидной консистенции, посолить, поперчить и сформировать в виде пласта толщиной 1,5–2 сантиметра».

– И как это понимать? – поинтересовалась Рита.

– Понимай так, что сегодня у тебя – день активных действий. И удача на твоей стороне.

Ритка кивнула. Хорошо бы, если бы удача сегодня была на ее стороне!

У подъезда ее встретил Толик:

– Садись, поехали.

– Куда поехали? – не поняла Ритка.

– Ты что, меня не узнала? Я же Толик, водила Амалии Станиславовны. Меня зарядили тебя на работу по утрам возить. Пока тебе персонального водилу не выделят… Ну, чего рот раскрыла? Садись.

– Я лучше пешочком.

Но Толик схватил Ритку за руку и затолкал в машину.

– Постой, Толик, я тебе должна что-то сказать, – остановила его Ритка.

– Ну? – замер Толик.

– Еще раз меня так схватишь – и с работы вылетишь со свистом.

– Слышь, напугала. Я на этой фирме одной Амалии Станиславовне подчиняюсь и перед ней одной отчитываюсь.

Рита повысила голос:

– Уточняю для недоразвитых и непосвященных: на этой фирме теперь мне все подчиняются. Еще раз пальцем ко мне прикоснешься – вылетишь вместе со своей Аномалией… Ну, что уставился – трогай. Или мне отбить тебя молотком и сформировать в виде пласта толщиной 1,5 сантиметра?

Толик, ничего не понимая, молча завел машину.

Приехав в офис, Ритка собралась и настроилась на счастливый день. Ее уже ждала Татьяна:

– Маргарита Викторовна, мы готовы доложить о наших наработках. Когда можно зайти?

– Это… Я позвоню… В смысле, Юлька… Александровна позвонит.

– Буду ждать, – деловито сообщила Татьяна.

Рабочий день начался. Через некоторое время в кабинете Доминики уже шло совещание. Ритка, Татьяна и Юля обсуждали содержание «тронной» Риткиной речи.

– Поглядите в глаза правде, – неуверенно читала Рита. – Большой бизнес движут вперед молодые свежие мозги. Можете усомниться в этом, но это факт. Перед тем как основать преуспевающую интернет-империю Google, Сергей Брин и Ларри Пейдж были просто мальчишками, студентами Стэнфорда.

Татьяна решительно отобрала у Риты текст:

– И кто так читает?

– А кто? – спросила Рита.

– Только тот, кто заранее настроен на проигрыш, – объяснила Татьяна.

– Бесполезная затея. Слабым моральным духом веет за версту, – подвела итог Юля.

– Нет, затея не бесполезная, – возразила Татьяна. – Но, Рита, ты должна не просто прочитать гениальный текст, который мы с Юлией Александровной писали долгими зимними вечерами, ты должна его выучить наизусть. Чтоб от зубов отскакивал! Не бубнить по бумажке, а нагло и уверенно впаривать свои слова покупателям. То бишь слушателям. Давай дальше.

Рита продолжала:

– Немецкая традиция пожизненно работать в одной фирме – порочная практика для современного топ-менеджера. Она исключает перекрестное опыление идей и разносторонний опыт. Японцы считают, что до 60 лет менеджер должен раз в 2,5 года менять сферу деятельности, чтобы не застаиваться.

Татьяна поморщилась:

– Никуда не годится.

Юля сжалилась над Риткой:

– Вот представь, что перед тобой обычные твои клиенты – замотанные домохозяйки, двести раз считающие деньги в кошельке, надеясь, что их станет больше, мужья-подкаблучники, одинокие бабушки, которым не хватает общения… Давай.

Рита посмотрела в бумажку и вздохнула.

– Ты их всех должна зажечь своим огнем, увлечь своей уверенностью в завтрашнем дне, – объясняла Юля.

– Они должны понять, что за тобой, Маргаритой Калашниковой, они как за каменной стеной, – подхватила Татьяна.

– И стройными рядами пойдут туда, куда ты их позовешь.

– Ты снимаешь с их плеч тяжесть управления компанией и надеваешь этот хомут себе на выю. Ты знаешь, что такое выя? – поинтересовалась Татьяна.

Ритка снова вздохнула:

– Я знаю, на что надевают хомут.

– Слушай, как надо, – сказала Татьяна и стала с пафосом читать: – Несмотря на грандиозный опыт, сотрудники со стажем часто утрачивают чувствительность к новым идеям. Недаром в тысяче крупнейших компаний мира средняя продолжительность работы на одном месте для руководителя высшего звена составляет всего 54 месяца. Бизнес – дитя логики. Вспомним же университетский курс. Опыт и преданность идеалам компании – необходимое, но отнюдь не достаточное условие успешного менеджмента. Свежий ум, взгляд со стороны – вот в чем сила! Бывший аутсайдер удивительно тонко и верно чувствует новые возможности. Обновленный кадровый состав высшего руководства позволяет совместить преимущества привлеченных кризисных менеджеров и лояльных штатных сотрудников. Два в одном – видение со стороны и привязанность изнутри!

Ритка слушала и представляла, как она все это говорит, а огромный заполненный людьми зал, стоя, ей аплодирует и скандирует: «Рита!» Рита!».

– Только свежий, незаангажированный ум способен на креативные бизнес-идеи! Вот почему я предлагаю свою кандидатуру, – уверенно завершила Татьяна.

Юля зааплодировала.

– И это все должна сказать я? – перепугалась Ритка.

– Ну а кто же еще? Сергей Анатольевич? Или Амалия, ха-ха, Станиславовна? Или ее водила Толик?

– Я не смогу так. У Толика лучше получится.

– Сомневаюсь. Поэтами рождаются, Рита, а ораторами становятся, важно подытожила Татьяна.

– А душа у тебя, кстати, вполне поэтическая, – заметила Юлька.

– Мерси за комплиман.

– Ну так иди домой и выучи все это наизусть, – скомандовала Татьяна.

– Нет, нет и еще раз нет! – отрезала Рита.

– Да, да и еще раз да! – хором закричали Татьяна и Юля.

– Не давите на меня! Что за произвол тут? Дедовщина! В конце концов, дело мое: хочу – читаю, хочу – не читаю.

– Заблуждаешься, – заметила Татьяна. – Было твое, пока не привлекла нас. А теперь – наше общее.

– Что-то я не пойму, вы ж еще вчера на меня с кулаками бросались? – спросила Ритка.

– Мы хорошо подумали. И сделали ставку на верного человека, – усмехнулась Юля. – Ты говорила – просите, что хотите. Я уже составила целый список.

– Я тоже, – поддержала Татьяна. – Но мы свои списки оглашать пока не будем.

– Пока что? – поинтересовалась Рита.

– Пока ты не станешь легитимным гендиректором… – закончила Юля.

– …с нашей помощью, – добавила Татьяна.

– …и не получишь полномочия для исполнения наших пожеланий, – продолжала Юля. – Мы ведь не изверги – просить безногого плясать! Мы благородные деликатные дамы.

– Знаете, деликатные дамы, по-моему, я погорячилась, – раскаялась Ритка.

Туг Юля с Татьяной заговорили одновременно:

– Поздно, Ритка, пить боржоми…

– Слово – не таракан. Давши слово – удавись.

– «И едва ты его произнес, улетит невозвратное слово».

– Ого! Из твоего, ненапечатанного? – спросила Юлька у Татьяны.

– Гораций, – скромненько сообщила Татьяна.

– Скажешь – не воротишь; напишешь – не сотрешь; отрубишь – не приставишь…

– Ну, хватит уже упражняться! – прервала их Ритка. – Вы что – доктора физиологических наук?

– Филологических, – поправила Юля.

– Так, доктора, вы мне ударения порасставляли? – деловито осведомилась Ритка.

– Обижаете, ваше превосходительство. Не только ударения. Все трудные слова выделили прописными буквами. Для блондинок и тупых поясняю – большими буквами.

– Не хами, – грозно предупредила Ритка.

– Хамство и шутка – вещи разные. Почувствуй разницу. Отправляйтесь, благородная мадам, в ваши апартаменты и разучивайте наше с Татьяной либретто.

Юля распахнула перед Риткой дверь и жестом регулировщика указала ей на выход. Как ни странно, Ритка молча повиновалась.

Утром Доминику вызвали в кабинет к следователю. Николай Николаевич был сама любезность:

– Я вызвал вас, чтобы сообщить об изменении меры пресечения. Для вас это будет подписка о невыезде. Ежедневно отмечаться в милиции – необходимости нет. Но вы обязаны являться ко мне по первому же требованию. Связь с вами будем поддерживать в телефонном режиме.

– Я могу идти? – спросила Доминика.

– Нет, сейчас вы вернетесь в камеру. Когда я оформлю документы, вас вызовут. Да, еще: кому позвонить, чтобы вас встретили?

– Никому не нужно.

– Как скажете. Думаю, вы понимаете, что следствие пошло вам навстречу, – многозначительно подчеркнул следователь.

– Лучше бы оно пошло навстречу правде, – сухо обронила Доминика.

Когда Доминику увели, Николай Николаевич набрал номер и сообщил:

– Я вынужден был отпустить ее под подписку… Я вас понимаю, но и вы поймите – я связан служебными обязанностями… Нет, свои обязанности по отношению к вам я помню… Что? Деньги вернуть? Простите, я разве похож на закусочную сети «СуперНика»?… Да потому что только там висят объявления «Если вас расстроило наше обслуживание, требуйте деньги обратно»… Не паникуйте, все будет в порядке. Этот бой мы проиграли, но война еще не закончена. Все, мне нужно работать.

И следователь повесил трубку.

Артем скупил на рынке неимоверное количество цветов и принес их в санаторий.

– Ого, я таких цветов даже на свадьбе не видела. Это кому? – спросила дежурная.

– Занесите, пожалуйста, в номер Никитиной.

– Неужели отпустили? Как я рада. И за вас тоже. На свадьбу-то пригласите? – заулыбалась дежурная.

– Обязательно. И обязательно посажу вас на самое почетное место, – пообещал Артем.

В камеру к Доминике зашел конвоир и, выдержав паузу, сообщил:

– Никитина, на выход с вещами.

Во дворе ее ждали Юрий Владимирович, Амалия и Артем. Но она никого не хотела видеть.

– Выход прямо и направо, – скомандовал конвоир.

– А где у вас черный ход? – вдруг спросила Доминика.

– Тут тебе не жилой дом, черных ходов не держим. Служебный есть, но тебе туда не положено.

– Пожалуйста, выпустите меня через служебный, – попросила Доминика. – Ну, мне очень нужно – я не могу сейчас никого видеть.

– Не положено.

– Я вам заплачу, – голос Доминики дрогнул.

Конвоир, заметив это, сказал:

– Да нужны мне твои деньги… Идем, проведу.

Встречающие начали волноваться. Когда на пороге появился конвоир, все бросились к нему.

– Ради бога, прошу прощения, Доминику Никитину уже освободили? – нетерпеливо спросил Юрий Владимирович.

– Где Никитина? – подхватила Амалия.

– Скажите, Никитину освободили? – интересовался Артем.

– Давно освободили.

– И где она? – растерялась Амалия.

– Ушла.

– Это невозможно. Мы ее не видели.

– Через служебный ход ушла, – пояснил конвоир.

– Как через служебный? Зачем? – заволновался Юрий Владимирович. – Мы ведь здесь ее ждем.

Конвоир только плечами пожал:

– Сами разбирайтесь.

– А кто распорядился выпустить ее через служебный ход?

– Она сама и распорядилась. Она сказала, что никого видеть не хочет. Я так понимаю, никого из вас.

И конвоир ушел, а встречающие остались стоять в полной растерянности.

Артем рванул к следователю, чтобы кое-что уточнить. Николай Николаевич ему не обрадовался:

– Ну что вы все ко мне ходите, как на рынок или в сберкассу? У меня тут не проходной двор. Что тебе еще от меня нужно? Я же эту твою подельницу уже освободил под подписку.

– У меня один вопрос: Никитина должна держать с тобой связь?

– Само собой разумеется. А еще юристами называются, элементарного не знают.

– Давай без демагогии. Нужно приходить и отмечаться?

– Мы же интеллигентные, цивилизованные люди. Связь в телефонном режиме. Будет звонить и докладывать, что жива-здорова. А что, проблемы?

– Никаких проблем.

Следователь язвительно прокомментировал:

– Я от бабушки ушла, я от дедушки ушла? Ха-ха. Но, когда найдете, передайте ей, что от меня она не уйдет!

Артем хлопнул дверью.

…А Доминика уже приехала в санаторий, распахнула двери своего номера и остолбенела. Весь номер был уставлен цветами.

Заглянула дежурная:

– Здрасьте, Доминика Юрьевна! С возвращением!

– Здравствуйте. А что это?

– Цветочки. Это вам. Правда, красиво? Почти как у Пугачевой!

Доминика вздохнула и стала быстро собирать свои вещи.

– Прошу вас, заберите это, – кивнула она на цветы.

– Зачем забрать? Куда? – не поняла дежурная.

– Заберите себе, отдайте другим, продайте, наконец. Выручите приличные деньги.

– Но ведь вы посмотрите, какая красота! И от души же куплено, сразу видно.

– Да уж. Не спорю, красиво и от души. Почти как на похороны, – вздохнула Доминика.

– Господь с вами, что вы говорите, ведь это… – заволновалась дежурная.

Но Доминика ее перебила:

– У меня к вам просьба. Вы не могли бы одолжить мне немного денег, расплатиться с таксистом. Я отдам, честное слово. Могу оставить вам в залог свои документы.

– Что вы, какие документы! Конечно, сейчас принесу вам деньги. Да если я продам ваши цветы даже за полцены, можно будет на такси до Луны доехать.

– А тому, кто эти цветы принес, передайте, чтобы меня не искал, – попросила Доминика.

Озадаченная дежурная разинула рот.

Когда в санаторий приехал Артем, он обнаружил следующую картину: дежурная сортировала подаренные им цветы и вязала из них букеты. Завидев Артема, заволновалась:

– Ой, Здрасьте. Вы не подумайте, это она сама мне разрешила. Так и сказала: забери, мол, чего добру пропадать. Хошь – себе, хошь – на продажу…

Артем все понял.

– Не волнуйтесь, вы все правильно делаете. Добро не должно пропадать. Пусть зло пропадает…

– А я ей говорила, что цветочки ваши красивые и от души куплены. А она говорит – да, от души и красиво, как на похороны, – затрещала дежурная.

– Так и сказала?

– Да, слово в слово.

– А что она еще сказала?

– Велела передать тому, кто цветы принес, чтобы он ее не искал. Вот так и сказала, пусть даже не думает меня искать!

– Это тоже дословно? – уточнил Артем. – Ничего не понимаю.

– А тут и понимать нечего. Сказала – не ищи, значит, ждет, чтобы искал. Приемчик такой – женский, – объяснила дежурная и подмигнула Артему.

Ему, однако, что-то стало не по себе.

Юрий Владимирович распереживался.

– Голова раскалывается от этого кошмара, – жаловался он Амалии Станиславовне. – А я еще и не позавтракал. Маля, ты можешь что-то объяснить?

– На сей раз даже моя железная логика дала сбой, – призналась Амалия. – Скрыться от нас, единственно преданных ей людей! Вот что я тебе скажу, Юра. Рановато ее выпустили кое-откуда.

– Что же делать? Господи, что делать? Я в панике, – заметался Юрий Владимирович.

– Юра, сколько тебя помню, паника – твоя первая реакция на любое происшествие. Что бы ни случилось – потерял двадцать рублей, лифт застрял между этажами, двери троллейбуса захлопнулись перед носом – ты всегда верен себе. И своей партнерше – панике.

– Да, я эмоционален, – согласился Юрий Владимирович.

– Вот и зря. Не нужно пороть горячку. Доминика жива, здорова и, судя по ее экстравагантному поведению, полна творческой энергии. Следует восстановить в себе утраченный порядок. Порядок мыслей и порядок чувств.

– Ну да, ну да, – подхватил Юрий Владимирович, – Орднунг и все такое прочее…

– Ироничным можешь быть по отношению к себе и своей панике. А здесь ирония неуместна. Порядок еще никому не мешал, тогда как беспорядок сбил с пути очень многих. Вместо того чтобы паниковать, подумал бы, что делать, – посоветовала Амалия, чем вызвала у Юрия Владимировича очередную волну паники.

– Господи, какой кошмар! Как же выпутаться? Что делать? – причитал он.

– Юра, нам нужно поговорить, – заявила Амалия. – Приглашаю тебя в ресторан. Там и позавтракаем, и проблемы обсудим.

– Хорошо, – легко согласился Юрий Владимирович. – Но я должен сообщить Диане.

– Мне ты о своих передвижениях не докладываешь. Хотя знаешь меня значительно дольше, – обиделась Амалия.

Они приехали в ресторан, выбрали столик. Юрий Владимирович нервничал. Амалия же, напротив, была спокойна, деловита, уверенна.

– Накормите-ка нас получше, – приказала официанту.

– Вы имеете в виду вариант номер четыре? – уточнил тот.

– Именно, – кивнула Амалия.

– Это у вас такой порядок? – удивился Юрий Владимирович.

– У меня такой порядок, – объяснила Амалия. – Ассортимент велик, но я давно отказалась от бездарной траты времени на чтение меню. У меня всего четыре тщательно взвешенных варианта здорового и правильного завтрака.

– А я, по правде сказать, был бы не прочь выбрать сам… – признался Юрий Владимирович.

– Странно. Всю жизнь ты доверял моему вкусу. Что ты будешь пить, Юрочка?

– Ничего.

– Я имела в виду – чай, кофе, какао, сок, воду?

– Чтобы не посягать на твои схемы здорового питания, буду пить минералку без газа. – Юрий Владимирович посмотрел на часы.

Какое-то время Амалия и Юрий Владимирович сидели молча.

– Давно мы с тобой вот так не сидели друг против друга, – тихонько сказала Амалия.

Но Юрий Владимирович не был настроен на лирический тон:

– Маля, ты ведь хотела поговорить? Говори.

Но Амалия никуда не спешила:

– Юра, отчего ты так напряжен? Расслабься.

– От тебя ли я это слышу? Ты всю жизнь всем твердила – соберись, соберись… – напомнил Юрий Владимирович.

– Я ведь не железная… Юра-Юра… Я просто женщина, которая плывет… против течения. Мне даром в жизни ни копейки не досталось. Поневоле пришлось собираться. Чтобы победить.

– И ты победила? – поинтересовался Юрий Владимирович.

– Иногда кажется – да. Иногда – что просто не проиграла. А иногда… иногда мне хочется выть и рыдать от одиночества. Юра, ты понимаешь меня?

– Маля, я тебя понимаю. Но сейчас больше всего на свете меня занимает судьба моей дочери.

– Так устроена моя жизнь, – пригорюнилась Амалия. – Всегда находится кто-то, кто более достоен сочувствия, заботы и поддержки.

Юрий Владимирович коснулся ее руки:

– Я не хотел тебя обидеть…

– Меня невозможно обидеть. С легкой руки твоей дочери я считаюсь железным канцлером. И мне не положено по рангу обижаться.

– Ты стойкий и мудрый человек… – начал Юрий Владимирович.

– И одновременно – слабая женщина, – продолжала Амалия. – Сейчас, Юрочка, от тебя зависит моя судьба. Только от тебя одного.

– Ничего не понимаю. Маля, ты же знаешь, у меня нет ни акций, ни денег, я теперь в «СуперНике» отставной козы барабанщик.

– Ты поможешь мне, а я – тебе. Я обещаю вернуть тебе заслуженное положение и материальное благополучие.

– Маля, ты меня растрогала. Я ценю твою дружбу и поддержку, но не представляю, как мы можем друг другу помочь.

Глаза у Амалии загорелись:

– Юра! Ты знаешь, что такое эффект синергии?

– Имею представление, – кивнул Юрий Владимирович.

– Так давай же соединим нашу энергию, наши усилия и наши жизни.

Юрий Владимирович заволновался:

– Маля, у меня такой сумбур в голове… Я тебя, вероятно, не понял.

– Что здесь непонятного? Мы с тобой – люди не чужие. У нас когда-то была общая жизнь…

– Я бы не стал воскрешать историю. И так тошно, – признался Юрий Владимирович.

– Выпей еще минералки, Юра. История тем и хороша, что всех примиряет. Бессмысленно ворошить прошлое. Не важно, кто был тогда прав, кто виновен. Я старый счет тебе не выставлю: он тоже часть истории. Поэтому повторю свое предложение – давай соединим наши жизни.

– Ты… делаешь… мне… предложение? – спросил Юрий Владимирович ошарашенно.

– Совершенно верно. Руки и сердца.

Юрий Владимирович налил в стакан воды и залпом его осушил.

– Что тут такого? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, как всю жизнь относилась…

– Маля, ты поставила меня в патовое положение. Куда я ни шагну – везде поражение.

– Но почему же? – возразила Амалия. – От нашего брака выиграют все. Я и ты – в первую очередь. Я – практически хозяйка фирмы, ты же понимаешь, что эта выскочка шагу без меня не ступит. Ты можешь на меня опереться и спокойно творить, ни о чем не заботясь. И потом, мы всегда были красивой парой…