Текст книги "Тайный враг"

Автор книги: Елена Веснина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Сергей обошел неподвижно стоящего Юрия Владимировича и направился к выходу. У двери обернулся:

– Прощайте, граф. Жду ваших секундантов.

Поздно вечером Рита вышла из кабинета и обнаружила, что Юля все еще на работе.

– А ты здесь что делаешь? Рабочий день закончился четыре часа назад, – удивилась Рита.

– Кодекс чести секретаря не позволяет уходить раньше руководителя, – скромно ответила Юля.

– Да ладно, я же тебя не контролирую.

– Смешная. Это я тебя контролирую. Я в тебя кое-что инвестировала. И теперь хочу убедиться в безопасности своего вклада.

– Это ты о чем? – не поняла Рита.

– Это я о своем таланте, который вложила в составление завтрашней речи. Ты слова учишь?

– Не боись, прорвемся, – пообещала Рита.

– Смотри. Предупреждаю как честная девушка: завалишь собрание – о дружбе забудь. Сразу переметнусь в другой лагерь.

– Такие, значит, принципы у честных девушек? Больше смахивает на принципы представительницы одной очень древней профессии.

– Этот принцип, дорогая моя, в 10 раз древнее древнейшей из профессий и даже древнее фасона твоего костюма.

– И как он звучит? – спросила Ритка.

– Очень просто: победителей не судят, а до проигравших никому нет дела. Так что не подведи себя, Маргариточка!

– Ладно уж, идем, продажная женщина, – засмеялась Ритка, уводя с собой Юлю.

Артем застал Борюсика спящим. Тот лежал одетый на диванчике для посетителей.

– Борис Михайлович, вы здоровы? С вами все в порядке? – вопрошал Артем, тряся Бориса за плечо.

– Что? А, это вы, Артем? Который час? – вскочил Борюсик.

– Утро. У вас и двери не закрыты. Я думал, прием ведете.

– Прием был вчера. Принял на грудь двести пятьдесят граммов медицинского спирта. Чистого, как слеза комсомолки.

– Многовато, – заметил Артем.

– А мне помогла одна симпатичная женщина. Правда, она лишь пригубила, но мне было приятно хоть с кем-то разделить тоску. Проводив ее до такси, я впервые в жизни не пошел домой. Как пес, побрел в свою конуру. Сюда, на пепелище моих надежд.

– Борис Михайлович, я к вам с вопросом. Где сейчас может быть Доминика?

– Как, она пропала? – несказанно удивился Борюсик.

– Убежала прямо из изолятора, когда ее выпустили под подписку.

– Узнаю Никушин необузданный характер. Уверен, она хочет провести собственное расследование и не успокоится, пока не выведет всех на чистую воду.

– Кстати, о расследовании. Взгляните на этот фоторобот. Ваша Марина сказала, что он похож на одну из пациенток клиники. – Артем протянул Борису бумагу.

– Позвольте… Действительно. Пашаева. Странная особа.

– А как бы мы могли с этой странной особой встретиться? – поинтересовался Артем.

– Надо подумать. Самое простое – вызвать ее в клинику. Только зачем? – не понял Борис.

Но Артем знал, что делает.

Утром Михаил с детьми вернулся домой. Их встретила недовольная Татьяна:

– И как понимать эти фокусы? Ты теперь всегда будешь убегать от меня на ночь?

– Девочки, в ванную, мыть руки. Лёля, поможешь Катюше, – скомандовал Михаил, потом обнял жену. – Танюша, я все понял.

– Понял, что я права… – начала Татьяна, но Михаил ее перебил:

– Нет, Танюш, я понял, что все время стою между вами. Ты девочек, в сущности, не видишь и не знаешь. Вот в чем проблема. Вы должны познакомиться. Иди-ка с ними погуляй, познакомься. А я завтрак приготовлю.

Прибежали девочки, показали чистые ладошки.

– Тетя Таня… – начала Лёля.

– Мы как договаривались? – спросил Михаил.

– Мама, – поправилась Лёля, – смотри, мы руки помыли.

– Вот и отлично, – похвалил Михаил. – Завтрак, правда, еще не готов, так что погуляете с мамой немного. Давай, Танюша, на сегодня я освобождаю тебя от всей домашней работы. Подыши воздухом, не торопись

Татьяна собрала детей, они вышли погулять. И снова к ним подошла Валентина с ребенком.

– Доброе утро. Вот и встретились.

– Здравствуйте, – холодно кивнула Татьяна.

– А зря вы ко мне на тортик не заглянули тогда. Просто объеденье получился – хоть и с покупным кремом.

– От сладкого зубы портятся, – заметила Татьяна и раздраженно сказала девочкам: – Ну что стали, в землю смотрите, идемте гулять.

– Ой, вы к озеру? – оживилась Валентина. – Так и я с вами пройдусь. Там воздух свежее – детям полезно.

Татьяна не возражала. Как раз наоборот, у нее появилась идея:

– Слушай, Валя, – сказала она. – Ты можешь вместе со своим и моих попасти тут часок. А потом заведешь их в 22-ю квартиру, сдашь отцу. Про меня скажешь, мол, стало ей плохо, пошла в больницу. Я заплачу, не бойся.

– Могу, конечно. Правда, вдвоем гулять веселее, но дело есть дело. И денег мне никаких не надо. Я же по-соседски. Вы ко мне с добрым сердцем – и я к вам так же.

Татьяна отдала девочек чужой тете:

– Слушайтесь тетю Валю. Мне нужно пойти в поликлинику полечиться. Тетя Валя вас отведет домой. Делайте все, как она скажет. Лёля, ты меня поняла?

– Мы сами дорогу найдем. Я запомнила, где наша квартира, – закапризничала Лёля.

– Не самовольничай. Пойдешь, куда тетя Валя скажет.

Татьяна ушла, а Лёля несмело спросила:

– Тетя Валя, а можно нам с Дениской поиграть?

– Нет.

Довольная Валентина стала кому-то названивать по мобильному телефону. Через некоторое время она повела Лёлю и Катюшу за угол дома и сдала с рук на руки Косаревой. Увидев Косареву, Лёлька порывалась убежать, но Валентина ее остановила:

– Стой, тебе мама сказала меня слушаться!

Косарева затолкала девочек в машину и увезла их. Ее план сработал.

Доминика надела элегантный костюм.

– Ты куда? – спросила Елизавета Андреевна.

– На рынок хочу сходить.

– Но у нас пока что все есть.

– А я не за покупками, Елизавета Андреевна, я на работу устраиваться.

– И на какую же должность? – поинтересовалась Елизавета Андреевна.

– На какую возьмут.

– Ника, ты уж прости старуху за бестактный вопрос… Но хорошо ли ты себя чувствуешь? Что за странная фантазия на тебя нашла?

– Елизавета Андреевна, прошу вас ничему не удивляться. Как когда-то писали в королевских охранных грамотах: все, что делает этот человек, делается во благо Франции. Я должна узнать правду. – И она ушла.

Виктория Павловна и Анна Вадимовна говорили о Боевой.

– Жалко девчонку. Но и его понять можно. Он к ней со всей душой, ребенка своим считал. А она…

– Слушай, Аня… Вот тебе и повод.

– Какой еще повод, Пална?

– Тебя делом Артемовой жены кто просил заняться? Твой Шевчук. Вот и звони, докладывай.

– Сейчас? Я что-то боюсь, – оробела Анна.

– Тогда давай я позвоню, раз ты такая трусливая.

– Зато в тебе, Пална, храбрости, смотрю, как в Анке-пулеметчице. Самвелу своему звонить будешь.

Виктория Павловна молча протянула Анне трубку.

– Юрий Владимирович, это Анна… Узнали? Я выяснила, что вы просили… Да. Когда? Хорошо, до встречи.

– Ну? Не томи. Что сказал классик? – спросила Виктория Павловна.

– Сказал, не телефонный разговор – сам приедет для беседы.

– Уж теперь, конечно, приедет. Сам, небось, ночами не спал: повод выдумывал, чтобы с тобой встретиться. – Виктория Павловна улыбнулась.

Анжела увидела пьяного Василия.

– А вот и флагман торгового флота, сам Василий Иванович, – прокомментировала Анжела. – Плывет, борясь с волной. Это ты с вечера такой или уже с утра пьян?

– А ты откуда, Анжела Кимовна, про дедушку моего узнала?

– Про какого еще дедушку? – не поняла Анжела.

– Дедушка мой по материнской линии – он ведь из Армении родом был. Левон Артурович Сутрапьян.

– Ну тебя с твоими семейными историями, расскажи лучше, что новенького внутренние голоса рассказали.

– А рассказали они мне такое: в одном черном-черном городе была черная-черная улица, на которой стоял черный-черный дом. В этом черном-черном доме… – гнусавил Василий.

– Стой, Василий, я этой присказки с детства боюсь. Никогда до конца дослушать не могла. Плакать начинала.

Но Василий продолжал:

– В черном-черном доме была черная-черная комната, в которой стоял черный-черный ящик.

– Кыш, кыш отсюда! Замолчи! – испуганно закричала Анжела.

– А в черном-черном ящике лежала черная-черная рука. И черная-черная рука говорит тебе: отдай…

Анжела с визгом ударила Ваську по руке:

– Не отдам! Не отдам сердце!

– Да нужно тут кому-то твое сердце. Я батон твой дежурный с маслом одолжить хотел, – уже обычным голосом сообщил Васька. – Голодуха что-то с утра напала. Старею.

Но покормить Ваську Анжела не успела, потому что к ним подошла Доминика.

– А где хозяин этой торговой точки? – спросила она.

– А вы из милиции? – подозрительно посмотрела на Доминику Анжела.

– Нет.

– Из налоговой? – насторожилась Анжела.

– Нет.

– Из санстанции?

– Нет.

– От пожарников?

– Нет.

– Все нет да нет, а что ж тогда «да»? – не выдержала Анжела.

– Я просто хочу поговорить с хозяином, – объяснила Доминика.

Анжела нехотя вынула мобильник, набрала номер:

– Самвел, тут тебя спрашивают. Откуда я знаю кто? Одета по-деловому. Говорит, не из налоговой. И не из милиции. Нет, не из санстанции. Да говорю тебе, не от пожарников. А черт ее знает, что ей нужно. Хорошо. Хозяин велел к нему подойти.

Но тут неожиданно подал голос Васька:

– Нет! Я сам пойду к Самвелу. Переступлю мужскую гордость, на колени упаду, но добьюсь, чтобы он эту проклятую точку сам закрыл. Эх, Рита-Ритуля, зачем ты нас бросила…

Покачиваясь, Васька побрел искать Самвела.

Доминика проводила его взглядом и обратилась к Анжеле:

– Так вы мне скажете, как найти хозяина?

– Скажи сначала, чего тебе тут нужно?

– Работу ищу.

– Ну и сказанула. Не похожа ты что-то на безработную.

– А ты меня не оценивай, адрес хозяина давай.

– Слушай, принцесса, мы в своих бутиках яйцами Фаберже да японским фарфором не торгуем. У нас здесь только кастрюли пекинской металлоломной фабрики имени Мао Цзэдуна. Может, другое себе место поищешь? – поинтересовалась Анжела.

– Мне это нравится. Адрес.

– Ах ты упертая? Тогда вот тебе первый урок: не командуй. Здесь моя территория!

Речь Риты на собрании акционеров удалась!

– Как я их сделала! – кричала Рита.

– Как мы их сделали! – хором вторили ей Татьяна и Юля.

– В ознаменование нашей полной победы объявляю салют двадцатью артиллерийскими залпами! – голосом Левитана продекламировала Юля.

Она вытащила из шкафа бутылку шампанского, открыла ее и разлила по чашкам. Все выпили.

– Я – королева мира! – заявила Юля, но, заметив строгий Ритин взгляд, поправилась: – Ой, простите, Маргарита Викторовна, – вы королева мира.

В приемную заглянула Амалия:

– Что за шум и неуместные выкрики?

– Амалия Станиславовна, разрешите представить вам моего заместителя Агафонову Татьяну Николаевну и управделами фирмы Полонскую Юлию Александровну. Кстати, нужно будет подыскать людей на освободившиеся штатные места, – официально объявила Рита.

– На мою должность вполне созрела Нина Ивановна, – предложила Татьяна.

– А на должность офис-менеджера можно взять дочку Юрия Владимировича, – сказала Юля. – Младшую. Подкидыша. Пусть посидит тут секретаршей под моим руководством… Вам плохо, Амалия Станиславовна? Воды?

– Ну зачем же воды – у вас там, в бутылке, что-нибудь осталось? Налейте и мне.

Юля обрадовалась:

– Вау! Натюрлих, фрау Амалия.

– Лучше ужасный конец, чем ужас без конца, – подвела итог Амалия и подняла чашку. Не успели они выпить, как явился Сергей.

– Что празднуем? – поинтересовался он.

– Догадайся с трех раз, – сказала Юля.

– Маргарита Викторовна произнесла на собрании акционеров блестящую речь, которая не раз прерывалась аплодисментами, – похвасталась Татьяна.

– «Скорую» никому не вызывали? – иронично спросил Сергей.

– Вас там не было, Сергей Анатольевич. У остальных акционеров нервная система покрепче будет, – сказала Татьяна. – А теперь прошу познакомиться: новый генеральный директор фирмы – Калашникова Маргарита Викторовна.

– За такие шутки увольнять полагается, – сразу помрачнел Сергей.

– Кстати, об увольнениях. Маргарита Викторовна, вы уже составили новое штатное расписание? – спросила Юля. – Должность замдиректора по маркетингу, доселе занимаемая Сергеем Анатольевичем, осталась?

– Прекрати паясничать! – потребовал Сергей.

– А вы не кричите. И вообще, как стоишь при барыне, мужик? Шапку ломать не учили? – пошла в атаку Юля.

– Достаточно балагана, – поморщилась Амалия Станиславовна. – Попрошу всех разойтись по рабочим местам.

– Вас, Амалия Станиславовна, это тоже касается, – заметила Рита.

– А вот это уже интересно. Железному канцлеру указывают на его место. А ну-ка, посмотрим, как империя нанесет ответный удар, – веселился Сергей.

– На корабле может быть только один капитан, Сергей Анатольевич. Орднунг юбер аллес. Вам, впрочем, этого не понять.

С этими словами Амалия ушла в свой кабинет.

Васька, пошатываясь, брел к особняку Самвела. Зашел с черного хода и увидел, что там припарковалась машина «САМВЕЛ».

– На ловца и Самвел бежит, – мудро заметил Васька. – Самвел Михалыч, я к вам. Не погуби, отец родной.

В нескольких шагах от машины он опустился на колени и пополз к машине, приговаривая:

– О, мудрейший из царствующих падишахов…

Но из машины вместо Самвела вышла Косарева.

– О, опять вы, моя таинственная поклонница? – удивился Васька.

– Опять ты, болтливый осел, – поморщилась Надежда.

– А кто у нас там, не Самвел ли Михалыч, который мне так нужен? – Васька попытался заглянуть в машину.

– Ну-ка встал и испарился, пока я за тебя не взялась по-настоящему, – потребовала Косарева.

– Опять вы меня пытаетесь соблазнить, уважаемая. А Василий Иваныч не такой. Меня еще мама учила: Вася, не отдавай ни одного поцелуя без любви.

– Исчезни, урод. Тебе даже не снилось, какие проблемы я могу тебе устроить.

Но тут Васька заметил выглянувшую из машины Лёлю.

– О, детишки. Люблю детей. У меня у самого двое. Виталик и этот, как его… Ну, девочка, типа.

Косарева вытащила детей из машины. Васька насторожился:

– Куда ты их ведешь?

– Дяденька, мы не хотим с ней, забери нас отсюда, – заныла Лёля.

– А ну-ка закрой рот, дрянь маленькая! – прикрикнула на девочку Косарева.

– Э-э, да тут что-то нечисто! Василий Иваныч, конечно, не Бетмен, но встать на защиту слабых и он способен.

– Беги отсюда, алкаш, если жизнь дорога, – пригрозила Косарева.

– Василий Иваныч никогда не поднимал руки на женщин. Они на него – бывало, но Василий – никогда. Но если его вынудить, разбудить в нем Бэтмена…

Лёлька заплакала. Косарева оглянулась, достала из сумки электрошокер и приставила к Васькиной шее. Васька, выпучив глаза, повалился на асфальт. А Косарева с девочками скрылась в особняке.

Васька так и остался лежать у ворот Самвела.

Утром Ритка пришла на работу и потребовала:

– Юлия Александровна, пока нет новой секретарши, попрошу вас выполнять ее обязанности. И первое, что вы должны сделать…

– Это сменить табличку на ваших дверях, – догадалась Юля.

– Схватываете на лету, Юлия Александровна.

Заглянул Сергей:

– Рита, нам нужно поговорить.

– Во-первых, Маргарита Викторовна. Во-вторых, это вам нужно поговорить. А я вполне обойдусь.

– Я настаиваю.

– Это нужно понимать как угрозу? – уточнила Ритка.

– Нет. Это – просьба.

Тогда прошу в мой кабинет. Даже любопытно, о чем вы меня просить будете.

Ритка уселась за рабочий стол:

– Я вас слушаю. Только побыстрее, много дел накопилось.

Сергей набрал воздуха в легкие:

– Жемчужина…

– Ого, вспомнил про жемчужину. Начало хорошее, – похвалила Рита.

– А разве я когда-нибудь о ней забывал? – вдохновенно соврал Сергей.

– Ты что, клеить меня надумал? Так предупреждаю сразу – ловить тебе тут нечего.

– Никогда не говори «никогда»… Была у меня одна знакомая учительница французского языка, так она всем рассказывала, как она ненавидит коньяк. Пока на одной вечеринке…

– Короче, Склифосовский. Говори, зачем на самом деле пришел.

И Сергей спросил:

– Рита… Ты что, действительно сократила мою должность, как сказала эта придурочная Юлька?

– Сейчас модно так обращаться с женщинами? – поинтересовалась Рита.

Сергей не понял:

– Ты о чем?

– Назвал свою бывшую фаворитку придурочной. И прозвучало это в твоих устах, как отрыжка на любовном ложе.

Сергей ссориться не собирался:

– Жемчужина, ты многого не знаешь.

Рита повысила голос:

– Отставить! Как обращаются к старшему по званию? Сергей отступил:

– Маргариточка Викторовна, дорогая, окажите любезность, скажите, моя должность сохранена в штатном расписании?

– Чесались мои руки сократить тебя, – призналась Ритка. – Но Амалия – уж не знаю, чем ты ей так приглянулся, – убедила повременить. И я великодушно согласилась.

– Нет, я все же сплю. Или не так… Кто-то из вас, исподтишка, ввел мне психотропный препарат, и мне мерещится, что ты – начальство… У меня галлюцинация. Ха-ха-ха!

– Снова нарываешься? У меня два железобетонных основания: документы, в качестве бетона, и поддержка Амалии, в качестве железа. Что тебе еще надо? Будешь выпендриваться – никакая Амалия тебя не спасет. Вылетишь на улицу.

– Вам, Маргарита Викторовна, как начинающему руководителю следует помнить о соблюдении трудового законодательства… – посоветовал Сергей.

– Так ты ж его сам не соблюдаешь, тунеядец! Ты за сегодня что сделал? Продемонстрируй результат!

Никаких результатов у Сергея не было.

– Ладно-ладно, не кипятись, – миролюбиво сказал он. – А давай отпразднуем твою победу, а? Вдвоем. – Сергей фальшиво затянул: – «Только ты и я, только я и ты, небо и луна, звезды и цветы».

– Это что еще за пошлятина? – поморщилась Рита.

– Жемчужина, я настаиваю на встрече, – вдруг серьезно сказал Сергей.

– У тебя дома? – опешила Рита.

– О! Я обожаю, я боготворю решительных женщин!

– А я ненавижу, я презираю липучих мужиков. Ты же как выплюнутая жвачка! Пристаешь к каждому ботинку, оснащенному каблуком-шпилькой. А когда отклеиваешься – весь грязный, облепленный грязью, и главное – непригодный к повторному жеванию.

Сергей выслушал эту тираду весьма спокойно:

– Не старайся. Тебе не удастся меня разозлить. Ты в гневе очаровательна.

Но тут в кабинет вошла Юля, и поток красноречия у него иссяк.

– Сергей Анатольевич, Амалия Станиславовна вас уже обыскалась, – сообщила Юля, оценив ситуацию. – Я, с вашего позволения, передам ей, что вы заняты своим обычным делом.

В кабинет заглянула Танюша:

– Сергей?

– Вот видите: я ценный специалист. Я нарасхват, – хохотнул Сергей. – Ну, я не прощаюсь.

И он вышел из кабинета.

Юлька решилась:

– Дело не мое, Ритуля, но ты бы поосторожнее на поворотах.

Рита успокоила ее:

– Сергей не в моем вкусе.

– Зато ты сейчас очень даже в его вкусе – богатенькая, влиятельная. Небось опять Жемчужиной называет?

– Ловец жемчуга из него никакой, – вздохнула Рита.

– Ты по работе не суди. Это в бизнесе он ни бум-бум, а в этих делах – профи. Целое ожерелье насобирал.

– Это в конторе-то? – удивилась Рита.

– А ты с любой женщиной в компании поговори – и не такое услышишь. Если мадам моложе сорока… А впрочем, и это нестрогое условие… Выражаясь языком математики, необходимым и достаточным условием для того, чтобы попасть в поле зрения Сергея, являются принадлежность к женскому полу и выгодное социальное положение. Либо, как вариант, – хорошие мозги у дамы, которую можно использовать в качестве рабского труда.

– А сегодня кто приходил? – вдруг спросила Рита, вспомнив Танюшу.

– Ревнуешь? – хмыкнула Юлька.

– Хочу быть в курсе. У вас иначе нельзя. Съедят иначе.

– Не зря я тебя учу: кто владеет информацией, владеет ситуацией. Осведомлен значит вооружен.

Рита остановила:

– Ну, хватит поэзии! Так кто приходил?

– У-у-ух, ревнивица ты, Рита. С ним так нельзя. А это горничная его приходила.

– Ой, точно, и как я ее не узнала. Мы же виделись… – вдруг вспомнила Рита.

Юля оторопела:

– Ты? Была? У него? Дома?

Рите не хотелось рассказывать, но пришлось:

– Я была у них. На юбилее Юрия Владимировича. Так зачем она приходила? Устроиться сюда хочет? Или просто – за зарплатой?

– Ой, я сейчас умру! За зарплатой! Зарплату он ей на тумбочке оставляет. Женщины идут к Сергею только за одним!

– Этот ваш Сергей просто лав-машина какая-то, когда ж ему работой заниматься? А вот мы, к сожалению, должны. Ты сама придумала новую социальную политику. Так что вперед и с песней.

– Чего вперед? – опешила Юлька.

– Конкретизируй свой план. Займись договорами с фитнес-клубами и детсадами.

– А в приемной кто сидеть будет?

– А пусть Дианка посидит. Если, конечно, согласится. Сейчас позвоню и спрошу.

Юля осталась недовольна:

– Учишь тебя, учишь… Звонят рядовые тебе, а такие, как ты, требуют соединить.

Доминика добилась встречи с Самвелом. Когда она вошла в комнату, Самвел недовольно поднял на нее глаза.

– Самвел Михайлович? Здравствуйте.

Недовольство Самвела сменилось удивлением, так непохожа была элегантно-деловая Доминика на его обычных посетителей.

– Добрый день. Это насчет вас Анжела звонила? – уточнил он.

– Хмурая дама из посудной палатки? Она не представилась.

– С собачкой на руках, – подсказал Самвел.

– Да. С приветливым псом, – подтвердила Доминика.

– Значит, Анжела. Она у нас тоже прекрасный человек и отличный работник. Но… а вы кто? Садитесь.

– Спасибо, не стоит. Разговор у меня короткий. Рядом с палаткой Анжелы висит объявление о найме.

– А какие у вас претензии к объявлению? – поинтересовался Самвел.

– Никаких, составлено грамотно. Скажите, а где прежняя продавщица?

– Значит, вы все-таки не из санстанции. А из милиции.

– Любопытно, чем я похожу на милиционера? – удивилась Доминика.

– Простые люди на рынке кастрюли покупают. А вы судьбой продавцов интересуетесь. Это что – просто так?

– Не просто. Хочу устроиться на вакантное место. Вот и спрашиваю у потенциального работодателя, почему уволился прежний продавец.

Самвел рассмеялся:

– Простите, милая дама. Вы себя в зеркало видели7 Вы? Хотите? Работать? Продавцом?

Косарева притащила детей в подвал, усадила на топчан и приказала:

– Значит, так. Сидеть тихо.

Катюша заплакала.

– Я что – неясно выражаюсь? Если будете кричать, набегут крысы и съедят вас.

Тут уж и Лёлька заголосила.

– Зря напрягаетесь. Чего реветь? Стены здесь толстые, никто не услышит.

– Мы не хотим тут сидеть, мы хотим к папе, – плакала Лёля.

– Ладно, уболтала, он сейчас будет. Я за вами вернусь.

Косарева заперла детей и пошла к Самвелу.

Самвел же беседовал с Доминикой:

– Скажите мне, кто вас прислал и что вы на самом деле хотите у меня выяснить?

– Самвел Михайлович, вы ведь бизнесмен. У вас, насколько я понимаю, простаивает палатка. Это плохо для коммерции. А я простой ликвидирую. Если вы не против, приступлю к делу хоть с завтрашнего дня.

– Ха! К делу! Я не понимаю ваших мотивов. Зачем вам нужна такая тяжелая и непрестижная работа? – подозрительно спросил Самвел.

– Раз обратилась – значит, нужна.

– Судя по вашей внешности, в деньгах вы не нуждаетесь.

– Внешность обманчива. Нуждаюсь, – возразила Доминика.

– Тогда нам тем более не о чем говорить. Зарплата у меня мизерная.

– Полагаю, что вскоре вы мне ее повысите, – в этом Доминика не сомневалась.

– Самонадеянно. Знайте: я деньгами не разбрасываюсь.

– Я тоже знаю им цену. Значит, мы единомышленники и хорошо сработаемся, – предположила Доминика.

– М-да, вы меня заинтриговали, – Самвел задумался. – Вы правы, простой мне ни к чему. А можно взглянуть на ваш паспорт?

– Доминика Никитина, – прочитал Самвел. – Ого… Известная в городе фамилия.

– Я однофамилица.

– Любопытно. Говорите, не родственница?

– Нет, конечно. Мало ли Никитиных? – пожала плечами Доминика.

– Никитиных-то немало, но с женщиной по имени Доминика беседую впервые в жизни.

– Знаете, вы не первый мне задаете вопрос о тезке. Так вот, я специально смотрела городскую телефонную книгу. В ней семь женщин по имени Доминика Никитина.

Самвел удивился:

– Неужто? Дадите почитать?

– Имя и вправду странное. Оно мне с детства не нравилось. А нравилось – Мила. Меня все друзья так и называют. И вы зовите, хорошо? – попросила Доминика.

– Ладно, как скажете, Мила. Документ вроде в порядке, могу взять с испытательным сроком. С этого момента придется перейти на «ты» – у нас так принято.

– Понимаю. Но я к вам лучше на «вы». Как к старшему.

– Дело твое. Только ты, это… Видом своим мне покупателей распугаешь.

– Дадите аванс – оденусь правильно.

Самвел посмотрел на Доминику с уважением. Достал кошелек, выдал пару купюр:

– Ладно. Держи вот. А ты считать-то хоть умеешь?

Доминика пересчитала деньги:

– Спасибо. Закончила институт общественного питания и экономический факультет университета.

– Подумаешь, – хмыкнул Самвел. – У нас половина рынка с кандидатскими диссертациями – хоть академию наук открывай. Но торговать не все умеют, потому что тут талант особенный нужен.

– Любопытно, а у моей предшественницы этот талант был? – поинтересовалась Доминика.

Самвел не стал отвечать:

– Так, хватит болтать. Пойдем, покажу твое рабочее место. Когда Доминика с Самвелом вышли за ворота, они наткнулись на лежащего на асфальте Ваську. Самвел даже усомнился, жив ли он.

– Ну вот, опять. Что с тобой, Василий? – встревожился Самвел.

– Вы знакомы? – удивилась Доминика.

– Это мой ночной сторож, – объяснил Самвел. – Вася, очнись.

Самвел похлопал Ваську по щекам. Васька застонал, открыл глаза, поднялся с помощью Самвела и что-то невнятно забормотал:

– Женщина хотела детей… Она на рынок приходила, меня домогалась… Она хотела детей…

Самвел ничего не понимал:

– Она тебя домогалась? А ты – оборонялся? Какая женщина?

– Женщина? Красивая, – сообщил Васька.

– Не дался красивой женщине? Не захотел детей от нее?

– Она детей к тебе тащила. Двоих. Девочку… и еще одну девочку.

Самвел нахмурился:

– Ты говори, да не заговаривайся. Ко мне?

– И что она сделала, эта женщина? – спросила Доминика.

– Я бросился к детям… у меня самого двое, этот, как его – Виталик и Наташка, по-моему… Она меня штуковиной какой-то – пырь. Так всего и пронзило. Видел океан, Вселенную всю полностью, что будет в 2020 году – тоже видел.

Доминика кое-что поняла:

– Это электрошокер. Хорошо, Василий, что вы не утратили чувства юмора.

Доминика повернулась к Самвелу:

– Его, наверное, нужно показать врачу. А о детях вы что-нибудь поняли?

– Бред какой-то, не обращай внимания. Просто он за воротник закладывает, вот и несет всякую чушь. Вызвать тебе «скорую», Василий?

– Не-а. Довезите меня до сторожки, – попросил Василий. – Я сам вылечусь, знаю рецепт.

Тетя Маруся пришла к Крокодилу, увидела, что тот бреется около железного рукомойника во дворе. Трезвый и злой.

– Эй, сосед, ну что, дом не продал? – поинтересовалась Маруся.

– Иди куда шла, – буркнул Крокодил.

– Все понятно. А Надькин дом продается? – не унималась Маруся.

– Еще одно слово про Надьку, я и твой дом продам, и тебя – в рабство.

Маруся обиделась:

– Чмо ты, Крокодил. И пьешь, как свинья. И не пьешь, как свинья. Хорошего человека Крокодилом не назовут.

Крокодил набрал в кружку воды и выплеснул на Марусю. Она с визгом отскочила и ушла ругаясь:

– Динозавры б тебя покусали в твоем болоте.

Крокодил нашел телефон и набрал номер:

– Валентина, ты? Через полчаса будь в офисе, ты мне нужна.

Когда Крокодил подошел к своему вагончику, там его уже дожидалась Валентина с ребенком. Она была в рабочем прикиде, а значит, в тряпье.

– Здорово, – похвалил Крокодил. – Заходи в офис, поговорить надо.

– Ты мой тариф знаешь? – напомнила Валентина.

Крокодил поглядел на нее и сплюнул:

– Да на кой ты мне нужна?

– Что, ушел из большого спорта? На тренерскую работу оформился?

– Не зубоскаль, без тебя тошно, – попросил Крокодил. – Ты ребенка-то кормила сегодня? А то я тебя знаю, шалаву. Слушай сюда. Рассказывай все о своей командировке в Озёрку.

– Гони монету.

– С какой радости? Я тебе командировку оплатил, да и Надька, наверное, отвалила.

– Тогда я пошла, сегодня еще норму не сделала. – Валентина встала.

– И где вы такие наглые да бессовестные беретесь?

– Такие, как вы, скромные да совестливые, нас и рожают.

Крокодил протянул деньги:

– На, подавись.

– Такой суммой не подавишься, она и в зубах не застрянет, – заметила Валентина.

– Хорош болтать, рассказывай давай!

– Ох, и голос у тебя, Крокодил Крокодилыч! С таким голосом только сидеть под уборной и кричать – занято. Или квакать на болоте. Значит, так, рассказываю. Понесла меня лиса за дальние леса, за синие моря, за быстрые реки…

Разъяренный Крокодил бросил в нее кружкой. Валентина ловко увернулась. Потом присела и стала рассказывать.

– Я ей детей выкатила, она их усадила в машину и с таким визгом с места сорвалась, что думала – оглохну. Вся любовь, – закончила она свой рассказ.

– И куда они поехали? – спросил Крокодил.

– Ты думаешь, я за ними гналась? Говорю же – унеслась на первой космической. А у меня коляска медленно летает.

Крокодил дал еще одну купюру.

– Машина у нее приметная. Номер странный. Написано «самовар» или что-то вроде.

– Не «Самвел», случайно, написано? – вдруг догадался Крокодил.

– Точно! Я еще подумала, странное слово какое. Крокодил, а что такое – «Самвел»? Расскажи нам, если это приличное что-то.

– Иди, Валентина, иди отсюда. И вот что. Если Надьке проболтаешься, что я про нее расспрашивал, – отгрызу голову. По-крокодильи, квакнуть не успеешь.

Валентина махнула рукой и ушла.

Самвел повел Доминику знакомить с Анжелой.

– Здравствуй, Анжелика, – поприветствовал он. – Вот, принимай, это…

– Я Мила, – представилась Доминика.

– Мила, это Анжела, Анжела, это Мила. Вы теперь напарницы. Я взял Милу на испытательный срок на Риткино место. Введи ее в курс. Да, и без твоих обычных штучек.

Анжела обратила свой взор к любимому Зямчику:

– Зямыч, не знаешь, о чем это дядя Самвел говорит? Какие штучки? Не до штучек тут, когда выторга нет. Никому не нужны ни кастрюля, ни сковородка. Что они, в ладошках картоху варят-жарят? Не пойму. А что говорить о мороженицах, щипцах для колки сахара, о штопорах?

Самвел прервал ее:

– Хватит тут умничать, Анжелика. Хорошо, что вам есть чем заняться. Повышайте тут вдвоем товарооборот.

– Слушаюсь, Самвел Михалыч! А где Васька? – вдруг забеспокоилась Анжела: – Вроде к тебе пошел?

Самвел вздохнул:

– Плохо Ваське, я его в сторожку завез, может, к ночи оклемается.

– Мне кажется, он не оклемается. Нужно было его в больницу… – сказала Доминика.

Анжеле все это не нравилось:

– Да что ты знаешь о нашем Васе?

Самвел ушел, а Доминика с Анжелой остались вдвоем, говорить было не о чем, молчать тоже как-то неудобно.

– Как тебя зовут, псинка? – спросила Доминика Зямчика.

Анжела обиделась:

– Сама псина. Это мой сыночек.

Доминику трудно было вывести из себя:

– Извини, сыночек, как тебя мама кличет?

– Зямчик.

– Вот и познакомились. Покажите мне, пожалуйста, как открывается палатка.

– У нас на рынке выкать не принято. Мы все тут сестры и братья. По рынку.

Доминика улыбнулась:

– Значит, я попала в семью?

Анжела смерила ее презрительным взглядом:

– Ты – пока еще не попала. И вряд ли попадешь – умничаешь сильно. Палатка открывается элементарно, тут потянуть, там отстегнуть. Вся премудрость.