Текст книги "Тайный враг"
Автор книги: Елена Веснина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
– Я тебя не просто прошу. Я тебя хорошо простимулирую, – пообещал Артем.
– Вот это – разговор. Стимул в нашем деле весьма важное условие. Бесплатно ведь только птички поют. Сколько?
– Стимул нематериальный, но очень действенный. Ты мне помогаешь, а я не буду подавать на тебя жалобу о намеренном затягивании следствия по делу Никитиной.
Николай Николаевич расстроился:
– А начиналось все так интересно!
– И продолжаться все будет тоже интересно! Тебя начальство скоро начнет в задницу колоть – заканчивай дело, а за его затягивание ты денежки взял!
Николай Николаевич смутился.
– И еще просьбочка. Пробей мне машинку с номерами «Самвел». Кто, где, когда?
– А дальше?
– А дальше – сектор «музыкальная пауза». Знаешь, есть такой песенный раритет? «Там, на шахте угольной паренька приметили, руку дружбы подали, повели с собой. Девушки пригожие тихой песней встретили, и в забой отправился парень молодой»? Эх! Я тебя могу сейчас в такой забой законопатить, что только – ой! Но делать этого не буду. Пока. А может, и вообще. Смотря, насколько ты мне сможешь быть полезен.
Артем ушел, очень довольный результатами своего визита, а Николай Николаевич призадумался.
Петр Иванович, в простонародье Петик, шел по рынку и встретил Крокодила. Тот, похоже, Петика искал.
– Разговор есть, – сказал Петику Крокодил. – Давай отойдем.
Петик удивился.
– Как ты? – спросил Крокодил.
– Никак, тяну лямку. Лидка загрызла совсем. Ест поедом за то, что я не могу с Самвела деньги скачать. А я не могу, вот такой я человек. Что мне теперь – повеситься?
– Надька Косарева снова шалит, – сообщил Крокодил. – Где?
– У тебя под носом. Она снова детей украла. Да только мы с Самвелом ей помешали.
– А дети где?
– Не боись, все чики-пики. Они в детдоме. Представляю ее рожу, когда она об этом узнала. Только я очень боюсь.
– Чего? – не понял Петр.
– Да Надьку же. Она меня уже достала дома, я ей все и выложил про нас с Самвелом.
– А чё, промолчать ты не мог?
– Я в подвале у Самвела телефон свой выронил, она, когда заявилась, уже все и без меня знала, – объяснил Крокодил. – Догадалась, что это моих рук дело. Что делать будем?
– У тебя есть доказательства, что это она детей украла?
– Нет.
– А свидетели?
– Нет. Постой, что я несу? Почему нет? А Валька!
– Какая Валька?
– Нищенка. Моя подчиненная, работает в моей фирме, – пояснил Крокодил. – Это она помогала Косаревой детей украсть.
– Ну, это уже что-то. А она даст показания?
– Это – большой вопрос. Скорее всего, нет. Эта Валька все только за деньги делает. А ментов вообще как смерти боится.
– Тогда какой из нее свидетель?
– Ты прав. Но поговорить с ней нужно. А вдруг…
– Так ты сначала поговори, а потом гони волну.
– О волне это ты – в самый раз. Пойду пивка накачу. Душа горит. Я тебя найду, – пообещал Крокодил уходя.
– А я не прячусь, – заметил Петр.
Крокодил купил пива и пристроился около Васькиной сторожки. Только он намерился выпить – из сторожки выглянул Васька.
– Пьешь? – сурово спросил Васька.
– Пью, – опешил Крокодил.
– Заходи, – приказал Васька.
Крокодил прихватил пиво и зашел.
– Ты чувствуешь? – торжественно спросил Васька.
– Вроде портвейном разлитым потягивает, – сообщил Крокодил.
– Да нет, торжественность момента ощущаешь?
– Еще как ощущаю! Я о пиве с раннего утра мечтал. Может, у тебя тараночка где-то завалялась? А я тебе пивка брызну.
– Стой, не тронь! – скомандовал Васька.
– Эй, дядя, разуй глаза, пиво-то мое!
– Ты будешь первым моим пациентом, – сообщил Васька. – Первым человеком новой формации. Ты войдешь в историю.
Васька с восторгом смотрел на Крокодила. А тот спокойно искал открывалку, но не нашел. Взял бутылку, приложил к глазнице, зажал пробку между бровью и щекой и… открыл.
– Можешь! – восхитился Васька.
– А то! У меня в арсенале десять способов открывания пива. Могу ногтями, могу кольцом, могу зубами, не говоря о таких пошлых способах, как об стол или об скамейку.
Васька отошел в сторону, сосредоточился и посмотрел на Крокодила пронзительно, как Кашпировский. Крокодил взболтнул пиво и вылил в рот. Но внезапно закашлялся, слезы потекли из глаз, пиво разлилось, он чуть не выронил бутылку из рук.
Васька удовлетворенно вздохнул:
– Получилось!
Крокодил с неподдельным ужасом смотрел на переполовиненную бутылку. Потом перевел взгляд на довольного Ваську.
– Ты что, подлюга, сделал! – заорал Крокодил. – Целый пузырь загубил!
– Он тебе теперь больше не понадобится, – объявил Васька. – Пройдут годы, и ты будешь вспоминать этот миг как самый счастливый и самый важный в твоей жизни. Потому что именно в это мгновение ты освободился от оков страшной зависимости, калечащей жизни миллионов мужиков, их жен, детей. Ведь, по сути, кто мы с тобой были?
Крокодил с недоумением смотрел на Ваську, а тот продолжал:
– Кто ты был?
– Витька… – ответил Крокодил.
– Правильно! Ты – Витька был! А я – Васька! Подзаборные мы с тобой ханурики были, вот кто!
– Эй, ты это, полегче… – обиделся Крокодил.
– Да что там душой кривить! Эта горькая свиней из нас сделала. Ведь после литра перцовки или зубровки… А лучше – на березовых почечках… Особенно, когда закусь хоть какая-то есть, так это – вообще прелесть… Жаль, что редко… Так вот… Я задумался: кто мы после этого? Как живем? О чем думаем?
Крокодил пожал плечами, слабо понимая, о чем идет речь.
А Васька продолжал:
– И все это из-за шмурдяка какого-то! Ведь я тебя спрошу, что я пил? Ну, отвечай. Я тебя спрашиваю. Что я пил?
– Откуда я знаю? – пробурчал Крокодил.
– Представь, самый дешевый портвейн.
– Это класс, он самый забористый, – похвалил Крокодил.
– Кто забористый? Да ты, вижу я, салага! А представь, что мы его – вместе с самогоном.
– У-у-Ух!
– Ага! У-у-ух! Я после такого неделю пузыри пускал. Но теперь это в прошлом, друг мой. Теперь ты свободен! Ты абсолютно свободный человек. Абсолютно! Я тебя это… Еще не знаю, как это называется, но можешь считать, что закодировал.
– Как? – ошалел Крокодил.
– Данной мне свыше силой и третьим глазом!
– Ты? Меня? Закодировал? А я тебя просил? Сволочь ты! – возмущался Крокодил. – Я тебе сейчас твой третий глаз-то выдерну. Чтобы людей не калечил.
Васька его успокаивал:
– Ты подожди, ты просто еще не прочувствовал своего счастья, а как прочувствуешь…
Косарева почти полностью изменила внешность: накрасилась по-новому, вставила в глаза линзы, надела парик. Ее просто нельзя было узнать!
– Какие серьезные приготовления. К чему готовишься? – удивился Самвел.
– Ты со значением спрашиваешь или просто из любопытства? – поинтересовалась Косарева.
– Какое может быть значение! Конечно, любопытство. Ишь ты, какая стала!
– Раз любопытство, так отвечу. Вот, семью восстановить задумала. Хватит мне болтаться по белу свету. Все одна да одна, как былиночка в поле. Буду бракосочетаться с Крокодилом. Час пробил.
– А, так это – свадебный прикид? – предположил Самвел. – А Крокодил хоть знает о твоих серьезных намерениях?
– Нет, но это – не проблема. Это только ты так долго пудрил мне мозги с нашей свадьбой-женитьбой. А Крокодила я и спрашивать не буду. Женится как миленький!
– Не надоело тебе, Надежда, одними пакостями жить?
– Достал ты меня своими нравоучениями. На себя бы посмотрел. За тобой тоже немало грехов числится.
– Грехи грехам рознь.
– А по-моему, или грех есть, или нет его. А уж какой он – большой или малый, не нам судить. Так что, прощай и прости, Самвел Михалыч, не поминай лихом. Упустил ты свое счастье.
Косарева глянула на Самвела свысока и ушла.
Голос звонившей был Петику не знаком.
– Здравствуйте, Петр Иванович?
– Да.
– Это секретарь Маргариты Викторовны Калашниковой. Она попросила меня позвонить вам и договориться о встрече. Она вас ждет.
– Что? Кто меня ждет? – не понял Петик.
– Я звоню по просьбе генерального директора фирмы «СуперНика» Калашниковой Маргариты Викторовны.
– Я такой не знаю.
– А она сказала, что вы в курсе.
Тут Петика осенило:
– Это от Ритки, что ли? Так бы и сказала. Что ей нужно и откуда она – генеральный директор?
– Я думаю, эти вопросы вам уместнее адресовать самой Маргарите Викторовне. Так я могу рапортовать о вашем приезде?
– Рапортуйте. Я буду, – согласился Петик. – Куда ехать?
Анжела разгадывала кроссворд.
– Задор, боевой дух. Шесть букв, – бормотала она.
– Отвага, – ответила Доминика.
– А от тебя, оказывается, польза может быть, – удовлетворенно заметила Анжела. – У меня раньше Ритка все слова угадывала, кроме географических всяких. А Васька, тот вообще мог завернуть такое… Говорит, был в школе отличником до четвертого класса. Хорошее образование получил. Ты тоже ученая?
– Даже слишком, – вздохнула Доминика.
– А чего тебя тогда на рынок понесло? С работы поперли?
– Можно сказать и так.
– Странно. Стариков прут, это понятно, а ты молодая, здоровая, образованная, чего ты с начальством не поделила? – спросила Анжела.
– Я и сама сейчас над этим думаю. Как надумаю, сообщу тебе.
– Секрет, значит? Ну смотри. У нас на рынке друг от дружки секретов нет. Так, что у нас дальше? А, вот этого даже ты не угадаешь. Слушай: свойство низменной души. Тринадцать букв.
– Предательство, – мгновенно ответила Доминика.
– Смотри-ка, – удивилась Анжела, – подходит.
На Ритке был шикарный костюм «от Дианы».
– Теть Люба, а за мной машина не приезжала? – спросила она у консьержки.
– Нет.
– Странно.
– Видишь, как человек к хорошему быстро привыкает, – заметила Люба. – Уже не можешь на маршрутке доехать, как все люди.
– А я – не все.
– Ну да, конечно! Ты меня заранее предупреждай – буду переодеваться в выходное к твоему приходу, – иронично заметила Люба.
– Не надо переодеваться. Не обижайтесь, это я так, для связки слов.
– Мне по должности обижаться не положено. Вот что хотела у тебя спросить: твой… друг… почему больше не приходит?
– Вы о ком?
– Понимаю, их у тебя много, всех не упомнишь. Я о Василии Иваныче спрашиваю. Как он там? Как поживает? – голос у Любы потеплел.
– Я бы и сама хотела знать. Давно не виделись, – призналась Рита.
– Ну да, ты своим старым друзьям теперь не компания. За тобой вон – машину присылают, а они пехом ходят.
Ритка засмеялась:
– Так за мной, теть Люб, как раз машину и не прислали. Так что пойду-ка и я пехом.
Странное это было утро. Васька и Крокодил проснулись трезвые.
– Как голова? – поинтересовался Васька.
Крокодил ощупал свою голову:
– Вроде на месте.
Крокодил, увидев бутылку с пивом на столе, несказанно удивился.
– Это что? Я не выпил?
– Да, брат, ты не выпил это пиво, хотя и очень хотел, – подтвердил Васька.
– Тогда моя голова не на месте.
– Точно получилось! И заметь, одним взглядом. Я теперь горы свернуть могу, – хвастался Васька.
– Это что же выходит – все, что вчера произошло, все – правда? Ты на мне свои эксперименты ставил? Кодировал меня? Без моего на то согласия? Не знаю, какие ты горы свернешь, но шею я тебе сверну, это точно!
И Крокодил бросился на Ваську, тот ловко увернулся, и Крокодил упал.
Васька взял бутылку и вылил оставшееся пиво.
– Отныне ты пить не будешь. Это сказал я – Василий!
– А что же я тогда буду делать? – жалобно спросил Крокодил.
– Это вопрос другой. Я бы сказал – философский.
– Слышь, ты, философ, а нельзя все открутить обратно? Чтобы как раньше было. Если я трезвый на свою жизнь смотреть буду, мне только одна дорога – в дурку.
Васька поправил:
– Откручивают, дорогой мой, сантехники. А я – целитель!
Войдя в офис, Ритка поинтересовалась:
– Диана, ты позвонила Петру?
– Да. Он очень удивился тому, что ты – Маргарита Викторовна. Сказал, что придет. Адрес записал.
– Юля, я к тебе как к управделами. Мне нужна машина. Негоже гендиректору компании зависеть от капризов и настроения своего заместителя. То Амалия присылает за мной шофера, то не присылает, – сказала Ритка.
– Тебе машину с водителем?
– Я могу и сама справиться, у меня права есть.
– Тебе самой не положено. Твой ранг предполагает водилу в галстуке.
– Тогда зачем спрашиваешь? Гони тачку, а водилу я сама себе найду.
Через некоторое время Петик сидел в Риткином кабинете.
– А я думал меня разыграли, а оно – вон как, – сказал он, оглядывая кабинет.
– Слушай, Петик, выключай лирику. Мы люди деловые. Я тебя позвала для дела. Предлагаю тебе стать наконец современным человеком.
– Давай без предисловий, мы же друг друга хорошо знаем.
– А я без предисловий – предлагаю тебе работу в охране в моей компании.
Петик не поверил:
– Так это не шутка? Про компанию? Я думал, что это – твой очередной прикол.
– Это и есть прикол. Я теперь прикольно богатая дама и хочу малой частью этого богатства поделиться с тобой. Ты возглавишь нашу службу охраны.
– А ты мне потом все расскажешь? Откуда на тебя свалилось это богатство? Если оно нечестное, то…
– То ты развернешься и уйдешь? – предположила Рита.
– То попрошу у тебя прибавки за молчание, – улыбнулся Петик.
– Да ты вполне созревший бизнесмен! И вот мое первое задание тебе. Вернее, вопрос – как можно по посланным мобильным сообщениям узнать, откуда они идут?
– Легко, а что мне за это будет?
– Ты знаешь, что такое «Курвуазье»?
– Это французские девушки легкого поведения, – хихикнул Петик.
– Сам ты девушка, это отличный французский коньяк. Сделаешь – получишь.
– Ты можешь мне показать хоть одно сообщение? – заинтересовался Петик.
Рита продемонстрировала СМС.
– Крокодил… Откуда ты знаешь Крокодила? Что тебя с ним связывает? Я недавно ловил его по одному делу, он девчонок из детского дома выкрал.
– Ты мне сначала ответь на мой вопрос.
– А ты пыталась отвечать на эти эсэмэски?
– Пыталась писать и звонила много раз. Но всегда отвечают – абонент не существует.
Петик немного подумал:
– Это в принципе возможно, например, если СМСки отправлялись каждый раз с новой СИМ-карты, которая потом выбрасывалась.
– Значит, тупик? – спросила Рита.
– А ты мне так и не ответила, откуда ты знаешь Крокодила?
Рита встала, подошла к шкафу, достала бутылку коньяка и ткнула Петику в руки.
– Единственное условие твоей работы здесь – не задавай мне лишних вопросов, – попросила она.
Работа у Михаила не ладилась, все просто валилось из рук. Он подобрал забытую игрушку, да так и застыл с нею в руках.
– Миша, ты на меня еще сердишься? Я не виновата. Я же не знала, что их украдут. Ты видишь, сколько с ними проблем? – пыталась помириться Танюша.
– У меня проблем с ними не было.
– Да, конечно! Ты носился с ними двадцать четыре часа в сутки, – напомнила жена.
– Да, и мне это было в радость! Потому что все дети нуждаются в повышенном внимании. А они – мои дети.
– Да, они – твои дети. А ребенок, которого я ношу, тебя совсем не интересует, – обиделась Танюша.
– Татьяна, ты успокойся и хорошо обдумай, что ты мне сейчас сказала. И справедливо ли твое обвинение.
– Я хорошо подумала. Я сделала такой вывод потому, что ты до сих пор считаешь меня виноватой во всем. Я же тебе объясняла – мне стало плохо.
Михаил вздохнул:
– Таня, я тебя знаю не один день. Своего ребенка ты никогда бы не оставила на чужую тетю. У тебя был телефон. Ты могла мне позвонить, я бы вышел забрать их.
– А ты не думаешь, что я могла очень сильно испугаться? Миша, со мной это впервые. Я уже и не надеялась, что забеременею. Я безумно боюсь потерять его, слышишь!
– Ладно, давай закончим этот разговор. Наших проблем он не решит.
– Никаких особенных проблем у нас нет. Дети, слава богу, нашлись. Я звонила директрисе детдома. Она сказала, что девочки пока будут жить у них. До решения всех вопросов.
– А как я буду жить без них? – тихо спросил Михаил. – Зная, что я виноват перед ними?
– Ты будешь жить в ожидании появления своего родного ребенка, – объяснила Татьяна.
Надежда подъехала к особняку Самвела и увидела стоящий возле ворот байк. Она сразу догадалась, что заявился Артем.
Артем беседовал с Самвелом.
– Самвел Михайлович, я – адвокат. И как адвокату мне приходится самому искать факты по делам, которые я веду, узнавать, выискивать, выспрашивать.
Самвел кивнул:
– Понимаю, следственные органы совсем не спешат делиться информацией.
– Поэтому я вынужден обратиться к вам.
– Чем смогу, тем помогу. Что вас интересует?
– По одному из моих дел проходит вот эта женщина. Вернее, может проходить. Вот ее фоторобот. Посмотрите, пожалуйста, не знаете ли вы ее?
Самвел сразу узнал Косареву, но спокойно ответил:
– Нет, не знаю.
Косарева же пристроилась у двери кабинета, где разговаривали Самвел и Артем. Артем продолжал:
– Посмотрите, пожалуйста, внимательно. Я понимаю, что фоторобот точного представления о внешности не дает, но все-таки. У нее лицо характерное, запоминающееся.
– Сейчас попытаюсь вспомнить. Может, я где-то ее и видел. А в чем эту женщину обвиняют?
– Пока ни в чем, но у меня есть предположение о ее возможной причастности, по крайней мере, к двум преступлениям. Похищение детей из детского дома в Радужном и покушение на убийство Маргариты Калашниковой.
– А почему вы пришли с этим ко мне?
– Машина с номерами «САМВЕЛ» ваша?
– Моя.
– Я видел, как эта женщина уезжала на вашей машине. Я тогда попытался ее догнать. Она от меня ушла. Она лучше знает город.
– А вы не могли обознаться? – поинтересовался Самвел. Косарева тихонько приоткрыла дверь, чтобы видеть беседующих.
– Наверное, мог. Я видел ее всего один раз и достаточно давно, – сообщил Артем.
– Дело в том, что на этой машине ездит по доверенности моя очень дальняя родственница. Но она совсем не похожа на эту женщину. Я, конечно, спрошу ее, но думаю, вряд ли она что-то знает.
– Может, это ее подруга? – предположил Артем.
– Нет, эту версию вы можете сразу отбросить. Моя родственница совсем недавно приехала ко мне погостить. Она никого не знает в этом городе и плохо знает язык. Но я, конечно, спрошу ее. Больше ничего обещать не могу. Извините, мне нужно работать. Если что-нибудь узнаю, позвоню вам.
Косарева отшатнулась от двери и затаилась. Она видела, как посетитель отъехал на байке от особняка, вернулась в кабинет, где остался один Самвел. Ни слова не говоря, Косарева быстро схватила сумку, аккуратно сложила туда косметику и парики.
– Ты мне ничего сказать не хочешь? – спросил Самвел.
– По-моему, тебе уже достаточно сказали.
– Подслушивала? – догадался Самвел.
– Собирала информацию, – поправила Косарева.
– Про два уголовных дела я уже сегодня услышал. Может, огласишь весь список? Кого ты еще убила, ограбила, изнасиловала, пользуясь моей машиной? Кому еще мне придется рассказывать сказки о дальней родственнице? Всю правду выкладывай!
– Солнышко, не кипятись. Лично мне очень импонирует теория, что абсолютной правды не бывает. Я думаю, ты это хорошо знаешь. У каждого своя правда. Мою я тебе давно открыла. Не заставляй повторяться.
– Что ты теперь намерена делать? – поинтересовался Самвел.
– Я намерена на время скрыться, чтобы не привлекать излишнего внимания к своей особе. А тебе даю родственный совет – не играй против меня. Мое терпение – не резиновое.
– Надежда, ответь прямо на мой вопрос: откуда ты знаешь Ритку Калашникову и что она тебе сделала? Почему ты хотела ее убить?
Косарева молчала.
– Почему молчишь?
– Самвел, дорогой мой, да я тебе чем угодно могу поклясться… Землю могу есть, что никакой Ритки Калашниковой я в жизни никогда не знала.
– Знаю я цену твоим клятвам. И твоим делам тоже цену знаю… Может, сама скажешь, что мне теперь с тобой делать?
Косарева подошла и приобняла Самвела:
– Я хочу исчезнуть. Может, на время, а может, и навсегда. Прости меня за все и не ищи. Ты – единственное надежное, что было в моей неприкаянной жизни.
Самвел ухмыльнулся:
– Если б не знал тебя столько лет, точно купился бы. Шла бы ты в театр, звездой бы стала.
– Но и ты – моя единственная опора – меня предал, когда пришло время, – продолжала Косарева. – Молчи, не оправдывайся, мне и так тяжело. Я уеду, не хочу больше стоять на твоем пути.
– Актриса, – развел руками Самвел.
– Весь мир – театр, а люди в нем – актеры. Так неужели, Самвел Михалыч, ты меня сдашь ментам только за то, что я в этом театре хотела быть режиссером?
– Не сдам. Но при одном условии. Не трогай больше девочек.
– Обещаю. Хотя ты ведь знаешь цену моим обещаниям. Прощай, дорогой.
И она ушла.
Анжела красовалась в «предсказанной» Васькой кофте – зеленой с красными цветами. Она увидела приближающегося Ваську и Крокодила. И вдруг вспомнилось страшное происшествие, связанное с Крокодилом. Анжела не на шутку испугалась.
– Мил, я отойду, – сказала она Доминике. – Ты тут постой, глянь. Ой, мамочки!
И Анжела быстро спряталась за палатку. Подошли Васька с Крокодилом.
– Эй, как тебя? – окликнул Доминику Васька.
– Я тебе не «эй», у меня имя есть. Меня зовут Милой.
– Эй, как тебя, Мила, где Анжелика Кимовна?
– Только что была, отошла куда-то.
– А жаль. Я как раз привел доказательство того, что Василий Иванович, то есть я, начал совершенно новую жизнь. Раз нет Анжелки, тогда ты познакомься. Виктор – мой первый пациент, вылеченный одним взглядом от алкоголизма.
– Поздравляю, – сказала Доминика.
– Меня-то лично поздравлять не с чем, – мрачно заметил Крокодил. – Меня жалеть надо. Кончилась жизнь моя.
– Амалия Станиславовна, я пришла к вам за советом, – сообщила Ритка, входя в кабинет.
– Давненько ты ко мне не обращалась за советом. Я уже было подумала, что ты теперь в моих советах не нуждаешься.
– Да вы что? А кто же работать за меня будет? – удивилась Рита.
– За что я тебя люблю, Маргарита, так это за твою детскую непосредственность и наивность.
– Тут такое дело. Мне пришло приглашение на юбилей фирмы… название забыла. Какой-то Сис-тем, сер-вис, крючочек какой-то, тех-но-ло…
– Это компания «Систем сервис энд технолоджи», – чуть не по слогам произнесла Амалия. – Я тоже получила приглашение.
– В общем, это, я надеюсь, юбиляр с таким трудным именем несильно расстроится, если Маргарита Калашникова не придет.
Амалия не согласилась с таким решением:
– Нужно идти. Это наши партнеры. Их нельзя обидеть невниманием.
– Но я не могу. Я там никого не знаю.
– Зато уже многие наслышаны о тебе. Советую старательно выучить название нашего крупного партнера по бизнесу. Повторяю тебе еще раз: «Систем сервис энд технолоджи». Генеральный директор – Любомир Эрастович Магеровский.
Рита просто офигела:
– О боже! Хозяина этой фирмочки еще круче зовут! Меня еще смущает… Там и угощаться, наверное, придется… А я всякие разные вилки только на прилавке у себя и видела. А чего и чем есть, не знаю.
– Даю совет, приди сытой, возьми бокал вина и потихоньку, элегантно так, пригубливай.
– А там всякие вкусности будут?
– На такие приемы не есть-пить приходят, – стала поучать Амалия. – На них дела делаются, важные вопросы решаются, новые контракты намечаются.
Ритка все поняла:
– Тем более не пойду. А если меня кто-то что-то о бизнесе спросит?
– Дарю еще один совет. Я тебе давно говорила – на такие мероприятия надо брать с собой Сергея. Он в этих делах большой мастер. В него влюблена вся женская половина наших партнеров.
– Не хочу. Он шантажист. Требует за свое участие вернуть ему кабинет, а я не желаю, пусть знает свое место.
– Совет последний. Учись выбирать важнейшее. Конечно, ты должна всегда руководствоваться одним – собственной выгодой. Но не забывай, что другие руководствуются тоже собственной. Иногда случаются такие ситуации, когда можно позволить себе временно проиграть и допустить, чтоб твой партнер получил свою маленькую выгоду. Даже в ущерб тебе.
– Ну да! С чего это я должна такие подарки делать? – возмутилась Ритка.
– Ради последующей твоей огромной выгоды можно временно наступить на горло собственной песне.
Ритка не хотела наступать на горло:
– Может, Сергей и бывает иногда полезен, да только не люблю я шантажистов. Пусть знает свое место.
– Маргарита, ты знаешь, как за глаза называют меня в компании?
– Да по-разному называют: и Аномалия, и Пирания… Амалия оборвала ее:
– Обычно меня называют Железный канцлер, Маргарита. Так вот, даже такой Железный канцлер, как я, умеет быть гибким. И без этого в мире бизнеса просто не проживешь.
– Понятно, лучше ссучиться, да не мучиться.
– А вот все эти плебейские присказки советую тебе забыть навсегда. Твердо уясни, Маргарита, ты теперь живешь в совсем, совсем другом мире.
– Да без базара, – легко согласилась Ритка. – Ладно, пойду я поработаю, Амалия Станиславовна.
Уже выходя, она спросила:
– О Доминике ничего не слышно?
– Почему тебя это вдруг заинтересовало?
– Не знаю. Сижу вот на ее месте, руковожу ее компанией, а про нее даже ничего не знаю. Все так сложно.
– Не сложнее жизни вообще. Смотри вперед, Маргарита, и думай о себе, – в очередной раз посоветовала Амалия.
Похоже, судьба Доминики ее мало тревожила.
Крокодил поплелся к Самвелу, отчаянно ругаясь:
– Целитель хренов! Никогда не думал, что в человеке по трезвяни столько злости накапливается. Первого, кто под руку попадется, порвал бы к черту…
Вдруг он заметил выходящую из ворот Косареву и спрятался. Проследил, как она ловит машину. Лишь когда Косарева отъехала, Крокодил выбрался из укрытия.
– Все, Самвел, теперь реальная возможность появилась ее в ментовку слить, – сообщил Крокодил Самвелу. – У меня нищенка есть одна – Валька, которая с ней вместе детей в Озерке крала. Ее можно если не уговорить, то купить – стопудово. Полный расклад против Надьки даст.
– Зачем деньги тратить? Ее на допросе разок соучастием припугнут – сама запоет. Как соловей в вечернем саду.
– Во! Да на крайняк есть еще приемные родители детей. Они там тоже что-то видеть могли. Давай, Самвел, когда еще такой шанс выпадет от этой ведьмы избавиться!
– Не спеши, Витя. Присядь, отдышись. Мы не можем ее сдать, – вздохнул Самвел.
– Почему не можем?
– Потому что я ее уже отпустил. Только что. Она исчезла. Куда – не знаю. На сколько – не знаю.
– Вот что значит с бухаловом резко завязать, – пробурчал Крокодил.
– Ты о чем это? – не понял Самвел.
– Да о своем, наболевшем. Если бы мог, счас хоть нажрался бы – душу успокоил. А так о водке и думать больно!
– Э, Витя, у тебя с головой все в порядке? – поинтересовался Самвел.
– Это у тебя бы спросить про порядок в голове! Отпустить Надьку, убийцу и торговку детями!
Самвел вздохнул и философски заметил:
– Я, Витя, отпустил не убийцу, я отпустил женщину. А против женщин Самвел не воюет.
– Многолетняя, на выход! – крикнула медсестра.
– Это куда еще? На экспертизу? – удивилась Лиля.
– В милицию поедешь. На встречу с адвокатом, – объявила медсестра.
– С каким адвокатом? – удивилась Лиля.
– Тебе виднее.
– Это ошибка. У меня на него и денег-то нет.
– Это на меня у тебя денег нет – за освобождение от уколов рассчитаться. А на адвоката, смотрю, наскребла. Ничего, с вечера на двойную дозу перейдешь, – пригрозила медсестра.
Лилю привезли в милицию, там ее уже ждал Артем.
– Мне сказали, что у меня есть адвокат. Но мне нечем платить за ваши услуги, – обратилась Лиля к Артему.
– И не нужно. Садитесь, не бойтесь, – предложил Артем. – Я Артем Боев, ваш адвокат, меня наняли ваши друзья.
Лиля усмехнулась:
– С тех пор, как я здесь, у меня таких не водится. Всех друзей сдала в музей.
– А Доминику Никитину вы знаете?
– Она на свободе? – обрадовалась Лиля.
– Видите, не все, значит, в музее. Лиля, я помогу вам, а вы поможете мне и Доминике. Рассказывайте все о вашем деле, я внимательно слушаю.
Лиля говорила долго и сбивчиво.
– История, которую вы мне рассказали, к сожалению, вполне типична – у меня в практике были подобные случаи. И потому я знаю, как тяжело доказать состояние аффекта. Но нет ничего невозможного, будем бороться.
– Вы со мной теперь будете часто общаться?
– Достаточно часто. Нужно будет многое уточнить.
– Я хотела вас попросить… Даже не знаю, как начать… – Лиля запнулась.
– Все, что будет возможно, я сделаю.
Лиля откуда-то из одежды извлекла подвеску в виде улитки и протянула Артему. Он взял улитку, не веря глазам:
– Откуда это у вас?
– Мне ее Доминика дала. В палате. Расплатилась за полезный совет.
Артем с нежностью посмотрел на подвеску.
– Привет, малышка. Значит, ты все-таки помогла Доминике.
– Так это вы… подарили ей улитку? Она рассказывала, – припомнила Лиля.
– Говорите, в чем заключается ваша просьба?
– Сначала я хотела попросить, чтобы вы ее сохранили… пока меня выпустят. А теперь – я прошу вас забрать ее обратно. У меня все равно нет денег, чтобы с вами расплатиться.
– Не волнуйтесь, она будет вас ждать. И у меня будет к вам просьба, Лиля. Вспомните, пожалуйста, все, что можете, о пребывании Доминики в палате. С кем разговаривала, что делала, кто к ней приходил, зачем?
– Я догадываюсь, о чем вы хотите узнать. Доминика подписала в палате какие-то документы.
– Вы это видели? – оживился Артем.
– Да. У нас же кровати рядом стояли. Сначала появилась сестра, сделала ей укол, а спустя какое-то время пришел врач.
Лиля хорошо помнила, как все это происходило. Как пришел врач и сказал Доминике, что она должна подписать генеральную доверенность на управлением ее имуществом.
– На кого? – спросила Доминика.
– Прочтите.
– Я не могу, все расплывается, прочтите сами.
Врач прочитал:
– На Шевченко Юрия Владимировича. Кто это?
– Это мой отец. Все правильно. Где подписывать?
И она подписала документы.
Артем внимательно слушал:
– Может, Шевчука?
– Точно. Шевчука. Я перепутала.
– Вы сможете это повторить в суде?
– Да хоть в Организации Объединенных Наций. Только кто ж меня, подсудимую да полоумную, слушать будет?
– Будут. Я вас вытащу. Обещаю.
Она поверила ему, хотя давно уже не верила никому.
Директор издательства очень просил уважаемого Юрия Владимировича прочитать рукопись молодого автора, может, поработать с ним, еще лучше – что-нибудь вместе сотворить, например, если дорогой автор пребывает в творческом кризисе, Игорь, так звали молодого автора, допишет роман Юрия Владимировича, потому что читатели с нетерпением ждут этот роман. Горький читал рукописи, Маяковский читал рукописи… Александр Дюма, наконец, читал рукописи. А потом брал их авторов к себе литературными неграми.
«Так почему мне не прочитать записки этого молодого человека? История литературы меня поймет и простит… Если, конечно, заметит».
Юрий Владимирович задумался.
– Вот была бы здесь Аня, она бы подсказала, как мне поступить, – в конце концов решил он.
И тут же зазвонил телефон.
– Здравствуйте… – тихо сказала Анна.
– Анечка, а я только о вас подумал. Представляете, какое совпадение. Я, признаться, по вам уже скучаю безумно.
– Я просто хотела узнать, говорили ли вы с Артемом?
– Да, Анечка, все уладилось наилучшим образом. Большое вам спасибо. Вы – моя добрая фея, – просиял Юрий Владимирович.
– Спасибо вам… До свидания.
Юрий Владимирович положил трубку и гоголем прошелся по комнате:
– Ну-с, уважаемый мистер Доминик Шек, хватит отлынивать. Садитесь-ка вы, батенька, за машинку, пока не наступила полночь и голова не превратилась в тыкву, а редактор – в крысу.
