Текст книги "Неразгаданные тайны"

Автор книги: Елена Веснина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Боже мой! Боже! Какая катастрофа! Что же делать?

– У меня есть план, но для его осуществления я должен иметь законные полномочия.

– Что от меня нужно?

– Официальный договор на привлечение меня в качестве адвоката Доминики.

– Папа, я тебя предупредила – с этим типом нельзя ничего подписывать! – вмешалась Диана, как будто не замечая присутствия Артема.

– Ди, я не понимаю вашего семейного юмора, – спокойно сказал Артем.

– Я тебе не Ди. И вообще. Не лучше ли тебе покинуть этот дом и держаться от нашей семьи подальше?

– Наша Диана передумала учиться на дизайнера. Она решила поступать в театральный и репетирует роль, – вмешался Юрий Владимирович. – Диана, прошу тебя, не сейчас. У нас деловой разговор…

– Ну, что ж, мой деловой папочка, я тебя предупредила. Теперь пеняй на себя. А впрочем… они с Доминикой друг друга стоят. Одного поля ягоды, одного полета птицы.

– Юрий Владимирович, я действительно ничего не понимаю, – недоумевал Артем. – Вы не объясните мне, что происходит?

– Три ха-ха. Он не понимает! – воскликнула Диана. – Вы слышали? Вынесите меня отсюда!

Она театрально воздела руки к небу.

– Диана, не превращай серьезный разговор в балаган, – перебил ее отец.

– Папа, твоя профессия как называется? Мастер слова, да? Так, может быть, ты обогатишь свой лексикон каким-нибудь новым словом, помимо вашего любимого «серьезный». Вас послушать – у вас все серьезное. – Диана сорвалась на крик. – Один всерьез обманывает близких людей. Другой, как лопух, всерьез ему верит. Это вы тут балаган развели, понимаете? Вы думаете, жизнь – это цирковое представление, да? Вы, типа, метатели ножей, а все бабы только и ждут, чтобы подставить свою грудь под ваш удар?

Артем отвел Юрия Владимировича в сторону:

– Скажите, в чем я виноват?

– Сейчас не время это обсуждать, – резко ответил тот.

– Но я должен понимать…

– Никто никому ничего не должен. И потом у нас есть более важное дело, – еще более резко перебил Арема Юрий Владимирович.

– Юрий Владимирович, каковы бы ни были причины вашего резкого ко мне охлаждения, поймите: сейчас лучше отбросить личные разногласия. У нас общая проблема. Нужно срочно спасти Доминику. А остальное для меня неважно.

Я требую, я прошу, называйте это как хотите, чтобы вы официально подтвердили мои полномочия адвоката.

– И что будет дальше?

– Все остальное – мои проблемы.

– Наверное, ты прав. Я готов все оформить. Но предупреждаю, у меня нет денег. Нет вообще. Считай, ни копейки. Раньше я жил на дивиденды… впрочем, неважно. Мне нечем будет тебе заплатить, поэтому подумай и сообщи свое решение.

– Я уже подумал и сообщил.

Анжела, как всегда деловая, продолжала активно собираться, что-то запаковывать, складывать.

– Василий, так что ты продал? – спросила она Ваську.

– Ха! Плохо вы все знаете Василия Иваныча. Расскажу, но ты мне сначала объясни, где Зямчик, – поставил он условие.

– Ох, не спрашивай. Мы с ним такой стресс пережили, что Зямочка вообще не желает выходить на улицу. Проходит восстановительную терапию.

– Анжел, ты рехнулась? А ты спросила, сколько стоит эта терапия? Я вон был в магазине собачьих примочек, намордников там всяких брильянтовых, шампуней с шампусиком, так для кобелей и сучек все вдесятеро дороже, чем для людей.

– Василий, признавайся, от какого неликвида ты избавился?

– От большого термоса, – торжественно заявил Васька. – Сколько тебя помню, он на полке стоял. А теперь – не стоит. Как я дал, а?

Ваську распирало от гордости.

– Кому ты его отдал?

– Да прибежали тут одни, на пикник торопились. Я им и впарил. Даже смотреть не стали, схватили и умотали.

– Дурень несчастный, знаешь, что ты им впарил? – заверещала Анжелка.

– Что? – захлопал глазами Васька.

– Это был мой личный термос! Я в нем чай слабительный завариваю.

Васька заржал:

– Вот так пикничок у них будет, если они твоего чайку отведают! Просто комедия «Робин Гуд – мужчина в трико»!

– Слушай, Васька, налей, тошно мне!

Юлька зашла в кабинет Доминики и увидела, что Ритка работает на компьютере не поднимая головы.

– Ну что, оклемалась? – спросила секретарша.

– Чего тебе? Не видишь, работаю, – буркнула Ритка. – Компьютер осваиваю. Слушай, раз уж пришла, объясни, как составить в «Экселе» круговую диаграмму?

– И откуда ты взялась на мою голову? Из-за тебя одни мучения. Вот только что я окончательно разрушила свою личную жизнь.

– Из-за меня? Любопытно. В любом случае это е-рун-да.

– Извини, конечно, а что может быть важнее личной жизни?

– Я тебе скажу, но ты не поверишь и не поймешь, – грустно ответила Ритка. – Самое главное – душевное спокойствие. Человеку, у которого его нет, жить на свете бессмысленно.

– Рит, ты чего? Сначала в обморок падаешь, потом начинаешь говорить как по писаному. Ты не в трансе, часом, находишься? Может, тебе вправду полежать еще малость? В больнице. Или хотя бы дома. – Юлька прониклась к Ритке неподдельным сочувствием.

– Мне – что лежи, что не лежи, ничего уже не исправишь, – подперла голову рукой Ритка.

– Да что ты такое говоришь, я не понимаю! Что за загадки?

– С тех пор, как я дала свою кровь Доминике, вся жизнь для меня – сплошная загадка. Ребус. Кроссворд невиданной сложности. И если я его не разгадаю, мне не жить.

– Рит, ты, часом, не шпионкой сюда заслана?

Их разговор был прерван появлением Амалии.

– Амалия Станиславовна, вот и Рита подтвердит, – обратилась Юлька к Амалии. – Ей стало плохо. Мы с Артемом… Эдуардовичем…

Вошел Сергей и, услышав Юлькины последние слова, поддержал:

– Продолжай, Юля, продолжай. Мне тоже интересно послушать, что вы делали с Артемо… ммм… Эдуардовичем в служебном кабинете. И я тебя умоляю: не упускай ни одной подробности.

Он сложил руки на груди и в упор уставился на секретаршу.

– Маргарита, скажи им. – Юлька искала поддержки у Ритки.

– Как я и предположил, и Рита была задействована? Быстрое, так сказать, включение в рабочий процесс? Легкая производственная групповушка? Новаторский подход к делу. Невиданный прогресс.

– Сергей Анатольевич! Что за тон, что за выражения! – перебила его Амалия.

Но Никитин распоясался и никого не слышал:

– Вот мы с вами запускаем сеть закусочных, а нам бы сеть психиатрических клиник завести. У нас больше опыта в этой сфере и моральный дух подобающий.

– Но что же вы не даете мне объяснить? – возмутилась Юлька. – Просто Рите стало плохо, и мы с Артемом Эдуардовичем ей помогли.

– Так и представляю себе эту помощь! Искусственное дыхание рот в рот… непрямой массаж сердца…

– Сергей Анатольевич, прекратите! – хором попытались остановить его Юля и Амалия.

– Кое-что меня все-таки утешает, – все тем же тоном продолжал Сергей. – Период разброда и шатания подходит к концу. С приходом настоящего хозяина здесь будет наведен порядок.

Амалия с подозрением глянула на него.

– Что вы знаете о порядке, Сергей Анатольевич? – скептически произнесла она. – И какого настоящего хозяина вы имеете в виду?

– Терпение, друг мой, терпение, вы все узнаете. Одной из первых, обещаю. Ждать недолго. А пока покину эту юдоль скорби.

– Сергей Анатольевич, извините, а вы меня не могли бы подвезти? – обратилась к нему Юлька.

– Если не будешь полчаса подкрашивать губы, подвезу, так и быть.

– Я готова. Мой рабочий день окончен. Спасибо за сотрудничество. Буду рада увидеть всех завтра. До свидания, – поспешно попрощалась со всеми Юлька.

– Распустились, – пробормотала Амалия. – Устроили здесь клоунаду.

Когда Сергей и Юлька вышли, Амалия обратилась к сидевшей за компьютером Ритке:

– Маргарита, а вот ты меня радуешь. Даже задерживаешься после работы. Знаешь, не побоюсь этого слова, ты – молодец!

НикНик разговаривал по телефону в своем кабинете.

– Экспертиза подтвердила вменяемость и дееспособность, – говорил он своему собеседнику на другом конце провода. – Не знаю. По-моему, кто-то вмешался. Но сейчас поздно об этом говорить. Да-да. Задержана до предъявления обвинения. Адвокат у нее появился. Понял. Понял.

– Сережа, это было не то, что ты вообразил, – начала оправдываться Юлька, очутившись с Сергеем наедине в машине.

– А я ничего и не воображал. Ты как думаешь, все мои мысли – только о тебе? – насмешливо покосился тот в ее сторону.

– Хотелось бы надеяться, – жалобно пропела Юлька.

– Вот что я тебе скажу, Юленька Полонская. Ты милая, смешная девчонка, но глупая, впрочем, как и все бабы. Что ты бегаешь за мной и качаешь права? Думаешь, ты мне от этого симпатичнее становишься?

– За свое счастье нужно бороться! – уверенно заявила Юлька, хлопнув себя кулачком по коленке.

– Ответ неправильный! Свое счастье нужно… ждать! Посмотри на шаг вперед.

– А что там, впереди?

– Вот есть у меня, допустим, новая пассия. Я человек творческий, я жить без этого не могу. И с твоей стороны было бы мудро переждать этот период. И в нужный момент снова появиться на моем горизонте.

Юлька была для него одним из проверенных «запасных аэродромов».

– А ты меня издали разглядишь?

– А я буду с подзорной трубой. О, я уже мечтаю об этом моменте. Ты – такая новая, загадочная, непокоренная.

– Так почему бы этому моменту не настать прямо сейчас?

– Да потому, что я не хочу этого! – рявкнул Сергей. – Поняла, безмозглая насильница?

У Юльки на глаза навернулись слезы. Сергей понял, что переборщил.

– Юленька, – нежным тоном сказал он. – Я не готов сказать тебе «прощай». Я не люблю это слово. Но время от времени я говорю своим дамам: «До свидания».

Юлька взяла себя в руки:

– А если твое новое увлечение окажется слишком серьезным?

– Ты не о том думаешь. Я тебе открою самый важный секрет. – Сергей понизил голос до шепота: – Скоро, очень скоро все на фирме резко изменится. Как поется в песне, кто был ничем, тот станет всем. И с профессиональной точки зрения тебе стоит сделать правильную ставку на верного человека. Угадай, о ком я?

– Неужели?! – изумилась Юлька. – Расскажи поподробнее.

– Расскажу в свое время. Приехали. Выходи и подумай над моими словами.

Простившись с Юлькой, Сергей отправился на городскую квартиру.

Доминику ввели в камеру, оставив с сидящими там женщинами. Никому до нее дела не было, только одна девица лениво поинтересовалась:

– Сигареты есть?

– Не курю, – коротко ответила Доминика.

– Да что ты говоришь! Здоровье бережешь? Долго жить собралась? Слышь, а откуда я тебя знаю? Мы где-то с тобой виделись вроде.

– Не припомню.

– Может, ты артистка какая-то? Слышь, а это не ты поешь песню про шлюх?

– Я не пою.

– Не курит, не поет. Слышь, если ты не артистка, чего ведешь себя как звезда? Что ты тут из себя строишь?

– Отстань, прошу тебя. Я устала.

Девица не собиралась отставать. Тем более что ей было скучно.

– Ой, ё-моё, я вспомнила! Вспомнила, где тебя видела! У меня память четкая, раз увижу – не забуду. Ты висишь прямо у меня под домом на плакате. И надпись: «Там, где Ника, – там победа». Скажешь, нет?

– Ты обозналась.

Ника не могла придумать, как отцепиться от этой прилипалы.

– Милая моя, я ни разу в жизни не обозналась. Слышь, это точно ты. Только там ты с улыбкой до ушей. А тут тебе не до смеха. Ну-ка, улыбнись, я проверю.

Девица полезла к Доминике, стараясь пальцами раздвинуть ей губы в улыбку. Доминика отвернулась к стене.

– Красивая улыбка – залог здоровья ваших зубов! – провозгласила девица. – Слава богу, тут все в порядке. Значит, барышня наша при деньгах. Я как раз богатенькую и ждала. Слышь? Люблю сумчатых, страсть как люблю.

Она полезла к Доминике с поцелуем. Доминика пыталась увернуться, но девица от нее не отставала:

– Так что, артистка? Как поживают наши родственники-миллионеры?

– У меня никого нет, – прервала ее Доминика.

– Скажите, пожалуйста, наша Мэрилин Монро – сирота! – ехидно проворковала девица.

– Практически.

– Значит, любовничку своему передай, который тебя на щиток за большие бабки повесил, пусть передачу хорошую мне принесет, слышь? Думаешь, я не знаю, сколько стоит купить бигборд? Или будешь мне доказывать, что рожа твоя какая-то особенная и всему нашему городу очень нужная?

Девица опять полезла пальцами в лицо Ники. Доминика перестала на нее реагировать и отвечать на вопросы.

– Эй, глухая!

Доминика молчала.

– Слышь, артистка немого кино, Вера Холодная, если ты не придумаешь, как меня ублажить, я скажу, что ты хотела меня изнасиловать.

Девица вдруг начала истерически кричать. На ее крик заглянул конвойный.

– Чего орешь? – спросил он.

Девица испытующе посмотрела на Доминику:

– Страшный сон приснился.

– Еще раз заорешь, будешь ночевать в карцере, – пригрозил конвойный.

Дверь закрылась.

– А вот тебе спать в эту ночь я не советую, всякое может случиться, – посоветовала девица Нике. – Слышь, а?

Сергей зажег свет в квартире и увидел Танюшу.

– Ты зачастила, – даже не поприветствовав ее, зло процедил Сергей.

– Серго, я хотела тебя видеть, – оправдываясь за свое вторжение, проговорила она.

– А я совершенно не хотел тебя видеть. Что ж, буду вынужден сменить замок. И этим вопросом я попрошу заняться твоего Михаила. Причем объяснив ему, что ты меня домогаешься и не даешь мне жизни.

– Не спеши, Сереженька. У меня есть хорошая новость. Она заставит тебя сменить гнев на милость.

– Самой хорошей новостью для меня будет, если я останусь в одиночестве. Я устал. Так что шла бы ты домой. Вставай, слышишь?

– Сережа, я беременна.

Они молча смотрели друг на друга: Танюша – выжидательно, Сергей – недоуменно.

– Мне не послышалось? – переспросил Сергей.

– Нет. Я хочу, чтобы ты первым это узнал. Я – беременна.

– Ну, поздравляю. Искренне за тебя рад. Материнство – лучший период в жизни женщины. Мне приятно, что горничная первым делом извещает хозяина о таком счастье, но это для меня слишком большая честь. Мне кажется, в первую очередь стоило бы сообщить супругу. Иначе он может обидеться.

– Но это наш общий ребенок.

– А что по этому поводу скажет твой муж?

На следующее утро в кабинет директрисы детдома в Радужном вошел Самвел.

– Добрый день. Я Самвел Михайлович, насчет телевизора договаривался. В смысле гуманитарной помощи.

Виктория Павловна поднялась ему навстречу. «Приятная, симпатичная женщина», – отметил про себя Самвел. И на нее представительный Самвел произвел впечатление.

– Добрый день. Да, ваша секретарь нам звонила. Очень приятно. А я Виктория Павловна, директор.

– Вот уж не ожидал… – не сдержал своих эмоций Самвел.

– Вас удивил наш дом?

– Я бы сказал, самое сильное впечатление на меня произвел директор дома.

Виктория Павловна смутилась и перевела разговор на деловые рельсы:

– Наш детский дом в своем роде образцовый. Мы недалеко от города, у нас хорошие, как теперь говорят, спонсоры. Если хотите, я вам устрою небольшую экскурсию. Покажу игровые, спальни, детские площадки, там многое сделано на деньги наших друзей-шефов.

– Только не огорчайте меня, не говорите, что моя помощь не нужна.

– Вы же знаете, дети растут, растут и проблемы. Помощь никогда не бывает лишней, и ее не бывает много. Разрешите поинтересоваться, что вас привело к нам?

– Все просто. Я провел выгодную сделку. Прибыль получилась выше, чем планировал. И я решил, что это не случайно, это какой-то знак свыше.

Виктория Павловна повела Самвела на экскурсию по детдому. Они подошли к игровой. Директриса гордилась своим детдомом и немножко кокетничала с Самвелом. У нее это получалось очень мило, и посетитель невольно начал таять. Взаимно растущая симпатия чувствовалась в разговоре.

– Я так погляжу, ваши дети обеспеченнее многих других, живущих с родителями, – заметил Самвел.

– Материально – да. Но, вы же понимаете, они обделены главным – родительской лаской.

– Уверен, что вы для них – хорошая мама.

Виктория Павловна улыбнулась:

– Скорее, бабушка.

– Что ж, тогда вы самая молодая и красивая бабушка на свете.

Засмущавшись, она снова перевела разговор на другую тему:

– Вот. И у нас какая проблема главная? То, что мы свою любовь делим поровну между всеми детками, а каждому из них хочется, чтобы любили именно его, единственного.

– Это я хорошо понимаю.

– У вас дети есть?

– Нет. Я вдовец. Моя жена умерла давно, при родах. С тех пор я не женился. Не нашел такой, как она.

– Простите меня за бестактность.

– Ну что вы, не за что. А часто у вас берут детей на усыновление?

– Не часто, но случается. Вот недавно взяли двух девочек-сестричек, и мы за них искренне рады.

– Я тоже рад…

Они подошли к детской площадке.

– Работа здесь не для каждого, – объясняла Виктория Павловна. – Столько драм и трагедий проходит на глазах… и каждая оставляет зарубку на сердце.

– Извините меня за нескромность. Вот вы здесь пропадаете на работе, а как к этому относится ваш муж?

Самвел, сам не зная почему, с тревогой ждал ответа.

– Его у меня давно нет. Даже не знаю, где он теперь. Наверное, и я в чем-то виновата. В свое время мне пришлось выбирать между ним и детским домом. Как видите, я выбрала дом… видимо, к нему я больше была привязана… Извините, сама не знаю, почему вдруг разоткровенничалась. Вам это, наверное, совсем не интересно, – предположила Виктория Павловна.

– Ну что вы! – поспешил заверить ее Самвел. – Мне кажется, мы с вами хорошо понимаем друг друга, потому что люди одного поколения. Был бы помоложе, обязательно взял бы симпатичного мальчишку в сыновья. Но пацану нужен молодой отец, а не старый дед.

– Какой же вы дед? – Теперь директриса сделала комплимент Самвелу. – И потом, доброе дело сделать никогда не поздно.

– Я вот что хотел спросить… Вы, конечно, свято храните тайну усыновления?

– Разумеется. Ведь это – человеческая судьба. Вдруг приемные родители не захотят, чтобы дети узнали, что они не родные. От нас никто и никогда ничего не узнает, хоть режь нас, хоть стреляй.

Самвел, неожиданно для себя, расчувствовался:

– Виктория Павловна, мне пора, к сожалению. Спасибо вам за экскурсию. Мне очень понравились ваши дети. И я вас очень попрошу составить список самого необходимого для них. Я очень хочу стать одним из ваших друзей.

Амалия, попросив зайти Сергея в кабинет, намеревалась поговорить с ним серьезно, однако он не был настроен на серьезный и деловой разговор.

– Сергей Анатольевич, вы человек, далекий от финансовой и правовой стороны работы «СуперНики». Так что я беру на себя смелость предостеречь вас. Вы сейчас распоряжаетесь имуществом Доминики – я правильно вас поняла?

– Вы даже не представляете, насколько правильно меня поняли, – весело ответил Сергей. – Именно – я, именно – распоряжаюсь, именно – имуществом Доминики. А это значит, что я практически хозяин фирмы.

– Извините, что повторяюсь, но вы у нас человек, далекий от юридической практики. Спешу вам разъяснить, что генеральная доверенность подобна завещанию. При желании ее можно дать, при желании – забрать назад.

– Вы меня пугаете? – Сергей зря не принимал во внимание тон Амалии.

– Я вам сочувствую.

– Да, но Доминики пока нет с нами…

– Вот именно, пока… – перебила его Амалия, – вас устраивает статус временного правителя?

– Об этом я не подумал.

– А я, как всегда, подумала обо всем. И я не советую идти против Доминики. Настоятельно рекомендую сохранить в неприкосновенности ее акции и прочие активы, с тем чтобы спустя какое-то время вручить их супруге в целости и сохранности.

– Что? Вручить это все женщине, которая предательски меня бросила? – возмутился Сергей. – Если она вернется, то выкинет меня из фирмы, как беспомощного котенка, и посадит этого… провинциального альфонса, как бишь его, Артема Эдуардовича.

– Как же вы позволили превратить себя в беспомощного котенка? – мстительно засмеялась Гжегоржевская. – Раньше следовало думать, Сергей Анатольевич!

– Я не за материнскими советами сюда пришел! – истерически закричал Сергей. – Должен же быть выход?!

– Что ж, ищите его, но помните, что я играю на стороне Доминики, – с железным спокойствием заявила Амалия.

– Все-таки люди плохо меня знают. Я придумаю, я что-то обязательно придумаю. – Сергей был огорошен. – Вы уже натолкнули меня на кое-какие размышления. Спасибо.

Танюша накрывала на стол в своей квартире в Озерке. Лёля ей помогала – носила на стол тарелки. Михаил подхваливал ее, и девочка старалась изо всех сил. Но одна тарелка выпала из ее рук и разбилась. Лёля в ужасе начала собирать осколки, чуть не плача.

– Ну какая же ты неловкая, Лёля! – накинулась на девочку Танюша. – Сколько раз тебе говорить, смотреть нужно под ноги!

С полными слез глазами Лёля повернулась к Михаилу. Тот присел к ней и заговорщицки подмигнул:

– Лёлечка, это не тарелка, это лягушка. Я видел, как она у тебя из рук прыг – и на пол.

Малышка потихоньку засмеялась.

– Давай я все уберу, чтобы ты руки не порезала, – предложил Михаил, – а мама не будет ругаться.

– Пап, я уже знаю, где веник стоит, я принесу, – хотела быть полезной Лёля.

– Не надо! – остановила ее Танюша. – Я сама.

Вскоре разбитая тарелка была убрана, стол накрыт и Коркины сели завтракать.

– Миша, нам нужно подумать о няньке, – сказала Танюша, после того как дети, поев, ушли в детскую.

– Ты непоследовательна, Таня. Ты ведь собиралась бросить работу, – напомнил ей Михаил.

– И сидеть дома? Нет уж, уволь.

– Пусть тебя Сергей уволит. Не вижу в этом никаких проблем. И не искажай смысл: не сидеть дома, а заниматься детьми, – поправил Михаил.

– Мы на одну твою зарплату не вытянем.

– Танюш, ну мы уже обсуждали этот вопрос. А я знаешь, что подумал? Я бы мог открыть собственную фирму.

– Ой, не смеши, фирмач нашелся, – с иронией произнесла Танюша.

– Подумай сама: практически нет такой работы по дому, которую я бы не мог делать. От починки авто до прибивания карнизов. Сейчас большой спрос на эти услуги, и таких фирм много…

– Во-первых, ты сам сказал, их много. Конкуренция. И во-вторых. Позволь поинтересоваться, а сейчас ты чем занимаешься? В чем отличие?

– Кардинальное. Сейчас я – прислуга, холуй. Завишу от хозяина, должен у него просить разрешения на каждый свой шаг. А в собственной фирме я бы смог установить гибкий график и выкраивать время для детей.

– Что ж, пока ты будешь фантазировать, я зайду в бюро по поводу няни. А фантазии свои, Мишенька, прибереги для детей, будешь им рассказывать на ночь вместо сказок.

– Тань, почему ты такая резкая в последнее время? Мне не нравится это все, слышишь?

Танюша вдруг побледнела, ей стало нехорошо.

– Что с тобой, Танюша? – взволнованно спросил Михаил.

– Сердце.

Михаил помог жене дойти до дивана и уложил ее.

Самвел вернулся домой в лирическом настроении. Поднявшись в комнату, обнаружил там сидящую за компьютером Косареву. Увидев Самвела, она быстро свернула экран и пошла навстречу.

– Ну что, Самвельчик? Докладывай.

– Ты о чем, Надежда?

– Не придуривайся. Был в детдоме?

– Был.

Самвел, благодушно настроенный, не сразу переключился на деловой тон Надежды.

– Ну – и? Я из тебя каждое слово клещами тащить должна? Говори быстрее.

– Послушай, женщина, – раздраженно сказал Самвел, – я не твой муж, а ты мне не жена, чтобы кричать на меня. Захочу – расскажу. А не захочу – так перебьешься.

Косарева поняла, что перегнула палку.

– Извини, Самвельчик, извини, дорогой, я просто сильно волнуюсь.

– Нет там больше твоих дочек. Их удочерили хорошие люди. Все, забудь о них.

Косарева заметалась по комнате, как тигр в клетке.

– Вот черт? Такую ситуацию даже мне трудно исправить. А все этот идиот Крокодил. Ну не елки-палки? Такой шанс упустить… Ну нет, в третий раз я не промахнусь.

– Так сильно хочешь их получить, да?

– В данный момент – больше всего на свете.

– Чтобы учить, растить, воспитывать, слушать, как малышка тебя мамой называет, смотреть, как старшая первое слово напишет? – с надеждой на положительный ответ спросил Самвел.

– Ты что, совсем сдурел? Мамой они назовут того, кто им выдаст на базаре дудку или барабан.

Самвел пришел в бешенство:

– Не сметь? Не сметь так говорить!

– Наш Самвельчик тронулся. – Косарева повертела пальцем у виска. – Ладно, потерпим, пройдет. Они сказали, кто их удочерил?

– Нет, Надежда. И не узнаем этого. Это тайна, ясно? И если бы даже мне ее сообщили, от меня бы ты ее не узнала.

Косарева недоумевала. Что произошло? Отчего Самвел, всегда такой податливый на ее чары, вдруг взъерепенился?

– Что же с тобой случилось в детдоме, милый мой Самвельчик?

Косарева нежно обняла Самвела, но он ее грубо оттолкнул.

Ритка открыла свою почту и прочла: «Остался последний рывок, и мы – на коне. Ты – молодец. Но не вздумай дурить. Крокодил».

Ритка вышла из кабинета.

– Ну все, я ухожу, – сообщила она.

– А хоть на все четыре стороны – с безразличием проговорила Юлька. – А можешь и оставаться. Я теперь тебя не боюсь. И не вижу в тебе претендентку на мое место.

– С каких пор? Я думала, у вас тут конкуренция – всеобщее кредо. Что стряслось – магнитная буря?

– Элементарно. Точный расчет и правильная ставка на верного человека.

– Боже мой, какие глупости вас всех занимают! Шуршите, как мыши в подвале, деретесь за каждую крошку, радуетесь, если ухватите покрупнее…

– А сама? Раз тебе так дорог твой океан, даже дороже личной жизни, ехала бы туда, мыла бы в нем ноги… так нет, шуршишь вместе с нами, – злорадно заметила секретарша.

– Крокодилов боюсь.

– А разве в океане крокодилы водятся? – удивилась Юлька.

– В моем – водятся.

С этими словами Ритка ушла.

Михаил прикрыл дверь в комнату, где играли дети и откуда были слышны их голоса, и присел на диван к Танюше.

– Танюша, ты как? Может, вызвать врача?

– Спасибо, Мишенька. Я немного полежу, потом вымою посуду.

– Какая посуда? Лежи, лежи, я сам, – запротестовал Михаил. – Ты меня не пугай, ты нам с девчонками очень нужна.

Михаил вышел, а Танюше вспомнился последний разговор с Сергеем.

– А почему я должен тебе верить, что этот ребенок – мой? – спросил Сергей. – Ты так легко и быстро пошла на сближение со мной, что я вправе задуматься: был ли я единственным? Таня, сколько еще у тебя было таких же легких увлечений?

– Как ты можешь, Серго? – обиженно сказала Танюша. – Почему ты не говоришь о чувствах?

Сергей искренне рассмеялся:

– Да потому, что я тебя хорошо знаю. Ты расчетлива и прагматична. Хочешь, я по полочкам разложу твой сегодняшний замысел?

Ты только кивай в ответ, больше ничего не нужно. Итак, ты подумала, что доить из меня деньги становится все сложнее.

– Но, Серго… – слабо запротестовала Танюша.

– Ша! Не перебивать хозяина! Так вот, история с Доминикой вскоре станет достоянием истории, и грош цена будет твоим заплесневелым откровениям. Зато поймать меня на отцовстве – реальный шанс, шанс выбиться из горничных в люди. Ты надеялась, что я расчувствуюсь и буду тебе платить всю жизнь. Или женюсь на тебе, распустив сопли по поводу гипотетического наследника. Ну, что молчишь? Кивай, кивай, давай.

Танюша поднялась, выпила воды и снова легла. Она мучительно соображала, что делать. В ее памяти снова всплыл недавний разговор с Сергеем.

– Серго, я вижу, ты мне не веришь, – говорила Танюша. – А если я сделаю генетическую экспертизу?

Сергей снова рассмеялся:

– Ни одна генетическая экспертиза ничего на сто процентов не показывает. Она устанавливает лишь то, что я могу быть вероятным отцом ребенка. Могу быть, но могу и не быть. Вот в чем фокус.

– Но когда ты увидишь, что он похож на тебя…

– Я сказал – ша! Я намерен бороться с тобой беспощадно. Я тебя разорю на одних судебных издержках. Будешь вести себя лучше – пожалею. Ты мне не пара. Мне не нужна жена-уборщица. Да и любовница-уборщица не лучше. Я могу нанять специально обученных людей и для того, и для другого. Запомни, я никогда на тебе не женюсь. Ни-ко-гда…

Танюша злобно застонала. Закусила край подушки. В комнату заглянула Лёля. Появился из кухни Михаил.

– Танюша, ты как? – спросил он.

Лёля погладила Танюшу по руке, утешая:

– Тетя Таня, не плачьте.

Анжела заканчивала рассказывать Ритке о произошедшем с ней в Радужном.

– У страха, Ритка, глаза велики. Пришлось выбить окно. Впервые в жизни я попала в такую переделку.

– Ты у меня молодец, смелая! – восхитилась подруга.

– Так что ты думаешь? Еле-еле вылезла. Ты не знаешь, почему в селе делают такие маленькие окошки?

– Да, на тебя не рассчитывали! А повтори еще раз, что он сказал о Косаревой?

– Спросил, не она ли меня прислала с цианистым калием для него? И очень испугался.

– Значит, она где-то здесь, – тоскливо пробормотала Ритка.

– Рит, скажи, а кто он тебе, этот хмырь? – полюбопытствовала Анжела.

– Если бы ты знала, Анж, если бы ты знала… Что бы ни случилось со мной, не думай обо мне плохо, ладно?

– Ты что это, Ритка, не помирать ли собралась? Ты меня не пугай! Мы с Зямом не согласны.

– Мы, наверное, больше не свидимся…

– Рит, а как же свадьба Зямчика? Кто на ней будет со мной ламбаду танцевать?

Ритка кинулась к Анжеле в объятия.

Доминику ввели в кабинет следователя.

– У вас есть претензии к содержанию и ведению следствия? – спросил НикНик.

– Всему свое время, – ответила Доминика. – А можно вопрос?

– Да хоть три.

– Что с Борисом Михайловичем?

– А это кто?

– Это – доктор Медведев, которого вы тоже незаконно арестовали.

– Неправильная терминология. Не арестовали, а задержали. Почувствуйте разницу.

– Не вижу ни малейшей.

Доминика была холодна и сдержанна.

– Арестованных оправдывают или снимают с них судимость. А задержанных могут отпустить за неимением улик и доказательств. Так и произошло с вашим доктором Медведевым.

– Что ж, рада. Хоть одно приятное сообщение.

– Есть еще одно. У вас появился адвокат. Артем Боев. Знаете такого?

– Тогда я требую встречи с ним.

– Как вы сказали? Всему свое время.

В камеру Борюсика заглянул конвоир.

– Медведев, с вещами на выход.

– Меня куда-то переводят? – поинтересовался Борюсик.

– Тебя куда-то отпускают.

В кабинете следователя продолжался допрос Доминики.

– Позвольте еще один вопрос из разрешенных вами трех, – сказала Ника. – Зачтется ли мне пребывание в больнице в срок задержания?

– А почему вы спрашиваете?

– Потому что вы разрешили мне задать вам три вопроса.

– А что вам даст мой ответ?

– Я хочу знать, когда вы меня отпустите. Вы должны предъявить мне обвинение, а у вас для этого нет ни одного основания.

– Вы, видимо, по-прежнему страдаете амнезией, – издевательски заметил НикНик. – У меня есть улика, причем весомая: найденный у вас при обыске препарат.

Очень скоро допрос был окончен, и Доменику повели назад в камеру. Посередине коридора она столкнулась с Борюсиком, которого конвоир сопровождал к выходу. Неожиданно для охранников они бросились друг к другу, обнялись и успели сказать друг другу: «Держись».

Юрий Владимирович с Дианой вернулись домой из института.

– Пап, я на кухне обед подогрею, – сказала Диана.

Юрий Владимирович подошел к своему письменному столу, на котором лежал листок с компроматом на Артема. Он сел к столу, взял листок и прочитал про себя:

«Артем Боев – известный криминальный альфонс, охотник за дамскими состояниями. Пользуясь природным обаянием, он охмуряет женщин, втягивает в серьезные отношения, разоряет, а после бросает.