Текст книги "Тайный враг"

Автор книги: Елена Веснина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Он выключил компьютер и вышел из каморки.

Петик быстро шел по рынку. За ним Лида. Догнала, поправила воротник:

– Петруша, погоди, дай ниточку уберу. Невеста прицепилась. Гляди, рыжая.

– Лида, прекрати! Глупостью занимаешься. Меня начальство ждет.

– Знаем мы ваше начальство, – Лида намотала нитку на палец, у нее вышла буква «М». – На букву М. – Мария? Маргарита? Мымра!

Петик попытался сбежать:

– Стоять! Стрелять буду! Петя, признавайся! – требовала Лидуся.

– Ну чего ты завелась? Люди смотрят. Ты меня, Лидка, не позорь, я уважаемый человек. Ты… ты мне это брось! Если бы я только захотел, давно ушел бы, еще после свадьбы. Слышишь, прекрати. Не плачь, кому сказал!

Лида плакала:

– Петенька, любимый, ведь ты меня не бросишь? Правда? Зачем тебе эти рыжие, а? Приходи сегодня пораньше, я винца куплю, посидим по-семейному.

– А на ужин что? Котлеты «де воляй» будут?

– Какой валяй? Я нормальные сделаю. Из супермаркета.

– Отставить котлеты из супермаркета, мне повышенное питание теперь требуется.

Лидуся рассердилась:

– А на что ты его, это повышенное питание, тратить будешь, а? На баб разукрашенных да разодетых?

Петик сник:

– Лид, да какие бабы, я с твоей гречки еле ноги таскаю, не то чтобы…

Сергей подумал и решил, что помочь ему может следователь Николай Николаевич.

– Нам нужно встретиться.

НикНик согласился.

– Я пришел к вам неофициально, – заявил Сергей.

– Это уже интересно. А что так?

– Я не хочу, чтобы об этом знал кто-то, кроме нас.

– Но я не священник, – заметил Николай Николаевич.

– И слава богу, вы мне нужны в качестве сыщика. Я предлагаю вам расследовать одно крупное дело. Разумеется, за вознаграждение.

– Давайте так. Вы сначала мне все по порядку расскажете, а я подумаю и соглашусь. Идет?

– Меня ограбили… – начал Сергей.

Рита задержалась на работе допоздна.

– Поехали домой, поздно уже, – ныл Петик.

– Да, все равно ничего не успеваю. Только вот домой не хочется.

– А надо.

– Надо. Петь, а у вас с Лидкой была любовь?

– Почему была? Она и сейчас есть. Лидка вон меня ревнует, как сумасшедшая. Значит, любит.

– А ты?

– А я… а я ем ее гречневую кашу и котлеты из супермаркета. Тоже, значит, люблю. Это и есть настоящая любовь. Ты давай собирайся, я тебя в машине подожду.

Рита посмотрела в темное окно, тяжело вздохнула.

Петик привез Ритку домой.

– Петь, а поедем куда-нибудь? – вдруг предложила Ритка.

– Ты чего? Лидка опять меня ждать будет, не уснет.

– Ну и ладно! – Рита открыла дверцу машины.

– Тебя проводить, чтоб не страшно было? – спросил Петик.

– Не надо, там консьержка сидит. Поезжай, тебя Лидка ждет. Как я тебе завидую! Мне тоже хочется, чтобы кто-то меня ждал.

– Я посмотрю на окна, включишь свет – значит, добралась, – предложил Петик.

Рита кивнула головой.

– Эй, ты чего раскисла? Спокойной ночи.

– Ритуль, а тебя тут спрашивали, – сказала консьержка.

– Из модельного агентства? Это меня на конкурс «Мисс Вселенная» направить хотят, а я сопротивляюсь.

– Тьфу ты, никогда не поймешь, когда ты серьезно, а когда так. Мужчина был. Представительный. Сказал, с работы.

– Чего хотел?

– А ничего, просто спросил, не приехала ли ты еще? А я сказала, что для тебя это слишком рано. Давай чайку попьем? Со смородинкой.

– В другой раз. Устала я, теть Люб, – вздохнула Ритка.

Петик наблюдал за окном квартиры Риты и звонил жене:

– Лид, а Лид, ну как там котлетки, готовы? А винцо купила? Я сейчас приеду.

Рита поднималась по лестнице, когда вдруг погас свет. И в кромешной темноте на нее кто-то напал. Рита отчаянно сопротивлялась.

– Гад, получай! – кричала она. – А вот так тебе! Держи. Зубы целы? У нас в Шаолине это делается вот так!

И тут ее ударили каким-то тяжелым предметом, Рита обмякла и рухнула на лестницу. Со стуком упала тяжелая боксерская груша, на пол потекла кровь.

Петик услышал крик, вбежал в темный подъезд:

– Кто здесь? Ритка, ты где? – закричал он.

Мимо него пронеслась темная фигура, плечом выбила дверь подъезда и исчезла. Примчалась перепуганная Люба со свечкой в руках.

– Где она? – спросил Петик.

– Там. О боже мой, боже мой… Она как закричит, а этот запустил в нее чем-то, а потом бегом на выход. Чуть тебя не сбил. Ты его рассмотрел?

– Нет.

– Вот она. Ой! Мама моя родная! Риточка! – заголосила Люба.

Петик наклонился, увидел, что Ритка лежит на ступеньках вниз головой, под ней лужа крови, рядом – боксерская груша.

– Я милицию вызвала и «скорую», – голосила Люба. – И электриков. Риточка, ты жива?

– Не трогай ее, до приезда «скорой» и ментов нельзя ничего трогать.

С улицы уже раздались звуки милицейской сирены и надрывно сигналила «скорая помощь».

Крокодил тихо вошел в Васькину сторожку.

– Э, я ночью не принимаю, – заворчал Васька. – А, это ты? Каким ветром?

– Да были у меня дела в городе, – сказал Крокодил. – Пока то да се, уже вечер наступил. Неохота мне среди ночи домой тащиться. Пустишь переночевать?

– Ложись, место есть. А в уплату за постой приладишь мне завтра на сторожку вот эту вывеску. Красивая?

– Ты чё, сам рисовал?

– Вот еще! Заказал художнику – есть у нас тут один местный самородок. За пузырь что хочешь нарисует.

– Да… Нарисовал, пузырь получил, бахнул, а утром к тебе, лечиться, – бурчал Крокодил.

Они уже заснули, когда у Васьки зазвонил телефон.

– Что? Кто так рано? Люба? И чего тебе не спится? – спросил недовольный Васька.

– Василь Иваныч, мужайся, твою Ритку убили, – трагическим голосом сообщила Люба.

– Чего? Говори громче, я со сна плохо слышу. Одни хлюпанья какие-то.

– Это я плачу. Твою Ритку вчера убили. У меня в подъезде, – повторила Люба и отключилась.

– Кто это в такую рань? – спросил проснувшийся Крокодил.

– Черт-те что. Не пойму, это прикол такой? Говорят, Ритку того…

– Чего – того?

– Замочили.

Крокодил подхватился с лежанки.

– Ритку? – закричал он не своим голосом и кинулся вон из сторожки.

У Юли было отличное настроение. Она что-то напевала, раскладывала на столе бумаги, включила компьютер, а заодно и радио. После бодрой музыки начались новости. Диктор сообщил:

– Вчерашний вечер в нашем городе был омрачен циничным преступлением, совершенным против главы известной компании «СуперНика» Маргариты Калашниковой. Гендиректор компании возвращалась домой, в подъезде своего дома она подверглась жестокому нападению неизвестных лиц. Охраннику Маргариты Калашниковой не удалось поймать преступников. Сама Калашникова была доставлена в больницу «скорой помощи». По словам врачей, она получила травмы, не совместимые с жизнью. О дальнейшем развитии событий слушайте в следующем выпуске новостей.

Юля обомлела.

Работа кипела. Анжела потянулась:

– Чего я за свою нелегкую трудовую жизнь так и не научилась, так это рано вставать. Каждое утро для меня начинается с пыток. Я – безнадежная сова. А ты?

– А я – типичный жаворонок, – ответила Доминика. – В десять часов вечера мой организм просто отключается и его совершенно не интересует, что я, допустим, на важной вечеринке и впереди еще торт и фейерверк. Один плюс – просыпаться легко. А когда рано встаешь, день кажется долгим и сделать можно многое.

– И что в этом хорошего? Если бы он был долгим где-нибудь в Париже за чашечкой кофию… А то здесь, в пыли да в жаре, около сковородок.

Подбежал всклокоченный Васька.

– Вась, что с тобой? – испугалась Анжела. – Опять видение было? Ты бы с этим потусторонним миром завязывал, доконает он тебя.

– Девчонки, беда!

Анжела схватилась за сердце:

– Ой, не пугай.

– Ритку убили… нашу Ритку, – прохрипел Васька. – В новостях передавали. У кого есть телевизор?

– Есть у девчонок в шмоточных рядах. Посторожи здесь, мы сейчас, – попросила Анжела Доминику.

И они умчались. Доминика стояла как каменная.

Вскоре все смотрели телевизор, по которому шел сюжет с места происшествия.

– Это страшное преступление произошло вчера вечером, – рассказывала журналистка. – Известная бизнес-леди Маргарита Калашникова была убита в подъезде своего дома. Хочу напомнить телезрителям, что это не первое покушение на жизнь Маргариты Калашниковой. Несколько месяцев назад всех потрясла наглая и беспрецедентная попытка злоумышленников убить ее в прямом эфире. В интересах следствия мы не можем раскрыть детали этого преступления, но у нас есть возможность поговорить с очевидцем вчерашнего происшествия.

Журналистка передала микрофон растерянной Любе.

– Я ей чаю предложила, а она отказалась. Сказала – устала очень… – Люба волновалась.

– Скажите, какие последние слова сказала Маргарита? Люба заплакала:

– Я ей чаю, со смородиновым листом… А она… Говорю, чего смурная? А она… А потом свет…

Журналистка забрала у Любы микрофон:

– Спасибо. Мы вели прямой репортаж с места вчерашних печальных событий, которые потрясли весь наш город.

Машина Амалии остановилась возле здания милиции.

– Дождись меня, – бросила Амалия Толику и вошла в здание. Она пришла к Николаю Николаевичу и сказала:

– Добрый день, я приехала получить информацию о вчерашнем происшествии. Из первых рук, так сказать.

– Информации немного, только факты с места события. Калашникова вернулась домой около десяти часов вечера, отпустила охранника, поговорила с консьержкой и стала подниматься вверх по лестнице в свою квартиру. В это время погас свет, кто-то, не опознанный свидетелями, нанес ей сильный удар по голове круглым тяжелым предметом. Она упала, неудачно, надо сказать, ударилась головой о ступеньки. Были вызваны медики. Их прогнозы не оптимистичны. Похоже, расследовать будем убийство.

– Убийство? С какой целью? С целью ограбления? – спросила Амалия.

– Нет, на ограбление это не тянет. На месте осталась сумочка с довольно крупной суммой денег и дорогой мобильный телефон, – сообщил следователь.

– А чем ее убили? Может, это прольет свет?

– Амалия Станиславовна, я вам давно говорил, переходите к нам в убойный отдел. Вы просто наш человек.

Амалия улыбнулась. НикНик встал, достал боксерскую грушу, упакованную в целлофановый пакет, и положил перед Амалией.

– Это – орудие убийства. Что вы так смотрите? Вам знаком сей предмет? – спросил он.

– Я не уверена… Нужно проверить…

– Не сомневайтесь, мы все проверим.

– Когда Доминика лежала в больнице после аварии, ей такую же грушу принес в палату Сергей.

– Я вас правильно понял, речь идет о Сергее Никитине, муже Доминики Юрьевны? – уточнил следователь.

– Да. О нем. Но вы же понимаете, этот предмет не уникальный, может, это и не та груша.

НикНик самодовольно улыбнулся:

– Это легко проверить. Мы проследим судьбу той груши, хорошенько исследуем эту на предмет отпечатков и прочего. Благо отпечатки Никитиной у нас сохранились. Это – задача не из сложных. Какая удача! Какая профессиональная удача! Вот ответ всем прекраснодушным маловерам, которые уверяли меня в невиновности Никитиной!

– Я бы на вашем месте не спешила с заявлениями подобного рода, – заметила Амалия.

Доминика позвонила Артему:

– Артем, ты уже слышал?

– Ты о чем?

– О покушении на Риту?

– Что? Никуша, немедленно уходи с рынка. Жди меня у Елизаветы Андреевны. А я все узнаю.

Через некоторое время Артем уже беседовал с Любой.

– Она зашла, я ей чаю предложила. Не хочу, говорит – устала очень. А потом, секунда – и нет ее, боже, что же делается, – плакала Люба.

– А вы видели, кто ее убил?

– Так света ж не было. Электричество отключили.

– Теть Люба, расскажите еще что-нибудь. Может, детали какие-то, мелочи…

– Все, что знала, – все сказала. Меня из газеты уже допрашивали, и с телевизора приезжали. Не знаю я ничего.

Когда бедную Ритку увезли, они и грушу с собой прихватили.

– Какую грушу? – насторожился Артем.

– Ой, проболталась, а мне велено держать язык за зубами. Иди отсюда от греха подальше.

Но Артем настаивал:

– Какую грушу? Я – юрист, адвокат, вот мое удостоверение. Мне надо рассказать все то же, что и следствию.

– Это другое дело. Ты бы корочку сразу показал, я бы все тебе и сказала. Он ее, Ритку, значит, этой грушей по голове и звезданул.

– Какой грушей? Боксерской, что ли? – уточнил Артем.

– Ею, родимый, ею, – кивнула Люба.

Сергей спал и не слышал, что звонят в дверь.

– Никитин, откройте, милиция.

Сергей с трудом разлепил глаза, чертыхнулся, открыл дверь.

– Почему вы так долго не открывали? Улики прятали? – Николай Николаевич был настроен решительно.

– Хорошая милицейская шутка, оценил. Что дальше?

– Дальше мне нужно срочно задать вам несколько вопросов.

– Валяйте, только побыстрее, пока я еще окончательно не проснулся. После ваших экзерсисов я намерен снова уснуть.

– Я думаю, вряд ли вам это удастся. Но из гуманных соображений я постараюсь быть лаконичным.

НикНик достал фотографию и показал Сергею:

– Знаком вам сей предмет?

– А что это?

– Боксерская груша.

– Ну, – ничего не понимал Сергей.

– Узнаете ли вы ее?

– Послушай, вали отсюда, у меня голова и так раскалывается.

– Этой грушей вчера убили человека, – сообщил следователь. – Поэтому в ваших интересах быстро вспомнить и быстро ответить на мой вопрос.

– Кто убил? Кого убил? Это чужие проблемы! Я здесь при чем? Послушай, как тебя? Ты сейчас не в своем кабинете, а у меня в квартире, на моей территории, и я вправе спросить, чего ты от меня хочешь? Или ты забыл, с чем я к тебе приходил. Так я тебе напомню. Меня не грушей по голове стукнули, а гадость какую-то в вино подсыпали.

Теперь я вижу, что зря с тобой связался.

Но следователь был неумолим:

– Где вы были сегодня ночью?

– Дома, спал.

– Кто это может подтвердить?

– Никто. Вот если бы ты о той ночи спросил, когда меня грабанули, то там была одна интересная женщина. Поймай ее, она и подтвердит. А при чем здесь сегодняшняя ночь?

– А при том, Сергей Анатольевич, что именно этой ночью было совершено покушение на Маргариту Калашникову.

Сергей сел на стул, удивленно глядя на следователя.

– Совершено покушение на Маргариту? И кто его совершил?

– А это уж кого я выберу. Шутка. Но не советую со мной разговаривать таким развязным тоном. Особенно, когда у вас напрочь отсутствует алиби.

– Но я… – начал Сергей.

– Вы еще можете стать на путь исправления и помочь следствию, – перебил его НикНик. – Мне нужно срочно разыскать вашу супругу, Доминику Никитину. До сегодняшнего дня она аккуратненько звонила мне каждый день. Сейчас не звонит и вряд ли позвонит. Поэтому меня очень интересует, где она может проживать?

– Не знаю. У нее… у нас есть загородный дом в Озерке. Может, там?

– Так поехали. Вы ведь не откажетесь меня подвезти? В этом загородном доме живет еще кто-нибудь?

– Там должна быть прислуга.

– Отлично. Но сразу предупреждаю: вы молчите, говорить буду я. Тут главное – ошеломить противника, застать его врасплох.

И они поехали в Озёрку.

Николай Николаевич первым вошел в дом:

– Здравствуйте. Попросите, пожалуйста, Доминику Юрьевну, у нас для нее экстренное сообщение.

Танюша растерялась:

– Но я не могу.

– Понимаю. Она вас просила никому не говорить, что живет здесь. Но видите, я же об этом знаю, она мне сама дала адрес.

– Извините, но я не видела Доминику Юрьевну очень давно. Даже не вспомню, когда видела. Может, Сергей Анатольевич знает, где его жена?

НикНик показал Татьяне удостоверение:

– Хорошо, поговорим по-другому. Я из милиции и хотел бы осмотреть дом.

Татьяна пожала плечами:

– Если хозяин не возражает.

– Хозяин не возражает, – сказал Сергей.

– Тогда прошу. Двери везде открыты. И не намусорьте, пожалуйста, я только что убралась.

Николай Николаевич пошел осматривать дом, а Сергей с Танюшей остались одни.

– А ты неважно выглядишь, – заметил Сергей.

– Это с беременными бывает, – с вызовом ответила Татьяна.

– Ты все-таки оставила ребенка? Рассчитываешь на медаль матери-одиночки?

– Может, и рассчитываю.

– Что ж, не забудь пригласить на церемонию награждения, – попросил Сергей.

НикНик вернулся:

– Ее здесь нет. Никаких следов пребывания. Как вас зовут?

– Татьяна Коркина. Адрес и год рождения называть?

– Зря вы так, Таня, мы ведь Доминике Юрьевне не враги. И вы очень поможете своей хозяйке, если вспомните, где она сейчас может быть. Вы знаете друг друга давно, она могла с вами поделиться какими-то своими тайнами…

– У нас были официальные отношения. Так что о ее тайнах не имею никакого представления. А что, собственно, случилось?

– Ее подозревают в причастности к убийству, – сообщил следователь. – И Доминике Юрьевне лучше немедленно объявиться, чтобы доказать свою невиновность, в которой мы все ни на минуту не сомневаемся.

В разговор вмешался Сергей:

– Короче, если она объявиться, дашь знать мне. А ей о нашем визите ничего не говори.

– Так мы друг друга поняли? – добавил следователь.

Вошел Михаил, все обернулись к нему.

– А я вас как раз искал, Сергей Анатольевич, – сказал Михаил. – Дома вас нет, в офисе тоже, я и подумал, что вы сюда поехали.

– Ну, ты не совсем то подумал, – быстро ответил Сергей. – В прошлый наш разговор мы расставили все точки над «i». А здесь я исключительно по делу.

– Вы тоже не о том подумали, Сергей Анатольевич. Я слышал по радио о Доминике Юрьевне и хотел узнать, смогу ли я ей чем-нибудь помочь.

Сергей облегченно вздохнул:

– Знаешь, я пойду, пожалуй, в машине подожду. Тебе тут без меня все объяснят.

– Вы поможете и Доминике Юрьевне, и всем нам, если как можно быстрее сообщите нам о месте ее пребывания. Я, кстати, следователь по ее делу. Вот мой телефон. – Николай Николаевич протянул Михаилу визитку. – Всего наилучшего.

Татьяна и Михаил остались одни.

– Как ты? – спросил он.

– Неважно, как видишь. У меня сильный токсикоз.

– Пройдет. Я так рад, что ты решила оставить ребенка.

– А у тебя как?

– Был в детдоме, говорил с директором. Но мне девочек не отдадут. Да и куда бы я их взял? В съемную квартиру?

Зазвонил телефон:

– Слушаю, Коркин… Понял, понял, буду через 20 минут. Это вызов. Мне нужно ехать.

– Миша, а как у нас с тобой? – с надеждой в голосе спросила Татьяна.

– С тобой у нас никак. А денег я тебе дам – бросай работу и сиди дома.

Артем понимал, что Доминике грозит опасность.

– Кто на рынке знает твое настоящее имя? – спросил он.

– Самвел, директор рынка. Он сам догадался, кто я такая.

– Плохо, очень плохо, – покачал головой Артем.

– Погоди, не паникуй, что тебе удалось узнать?

– Не очень много, но достаточно, чтобы испугаться за тебя. Знаешь, чем стукнули Ритку? Боксерской грушей. Предмет необычный, но приметный. Как думаешь, что они этим хотели сказать?

Доминика ахнула:

– Эта груша, наверное, моя. Ее мне подарил Сергей, когда я была в больнице. Она оставалась в санатории, вместе с бегемотом Борюсика…

– Зная нашего следователя, нетрудно догадаться, что это убийство будут шить тебе. То, что эта груша осталась в санатории, никого интересовать особо не будет. Главное – она твоя. Плохо, очень плохо.

Доминика стала собираться.

– Ты куда?

– Я в панике бросила палатки. Анжелка меня съест.

– Сиди, я ее дождался, сказал, что ты заболела и несколько дней будешь на больничном. Тебе нельзя теперь и носа показывать на рынок. Не сегодня-завтра вся пресса поднимет вой, что ты убила Ритку. В нашем обществе, к сожалению, нет понятия презумпции невиновности. Ты сам, как последний осел, должен всем доказывать, что ты ничего дурного не сделал.

Пришла Елизавета Андреевна.

– Ника, ты дома? – удивилась она. – Что случилось? Давай включим побыстрее телевизор, мне такое сейчас в пенсионерской очереди за огурцами рассказали…

По телевизору шли новости:

– Милиция, как и положено в таких случаях, не разглашает информацию в интересах следствия. Из некоторых непроверенных источников стало известно, что в числе подозреваемых – бывшая владелица «СуперНики» Доминика Никитина, которой недавно изменили меру пресечения на подписку о невыезде. Напомним телезрителям, что дело первого, неудавшегося, покушения Никитиной на ту же Калашникову, совершенного во время прямого эфира на местном телеканале, до сих пор расследуется. Серия покушений на известную бизнес-леди уже вызвала широкий резонанс в нашем обществе.

Елизавета Андреевна с ужасом смотрела на Доминику.

– Милая Елизавета Андреевна, вы знаете меня много лет, похожа я на человека, который может заказать убийство соперницы? – спросила Доминика.

– Не знаю. Ты сама сказала, что, попав в большой бизнес, люди меняются. Я знаю, что в вашем мире царят страшные нравы.

– Вы меня просто убиваете! Как я могу доказать вам, что я не убийца?!

– А почему же ты тогда скрываешься, а не идешь в милицию и не заявляешь о своей невиновности?

– Я бы хотела туда пойти, но там мне не помогут.

– Но они должны во всем разобраться! Это их работа! А своим отсутствием ты только усугубляешь свое положение.

Доминика начала лихорадочно складывать вещи.

– Я тебя не выгоняю. Просто для меня все это очень странно. Я хочу тебе помочь и не знаю чем… – запечалилась Елизавета Андреевна. – Ника, пойми меня правильно. Ты свалилась мне как снег на голову. Ничего не пожелала объяснить.

Я смирилась и приняла тебя как родную. Но выясняется, что ты не просто жена, убежавшая из дому из-за размолвки с мужем, как я наивно думала, а подследственная. Для меня само это понятие – из мира вещей, уму не постижимых. Пожалей меня, старуху, расскажи мне все, как есть.

– Я вас жалею, поэтому и хочу съехать с квартиры.

– Но куда же ты пойдешь?

– Пока не знаю, но я что-нибудь обязательно придумаю. Мне нельзя опять в тюрьму. Я там больше не выдержу.

– Ты сидела в тюрьме? – ахнула Елизавета Андреевна.

– Я забыла тебе передать слова Юрия Владимировича. Он заявил, что к делишкам своего зятя не имеет ни малейшего отношения, – сказала Анна, входя в кабинет директрисы.

– Странно, – заметила Виктория Павловна.

– Что?

– Странно, откуда он знает про делишки, если я при нем о них не говорила? Ты меня извини, Аня, может, я и зря подняла такой переполох. Но когда я спросила Никитина, почему он обратился именно ко мне, он сказал, что вся его семья меня хорошо знает.

– Пална, не рви мне сердце. Я и без того ночь не спала. Все думала. Ну не может такой человек, как он, заниматься аферами. Он сам мне сказал, что непрактичный. Меня это в нем подкупило.

– Настоящие непрактичные не делают слишком практичных предложений порядочным людям, – отрезала Виктория Павловна. – Хотя, извини, может, я и не права. Не хотелось бы в таком деликатном деле дров наломать.

– Ты, как хочешь, а я не верю, что Шевчук – аферист, – заявила Анна. – Пока ничто меня в этом не убеждает. Может, съездить поговорить с этим проходимцем Сергеем?

– И что это тебе даст? Он правды никогда не скажет. Просто нужно ждать. Правда сама выплывет.

– Как ты не понимаешь, не могу я ждать! – воскликнула Анна. – Нельзя ждать! Как бы не было слишком поздно.

– Он тебе звонил?

– Нет.

– Петров этот… тоже… Какое везение у мужика всегда попадаться на пути не вовремя.

– Если бы ты видела, какое у Юрия было лицо, когда он услышал, что Петров признается мне в любви! – мечтательно сказала Анна.

– Не звонил?

– Нет. И сам трубку не берет, – вздохнула Анна.

– Был бы не виноват, все телефоны бы уже оборвал.

Анна нервно заходила по кабинету:

– Не хочу больше об этом думать, не могу. Сменим тему. Что ты с Турцией своей решила?

– Да пока… вот как раз ничего и не решила.

– А по-моему, нужно ехать. Когда еще такой шанс появится? Да и развеешься, отдохнешь. Его, как следует, узнаешь.

– Э нет, девонька, узнавать друг друга нужно до поездки. Там какой-нибудь неприятный сюрприз может выйти. Как я потом оттуда выберусь? Все-таки заграница.

– По глазам вижу, что ты уже что-то задумала.

– Задумала. Чтобы локти потом не кусать, решила я провести разведку боем.

– Это как?

– Просто. Поеду в город. На рынке подскажут, где его найти. Нагряну врасплох, может, что-нибудь и прояснится.

Что должно проясниться, Виктория и сама не знала, но настроена была решительно.

Юрий Владимирович засел за работу и никуда не хотел выходить.

– Пап, ты сегодня никуда не уезжаешь? – спросила Диана.

– Нет, я сегодня работаю.

– Пап, а звонить ты тоже никуда не собираешься? – продолжала интересоваться Диана.

– Ты собралась идти? Уходи. Не мешай мне.

– Я ваша с мамой дочь и больше других заинтересована в восстановлении семьи.

– Увы, – вздохнул Юрий Владимирович, – это невозможно.

Диана чмокнула его в щеку:

– Теперь я спокойна. Раз ты сказал «увы», значит, сожалеешь о ссоре. Значит, султан немного подумает, сменит гнев на милость, и примирение не за горами.

– Я на ее глазах опозорен, изгнан прочь! О каком примирении ты говоришь? Передо мной даже никто не извинился за напраслину…

Тут зазвонил телефон.

– Юлька, ты? Я уже бегу, прикрой меня перед Риткой и Амалией, – попросила Диана.

– Ритку сегодня ночью убили, Амалия – у следователя, – всхлипнула Юлька.

Диана тихо опустилась на диван.

Юрий Владимирович через час уже был в кабинета Амалии.

– Маля, ты была у следователя? Что он тебе сказал?

– Сядь, Юра. Мне тебя порадовать нечем.

– Не тяни, у меня сейчас сердце остановится.

– Они нашли на месте преступления боксерскую грушу, – со значением сказала Амалия.

– Не понимаю.

– Этой грушей неизвестный стукнул Маргариту по голове и скрылся.

– Какой ужас.

– Это еще не все. Ты помнишь, какой подарок принес Сергей Доминике в больницу, когда она лежала после катастрофы?

Юрий Владимирович кивнул:

– Помню. Это был большой симпатичный бегемот.

– Ты ошибаешься. Бегемота принес Борюсик.

– Ах да, ты как всегда права. А Сергей? Убей, не помню.

– А я помню, – сказала раздосадованная Амалия. – Боксерскую грушу, якобы больную руку разрабатывать.

– Допустим. И что? – все еще не понимал Юрий Владимирович.

– А то, что именно эта груша стала орудием убийства.

– Ты хочешь сказать…

– Да. Доминика может быть причастна к этой трагедии.

Самвелу позвонили с базара и сообщили печальные новости.

– Какой канал? – переспросил он. – Да, включаю.

– Из источника, пожелавшего остаться неизвестным, стало ясно, что главной подозреваемой в убийстве Маргариты Калашниковой считают Доминику Никитину, бывшую владелицу сети супермаркетов «СуперНика». Мотивом преступления могло стать желание Никитиной отомстить за свой потерянный бизнес.

– Вот тебе и девочка Мила! – крякнул Самвел.

На базаре он нашел Анжелу:

– Анжела, где Мила?

– Откуда мне знать? Я побежала смотреть по телику про Ритку, ой, Риточка моя! – ревела Анжела.

– Успокойся и договаривай.

– А Милка в это время ушла, – завывала Анжела. – Я вернулась, тут пришел ее молодой человек и сказал, что она заболела. Вот и все, что я знаю.

– А где она живет? – спросил Самвел.

– Снимает угол у какой-то бывшей училки. Приходила тут такая, божий одуванчик. Что же это делается! Нашу Ритку убили! Мою Риточку убили!

– Не ори, возьми себя в руки. Еще ничего толком не известно, – сказал Самвел и, оттеснив Анжелу вглубь палатки, тихо добавил: – Слушай меня, Анжела, внимательно и запоминай. Если Милу придут искать или расспрашивать о ней, отвечай, что ты ничего не знаешь.

– А я и вправду ничего не знаю.

– Вот и отлично. Особенно любопытных, из милиции например, отсылай ко мне.

– Ну ты сказанул! А почему это ментовка должна нашей Милкой интересоваться? Они теперь всеми приболевшими интересоваться будут?

– Ты слышала, женщина, что я сказал? – посуровел Самвел.

– Да, слышала. А с палаткой ее что делать?

– Как что? Торгуй, – распорядился Самвел. – Рабочий день не должен пропадать ни при каких обстоятельствах. Вы мне еще не начали долг выплачивать.

И он ушел.

– Эй, дядя, не надо руками трогать! Если надо, я покажу. Знаю я таких любопытных! Уже приходилось погашать неустойку. Вазочки там стоят, все на вас смотрят, а вы на них, – сердилась Анжела.

Потом вдруг ее прорвало:

– Дружба, конечно, – дело святое, но пахать за одну зарплату на два рабочих места я не подряжалась. Ритка-Ритка, бедная моя дорогая подружка, что же с тобой сделали эти сволочи! И с работы не вырвешься, чтоб тебя найти!

К Анжеле подошла продавщица с газетой в руках.

– Ты бы поплакала, Анжелка, легче станет. Мы все тоже страшно жалеем нашу Ритку. Помнишь, как она стихи выдавала?

– Не трави душу, без тебя тошно, – попросила Анжела.

– А где твоя напарница, Милка? – подозрительно спросила продавщица.

– Сама не знаю. Она как услышала про смерть Ритки, стремительно заболела и ушла домой.

– Тебе это странным не кажется?

– Мне теперь ничего не кажется странным. Кому мешала моя Ритка?

– А вот, посмотри кому. – И продавщица протянула Анжеле газету. – Вот, свежую прессу купила. На второй странице открой.

Анжела развернула газету и увидела большой портрет Милы, под которым красовалась подпись: «Разыскивается Доминика Никитина, в прошлом глава компании «СуперНика». Недавно отпущенная под подписку о невыезде в связи с незаконченным расследованием дела о покушении на Маргариту Калашникову в прямом эфире телевидения, Никитина перестала поддерживать связь с милицией. Просим знающих место ее пребывания сообщить по телефонам…»

– А в другой газете вот что написано: «Из непроверенных источников известно, что Никитина подозревается в совершении нового преступления. Похоже, на этот раз ей удалось совершить задуманное злодеяние. Маргарита Калашникова убита. Будем надеяться, что теперь следствию удастся найти всех исполнителей и заказчиков этих страшных преступлений. Следствие должно сказать свое последнее слово и поставить точку в этом грязном деле, где большие деньги уродуют души людей, затмевают голос разума и лишают совести. Это первое подобное преступление в нашей области».

Анжела ахнула:

– Наша Милка – Никитина? Она убила Ритку? Этого не может быть. Ей же Ритка кровь свою дала! Нет, нет… не верю, что она на Риточку мою руку подняла. Кто ж таким злом за спасение жизни расплачивается?

– Не знаю, а только в газете просто так ничего не пишут. Мне сестра говорила, что они информацию у ментов покупают. За большие деньжищи!

– Так, думаешь, она специально сюда проникла? В доверие втерлась?

– А ну, вспоминай. Она тебя ни о чем не выспрашивала?

– Выспрашивала… – вспомнила Анжела. – И как раз про Ритку! А я ей, дура, все и выложила, и про детдом, и про Радужное… Еще и по-французски со мной говорила! Недаром она мне с первого дня не понравилась!

Отдел маркетинга гудел, как улей. Все обсуждали трагические новости.

– Ой, девчонки! А все потому, что носить с собой большие бабки можно лишь при спецназе!

– А чего она кредитками не пользовалась? – удивилась Нина Ивановна.

– А ты ее спроси? Вернее, теперь и спрашивать некого, – вздыхала Людмила.

– А мне кажется, дело тут совсем не в деньгах. Тут вопрос в другом: как ей удалось за считанные дни так взлететь? – заметила Ольга.

– Из грязи – в князи… – прокомментировала Людмила.

– Вот-вот, – подтвердила Ольга. – Как мгновенно Ритка стала хозяйкой всего того, что Доминика годами строила.

В отдел заглянула Татьяна.

– Танюш, а что там наверху слышно? Что дальше будет? – беспокоилась Нина Ивановна.