Текст книги "Тайный враг"
Автор книги: Елена Веснина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Амалия изумленно смотрела на Ритку, но та уже направилась к выходу.
Сергею позвонили из банка.
– Сергей Анатольевич, вас беспокоят из банка «Доверие». Вы заказывали…
Сергей перебил:
– Да-да, заказывал. Когда вы сможете мне все выдать?
– Завтра.
– Почему завтра? Я же просил поскорее! – взвился Сергей.
– Мы и так делаем для вас исключение. Вы получите их завтра. Вам требуется сопровождение? Мы могли бы выделить вам охрану, сумма немалая. Может быть, специальная машина?
– Нет-нет, я не люблю, когда рядом чужие, – отрезал Сергей. – Вопрос транспортировки решу сам. Разговор окончен. Жду сигнала.
Бросив трубку, Сергей сделал несколько танцевальных па:
– Теперь мне никто не указ, я сам себе директор! Держитесь теперь, вы все! Оборзевшие секретарши, бунтующие жены, базарные выскочки и престарелые девы-моралистки! Денюжки мои, денюжки. Идите ко мне, мои маленькие, а лучше – большие. Папа вас заждался. Вы думаете, Сергей Никитин сядет с бабами в общий кабинет и будет там протирать нарукавники? Разбежался! – Он достал из стола газету с компроматом на Ритку. – Наконец-то я открою собственное дело, газету светской хроники. Я разошлю ищеек и нюхачей. Они спрячутся в ваших замочных скважинах, под супружескими ложами и между секциями батарей. Я о вас такое узнаю… Только успевайте купюры отслюнивать, чтоб от меня откупиться. Назову ее… «Вонючая газета». Вау!
Как, как? Это не эстетично? Тогда, может, что-то поблагоуханнее, например «Ведро помоев»?
В дверь позвонили, Сергей поспешил открыть. Его радостное настроение мгновенно улетучилось – на пороге стоял Михаил. Сказать, что Сергей почувствовал себя неуютно, значит, ничего не сказать.
– Нужно поговорить, – сухо сообщил Михаил.
– Если ты о Танюше, я у вас – третий лишний. Это ваше дело, семейное, – еле скрывая испуг, ответил Сергей.
– Если бы я пришел говорить о Танюше, то с порога просто врезал бы тебе по морде. По-нашему, по-десантному. Но я не об этом. Я ушел от нее и прошу вашего разрешения пожить в вашем доме, пока не найду себе другую работу и жилье.
– Да, конечно, пожалуйста, я согласен. Я с тебя даже плату за аренду помещения не возьму, – закивал Сергей.
Михаил угрюмо ответил:
– Не беспокойтесь, я заплачу.
– Да не кипятись ты, я пошутил, – оправдывался Сергей.
– А ты больше не шути. Со мной, во всяком случае. У меня есть правило. Второй шутки в свой адрес я не понимаю.
Сергей испуганно попятился:
– Это какое-то недоразумение. Видишь ли, я не виноват. Она сама под меня… Ты же мужик, ты должен понимать, как это бывает, утро, расслабуха, приятная девочка принесла кофе…
Михаил, без лишних разговоров, зарядил ему прямой справа, Сергей отлетел в угол комнаты.
– И еще вот что, – спокойно добавил Михаил. – Танюша осталась совсем одна, но это не значит, что без защиты. Если ты ее хоть словом обидишь, смотри, у меня оба хука поставлены, что с левой, что с правой. Она – беременна, а значит – неподсудна.
Анжела и Доминика стояли, пригорюнившись, у пожарища. Кругом валялись оплавленные кастрюли.
– Да уж, ущерб конкретный. Бабок тут сгорело немеряно, – сокрушалась Анжела.
– Это все ерунда. Хорошо, что мы с тобой живы, что Зямчик жив и рынок не сгорел.
– Ну, Мила, я тебе удивляюсь. Стоишь тут такая спокойная, будто руку поцарапала или десять копеек потеряла, – покачала головой Анжела.
– Бурные эмоции в трудной ситуации еще никого не спасали. Это я знаю наверняка. – Доминика задумалась. – А у Василия-то неординарные способности! Представляешь, предсказал, что скоро будет пожар и я в нем сгорю.
– Но ты же не сгорела? – заметила Анжела.
Доминика фыркнула:
– А тебя это что, огорчает?
Зазвенел мобильник Анжелы.
– Да, Самвел Михайлович, хорошо, скажу.
Анжела посмотрела на Доминику:
– Самвел тебя вызывает. Держись.
Самвел был хмур и раздражен:
– Жил я, значит, не тужил, пока черт не принес на мой рынок тебя, Доминика Никитина.
– Вчера вы говорили, что рады нашему знакомству, – напомнила Доминика.
– Вчера был рад. А сегодня уже нет. Я не хочу даже пытаться оценивать убытки. Но придется поговорить о сгоревших кухонных наборах из высококачественного пластика. А также о ремонте и уборке. На месте пожара, между прочим, нашли обгоревший кипятильник. Не твой?
– Я не пользуюсь кипятильником. Мне не надо рассказывать о правилах пожарной безопасности, – защищалась Доминика. – Я не знаю, откуда он взялся.
– А может, ты знаешь, как возместить ущерб? – Самвел повысил голос. – Все указывает на твою халатность – ушла, оставила кипятильник. А если б огонь дальше пошел? Одним словом, платить – тебе.
И тут, как ураган, в кабинет ворвалась Анжела.
– Самвел, я должна тебе сказать…
Самвел прервал ее:
– Анжела, всегда ты не вовремя. Кто разрешил покидать рабочее место? Иди, не до тебя сейчас. – Он повернулся к Доминике. – Если докажут, что возгорание произошло по твоей вине, а это уже практически доказано, я буду забирать у тебя восемьдесят процентов зарплаты и ты не имеешь права уволиться, пока не погасишь всю сумму.
Анжела встала между Доминикой и Самвелом:
– А теперь будешь говорить со мной. Это я устроила пожар, я специально подбросила Милке кипятильник, чтобы подумали на нее. Значит, вся вина на мне. Платить должна не она, а я.
Борюсик пробрался в студию, где собирали декорации для нового шоу. Увидев Ольгу, окликнул:
– Ольга Алексеевна, милая, я пришел извиниться.
– Что вы, напротив, я хочу вас поблагодарить, – грустно ответила она.
Борис недоуменно замер:
– Но… за что?
– Прежде всего – за честность. Вы так прямодушно и откровенно дали мне понять, что я вам не нужна. – Голос Ольги был полон горечи.
– Вот этого я и боялся. Я знал, что вы обидитесь. Это неизбежно. На меня все сейчас в обиде. Весь свет, – понурился Борюсик.
Ольге стало его жаль:
– Я не обиделась, хотя, конечно, приятного мало. Но жизнь не позволяет предаваться унынию и бездействовать. Нужно идти вперед. Мне очень грустно, зато начальство разрешило мне вторую попытку: сделать новое ток-шоу. Видите, уже монтируют декорации. Я в поиске интересных людей.
– Вы будете выходить в прямом эфире? – осторожно поинтересовался Борюсик.
Ольга покачала головой:
– Нет уж, теперь только в записи. Ой, представляете, руководство подсчитало, что драма, которая испортила всем нам жизнь, подняла мой рейтинг. Цинично? Се ля ви.
– А знаете – у меня есть к вам интересное предложение, – наконец решился Борюсик. – Давайте дружить. Мне бы не хотелось из-за какого-то недоразумения терять дружбу и расположение такого человека, как вы. Что-то не так? Вы расстроены?
Ольга тяжело вздохнула:
– Еще бы, вы назвали недоразумением лучшие минуты моей жизни.
Борюсик широко раскрыл глаза: он был смущен и польщен одновременно.
– Поймите меня, я слишком вас уважаю, поэтому должен быть честным… К сожалению… я не могу вам ответить тем же. Я был пьян.
– Вот об этом я и хотела с вами серьезно поговорить. – Голос Ольги обрел твердость и уверенность. – Борис Михайлович! Нужно остановиться. Нельзя, чтобы эта пагубная страсть стала необратимой и превратила вас, уважаемого доктора, в… Вы же сами все осознаете как врач.
– Вы ошибаетесь. Но за заботу спасибо. – Борюсик усмехнулся. – А знаете, у вас не совсем верное представление о докторах, мы тоже люди, со своими слабостями, «сапожники без сапог».
Ольга внимательно посмотрела на Борюсика:
– Представьте, в нашем городе объявился экстрасенс и целитель. Он излечивает от алкогольной зависимости одним лишь взглядом. Есть жертвы… что я говорю, есть чудесные результаты…
– И кто-то засвидетельствовал это чудо? – скептически отозвался Борис.
– Понимаете, по слухам, он работает где-то на рынке, поэтому свидетелей очень много. И денег не берет! Какой-то подвижник! Его нужно найти. Пойдемте со мной? – предложила Ольга, но Борюсик замахал на нее руками:
– Можно я не пойду? Можно я тут у вас посижу, а?
В кабинет следователя вошел Юрий Владимирович:
– Николай Николаевич. Я пришел к вам, чтобы сообщить, что взятки я вам давать не буду.
Николай вскочил из-за стола, пробежался по кабинету, нервно открыл и закрыл дверь.
– Помилуйте! А кто же вам велел эту взятку давать?
– Вы, – напомнил Юрий Владимирович. – Вы прямо намекнули на взятку в ваш прошлый приход ко мне домой.
Николай Николаевич фальшиво рассмеялся.
– Я? Да вы в своем уме, дорогой властитель дум? Вы, по-моему, переработались. Заигрались, что называется, в детектива. Когда это я у вас просил взятку? Я всегда говорил: писатели-детективщики растлевают общество. И вот, пожалуйста: вы сами-то слышите, что несете?! Это же надо такое придумать! Так мы договоримся до того, что и преступление совершил я.
– А вы его совершили? – заинтересовался Юрий Владимирович.
– С вами совершенно невозможно разговаривать. Теперь понимаю, что у Доминики Юрьевны это наследственное. – Николай Николаевич покрутил пальцем у виска, изобразив помешательство.
Юрий Владимирович возмутился:
– Прекратите оскорблять меня и мою дочь. Вы и так постарались для нашей семьи! Не думаю, что вас поставили на эту должность, чтобы хамить людям и портить им жизнь.
– Юрий Владимирович, не обижайтесь! Остановимся на том, что мы просто не поняли друг друга, – отступил следователь.
– Мы-то с вами можем на этом остановиться, а вот на чем остановилось расследование? И почему вы его до сих пор не довели до конца? – спросил Юрий Владимирович.
– Ладно, расскажу. Потерпевшая Калашникова написала заявление. Требует немедленного наказания злодеев.
– Маленькая дрянь! – вырвалось у Юрия Владимировича, но Николай Николаевич возразил:
– Она поступила правильно. Злоумышленник должен быть найден и наказан. Начальство мне уже плешь проело. С телевидения звонили. Кстати, о телевидении: у меня родилась еще одна идея. Как вы, вероятно, догадываетесь, под подозрением были все, кто находился в студии. Кроме одного человека. Вернее, допросил я его только в качестве свидетеля. Но сопоставил факты и пришел к выводу, что этот человек – лицо, тоже заинтересованное в убийстве.
– И кто же он, этот загадочный человек? – привстал Юрий Владимирович.
– Точнее будет сказать, не он, а она, – поправил его Николай Николаевич и, увидев изумление на лице Юрия Владимировича, повторил: – Да, дорогой Юрий Владимирович. Я имею в виду ведущую местного телевидения и, заметьте, руководителя проекта того злосчастного ток-шоу Ольгу Алексеевну. У нее-то как раз и были мотивы устроить это блестящее представление под названием «Смерть в прямом эфире» и транслировать его на всю область.
– Эка, батенька, вы хватили. Ольга Алексеевна – убийца? Я ее не очень хорошо знаю, но, поверьте, в людях разбираюсь, – возмутился Юрий Владимирович. – Версия с Ольгой Алексеевной – самая неудачная.
– Да, я знаю, писатели претендуют на звание человековедов, – скривился Николай Николаевич. – Версия неудачна только на первый взгляд. А на второй – у нее есть мотив. И даже два. Из собственного опыта могу сказать, наши люди идут на преступления, в которых мотивы мизерные.
– И какие же мотивы у Ольги Алексеевны? Я не вижу ни единого. Она с нашей семьей не знакома, ни с Доминикой, ни с Маргаритой никогда не общалась, – защищал телеведущую Юрий Владимирович.
– Взгляните на вещи шире. Почему мы привязываем преступление к названным вами фигурам? В этом наша основная ошибка. Она его могла совершить в своих корыстных целях. Привлечь внимание к себе, говоря по-телевизионному, поднять свой рейтинг – вот ее основная цель. Смерть в прямом эфире – это трюк, который невозможно переплюнуть. Это сенсация.
– А второй мотив? – не сдавался Юрий Владимирович. Николай Николаевич откинулся на спинку стула:
– Что бы ни говорили некоторые ваши знакомые адвокаты обо мне, я профессионал. И как профи меня интересует вся информация, в том числе и о личной жизни. Так вот, я кое-что узнал о приватной жизни нашей телезвезды. Кое-что весьма любопытное. Оказывается, эта теледива обхаживала вашего доктора Медведева. И безуспешно.
– Как вы об этом узнали? – растерялся Юрий Владимирович.
– Это моя работа. Проговорилась медсестра Медведева и некоторые работники телевидения, с которыми она делилась сокровенным. Пока он был в зените славы и популярности, ей ничего не светило.
От этих циничных слов Юрий Владимирович поморщился. Николай Николаевич не смутился и продолжал:
– А загнать в свои сети и без того растерянного и гонимого мужика намного легче. Согласитесь. Мы часто клюем на участие и заботу. Вот она и решила лишить его всего, чтобы потом обернуться для него золотой рыбкой. А осталась старухой у разбитого корыта.
Николай Николаевич тихонько засмеялся своей шутке. Юрий Владимирович передернул плечами:
– Я иногда думаю, что не знаю людей. Это же надо такое придумать! Вместо того чтобы морочить мне голову вашими баснями, скажите честно, зачем вы приходили ко мне домой и наводили тень на плетень, намекая на… сами знаете, на что? Вы хотели мне сдать вашего покровителя, заинтересованного в обвинении моей дочери?
– Вы проницательны. – В глазах следователя мелькнула усмешка. – Мой приход к вам носил неслужебный характер. Я хотел повидаться с вашей дочерью Дианой. Она мне нравится.
И снова Анжела и Доминика стояли перед пепелищем. Доминика улыбнулась Анжеле:
– Я сразу все поняла, когда Самвел сказал, что в палатке нашли обгорелый кипятильник. Я кипятильником никогда не пользуюсь, а ты частенько чай кипятишь.
– А почему ты меня Самвелу не заложила? – удивилась Анжела.
– Во-первых, не в моих правилах кого-то «закладывать». А к тому же я чувствую людей и поэтому знаю, что ты человек хороший. Только не пойму, почему ты так поступила?
Анжела махнула рукой:
– Да черт попутал. Хотела тебя наказать. Больно ты умная и образованная. Соображаешь лучше, как тут не взбелениться? Мы тут кроссворды решаем, а ты думаешь, как здесь все оп-ти-ми-зировать!
– Слушай, а зачем ты призналась? – спросила Доминика.
Анжела проникновенно ответила:
– А у меня, как у Васьки, будто третий глаз открылся. Послушай, Мила, после того как ты мне Зямчика спасла, не побоялась за ним в огонь кинуться, ты мне… я тебе самая верная подруга. Прости, если можешь, все глупости, что я тебе наговорила. – Анжела вдруг засмеялась. – А сейчас делить нам нечего! И работать мы с тобой теперь будем бесплатно до второго пришествия, чтоб Самвелу долг вернуть.
Анжела и Доминика, перемазанные копотью, вымыли руки, поливая себе из бутылки, устроились на перевернутых ящиках около пожарища. Раскладывая бутерброды и овощи, Анжела покосилась на последствия пожара:
– Тут разгребать и разгребать. Перемажемся все, ни один приличный мужик близко не подойдет. Щас перекусим и продолжим.
– А почему это мы должны делать? – Доминика кивнула на пепелище. – Пусть Самвел нанимает уборщиков, они все профессионально уберут. Это не наша работа. Каждый должен заниматься своим делом. Тогда и будет порядок.
– Так-то оно так, да только если мы не переберем все наше уцелевшее хозяйство и сами не пересчитаем, Самвел очень даже запросто нас прокинет. Тетрадки же сгорели. Так что будем копаться, если не хотим быть у него в рабстве пожизненно. Ритку бы сюда, да в шесть рук…
Доминика всплеснула руками:
– Нет, это же невыносимо! Ты просто обязана рассказать мне о своей Ритке!
– Расскажу. Мы же с тобой теперь типа дружим. Огурчик подай, – попросила Анжела. – Детдомовка она. Кто родители – никогда не говорила. Я с ней здесь, на рынке, познакомилась. Но биография у Ритки пестрая. Характер – огонь. Ритка ж молчать не станет: чуть не по ней – мигом врежет. Честная она, за справедливость всегда стояла. А где ты эту справедливость видела? Я бы тебе порассказала, да сама знаю не очень много. Знаю, что она настоящий друг.
– Вы же подруги – почему не спросила? – удивилась Доминика.
– А мне что, ее биографию писать заказали? Что надо – я сама увижу. Бог глазами не обидел, я все вижу, все понимаю, сделать вот только ничего не могу. Знаешь, на рынке люди разные стоят. Стоят и собой не больно гордятся. Тут только и знаем, кто кем был, а вот кем не стал – уже не наше дело. Ты мне много про себя рассказала?
– А ты не спрашивала, – возразила Доминика.
– И не спрошу.
– А откуда она родом?
– Не знаю. Но как-то она посылала меня в Радужное. Она оттуда какое-то письмо получила, расстроилась вся. Потом меня и отправила. Проверить, значит. Искала я дурака одного по кличке Крокодил. Мы с Зямом из-за него чуть не пропали совсем, еле выбрались.
– А кто он ей, этот Крокодил? – насторожилась Ника. Анжела вздохнула:
– Не знаю. Но струхнула она очень, когда я ей сообщила, что этот Крокодил здесь объявился. Темная история.
– Анжела, будь другом. Дай мне денек отгула, мне нужно кое-куда съездить, старые дела уладить. Основное мы разгребли, нужны уборщики – смыть все это. Пока новые палатки привезут, я и обернусь. Товар мой посчитаешь? – попросила Ника.
– Поезжай, давай. Я прикрою, – согласилась Анжела. Доминика собрала свои вещи и хотела уже уходить, но заметила, что Анжела грустно смотрит на нее.
– Ты чего? – удивилась Доминика.
– Мне почему-то кажется, что ты уходишь навсегда, – печально ответила Анжела.
– Я обязательно вернусь. За тобой, – пообещала Доминика. – Ведь мы теперь сестры? Сестры по рынку.
Господи, думала она, сестры по крови, по отцу, теперь вот по рынку… Сколько их у меня еще будет?!
– Жорж, вы помните молодую женщину, которая приходила ко мне недавно? Она больше не появлялась? – спросила Виктория Павловна у охранника.
Тот достал блокнот:
– У меня записано, вот – Сверчкова Валентина. Больше не являлась.
– А то ведь вы могли ее и не пропустить.
Охранник не возражал:
– Мог. Лицо ее мне не понравилось.
– Вы профессиональный физиономист? И что вы о ней думаете? – заинтересовалась директрисса.
– Я не думаю, не понравилась, и все. Значит, близко подпускать нельзя. В нашем деле чутью доверять надо.
– Понятно. А вот мне кажется, что доверять людям нужно, – возразила Виктория Павловна. – Это бедная мать-одиночка.
– Мне кажется, я ее раньше видел, – задумчиво пробормотал Жорж. – Если придет к вам, я пропущу. Но вы поосторожнее. Если что – я рядом.
Виктория Павловна вызвала Анну Вадимовну.
– Собирайся, поедем, – сказала она, – вот по этому адресу. Нужно барышню одну отыскать. Приходила ко мне, просила, чтобы мы ребеночка ее малолетнего временно поселили у себя, пока она на заработки съездит. Выбила я ей это разрешение. А она не идет больше. Может, что случилось. Нужно проверить. Совсем молодая девчушка, одна, с ребенком. Мало ли что. Тут недалеко, в частном секторе. Она сказала, что снимает у бабки угол. Посмотрим. Нельзя человека в беде бросать.
Жорж довез Анну и Викторию до дома Крокодила. В окне мелькнуло лицо Косаревой. Она внимательно посмотрела на непрошеных гостей. Они ее не заметили.
За их спинами образовался Крокодил, подошел к дому с улицы:
– А что вы, господа хорошие, здесь делаете?
Дамы ахнули, сильно испугавшись. Жорж принял боевую позицию, закрыв женщин своим телом.
– Вы нас так испугали, – прошептала Анна.
– Подкрался, как леший, незаметно, чуть инфаркт не нажила, – простонала Виктория. – О, это вы, Топорков?
– Вы меня узнали? Да, это я, Топорков. Не бойтесь.
– Может, вы нам поможете, подскажете – по этому адресу проживает Сверчкова Валентина? Она нам сама его дала, – протянула Крокодилу бумажку с адресом директриса.
Крокодил скривился:
– Она вас обманула. Никакая она не Сверчкова. И вообще, гоните вы ее в шею, как увидите. Опасная она.
Из окна за ними внимательно наблюдала Косарева. Крокодил оглянулся, поймал ее взгляд, заволновался:
– Нельзя вам тут быть. Идите, идите отсюда. – Он повернулся к Жоржу. – Да забирай ты своих баб, ради бога.
И Крокодил, сутулясь, пошел в дом.
– Я говорил, что лицо ее мне не понравилось, – напомнил Жорж, хватая телефон. – А вы… Вызову подмогу, мы эту подозрительную малину на раз разнесем по кочкам.
– Что вы, не нужно, поехали обратно. Зачем совать палку в муравейник? – испугалась Анна.
– А я теперь вам буду верить. Честное слово, поехали, Жоржик, – уговаривала его Виктория Павловна.
– Вспомнил, она на дискотеках часто зажигала, – осенило Жоржа. – Только прикид другой, да прическа, это меня круто сбило. Травку курит… Та еще мать-одиночка. С целым полком отцов в придачу.
– Ты сегодня так рано, девочка, я рада, давай чайку попьем. А хочешь – у меня супчик есть. Постный, зато свеженький, – обрадовалась Доминике Елизавета Андреевна.
– С удовольствием. Сейчас руки помою.
Хозяйка стала накрывать на стол.
– Елизавета Андреевна, у меня к вам просьба, дайте мне то кольцо, – попросила Доминика, вернувшись в комнату.
– Понадобилось?
– Заложу. Мне деньги нужны, – сообщила Доминика.
– Это хороший перстень. Я немного разбираюсь, у меня дед был известным ювелиром. Жалко.
– Не жалейте, несчастливое оно, ничего хорошего колечко мне не принесло. Его подарил мне муж как обручальное. А семья распалась… Потом я подарила его своей названой сестре. И потеряла ее. Так пусть послужит восстановлению справедливости.
Когда Юрий Владимирович вернулся домой, Диана как всегда вязала. Юрий Владимирович поцеловал ее в лоб:
– А ты почему дома?
– Отпустили домашнее задание выполнять, – улыбнулась Диана.
– А ты что – в школе учишься? – не понял отец.
– Я про школу уже забыла, тут у вас поинтересней. У меня заказ, видишь? Вяжу новый костюм Ритке. Она собирается часто в свет выходить. Ей понравилось.
Юрию Владимировичу было неприятно все, что связано с Ритой, но он промолчал и сменил тему:
– Как роман?
– Мой или твой? – хитро подмигнула Диана. – Мой в начальной стадии, твой – нужно завершать тебе самому. Я тут прослушала молодое дарование и пришла к выводу, что как потенциальный ухажер он на безрыбье сгодится. А вот как писатель… Тексты типа «графиня изменившимся лицом бежит к пруду» ты и сам благополучно можешь написать, помощники не требуются.
– Спасибо, дочь. Вот зачем нужны дети – утешить в старости, – потрепал ее по щеке отец.
Диана прыснула со смеху:
– Ты еще до нее доживи, Ромео.
Юрий Владимирович засобирался, и Диана удивленно спросила:
– Ты куда? Уж не в Радужное ли?
– Да, – почему-то виновато кивнул Юрий Владимирович.
– Зачастил, папаша, ох зачастил, – погрозила ему Диана. – А работа? Вон лист в машинке торчит. Пожелтел уже, наверное.
– Я утром поработал, можешь проверить, – защищался Юрий Владимирович.
– А как я пойму – много ты написал или нет?
– Как там у великих – ни дня без строчки. Я свою строчку уже написал, значит, свободен, – заявил отец.
– А зачем тебе в Радужное?
– Даже не знаю, что тебе ответить. Придумай повод сама, ты же у меня умница.
Отец и дочь понимающе переглянулись.
Борюсик сидел на трибуне для гостей, пил воду из бутылки и наблюдал, как монтируют декорации и как Ольга распоряжается художниками. Неожиданно сзади прозвучало:
– Добрый день.
Борис вздрогнул: за ним стоял Николай Николаевич.
– Если снова появились вы, значит, день недобрый или может таким стать.
– Не бойтесь, я не к вам. Ольга Алексеевна, вы можете подойти к нам? У меня возникла новая идея, я хочу ее проверить. Скажите, пленки с записью программы сохраняются на студии?
– Да, мы пишем эфиры и храним их. А этот особенно, – кивнула Ольга.
– Вот и чудно. Можно эту запись принести сюда? – попросил Николай Николаевич.
– Олег, сбегай, принеси запись эфира со смертью. Если ее не будет в хранилище, спроси у директора.
– А почему пленка у директора? – заинтересовался Николай Николаевич.
– А мы по ней изучали динамику зрительского интереса, рейтинги… – Ольга не подозревала, какую делает ошибку, произнося эти слова.
После просмотра записи эфира, когда чуть не убили Риту, Николай Николаевич довольно улыбнулся:
– Чисто сработано. Если бы у меня на руках не было официального медицинского заключения по Калашниковой, я бы мог даже предположить, что это – мастерская инсценировка.
– Как вы можете, ведь человек чуть не погиб! – возмутилась Ольга Алексеевна.
Следователь только этого и ждал:
– А как вы могли все это организовать и осуществить?
У Ольги глаза полезли на лоб:
– Что вы сказали?
– То, что вы слышали. И еще один вопрос: ваше ток-шоу возобновлено?
– Да, – пролепетала телеведущая.
– И не в последнюю очередь потому, что к вам имеется повышенный интерес публики? Рейтинги возросли, реклама, деньги… Какой у вас откат в процентах? – допрашивал растерянную Ольгу следователь.
– Я протестую. Как вы можете заявлять подобное? – попытался вмешаться Борюсик.
– Борис Михайлович, я с вами поговорю отдельно, – отрезал следователь, но тот не сдавался:
– Ко мне это тоже имеет отношение. Может, моими доходами поинтересуетесь? Скоро начну бутылки сдавать, чтобы прокормиться.
– Не пугайте. Это телевидение. Тут важно подогревать к себе интерес любыми способами. Я не прав, Ольга Алексеевна? – Николай Николаевич внимательно посмотрел на готовую разрыдаться Ольгу.
Рита сидела за своим столом, перед ней лежала кипа газет. Она что-то старательно вырезала из них и складывала отдельной кучкой, сбрасывая на пол бумажный мусор. Пол уже весь был усеян обрезками. Рита полностью сосредоточилась на своем занятии. Нажав кнопку селектора, она спросила у Юли:
– Юлька, какой клей самый лучший?
– Смотря что или кого клеить? – деловито уточнила та.
– Крашеный металл и бумагу. Желательно, чтобы водой не смывалось.
– Тогда «Момент», зубами не отгрызешь, – порекомендовала Юля.
Рита выскочила из кабинета с полиэтиленовым мешком, набитым бумагой.
– Уже приклеила? – удивилась Юля.
– Собираюсь, – загадочно ответила Рита.
– Выискиваешь новое место для объявлений? Мол, молодая привлекательная особа для интеллектуальных… бесед. Работу не предлагать.
– Что-то вроде того. Я ненадолго. Ты, как узкий специалист, скажи: Сергей Анатольевич свою машину где обычно ставит?
Юля всплеснула руками:
– Вах-вах! И ты не устояла?! У тебя с ним стрелка в его машине?
Ритка выпалила:
– У меня с ним перестрелка.
Доминика шла вдоль забора детдома. Вдруг она увидела в конце улицы Юрия Владимировича. Доминика испуганно спряталась за деревом. Отец не заметил ее и свернул к калитке. Доминика, крадучись, пошла за ним. Юрий Владимирович вошел в здание. «Детский дом» значилось на вывеске. Доминика замерла в изумлении. Постояв некоторое время в раздумье, ушла.
А Юрий Владимирович зашел в кабинет директрисы:
– Добрый день, Виктория Павловна. Анечка…
– О, Юрий Владимирович! Проходите.
– Здравствуйте, – поздоровалась и Анна.
– У вас тут такой цербер сидит, не пройдешь, разве что рентгеном не просвечивает, – охарактеризовал охранника Юрий Владимирович.
– Охрана в наше время не помешает, – твердо сказала Виктория и позвала Жоржа. – Жорж, зайдите на минуту. Сейчас я вас познакомлю. Очень любопытный молодой человек, вам, как писателю, понравится. Жорж, познакомьтесь – это Юрий Владимирович Шевчук.
Жорж внимательно осмотрел Юрия Владимировича, однако руку для рукопожатия не протянул.
– Это Жорж. Пропускайте Юрия Владимировича ко мне беспрепятственно. – Жорж коротко кивнул, повернулся и вышел. Виктория Павловна вздохнула: – Немногословен.
– Какими судьбами снова к нам? – спросила у Юрия Владимировича Анна.
Юрий Владимирович замялся.
– Ой, забыла, там же у нас новый шеф-повар на кухне, надо проверить, – засуетилась директриса и выбежала из кабинета.
Юрий Владимирович не знал, как начать разговор, наконец решился:
– Я долго думал, какой предлог найти, чтобы приехать сюда повидать вас.
– И что же вы придумали?
– Честно? Ничего. Взял и просто приехал, – улыбнулся Юрий Владимирович.
– И что же мы будем с этим делать? Знаю что! Мы сейчас пойдем ко мне в гости, и я вас накормлю вкусным обедом!
Елизавета Андреевна открыла дверь и увидела на пороге незнакомого молодого человека.
– Добрый день! Скажите, пожалуйста, вам знакомо имя – Доминика Никитина? – спросил он.
Елизавета Андреевна испугалась, но держалась храбро:
– Я не обязана вам отвечать, молодой человек.
– А если я вас попрошу? Это очень важно! – настаивал молодой человек.
– Порядочные воспитанные люди сначала представляются, а потом задают вопросы, – заметила Елизавета Андреевна.
– Я просто волнуюсь. Меня зовут Артем Боев, я адвокат Доминики, – представился он.
– А разве она под следствием? – переспросила Елизавета Андреевна.
Артем очень торопился:
– Нет, это гражданское дело. Долго рассказывать. Значит, вы ее знаете?
– Была у меня такая студентка, давно, – кивнула Елизавета Андреевна.
Артем сделал шаг вперед:
– Вы позволите мне войти?
– Нет. Я живу одна, у меня никто не бывает, – возразила Елизавета Андреевна.
– Не бойтесь меня. Я просто должен убедиться… – Артем отстранил хозяйку, вошел в комнату и увидел накрытый стол. На столе стояли две чашки, два блюдца, лежали две ложки. Елизавета Андреевна перехватила его взгляд:
– Если вы немедленно не уйдете, мне придется вызвать милицию.
Артем вернулся к двери:
– Не нужно милиции. Я увидел все, что хотел. Скажите, вы всегда пьете чай из двух чашек одновременно? Вы же только что сказали, что живете одна.
– У стариков свои причуды, молодой человек. – И Елизавета Андреевна захлопнула за Артемом дверь.
Артем вышел из дома, устроился на скамейке так, чтобы видеть всех, кто входит в подъезд. Однако Доминику, которая шла к Елизавете Андреевне в образе базарной Милки, Артем не узнал. Он равнодушно проводил ее взглядом и отвернулся.
Доминика не успела зайти в комнату, как к ней бросилась Елизавета Андреевна.
– Где ты была? Тебя искали.
– Елизавета Андреевна, что случилось? Погодите. Успокойтесь и расскажите мне все по порядку. Я никому не давала ваш адрес. Кто это был?
– Молодой парень. Рослый. Представился как Артем, не помню фамилии.
– Боев? – Голос у Доминики дрогнул. – А что вы ему сказали?
– Ничего. Но, мне кажется, он не поверил. Тебя ищет милиция? Девочка моя, что происходит, что ты натворила?
Доминика обняла взволнованную Елизавету Андреевну, усадила ее на диван.
– Нет же, нет. Не волнуйтесь, он не из милиции. Елизавета Андреевна, пожалуйста, не спрашивайте у меня ничего. Не сейчас. Мне нужно уйти на некоторое время. – Доминика порылась в сумочке и достала пачку денег. – Возьмите, вам пока хватит.
– Ты все-таки заложила кольцо? – грустно спросила Елизавета Андреевна.
Доминика вздохнула:
– У меня его хотели купить. Но я не решилась.
Елизавета Андреева подошла к окну:
– Ника, посмотри, он еще там. Тебя высматривает. Как же ты теперь выйдешь? – растерялась Елизавета Андреевна.
Доминика пожала плечами:
– Но я же прошла сюда незамеченной.
– Он, наверное, тебя просто не узнал в таком виде. Я и сама никак не привыкну.
Ника стояла у окна и грустно смотрела на Артема:
– Елизавета Андреевна, выручите меня, пожалуйста. Отвлеките его внимание, а я тем временем проскользну.
